Текст книги "Мертвый в семье"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Рада тебя видеть, – сказала я, стараясь не выдать своего удивления.

– Ты зашел в церковь по ошибке или это какая-то новая авантюра?

– Просто почувствовал, что время пришло, – ответил он.

– С одной стороны, мне нравится быть в церкви. А с другой, для всех двусущих сейчас начинается сложное время, и я хочу быть уверен, что все жители Бон Темпс знают, что я нормальный парень.

– Если они до сих пор так не считают, они глупцы, – тихо сказала я.

– Приятно было повидаться, Сэм.

Я отошла, так как несколько человек ждали неподалеку, чтобы поговорить с моим боссом, а я поняла, что он пытается укрепить свое положение в обществе. До конца дня я старалась не волноваться по поводу Эрика и прочих вещей. Мне пришло смс-сообщение с приглашением пообедать с Тарой и ДжейБи, и я была рада их компании. Тара заставила доктора Динвидди тщательно все перепроверить и, разумеется, тот обнаружил еще одно сердцебиение. Они с ДжейБи просто остолбенели от счастья. На обед Тара приготовила курицу в сливочном соусе с бисквитами, а еще запеканку со шпинатом и фруктовый салат. Мы отлично провели время в их небольшом домике, и, осмотрев мои запястья, ДжейБи сказал, что они практически в норме. Тара была в восторге по поводу "вечеринки подарков для младенца", которую тётя ДжейБи собиралась устроить для них в Кларис, и она заверила меня, что я буду приглашена. Мы выбрали дату проведения вечеринки в Бон Темпс, и она пообещала мне, что подготовит список подарков в интернете. По возвращении домой, я решила, что стоит заняться стиркой, я даже постирала коврик в ванной и повесила его на веревку сушиться. Выйдя из дома, я проверила, что мой маленький пластмассовый пистолет, заряженный лимонным соком, лежит у меня в кармане. Я не хотела, чтобы меня снова застали в расплох. Я не могла понять, чем я это заслужила. Что я такого наделала, чтобы вокруг моего дома шатался очевидно агрессивно настроенный (судя по реакции Клода) фейри.

Зазвонил мобильный, и я потащилась обратно в дом.

– Привет, сестренка, – сказал Джейсон. Он готовил на гриле. Через трубку мне было слышно характерное шипение.

– Мы тут с Мишель готовим на улице. Не хочешь придти? У меня куча стейков.

– Спасибо, но я уже поела у ДжейБи и Тары. Обязательно пригласи меня в следующий раз.

– Не вопрос. Я получил твое сообщение. Завтра в восемь, так?

– Ага. Давай поедем в Шривпорт вместе.

– Конечно. Я заеду за тобой в семь к тебе домой.

– Тогда увидимся.

– Все, мне пора бежать!

Джейсон не любил долгие разговоры по телефону. Он просто бросал тех девушек, которые пытались с ним болтать, пока бреют ноги или красят ногти. Это не делает чести моему образу жизни, но перспектива встречи с компанией несчастных веров казалась мне хорошим – или, по крайней мере, интересным – способом провести время. Когда я на следующий день пришла на работу, за стойкой стояла Кеннеди. Она рассказала мне, что у Сэма назначена завершающая встреча со своим бухгалтером; это дело так затянулось, потому что Сэм сильно запоздал, разбираясь со своей отчётностью. Кеннеди выглядела как обычно прекрасно. Она отказалась надевать форменные шорты, которые большинство из нас носили в теплое время года, вместо них она подобрала под мерлоттовскую футболку простые штаны цвета хаки и причудливый ремень. Ее макияж и прическа были превосходны. Я автоматически взглянула на барный стул Денни Прюдо. Он был пуст.

– А где Денни? – спросила я, когда подошла к бару за пивом для Кетфиша Хеннесси. Он был боссом Джейсона, поэтому была вероятность, что тот тоже заглянет присоединиться к нему, но пока за столом Кетфиша сидел Хойт и пара других дорожных рабочих.

– Сегодня ему пришлось пойти на его другую работу, – небрежным тоном произнесла Кеннеди.

– Я признательна Сэму за заботу о моей защите, когда я работаю, Сьюки, но, правда, не думаю, что тут возникнут какие-то проблемы.

Дверь в бар с грохотом распахнулась.

– Я здесь, чтобы выразить протест! – завопила женщина, по виду похожая на чью-нибудь бабушку. Она перевела дух и вытащила плакат. Он гласил: "НИКАКОГО СОЖИТЕЛЬСТВА С ЖИВОТНЫМИ". и можно было с уверенностью сказать, что прежде, чем написать слово "сожительство", она сверялась со словарем – каждая буква была тщательно выписана.

– Сначала звони в полицию, – сказала я Кеннеди.

– А потом – Сэму. Скажи ему срочно возвращаться сюда, и не важно, что там у него за переговоры.

Кеннеди кивнула и отвернулась к настенному телефону. Наша протестующая была одета в бело-синюю блузку и красные брюки, которые она, вероятно, раздобыла в магазинах Беалс или Стейдж. Ее короткие завитые волосы были выкрашены в благопристойный коричневый цвет, она носила очки в проволочной оправе, а на страдающих артритом пальцах было скромное обручальное кольцо. Несмотря на столь обычный внешний вид, я ощущала, как ее мысли пылают фанатичным огнем.

– Мэм, вы должны покинуть бар. Это здание является частной собственностью, – сказала я, не имея ни малейшего понятия, правильно ли начала диалог. У нас тут до этого никогда не было протестующих.

– Но это общественное заведение. Сюда может прийти кто угодно, – возразила она с видом большого начальника. Но я-то явно имела здесь большую власть.

– Нет, не может, если Сэм не захочет, и как его представитель, я прошу вас уйти.

– Ты не Сэм Мерлотт, и не его жена. Ты – та девка, которая встречается с вампиром, – язвительно заявила она.

– В этом баре я правая рука Сэма, – соврала я, – и я еще раз прошу вас выйти, или вас отсюда выставят.

– Ты толко пальцем меня тронь, как я тут же вызову полицию, – сказала она, тряся головой. Во мне закипела ярость. Я очень, очень не люблю угрозы.

– Кеннеди, – позвала я, и через секунду она стояла рядом.

– Между нами говоря, вдвоем у нас достаточно сил, чтобы схватить и выставить из бара эту леди. Что скажешь?

– Целиком поддерживаю.

Кеннеди уставилась на женщину с таким видом, будто только и ждет, как наставить на нее ружье.

– Ага, а ты – та самая девица, которая застрелила своего парня, – женщина, казалось, начала по-настоящему бояться.

– Да, это я. Он меня действительно выбесил, а сейчас я очень зла на тебя, – ответила Кеннеди.

– Ты поднимаешь свою задницу, валишь отсюда и забираешь свою писульку с собой, и делаешь это прямо сейчас.

Мужество покинуло старушку, и она поспешила на выход, лишь в последний момент подняв голову и распрямив спину, видимо, вспомнив о своей роли воина Божьего. Именно эту мысль я уловила в ее голове. Кетфиш зааплодировал Кеннеди и к нему присоединились еще несколько человек, но большинство завсегдатаев бара сидели в полнейшей тишине. А затем с парковки послышалось дружное скандирование, и мы все приникли к окнам.

– Боже всемилостивый, Пастырь Иудеи, – выдохнула я. На стоянке было по меньшей мере тридцать манифестантов. В основном – среднего возраста, но я заметила нескольких подростков, которые должны были быть в школе, и узнала пару парней, которым, насколько я помнила, было лет по двадцать с небольшим. Большинство людей из толпы я, похоже, узнала. Они принадлежали к "харизматической" церкви в Кларис, церкви, которая росла не по дням, а по часам (если, конечно, судить по скорости возведения здания).

В последний раз, когда я проезжала мимо, направляясь на физиотерапию к ДжейБи, строительство у этих активистов шло полным ходом. Хотела бы я, чтобы они проявляли свою активность там, у себя, а не здесь. Я уже собралась сделать что-нибудь идиотское (например, выйти на стоянку), как подъехали, мигая сигнальными огнями, две полицейские машины из Бон Темпс. Из машин вышли Кевин и Кения. Кевин был белым и тощим, а Кэния – чёрной и кругленькой. Они оба были хорошими офицерами полиции, и любили друг друга сильно... но неофициально. Кевин с показной уверенностью приблизился к группе поющих. Я не слышала, что он сказал, но они все повернулись к нему и начали говорить одновременно. Он поднял руки и изобразил в воздухе жест "осадите назад и сохраняйте спокойствие", а Кения обошла вокруг них, контролируя группу сзади.

– Может быть, нам стоит туда выйти?, – сказала Кеннеди. Я заметила, что не в привычках Кеннеди было сидеть в стороне и позволять событиям идти своим чередом. В инициативе нет ничего плохого, но момент для того, чтобы нагнетать конфликт на стоянке, был неудачен – а именно это и произошло бы, выйди мы туда.

– Нет, я думаю, мы должны остаться здесь, – сказала я.

– Нет смысла подливать масла в огонь.

Я огляделась. Никто из посетителей не ел и не пил. Все они глазели в окна. Я подумала, не попросить ли их сесть за свои столы, но не имело смысла просить их делать то, чего они явно не сделают, пока снаружи разыгрывается такое представление. Антуан вышел из кухни и встал рядом со мной. Он долго смотрел на происходящее.

– Я не имею к этому никакого отношения, – сказал он.

– У меня и мысли такой не было, – удивилась я. Антуан расслабился, даже мысли его стали спокойнее.

– Это какая-то дурацкая церковная акция, – сказала я.

– Они пикетируют "Мерлотт", потому что Сэм двусущий. Но женщина, которая сюда зашла, очень много обо мне знала, а ещё – знала историю Кеннеди. Я искренне надеялась, что это разовая акция. До смерти не хотелось бы теперь все время разбираться с манифестантами.

– Сэм обанкротится, если это будет продолжаться, – вполголоса сказала Кеннеди.

– Может быть, мне стоит просто уволиться.

– Сэму не поможет, если я буду здесь работать.

– Кеннеди, не делай из себя великомученицу, – сказала я.

– Я им тоже не нравлюсь. Те, кто не считают меня сумасшедшей, думают, что во мне есть что-то сверхестественное. Мы все дожны уволиться, заканчивая Сэмом.

Она пристально посмотрела на меня, чтобы убедится, что я говорю искренне. И быстро кивнула мне. Потом она выглянула из окна и сказала "Ого!".

Дэнни Прюдо приехал на своём Крайслере "ЛеБарон" 1991 года – машине, которую он находил почти столь же привлекательной, сколь привлекательной он считал Кеннеди Кейес. Дэнни припарковался прямо у края толпы, выскочил из машины и поспешил к бару. Я уже знала, что он идет проверить, всё ли в порядке с Кеннеди. Либо разговоры полицейских шли на той же частоте, на которой работали рации строителей, либо он услышал новости от кого-то из посетителей бара. В Бон Темпсе звуки боевых тамтамов разносятся быстро. Майка, джинсы и ботинки Денни были серыми, а его широкие оливковые плечи блестели от пота.

– У меня прямо слюнки текут, – заметила я, пока он шагал к дверям. Кеннеди прикрыла рот рукой, чтобы скрыть смех.

– Ну да, он довольно симпатичный, – сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно. Мы обе рассмеялись. Но потом случилась беда. Один из пикетчиков, разозлённый тем, что его оттесняют от "Мерлотта", опустил свой плакат на капот ЛеБарона. Дэнни обернулся на этот звук. На мгновение он замер, а потом на максимальной скорости помчался к нечестивцу, повредившему краску на его автомобиле.

– О, нет, – сказала Кеннеди и вылетела из бара, как будто её выпустили из рогатки.

– Дэнни! – завопила она. – Дэнни! Стой!

Дэнни заколебался, слегка повернув голову, чтобы увидеть, кто зовет его. Одним прыжком, от которого кенгуру сдохли бы от зависти, Кеннеди оказалась перед ним и повисла на нём. Он сделал нетерпеливое движение, пытаясь стряхнуть её, но потом до него дошло, что его обнимала Кеннеди, на которую он любовался часами. Он стоял неподвижно, держа руки при себе, видимо боясь пошевелиться. Я не могла сказать, что Кеннеди говорила ему, но Дэнни смотрел вниз на ее лицо, полностью сосредоточившись на ней. Одна из демонстранток забылась и посмотрела на них с жалостью, но, тут же подавив в себе вспышку человечности, снова начала размахивать транспарантом.

– "Звери – долой! Людям – покой! Конгресс нам всем отец родной!" – выкрикивал один из демонстрантов постарше, человек с шапкой седых волос, когда я открыла дверь и вышла.

– Кевин, убери их отсюда! – крикнула я. Кевин, чье тонкое бледное лицо страдальчески сморщилось, пытался отогнать собравшихся от стоянки.

– Мистер Барлав, – обратился Кевин к седовласому мужчине,  – то, что вы делаете, незаконно, и я могу посадить вас в тюрьму. Поверьте, что я не хочу этого делать.

– Мы готовы к тому, чтобы нас арестовали за нашу веру, – ответил мужчина.

– Эй вы, это правда?

Некоторые из членов церкви явно не были в этом уверены.

– Может и так, – скзала Кения, – но мы сегодня посадили в одну из камер Джейн Боудхауз. Она с попойки, и её рвёт каждые пять минут. Поверьте мне, ребята, вы не захотели бы сидеть с ней в одной камере.

Женщина, которая недавно вламывалась в "Мерлотт", слегка позеленела.

– Это частная собственность, – сказал Кевин.

– Вы не можете устраивать здесь демонстрацию. Если вы не очистите парковку в течении трех минут, вы все арестованы.

Прошло более пяти минут, но парковка уже была очищена от демонстрантов, когда Сэм присоединился к нам, чтобы побагодарить Кевина и Кению. Поскольку я не видела, как подъезжал грузовик, его появление было довольно неожиданным.

– Когда ты вернулся? – спросила я.

– Меньше десяти минут назад, – ответил он.

– Я знаю, что если бы я показался, это бы только спровоцировало их, поэтому я припарковался на Скул Стрит и прошел через черный ход.

– Умно, – сказала я. Отобедавшие покидали "Мерлотт", и инцидент потихоньку превращался в местную легенду. Лишь некоторые были недовольны, остальные рассматривали демонстрацию как хорошее развлечение. Кэтфиш Хеннесси похлопал Сэма по плечу, проходя мимо, и не он один стремился выказать свою поддержку. Интересно, надолго ли хватит этой толерантности?

Если пикетчики не уймутся, многие могут решить, что посещение бара просто не стоит тех неприятностей, которые оно сулит. Мне не потребовалось произносить это вслух. Все было написано на лице Сэма.

– Эй, – сказала я, обнимая его за плечи.

– Они уйдут. Знаешь, что надо сделать? Позвони пастору той церкви. Они прихожане Храма Святого Слова в Клэрис. Скажи, что хочешь придти пообщаться с паствой. Покажи им, что ты такой же человек, как и все остальные. Спорю, это сработает.

И тут я поняла, как напряжены его плечи. Сэм застыл в ярости.

– Я не должен никому ничего объяснять, – отрезал он.

– Я гражданин этой страны. Мой отец служил в армии. И я служил в армии. Я плачу налоги. И я не такой же как все. Я перевертыш. И им придется это переварить.

Он повернулся и пошел за барную стойку. Я вздрогнула, хотя его гнев был направлен не на меня. Пока я смотрела в спину уходящему Сэму, я напомнила самой себе, что все это меня не касалось. Но я не могла не думать, что я тоже приняла участие в развитии событий. Я не только работала у Мерлотта, но меня еще и причисляли к этой проблеме, как сделала та женщина. Но я все еще считала, что связаться с церковью лично – хорошая идея. Это было разумно и цивилизованно. Настроение у Сэма было далеко от разумности и цивилизованности, и я могла его понять. Я просто не знала, куда он направит свой гнев. Репортер из газеты явился через час и распросил всех нас о том, что он назвал "инцидентом".

Эрролу Клейтону было за сорок и он писал большую часть материалов в небольшой газете Бон Темпса. Он не был владельцем газеты, но умудрялся продлевать ее существование на мизерный бюджет. У меня не было претензий к газете, но многие считали ее поводом для шуток. Газету "Бон Темпский голос" часто называли "БонТемпский тормоз".

Пока Эррол дожидался Сэма, который говорил по телефону, я сказала: "Хотите выпить, мистер Клейтон?

– С удовольствием выпил бы холодного чая, Сьюки, – сказал он.

– Как там твой брат?

– У него все хорошо.

– Переживает о смерти своей жены?

– Думаю, он примирился с этим, – сказала я, и это охватывало многие аспекты его жизни.

– Это было ужасно.

– Да, жутко. И все произошло на этой парковке, – сказал Эррол, как будто я могла об этом забыть.

– А еще тут нашли тело Лафайетта Рейнольдса.

– Да, это верно. Но, разумеется, Сэм тут не причем, он не виноват.

– А убийцу Кристал так и не арестовали.

Я повернулась к Эрролу Клейтону и мрачно уставилась на него.

– Мистер Клейтон, если вы пришли сюда создавать проблемы, лучше вам уйти. Нам надо улучшить ситуацию, а не наоборот. Сэм – хороший человек. Он входит в благотворительную организацию "Ротари", размещает рекламу в ежегоднике высшей школы, каждую весну он спонсирует бейсбольную команду Клуба Мальчиков и Девочек, и он помогает с салютом на Четвертое июля. К тому же, он отличный босс, ветеран войны и прилежный налогоплательщик.

– Мерлотт, да у тебя есть фан-клуб, – сказал Эррол Клейтон Сэму, который подошел и встал рядом со мной.

– У меня есть друг, – тихо ответил Сэм.

– Мне повезло, что у меня много друзей и хороший бизнес. Не хотелось бы мне увидеть, как все это пойдет прахом.

В его голосе звучало извинение, и я похлопала его по плечу. Чувствуя себя намного лучше, я вернулась к своей работе, оставив Сэма беседовать с газетчиком. Мне не удалось побеседовать с боссом до ухода домой. Мне пришлось заскочить в магазин кое за чем (это все нашествия Клода на мои запасы картофельных чипсов и хлопьев), и весь магазин болтал о том, что произошло у Мерлотта в обед. Когда я поворачивала за угол, все замолкали, но для меня не было разницы. Я могла сказать о чём думали люди. Большинство из них не разделяло убеждения демонстраторов. Но сам факт инцидента заставил прежде равнодушных горожан задуматься о выходе двусущих из тени, и о законе, в котором предлагалось отобрать часть их прав. И некоторые всецело это одобряли.

Глава 13

Джейсон приехал вовремя, и я вскарабкалась в его грузовик. Я переоделась в синие джинсы и тонкую голубую футболку, которую купила в Old Navy.

На ней золотыми готическими буквами было написано "МИР".

Я надеялась, что никто не примет это за намёк. На Джейсоне была подходящая для любого случая футболка "New Orleans Saints", и выглядел он готовым ко всему.

– Привет, Сьюк! – Его голос звенел от радостного ожидания. Разумеется, он никогда не был на встречах Веров и не знал, насколько они могут быть опасны. Или, возможно, был – и именно поэтому выглядел таким возбуждённым.

– Джейсон, я хочу рассказать тебе пару вещей о сборищах Веров, – сказала я.

– Окей, – сказал он чуть более сдержанно. Я прочитала ему маленькую лекцию, понимая, что говорю не как младшая сестричка, а скорее как старшая сестра-всезнайка. Я сказала Джейсону, что Веры обидчивы, горды и любят соблюдать формальности. Я объяснила, как Веры могут изгонять члена стаи, подчеркнув, что Басим был новым членом стаи, доверие к которому было вызвано большой ответственностью его положения. Тот факт, что он предал это доверие, еще больше раздражает их, они даже могут потребовать от Олси ответа за то, что тот выбрал Басима боевиком стаи. Ему даже могут бросить вызов. А решение по поводу Аннабелль вообще было невозможно предугадать.

– С ней может случиться что-то по-настоящему ужасное, – предупредила я Джейсона.

– Мы должны это принять и смириться.

– Ты хочешь сказать, что они могут физически наказать женщину за то, что она изменила вожаку с другим членом стаи? – уточнил Джейсон.

– Сьюки, ты разговариваешь со мной, как будто я не двусущий. Думаешь, я не знаю всего этого?

Он был прав. Именно так я себя с ним и вела. Я глубоко вздохнула.

– Извини, Джейсон. Я все еще думаю о тебе, как о своем человеческом брате. И не всегда помню, что ты гораздо гораздо большее. Если совсем честно, то я напугана. Я видела раньше, как они убивают людей, видела, как такие же пантеры убивают и калечат людей, считая это правосудием. И пугает меня не то, что вы делаете это, что само по себе ужасно, а что я должна принять это как должное... как правила, по которым вы, двусущие, живете. Когда те демонстранты были сегодня у бара, я так злилась на них за то, что они ненавидят Веров и перевертышей, не зная ничего о том, какие они на самом деле. Но сейчас я задаюсь вопросом, чтобы они почувствовали, если бы действительно узнали больше о жизни стаи; чтобы почувствовала бабушка, если бы узнала, что я пожелала видеть женщину или любого другого, кого изобьют или даже убьют за нарушение правил, которые меня даже не касаются.

Долгое время Джейсон молчал.

– Я думаю, это хорошо, что прошло несколько дней. Это дало Олси время, чтобы остыть. Я надеюсь, что и у других членов стаи тоже было время подумать, – сказал он наконец. Я знала, что больше нам обо всем этом нечего было сказать, и, возможно, я уже сказала больше, чем следовало. Некоторое время мы ехали молча.

– А ты не можешь подслушать, о чем они думают? – спросил Джейсон.

– Читать мысли чистокровных веров достаточно сложно. Одних сложнее, других – проще. Конечно, я помотрю, что смогу сделать. Я могу намеренно заблокировать многое, но если я сниму свою защиту...

Я пожала плечами.

– Это как раз тот случай, когда я хочу узнать все, что смогу, и как можно быстрее.

– Как ты думаешь, кто убил того чувака в могиле?

– У меня были некоторые соображения, – осторожно сказала я.

– Я вижу три основных варианта. Но главный повод подозревать всех троих заключается в том, что он был похоронен на моей земле, а значит надо принять за данность, что это было не случайно.

Джейсон кивнул.

– Окей, тогда начнем. Может быть, Басима убил Виктор, новый лидер вампиров Луизианы. Виктор хочет свергнуть Эрика, так как тот является шерифом. А это очень серьезная должность.

Джейсон посмотрел на меня, как на идиотку.

– Я не разбираюсь в этих их фантастических титулах и секретных взаимоотношениях, – сказал он, – но если я вижу кого-то облеченного властью, я это сразу понимаю. Если ты говоришь, что Виктор выше Эрика по статусу и хочет его свергнуть, я тебе верю.

Я должна была перестать недооценивать проницательность моего брата.

– Возможно, Виктор думает, что если меня арестуют за убийство – когда кто-нибудь подскажет полиции, что на моей земле находится труп – Эрик пострадает вместе со мной. Может быть, Виктор решил, что этого будет достаточно для их общего босса, чтобы Эрик потерял свое положение.

– Разве не лучше было бы тогда, подложить тело в дом Эрика и вызвать полицию?

– Хорошая идея. Но находка тела в доме Эрика нанесла бы урон по репутации всем вампирам. Другое мое предположение, что убийца – Аннабелль, которая спала и с Басимом, и с Олси. Может, она ревновала, а может Басим сказал, что собирается все рассказать. И она убила его, а так как недавно они были на моей земле, она подумала, что это неплохое место, чтобы похоронить тело.

– Туда довольно долго ехать с трупом в кузове, – заметил Джейсон. Он, очевидно, собрался изображать адвоката дьявола.

– Ну конечно, очень легко пробивать дыры в моих догадках, – обиделась я, и это прозвучало в точности как если бы я была его маленькой сестричкой.

– После того, как я взяла на себя труд их изобрести! Но ты прав. Это был бы риск, на который я бы на ее месте не пошла, – добавила я уже более взрослым тоном.

– Сам Олси не мог этого сделать, – сказал Джейсон.

– Да. Не мог. Но ты тогда был там. Тебе не показалось – хоть отдаленно – что он заранее знал, что это будет Басим?

– Нет, – ответил он.

– Мне показалось, что он был жутко шокирован. Но на Аннабелль в тот момент я не смотрел.

– И я тоже. Поэтому понятия не имею, как она отреагировала.

– Так, у тебя есть еще какие-то идеи?

– Да, еще одна, – ответила я.

– И она мне нравится меньше всего. Помнишь, я рассказывала тебе, что вампирша Хайди учуяла в моем лесу фейри?

– Я и сам их почуял, – ответил Джейсон.

– Возможно, мне следовало бы попросить тебя регулярно проверять этот лес, – сказала я.

– Так или иначе, Клод сказал, что это был не он, и Хайди это подтвердила. Но что если Басим видел, как Клод встречается там с другим фейри? Где-нибудь неподалеку от дома, где запах Клода не был бы подозрительным?

– И когда это могло случиться?

– В ту ночь, когда стая была на моей земле. Клод тогда еще не переехал ко мне, но он приезжал повидаться.

Я видела, как Джейсон пытается разобраться в этой цепочке умозаключений.

– Тогда выходит, что Басим предупредил тебя о фейри, которых он почуял, но не сказал о том, что он их видел? Мне не кажется это логичным, Сьюк.

– Ты прав, – признала я.

– И мы до сих пор не знаем, кто мог быть вторым фейри. Если их было двое, и один из них точно не Клод, а другой – это Дермот...

– Получается, что есть еще один фейри, о котором мы ничего не знаем.

– У Дермота что-то серьезно не так с головой, Джейсон.

– Все они меня беспокоят, – сказал Джейсон.

– Даже Клод?

– Послушай, с чего это он вдруг объявился? Как только в лесу обнаружились другие фейри? Произнеси эту мысль вслух и подумай, так ли уж глупо она звучит?

Я засмеялась. Чуть-чуть.

– Да, звучит безумно. Но я уловила твою мысь. Я не до конца доверяю Клоду, даже с учетом того, что он почти родня. Жаль, что я разрешила ему переехать ко мне. Но с другой стороны, я не верю, что он хочет навредить мне или тебе. И он не такой уж конченный придурок, как я раньше думала.

Мы попытались сложить еще пару теорий по поводу смерти Басима, но в каждой их них было столько нестыковок, что в итоге все потерпели фиаско. Прошло еще какое-то время, и мы наконец приехали. Дом Олси, в который он переехал, когда погиб его отец, оказался двухэтажным кирпичным зданием с впечатляющим ландшафтным дизайном. Он – поместье? замок? – располагался, разумеется, в очень хорошем районе Шривпорта. Собственно, это было совсем недалеко от жилища Эрика. Думать о том, что Эрик так близко и в такой беде, было больно. Смешанные чувства, которые я ощущала из-за наших кровных уз, не давали мне спокойно спать. Так много посторонних людей разделяли теперь эту связь, столь разные чувства постоянно наполняли меня. Все это меня эмоционально выматывало. Алексей был хуже всего. Он был очень мертвым ребенком, только так я могла это себе объяснить: мальчик, заточенный в постоянном мраке, которому доступны лишь редкие вспышки удовольствия и радости в его новой "жизни".

После того, как в течение многих дней я ощущала в голове эхо его назойливого присутствия, я сделала вывод, что мальчик подобен клещу, сосущему жизнь из Аппиуса Ливиуса, Эрика, а теперь и меня. Он высасывал по чуть-чуть, каждый день. Очевидно, Аппиус Ливиус уже настолько привык к тому, что Алексей морально его опустошает, что считал это неотъемлемой частью его существования. Может быть – вероятно – римлянин чувствовал свою ответственность за все беды, причененные Алексеем с того момента, как привез его сюда. И если Аппиус Ливиус это осознавал, он был абсолютно прав. Я была убеждена, что привезти Алексея к Эрику в надежде, что близость второго "ребенка" поможет облегчить психоз Алексея, было последней надеждой на исцеление мальчика. И Эрик, мой возлюбленный, завяз во всём этом со всеми проблемами, вмешательства Виктора в которые он хотел избежать. С каждым днем я чувствовала себя все менее хорошим человеком. Пока мы шли по дорожке к передней двери дома Олси, я поймала себя на мысли, что со времени своего последнего визита в "Фангтазию" я только и желала, что смерти им всем – Аппиусу Ливиусу, Алексею, Виктору. Пришлось засунуть все эти мысли в самый дальний угол сознания, так как, заходя в дом, полный веров, мне нужно было быть в наилучшей форме. Джейсон положил руку мне на плечо и полуобнял меня.

– Когда-нибудь тебе придется мне объяснить, как мы во все это ввязались, – сказал он.

– Потому что, кажется, я подзабыл.

Я рассмеялась, чего он и добивался. Я подняла руку, чтобы позвонить в звонок, но дверь распахнулась еще до того, как я нажала на кнопку. На пороге стояла Дженналинн в спортивном топе и беговых шортах.

(Ее вкусы в выборе гардероба всегда заставляли меня вздрагивать).

Беговые шорты подчёркивали вогнутые линии её бёдер, и я вздохнула.

"Вогнутый" – это не то слово, которое я когда-либо использовала по отношению к своей фигуре.

– Приступила к новой работе? – спросил ее Джейсон, входя внутрь. Дженналинн оставалось или отступить назад или преградить ему путь, и она выбрала отступление.

– Я была рождена для этой работы, – ответила девушка-оборотень. Мне пришлось с этим согласиться. Похоже, Дженналинн наслаждалась возможностью проявлять жестокость. Но, с другой стороны, любопытно, какую бы работу она могла получить в настоящем мире. Когда я впервые увидела ее, она работала барменшей в Шривпорте, в баре, которым владел вер, и я знала, что владелец заведения позже умер в схватке между стаями.

– Где ты теперь работаешь, Дженналинн? – спросила я, так как не могла придумать ни одной причины, по которой эту информацию нужно было бы держать в секрете.

– Я управляю "Собачьей Шкурой".

Владение баром перешло к Олси, и он решил, что я справлюсь с этой работой. Хотя мне немного помогают, – призналась она, хотя меня это слегка удивило. Хэм, обнимающий симпатичную брюнетку в летнем сарафане, ожидал дальше в фойе, стоя у открытых дверей в гостиную. Он похлопал меня по плечу и представил свою спунтицу как Патрисию Кримминс. Я узнала в ней одну из тех женщин, которые присоединились к стае Длинного Зуба, сдавшись после войны фей, и посторалась сосредоточиться на ней. Но мое внимание отвлекли. Патрисия рассмеялась и заметила:

– Отличное место, не так ли?

Я кивнула в молчаливом согласии. Я никогда раньше не бывала в этом доме, и мои глаза были прикованы к застекленным французским дверям на противоположной стороне большой комнаты. Огромный задний двор был ярко освещен и огорожен не только забором около семи футов высотой, но и обсажен по периметру быстро растущими кипарисами, которые вытягиваются вверх наподобие копий. Посреди двора стоял фонтан, из которого, должно быть, удобно пить, когда превращаешься в волка. А на земле, вымощенной каменной плиткой, была расставлена разнообразная кованая железная мебель. Ух ты. Я знала, что семейство Герво процветало, но это просто потрясало. Сама гостиная была похожа на "мужской клуб", вся в блестящей темной коже и деревянных панелях, а камин был настолько большим, насколько их вообще делают в наши дни. По стенам были развешаны головы животных, что, на мой взгляд, было довольно забавно. Почти все присутствующие держали в руках бокалы, и я определила, что бар расположен в центре наибольшего скопления веров. Я не обнаружила Олси, который, благодаря своему росту и внешности, всегда выделялся из любой толпы. Зато я увидела Аннабелль. Она стояла на коленях в центре комнаты, хотя ее свободу пока ничто не ограничивало. Вокруг нее было было пусто.

– Не подходи, – тихо сказал Хэм, как только я сделала шаг вперед. Я остановилась.

– Может быть, ты сможешь поговорить с ней позже, – прошептала Патрисия. Как раз вот это "может быть" меня и беспокоило. Но это было дело стаи, а я была на территории стаи.