Текст книги "Мертвый в семье"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Это мой кузен Хантер, – сказала я.

– Хантер, это моя подруга Тара.

Клод, который до того качался на детских качелях, в ту же минуту спрыгнул с них и подошел к нам.

– Тара, это мой кузен Клод.

Теперь Тара не только знала меня всю жизнь, но и была знакома со всеми членами моей семьи. Она справилась с этим знакомством на пять баллов и дружески улыбнулась Хантеру, затем переадресовав улыбку Клоду. Должно быть она узнала его – она уже видала его в деле. Но сейчас и глазом не моргнула.

– На каком ты месяце? – спросил Клод.

– До родов осталось три с небольшим, – ответила она и вздохнула. Полагаю, Тара уже привыкла к тому, что посторонние люди задают ей личные вопросы. Она уже говорила мне, что когда ты беременна, все разговоры в итоге сводятся к одной теме.

– Люди спрашивают тебя обо всем, – говорила она.

– А женщины рассказывают такие истории о беременности и родах, что волосы встают дыбом.

– Хочешь узнать, кого ты носишь? – спросил Клод. Это уже выходило за рамки приличия.

– Клод, – упрекнула его я.

– Это слишком личное.

У фейри понятия личной жизни и приватной информации сильно отличаются от человеческих.

– Прошу прощения, – довольно неискренне отозвался кузен.

– Я подумал, что тебе будет приятно это узнать до того, как ты начнешь покупать детскую одежду. Ты же предпочтешь разные цвета для девочек и мальчиков, полагаю.

– Конечно, – неожиданно решила Тара.

– Какого пола будет ребенок?

– Обоих, – ответил он с улыбкой.

– У тебя будут близнецы, мальчик и девочка.

– Мой доктор услышал только одно сердцебиение, – сказала она, пытаясь вежливо намекнуть, что он ошибся.

– Тогда твой доктор – идиот, – весело заявил Клод.

– Ты носишь двоих малышей, оба живы и здоровы.

Тара очевидно не знала, что и думать.

– В следующий раз, когда пойду на прием, попрошу его послушать внимательнее, – сказала она.

– И расскажу Сьюки о результате, чтобы она передала тебе.

К счастью, Хантер пропустил большую часть этого разговора мимо ушей. Он только что научился играть в софтболл и был полностью поглощен подбрасыванием мяча и попытками поймать его своей маленькой ручкой в моей большой перчатке.

– А ты играла в бейсбол, тетя Сьюки? – спросил он.

– Софтболл, – поправила я.

– Еще как играла. Я была правым полевым игроком. Это означает, что я стояла в стороне и следила за тем, когда отбивающая девочка бросит мяч в мою сторону. Тогда мне нужно было его поймать и бросить подающему, или тому игроку, которому мяч был нужнее.

– Твоя тетя Сьюки была лучшим правым принимающим в истории команды, – сказала Тара, присаживаясь на корточки, чтобы говорить с Хантером на одном уровне.

– Да, это было классное время, – заметила я.

– А ты играла в софтбол? – теперь Хантер спрашивал Тару.

– Нет, я приходила поболеть за Сьюки, – ответила она, что, слава богу, было абсолютной правдой.

– Иди сюда, Хантер, – позвал Клод и легонько подбросил мяч.

– Иди поймай его и бросай мне обратно.

Эта необычная парочка перемещалась по парку, не слишком метко бросая друг другу мяч. Они отлично проводили время.

– Тaк, тaк, тaк, – сказала Тара.

– Вечно у тебя находятся какие-то странные родственники. Кузен? Откуда он взялся? Он, случаем, не от одной из связей Джейсона, а?

– Он сын Хедли.

– Ох,

Боже мой.

Глаза у Тары стали как блюдца. Она посмотрела на Хантера, ища сходства с Хедли в его чертах.

– Но это же не его отец? Это невозможно.

– Нет, – сказала я.

– Это Клод Крейн, и он тоже мой кузен.

– Вот он-то точно не сын Хедли, – засмеялась Тара.

– А Хедли – твоя единственная кузина, про которую я слышала.

– А... типа незаконнорожденный – сказала я. Было практически невозможно объяснить наше родство, не вспоминая о бабушкином участии во всем этом деле. Тара заметила, что обсуждение этой темы меня нервирует.

– Как дела с высоким блондином?

– У нас хорошие отношения, – осторожно ответила я.

– Я на других и не смотрю.

– Да уж, конечно, не смотришь! Ни одна женщина в здравом уме не пойдет налево, если у нее есть Эрик. Красивый и умный.

В голосе Тары звучала легкая зависть. Ну, ДжейБи был по крайней мере красив.

– Эрик, если захочет, может быть настоящей головной болью. и говоря об "отягчающих моментах", я пыталась изобразить, что придираюсь к Эрику(?) или я попыталась представить, что будет, если я решу поразвлечься, будучи с Эриком (одно из значений stepping out-развлечься)

– Если бы я попыталась найти кого-то еще, он бы...

– Убил его?

– Да уж точно не обрадовался бы, – сказала я, что было очень мягко сказано.

– Так ты мне скажешь, что не так? Тара положила свою ладонь на мою. Она не особо любила подобные прикосновения, так что это много значило.

– Сказать по правде, Тара, я и сама не понимаю.

Меня переполняло ощущение, что-то очень важное идет наперекосяк. Но сообразить, что бы это могло быть, мне не удавалось.

– Суперы? – спросила она. Я пожала плечами.

– Ладно, мне пора в магазин, – сказала она.

– Сегодня за меня открыла МакКенна, но я не могу ее постоянно об этом просить.

Мы попрощались, более довольные друг другом, чем за все последнее время. Вдруг я поняла, что должна организовать для Тары вечеринку в честь рождения ее детей. Не представляю, как мне это раньше в голову не пришло. Мне придется пошевелиться с приготовлениями. Если сделать вечеринку-сюрприз и самой приготовить все угощение...

О, и мне придется рассказать всем, что Тара и ДжейБи ждут близнецов. Я ни на секунду не сомневалась в точности прогноза Клода. Я подумала, что схожу, пожалуй, в лес, может, даже завтра. Тогда я буду там одна. Я знала, что нос и глаза Хайди, да и Басима, куда восприимчивей моих, но меня не отпускала потребность самой увидеть все, что возможно. Что-то еще крутилось у меня в голове, где-то в подсознании, воспоминание, которое было не совсем воспоминанием. Что-то, связанное с лесом... с раненым человеком в лесу. Я потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения, и осознала, что не слышу никаких голосов.

– Клод, – позвала я.

– Иди сюда!

Я обошла кусты и увидела, что фейри с мальчишкой развлекаются на карусели-вертушке. Ну, так я всегда эту штуку называю. Она круглая, на нее могут залезть несколько детей сразу, а несколько других бегают вокруг и толкают ее, чтобы она крутилась. Клод крутил ее слишком быстро и хотя Хантеру нравилась скорость, его улыбка выглядела слегка напряженной. Я могла ощутить как сквозь удовольствие просачивается страх.

– Эй, Клод, – сказала я, стараясь говорить ровным голосом.

– Не надо так быстро крутить, ребенку уже хватит.

Клод неохотно перестал толкать. Сам он замечательно проводил время. И хотя Хантер пренебрежительно отнесся к моему предупреждению, я могла бы сказать, он почувствовал облегчение. Он обнял Клода, когда тот сказал, что ему пора в Монро открывать клуб.

– Что за клуб? – спросил Хантер, и я предупреждающе посмотрела на Клода, а сама постаралась очистить голову от мыслей.

– До скорого, спортсмен, – сказал фейри мальчику и тоже обнял его. Уже наступило время обеда, так что я решила побаловать Хантера и повела его в МакДонадлдс. Его отец не упоминал о запрете на фаст-фуд, так что я решила, один раз можно. Хантеру понравился его ХеппиМил, и он катал игрушечную машинку из контейнера по столику до тех пор, пока мое терпение не истощилось, а затем отправился в игровую зону. Я сидела на скамейке, приглядывая за ним, надеясь, что тоннели и горка займут его еще хотя бы минут на десять. Тут в дверях появилась какая-то женщина, тащившая за собой мальчика, ровесника Хантера. Хотя я практически услышала тревожную барабанную дробь, я продолжала улыбаться и надеяться на лучшее. После нескольких секунд настороженного изучения, мальчишки начали кричать и носиться по игровой площадке, и я слегка расслабилась. Я рискнула улыбнуться мамаше, но она была рассеяна, ее мысли где-то блуждали и мне не было нужды заглядывать в них, чтобы понять, что у нее выдалось плохое утро.

(Я узнала, что у нее сломалась фен сушилка и новую она не сможет купить еще по крайней мере два месяца).

– Это ваш младшенький? – спросила я ее, стараясь выглядеть жизнерадостно и заинтересованно.

– Да, младший из четырех, – ответила она, и это объясняло ее отчаяние по поводу фена.

– Остальные сейчас на тренировке в младшей бейсбольной лиге.

Скоро летние каникулы, и они три месяца будут дома. Ох. Я не знала, что и сказать. Моя собеседница опять погрузилась в мрачные мысли, и я изо всех сил старалась не вмешиваться. Это было нелегко, потому что она напоминала черную дыру из плохих мыслей, и меня в эту дыру затягивало вместе с ней. Хантер подошел и уставился на нее, зачарованно приоткрыв рот.

– Привет, – сказала женщина, сделав над собой явное усилие.

– Вы действительно хотите сбежать? – спросил он. Это был определенно такой момент, когда больше всего хочется сказать "вот дерьмо!".

– Хантер, нам пора, – быстро сказала я.

– Давай, пошли. Мы опаздываем! – я подхватила Хантера на руки и понесла прочь, хотя он протестовал и вырывался (и был гораздо тяжелее, чем казался с виду).

Он точнехонько пнул меня в бедро и я почти его уронила. Мамаша в игровой зоне так и осталась стоять с разинутым ртом, а ее сын стоял перед ней, озадаченный внезапным исчезновением приятеля.

– Мне было весело! – заорал Хантер.

– Почему мы должны уйти?

Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Хантер, помолчи, пока мы не сели в машину, – сказала я на полном серьезе. То, как я выносила его, кричащего, из ресторана, приковало к нам всеобщее внимание, и меня это совсем не радовало. Я заметила пару знакомых и подумала, что избежать вопросов вряд ли удастся. Хантер был не виноват, но добрей от этого я не стала. Пристегивая его ремнем, я осознала, что позволила Хантеру слишком сильно утомиться и перевозбудиться, и взяла себе на заметку больше такого не допускать. Я чувствовала, что его детский мозг буквально взрывается. Хантер смотрел на меня так, словно его сердце было разбито.

– Мне было весело, – снова сказал он.

– Мы с мальчиком подружились.

Я покосилась на него, чтобы увидеть выражение лица.

– Хантер, ты сказал кое-что его маме, и она поняла, что ты особенный.

Он не мог не признать, что я говорю правду.

– Она сильно разозлилась, – пробормотал он.

– Мамы бросают своих детей.

Его собственная мама именно так и сделала. Секунду я раздумывала, что сказать. Я решила проигнорировать эту мрачную тему. Хедли оставила Реми и Хантера, а теперь она была мертва и уже никогда не вернется. Таковы факты. Ничего с этим не поделаешь, никак не изменишь. Реми хотел, чтобы я помогла Хантеру жить дальше.

– Хантер, это тяжело. Я знаю. Я тоже прошла через это. Ты услышал, что думала та женщина, и сказал вслух.

– Но она сказала это! В голове!

– Но не вслух.

– Но она это сказала.

– Про себя.

Теперь он просто упрямился.

– Хантер, ты еще очень молод. Но если ты хочешь облегчить себе жизнь, тебе стоит начать думать, прежде чем говорить.

В широко раскрытых глазах Хантера набухали слезы.

– Ты должен думать и держать свой рот на замке.

По его розовым щечкам покатились две крупные слезы. О, святые угодники.

– Нельзя спрашивать у людей о том, что ты услышал в их голове. Помнишь, мы говорили о частной жизни?

Он кивнул, сперва неуверенно, затем более энергично. Он вспомнил.

– Люди, как взрослые, так и дети, будут недовольны тобой, если узнают, что ты можешь прочесть их мысли. Потому что их мысли – это их частная жизнь. Тебе бы не захотелось, чтобы кто-то сказал тебе, что ты думаешь, как бы не описаться.

Хантер сердито взглянул на меня.

– Видишь? Не приятно, не так ли?

– Да, – с обидой сказал он.

– Я хочу, чтобы ты вырос настолько нормальным, насколько это возможно, – сказала я.

– Взрослеть при таком условии тяжело. У тебя есть знакомые дети с видимыми недостатками?

Через минуту он кивнул.

– Дженни Васко, – сказал он.

– У нее огромная отметина на лице.

– Так вот, это то же самое, только ты можешь скрывать свои особенности, а Дженни нет, – сказала я. Мне было очень жаль Дженни Васко. Казалось неправильным учить малыша, что ему нужно быть скрытным и осторожным, но мир не был готов принять пятилетнего, читающего мысли, и возможно, никогда не будет готов это сделать. Я почувствовала себя злобной ведьмой, когда поглядела на его грустное, залитое слезами лицо.

– Поедем домой и почитаем книжку, – сказала я.

– Ты сердишься на меня, тетя Сьюки? – спросил он, и в голосе были слезы.

– Нет, – сказала я, хотя удар ногой меня не порадовал. Хоть он и знал об этом, я решила все же сказать:

– Мне не понравилось, что ты меня пнул, Хантер, но я больше не злюсь. Я на самом деле злюсь на весь остальной мир, потому что он несправедлив к тебе.

Всю дорогу до дома он молчал. Мы вошли в дом и уселись на кушетку, потом он сходил в ванную и прихватил пару книг из тех, что у меня сохранились. Хантер заснул еще до того, как я дочитала ему книжку о щенке Поки. Я осторожно уложила его на софу, разула и забрала свою книжку. Я читала, пока он спал. Иногда я вставала, чтобы сделать кое-какие дела. Хантер проспал почти два часа. Это были два очень спокойных часа, хотя не будь у меня Хантера весь этот день, я бы сочла их скучными. После того, как я включила стиральную машину и на цыпочках вернулась в комнату, я остановилась, глядя на спящего мальчика. Если бы у меня был ребенок, были бы у него те же проблемы, что у Хантера? Надеюсь, нет. Конечно, если наши отношения с Эриком продолжатся, у меня никогда не будет детей, если только не воспользоваться искусственным оплодотворением. Я попыталась представить, как я спрашиваю Эрика, что он думает о возможности зачать ребенка от неизвестного мужчины и со стыдом подавила смешок. Эрик был очень современным во многих аспектах. Ему нравились мобильный телефон и автоматические ворота в гараже, и он любил смотреть новости по телевизору. Но искусственное оплодотворение...

Это навряд ли. Я слышала его приговор пластической хирургии, и у была почти уверена, что эта тема будет в той же категории.

– Что смешного, тетя Сьюки? – спросил Хантер.

– Ничего особенного, – сказала я.

– Как насчет порезанного яблока и молока?

– А мороженого нет?

– Ну, на обед у тебя были гамбургер и жареная картошка с колой. Думаю, лучше нам налечь на яблоки. Я поставила "Короля Льва", пока готовила Хантеру еду, и он ел, сидя на полу перед телевизором. Буквально на половине просмотра, Хантера утомило кино (которое, разумеется, он видел и раньше), и после этого я научила играть его в Страну Леденцов. В первый раз он выиграл. Как только мы собрались пройти игру во второй раз, в дверь постучали.

– Папочка! – закричал Хантер и бросился к двери. Прежде чем я смогла остановить его, он распахнул дверь. Хорошо, что он знал, кто звонит, потому что я на мгновение испугалась. Реми стоял там в парадной рубашке, штанах от костюма и отполированных ботинках на шнурках. Он казался другим человеком. Он улыбался Хантеру так, будто давно его не видел. Через секунду мальчик был в его объятьях. Это было трогательно. Они крепко обнялись. У меня появился небольшой комок в горле. В следующее мгновение Хантер рассказывал Реми о Стране Леденцов, о МакДональдсе, о Клоде, а Реми очень внимательно слушал. Он быстро мне улыбнулся и поприветствовал, улучив секундочку, когда поток информации слегка замедлился.

– Сынок, пойди-ка собери свои вещи. Ничего не забудь, – предупредил Хантера Реми. Хантер улыбнулся мне и рванулся вглубь дома.

– Все прошло нормально? – спросил Реми, когда Хантер уже не мог нас слышать. Хотя телепатически Хантер никогда не мог "не слышать", ему следовало бы это делать.

– Да, думаю, да. Он хорошо себя вел, – сказала я, решив оставить пинок ногой в секрете.

– У нас были небольшие неприятности в МакДоналдсе, на детской площадке, но зато мы с ним хорошо поговорили.

Реми выглядел так, словно на его плечи опять опустилась тяжелая ноша.

– Мне так жаль, – сказал он, и мне захотелось стукнуть саму себя.

– Да нет, это была рядовая ситуация, одна из тех из-за которых вы его сюда привезли, так что я могла помочь, – сказала я.

– Не волнуйся об этом. Мой кузен Клод был с нами, они с Хантером играли в парке, и я, конечно, все время была с ними.

Я не хотела, чтобы Реми подумал, что я сплавляла Хантера первому попавшемуся взрослому. Я думала, чтобы еще сказать беспокоившемуся отцу.

– Он хорошо поел и поспал. Хотя мог бы и подольше поспать, – сказала я, и Реми засмеялся.

– Тут я тебя понимаю, – сказал он мне. Я начала было расказывать, что Эрик спит в шкафу и Хантер его мельком видел, но смутилась, почувствовав, что это уже чересчур. Я уже и так рассказала ему о Клоде, и Реми не был особенно рад о нем услышать. Типичная реакция любого папочки, подумала я.

– Похороны прошли нормально? никаких задержек?, – никогда не знаешь, что можно спросить о похоронах.

– Ну, никто не кидался в могилу и не падал в обморок – ответил Реми.

– На большее обычно и не расчитываешь. Несколько стычек по поводу обеденного стола, который каждый из ребят хотел загрузить в свой грузовик.

Я кивнула. За прошедшие годы я выслушала много тягостных мыслей, касающихся наследства, да и сама сталкивалась с подобными проблемами с Джейсоном, когда бабушка умерла.

– Люди не всегда сохраняют лицо, когда дело доходит до раздела имущества, – заметила я. Я предложила Реми попить, но он с улыбкой отказался. Он явно был готов остаться наедине с сыном и засыпал меня вопросами о манерах Хантера, которые я могла только похвалить, и о его поведении за столом, которым я тоже имела возможность полюбоваться. Слава Богу, Хантер был не привередлив. Через несколько минут Хантер вернулся в комнату со всеми своими пожитками, впрочем, после беглой проверки я нашла две детальки Лего, которые он не заметил. Поскольку ему очень понравилась книга про щенка, я сунула ее Хантеру в рюкзак, чтобы он смог читать ее дома. После еще одной порции благодарственных слов и неожиданных объятий от Хантера, они уехали. Я наблюдала, как уезжает старый грузовичок Реми. Дом показался на удивление пустым. Конечно, тут спал Эрик, но он будет мертв еще несколько часов, и я знала, что могу разбудить его только в экстренных обстоятельствах. Некоторые вампиры не могут проснуться в дневное время, даже если вокруг них пожар. Я постаралась забыть об этом, потому что эта мысль заставила меня содрогнуться. Я глянула на часы. Я могла пожить часть этого солнечного дня только для себя, к тому же это был мой выходной. И я была на шезлонге в черно-белом бикини быстрее, чем вы бы произнесли: "Загар вреден для здоровья."

Глава 7

Как только солнце зашло, Эрик выбрался из укрытия под шкафом в гостевой спальне. Он обнял меня и крепко поцеловал. Я уже подогрела ему немного Настоящей Крови, он скривился, но все выпил.

– Кто был этот ребенок? – спросил он.

– Сын Хедли, – ответила я. Эрик встречал Хедли, в то время, когда она была с Софи-Энн Леклерк, ныне окончательно упокоившейся королевой Луизианы.

– Выходит, она была замужем за смертным?

– Да, еще до того, как встретила Софи-Энн, – объяснила я.

– Ее муж – очень приятный парень по имени Реми Савой.

– Это его запах я чую? Вместе с сильным ароматом фейри?

Ох.

– Да, Реми приезжал сегодня вечером забрать Хантера. Я сидела с ним, потому что Реми понадобилось отлучиться на семейные похороны. Он решил, что это не лучшее место, чтобы тащить туда ребенка.

Я не стала поднимать тему маленькой проблемы Хантера. Чем меньше народу об этом знает, тем лучше, включая и Эрика.

– И?

– Я хотела рассказать тебе об этом еще той ночью, – начала я.

– Ты же о моем кузене Клоде?

Эрик кивнул.

– Он попросился пожить у меня какое-то время, так как после смерти обеих сестер ему сейчас очень одиноко в собственном доме.

– И ты позволяешь постороннему мужчине жить с тобой.

Голос Эрика не казался сердитым, было больше похоже на то, что он только готов разозлиться, если вы понимаете, о чем я говорю. Только голос приобрел резковатый оттенок.

– Поверь мне, он не интересуется мной как женщиной, – сказала я, хотя тут же испытала приступ вины при воспоминании о том, как он наткнулся на меня в ванной.

– Он предпочитает мальчиков.

– Я знаю, что ты в полной мере представляешь себе, как позаботиться о фейри, который доставляет тебе неприятности, – сказал Эрик после ощутимой паузы. Мне уже доводилось убивать фейри. И мне не особенно хотелось, чтобы об этом напоминали.

– Да, – ответила я.

– И если тебе от этого будет легче, у меня в прикроватной тумбочке лежит водяной пистолет с лимонным соком.

Лимонный сок и железо – это то, чего боятся фейри.

– Мне от этого легче, – сказал Эрик.

– Это запах Клода Хайди обнаружила на твоей земле? Я почувствовал, что ты очень волнуешься, и это одна из тех причин, что привели меня сюда прошлой ночью.

Кровные узы давали о себе знать.

– Она сказала, что ни один из следов фейри не принадлежал Клоду, – сказала я, – И это действительно меня беспокоит. Но...

– Это беспокоит и меня. – Эрик взглянул на пустую бутылку Настоящей Крови и сказал:

– Сьюки, есть кое-что, о чем тебе нужно знать.

– Ох.

Я уже собиралась рассказать ему о свежем трупе. Я была уверена, что он начал бы разговор с этой темы, если бы Хайди упомянула о теле, и для меня это было очень важно. Видимо, в моем голосе проскользнуло раздражение, от того, что меня прервали. Эрик одарил меня строгим взглядом. Окей, была не права, простите. Мне следовало бы жаждать узнать весь ворох информации, которая, как казалось Эрику, поможет мне удачно пересечь минное поле политических игр вампиров. И были ночи, когда я была бы рада подобным откровениям о жизни моего бойфренда. Но сегодня, после всех стрессов и переживаний, свалившихся на меня благодаря Хантеру, все, чего я хотела (снова прошу прощения) – это рассказать ему все о кризисе-с-телом-в лесу и затем хорошенько потрахаться. И обычно Эрик справился бы с такой программой. Но, судя по всему, не сегодня. Мы сидели друг на против друга за кухонным столом. Я изо всех сил старалась не вздыхать громко.

– Ты помнишь саммит на Родосе, и как туда пригласили представителей от всех штатов с юга до севера, – начал Эрик. Я кивнула. Это звучало не слишком многообещающе. Обсудить "мой" труп было гораздо важнее. Не говоря уже о сексе.

– Однажды мы отважились перебраться из одной части Нового Света в другую, учитывая, что и белые смертные тоже мигрировали по этой территории – мы были первопроходцами – мы собрались большой группой, чтобы договориться о территориальном разделении для лучшего управления собственной популяцией.

– Были ли какие-нибудь индейские вампиры здесь, когда ты приехал? Эй, был ты в экспедиции Лифа Эриксона?

 – Нет, не мое поколение. Довольно странно, что там было очень мало коренных американцев-вампиров. И те немногие, что были там, во многом отличались от нас.

Теперь, мне стало довольно интересно, но, могу поклясться, Эрик не собирался останавливаться и заполнять пробелы в моих познаниях.

– На той первой национальной встрече, приблизительно триста лет назад, было много разногласий.

Эрик выглядел очень, очень серьезным.

– Да ладно?

Вампиры ругались? Я была готова зевнуть. Но он не оценил мой сарказм. Он приподнял свою светлую бровь, как бы спрашивая, "Можно я закончу? Или ты и дальше будешь меня огорчать?"

Я махнула рукой:

– Продолжай.

– Вместо того, чтобы делить страну, как это сделали бы люди, мы включили представителей и юга и севера в каждое подразделение. Мы думали, это сохранит перекрестное представительство. Итак, самая восточная группа, куда вошли в основном прибрежные штаты, называется Кланом Мошупа, в честь мифического героя коренных американцев, и их символом является кит.

Наверное в этот момент я выглядела слегка остекленевшей.

– Поищи в Интернете, – нетерпеливо продолжил Эрик.

– Наш клан – образованный штатами, которые встречались на Родосе – это Амон, в честь древне-египетского бога, а наш символ – перо, так как Амон носил головной убор из птичьих перьев. Ты помнишь, что мы все были с булавками с перышком?

Ах. Нет. Я покачала головой.

– Ладно, это был непростой саммит, – признал Эрик.

Ну да, бомбы, взрывы и все такое.

– На западе – клан Зевса, из греческой мифологии, и конечно же, их символ – молния.

– Конечно.

Я глубокомысленно кивнула, соглашаясь. Эрик вероятно почувствовал, что к этому моменту я уже слегка отключилась. Он сурово на меня посмотрел.

– Сьюки, это очень важно. Как моя жена, ты обязана это знать.

Я даже не буду вникать в это сегодня ночью.

– Хорошо, продолжай, – сказала я.

– Четвертый клан, группа с Западного побережья, называется Нараяна, это бог раннего индуизма, их символ глаз, потому что Нараяна сотворил солнце и луну из своих глаз.

Меня так и подмывало спросить: "Какой умник выбрал такие имена?" Но когда я пропустила эти вопросы через внутренний цензор, то поняла, что все они звучали обидно.

Я сказала:

– Но на саммите на Родосе – встрече клана Амона – присутствовали некоторые вампиры, принадлежавшие клану Зевса, так ведь?

– Да, правильно! На саммитах присутствуют гости из других кланов, если у них возникают какие-то общие интересы для обсуждения. Или если необходимо осуществить суд над кем-то из другого клана. Или если они собираются жениться на ком-то из клана, для которого настала очередь организовать саммит. Он прищурил глаза и улыбнулся, подтверждая мою догадку. Нараяна сотворил солнце из своих глаз, подумала я. Я улыбнулась в ответ.

– Я понимаю, – сказала я.

– Как же так получилось, что Фелипе завоевал Луизиану, раз мы в клане Амун, а он...

Ой, а Невада в клане Нараяна или Зевса?

– Нараяна. Он получил Луизиану, потому что, в отличие от остальных, не боялся Софи-Энн. Он планировал и действовал точно и быстро, заручившись поддержкой... правления клана Нараяны.

– Он должен был представить план, прежде чем двинутся на нас?

– Так это обычно делается. Короли и королевы Нараяны не хотели бы ослабить свои позиции, что произошло бы, если бы Фелипе проиграл, и Софи-Энн завладела бы Невадой. Так что он должен был представить им свой план.

– А они не подумали спросить наше мнение про этот план?

– Это их мало волновало. Если мы настолько слабы, что нас можно завоевать, то это честная игра. Софи-Энн была хорошим лидером, ее уважали. Но когда она стала недееспособной, Фелипе решил, что мы достаточно ослаблены и нас можно атаковать. Заместитель Стэна боролся изо всех сил в эти несколько месяцев, чтобы удержать Техас, в то время как Стэн был ранен на Родосе.

– Откуда они знали, что Софи-Энн настолько пострадала? Что Стэн ранен?

– Благодаря шпионам. Мы все следим друг за другом.

Эрик пожал плечами.

(Подумаешь. Шпионы.)

– Что если кто-то из правителей Нараяны был в долгу перед Софи-Энн и решил ее предупредить о готовящемся перевороте?

– Уверен, некоторые из них рассматривали такую возможность. Но поскольку Софи-Энн так сильно пострадала, они похоже решили, что у Фелипе есть все шансы на успех.

Это было ужасно.

– Как ты можешь доверять хоть кому-нибудь?

– А я и не доверяю. Есть всего два исключения. Ты и Пэм.

– О, – сказала я. Я попыталась представить, каково это, никому не доверять.

– Эрик, это ужасно.

Я думала, он просто отмахнется. Но вместо этого он погрустнел.

– Да. Ничего хорошего.

– Ты знаешь, кто шпионит в Пятом округе?

– Конечно, Фелиция. Она слаба, и не секрет, что ей кто-то платит; возможно Стэн из Техаса или Фрида из Оклахомы.

– Я не знакома с Фрейдой.

А со Стэном я встречалась.

– А Техас в клане Зевса или Амон?

Эрик довольно посмотрел на меня. Он гордился мной, как учитель отличником.

– В клане Зевса, – сказал он.

– Но Стэн должен был быть на саммите, так как ему и Миссисипи предложили заняться развитием курортного бизнеса.

– Уверен, он заплатил за это, – предположила я.

– Если у них есть шпионы, то и у нас, так?

– Разумеется.

– Кто? Я его знаю?

– Кажется, ты встречалась с Расулом в Новом Орлеане.

Я кивнула. Расул был родом с Ближнего Востока, и у него было отличное чувство юмора.

– Он пережил переворот.

– Да, потому что он согласился шпионить на Виктора, а значит, и на Фелипе. Его послали в Мичиган.

– Мичиган?

– Там довольно большое арабское сообщество, а Расул туда прекрасно вписался. Сказал им, что сбежал из-за переворота.

Эрик замолчал на мгновение.

– Знаешь, его жизнь будет под угрозой, если ты кому-нибудь расскажешь.

– Ой, брось. Я никому ничего из этого не рассказываю. Во-первых, то, что вы поделили Америку на кусочки и назвали их в честь богов, это просто...

Я покачала головой. Это было что-то с чем-то. Я даже не знала, как это определить. Была ли это гордость? Глупость? Причуда? А во-вторых, мне нравится Расул.

И я считала, что с его стороны было чертовски умно сбежать от надзора Виктора, не важно, на что там он согласился.

– Почему ты вдруг решил мне это рассказать?

– Думаю, тебе надо знать, что происходит вокруг, возлюбленная моя.

Никогда еще Эрик не был так серьезен.

– Вчера ночью, когда я работал, я понял, что меня отвлекает от дел мысль, что ты можешь пострадать от своей неинформированности. Пэм со мной согласилась. Она уже пару недель назад хотела пояснить тебе, как у нас устроена иерархия. Но я думал, эти знания только будут лишним грузом для тебя, у тебя и своих проблем хватает. Пэм напомнила мне о том, что твое незнание ситуации может стать причиной твоей смерти. Я слишком ценю тебя, чтобы оставлять тебя в неведении.

Моя первая мысль была: мне нравилось мое неведение, и по мне, лучше бы так и продолжалось. Затем я пересилила себя. Эрик действительно пытался сделать меня частью своей жизни, со всеми ее подробностями. И он пытался помочь мне приспособиться к его миру, поскольку считал меня его частью. Я попыталась почувствовать себя "сухо и комфортно" в этой ситуации. Наконец я сказала:

– Спасибо.

Я задумалась, что бы такого умного cпросить.

– Ну, хорошо. Таким образом, короли и королевы всех штатов каждого клана собираются вместе, чтобы решать свои вопросы – и делают это раз в два года?

Эрик осторожно посмотрел на меня. Можно было сказать, что в Сьюкивилле не все ладно.

– Да, – сказал он.

– Экстренное собрание может быть только в случае кризиса. Каждый штат не является отдельным королевством. Например, городом Нью-Йорк правит один, а всем остальным штатом другой. Флорида тоже разделена.

– Почему? – Я удивилась. А потом сообразила.

– А, там же много туристов. Легкая добыча. Высокая численность вампирского населения.

Эрик кивнул.

– Калифорния поделена на три части: Сакраменто, Сан Хосе и Лос-Анджелес. А вот Северная и Южная Дакота, наоборот, объединились в одно королевство, потому что там низкая популяция.

Мне предоставилась возможность взглянуть на происходящее глазами вампира. Очевидно, там, где у водопоя больше оленей, львов тоже будет больше. Меньше потенциальных жертв, меньше хищников.