Текст книги "Тайна казачьего обоза (СИ)"
Автор книги: Сергей Свидерский
Жанры:
Прочие приключения
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
Девушка прошла сквозь них, пройдя пару метров, обернулась и крикнула, в окне дома появилась седая голова мужчины. Ей ответили. Девушка махнула рукой, развернулась и пошла через большую поляну в лес, густой стеной, подступавший к самому дому.
Почувствовав взгляд отца, Эдик повернул голову. Отец безмолвно протянул руку в направлении дома, и услышал в голове его голос: – Здесь.
Не произнеся больше ни слова, отец повернулся лицом к сыну, прошёл сквозь него и, отойдя на пару шагов, растворился.
Эдик хотел попросить отца остановиться, подождать, не уходить, он хотел пойти вместе с ним, но с места не сдвинулся. По лицу от бессилия потекли слёзы, исказив от усилия лицо, он с трудом поднял правую ногу и … проснулся. Впервые в жизни судорога свела мышцы голени.
Заманить Витю Рябого на дачу проще пареной репы. Приглашение попариться в бане и сытно отобедать, решительно отмели насущные дела; одно то, с каким энтузиазмом он принял эту весть, стоило потраченного времени. Одно условие выдвинул Витя, его удовлетворили, без баб. Жён, то есть. Пойми, аргументировал он, они создания хрупкие, наших грубых шуток не поймут, их беречь надо, это, во-первых; в остальном же, ни попариться от души, ни выпить вволю не дадут.
Мясо пускало сок, томясь над раскалёнными углями. Падая на огонь, он вызывал революционное возмущение пламени, взлетали ароматные струйки дыма, и непередаваемый запах готового шашлыка распространялся вокруг, действуя возбуждающе на рефлексы.
– Хорошо-то как! – развалившись в кресле и потягивая охлаждённое пиво из бокала, мечтательно произнёс Витя, – так и жил бы где-нибудь в среди океана на необитаемом острове. Чтобы никто не мешал.
Определяя готовность мяса, Эдик снял шампур с мангала.
– Что мешает? – спросил он, – денег у тебя достаточно.
Потянувшись с хрустом, Витя ответил.
– В том-то и дело, денег, как и водки всегда мало. За третьей в магазин за угол не сбегаешь. Ну, посуди, кто я – скромный предприниматель; заметь, не индийский раджа или рокфелеровский отпрыск.
– Тебе ли на судьбу роптать, – резонно заметил Эдик.
– Не ропщу, дабы зря не гневить, – допив пиво, Витя жадным взглядом уставился на мясо. – Долго ждать, хавать хочется. Неси, не томи!
Часть шампуров, взяв к столу, другую Эдик сдвинул от жара, чтобы не пережарились, словно выполняя старинный ритуал, по одному кусочку медленно снял с шампуров на фаянсовое блюдо, выложенное листьями салата, и свежей зелени.
Ёрничая, произнёс, копируя Саида из «Джентльменов удачи»:
– Кушать подано. Садитесь жрать!
Потирая азартно руки, Витя пододвинул кресло к плетёному столу.
– Ох, кто бы знал, как же я проголодался!
Эдик усмехнулся.
– Аппетит, как вино, требует выдержки. Тогда и заплесневелая корочка хлеба покажется изысканнейшим деликатесом.
Уплетая мясо за обе щёки, Витя проговорил с набитым ртом:
– В тебе пропадает философ. Да!
Закусывать Эдик не торопился. Отставив пустую рюмку, вилкой чертил на салфетке.
– Я могу помочь тебе купить остров, – сказал он.
– Денег дашь, – не то спросил, не то констатировал Витя.
– Золото.
От неожиданности, Витя закашлялся и сказал, что так шутить во время еды преступление и услышал в ответ, это вовсе не шутка. По скромным подсчётам, шесть пудов, или сто килограмм. Клад, поинтересовался Витя, продолжая сомневаться в серьёзности слов родственника, откуда у обычного преподавателя в университете золото; разве что с жены снимет. И да, и нет, устроит такой ответ; если да – оно твоё. Не удержавшись, Витя спросил, в чём же тогда его, Эдика, профит. В твоей помощи и твоих людей. Клад, назовём его так, мы находим или отбираем; и повторил – золото тебе, мне прочее.
– Что может быть прочим, Эдик, пыль времён и запах гнили?
– Ты согласен? – повышая тон, настойчиво повторил Эдик.
– Да; но ты заикнулся «отбираем», – первое слово «находим» Витя в расчёт не принял.
Эдик наполнил водкой рюмки.
– Тебя это смущает?
Витя презрительно хмыкнул и размял плечи круговыми движениями.
– Жизнь стала унылой, скучной и монотонной! – резко опрокинул рюмку, скривился, приложив ладонь н6аружной стороной к губам; затем загадочно улыбнулся: – Давненько я не развлекался, Эдик!
Описывать дальнейшее неуместно: рядовая пьянка до беспамятства под шансон до первых звёзд. И обязательно «на бис» «Владимирский централ». Куда без него…
Кинотеатр «Центральный», дневной сеанс, проспект Ленина, г. Якутск. 31 мая 2014 г.
Геннадий Белых позвонил куратору Сильвестру Борисовичу и, неслучайно предложил встретиться в кинотеатре. Идёт увлекательный комедийный боевик с участием Джеки Чана в главной роли (артист нравился обоим); и как название этого фильма, чтобы как-то занять время, поинтересовался Сильвестр Борисович и напрягся, услышав – «Триада». Надеюсь, это шутка, серьёзно сказал он и гена ответил, что нет, на полном серьёзе такое название ленты, что поделать, у китайцев мода давать своей кинопродукции двусмысленные названия. «Неужели вы не в курсе?» – удивился Белых. «В курсе, – скрывая внезапно появившееся раздражение, сухо ответил Сильвестр Борисович. – Я в курсе курса доллара к рублю и в курсе курса корабля».
Фильм действительно оказался интересным, смешным и немного грустным. Прекрасный экстерьер, натурные съёмки, декорации: всё проникнуто духом азиатской загадочности.
Игра актёров безупречна.
Непосредственно Джеки Чан в роли Джеки Чана, босса крупной криминальной группировки и, одновременно, офицера тайной полиции, создавал на протяжении фильма острые ситуации, которые разрешал с искромётным юмором и безоглядным бесстрашием, присущим только ему одному.
Обсудить просмотренную ленту сели в кафе, которое размещалось на втором этаже в холле за столиком возле перил, аккуратно вплетая в тонкую замысловатую вязь слов то, для чего собственно встретились.
Восхищаясь интригующей финальной сценой, Сильвестр Борисович посоветовал вести дневник, не таясь, на виду студентов, используя язык образности символов. Не забыл упомянуть и о спонсоре; меценатство бизнесмена и депутата, вне всяких слов похвально. Будет возможность, присмотреться к нему. А в конце можно, какую-никакую грамотейку вручить, за … тырым-дырым … преданность делу и становления науки и так далее. Но сам собой, гена, напрашивается вопрос, во имя чего это им делается; не верю, об альтруизме и святом чувстве долга перед Родиной-матушкой. Есть его интерес. Узнать – какой.
– Твой позывной – Археолог, – напомнил куратор Гене.
На этом разошлись.
Сильвестр Борисович напомнил о необходимости ведения записей, ежедневных, надо будет, ежечасных, и, если что, звонить.
Речной порт. Якутск. 1 июня 2014 г.
Петя долго не мог уснуть. Душный вечер липкими объятиями не давал желаемого отдыха.
Ночь неожиданно дохнула в окно сырой свежестью; где-то далеко заурчал, заворчал гром, на чистое вызвездившееся небо налетели тучи, яростно наползая друг на друга. Далёкие вспышки изредка освещали угрюмый небосвод.
Дождь сулил крепкий сон; накатывала сладкая дрёма, смежая нежно ресницы.
Первые капли прорвались через блокаду бессонницы назойливым жестяным голосом оконного отбойника.
Подойдя к окну, Петя перегнулся и подставил голову дождю. Первые единичные капли-шарики больно ударили по затылку. Петя вздрогнул от неожиданности, по телу пробежала прохладная волна, поднял руку, намереваясь вытереть шею и затылок.
Едва ладонь вышла за пределы комнаты, кто-то резко схватил её крепкой хваткой и дёрнул на себя. Крик застрял у Петра в горле. Дыхание перебил холодный порыв ветра с отчётливым дыханием мороза, сильным броском сыпанул в глаза, ослепив на мгновение, мелкие песчинки снега.
Неведомая сила подняла его … и отпустила …
От объявшего страха, Петя закричал настолько громко, как не кричал никогда в жизни, и открыл глаза.
Возле кровати стояли встревоженные родители.
Не отнимая ладонь от губ, мама спросила:
– Что случилось, сынок? – и протянула полотенце.
Петя вытер лицо предложенным полотенцем и, тяжело и прерывисто дыша, ответил:
– Чушь всякая … приснилась.
Отец покачал сочувственно головой.
– Засыпать нужно со светлыми мыслями, чтобы сны хорошие навещали.
– Который час? – завертел головой Петя, высматривая будильник.
– Спи, – мама поцеловала его в макушку, – три пополуночи.
Речной порт напоминал муравейник. Как поётся в одной песне, «веселится и ликует весь народ».
Отъезжающие и провожающие, равно как и встречающие на месте не стояли. По сложным гиперболическим кривым курсировали между кассой и залом ожидания, стояли в очереди в киоски, запастись провиантом и купить горячих пирожков-чебуреков и охлаждённых напитков.
Возле пристани ожидали погрузки пассажиров две «Ракеты», медленно подымаясь то вверх, то вниз, качаясь на спокойной волне, издавая приглушённый звук соприкасающихся корпусов судна с обрезиненным периметром причала. Тихий ветер поднимал невысокую волну, больше похожую на рябь в закрытой акватории гавани порта.
Пробубнив в нос, диктор простуженным голосом объявила посадку по маршруту, назвала рейс и номер судна.
Объявление произвело лёгкое замешательство среди пассажиров и сопровождающих; их на малую долю времени охватило оцепенение, вскоре сменившееся бестолковой суматохой и суетой. Послышались визгливые окрики матерей, созывающих чад под заботливое родительское крыло, степенные густые басы отцов семейств, аргументировано доказывающих своим половинам бесполезность лишней возни, билеты куплены, следовательно, без них никуда «Ракета» не уедет и места никто не займёт. Рассудительность мужчин не повлияла на суетность женщин; они продолжали копаться в сумках, скороговоркой выстреливая пули слов из бесконечного лексического запаса: «не забыла ли паспорт, ох! чёрт, карточки остались лежать на столе! Коля! Коля, карточки на столе!» и безразличное «да и хрящик свиной с ними, и так управимся», не остановил бесконечное движение к судну; вахтенный матрос, выполняющий обязанности кассира, помогал пройти на борт судна женщинам и детям по неширокому деревянному трапу с верёвочными леерами, выкрашенными в тёмно-серый цвет.
В это время от береговой природной песчаной пристани отходили крытые разноцветными тентами-крышами катера-такси, с теми неудачниками-счастливчиками, кому не довелось приобрести билет на «Ракету» и приходится довольствоваться услугами частников. Наполненные пассажирами, юркие катера отважно врезались дюралевой грудью в свинцовую медлительность волн и, преодолевая встречное направление течения, скрывались из виду, оставляя за собой расходящиеся за кормой волны, гаснущие с расстоянием и белый пенный след от навесных форсированных моторов.
Студенты стояли под навесом уличного кафе. Натянутый на каркас красочный тент, колеблемый свежим ветром, служил убежищем от солнца.
Продавец, девушка в белом переднике и пилотке на гладко зачёсанных волосах, с заспанным видом апатично подавала напитки покупателям, лениво двигая руками, брала оплату и возвращала сдачу. При этом, когда кто-то из покупателей вдруг удосуживался вспугнуть апатичность и сказать «спасибо!», она еле шевелила губами в ответ и, по их движению можно было угадать «было б за что», сказанное ею.
Борзов Андрей, Якшиева Эльмира и Найдёнова Надя курили в стороне, молча наблюдая за сокурсниками, обсуждающих горячо какую-то новость, в полном молчании затягивались и медленно выпускали сизые струйки дыма, следя за ним, тающем в воздухе, пропитанном речной влажностью, продолжительным взглядом.
– Что-то препод опаздывает, – прикуривая от фильтра новую сигарету, прервала молчание Надя.
– Задерживается, – поправил Андрей.
– Не умничай! – скривила губы Надя, – торчим тут, как сливы … – и не досказала.
На территорию речного порта въехал тёмно-бордовый джип «Чероки», отливая в солнечных лучах зачаровывающей глубиной окраса кузова.
Мягко вздохнув тормозами, подняв облачка невесомой пыли, автомобиль остановился. Опустились тонированные стёкла на окнах и, сияя улыбкой, показалась голова заведующего кафедрой.
– Добрый день, ребята! – помахал он рукой студентам, – надеюсь, наш пароход дожидается нас.
– Здрась… – вразнобой сказанное донеслось в ответ.
Студенты с восхищением рассматривали джип, привлекающий и притягивающий магнитом людские взоры.
– Слышь, Надюха, откуда у Штерна бабки на такую тачку, – оценив машину, завистливо сказал Андрей. – Чо молчишь-то? – и лёгонько ткнул пальцем в бок.
Надя указала пальцем за спину.
– Ткни себе, – и добавила. – И не Надюха, а Надежда Никитична.
– Нет, Надь, точно, откуда? – заинтересовалась Эльвира.
Сделав глубокую затяжку, выпустив носом две струи дыма, Надя ответила:
– Если в рифму – от верблюда, – и добавила сразу, – заметьте, за рулём не он.
– Жена, – протянула сладким голосом Эля и отправила щелчком окурок в заросли тальника.
С видом знатока, Андрей пояснил:
– За руль таких клёвых тачил жён не сажают.
– Любовница?! – с восторгом предположила Эля, и направила изучающий взгляд на автомобиль, – покажи личико, Гюльчатай!
Надя смерила Элю недоумевающим взглядом.
– Подруга, ты в своём уме, у нашего Лёши – любовница. Сейчас он выйдет, мы подойдём и тайну разгадаем.
Алексей Оттович, облачённый в камуфляж выполз, сумев обернуться вокруг себя, из машины, подпрыгнул на месте, разминаясь, и пошёл к поднимающейся вверх задней дверце.
Он вынул из багажника три огромных сумки; с другой стороны джипа показался высокий, наголо обритый парень во всём чёрном, не напрягаясь, взял два баула и подошёл к студентам. Третий, тяжело отрывая его от асфальта, тащил, потея от усердия хозяин. К нему на помощь бросились Сизых Витя и Аноприенко Виталик, но Алексей Оттович, героически улыбаясь, остановил их:
– Спасибо, ребята, спасибо! Справлюсь как-нибудь сам.
«Как-нибудь» не получилось и студентам всё же пришлось помочь, тяжёлой оказалась поклажа.
Надя кивнула в сторону парня и произнесла, обращаясь к Эле, мол, ничего себе Гюльчатай, накачанная и лысая; Эля предпочла промолчать, разочарованная просто закончившейся интригой.
Алексей Оттович поблагодарил парня в чёрном и он, с серьёзным видом кивнул в ответ, не проронив ни звука, уехал.
– Ваша? – глядя во все глаза на удаляющуюся машину, спросили студенты в унисон.
– Если бы, – без капли сожаления, бодро ответил Алексей Оттович и, осмотрев студентов, спросил: – Все на месте?
– Глотов как всегда опаздывает, – с сарказмом протянула Настя Горобец. – Тоже мне Онегин, блин!
К остановке подъехала маршрутка. Из неё вывалила масса народу, и среди них выделялся Петр Глотов, с большим рюкзаком за спиной и гитарой в руках. Увидев однокурсников, улыбаясь, заспешил к ним.
– Смотрите, Петька приехал! – радостно крикнула Надя и бросилась ему навстречу, – Петя, ну что же ты, мы тут тебя заждались!..
– Петя, Петя! – передразнила Настя, – противно!
– Ревнуешь? – тихо на ухо спросил Сеня Семенюк, – или настроение с утра дерьмовое?
Настя фыркнула.
– Было бы кого к кому! – свысока посмотрела на Семенюка, – а с настроением у меня всегда – высший пилотаж!
Алексей Оттович созвал ребят; подождал, когда угомонятся самые возбуждённые, сказал, очень хорошо, что все собрались вовремя; от самодисциплины зависит успех многих мероприятий, казалось бы, самых авантюрных в начале. Затем предложил не мешкая, идти к «Ракете» и заострил внимание, что на этом судне мы будем единственными пассажирами. Виталик присвистнул, мол, откуда такая роскошь; наш спонсор, радостно объявил Алексей Оттович. Побеспокоился о нашем комфорте.
Вахтенный матрос принимал вещи от ребят и передавал их в салон, где их разместили в багажном отсеке. Затем помог подняться на борт девушкам, предлагая каждой руку для надёжности.
– Как это любезно с вашей стороны! – состроила глазки Надя, – не оставите ваш телефончик. Кстати, меня зовут Надя.
Вахтенный улыбнулся, блеснули радостно глаза:
– Николай, – представился он, – а телефон можете взять у жены. Она работает в справочном бюро.
– Что за непруха! – горестно вздохнула Надя, – раз не везёт в любви, везло хотя бы в карты! – и прошла в светлый просторный салон «Ракеты», сопровождаемая дружным смехом сокурсников.
Мягко покачиваясь на волнах, судно отошло от причала, вышло из заводи на курс, капитан прибавил оборотов в двигателе и «Ракета» заскользила, поднявшись над водой на подводных крыльях, разбрасывая белую пену и веер брызг по речной глади.
Внимание студентов сконцентрировалось вокруг Петра, они сели на кресла вокруг него. Он держал в руках гитару и медленно перебирал струны. К ним присоединился Алексей Оттович, сев на предоставленное место.
Валя Третьякова обратилась к Шмидту, спросила, почему с ними нет Геннадия Белых, и Алексей Оттович ответил, что Белых и Косиндо обустраивают летний лагерь.
Послушав недолго нежные переборы струн, Надя попросила Петю исполнить что-нибудь. Он ответил, что-нибудь исполнить трудно, но если они не возражают, он споёт любимую песню отца.
– Валяй! – развязно произнёс Андрей.
– Маэстро! – пожирающим взглядом глядя на Петю, промолвила Надя, – уважьте публику!
Разминая пальцы, Петя прошёлся по струнам глиссандо.
На голос певца в салон заглянули два матроса; зашли и сели.
Ветер резво теребил волосы пассажиров, подхватывал слова и мелодию, вылетал вместе с ними наружу, и песня уже лилась над рекой.
Мне во сне привиделось,
Будто конь мой вороной
Разыгрался, расплясался
Ой, да разрезвился подо мной.
Вполголоса, незаметно для себя, начали подпевать Витя с Семёном, Виталик тихо мычал под нос, несколько слаженнее запели Настя и Надя, чувствовалось обучение в музыкальной школе.
Ой, налетели ветры злые.
Да с восточной стороны,
Да сорвали тёмну шапку
С моей буйной головы.
Песню, вырвавшуюся за пределы салона, подхватили речные волны, зелёные заросли вторили, неспокойно шелестя листвой, эхо, отражаясь от неба, рассыпалось вокруг звонкими нотами.
Петя сыграл проигрыш и, акцентируя мелодию на доминанте, резко, громко, почти рвя пальцами струны, взяв наивысшее крещендо, закрыв глаза, продолжил пение:
А есаул догадлив был,
Он сумел сон мой разгадать.
Ой, пропадёт, он говорил,
Твоя буйна голова.
Рефрен последних двух строк исполняли хором, присоединились вошедшие матросы и подошедший капитан.
Ой, пропадёт, он говорил,
Твоя буйна голова.
После этих слов от нахлынувших эмоций кое у кого дрогнул голос, увлажнились глаза; не стыдясь проявленного чувства, слушали, молча исполнителя.
Резко перейдя к диминуэндо, понизив тембр почти до шёпота и едва касаясь струн, Петя, еле двигая губами, отчего казалось, песня доносится издалека, из-за горизонта, закончил песню.
Ой, то не вечер, то не вечер…
Мне малым мало спалось,
Мне малым мало спалось,
Ой, да во сне привиделось…
Дом Красноштановых. Посёлок Белые пески. 1 июня 2014 г.
Сонливое, утомлённое не прекращающейся жарой северное утро пришло на землю.
Немного приподнявшееся над землёй солнце окрасило деревянные крыши домов в нежные алые тона; первые лучи проникли в жилища, прогоняя теплом холодные и мучительные остатки душной ночи и тягостных бесконечных снов.
Закричали радостно петухи, возвещая приход нового дня. Замычали коровы, выходя из дворов, медным звоном рассыпались колокольчики на шеях у животных, раздался спокойный окрик пастуха, последовавший следом за сухими щелчками кнута.
Айна проснулась в четвёртом часу и лежала, не двигаясь, задумчиво рассматривая причудливые прозрачные тени на потолке.
Когда комнату осветили солнечные лучи, смотрела с интересом за их игрой, проходя через рисунок на гардине, они рисовали интересные сюрреалистические картины. Вот скачет рыцарь на петухе, размахивая, мечём, шевельнулась от ветра гардина и уже стая мальков плещется в светлой заводи стены; так, раз за разом всё сильнее расслабляя и будоража воображение, Айна представляла среди перепутанных линий и непересекающихся кривых таинственный и чарующий мир, пространные земли, где в гористой местности течёт, скрываясь между холмов и высоких берегов быстрая река; в долинах и на возвышенностях воображение рисовало высокие травы, густые кустарники и высокие деревья, растущие одиноко и небольшими рощицами; птиц, весело поющих в зелёных зарослях, и животных, скрывшихся в лесу.
Увлечённая фантазиями не заметила, как к ней обратилась мама.
– Не спится, доченька? – спросила с порога Людмила Карловна.
Айна вздрогнула. Загадочный мир рассыпался как карточный домик. Таинственная улыбка не покинула счастливого лица девушки
– Что, мам? – ответила Айна, – извини, задумалась. Ты что-то спросила?
Людмила Карловна присела на кровать и погладила дочь по голове, глядя на неё с любовью.
– Ты приехала, совсем не похожа на себя, – заботливо произнесла мама. – У тебя всё в порядке? С друзьями хорошо? С учёбой?
Айна улыбнулась и потянулась, выгнувшись телом, резко села и обняла маму за плечи.
– И с учёбой и со всем остальным полный порядок!
Мама покачала головой.
– Нет. Не всё! – с интригой промолвила она, – поведение изменилось. Смотрю исподтишка за тобой и наблюдаю перемены. Уж не думаешь ли ты, что мать старится и становится слепой?
– Я так не думаю! – горячо возразила Айна, – просто…
– Не влюбилась ли ты, доченька? Давно пора.
Девушка отстранилась от мамы и уткнула лицо в ладони, плечи её мелко затряслись.
– Ты плачешь?
Не отрывая ладони от лица, Айна ответила:
– Смеюсь, – сдерживаясь, сказала Айна, – посуди сама, мам, в кого можно в нашем селе влюбиться?!
– У нас, не спорю, не в кого, – рассудительно произнесла мама и добавила, – ладно, умывайся и бегом завтракать. Готовы твои любимые оладушки.
Городская квартира Вити Рябого. Якутск. 1 июня 2014 г.
Переступив порог родного жилища, Витя наконец-таки вспомнил, кто помимо Феди соблазнял его несметными богатствами и прожужжал все уши сладкими словами, даже пообещав посодействовать в покупке острова.
«Эдик! – стукнул себя по лбу Витя, – хрен косоглазый! А ещё родственничек!..» Не столько, в самом деле, негодуя, сколько раззадоривая и накаляя себя, Витя суетливо метался по огромной пятикомнатной квартире.
Останавливаясь возле холодильника, когда по инерции заносило на кухню, задумывался, не дёрнуть ли стопарь для активации мышления. Поразмыслив, отказывался. Мыслительная и мышечная активность и без стопарика водочки зашкаливала.
«Спелись, твари, за моей спиной! – с возрастающей злобой, досадливо думал Витя, – и когда успели? Втянут в свои дела пошлые, доказывай потом…»
Мобильный телефон с невероятной скоростью вертелся в руках, мелькая между пальцами. Витю раздирала дилемма – звонить или нет. Если да, – кому? Федя – проверенный на крови друг; Эдик – родственник. «Блин, блин, блин! – мысленно ругался Витя и ощутимо бил кулаком с зажатым в нём телефоном по ладони, – ну почему?! Почему?!» Федя или Эдик. Вдруг в голове завертелась песенка «Оля плюс Володя мелок выводит». Тут не мелком, при случае, чем-то более ощутимым выведет. И всё же? «А вдруг играют независимо друг от друга? – трепетно задрожала мысль-соломинка, как средство спасения и он за неё судорожно ухватился, – позвоню, раскрою карты. Получится, авторитет Витя Рябой – двойной игрок, выгода только одинарная». Ссориться с Федей – потерять единственного друга; конфликтовать с Эдиком, не избежать распрей с женой, дальние родственницы очень тесно привязались друг к другу (угораздило же жениться на сестрах!). Не хочется ни того, ни другого. Найти золотую середину тяжело. Проще бином Ньютона решить.
Незаметно за рассуждения сварил кофе. Выпил. Не помогло. Не почувствовал вкуса. Хлебал автоматически. Повторил. Плеснул в кружку щедро коньяку. На душе не полегчало. Но появились проблески света на затемнённом горизонте.
Волнение и нервозность накатывали волнами, набегали, будоражили нервную систему, расшатанную тяжёлой молодостью, и уходили, не облегчая. Рука тянулась к дверце холодильника; душа ждала успокоения. Не нарушая шаткого внутреннего равновесия, символично сравнивая себя с Гамлетом и его, вошедшим в разговорную речь, to be or not to be, решил окончательно забыть о водке до полного прояснения ситуации.
Ведь и Федя, и Эдик, рассуждал он, куря на балконе, просили о помощи. Да, сам я не буду бегать со «стволом» (а как иногда хочется!) и шмалять (ажно душа из груди рвётся) налево-направо; ребят подключу. Где гарантии, что они, узнав об истинной цели, всю правду не выдашь, не выйдут из-под контроля. Призрачная идея владения не приобретённым золотом снесёт «крышу» не у одних «разумно и взвешенно рассуждающих» паханов от власти и политиков, самого будоражит, того гляди и взорвусь. Подверженными действию инфекции золота в большей степени оказываются клевреты, часто выходящие с нотами протеста против горячо любимого хозяина не с воздушными шариками в руках и транспарантами.
Тяжёлые сомнения сродни трудным размышлениям. Ставят в тупик перед открытой дверью, ведущей в пустоту. И гениальность руководителя (Витя считал себя гением) заключается в достойном выходе из сложившегося положения.
Посмотрев с сожалением на погасшую папиросу, Витя Рябой вынул из сейфа тоненький потёртый блокнотик в кожаной обложке. Раскрыл. На первой странице было записано несколько телефонных номеров без обозначения принадлежности. Хозяин один знал, кому они принадлежат. Набрал первый номер.
– Алло! – сказал дрогнувшим голосом, – это Виктор Викторович, нужно встретиться, есть интереснейшая информация. – В ответ услышал дату и время и отключился.
Затем набрал второй, при этом сильно потея, дрожащими пальцами. С облегчением услышал частые гудки и прочитал на дисплее «Абонент занят». Сделал глубокий вдох, усмирил колотящееся сердце, выдохнул и повторно набрал номер.
– Это я, – сказал он в трубку, почему-то прикрыв её рукой, – обладаю интересной информацией. Необходимо встретиться. – Ответ последовал немедленно и Витя скороговоркой произнёс: – Конечно, в любой день и удобное для вас время…
Дом Красноштановых. Посёлок Белые пески. 1 июня 2014 г.
Завтракала Айна вяло; рассеянно мешала сахар ложечкой в чашке; взяв пальцами оладью, замерла, задумчиво устремив мысли в другие измерения.
– Мам, а где папа? – вышла из задумчивости Айна.
– Проснулась-таки, – всплеснула Людмила Карловна руками, – и об отце вспомнила. Поехал проверять капканы. Хочет любимой дочке подарок сделать.
– Подарок это хорошо, – снова впав в прострацию, произнесла Айна и поблагодарила за завтрак: – Спасибо, мамуля, что-то нет аппетита.
Проследив за нею взглядом, Людмила Карловна подумала, всё-таки влюбилась дочка и в подтверждение её дум услышала песню из комнаты Айны:
Ой, то не вечер, то не вечер…
Недалеко от г. Покровска. Река Лена. 1 июня 2014 г.
Четыре часа увлекательного пути пролетели незаметно. Утомлённые мелькающими зелеными берегами, спокойными видами реки и быстрым движением «Ракеты», большинство студентов задремали.
Петя и Алексей Оттович сидели отдельно и увлечённо о чём-то вполголоса говорили.
– Солнечная погода, ветер, врывающийся в окна, все эти маленькие факторы служат большому делу, – отвлёкся Алексей Оттович от беседы, – создают прекрасное настроение. Ну, разве не прелесть эти речные виды!..
Плывущие навстречу паромы и грузовые суда протяжными гудками сирен приветствовали экипаж и пассажиров «Ракеты», пронзительный, резкий сигнал летел в ответ.
В эти минуты ребята сонно оглядывались, окидывали друг друга вопрошающими взглядами, увидев причину беспокойства, махали руками, высунувшись по пояс в окна.
Частные катера и яхты обгоняли судно, исчезая в мерцающем мареве над протянувшейся извилисто рекой.
– Везёт же кому-то! – раздался завистливый голос Нади, – на яхтах рассекают.
Петя сел рядом с ней. Обнял за плечи.
– Не переживай, у тебя всё впереди. Сейчас пусто, месяц спустя густо. И не ты будешь взглядами кого-то провожать, тебя замучают толпы поклонников.
Надя положила голову Пете на плечо и тихо, сладким голоском произнесла:
– Ох, Петенька, твои слова да богу в уши! – погладила по руке и вскрикнула, уставившись на него в упор, – Петь, слух, прошёл, ты своей банкирше отворот дал.
За Петра ответили:
– Зря надеешься, он уже нашёл ей замену.
Кажется, Настя полюбопытствовала:
– И когда успел?
Эля сыронизировала, добавив соли в слова:
– Наш пострел всюду поспел!
Петя удивился информированности однокурсников, но благоразумно промолчал. О разрыве с Анжелой знали он и родители. Даже гипотетически не мог предположить, кто и откуда об этом узнал. Тем более, какая замена, минутное знакомство в автобусе, когда внимание к себе привлекла симпатичная девушка в синем. «Мистика, просто», – подумал он и тотчас мысли отвлеклись шумом и суетой за бортом. «Смотрите, водные байкеры! – захлопала в ладоши Настя, – клёво то, как!» «Ой, девочки, красота какая!» – вторили Эля и Надя.
Десять юношей на водных мотоциклах в спасательных жилетах на голое тело рассекали водную гладь. Флаги России на тонких металлических мачтах трепетали на ветру. Поднимая струи за кормой, они быстро догнали «Ракету» и, разбившись на две группы, заняли места по обе стороны судна.
Из мегафона на судне послышались щелчки, и раздался следом голос капитана. Он напомнил о правилах безопасного поведения на реке. Предупредил, приближение на опасное расстояние к движущемуся судну типа «Ракета» может вызвать определённые последствия.
Байкеры разъехались веером в разные стороны, сделав несколько кругов невдалеке от судна, вырвались вперёд, вернулись и сопроводили до карьера. Отсалютовали, и исчезли за кормой.
Внезапно на солнце набежали свинцовые тучи. Поднялся сильный ветер, погнал высокую волну. Послышалось далёкое громовое рокотание, сухим треском напомнило звук раскалывающейся скорлупы орехов. Всполохи молний последовали одна задругой, длинные блестящие стрелы прорезали мрачность неба и хлынул ливень.
Сильные косые струи забили по стеклу, запела металлическим голосом крыша, наполнив салон неожиданно гармоничным и мелодичным звучанием. Всё вокруг исчезло в дождевой завесе. На расстоянии вытянутой руки ничего не рассмотреть. Судно сбавило скорость и, спустя минуту, остановилось.
Тучи быстро налетели, быстро и ушли.
Установившаяся в салоне тишина вслед за прекратившимся дождём, показалась густой, тяжёлой и пропитанной влагой.
В салон заглянул вахтенный матрос, поинтересовался, ну, как, все в порядке, сообщил о получасовой стоянке вблизи берега на виду города Покровска.
– Всю жизнь живу в Якутске, а в Покровске ни разу не была, – с тоской в голосе отозвалась Надя.
– Успеешь, – заверили её, – жизнь только началась.
Надя бойко отозвалась, сказала, не поняв для чего и к кому обращаясь:
– Кому пирожки, кому – сухарики.
