Текст книги "Битва вечной ночи"

Автор книги: Сесилия Дарт-Торнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

По правому борту тянулась окутанная осенней дымкой земля. Береговая линия изгибалась, уходя к мысу Ветров. По левому, точно наполненный холодным сине-зеленым вином хрустальный бокал, сверкало и искрилось открытое море. Казалось, вода пронизана алмазными крошками. Далеко в волнах ныряли и снова показывались над водой чьи-то гибкие тени. Иной раз они подплывали ближе к кораблю и приветственно махали руками Светлым и смертным на борту.

Корабль держал путь на северо-запад, вдоль побережья. Однако обогнув мыс Ветров, капитан повернул судно прямо на север, чтобы пересечь устье залива Мара. Через несколько дней острый киль корабля рассек морскую гладь прямо над тем местом, где прежде поднимался над океаном прекрасный остров Тамхания. Теперь от него не осталось и следа. Море равнодушно катило волны над затонувшей гробницей Тамха-нии, а над головой по-прежнему сияло мягкое осеннее солнце, похожее не желтую жемчужину. Отдавая дань памяти погибшему острову, корабль остановили, чтобы спеть несколько песен и пустить по волнам живые цветы.

Ангавар призвал быстрый попутный ветер, что снова погнал корабль вперед. Приподнявшись над водой, клипер вспахивал волны, разрезая их, как режет масло острый нож. Вода струилась за кормой лентами плавящегося стекла. От боков отходили длинные пенные волны, широкие паруса упруго выгнулись, наполняясь ветром, вбирая в себя его силу.

На востоке, над самым горизонтом, уже виднелась длинная серая линия побережья, что становилась все выше и выше по мере того, как мореплаватели приближались к мысу Приливов. Скоро по правому борту уже поднимались отвесные скалы и корабль искусно прошел в узкий пролив между материком и островами Каминной Цепи.

Линия побережья снова отступила. Капитан направил судно на северо-восток, и ветер послушно сменил направление. Держась вдоль берега, путешественники плыли на всех парусах, повторяя в обратную сторону путь, некогда проделанный Ашалиндой в рыбачьей лодке. И по мере приближения к Ар-кдуру в сердце девушке все сильнее разгорался неясный страх. Слишком много пугающих воспоминаний были связаны для нее с этими местами. Стоя у поручня и глядя на приближающийся берег, она вдруг увидела огромную стаю черных птиц, что поднялась над лесом и полетела прочь. Эрантри, сидевший на верхушке самой высокой мачты, пронзительно закричал, широко раскрывая крючковатый клюв. Все вместе это казалось каким-то весьма мрачным предзнаменованием.

Девушку охватила дрожь. Она обернулась и увидела Ан-гавара – он незаметно присоединился к ней и теперь легонько обвил рукой ее талию. Влюбленные стояли вместе, глядя на землю за все сокращающейся полоской воды.

– Почему рыцари Ворона предали своего короля?

– Ты же видела его, Златовласка. Сама испытывала на себе всю силу его обаяния. Да и тебя ему чуть не удалось подчинить своей воле.

Ашалинде тут же вспомнились Хоббова гора в Авлантии и путь – длинный зеленый туннель из переплетенных ветвей высоких деревьев, за которым в свете шафранового утра сияли холмы Эриса. Пели жаворонки, в небесах парил сокол, по краям оставленных под паром полей темнели голые живые изгороди, горизонт застилала светло-голубая дымка. Где-то вдали звонил колокол.

Чистый и звонкий, завораживающий, как вороненая сталь, голос произнес:

– Постой же! Клянусь, я не причиню тебе никакого вреда, если ты отдашься под мое покровительство. Я могу пронести тебя чрез огонь и чрез стеклянные замки, чрез воду и воздух. Могу без помощи силдрона, без седла эотавра поднять тебя к небесам. Ты сама научишься летать – и не только. Ты еще и не знаешь подлинных чудес Фаэрии.

Голос окликнул ее по имени – и она оступилась, споткнулась. Но теплое, пахнущее сеном дыхание пони напомнило ей об Эрисе, а звуки легких детских шагов – о потерянном брате.

– Ашалинда!

На сей раз она упала на колени и не могла подняться. Дети спешили мимо. Так просто было оглянуться назад и увидеть того, кто управлял магией и сейчас стоял за ее спиной со всем королевством и тем, что оно обещало. Как это было бы прекрасно – оглянуться и увидеть его рядом, а потом вернуться с ним назад. Девушка медленно поднялась на ноги. Подавив желание, она не обернулась. С трудом передвигая ноги, точно ступая по вязкому меду, Ашалинда шла к концу туннеля.

Как мог он, этот принц, питать ко всему человеческому роду столь жгучую ненависть? А она – как могла она допустить, чтобы он так легко играл на струнах ее сердца? И теперь мысль о том, что его уже нет, что он сделался не более чем тенью, наполняла ее и радостью, и горем одновременно. Противоречивые чувства ранили душу, и чем лечить эту рану?

Палуба «Короля Д'Арманкорта» внезапно резко дернулась под ногами девушки, мгновенно выведя ее из задумчивости. Ангавар с каким-то загадочным видом смотрел на лицо нареченной.

– Теперь я поняла, – сказала ему девушка, – их сбила с пути харизма Моррагана. Сначала они любили тебя, но ведь и его тоже. А ты отсутствовал – и у них не было пони, не было детских шагов, которые напомнили бы им о верности.

– Мало кто способен устоять перед ним, если он намеренно пустит в ход все свое обаяние.

– Я устояла.

– Знаю. И он это знает – и никогда не забудет.

– Но ведь теперь он лишился колдовской силы!

– Птица взлетает в воздух. Пикирует на добычу, чтобы нанести роковой удар. Разве это не сила?

Ответа девушка не нашла.

– Мне жаль, что я позволил ему улететь, Ворону, – промолвил Ангавар, обращая взор к горизонту. – Надо было поймать его, посадить в клетку. Хотя силы ему и недостает, он ведь свободно летает сейчас по всему миру – точь-в-точь как стрела, выпущенная безумным стрелком, что разит наугад, не выбирая жертвы.

Узкий нос клипера скользнул в глубокую бухту, самой природой созданную гавань меж скал. Синие паруса поникли, более не наполняемые ветром, золотой лев спрятался в глубоких складках полотнища. Ловко и проворно снуя по качающейся палубе, матросы принялись сворачивать паруса. Запрокидывая головы, они с силой тянули канаты, поглядывали на высокие мачты. Заскрежетала железная цепь – то опускали за борт тяжелый якорь. Дополнительные канаты, обмотанные вокруг скал и камней, еще крепче привязывали корабль к берегу. По команде первого помощника на берег качали сводить ездовых и вьючных лошадей – все плавание они провели в особом загоне на палубе.

Сойдя, в свою очередь, с судна, путники вскочили в седла. Отряд двинулся в путь, упорно продвигаясь на север меж высоких валунов и природных гранитных скал.

Новости быстро разносились по Геата Поэг на Дайнанн – и все обитавшие там колдовские создания знали: возможно, Ворота в Светлое королевство откроются вновь. Разумеется, все Светлые также прекрасно об этом знали, но вот из смертных в тайну было посвящено лишь несколько человек. Считая это исключительно своим делом, Светлые не захотели, чтобы люди трепали в сплетнях то, что для Дивного народа сейчас было самым святым.

Засим в отряд вошло мало смертных. Разумеется, девяносто Светлых рыцарей и девять Светлых дам Орлиного кургана сопровождали своего короля, как и Томас Эрсилдоун, Роксбург и верная Эллис, хотя Историн Гилторнир осталась в Каэрмелоре с Ричардом из Эсгайра Гартена. С таким отрядом не страшны никакие враги, будь то колдуны или вооруженные солдаты. Да и какие враги выступили бы теперь против Верховного короля Фаэрии? Однако две могущественные ведуньи Маэва и Этлин также поехали в Аркдур, равно как и лучшие дайнаннские рыцари. А еще Сианад – свой Летучий корабль он продул в карты, но все так же весело, не падая духом, искал развлечений. Еще – четыре брата Шелкен Дженет, слегка поднабравшихся колдовских свойств за время, пока находились под властью заклятия.

Однако Ашалинде казалось, что из всей свиты с ними едут одни только смертные – ибо Светлые рассеялись по сторонам, бесшумно и быстро исчезли за скалами и каменными глыбами. Лишь изредка краем глаза замечала она прекрасных всадников, мимолетные видения, похожие на нежные акварельные рисунки, нанесенные кончиком тонкой кисточки на влажную бумагу, – так призрачны и эфемерны были они, так быстро сливались с тенями промытых бесконечными дождями сосен, таяли среди поросших серебристым мхом камней.

В просветах между валунами обрывками шелка стелился туман. К скалам жались заросли голубовато-зеленого лишайника, островки которого напоминали миниатюрные леса. Жар и холод оставили на костях Аркдура неизгладимый след. Маленькие пластинки гранита, отколовшегося от кусков материнской породы, лежали на земле, как опавшая листва. Но выступы розовых скал стояли на тех же местах, где высились и тысячи лет назад.

С тех пор как Ашалинда последний раз была в этих краях, Аркдур практически не изменился – если не считать одной весьма примечательной детали. За время путешествий по Эрису девушка уже привыкла к тому, что дикие звери и птицы разбегаются, заслышав приближение человека. Здесь же, напротив, все сами радостно выходили на стук копыт. Птицы слетались ближе и садились на скалы совсем рядом, так что их можно было погладить, не слезая с седла. Порой Ангавар отсылал Эрантри полетать, а сам поднимал руку – и мелкие пташки садились ему на запястье. Юркие тощенькие лисы и пугливые козы с огромными топазами глаз выпрыгивали из расщелин меж скал, чтобы проводить всадников взглядом. Змеи разворачивали кольца и поднимали маленькие головки. Блестящие жуки стремительными метеорами рассекали воздух и запутывались в длинных волосах Ангавара. Даже ночные животные пробуждались и вылезали из нор и укрытий, дабы приветствовать короля Светлых и его свиту.

Но если внешне Аркдур изменился мало, то все остальное в нем сильно переменилось. Прежде овраги и ущелья, скалы и валуны с молчаливым равнодушием сносили все атаки ветров, дождей и прочих погодных явлений. Ничто не могло нарушить глубокий сон, в котором пребывали они вот уже много веков, грезя о чем-то своем и не обращая внимания на мир вокруг.

Теперь же Ашалинде казалось, что камни словно проснулись – как и реки и ручьи, деревья и кустарники. Во всем ощущала она настороженное, жадное и выжидательное предвкушение. Даже воздух, даже земля источали колдовство. И отгадать причину было нетрудно. Теперь, когда Ангавар перестал притворяться смертным и явил всем подлинную свою сущность, не осталось вокруг никого и ничего, ни живого, ни неживого, ни единого лоррального или же колдовского существа, которое бы, приблизившись к нему, не ощутило исходящей от него силы. Как птиц и зверей неудержимо влекло к отряду, так тянулись к всадникам и колдовские существа – те, кто обычно прятался от людских глаз, теперь открыто выходили на всеобщее обозрение.

Люди из свиты Ангавара за это путешествие перевидали немало всевозможной нежити. А просветленный взор Аша-линды видел и еще больше, и были эти создания самые разные: ужасные и невыразимо красивые, злобные и добродушные, смирные и проказливые. Порой девушку пробирала дрожь, и Ашалинда особенно радовалась, что рядом с ней тот, кто способен в один миг обуздать любую нежить.

Колдовские существа поменьше теснились в трещинах меж камней или робко топтались на гальке возле переливающихся озер и прудов. Вода клубилась и сверкала, из-под мелкой ряби на миг проглядывали чьи-то лукаво-застенчивые глаза. Порой папоротники колыхались, точно секунду назад в них кто-то был, но уже убежал. На каком-нибудь высоком уступе, куда смертному забраться не под силу ни при помощи крюков и веревок, ни даже с летательным поясом, вдруг показывалась бледная девица, скромно расчесывающая каскад роскошных волос. Иной раз из-под копыт коня доносились тихие обрывки музыки. В каждой тени, каждой расщелине, каждом кривом стволе прятался какой-нибудь дух. Каждый родник, ручей, пруд таил в глубинах водное существо, а если застыть и долго смотреть на одно место, можно было заметить, как очертания земли чуть заметно изменятся и оттуда покажется чье-то лицо. Даже ветер, перебиравший сосновые иглы на ветвях, звенел отзвуками чьих-то песен.

Ангавар прекрасно осознавал столь повышенное внимание к отряду и не возражал, хотя сам и не требовал никаких приветствий и выражений почтения. Это в не обычае Светлых: ведь все прекрасно знали, кто здесь главный и неоспори-мый повелитель всех колдовских сил, – и никаких подтверждений сему простому факту не требовалось.

Перед отрядом от горизонта до горизонта раскинулось широкое небо, на котором разыгрывали свое бесконечное представление величественные тучи. Красновато-серые колонны кучевых облаков вздымались на западе, тихо плывя на кры-лах соленого ветра с моря. Порой они застилали солнце, и из пенной завесы проглядывал лишь смутный серебристый лик, а по земле крались неясные расплывчатые тени. Три тонкие пряди волос выбились из прически Ашалинды и порхали у щеки девушки. В воздухе повисла свинцовая тяжесть, предчувствие скорого ливня. Тыльную сторону руки Ашалинды уколола мелкая острая дождинка.

Ангавар скакал впереди, возглавляя отряд, ибо местность здесь была такая каменистая и неровная, что двигаться получалось только цепочкой по одному. На плече короля сидел ястреб. Девушка заметила, как Ангавар поглядел на небо. Только и рсего – ни жеста, ни заклинаний. Если с губ его и сорвались какие-то слова, никто их не слышал.

Взвился ветер. Он налетел откуда-то с юга, подхватывая и будоража нависшие над головой облака, вращая и перемешивая их. Подхваченные этим вихрем, они меняли очертания, распухали и сдувались, принимали самые фантастические формы. Вот в них появились рваные дыры, куда немедленно хлынули яркие солнечные лучи. Дождевые тучи выпустили из плена холодный лик солнца, и скоро поток золотого света уже омывал скалистые высоты Аркдура, от которых протянулись синие тени.

Служанки Ашалинды скакали по пятам за своей госпожой. Девушка слушала, как они перешептываются:

– Смотрите, он отвратил бурю.

Слуги. А также воины-дайнаннцы благоговели перед Ан-гаваром. Вот король обернулся в седле, посмотрел и улыбнулся Ашалинде – и от блеска этой улыбки сердце девушки затрепетало и забилось сильнее в груди.

– Мы едем верной тропой? – спросил он.

Она кивнула, силясь унять бешеное биение крови.

– Кажется, да.

И правда. То ли глубинные воспоминания, то ли внутренний голос подсказывали: отряд едет в правильном направлении, именно там, на севере, находится то место, где когда-то спотыкалась под неистовым ливнем Ашалинда, по собственной воле лишившись радостей Светлого королевства, охваченная неистовым желанием – жить в одном мире с тем, чье лицо увидела мимолетно в окно – более тысячи лет тому назад.

Скоро она вновь проедет через эти Ворота – но уже бок о бок с Ангаваром. Вместе с ним она вступит в его мир, мир фантастический, странный и непостижимый – в тот мир, где живет ее семья, и ее друзья, и все талиты, покинувшие Ав-лантию. Она снова встретится с ними, падет в их объятия. И теперь уже никуда не уйдет.

Тропа – на самом деле не тропа, а просто проход среди камней – расширилась, Ангавар придержал коня, чтобы ехать рядом с нареченной. Маленький горный гоблин с верещанием выскочил из-под копыт красивого скакуна. Смех Ангавара звучал так беззаботно и заразительно, что Ашалинда тоже засмеялась вместе с ним.

Однако Аркдур расстилался впереди все с той же монотонностью пейзажей, и Ашалинда, сколько ни вглядывалась, хоть убей, не видела знакомых вех.

– А может ли так получиться, – беспокойно спросила она, – что за годы, прошедшие с тех пор, как я последний раз видела Ворота, их вид сильно изменился?

– В принципе может, – ответил Ангавар, – но все же навряд ли. За такой короткий срок ни ветер, ни дожди не нанесут скалам особого урона – хотя если земля чуть сдвинется, угол между камнями может измениться – или какой-нибудь из них может просто упасть.

– А если какое-нибудь землетрясение вдруг расшатало Ворота, они могут сами по себе захлопнуться или, наоборот, открыться?

– Не совсем так. С волшебством, которое требуется на перемещение между мирами, не так-то легко справиться. Простое землетрясение не в состоянии открыть или закрыть Ворота меж мирами, не волнуйся.

Раньше, пешком, без тропы, без еды, Ашалинде потребовалось несколько дней на то, чтобы пересечь эту часть Арк-дура. На сей раз за время их путешествия солнце успело закатиться всего единожды. И даже ночью отряд проскакал под ясным светом звезд много миль – пока люди совсем не устали.

Небо, огромное, безбрежное небо Аркдура полнилось бриллиантовым блеском. Оно накрывало всю землю сверкающим чистым куполом, инкрустированным самоцветами, призмами, расщеплявшими лучи света на разноцветные мерцающие блики.

– Были времена, – промолвил Ангавар, – когда люди, жившие в мире, что ныне лежит в руинах, обитали в больших городах, настолько затянутых дымом и испарениями, настолько ярко освещенными энергией молний, которую горожане использовали себе на благо, что звезды там видны были совсем тускло – или не видны вообще. Эти люди, жившие в давно ушедшую эпоху, не могли понять, отчего древние поэты воспевают красоту ночи – ведь для них самих звезды казались всего лишь тусклыми пятнышками на тусклом небе. И только отойдя куда-нибудь подальше от городов, в пустынную гористую местность, они могли разглядеть звезды так, как видите их вы в Эрисе. Что же до звезд Светлого королевства – их они и подавно видели лишь во снах.

Ашалинда не спускала глаз с возлюбленного. Лицо его светилось отблесками далеких солнц, волосы струились по ветру. Страсть и восхищение охватили душу девушки с такой силой, что, казалось, воздух вокруг наэлектризовался. И, должно быть, Светлые умели ощущать такие вещи.

– Я люблю тебя, – произнес Ангавар через некоторое время. – О, как я люблю тебя!

* * *

Он выбрал место для бивуака в тени рощи гигантских пихт, землю под которыми слой за слоем усыпали ароматные мягкие иглы. Путники постелили поверх этих природных подушек нежные шелковые матрасы – и от такого роскошного ложа не отказался бы ни один король. В ветвях словно бы сами собой засветились огни, а костер тоже вспыхнул сам и горел без всякого топлива, распространяя вокруг приятное тепло. Обошлось без пышных шатров и гордых стягов, возвещающих, что здесь остановился повелитель Фаэрии. К чему было прятаться в палатках? Никакой дождь не намочил бы спящих, никакой ветер не посмел бы украдкой, как вор, пролезть холодными пальцами под одежду. И стражу выставлять тоже не было никакой надобности.

Под кронами пихт устроено было веселое пиршество. Затем дайнаннцы устроились на ночлег, служанки Ашалинды тоже, даже неутомимые Роксбург и Эрсилдоун жаждали отдыха.

– Доброй ночи, – прошептал Ангавар, отходя от нареченной.

Но она все лежала без сна между верными горничными, вертя на пальце лиственное кольцо.

– Не бойся никакой нежити, любимая, – сказал он ей, – ни смертных существ. Ибо когда с тобой я, тебе ничего не грозит. А если мне вдруг придется отлучиться, я оставлю тебя на попечении тех, кто всегда сумеет защитить тебя – или же отвести тебя в безопасное место.

Над головой кивали колючие ветки, черные на фоне бледного неба. Девушка следила за тем, как медленно движутся по небу звезды, подчиняясь вращению неизмеримо-огромного колеса. Она устала и хотела заснуть, но все в ней до боли мечтало об Ангаваре – а в ушах звенели песни Светлых, силуэты которых время от времени мелькали в золотистом мареве между камней. Ибо Дивный народ не спал – во всяком случае, нынешней ночью. Порой Ашалинда гадала, а спят ли они вообще. Всю ночь Светлые бродили неподалеку от лагеря и пели песни, от которых ей хотелось то плакать, то смеяться, И когда девушка наконец заснула, ей снились необыкновенные сны.

На следующий день отряд пересек густо поросший соснами горный хребет. На западе мерцали омытые волнами океана пустынные берега горной страны. В неглубокой лощинке под самым хребтом чистый ручеек пробивал себе путь сквозь халцедоновые скалы. Копыта коней разбрызгивали хрустальную воду, и мириады крошечных искр вспыхивали на солнце тоненькими серебристыми светлячками.

Путники снова двигались вверх по склону, а ветер тихонечко пел в ушах и подталкивал в спину, словно пытаясь облегчить подъем. Выехав на вершину следующего холма, они придержали коней, чтобы оглядеть расстилающиеся впереди земли. Эрантри взмыл ввысь и скоро пропал в жемчужно-синем просторе. Клушицы, горные вороны, парили в воздушных потоках, то и дело пикируя в погоне за жуками. Бледно-серую монотонность каменных глыб и скал нарушали лишь пятна розоватых лишайников и зеленых пихт. В трещинах и ущельях гудел ветер. Слышался веселый перезвон быстрых ручьев. Характерные для Аркдура высокие, по нескольку сотен футов каждая, каменные колонны напоминали исполинские тарелки на кухне какого-нибудь сказочного великана: на одной стопкой сложены караваи хлеба, на другой – целая башня блинов.

Пульс Ашалинды участился: она узнала пейзаж.

– Мы на верном пути, – сказала она. – Мы уже рядом!

Ангавар только кивнул в ответ, однако по тому, как тверже сжались его челюсти, какое выражение промелькнуло на миг в глубине серых глаз, девушка видела, как сильно взволновали его эти слова. Отряд начал спускаться. Кони осторожно выискивали копытами опору средь скрытых мхом трещин и ям. И скоро путники уже скакали по дну усыпанной обломками скал новой долины. Лицо Ашалинды раскраснелось, глаза горели, словно от лихорадки.

– Где-то здесь, рядом! Совсем рядом! – Она оглядывалась по сторонам, тщательно разглядывая каждый камень, каждый выступ горной породы. – Давайте поедем помедленнее. Вдруг я не узнаю нужного места, если увижу его под другим углом.

– Высокая серая скала, похожая на руку великана, – негромко повторил Ангавар описание Ашалинды, – и прислоненный к ней тонкий обелиск цвета розовых лепестков. Сверху на обоих лежит плоская плита, похожая на притолоку. А рядом, в гранитной впадине, темная заводь, питаемая небольшим родником.

Ашалинда мимоходом подивилась причудливой вязи событий – той нити судьбы, что вновь привела ее на это место, почти через тысячу лет.

По обе стороны от нее ехали Светлые. Приглушенный звон колокольчиков на уздечках напоминал тот призрачный звон, с которого начинался шанг, коему не суждено было более странствовать в Эрисе.

На востоке в просвете между остроконечными скалами показалось какое-то черное пятно. Оно плыло по небу обрывком темного дыма, быстро приближаясь к долине, и скоро превратилось в огромную беспокойную стаю птиц. Подняв руку, Ангавар остановил коня, и вся свита остановилась вслед за ним. Ястреб молнией упал с небес и уселся на руке Ангавара, впившись когтями в черную кожаную ленту. Когда Ангавар начал опускать руку, Эрантри взмахнул крыльями, чтобы сохранить равновесие, и замер, вновь сложив их. Он яростно шипел и свистел, золотисто-рыжие глаза его сверкали пылающими монетами. Эрсилдоун и Роксбург торопливо подскакали к своему государю, а тот что-то сказал Светлым на их языке. Многие из них указывали на небо.

– Это он. Ворон, – мрачно произнес Ангавар. Сердце Ашалинды пронзила острая боль, словно от удара хлыстом.

– И что теперь? – выдохнула девушка.

– Он слишком близко к Воротам. Нельзя, чтобы он находился рядом, когда они откроются. Не то в своей ярости и гневе он сумеет проскользнуть вперед нас и закрыть их. Я не потерплю второго изгнания!

Птицы все приближались. Ветер доносил хриплое карканье. Обычные серые вороны, грачи, сойки и громадные черные вороны в глянцевитом оперении.

Теперь, научившись лучше понимать своего возлюбленного, Ашалинда видела, какие чувства бушуют под внешним суровым спокойствием. И ей казалось, что хотя внезапное появление Ворона и разгневало короля, но он жаждал увидеть брата, ибо горячо любил Моррагана и, на свой лад, оплакивал потерю.

Вновь зазвенел резкий и властный голос Ангавара, и вновь Светлые замерли, обратившись во слух.

– Прогоним Ворона! – яростно вскричал Роксбург, приподнимаясь в стременах и грозя небу кулаком. – Устроим охоту!

Лицо Эрсилдоуна вытянулось от напряжения.

– Выследить его и взять в плен, – прорычал он, – пока не приключилось худшего.

– Именно. Однако такая задача не по плечу смертным, – быстро произнес Ангавар. – Я сам отправлюсь в погоню, вместе с половиной моих рыцарей. – И, повернувшись к Ашалинде, добавил: – Златовласка, эта охота не для тебя. Томас и Тэмлейн останутся охранять тебя вместе с дайнаннцами и второй половиной Светлых. Пока меня не будет, продолжайте искать Ворота. Я скоро вернусь.

Внезапным грациозным движением он подбросил Эрантри вверх. Ястреб расправил крылья и взмыл в небо.

Ашалинду охватил ужас. Она вдруг поняла: если Ангавар-Торн сейчас уедет, она никогда более не увидит его.

– Не покидай меня, господин мой, – взмолилась она. – Заклинаю тебя.

Он наклонился к ней. Щеки девушки коснулось теплое и сладкое дыхание.

– Откуда такая тревога, эудайл? – тихо и удивленно спросил он. – Не бойся. С тобой останется половина рыцарей Орлиного кургана под предводительством лучших бойцов – Дорлироена и Найфиндила. Да и вообще, чего бояться?

– Я боюсь не за себя, а за тебя…

Он засмеялся.

– Да что со мной станется? – И, взяв ее двумя пальцами за подбородок, нежно поцеловал в губы. – Но мне нельзя мешкать. Стая уже и так свернула к югу и летит прочь. Прощай, дорогая, но совсем ненадолго.

Скакун короля вихрем рванулся вперед.

А через миг Ангавар уже скрылся из виду.

За ним последовали пятьдесят Светлых рыцарей и все дамы. Их кони со сверхъестественной скоростью мчались меж скал и каменных башен и скоро тоже пропали. Служанки Ашалинды дружно заахали. Прикрыв глаза ладонью, девушка поглядела вслед исчезнувшим всадникам. Ей почудилось, будто над пустой землей взмыла в воздух и полетела вдогон первой вторая стая. Клювы этих птиц воинственно изгибались, крылья с силой рассекали воздух. То были хищные, охотничьи птицы – ястребы, а может, даже и орлы.

– По-моему, господина моего влечет к брату, – озабоченно сказала девушка. – Должно быть, именно потому он и пустился в погоню, хотя стая уже повернула прочь. Но ведь Морраган уже лишился колдовской силы, так почему же вороны и грачи летят за ним? Это неявные духи? Они могут как-нибудь навредить нам?

– Это самые обычные птицы, девочка, – ответила ей Маэва Одноглазка, придвигаясь к своей подопечной, – а вовсе не нежить. Они не замышляют ничего против нас, не помогают Ворону, а просто сопровождают его. Как и всех прочих, их тянет к нему, но по другим причинам: для птиц он – один из их племени, но окутан ореолом колдовства, им неведомого. Вот они и зачарованы.

– Не нравится мне все это, – мрачно произнес Томас Эрсилдоун.

– Пфа! – фыркнул Роксбург. – По мне, так тут ничего худого нет – разве что мне так и не дали самому поохотиться на Ворона.

– Скачи, Ашалинда! – воскликнула Эллис. – Мы за тобой.

Не в силах найти убедительного предлога для отказа, девушка повиновалась и, то и дело оглядываясь, поскакала вперед. Эллис ехала рядом с ней. Герцоги охраняли дам с боков, а сзади следовали Сианад с обеими ведуньями, приторочившими магические посохи к спинам. Далее мчались на горячих скакунах четверо крепких молодцов: сыновья Треновина. Дай-наннцы держались плотным отрядом, их кони заметно уступали в скорости коней оставшихся Светлых.

Небо Аркдура зловеще потемнело. Всю землю вдруг объяла могильная тишина, словно внезапно пала ночь. Даже птицы перестали петь.

Окружавшие девушку монолиты более не казались ей знакомыми, но в душе все нарастало ощущение значимости происходящего, подсказывающего: Ворота Горьких Уз где-то близко.

Под копытами коней раздался глухой рокот. Земля задрожала.

Кони остановились на полном ходу, заплясали, тревожно фыркая. Перед мысленным взором Ашалинды вспыхнула картина гибели Тамхании.

– Что такое? – пронзительно вскрикнула Эллис. Но Светлые рыцари знали ответ.

– Сюда идет Керб! – воскликнул лорд Дорлироен, вглядываясь в темные расщелины меж скал.

Скакун Найфинднла взвился на дыбы.

– А с ним и остатки Аттриода Неявных! – вскричал Найфиндил.

Клинки Светлых вспыхнули, покидая ножны.

– Мы готовы! – хором провозгласили рыцари. Смеясь от предвкушения сечи, они вращали мечами над головой и волшебная сталь пела песнь смерти.

Скалы и камни дрожали от приближения Керба, Убийцы – того, кто носит треугольную шляпу и способен сдвигать с места холмы и сотрясать землю, – однако вместе с ним явились и другие владыки неявных. Воды Аркдура вскипели, знаменуя приход Принца Водяных Лошадей. Гадюки и скорпионы спешили уползти прочь при виде Галла, самого большого и проворного из всех спригганов. Три вождя неявных поклялись жестоко отомстить смертным, посмевшим поднять на них оружие. И все же враг неизмеримо превосходил их и числом, и силою. Не было никаких сомнений, что битва сулит им лишь поражение.

– Злобная нежить просто обезумела, – услышала Ашалинда удивленный шепот Маэвы.

И правда, чудилось, весь Аркдур объят безумием. Камни сошли с мест.

Точнее, казалось, будто они сходят с мест. Они качались из стороны в сторону, угрожая вот-вот покинуть места, на которых стояли вот уже долгие тысячелетия. Во все стороны летели мелкие камни и обломки скал, в толще валунов прорезались тонкие трещины.

– Не бойтесь, госпожа Ашалинда! – крикнул лорд Най-финдил, подъехав к девушке. – Мы не подпустим к вам этих чудовищ. Дайнаннские воины и две ведуньи окружат вас плотным кольцом и будут охранять, пока мы позволим себе маленькое удовольствие разделаться с теми, кто посмел бросить нам вызов. Езжайте с миром, прекрасная госпожа! Ищите Ворота!

Ашалинда поняла, что Светлые радуются возможности подраться.

– Ступайте! – сказала она.

Лорд Найфиндил поклонился, пробормотав какую-то приличествующую случаю любезность, и погнал коня прочь.

Оставшиеся рыцари Светлых поскакали на врага, а свита смертных собралась вокруг Ашалинда. Торчащие камни Аркдура загораживали обзор, в просветы между широкими и высокими монолитами практически невозможно было разглядеть битвы меж нежитью и Светлыми – только летящие во все стороны обломки гранита да внезапные яркие вспышки.

Однако и эти свидетельства боя постепенно удалялись прочь. Эрсилдоун нахмурился.

– Три неявных бросают вызов полусотне Светлых рыцарей! По всем законам стычка должна была закончиться в мгновение ока. Однако такое впечатление, что эти гнусные твари не дают боя, а нарочно уводят Светлых от нас. Ума не приложу, чего они надеются достичь подобными маневрами. Верно, просто спятили! Ведь нас надежно защищают от любой колдовской силы!

– Сдается мне, появление Ворона – тоже всего лишь уловка, – с подозрением в голосе заявила Эллис, – приманка, чтобы увести от нас Ангавара и его смелых воинов и дать нежити возможность нанести удар. И как только нас смогли так легко одурачить?