Текст книги "Мертвый в семье"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2

Я вернулась обратно на кухню, с нетерпением ожидая свой кофе и кусочка хлеба с яблочным соусом(?), оставленным Хелен Бельфлер в баре днем ранее. Она была хорошей юной женщиной, и я была действительно счастлива, что она и Энди ожидали ребенка. Я слышала, что бабушка Энди, древняя Мисс Кэролайн Бельфлер, чуть с ума не сошла от счастья, и в этом не могло быть сомненья. Я пыталась думать о хороших вещах, таких как Ребенок Хелен, беременность Тары и последняя ночь, проведенная с Эриком; но тревожные новости, сказанные Басимом, грызли меня все утро.

Первым делом я подумала позвонить шерифу округа Ренар. Но я никак не смогла бы рассказать им, что меня беспокоило. Веры уехали и не было ничего незаконного в разрешении им поохотиться на моей земле. Но я не могла представить себя говорящей шерифу Диаборну то, что веры сказали мне что фейри пересекали мою собственность.

Вот факт. Насколько я знала до этого момента, всем фейри, кроме моего двоюродного брата Клода было запрещено находиться в человеческом мире. По крайней мере, всем фейри Америки. Я никогда не задумывалась об них в других странах, и теперь я закрыла глаза и поморщился от моей собственной глупости. Мой прадед Найл закрыл все порталы между миром фейри и нашим. По крайней мере, он сказал мне, что собирается это сделать. И я предполагала, что все они ушли, за исключением Клода, который жил среди людей все время что я знала его. Так как же фреи прошли сквозь лес, и к кому я могла обратиться за советом по этому вопросу? Я не могла просто сидеть сложа руки. Моой прадед искал отступника Дермота, ненавидящего самого себя наполовину человека, до тех пор, пока он не закрыл портал. Мне нужно было признать возможность того, что Дермот, который был просто сумасшедшим, остался в человеческом мире. Тем не менее это случилось, я должена былы верить, в то что по близости от моего дома была опастность. Мне нужно поговорить с кем нибудь по этому поводу.

Я могла бы довериться Эрику, потому что он мой любовник, или Сэму, потому что он был моим другом, или даже Биллу, потому что его земли граничили с моими, и его это будет также касаться. Или я могу поговорить с Клодом, помотреть, даст ли он мне какое то понимание ситуации. Я села за стол с чашкой кофе и куском хлеба с яблочным повидлом, слишком расстроенная, чтобы чтобы читать или включить радио и послушать новости. Я закончила одну чашку кофе и начала другую. На автопилоте я приняла душ, заправила постель и сделала все другие обычные утренние дела.

Наконец, я села за компьютер, который я привезла домой из квартиры в Новом Орлеане моей кузины Хедли, и проверила мою электронную почту. Не сказать, что я делаю это регулярно. Я знаю очень мало людей, кто мог бы прислать мне e-mail, и у меня просто не было привычки проверять почту каждый день. У меня было несколько сообщений. В первом обратный адрес был мне незнаком. Я кликнула его мышкой. Стук в заднюю дверь заставил меня подпрыгнуть, как лягушку. Я отодвинула стул. После секундного колебания я достала дробовик из чулана в прихожей. Затем я подошла к задней двери и заглянула в новый дверной глазок. "Заговори о дьяволе," – пробормотала я. Этот день был просто полон сюрпризов, хотя еще даже не было и 10:00.

Я положила ружье и открыла дверь.

– Клод, сказала я. Входи. Ты хочешь пить? У меня есть кола, кофе и апельсиновый сок.

Я заметила, что через плечо Клода был перекинут ремень большой сумки. С виду крепкий, мешок был набит одеждой. Не припомню, чтобы я приглашала его на пижамную вечеринку. Он вошел и выглядел серьезно и несколько несчастливо. Клод был в моем доме прежде, но нечасто, и он оглядывался вокруг на моей кухне. Кухня была новой, поскольку старая сгорела, эта с блестящей техникой, смотрелась и работала на уровень выше.

– Сьюки, я не могу оставаться в нашем доме один дальше. Могу я пожить у тебя какое то время, кузина?

Я попыталась поднять свою челюсть от пола прежде, чем он заметил, как я потрясена тем, что, во первых, Клод признался, что он нуждался в помощи; во-вторых, тем, что он признавался в этом мне; и в-третьих, что Клод остался бы в том же самом доме со мной, так как он обычно думал обо мне на том же самом уровне как о жуке. Учитывая отношение Клода к людям вообще и женщинам в частности, это было равносильно двум голам в его ворота. Плюс, конечно же, была Клодин, умершая при моей защите.

– Клод, – сказала я, пытаясь показать только сочувствие, – присядь. Что случилось? – я поглядела на дробовик, несказанно радуясь, что он в пределах досягаемости. Клод бросил на него только случайный взгляд. Через мгновение, он поставил свою сумку и просто стоял на месте, как будто не мог решить, что делать дальше. Это выглядело нереальным, находиться на моей кухне наедине с моим кузином фейри. Хотя по всей видимости он принял решение остаться жить среди людей, он был далек от того, чтобы быть с ними белым и пушистым. Хотя Клод физически очень привлекательный, был неразборчивым придурком, насколько я заметила. Он сделал операцию, благодаря которой его уши стали походить на человеческие, и больше не тратил энергию на сохранение человеческого облика. И насколько я знала, сексуальные связи Клода всегда были с человеческими мужчинами.

– Ты все еще живешь в доме, который делил со своими сестрами?

Это было прозаичное ранчо с тремя комнатами в Монро.

– Да.

Окей. Я ждала немного более подробной информации.

– Ты разве не занимаешься больше своимм барами?

Владея и управляя двумя стриптиз-клубами – "Хулиганами" и еще одним новым местом, которое он недавно приобрел – и выступая в "Хулиганах" по меньшей мере раз в неделю, мне казалось, Клод имел и постоянное занятие, и хороший доход. Будучи в высшей степени привлекательным, он делал огромные деньги на чаевых, а периодические подработки фото-моделью еще больше увеличивали его доход. Клод мог заставить даже самую степенную бабушку пускать слюни. Находясь в одной комнате с кем-то таким великолепным делал женщин желающими более тесного контакта. пока он не открывал рот. Плюс, он не должен был больше делиться доходом от клуба со своей сестрой. Я продолжаю работать. И я не нуждаюсь в деньгах. Но без компании моего собственного вида. Я чувствую, что голодаю.

– Ты серьезно? – ляпнула я, не подумав, за что была готова себя стукнуть. Но Клод, нуждающийся во мне (или в ком угодно, в этом отношении) – это выглядело маловероятно. Его просьба остаться со мной была полностью неожиданной и неприятной. Но моя бабушка мысленно меня упрекнула. Я смотрела на члена моей семьи, одного из немногих, оставшихся в живых, и/или доступных для меня. Моя дружба с моим прапрадедушкой Найлом закончилась, когда он вернулся в страну фейри и захлопнул дверь за собой. Хотя Джейсон и я сгладили наши отношения, мой брат занимался собственной жизнью. Моя мама, мой папа, моя бабушка были мертвы, моя тетя Линда и моя кузина Хэдли были мертвы, и я очень редко видела маленького сына Хэдли. Я погасила свою злость в течении минуты.

– Во мне достаточно фейри, чтобы как-нибудь помочь тебе? – Это было все, что я могла придумать сказать.

– Да, – очень просто ответил он. – Я уже чувствую себя лучше.

Это оказалось фантастическим эхом моей беседы с Биллом. Клод наполовину улыбнулся. Если Клод выглядел нивероятно когда он был несчастен, он выглядел божественно, когда улыбался. Так как ты провела некоторое время в компании фей, это усилило твою фейскую сущность.

– Между прочим, у меня письмо для тебя.

– От кого?

– От Найла.

– Как это возможно? – как я поняла, мир фейри сейчас закрыт.

– У него есть свои пути, – сказал Клод уклончиво. – Он единственный принц сейчас, и очень могущественый. У него свои пути.

– Хмм, – сказала я. – Окей, посмотрим.

Клод вытащил конверт из своей сумки с ночными принадлежностями. Он был цвета кожи буйвола и запечатан синей каплей воска. На воске была отпечатана птица, с крыльями, раскрытыми в полете.

– Таким образом, существует волшебный почтовый ящик, – сказала я. И вы можете отправлять и получать письма?

Это письмо, так или иначе. Фейри очень хорошо уходят от ответов. Я раздраженно фыркнула. Я взяла нож и провела им под печатью. Бумага, которую я извлекла из конверта, обладала очень любопытной структурой. "Драгоценная праправнучка", – начиналось письмо. "Есть вещи, которые я не успел сказать и много вещей, что я не успел сделать для тебя, пока мои планы не разрушились в войне."

– Окей.

– Это письмо написано на коже одного из духов воды, утопивших твоих родителей.

– Ик! – вскрикнула я и уронила письмо на кухонный стол. Клод мгновенно оказался рядом со мной.

– Что случилось? – спросил он, осматривая кухню вокруг, как будто ожидал увидеть выскочившего тролля. Это кожа! Кожа! На чем еще мог бы написать Найл? – Он выглядел искренне озадаченным.

– Ой! –  даже для меня это звучало слишком по-девчоночьи. Но честно, кожа?

Она чистая, – сказал Клод, явно надеясь, что это решило мою проблему. Она была обработана. Я стиснула зубы и потянулась за письмом моего прадеда. Я сделала глубокий и успокаивающий вдох. На самом деле, материал вряд ли пах вообще. Удушая желание взять рукавицы, я заставила себя сосредоточиться на чтении.

"Перед тем, как я ушел из вашего мира, я убедился, что один из моих человеческих агентов переговорил с некоторыми людьми, которые могут помочь тебе избежать расследования человеческих властей. Когда я продал фармакологическую компанию, которой мы владели, я использовал большую часть выручки чтобы гарантировать твою свободу."

Я моргнула, чтобы остановить навернувшиеся слезы. Он не мог быть обычным прадедом, но ей богу, он сделал кое что чудесное для меня.

– Он подкупил некоторых правительственных чиновников, чтобы отозвать ФБР? Это то, что он сделал?

– У меня нет идей, – сказал Клод, пожимая плечами.

– Он написал мне тоже, чтобы сообщить о пополнении моего счета в банке на триста тысяч. Кроме того, Клодин не оставила завещания, так как совсем не собиралась... умирать. Она планировала родить и растить ребенка вместе со своим фейрийским любовником, которого я никогда не встречала.

Клод встряхнулся и сказал резким голосом:

– Найл изготовил человеческое тело и завещание, таким образом я не должен ждать годы, чтобы доказать ее смерть. Она оставила мне почти все. Она сказала об этом нашему отцу, Диллану, когда явилась ему в соответствии с нашим посмертным ритуалом.

Фейри говорят своим родственникам, что уходят, после того как перевоплощаются в форму духа. Я поинтересовалась почему Клодин явилась к Диллону, вместо того что бы явиться своему брату, выражаясь настолько тактично, насколько я могла.

– Следующий по старшенству получает видение, – сказал Клод натянуто.

– Наша сестра Клодетт явилась ко мне, потому что я был старше ее на минуту. Клодин провела свой ритуал перед нашим отцом, так как она была старше меня.

– Получается, что она рассказала вашему отцу о желании оставить ее доли в клубахтебе?

Клоду на редкость повезло, что Клодин сообщила об этом решении кому-то еще. Мне стало интересно, что бы случилось если самый старый фейри в линии был тем, кто умер. Я оставила этот вопрос на потом.

– Да. Ее часть дома. Ее машина. Хотя, у меня уже есть одна.

По некоторым причинам, Клод выглядел смущенным. И виноватым. Но с чего бы ему, скажите на милость, чувствовать вину?

– Как ты ее водишь? – спросила я, сбитая с толку. – Ведь у фейри с железом большие проблемы

– Я защищаю обнаженную кожу невидимыми перчатками, – ответил он.

– Я одеваю их после каждого душа. И я развил немного больше терпимости с каждым десятилетием, что живу в человеческом мире. Я вернулась к письму.

– Возможно, я смогу сделать для тебя кое-что еще. Я дам тебе знать. Клодин оставила тебе подарок.

– Ах, Клодин оставила мне кое-что? Что?

Я посмотрела на Клода, он не выглядел довольным. Я думаю, что он не знал содержание письма наверняка. Если Найл не упоминул о наследстве Клода, то возможно, никакого наследства он и не получил. Фейри никогда не лгут, но и правду рассказывают далеко не всегда.

– На своем счету она оставила тебе деньги. – сказал он покорно. – Там содержится ее заработок от универмага и ее доля доходов от клубов.

– О-о... как мило с ее строны.

Я несколько раз моргнула. Я старалсь не трогать свой сберегательный счет, а мой расчетный счет не чувствовал себя хорошо, поскольку я пропустила много работы в последнее время. К тому же, чаевые оставляли желать лучшего из-за того, что я плохо себя чувствовала. Улыбающиеся официантки зарабатывают больше, чем грустные. В общем, я бы легко нашла применение паре лишних сотен долларов. Может быть, я купила бы новую одежду, и мне действительно нужен новый унитаз в ванной.

– Как можно перевести эти деньги?

– Ты получишь чек от мистера Каталиадеса. Он занимается недвижимостью.

Мр. Каталиадес – даже если у него и было имя, я его никогда не слышала – был адвокатом и, почти полностью, демоном. Он вел дела и помогал разбираться с человеческими законами многим супернатуралам в Луизиане. Мне сразу полегчало, как только Клод упомянул его имя, так как я точно знала, что с мистером Каталиадесом у нас не было никаких разногласий. Что же, было необходимо принять решение насчет просьбы Клода пожить в моем доме.

– Разреши, я сделаю телефонный звонок, – сказала я и указала ему на кофейник.

– Если хочешь еще кофе, можешь сделать сам. Ты голоден?

Клод отрицательно покачал головой.

– Тогда, после того, как я позвоню Амелии, нам с тобой надо будет еще немного поболтать.

Я ушла в спальню, где стоял телефон. Амелия всегда вставала раньше меня, так как я всегда задерживалась на работе. Она ответила на звонок уже после второго гудка.

– Сьюки, – сказала она и ее голос оказался не таким уж мрачным, как я ожидала.

– Что случилось?

Я не стала придумывать, как бы ненавязчиво подвести разговор к своему вопросу.

– Мой кузен хотел бы пожить здесь некоторое время, – сказала я. – Он бы мог воспользоваться той спальней, что напротив моей, но если он расположится наверху, мы оба будем чувствовать себя комфортнее. Если ты вернешься в ближайшее время, разумеется, он переедет вместе с вещами в спальню на первом этаже. Я бы совсем не хотела, чтобы ты вернулась и обнаружила, что в твоей постели спит посторонний человек.

Последовала долгая пауза. Я напряглась.

– Сьюки, – скзаала она.  – Я люблю тебя. И ты это знаешь. И мне очень нравилось жить с тобой. Это был настоящий подарок свыше, что мне было куда пойти после всей этой истории с Бобом. Но сейчас я на какое-то время плотно застряла в Новом Орлеане. Мне тут нужно разобраться с целой кучей разных вещей.

Не сказать, что это стало для меня неожиданностью, но, все равно, слышать это было тяжело. По правде говоря, я и не ожидала, что она вернется. Я надеялась, что она почувствует себя лучше в Новом Орлеане – и так и было, в разговоре она ни разу не упомянула Трея. Ее слова подразумевали, что есть что-то еще, кроме этого горя.

– Ты в порядке?

– Да, – ответила она. – И теперь я чаще занимаюсь с Октавией.

Октавия, ее колдунья-наставница, вернулась в Новый Орлеан вместе со своим когда-то потерянным возлюбленным.

– А еще я наконец предстала перед судом. Мне придется понести наказание за – ну, ты знаешь – ту ситуацию с Бобом.

"Ситуация с Бобом" – это то, как Амелия называла случайное превращение своего возлюбленного в кота. Октавия вернула Бобу его человеческий облик, но, разумеется, Боб был зол на Амелию, как и сама Октавия. Хотя Амелия продолжала упражняться в колдовстве, очевидно, что магия трансформации не была ее коньком.

– Ну, они же не собираются устроить тебе порку, так ведь? – спросила я, стараясь обратить все в шутку.

– В конце концов, он же не умер.

Всего лишь потерял большой кусок собственной жизни, например, пропустил ураган Катрина, включая возможность связаться со своей семьей и сообщить им, что он жив.

– Некоторые из них с удовольствием выпороли меня, если бы могли. Но у нас, ведьм, это происходит иначе. Амелия изобразила смех, но он оказался неубедительным.

– В качестве наказания мне придется заниматься чем-то вроде исправительных работ.

– Это как уборка мусора или сидение с детьми?

– Ну... смешивание зелий, расфасовка наиболее часто используемых ингредиентов, чтобы они всегда были под рукой. Нужно отрабатывать дополнительные часы в магическом магазине, время от времени резать кур для ритуалов. В общем, куча беготни и никакой оплаты.

– Отстойно, – сказала я, так как лично для меня деньги всегда были больным местом. Амелия выросла в богатой семье, но я-то нет. Если бы кто-то посмел лишить меня дохода, я была бы в ярости. В какой-то момент мне стало интересно, сколько денег находится на банковском счету Клодин, и я еще раз благословила ее за заботу обо мне.

– Да, но что поделаешь, ураган "Катрина" уничтожила Нью-Орлеанский ковен.

Мы потеряли некоторых членов, которые уже никогда не вернутся, так что теперь мы не получаем их вклады, а деньги своего отца я никогда не использовала для шабашей.

– Итак, подведем итог? – сказала я.

– Я должна остаться здесь. И я не знаю, смогу ли когда-нибудь вернуться в Бон Темпс. Мне очень жаль, потому что мне действительно нравилось жить с тобой.

– И мне.

Я глубоко вздохнула, так как не хотела, чтобы мой голос звучал жалко и одиноко.

– А что насчет твоих вещей? Не то, чтобы тут много всего осталось, но тем не менее.

– Пока я оставлю их у тебя. У меня тут есть все, что мне необходимо, а остальными вещами ты можешь пользоваться, если хочешь, пока я не организую их возвращение.

Мы еще немного поболтали, но, на самом деле, все важное уже было сказано. Я забыла спросить ее, удалось ли Октавии найти способ разорвать кровную связь между мной и Эриком. Допускаю, что ответ меня не слишком интересовал. Я повесила трубку, ощущая и грусть и радость: радость от того, что Амелия отрабатывала свой долг перед общиной ведьм и того, что сейчас она была счастливие, чем в Бон Темпс после сметри Трея, а грусть – от того, что я понимала – она не собирается возвращаться. Я немного помолчала, прощаясь с ней, и пошла на кухню сказать Клоду, что второй этаж в его полном распоряжении. Выдержав его благодарную улыбку, я перешла к другому вопросу. Я не знала, как толком к нему подойти, и поэтому спросила в лоб.

– Ты бывал в лесу за моим домом?

Его лицо не изменилось.

– С чего мне там быть? – сказал он.

– Я не спрашивала тебя о мотивах. Я спросила только, бывал ли ты там. Я способна услышать, если человек, отвечая, юлит.

– Нет, – сказал он.

– Это плохая новость.

– Почему?

– Потому что веры рассказали мне, что совсем недавно там проходили фейри.

Я не отрывала взгляда от его глаз.

– И если это был не ты, кто это мог быть еще?

– В этом мире осталось совсем мало фейри, – сказал Клод. И снова уход от ответа.

– Если здесь остались другие фейри, которые не успели вернуться в свой мир до закрытия портала, ты мог бы тусовать с ними, – заметила я.

– Тебе бы не пришлось оставаться со мной, рядом с моей крошечной частью фейрийской крови. И тем не менее, ты здесь. Хотя где-то в моих лесах все еще бродит другой фейри.

Я наблюдала за выражением его лица.

– Что-то не заметно, что тебе нетерпится узнать, кто бы это мог быть. В чем дело? Почему же ты не бежишь отсюда чтобы искать фейри, объединиться с ним и жить счастливо?

Клод смотрел в пол.

– Последним должен был закрыться портал в твоем лесу, – – объяснил он.

– Я допускаю, что он не полностью закрыт. И я знаю, что Дермот, твой двоюродный дедушка, остался снаружи. Если Дермот и есть тот фейри, которого учуяли оборотни, он не будет счастлив увидеть меня. Я думала, он продолжит рассказ, но он не сказал больше ни слова. С одной стороны были плохие новости, а с другой – попытки уйти от ответа. Я все еще сомневалась в истинных намерениях Клода, но он все же был моей семьей, которая и без того стала слишком крошечной.

– Ну ладно, – произнесла я, открывая кухонный шкафчик, где держала всякую всячину, – вот ключ. Посмотрим, что из этого получится. И кстати, сегодня вечером я работаю. И нам нужно обсудить еще кое-что. Ты ведь знаешь, у меня есть бойфренд, – я уже чувствовала себя слегка смущенной.

– С кем ты встречаешься? – в вопросе Клода прозвучало что-то вроде профессионального интереса.

– М-м-м... ну... с Эриком Нортманом.

Клод присвиснул. Он выглядел одновременно восхищенным и настороженным.

– Эрик проводит здесь ночь? Мне нужно знать, если он вдруг решит наброситься на меня.

Казалось, Клод даже был отчасти не против такого поворота событий. Но проблема в том, что фэйри сводят с ума вампиров, как валериана кошек. Эрику было бы тяжело удерживать себя от соблазна укусить Клода, если бы он был вынужден находиться поблизости.

– Это плохо кончится для вас обоих, – сказала я. Но, думаю, мы все приложим усилия, чтобы этого не случилось. Эрик редко остается на ночь, он любит возвращаться в Шривпорт до рассвета. Он много работает и предпочитает просыпаться в Шривпорте. У меня есть тайное место, где вампир может находиться в относительной безопасности, но это далеко не люкс, и не идет, ни в какое сравнение с домом Эрика. А еще я немного беспокоилась на счет того, что Клод может привести в мой дом каких-нибудь странных типов. Мне не хотелось напороться на какого-нибудь незнакомца на пути в кухню в одной пижаме. Амелия пару раз приводила на ночь гостей, но это были люди, которых я знала. Я глубоко взохнула, надеясь, что то, что я собираюсь сказать, не прозвучит по-гомофобски.

– Клод, я не против того, чтобы ты хорошо проводил время, – сказала я, изо всех сил желая, чтобы этот разговор наконец закончился. Меня восхищала наглость Клода, с которой он обсуждал мою сексуальную жизнь, хотела бы я сравниться с ним в беспечности.

– Если я захочу провести ночь с кем-то, кого ты не знаешь, я приглашу его в свой дом в Монро, – сказал Клод с ядовитой усмешкой. Когда хотел, Клод был очень проницательным, отметила я.

– Или я предупрежу тебя заранее. Так пойдет?

– Конечно, – сказала я, удивившись его сговорчивости. Он произнес все нужные слова. Я немного расслабилась и показала Клоду, где лежат основные кухонные принадлежности, дала пару советов по поводу душа и фена и сказала, что гостевая ванная в его полном распоряжении. Затем я провела его на второй этаж. Амелия приложила немало усилий, чтобы украсить одну из маленьких спален, а вторую она оформила как гостиную. Свой ноут-бук она забрала с собой, но телевизор все еще был там. Я убедилась, что кровать была заправлена чистым бельем, а шкаф почти освобожден от одежды Амелии. Я также показала, где находится дверь на чердак, на случай, если ему понадобится что-нибудь убрать. Клод открыл дверь и вошел внутрь. Он осмотрел темное и забитое вещами помещение. Поколения Стекхаусов убирали туда вещи, которые, по их мнению, могли когда-нибудь пригодиться, и, признаюсь, чердак был слегка захламлен.

– Ты должна навести здесь порядок, – сказал Клод.

– Ты хотя бы знаешь, что за вещи тут лежат?

– Семейный хлам, – ответила я, придя в некоторое уныние. У меня просто не хватало мужества взяться за уборку на чердаке с того времени, как умерла бабушка.

– Я помогу тебе, – заявил Клод.

– Это будет моей платой за комнату.

Я было открыла рот, чтобы рассказать, что Амелия платила мне наличными, но во время вспомнила, что он все же родня.

– Это было бы прекрасно, – сказала я. – Хотя я не уверена, что готова этим заниматься.

Мои запястья снова болели этим утром, хотя они определенно уже лучше, чем были.

– И, раз уж ты предлагаешь свои руки, есть некоторая другая работа по дому, которая мне не под силу. Он поклонился.

– Буду рад, – сказал он.

Это было так не похоже на того пренебрежительного Клода, которого я знала.

Печаль и одиночество, казалось, разбудили что-то в прекрасном фейри; он, казалось, пришел к осознанию того, что должен проявлять немного доброты к другим людям, если он хочет получать доброту в ответ. Клод, казалось, понял, что нуждается в других людях, особенно сейчас, когда его сестры не стало. К моменту, когда пришла пора уходить на работу, мы более или менее разобрались с нашими делами.

Какое-то время я прислушивалась к тому, как Клод ходит на втором этаже, а затем он спустился вниз с полными руками средств для ухода за волосами, чтобы расставить их в ванной. Я уже положила чистые полотенца для него. Казалось, он был вполне удовлетворен ванной комнатой, которая была довольно старомодна. Но учитывая, что Клод жил еще в те времена, когда удобства вообще располагались на улице, допускаю, что он смотрел на этот предмет под другим углом. Сказать по правде, что-то глубоко во мне расслабилось благодаря звукам присутствия в доме другого человека, какое-то напряжение, которое я раньше даже не осознавала.

– Привет, Сэм, – сказала я. Он стоял за барной стойкой, когда я вышла в зал из служебной комнаты, где всегда оставляла свои ценные вещи и надевала фартук. У "Мерлотта" было не слишком много народу. Холли, как всегда, болтала с ее Хойтом, который явно растягивал свой ужин. Холли помимо рабочей футболки с логотипом "Мерлотт" надела розово-зеленые клетчатые шорты вместо форменных черных.

– Хорошо выглядишь, Холли, – поприветствовала ее я и она лучезарно улыбнулась в ответ. Хойт тоже улыбнулся, а Холли вытянула вперед руку, чтобы продемонстрировать мне новое кольцо. Я вскрикнула и бросилась обнимать ее.

– О, это прекрасно!, – сказала я.

– Холли, оно такое красивое! Так что, вы уже выбрали дату?

– Скорее всего, это будет осенью, – ответила она.

– У Хойта слишком много работы весной и летом. Это очень напряженное для него время, поэтому мы думаем об октябре или ноябре.

– Сьюки, – сказал Хойт, его голос дрогнул, а лицо приняло торжественное выражение.

– Теперь, когда мы с Джейсоном снова друзья, я собираюсь попросить его стать моим шафером.

Я мельком взглянула на Холли, которая никогда не была большой поклонницей Джейсона. Она по-прежнему улыбалась, и если я и могла заметить в ней тень сомнения, Хойт определенно их не видел.

– Он будет в восторге, – заверила я. Мне пришлось покрутиться, чтобы обслужить все мои столики, но я работала с улыбкой. я подумала, что было бы изумительно, если бы они устроили церемонию после заката. Тогда Эрик мог бы пойти со мной. Это было бы здорово! Я бы превратилась из "бедной Сьюки, которая никогда не была даже невестой" в "Сьюки, которую сопровождает на свадьбу великолепный парень".

Тогда я придумала запасной план. Если свадьба будет проходить днем, я могла бы попросить Клода пойти со мной! Он выглядит, словно сошел с обложки любовного романа. Собственно говоря, он и был моделью для этих обложек.

(Читали когда-нибудь "Леди и помощник конюха" или "Непристойную свадьбу лорда Дарлингтона"? То-то!)

Я с грустью для себя осознала, что думала об этой свадьбе исключительно с точки зрения собственных переживаний... но нет ничего болсее жалкого, чем быть на свадьбе старой девой. Я осознала, что это глупо чувствовать себя синим чулком в какие-то двадцать семь.

Но я уже от части упустила свои лучшие годы, и это все больше меня беспокоило. Многие из моих одноклассников уже были женаты (а некоторые и не один раз), некоторые были беременны – как, например, Тара, которая как раз входила в бар в широченной футболке. Я помахала ей, давая понять, что подойду поболтать, когда смогу, и понесла холодный чай для доктора Линды Тоннесен и пиво Michelob для Джесси Вейн Камминс.

– Как дела, Тара?, – я наклонилась к ней, чтобы обнять. Она уже успела плюхнуться за столик.

– Мне необходима диетическая кола без кофеина, – сказала она.

– А еще мне нужен чизбургер. С кучей маринованных по французски огурцов. Она была в ярости.

– Конечно, – сказала я.

– Я принесу колу и отдам твой заказ сию минуту.

Когда я вернулась, она уже выпила целый стакан.

– Через пять минут я об этом пожалею, потому что мне понадобится в туалет, – сказала она.

– Все что я делаю – это пью и писаю.

У Тары под глазами были огромные круги, к тому же она изрядно поправилась. Интересно, и где же эта сияющая красота беременности, о которой я столько слышала?

– Сколько тебе еще осталось?

– Три месяца, неделя и три дня.

– Доктор Динвидди назвала тебе точную дату!

– Джей Би просто не может поверить, какой толстой я становлюсь, – сказала Тара, округлив глаза.

– Он так сказал? Прямо этими словами?

– Угу. Да. Так и было.

– Святая Луиза. Этому парню надо поучиться лучше подбирать слова.

– Я бы вообще велела ему не раскрывать рта.

Тара вышла замуж за Джей Би, зная, что мозги не были его сильной стороной, и теперь пожинала результат. Но мне так хотелось, чтобы они были счастливы. Я не могла сказать ей, мол, постелила себе кроватку – теперь спи в ней. Он любит тебя, сказала я, стараясь успокоить.

– Это просто Джей Би, – отозвалась она. Она пожала плечами и выдавила улыбку. Тут Антуан крикнул, что мой заказ готов, и по алчному выражению на лице Тары я поняла, что в данный момент она гораздо больше сосредоточена на еде, чем на бестактности своего мужа. Это вернуло Тару в облик счастливой и полной женщиной. Как только стемнело, я зашла в туалет и позвонила Эрику на мобильный. Я ненавидела тратить рабочее время (время у Сема) на звонки своему бой-френду, но я нуждаюсь в поддержке. Теперь, когда у меня есть его мобильный номер, я не должна звонить в "Фангтазию", что было и плохо и хорошо. Я не знала, кто ответит на телефонный звонок, я не всеобщая любимца среди вампиров Эрика. С другой стороны, я скучала по разговорам с Пэм, правой рукой Эрика. Пэм и я на самом деле почти друзья.

– Я здесь, моя любимая, – сказал Эрик. Когда я слышала его голос, было сложно не затрепетать, однако атмосфера женского туалета в баре "Мерлотт" не располагала к проявлениям страсти.

Ну, и я здесь, очевидно.

– Послушай, мне действительно нужно поговорить с тобой, – сказала я. – Кое что произошло.

– Ты обеспокоена.

– Да. И не без оснований.

– У меня встреча через тридцать минут с Виктором, сказал Эрик. – Ты знаешь, какими напряженными они бывают.

– Я знаю. Извини, что пристаю к тебе со своими проблемами. Но ты мой бойфренд, а одна из обязанностей бойфрендов – выслушивать.

– Твой бойфренд... – сказал он. Это звучит... странно. Я уже давно не мальчик. – Уф, Эрик! Я была раздражена.

– Мне совершенно не хочется стоять тут в туалете и рассуждать о терминологии! Ближе к делу. У тебя будет для меня свободное время позже или нет?

Он рассмеялся.

– Да, для тебя. Ты можешь приехать сюда? Подожди, я пришлю Пэм. Она будет у твоего дома в час, хорошо?

Мне нужно было поторопиться, чтобы успеть домой к этому времени, но это было осуществимо. Хорошо. И предупреди Пэм, чтобы... Ну, скажи ей, чтоб не увлекалась, слышишь?