Текст книги "Мертвый в семье"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Ты еще не видела, как он показывает стриптиз?, – рассмеялся Сэм.

– Я имею ввиду профессионально? Я уверен, что я не смог бы сделать это на сцене перед пялящимися на тебя людьми. С точки зрения физической формы Сэма, его не должно было бы ничего останавливать. Я уже видела Сэма обнаженным, когда он перекидывался из звериной формы обратно в человека. Мням.

– Нет. Мы планировали заглянуть на стриптиз с Амелией, но так как она вернулась в Новый Орлеан, у меня больше не было настроения идти в такое место. Тебе стоит попросить Клода, чтобы он взял тебя поработать у него в клубе, в те ночи, когда ты выходной, – ухмыльнулась я.

– Ну да, конечно, – проговорил он саркастически, но при этом выглядел польщенным. Какое-то время мы обсуждали отъезд Амелии, а потом я спросила Сэма о его семье в Техасе.

– Моя мать развелась, – ответил он.

– Разумеется, отчим находится в тюрьме с тех пор, как он стрелял в нее, так что она не видит его месяцами. Поэтому, полагаю, что главное отличие ее нынешней жизни от прежней заключается в деньгах. Конечно, она получает военную пенсию моего отца, но пока не понятно, сможет ли она вернуться на работу в школе, когда лето подойдет к концу. Когда ее ранили, они взяли другого человека ей на замену до конца года, и теперь кормят завтраками по поводу ее возвращения.

Мать Сэма работала секретарем в младшей школе до того, как ее подстрелили. И хотя фактически она осталась тем же самым человеком, что была раньше, больше никто не был рад работать в одном офисе с женщиной, которая превращается в животное. Меня бесило такое отношение. Официантка принесла нам тарелки и корзинку с булочками. Я вздохнула, предвкушая удовольствие. Это было гораздо приятнее, чем готовить самой.

– Есть новости о свадьбе Крейга? – поинтересовалась я, когда смогла оторваться от зажаренного по-деревенски стейка.

– Они прошли собеседование, – ответил он, пожимая плечами.

– Теперь ее родители хотят, чтобы они сходили на генетическую консультацию, что бы это ни значило.

– Ну и чушь.

– Просто некоторые люди думают, что все отличающееся от нормы – это плохо, – сказал Сэм, намазывая маслом вторую булочку.

– И не похоже, что Крейг может перекидываться.

Будучи первым ребенком чистокровной пары оборотней, только Сэм ощущал зов луны.

– Прости.

Я покачала головой.

– Я знаю, что это непростая ситуация для всех членов твоей семьи.

Он кивнул.

– Моя сестра Минди справляется с этим довольно неплохо. Она позволила мне поиграть с ее детьми, когда виделся с ними последний раз, и я собираюсь выбраться к ним в Техас на 4 июля (День независимости в США).

В их городе проводят большое шоу фейерверков, и туда собирается вся семья. Думаю, мне понравится.

Я улыбнулась. Я подумала, что им очень повезло, что Сэм является членом их семьи.

– Должно быть, твоя сестра большая умница, – заметила я. Я откусила большой кусок стейка с молочной подливкой. Это было непередаваемое удовольствие. Он рассмеялся.

– Слушай, раз уж мы заговорили о семье, – начал он.

– Можешь наконец сказать мне, как у тебя на самом деле дела? Ты рассказала о своем прадеде и о том, что случилось. Как твои раны? Не думай, я жду, что ты мне расскажешь обо всем, что происходит в твоей жизни. Но ты ведь знаешь, я беспокоюсь.

Я ощутила некоторое сомнение. Но потом почувствовала, что могу рассказать об этом Сэму, и вкратце обрисовала происшествия той недели.

– И ДжейБи помогает мне с физеотерапией, – добавила я.

– Ты ходишь так, как если бы ничего не случилось, а ты просто устала, – заметил он.

– Еще осталась пара неприятных шрамов на левом бедре, там, где собственно побольше плоти. Ладно, не буду углубляться в детали.

Пару минут я изучала свою салфетку.

– Они зарастают. В основном. Там что-то вроде ямки. Еще есть несколько шрамов, но они не ужасны. Эрик, вроде бы, не возражает.

На самом деле, у него самого была пара шрамов, оставшихся еще от его человеческой жизни, хотя они были почти незаметны на его белой коже.

– Как ты, эм.., справляешься со всем этим?

– Иногда у меня бывают ночные кошмары, – призналась я.

– И приступы паники. Но давай больше не будем об этом говорить.

Я выдала свою самую яркую улыбку.

– Посмотри на нас, Сэм, после всех этих лет. Я живу в одном доме с фейри, мой бойфренд – вампир, ты встречаешься с оборотнем, способным крушить черепа. Разве могли мы подумать, что будем говорить о таких вещах, когда я впервые пришла работать в "Мерлотт"?

Сэм подался вперед и слегка дотронулся до моей руки, и в этот момент сама Пинки подошла к нашему столику поинтересоваться, понравилась ли нам еда. Я указала ей на свою пустую тарелку.

– Полагаю, очевидно, что нам понравилось, – сказала я с улыбкой. Она ухмыльнулась в ответ. Пинки была тучной женщиной, и было очевидно, что она сама в восторге от своей готовки. В ресторан вошли новые посетители, и она отошла, чтобы посадить их за столики. Сэм убрал свою руку с моей и снова принялся за еду.

– Я бы хотел. начал было Сэм, но затем замолчал. Он прошелся рукой по своим рыже-золотым волосам. Он стал стричься короче, и с тех пор его прическа выглядела более аккуратной, чем обычно, до тех пор, пока он не начинал взъерошивать волосы. Он отложил вилку, и я заметила, что он умудрился расправился с почти всей едой, как и я.

– Чего ты хотел бы? – переспросила я. У большинства людей я бы побоялась просить закончить такое предложение. Но мы с Сэмом дружили долгие годы.

– Я бы хотел, чтобы ты нашла свое счастье с кем-нибудь другим, – ответил он.

– Знаю, знаю. Это не мое дело. Но мне кажется, что Эрик недостаточно заботится о тебе, не так, как ты того заслуживаешь.

– Он заботится, – ответила я.

– Он то, что у меня есть, и я была бы совершенно неблагодарной, если бы не была с ним счастлива. Мы любим друг друга.

Я самокритично пожала плечами. Мне не нравилась тема, на которую перешел наш разговор. Сем кивнул, хотя, даже не слыша его мыслей, по тому, как скривился уголок его рта, я однозначно поняла, что он не считал Эрика таким уж ценным объектом. Я была даже рада, что не могу четко слышать его мысли. В свою очередь, я думала о том, что Дженналинн точно также не подходила для Сэма. Ему была совершенно не нужна свирепая женщина, готовая на все ради вожака своей стаи. Ему нужен кто-то, кто будет считать его самым лучшим человеком на земле. Но я промолчала. И никто не посмел бы назвать меня бестактной. Мне ужасно хотелось рассказать Сэму о том, что произошло прошлой ночью. Но я просто не имела на это права. Мне не хотелось втягивать Сэма в вампирское дерьмо еще больше, чем уже случилось, хотя он и был вовлечен во все это крайне мало. Такие проблемы не нужны никому. Конечно, я весь день переживала о возможных последствиях тех событий. Пока Сэм оплачивал свою часть счета, зазвонил мой мобильник. Я взглянула на него. Звонила Пэм. Мое сердце подскочило к самому горлу. Я вышла за порог ресторана.

– Что случилось? – в тревоге спросила я.

– И тебе привет.

– Пэм, что произошло? – я была не в настроении шутить.

– Бруно и Коринна сегодня не появились на работе в Новом Орлеане, – торжественно произнесла та.

– Виктор к нам не звонил, потому что, разумеется, у них не было причин приезжать сюда.

– Они нашли машину?

– Пока нет. Я уверена, дорожный патруль сегодня прикрепил на нее стикер с просьбой к владельцам приехать и отогнать ее. Именно так они и поступают, как я понимаю.

– Да. Именно так.

– Никаких тел не найдут. Особенно учитывая вчерашний ливень, не останется никаких следов.

Пэм казалась абсолютно уверенной в своих словах.

– Нас не смогут ни в чем обвинить.

Я стояла с прижатым к уху телефоном, на пустой дорожке в моем маленьком городке, в нескольких футах от меня горел уличный фонарь. Нечасто мне приходилось чувствовать себя более одиноко.

– Жаль, что это был не Виктор, – произнесла я от самого сердца.

– Ты хочешь еще кого-то убить? – Пэм была слегка удивлена.

– Нет. Я просто хочу, чтобы все это закончилось. Я хочу, чтобы все было в порядке. Я больше не хочу смертей.

Сэм вышел из ресторана за моей спиной и услышал горькие нотки, звучавшие в моем голосе. Я почувствовала его руку у себя на плече.

– Мне пора идти, Пэм. Сообщи, если что-то еще произойдет.

Я закончила разговор и повернулась к Сэму. Он выглядел обеспокоенным, и струящийся сверху свет заложил на его лице глубокие тени.

– Ты в беде, – произнес он. В ответ я могла только промолчать.

– Я знаю, что ты не можешь говорить об этом, но если когда-нибудь почувствуешь, что готова – ты знаешь, где меня найти, – сказал он.

– Ты тоже, – ответила я, сообразив, что с такой подругой, как Дженналинн, Сэм был почти в таком же плохом положении, как и я.

Глава 5

В пятницу утром, когда я была в душе, раздался телефонный звонок. Так как у меня автоответчик, я проигнорировала его. Я пыталась на ощупь дотянуться до полотенца, как вдруг почувствовала, что кто-то протянул его прямо мне в руку. Затаив дыхание, я открыла глаза и увидела Клода, стоящего прямо передо мной в чем мать родила.

– Тебя к телефону, – сказал он, подавая мне переносной телефон из кухни. И вышел. Я приложила телефон к уху машинально.

– Алло, – слабо сказала я. Я не знала, о чем думать в первую очередь: о том, что я видела Клода голым, о том, что Клод видел голой меня, или о том факте, что мы, голые родственники, оказались в одной комнате.

– Сьюки? У тебя забавный тон, – произнес смутно знакомый мужской голос.

– О, просто удивилась, – ответила я.

– Я извиняюсь, кто это говорит?

Он засмеялся, тепло и дружески.

– Реми Савой, папа Хантера, – ответил он. Реми был женат на моей кузине Хедли, которая уже умерла. Их сын, Хантер, и я были связаны, и эту связь нужно было изучить. Я давно собиралась позвонить Реми, чтобы назначить встречу для нас с Хантером, и теперь упрекала себя за то, что постоянно это откладывала.

– Я надеюсь, ты звонишь, чтобы сказать, что мы с Хантером сможем увидеться на этих выходных? – спросила я.

– Я работаю вечером в воскресенье, но суббота у меня свободна. То есть завтра.

– Это прекрасно! Я собирался попросить тебя посидеть с ним этим вечером и, возможно, он мог бы остаться на ночь.

Вообще-то это слишком долго, чтобы сидеть с ребенком, которого я вообще не знаю, и, что еще более важно, который совсем не знает меня.

– Реми, а у тебя какие-то планы на вечер?

– Ага. Сестра моего отца вчера умерла, и похороны назначены на завтра, на десять утра. Но поминки сегодня вечером. И мне бы жутко не хотелось тащить Хантера ни туда, ни на сами похороны. особенно, учитывая, ну, ты знаешь, его... проблему. Для него это может оказаться очень тяжело. Ты знаешь как это. Я даже не могу представить, что он может сказать.

– Я понимаю.

И я, действительно, понимала. Телепату дошкольнику там будет трудновато. Мои родители оценили бы трудность положения Реми.

– Сколько сейчас Хантеру?

– Пять, у него только что был день рождения. Я волновался о том, как пройдет праздник, но мы справились.

Я глубоко вздохнула. Я обещала ему помочь с проблемой Хантера.

– Хорошо, я смогу взять его на вечер.

– Спасибо. Правда, большое спасибо. Я завезу его по пути на работу. Это удобно? Если мы будем у тебя около половины шестого?

Я собиралась уйти с работы между пятью и шестью вечера, в зависимости от того, много ли будет посетителей и вовремя ли подоспеет моя сменщица. Я дала Реми номер своего мобильного.

– Если меня не будет дома, позвони. Я приеду как только смогу. Что он любит есть?

Мы немного поговорили о ежедневных привычках Хантера и я повесила трубку. К тому времени я уже высохла, только волосы свисали мокрыми мышиными хвостиками. Я посушила их феном несколько минут и, уже полностью одетая в рабочую униформу, вышла из ванной поговорить с Клодом.

– Клод! – прокричала я, стоя внизу лестницы.

– Да? – ответил он ровным голосом.

– Спустись ко мне!

Он появился на верхней ступеньке с расческой в руке.

– Да, кузина?

– Клод, автоответчик бы принял звонок.

Пожалуста, не заходи в мою комнату без стука, и особенно не заходи в мою ванную без стука!

– С этого дня я определенно начну пользоваться задвижкой. Хотя раньше мне и в голову не приходило, что такой день настанет.

– Ты такая скромница? – казалось, ему было искренне любопытно.

– Нет! – Спустя секунду, я добавила: – Но, возможно, по сравнению с тобой – да! Мне не нравится, когда вторгаются в интимную часть моей жизни. Только мне решать, кто может видеть меня голой. Ты уловил суть вопроса?

– Да. По правде говоря, у тебя прекрасная суть.

Казалось, мой мозг был готов взорваться.

– Вообще-то, я не ожидала подобного, когда разрешила тебе остаться у меня. Тебе же нравятся мужчины.

– О да, я определенно предпочитаю мужчин. Но я умею ценить красоту. И посещаю обе стороны баррикад.

– Вероятно, я бы не позволила тебе остаться, если бы знала это заранее, – произнесла я. Клод пожал плечами, как бы говоря: "Тогда, разве с моей стороны было умно скрыть это?"

– Слушай, – начала я и вдруг остановилась, почувствов смущение. Не важно, при каких обстоятельствах, но увидеть Клода обнаженным...

В любом случае, вашей первой реакцией была бы не злость.

– Я собираюсь сказать тебе кое-что и хочу, чтобы ты воспринял это серьезно.

Он ждал, продолжая держать в руке расческу, с выражением вежливого внимания.

– Во-первых. У меня есть бойфренд, он вампир, и я не собираюсь дурачить его, в том числе, разглядывая посторонних голых парней... в собственной ванной, – я говорила быстро, словно вбивая гвозди.

– Если ты не будешь уважать это мое желание, тебе придется свалить, и все, что тебе останется – это рыдать весь путь до дома. Во-вторых. Сегодня вечером у меня будет гость, маленький ребенок, с которым мне придется сидеть, и лучше тебе вести себя с ним соответствующе. Ты уяснил все, что я сказала?

– Никакой обнаженки и быть милым с человеческим ребенком.

– Правильно.

– Это твой ребенок?

– Если бы он был мой, я бы растила его сама, можешь быть уверен. Это сын Хедли. Она была моей кузиной, дочерью тети Линды. Она была, эм, подружкой Софи-Энн. Бывшей королевы, знаешь о ком я? В результате, она стала вампиром. Этот малыш, Хантер, родился еще до того, как все это с ней случилось. Сейчас его растит его отец.

Был ли Клод родственником Хедли? Да, конечно, а соответственно – и Хантеру. Я отметила это для себя.

– Я люблю детей, – сказал Клод.

– Я буду вести себя хорошо. И прости, что расстроил тебя.

Он пытался изобразить сожаление.

– Забавно, но ты совершенно не выглядишь раскаявшимся.

– Я рыдаю в душЕ, – ответил он, ухмыляясь.

– О, ради бога, – сказала я, возвращаясь в ванную, чтобы закончить свои дела в одиночестве и без свидетелей. Когда я добралась до работы, я уже успокоилась. В конце концов, за свою жизнь Клод, должно быть, видел миллиард голых людей. Большинство суперов не придают большого значения обнаженному телу. Тот факт, что мы с Клодом были дальними родственниками – мой прадед был его дедом – не играло бы для него никакой роли; правду сказать, это не играло бы никакой роли для большинства суперов. Поэтому – не велика беда, убедила я себя. Когда на работе выдалась свободная минута, я позвонила Эрику на мобильный и оставила сообщение о том, что в эту ночь буду сидеть с ребенком.

– Если захочешь зайти – здорово, но хочу заранее предупредить, что там будет еще кое-кто, – надиктовала я на голосовую почту. Хантер был бы вполне подходящей компанией для молодой девушки. Затем я снова вспомнила о своем новом сожителе.

– Кроме того, я совсем забыла рассказать тебе той ночью кое-что еще и, возможно, тебе это не сильно понравится. И еще, я скучаю по тебе.

В трубке раздался гудок. Время для записи сообщения истекло. Что ж... хорошо. Я понятия не имела, что бы еще сказать. Сегодня ночью Хайди, ищейка, должна была прибыть в Бон Темпс. Казалось, что с того момента, как Эрик решил прислать ее ко мне для проверки, прошел как минимум год. Мысль о ее приезде вызвала у меня легкую обеспокоенность. Решил бы Реми, что похороны для ребенка будут лишним мероприятием, если бы он знал, кто еще заглядывает ко мне в гости? Было ли это безответственно с моей стороны? Подвергала ли я мальчика риску?

Нет, думать так – настоящая паранойя. Хайди приезжает, чтобы проверить мой лес. Я отложила свои мелкие беспокойства до момента, когда придет время покинуть "Мерлотт". Кеннеди снова приехала подменить Сэма, так как он собирался прокатить свою подругу вервольфа, Джаналинн, в казино в Шривпорте, а потом где-нибудь поужинать. Я надеялась, что она хорошо относится к Сэму, ведь он того заслуживал. Кеннеди крутилась перед зеркалом за барной стойкой, пытаясь лишний раз убедиться в потере веса. Я взглянула на собственные бедра. Джанналинн была очень-очень стройной. Если честно, я бы даже назвала ее тощей. Господь не обидел меня в районе груди, но Джанналинн была обладательницей небольших, похожих на абрикосы, грудей, которые она откровенно выставляла на показ, надевая топы и майки без лифчика. Она привлекала к себе особое внимание (в том числе за счет высоты каблуков), нося просто фантастическую обувь. Я же носила кеды. Я вздохнула.

– Хорошей ночи! – радостно окликнула меня Кеннеди, и я распрямила плечи, улыбнулась и прощально помахала ей в ответ. Многие думали, что широкая улыбка и хорошие манеры Кеннеди были притворством. Но я знала, что она была искренней. В свое время мать, делая из нее королеву красоты, научила Кеннеди не спускать с губ улыбку и быть вежливой. Я должна была признать это; Денни Прюдо совсем не беспокоил Кеннеди, а мне казалось, что он заставлял нервничать многих девушек. Денни, который вырос с чувством, что весь мир готов ополчиться против него, так что лучше самому нанести первый удар, следом за Кеннеди помахал мне, прощаясь. Перед ним на столе стояла кола, так как он не пил алкоголь на работе. Он или сосредотачивался на своей игровой приставке, или просто сидел за стойкой, наблюдая, как работает Кеннеди. С другой стороны, Кеннеди отсидела срок за непредумышленное убийство, и многие мужчины нервничали бы, работая рядом с ней. Да и женщины тоже. Но у меня с ней не было никаких сложностей. Я была рада, что Сэм решился нанять ее. Не то чтобы я оправдывала убийства – но некоторые люди просто умоляют, чтобы их прикончили, не так ли? В конце концов, я прекратила сомневаться, меня просто вынудили признать, что я действительно так чувствую. Я была дома за пять минут до того, как Реми привез Хантера. Мне как раз хватило времени, чтобы переодеться, сложить униформу в корзину для белья, надеть пару шорт и футболку, как раздался стук в дверь. Прежде чем открыть дверь, я посмотрела в глазок, лучше переборщить с безопасностью, чем потом сожалеть.

– Привет, Реми! – поприветствовала его я. Ему было тридцать с небольшим, привлекательный мужчина с густыми светло коричневыми волосами. Он был одет в костюм, подходящий для посещения похорон: рубашка из тонкого сукна цвета хаки с белыми и коричневыми полосками, начищенные до блеска мягкие кожаные туфли типа мокасин. Казалось, он чувствовал себя более комфортно в фланелевой рубахе и джинсах, как тогда, когда мы впервые встретились. Я взглянула на его сына. Хантер вырос с тех пор, как я видела его последний раз. У него были темные волосы и глаза матери, Хедли, но пока было рано говорить, на кого он станет больше похож, когда вырастет. Я присела на корточки и мысленно сказала Хантеру "привет".

Он вслух ничего не ответил, но я улыбнулась ему. Он почти забыл меня. Тут его лицо просветлело. Тетя Сьюки! сказал он. Волна радости протянулась от его головы к моей, радости и удовольствия.

– У меня новый грузовик, – сказал он вслух и я рассмеялась.

– Покажешь мне? Проходите оба и располагайтесь.

– Спасибо, Сьюки, – проговорил Реми.

– Я похож на маму, Пап? – спросил Хантер.

– С чего ты спрашиваешь? – удивился Реми.

– Так тетя Сьюки говорит.

Реми уже привык к таким шокирующим выходкам и знал, что дальше будет только хуже.

– Да, ты похож на свою маму, а она была просто красавицей, – ответил он.

– Тебе очень повезло, сынок.

– Я не хочу выглядеть как девочка, – с сомнением сказал Хантер. Ты так и не выглядишь.

– Вовсе нет, – сказала я.

– Хантер, твоя комната вот тут.

Я указала ему на открытую дверь.

– Я спала тут, когда была маленькой, – заметила я. Хантер внимательно и осторожно огляделся. Но низкая двуспальная кровать с белым покрывалом, старая мебель и потертый коврик у кровати были вполне уютными и ничуть не страшными.

– А где будешь спать ты? – спросил он.

– Прямо тут, напротив, – ответила я, открывая дверь в мою комнату.

– Ты только позови, как я тут же прибегу. Или ты можешь прийти спать ко мне, если вдруг испугаешься ночью.

Реми стоял и наблюдал, как его сын все это воспринимает. Я не знала, как часто малыш проводит ночи вдали от отца; не часто, как я смогла понять из его мыслей.

– Дверь в ванную прямо следом за твоей комнатой, видишь? – указала я. Он заглянул в старомодную ванную с открытым от удивления ртом.

– Я знаю, что она совсем не похожа на ванную у вас дома, – сказала я в ответ на его мысли.

– Это старый дом, Хантер.

Ванная с ножками в виде изогнутых лап и черно-белая плитка – это было совсем не то, что Реми и Хантер видели на съемных квартирах, где поселились после урагана Катрина.

– А что наверху? – спросил Хантер.

– Ну, сейчас у меня гостит кузен. Его сейчас нет дома и он возвращается довольно поздно, может, ты его и вообще не увидишь. Его зовут Клод.

Можно мне подняться и осмотреться?

Может, завтра мы поднимемся вместе. Я покажу тебе комнаты, куда можно заходить, и те, что использует Клод. Я глянула на Реми, который переводил взгляд с Хантера на меня, и не знал радоваться или волноваться, ведь я могла общаться с его сыном так, как не мог он.

– Реми, все в порядке, – сказала я.

– Я выросла и стало легче. Я знаю, будет трудно, но Хантер все-таки сообразительный здоровый парнишка. Его небольшая проблема всего лишь не такая очевидная, как у дригих детишек.

– Удобная точка зрения.

Но беспокойство Реми не уменьшилось.

– Хочешь выпить? – спросила я, не зная, чем еще занять Реми. Хантер, не открывая рта, спросил меня, можно ли ему распаковать сумку, и я тем же образом ответила ему, что можно. Он уже разгрузил маленький рюкзачок, полный игрушек, на полу в ванной.

– Нет, спасибо. Мне пора идти.

Было так неприятно понимать, что я пугала Реми так же, как его сын пугал других людей. Реми нуждался в моей помощи и считал меня привлекательной, но я видела, у него от меня мурашки по спине бегут.

– Это будет в "Red Ditch?" – спросила я. Это был городок, где жили Реми и Хантер. Чуть больше часа езды к юго-востоку от Бон Темпс.

– Нет, в Хомере. Так что это вроде как по пути. Если будут какие-то проблемы, звони на мобильный, и я смогу забрать его по пути домой. А так я останусь на ночь в Хомере, завтра в десять пойду на похороны, пообедаю у родственников и ближе к вечеру заберу Хантера. тебя это устроит?

– Мы справимся, – сказала я, и это была чистейшая бравада с моей стороны. Я не сидела с детьми с тех пор, как приглядывала за малышами моей подруги Арлены. Я не хотела думать об этом, когда дружба заканчивается так печально, это всегда грустно. Наверное, эти дети теперь меня ненавидят.

– Мы можем посмотреть видео или пособирать картинки, а еще есть раскраски.

– Где? – спросил Хантер, оглядываясь, словно ожидал увидеть "Детский мир".

– Попрощайся с папой и мы их поищем, – сказала я ему.

– Пока, пап, – Хантер, как обычно, помахал рукой Реми. Реми выглядел смущенным.

– Не обнимешь меня, чемпион?

Хантер поднял руки, Реми подхватил его и закружил. Хантер захихикал. Реми улыбнулся мне из-за его плеча.

– Вот и молодец, – сказал он.

– Слушайся тетю Сьюки. И веди себя хорошо. Завтра увидимся.

Он опустил Хантера на пол.

– Окей, – сказал Хантер, само собой разумеющимся тоном. Реми ожидал большей суматохи, ведь раньше он никогда не оставлял сына на такой долгий срок. Он глянул на меня и покачал головой, улыбаясь. Он смеялся над собой, мне показалось, что он хорошо отреагировал. Интересно, как долго продлится спокойствие Хантера. Хантер поглядел на меня.

– Я справлюсь, – сказал он, и я поняла, что он прочел мои мысли и интерпретировал их по-своему. Хотя у меня уже был подобный опыт с Билли-колокольчиком, но тогда я имела дело с сознанием взрослого человека. Мы от души веселились, эксперементируя с разными возможностями нашей телепатии. А Хантер не мог фильтровать и упорядочивать мои мысли, как это делал бы взрослый. Обняв сынишку еще раз напоследок, Реми неохотно уехал. М ы с Хантером нашли раскраски. Оказалось, что больше всего на свете Хантеру нравилось раскрашивать картинки. Я усадила его за кухонный стол и занялась приготовлением ужина. Я могла бы приготовить что-нибудь этакое, но решила, что на первый раз лучше подойдет блюдо, не требующее особых усилий в готовке.

– Ты любишь Hamburger Helper(популярный американский полуфабрикат – смеси из макарон и риса с соусами в коробках)? – мысленно спросила я.

Он взглянул на меня, и я указала ему на упаковку.

– Мне нравится, – сказал Хантер, узнав картинку. Он снова сосредоточился на раскрашивании бабочки и черепашки. Черепашка была зеленая с коричневым, как настоящая, зато на бабочке Хантер оторвался. Она была пурпурная, желтая, голубая, изумрудная. И он еще не закончил. Я заметила, что Хантер не придерживается четких рамок. Что было хорошо.

– Кирстен обычно делает гамбургеры Helper, – рассказал он мне. Кристен была подружкой Реми. Реми рассказал, что они с Кристен порвали, потому что она не могла принять дар Хантера. Не удивительно, что Кристен считала Хантера жутким. Взрослые и меня считали странным ребенком. Хотя теперь я это понимаю, тогда мне было очень больно.

– Она боялась меня, – сказал Хантер и посмотрел на меня. Этот взгляд был мне знаком.

– Она просто не понимала, – сказала я. – Таких, как мы, единицы.

– Я единственный другой?

– Нет. Я знаю еще одного такого парня. Он уже взрослый. Он живет в Техасе.

– Он в порядке?

Я не до конца поняла, что Хантер имел в виду под словом "в порядке", пока чуть внимательнее не всмотрелась в его мысли. Малыш думал о своем отце и некоторых других мужчинах, которыми восхищался – мужчинах, у которых была работа и жены или подруги, мужчинах, живших полной жизнью. Это были обычные люди.

– Да,– ответила я. – Он нашел способ жить с этим. Он работает на вампиров. Мысли вампиров услышать нельзя.

– Я никогда не встречал их. На самом деле?

Прозвенел дверной звонок.

– Я вернусь через минуту, – сказала я Хантеру и без промедления прошла к передней двери. Я посмотрела в дверной глазок. Звонящим была юная женщина вампир, вероятно Хайди, ищейка. Зазвонил сотовый. Я выловила его из кармана.

– Хайди должна быть на месте, – сказала Пэм.

– Она подошла к двери?

– Шатенка, конский хвост, голубые глаза, высокая?

– Да. Ты можешь разрешить ей войти.

Это все было очень своевременно. Через секунду я открыла дверь.

– Привет. Входи, – сказала я.

– Я Сьюки Стекхаус.

– Я отступила в сторону. Я не стала пожимать ей руку; вампиры не делают этого. Хайди кивнула головой и шагнула в дом, бросая быстрые взгляды вокруг, как если бы открыто осмотреться было грубым. Хантер вприпрыжку вбежал в гостиную и резко затормозил, увидев Хайди. Она была высокой и костлявой, и очень немногословной. Как бы то ни было, сейчас Хантер сможет проверить мои слова.

– Хайди, это мой друг Хантер, – сказала я и стала ждать реакции Хантера. Он был очарован. Изо всех сил он попытался прочесть ее мысли. И наслаждался получаемой в ответ тишиной. Хайди присела на корточки.

– Хантер, ты хороший мальчик, – сказала она, к моему облегчению. Она говорила с акцентом, который я определила как миннесотский.

– Как долго ты намереваешься оставаться со Сьюки?

Ее улыбка обнажила зубы, которые были чуточку длинне и острее, чем у большинства людей, и я подумала, что Хантер может испугаться. Но он смотрел на нее с неподдельным интересом.

– Вы пойдете ужинать с нами?– спросил он у Хэйди.

– Хантер, пожалуйста, вслух, сказала я.– Она отличается от людей, но и на нас она не похожа. Помнишь?

Он бросил на меня взгляд, как будто испугался, что я рассердилась. Я улыбнулась ему и кивнула головой.

– Вы пойдете ужинать с нами, мисс Хэйди?

– Нет, спасибо, Хантер.

Я здесь, чтобы вернуться в лес и посмотреть что мы упустили. Я больше не буду отвлекать вас. Мой босс велел представиться вам, а потом приступать к своей работе.

– Хайди встала и улыбнулась маленькому мальчику. Внезапно я поняла, что чуть не угодила в ловушку. Я была идиоткой. Но как я могла помочь мальчику, если не обучала его?

– Не дай ей узнать, что можешь слышать вещи, Хантер, – сказала я ребенку. Он взглянул на меня, его глаза были поразительно похожи на глаза моей кузины Хэдли. Он выглядел немного испуганным. Хайди перевела взгляд с Хантера на меня, явно чувствуя, что что-то происходит, но не в состоянии понять, что именно.

– Хайди, надеюсь, ты что-нибудь там найдешь, – быстро проговорила я.

– Дай мне знать, прежде чем уйдешь, пожалуйста.

– Не то что бы я хотела знать, найдет ли она что-то, но я хотела знать, когда она уберется с моей земли.

– Это займет не более двух часов, – сказала она.

– Прости, что не сказала, "Добро пожаловать в Луизиану", – сказала я. Я надеюсь, ты не очень возражала против приезда сюда из Лас-Вегаса?

– Можно вернуться к раскраске? – спросил Хантер?

– Конечно, милый, – сказала я.

– Я приду к тебе через минуту.

– Я пойду на горшок, – сказал Хантер, и я услышала как закрылась дверь ванной.

– Мой сын был в его возрасте, когда меня превратили. – сказала Хайди. Ее заявление было настолько неожиданным, а голос настолько спокойным, что потребовалось время, чтобы осознать сказанное.

– Мне так жаль, – сказала я и действительно сожалела. Она пожала плечами.

– Это было двадцать лет назад. Он уже вырос. И стал наркоманом в Рено. Ее голос все еще звучал ровно и бесстрастно, словно она говорила о чужом сыне.

– Ты видишься с ним? – очень осторожно спросила я.

– Да, – ответила она.

– Я виделась с ним. Во всяком случае, пока мой бывший... работодатель... не отправил меня сюда.

Я не знала, что еще сказать, но она продолжала стоять, и я рискнула задать еще вопрос.

– Ты позволяешь ему видеть себя?

– Да, иногда. Однажды я вызвала скорую, когда у него была передозировка. Другой ночью, я спасла его от V-наркомана, который намеревался убить его.

Куча мыслей пронеслась у меня в голове, и все они были неприятными. Знал ли он, что приглядывающий за ним вампир был его мамой? Что, если он умрет от передозировки днем, когда она мертва для мира? Что она почувствует, если не будет на месте в ту ночь, когда удача окончательно отвернется от него? Она не могла постоянно быть под рукой. Могло ли быть, что он стал наркоманом, потому что его мать продолжала являться ему, хотя должна быть мертвой?