Текст книги "Феникс в пламени Дракона"

Автор книги: Сергей Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Треклятые герои, – проворчал господин префект Западной Эскадры. – Ну и на что еще они надеются?

– Прошу прощения, мой префект? – переспросил капитан корабля, без стука появившийся в каюте.

– Не обращайте внимания, Илевер, – отмахнулся Дэвиан. – Всего лишь мысли вслух. Не могу понять, за что цепляются эти мятежники. Их война проиграна, это же очевидно.

– А я могу их понять, – сказал капитан. – Я бы повел себя так же, окажись я на их месте. Сдаться на милость победителя – это не по мне. А вы, префект, как бы поступили?

– Я бы постарался не оказаться на их месте, – суховатым тоном ответил Дэвиан. – Меня гораздо больше устраивает мое собственное. Погибнуть с честью или жить со стыдом – вот выбор, до которого никогда нельзя доводить войну.

– Да, но иногда это не от нас зависит, – Илевер мрачно усмехнулся. – Ивирцы подбили этих болванов на мятеж, а когда получили то, на что нарывались – сбежали и теперь делают вид, будто ничего не было. Не думаю, что у бедолаг была альтернатива. Бороться или смириться? – капитан вздохнул. – Я их даже жалею. Вы хорошо сказали, префект, лучше бы нам никогда не оказаться перед таким выбором.

Дэвиан аккуратно сложил рапорт и убрал в папку с бумагами. Сражение у Анлакара стало для префекта Западной эскадры первым боевым крещением, но Дэвиан не заметил за собой жалости к погибшим врагам. Он сделал то, что необходимо было сделать, и не видел оснований переживать из-за этого.

– Меня не беспокоит судьба мятежников, – признался он. – Видимо, сострадание не входит в число моих достоинств. Кроме того, Илевер, вспомните, что случилось с людьми, которые не успели укрыться в Атрии.

– Вы снова правы, префект, – лицо Илевера ожесточилось. Прежде, чем был задушен, этот мятеж взял с населения Анлакара кровавую дань.

– Кстати, что капудан-паша? – осведомился Дэвиан. – Все еще ругается?

Лицо всегда серьезного капитана неожиданно украсила кривая улыбка.

– Теперь он требует саблю и вас, префект.

– В самом деле? Неужели он решил претворить свои угрозы в жизнь и изрубить меня на куски?

– Именно так, – подтвердил капитан Илевер. – Он намерен вызвать вас на дуэль на саблях до смерти.

– Вот как? – Дэвиан усмехнулся. – А он, оказывается, романтик, наш пленник. Я думал, таких людей уже не осталось в наш прагматичный век. Правда, я наслышан о том, что такая склонность всегда водилась за дядюшкой Ажади Восьмого. Я имею в виду – дуэли. Он с юных лет питал страсть к поединкам на саблях и пистолетах и готов был драться с любым, кто первым на глаза попадется.

Илевер хмыкнул.

– Да, я тоже об этом слышал. Но не думал, что с таким характером доживают до его возраста.

– В Ивире доживают, во всяком случае – султанские родственники. Вы же знаете, Илевер, что там до сих пор не отменен закон, согласно которому с любого, кто прольет хоть каплю крови члена правящего семейства, заживо снимают кожу, так что наш дуэлянт не очень рисковал.

– Ивирцы! – буркнул Илевер. – Они всегда были слабоумными. Иногда мне хочется, чтобы Император все-таки отдал приказ о наступлении, и мы стерли бы Султанат с лица земли, а Ажади со всеми его дядьями, братьями и кузенами утопили в столичной гавани. Ивирцы бы нам только "спасибо" за такое сказали.

– Ну, это вряд ли. Хотя, кто знает, – заметил Дэвиан. – Я допускаю, что Западной Эскадре еще придется пострелять.

– Вы думаете, префект?

– Все может быть. Корабли Магистра Гранта не отозвали обратно на Восток, скоро они будут здесь. Возможно, в суматохе последних дней им просто забыли отдать соответствующий приказ – я не удивился бы, честное слово! – но возможно, что это и не случайно.

– Если Император объявит Ивиру войну, это будет только справедливо, – сказал Илевер. – Султан Ажади бросил нам вызов, его нужно поставить на место. К тому же, ивирский флот уже уничтожен, теперь острова Султаната беззащитны. Если война начнется, она не затянется надолго.

– Я не уверен, что все так просто, – возразил Дэвиан. – Мне не нравится происходящее.

Илевер с удивлением посмотрел на него:

– Префект?

– Весь этот мятеж... – пояснил Дэвиан, – Когда Даэмогосом забытая провинция внезапно восстает, значит, это кому-то нужно. И не случайно у анлакарцев оказалось столько оружия. Все было тщательно организовано, и мятежники действовали успешно. Застали гарнизон врасплох, захватили аэродром и большую часть острова, осадили Атрию, но затем... – он мрачно усмехнулся, – прибывает ивирский флот, и что? Мы вступаем в бой и обнаруживаем, что имеем дело с полными растяпами. Громим их почти без потерь. И, едва мы покончили с ивирцами, мятеж начал выдыхаться, повстанцы внезапно утратили весь свой боевой дух и рассеялись по острову.

– Действительно, странно, префект, – согласился капитан. – Я говорил с армейскими офицерами. Они взяли много пленных, так те подтверждают, что у них были лидеры. Офицеры, и, по словам некоторых из пленников, эти люди даже не были ивирцами. Северяне, а может быть, наемники с востока. Но затем они все внезапно исчезли. Просто однажды утром повстанцы проснулись и обнаружили, что за ночь их вожаки пропали. Должно быть, у побережья дожидалась субмарина, – предположил Илевер. – И наемники, как только поняли, что мятеж обречен, тихо скрылись и сейчас уже в Лакрейне.

– Я не понимаю, что происходит, – признался Дэвиан. – Сначала ивирцы провоцируют восстание, затем отправляют на убой лучшие корабли флота. Бессмысленно. Если у ивирцев были наемники-офицеры на Анлакаре, ничто не мешало им нанять таких же инструкторов, чтобы те обучали команды на кораблях. Время было, они обновляли флот восемь лет. Но этого не сделали. Почему?

– И как вы это объясняете? – поинтересовался капитан.

Дэвиан прикончил стакан.

– Никак. Я уже сказал, что не понимаю происходящее. Но у меня мерзкое предчувствие, Илевер. Мы словно фигуры на игровой доске, и готов поспорить, что игрок сидит в Кинто. Но что за игру он ведет, и каков приз? Я уверен только в одном, капитан: последний ход еще не сделан. Скорее, наоборот – партия только начинается.

Разговор префекта с капитаном прервал осторожный стук. В дверях появился молодой ординарец.

– В чем дело, Дарен? – благодушно осведомился Илевер.

Мичман вытянулся по струнке.

– Срочная депеша для господина префекта, – в его руке был бумажный пакет. – Передана телеграфом из столицы. Только что доставлена от вице-губернатора острова.

– Благодарю вас, – Дэвиан забрал конверт. – Вы свободны.

Юноша развернулся на каблуках и пропал, оставив господ офицеров наедине с письмом и бутылкой вина. Лично Дэвиану намного приятнее было общество последней. Тем не менее, он неохотно распечатал конверт. Внутри была телеграмма – бумажные ленты, идеально ровно, как по линейке, наклеенные на квадратик жесткого картона. Дэвиан прочитал и присвистнул.

– Что там, префект? – заинтересовался Илевер. – Может быть, ивирцы собирают новую эскадру? – в голосе капитана появился намек на энтузиазм. Он попробовал вкус победы и хотел еще.

– Нет, хуже, – Дэвиан Каррел вздохнул. – Это из Палатиана. В точности как я и ожидал. Меня срочно вызывают в столицу. Для награждения и оказания всяческих почестей. Бррр... Илевер, кажется, там еще оставалось немного вина... налейте.

Остров Анлакар, Атрия. Тремя часами позднее.

Солнце перевалило через зенит, медленно склоняясь на запад. Тени начали удлиняться. Духота стояла невероятная. Перегретый воздух казался густым и вязким. Дэвиан снял фуражку и обмахивался ей, спасаясь от обжигающего зноя. Даже близость воды не приносила облегчения.

Перед отбытием в столицу префект Западной эскадры счел нужным все же заглянуть на прощание к наместнику Анлакара. Визит не затянулся надолго – Дэвиан спешил, к тому же, у вице-губернатора уже был Магистр Лютиэн, отношения с которым у Дэвиана не заладились с самого начала. Магистру не нравилось, что действия Западной Эскадры освещаются в газетах более подробно, чем сухопутная операция его войск, поэтому при встрече с флотским соперником он поджал губы и нехотя выдавил из себя сухое приветствие. В свою очередь, Дэвиан, раздраженный жарой и вестями из столицы, позволил себе несколько неприкрыто язвительных высказываний и, сообщив о своем предстоящем отъезде в метрополию по призыву Императора – последняя новость сделала лицо Лютиэна еще более хмурым и недовольным – распрощался.

Сейчас он шагал вдоль набережной. Порт Атрии был не очень велик, и последние дни в нем постоянно было тесно из-за крупных транспортов, доставивших на остров очередные отряды пехоты пехоты и боеприпасы – в чем, на самом деле, уже не осталось необходимости. Если только Анлакар не решили превратить в перевалочную базу для дальнейшего удара по ивирским островам, но, будь это так, командира эскадры не отозвали бы в столицу. Вероятнее, Магистр Лютиэн просто увлекся игрой в солдатики.

Несмотря на жару, порт бурлил активностью. Матросы и солдаты – кто в расстегнутых гимнастерках, кто и вовсе голый по пояс – под присмотром старшин и унтер-офицеров выгружали многочисленные ящики, мешки и парусиновые свертки, доставляемые с больших транспортов шлюпками и катерами. На берегу все это перегружали на грузовики. Звук моторов и работающих механизмов, голоса перекликавшихся людей, сирены кораблей сливались в общий неразборчивый гул.

Многие узнавали Дэвиана и встречали его салютами и приветственными возгласами. Он кивал в ответ.

" Похоже, я становлюсь популярен, – с иронией подумал господин префект, – Да уж, дядюшка сейчас наверняка кусает локти".

Краем глаза он заметил какое-то движение сбоку, совсем рядом с собой. Там пришвартовался к причалу очередной кораблик – небольшой моторный катер с несколькими пассажирами в гражданской одежде. Место для швартовки они выбрали не слишком удачно – рядом с двумя только что прибывшими большими шлюпками, доверху загруженными плотно упакованными тюками. Десятка полтора насквозь пропотевших матросов суетились вокруг, быстро избавляя лодки от груза. Заморенный старшина, чей китель был застегнут на все пуговицы, приглядывал за разгрузкой, обмахиваясь фуражкой, и даже на нерадивых подчиненных покрикивал как-то уныло.

Первым по шаткому трапу, спушенному с причала, поднялся щуплый мужчина, водрузивший на плечо раскладную треногу. За ним последовала темноволосая женщина в простом светлом платье. Она была довольно недурна собой. Еще двое мужчин, навьюченных мешками и чемоданами, ждали своей очереди. Очередная группа репортеров прибыла с континента, понял Дэвиан. Поздновато они – все интересное закончилось еще позавчера.

Отвернувшись от новоприбывших, господин префект собирался идти дальше своей дорогой, как вдруг услышал позади крик. Точнее, сразу три крика – испуганный мужской, сердитый женский и непечатный – старшинский. Обернувшись, Дэвиан увидел позади картину, которая его нисколько не удивила.

Мужчина с треногой, то есть, уже без треноги, размахивая руками, летел с причала в воду, куда и ухнул через полсекунды, подняв кучу брызг – как будто перед носом журналистского катера упал кричащий и барахтающийся снаряд. Мгновение спустя бедолагу чуть не зашиб свалившийся сверху мешок, который выронил один из матросов. Видимо, тот взвалил свою ношу на плечо и, не заметив репортеров, сходящих со своего катера, натолкнулся прямо на них. Усатый старшина, ругаясь на чем свет стоит, грозил растерявшемуся матросу кулаком. Женщина в последний момент ухватилась за поручни, пытаясь избежать падения, но ее рука соскользнула, и, вне всяких сомнений, она последовала бы за своим коллегой, если бы кто-то не подхватил ее под локоть.

Этим кем-то был префект Дэвиан. Он тоже пошатнулся, но устоял на ногах и не позволил упасть незнакомке. Та дернулась, инстинктивным движением пытаясь высвободить руку, но Дэвиан держал девушку крепко и рывком втянул назад, на причал. Затем бросил взгляд на воду, где все еще трепыхался мужчина, лишившийся своей треноги, которая нашла последнее пристанище на дне рядом с мешком матроса. Там тоже все было в порядке – его уже поймали за руки и пытались втянуть обратно на катер, с которого он только что сошел столь неудачно. Не похоже, что падение в воду причинило ему вред – бедняга, правда, промок насквозь, но по такой жаре это было не самое страшное, что может случиться с человеком. Дэвиан ему даже немного позавидовал. Он, хоть и позволил себе расстегнуть воротник черного офицерского мундира, все равно задыхался.

– Кхм... – негромким покашливанием напомнила о себе спасенная от незапланированного купания женщина. – Может быть, теперь вы меня все-таки отпустите?

– О, прошу прощения, – он понял, что все еще удерживает ее локоть, и разжал пальцы.

Она чуть отстранилась, оправляя платье.

– Спасибо, – на ее губах появилась слабая улыбка. – Я вовсе не хотела нырять в воду, едва сойдя на берег, – улыбка стала шире. – Хотя, кажется, тут многие не отказались бы полюбоваться на такое зрелище.

Действительно, матросы, забросив работу, с любопытством следили за ходом операции по извлечению из воды утопающего репортера. Кто-то даже одобрительно засвистел, другой давал практические советы. Старшине пришлось вмешаться, чтобы восстановить порядок. Вмешательство было громким и с первого до последнего слова нецензурным. Женщина слегка поморщилась.

– Такое мне вряд ли позволят напечатать в статье, – сказала она. – И вообще, не так я представляла свое прибытие. Я... – тут ее глаза расширились, и она воскликнула, – но ведь вы – принц Дэвиан Каррел!

Дэвиан подавил вздох.

– Собственной персоной, – сказал он. – Вижу, я действительно стал знаменит.

– О вас говорит вся Империя от Гайона до Хатьеры! – заявила девушка. – Творец! Я совсемне так представляла свое прибытие на Анлакар, – повторила она. – В первую же минуту меня вытаскивает из воды сам принц Дэвиан! Если я напишу об этом, мне просто никто не поверит! О... – спохватилась она, чуть покраснев, – простите, я немного... удивлена. Я даже не представилась. Фионелла Тарено. Из «Южной Звезды».

– Красивое имя, – проговорил Дэвиан, не придумав в первый момент ничего более умного и оригинального. – Анадриэйльское, если не ошибаюсь?

– Да... – сказала она. – Моя мать родом из Анадриэйла.

А отец, видимо, гайонец, предположил Дэвиан. В облике девушки действительно преобладали анадриэльские черты – высокие скулы, полные губы, смуглая кожа, миндалевидные темно-карие глаза. На ее лице не было никакой косметики, что весьма разумно при такой погоде. К тому же, ее внешность была достаточно яркой, чтобы не было необходимости подчеркивать ее с помощью грима.

Женщина была довольно высокого роста, легкое светлое платье подчеркивало отличную фигуру. Блестящие черные волосы были стянуты в узел на затылке. Выглядела она лет на двадцать пять – двадцать семь.

– Так вас направила сюда "Южная Звезда", тиа Тарено? – сказал Дэвиан.

– Да, – она кивнула. – Я должна сменить своего коллегу. Он получил здесь боевое ранение и не может дальше исполнять свою работу.

– Ах, да, – вспомнил Дэвиан, – я об этом слышал. Кажется, пуля мятежников ранила его в ногу.

– Насколько мне рассказывали, в действительности, ему попали не совсем в ногу, а в, кхм... мякоть. Из-за этого бедного Торала пришлось отправить в Гайон на лечение, и только тогда мне позволили отплыть на Анлакар, – женщина – Фионелла – недовольно поджала губы.

– Боюсь, вы в любом случае опоздали, – честно сообщил Дэвиан. – Все, достойное внимания, уже закончилось, а все, что осталось – жара и суматоха.

Она вздохнула.

– Да, я уже догадалась. Хотя, – журналистка улыбнулась, – как сказать. Не успев прибыть, я уже столкнулась с самим принцем Дэвианом, победителем ивирцев. Разве это можно назвать неинтересным?

Дэвиан подавил вздох. Видимо, Фионелла заметила, какое выражение промелькнуло в его глазах, потому что неловко рассмеялась.

– Наверное, вас уже замучили мои коллеги, – сказала она.

– Ну... – протянул Дэвиан, – во всяком случае, могу вас уверить: никто из них не выглядел вполовину так же хорошо, как вы.

Девушка чуть покраснела.

– Вы мне льстите.

– О нет, я говорю серьезно. Уж если я должен разговаривать с репортерами, то лучше, если это будет красивый репортер.

– О? – ее голос сделался прохладнее. – Берегитесь, Ваше Высочество, я могу поймать вас на слове.

– Как вам угодно. При условии, что вы не будете называть меня "Высочеством".

– Вам не нравится это обращение? Тогда как же я должна вас называть? "Префект Каррел"?

Дэвиан усмехнулся.

– О том, что я префект, мне напоминает ежедневно не меньше полусотни человек. Думаю, если вы будете звать меня просто "Дэвиан", это будет наилучший вариант, тиа Фионелла.

– Как вам угодно, – в тон ему сказала девушка, – Но я намерена заставить вас исполнить свое обещание.

– Хм? – Дэвиан приподнял бровь, – О каком обещании вы говорите?

– А вы уже забыли... принц Дэвиан? Вы только что обещали мне интервью. Если я опоздала на войну, я не хочу упускать возможность сделать репортаж о встрече с ее героем.

– Что ж, вы меня поймали, – сказал он, – В таком случае, предлагаю перебраться куда-нибудь в более подходящее место, – он обернулся через плечо, – пока ваш ассистент обсыхает.

Выловленный из воды мужчина о чем-то оживленно ругался с двумя моряками. Кажется, речь шла о потерянном штативе.

– А ты не лезь под ноги! – рычал присоединившийся к подчиненным старшина, размахивая увесистым кулаком, – Не видишь – люди делом заняты?!

– Делом?! Каким делом? Сталкивают приличных людей в воду?!

– Кто здесь приличный человек, ты, что ли?!

– Что? Ты... хамло!

– Не, это я еще тебе не хамил. Вот сейчас буду хамить, – и старшина с военной прямотой исполнил обещание.

– Я буду жаловаться вашему начальству! – не остался в долгу репортер, – Вам это даром не пройдет!

– Ну, иди, жалуйся! – осклабился старшина, – Там тебя еще и подальше отправят.

Дэвиан хмыкнул.

– Похоже, ваш коллега только что нашел себе новых друзей, тиа Фионелла, – констатировал он. – Давайте оставим их в покое – у них явно есть, что сказать друг другу. Я знаю поблизости одно приличное местечко – по крайней мере, там есть тень и подают неплохой аржус.

– Это было бы прекрасно.

– Так вы военный обозреватель? – спросил Дэвиан, когда они направились в сторону от пристани.

– Я просто попросила отправить меня на Анлакар, – ответила девушка. – А что вас удивляет, принц Дэвиан?

– Никогда еще не встречал женщину, которая хотела бы попасть в зону боевых действий.

– О. Просто мне надоело писать о модных салонах и выставках современного искусства, – суховато ответила Фионелла.

Дэвиан склонил голову.

– Простите, тиа. Я вовсе не хотел вас обидеть.

– Вы можете называть меня по имени, – сказала девушка. – Раз уж хотите, чтобы я обращалась к вам так же.

– С удовольствием, – он улыбнулся.

– К тому же, вы сами сказали – все уже закончилось.

– Вы разочарованы?

– Вовсе нет! – запротестовала она. – И вообще, кто кого здесь должен расспрашивать, принц Дэвиан?

– Действительно. Кстати, мы как раз пришли.

Заведение, которое приглянулось Дэвиану, носило имя "Танцующий якорь" – собственно, оригинальное название и привлекло префекта в первый раз. Снаружи, под полотняным навесом, размещалось десятки четыре маленьких круглых столиков, многие из которых уже были заняты флотскими офицерами в черных мундирах и армейскими в темно-серой полевой форме.

– Я вижу, все-таки город еще на военном положении, – прокомментировала это зрелище девушка, занимая вместе со своим спутником один из немногих свободных столиков.

Дэвиан негромко рассмеялся.

– Будь это так, офицеры не сидели бы по ресторанам. Просто западная группа войск слишком долго засиделась без дела. Кое для кого весь этот мятеж стал удобной возможностью привнести в жизнь хоть немного разнообразия.

Официантка принесла на подносе два стакана с холодным аржусом. Дэвиан сделал небольшой глоток. Кисло-сладкий напиток принес приятное чувство свежести.

– Не представляла, что о таких вещах можно рассуждать подобным образом... – девушка с любопытством смотрела на него. – Скажите мне, принц Дэвиан: правда, что вы взяли в плен кровного родственника самого ивирского султана?

– Чистая правда, – подтвердил Дэвиан с усмешкой. – Капудан-паша Раннук ай-Таллакар – дядя Ажади Солнцеподобного. Его держат у меня на корабле. Если желаете, я могу вас познакомить, хотя не советую, все равно он только ругается. Неужели вы не знали, Фионелла?

Она невинно моргнула.

– Ну конечно, знала. Об этом говорит вся Империя. Но с чего-то же нужно начать беседу. Вы все еще должны мне интервью, Ваше Высочество.

Дэвиан усмехнулся и развел руками.

– Я всецело в вашем распоряжении...

ГЛАВА 9

Лакрейн. Столица Ивирского Султаната.

38 день Весны.

У большинства людей, услышавших слово "султан", в воображении сразу формировался стереотипный образ, основанный на театральных постановках, старых ивирских сказаниях, и просто на банальных предрассудках. Тайсэн Арио Микава признавался себе, что и он, думая про "султана" как про некоего абстрактного правителя державы под названием "Ивир", представлял себе рослого, дородного, круглолицего вельможу с огромной черной бородой; разумеется, султану полагалось носить длинную золотую мантию и пышный алый тюрбан на обритой налысо голове. Также султан должен быть свиреп, вспыльчив и криклив, держать огромный гарем и съедать в день по жареному быку.

Именно такими представали владыки Ивира в театральных постановках и кинофильмах, основанных на древнеивирском эпосе. Красивые, экзотические истории с оттенком мистики и эротики пользовались популярностью во всем мире, не обойдя стороной даже Агинарру. Возможно, султаны прежних времен и были такими, но Ажади Восьмой Солнцеподобный являл собой полный контраст с этим стереотипом.

Он, правда, был довольно высок, но худощав, почти костляв, и смуглое лицо, украшенное большим орлиным носом, никак нельзя было назвать круглым. Борода и усы Ажади были аккуратно подстрижены по последней моде, и старой традиции обривать голову он не придерживался. Одевался он, за исключением предписанных придворным церемониалом случаев, в костюмы современного фасона, а тюрбана на его голове Микава не видел ни разу за те несколько лет, что имел счастье жить в Лакрейне в роли "наемного консультанта по вопросам обороны".

Гарем у Ажади Солнцеподобного был, и было несколько детей от разных жен, но только потому, что это султану предписывали обычаи. Он не питал тяги к плотским утехам и в еде соблюдал умеренность, зато увлекался охотой, борьбой, фехтованием, стрельбой и изучением трактатов по военной науке, написанных его великими предками – победоносными ивирскими властителями прошлых эпох. Ажади считал себя непревзойденным воином и полководцем, и капитан Микава старался всячески поддерживать в нем эту уверенность.

К сожалению, характер султана был более близок к стереотипу, нежели внешость и образ жизни. Крикливым Ажади VIII, правда, не был, но злобностью и мстительностью обладал в полной мере. Кроме того, вопреки располагающей, интеллигентной внешности, он не отличался умом. Принято думать, что дураками управлять легко, но Ажади Солнцеподобный был непредсказуемым дураком, и работать с ним стоило капитану Микаве немало нервных клеток. Агинарриец понимал, что в буквальном смысле танцует на краю пропасти: Кинто далеко, а палач у Ажади всегда рядом, в ожидании зова, и если султану придет в голову покарать неугодного "наемника", уж конечно, ни Сегун, ни генерал Тинг не станут его вытаскивать из удавки. Они предпочтут умиротворить султана жертвой и прислать на замену нового "консультанта".

Вот и сегодня Ажади был в гневе. Внешне это почти не проявлялось, но Микава знал его достаточно хорошо, чтобы сразу заметить тревожные признаки. В том числе и подчеркнутое спокойствие султана говорило о его настроении. И, по правде говоря, причин для недовольства у ивирского владыки хватало.

Он правил Ивиром уже двадцать шесть лет. Когда умер его отец, тоже Ажади, только под порядковым номером "Семь" и по прозвищу Просвещенный, наследнику было всего двадцать. Империя в то время вела войну с Агинаррой на Севере – неудивительно, что у не слишком умного, зато горячего и крайне амбициозного юнца зародилась мысль отхватить у ксаль-римцев несколько островов. Эта недолгая война, в ивирских хрониках обтекаемо именуемая "летней кампанией 1914 года", у имперцев получила неофициальное наименование "охота за утюгами" – такое прозвище ксаль-риумкие моряки придумали для старомодных ивирских броненосцев за характерные обводы. Чем закончилась война, известно: Ажади остался без флота и без своих пограничных островов, включая Анлакар. С мечтами о победоносных военных походах молодому султану пришлось расстаться надолго – до тех пор, пока на Ивир не обратил внимание генерал Мио Тинг и не убедил Сегуна в том, что сотрудничество с западной державой будет выгодно для Агинарры. Именно тогда ивирцам начали продавать списанные из состава Объединенного Флота старые корабли и иную военную технику в весьма значительных объемах. Кроме того, хотя об этом и не говорилось во всеуслышание, Сегунат направил в Лакрейн военных и политических советников. Генерал Тинг называл эту операцию "план Бриз"; три года назад, после кампании в Тэй Анге, план был основательно переработан с учетом изменившейся обстановки, и с тех пор осуществлялся скрытно, планомерно и успешно. Но, великий Бог-Дракон Риото, эта работа прибавила Микаве седых волос!

Капитан склонился перед Ажади. На фоне прочих неприятностей, необходимость гнуть спину перед самовлюбленным болваном была, право же, мелочью, недостойной отдельного упоминания.

– Блистательный, вы желали меня видеть?

– Встань, капитан Микава, – Ажади сделал небрежный жест. – Следуй за мной в сад. Я желаю говорить с тобой.

" Он точно не в духе!"– Микава старался выглядеть невозмутимым. Ажади приглашал в дворцовый сад только тех, кем был крайненедоволен. Иногда – агинарриец сам бывал тому свидетелем – таких несчастливцев там же и душили. О да, в этойчасти классические представления о султанах в полной мере отражали характер Солнцеподобного.

Они проследовали в сад. Ажади легким движением руки приказал своим телохранителям отступить; могло показаться, что капитан Микава остался с владыкой Ивира наедине. Разумеется, сад был роскошен, словно уголок рая, обещанного религией Всевластного истинно праведным, то есть тем, кто чтит священников и султана. Голубое небо, пышные фонтаны, статуи и зелень вокруг – клумбы, кусты, деревца. Арио Микава не узнавал большую часть растительности, но вся она выглядела очень впечатляюще. Были даже цветы матаи, что растут на островах севера – как их смогли перевезти и приспособить для существования в жарком климате Ивира, оставалось только гадать. Для матаи уже наступила пора цветения, и грозди маленьких светло-голубых цветов свисали с их стеблей, распространяя сладковатый аромат. Это напомнило Микаве о прошлом – в городке Эгго, где прошло его детство, возле родительского дома тоже всегда росло множество матаи. Но сейчас был определенно неподходящий момент для ностальгии.

– Я опечален, капитан Микава, – заметил Ажади. – И, как ты понимаешь, причин для печали у меня сегодня много.

Арио Микава склонил голову. Он знал наперед каждое слово, которое собирается сказать ивирец, но перебивать султана было бы, мягко говоря, неразумно.

– Мои добрые подданные на Анлакаре, борцы за свободу, потерпели поражение и вынуждены скрываться от мести ксаль-риумцев, – начал перечислять свои беды Ажади Солнцеподобный. – Мой флот был разбит и упокоился на дне морском. Мой дядя Раннук оказался в плену у ненавистной Империи. Ксаль-Риум, быть может, уже планирует нападение на мои владения, а если это произойдет, у меня почти не осталось кораблей, чтобы бороться с их армадой. Всевластный, да будет священно имя Его вовеки, ныне отвернулся от Ивира, и это повергает меня в бездну отчаяния. Скажи мне теперь, капитан Микава с далекого Севера, что должен я сделать, чтобы Его благословенный взор вновь обратился ко мне и народу моему?

Ажади упомянул еще не все свои неприятности. Нельзя забывать про то, что весть о поражении разошлась по Ивиру, и обстановка в столице сегодня была неспокойной. Султану пришлось ввести в город гвардейские полки, иначе, возможно, он уже лишился бы трона. Под шумок Ажади прикончил кое-кого из наиболее опасных соперников, но многие разбежались по провинциям и теперь мутили воду там.

" А чего ты ожидал?– подумал Арио Микава с тоской. – Мы продали тебе несколько допотопных дредноутов, и ты уже возомнил себя властелином западных морей! Допустим, твоему флоту удалось бы разбить Западную эскадру и захватить Анлакар, а что дальше? Что бы ты стал делать, когда к имперцам прибыли бы подкрепления с востока или, убереги тебя от того твой Всевластный, с севера? Об этом ты не думал?"

Такой вопрос, достань у агинаррийца безрассудства задать его султану, был бы риторическим. Ажади действительно не задавался такими вопросами. Для него не было ничего важнее, чем потопить Западную эскадру и захватить Анлакар, после чего, по его мнению, война была бы выиграна. И среди генералов-ивирцев таких множество, тот же капудан-паша Раннук, командующий флотом, чего стоит! В Кинто все детали "плана Бриз" кажутся такими очевидными и легко осуществимыми, но попробовал бы генерал Мио Тинг, рассылающий свои директивы из столицы, лично взять на себя роль пастуха над стадом безмозглых, зато упрямых, спесивых и шумных баранов!

Но молчать нельзя, надо отвечать.

– Я скорблю вместе с вами, Блистательный, – начал Микава, подбирая слова, – но испытания затем посылаются нам, чтобы, преодолевая их, мы становились сильнее. Я не сомневаюсь в том, что народ Ивира предан вам и будет до последней капли крови защищать вашу священную землю. А мой Сегун помогал, и впредь будет помогать вам в борьбе против общего врага.

– Вот как? – Ажади поднял руку и коснулся золотой оправы очков. – Тогда скажи: если Империя начнет наступление на Ивир, Сегун пришлет ваш хваленый Объединенный Флот, чтобы защищать наши острова? Я так не думаю, агинарриец. А какой еще помощи мы можем ждать от вас? Вы подталкивали нас к этой войне, вы дали нам корабли, чтобы мы сражались вместо вас, но что еще вы сделали? Вы даже не дали нам знаний, которые были необходимы, наши моряки не обладали навыками для боя, что и стало причиной победы Ксаль-Риума, океан бы поглотил его земли!

– Это не совсем так, Блистательный, – ухватился за удобную возможность Микава. – Мы пытались обучить ваших моряков, мы делали все, что было в наших силах, но, к моей печали, капудан-паша Раннук не счел это необходимым. Он полагал, что его способностей флотоводца, в которых я не сомневаюсь, будет достаточно для победы. Увы, Всевластный рассудил иначе.