Текст книги "Чужие игры"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Не разбирая пути, отбрасывая правила, вдалбливаемые в меня графом, по путям, должным предохранить оппонента от гибели и лишения разума, я с хорошим энергетическим потенциалом вмазал по его внутреннему я, кроша словно слон в посудной лавке сложную цветовую гамму его разума и разрывая нити информационных потоков.

– Что происходит? – Ромашка дергала за рукав мага, в беззвучном крике раскрывшего рот и обхватившего голову руками.

– Оставь его. – Я вышел из астрала, чувствуя сильную слабость в ногах, из-за которой был вынужден опереться о ближайшую стену дома, чтобы не рухнуть наземь. – Его больше нет.

Вот засранка! Пользуясь моментом, девушка бросилась прочь от меня, с ходу переходя на бег, лихо подхватив подолы своих юбок. Но мой подвиг ей повторить не удалось. Гулко бухая по каменной мостовой, улицу стали заполнять солдаты городской стражи, причем блокируя сразу все проходы этой каменной ловушки.

Вот и подкрепление подошло, печально подумал я, вновь встречаясь взглядом с замершей меж двух огней Ромашкой. Все, допрыгалась дуреха, теперь уже ей ничего не поможет и не спасет, а я ведь предупреждал, я тебе, родная, дал три дня, чтобы ты смогла спокойно покинуть город, растворясь без следа! И на что ты их потратила?

Боже, как погано, просто мерзко стало в одночасье на душе, даже не думал, что опять судьба мне выпишет горьких пилюль из мерзости потерь, расставаний и такого гадостного чувства, что тебя предали те, в кого ты верил…

– Это еще не конец, Ульрих! – Она улыбнулась. – Помни, за мной должок!

Она рванула на груди цепочку со своим таинственным перстнем, сжимая его в своей маленькой и такой нежной ладошке.

– Мы еще обязательно встретимся! – Она рассмеялась, подмигнув мне.

Первая группа солдат схватила Ромашку, заламывая ей руки за спину, правда, с каким-то непонятным действием. Крайний здоровяк гвардеец внезапно пошатнулся как от пощечины, в тот же миг срываясь на бег, к группе подходящих следом, что-то сжимая в своей огромной руке. Это было словно эстафета, первый подбежал ко второму, что-то перекладывая ему в руку, и второй тут же пускался прочь бегом до следующего гвардейца, также передавая нечто по этапу, пока последний не скрылся в толпе наступающих солдат.

– Вы что тут устроили, вашу мать! – Один из отцов-командиров, так же как и я, с недоумением провожал взглядом бегающих, а потом с глупыми мордами лица замирающих на месте солдат. – Немедленно в строй! Оцепляем квартал, чтобы ни одна падла не проскользнула мимо, вяжите всех, пусть потом в казематах разбираются, кто тут прав, а кто виноват!

– Господин фон Рингмар? – Ко мне с поклоном подскочил один из офицеров.

– Все, что от него осталось. – Мне все еще было немного дурно, а к общему фону еще и дрожь в руках добавилась.

– Прошу извинить меня, ваше благородие, но вас ожидает господин Гербельт, я так понимаю, у вас назначено. – Он склонил учтиво голову.

– Подгоняйте экипаж. – Я вытер со лба холодный пот. – В предыдущей карете, где-то в ее обломках остались мои бумаги, прикажи солдатам собрать их.

– Будет исполнено. – Он молодцевато развернулся, уносясь выполнять распоряжение, а я по-прежнему стоял, не в силах отлепиться от стены и отвести свой взгляд от уводимой и связанной по рукам и ногам девушки, по чьему лицу текли вполне натуральные полосы-дорожки горьких слез.

Как-то жалко и мерзко слышались ее крики, мол, что за произвол, я не я, это какая-то ошибка, что здесь вообще происходит? Она пыталась разыграть комедию в стиле: «Я вообще не понимаю, как здесь оказалась».

«Мертвец ушел», – тихим перезвоном и игрой полупрозрачных теней пронеслась Адель в моей голове.

– Что? – переспросил я вслух, изначально даже не поняв, кто со мной говорит.

«Жди, он обещал тебе вернуться», – произнесла тень, растворяясь в сером мареве дождливого дня.

* * *

– Я все же настаиваю на том, что мы излишне нагнетаем обстановку. – Фенгель Вард, командующий корпусом армии короны, вещал перед королевским собранием министров и самых влиятельных герцогов Финора, под предводительством Митсвела Первого. – Моя разведка не раз и не два, я хочу это подчеркнуть, проникала на территорию предполагаемого противника, по-прежнему фиксируя местоположение всех корпусов и дивизионов империи на своих местах, согласно мирному договору!

– А я настаиваю, что имперцы готовятся к войне, и для этого у меня есть веские основания! – Не слишком любезно прерывал его своими выкриками Ганс Гербельт.

– Где они, ваши основания? – взвинчивал себя Вард. – Сбор слухов с городских улиц? – Смешно, сударь! Мои люди день и ночь контролируют армию!

Совещание шло уже битый час с попеременным успехом. Собрание раскололось на две части, одна из которых с настороженностью воспринимала весть о готовящемся вторжении имперцев, вторая же всячески пыталась наплевать на это, мотивируя тем, что миру уже под сотню лет и воевать невыгодно как Финору, так и злополучной империи.

Де Кервье начинала нервничать, от чего петли на ее рукоделии ложились кривовато, и уже во второй раз приходилось распускать две последние дорожки шарфа. Что за проклятие? Где же мальчишка, что могло его задержать? Она гневно фыркнула очередной тираде одного из выступающих и слишком горластых мужиков. Ну, в самом деле, как дети! При ее правлении подобных выкриков не допускалось, а уж о том, чтобы заявиться к королевской особе с трехдневной щетиной вообще никто и помыслить не мечтал. Распустил их сынок, распустил. Старушка печально покачала головой.

– Где ты запропастился и почему перемазан с ног до головы? – Не поднимая взгляда от своих трудов, произнесла старушка, когда слуги посадили рядом с ней усталого и грязного мальчика с несколькими толстыми папками для бумаг и двумя большими тубусами, видимо для рисунков.

– На меня напали. – Он порылся в карманах, извлекая кружевной платок и вытирая им лицо. – Имперцы.

– Ты плохо выглядишь. – Она смерила его тяжелым взглядом. – Вижу, устал, сможешь выступить?

– Смогу. – Мальчик кивнул, поправляя свои бумаги. – Правда, нужно будет закрыть рты всем желающим покричать, чисто по-человечески, нет сил перекрикивать это собрание.

– Не подведи. – Бабушка, тяжело вздохнув, поднялась со своего места, бочком обходя ряд министров и высокопоставленных вельмож, так как, увы, теперь ее место было далеко от трона.

Было ли сомнение в ее сердце? Было, и даже больше: сердце сжимал страх и собственная беспомощность перед грядущим. Она не была уверена в Ульрихе, она не была уверена в верности своего решения, а также она не была уверена в своем сыне и завтрашнем дне. Все было слишком зыбким и ненадежным, ей даже казалось, что сама земля раскачивается под ее ногами.

– Сынок, – произнесла она, заходя за спину короля, низко склоняясь и шепча ему на ухо.

– Мам, перестань! – сквозь сжатые зубы прошептал он. – Это, в конце концов, смешно и нелепо давать слово какому-то худородному барону, когда здесь весь свет короны и весь сбор министров!

– Сынок, поверь мне, он знамение. – Де Кервье было не по себе.

– Мама, прошу тебя, одумайся. – Король милостиво кивнул очередному оратору, как бы показывая, что продолжает его слушать. – Что скажут люди?

– Сынок, прошу об одолжении. – Она сжала за спиной свои сухие кулачки. – Обещаю, я отстану от тебя и более не буду приставать с просьбами, если его слова станут пустым и никчемным трепом.

– Проклятье, мама! – Митсвел Первый тяжело вздохнул. – Я сделаю это, но клянусь, в последний раз я потакаю твоим протеже!

Кервье покачнулась, отходя от трона, слишком много нервов и переживаний, слишком много лет тяжким бременем на плечах. Устала, она очень устала жить в последние годы, лишь из тупого упрямства заставляя себя вставать каждый день с постели.

– Господа! – Король хлопнул в ладоши, тем самым беря паузу среди ораторов. – Прошу всех отнестись с пониманием и снисхождением, но, по личной просьбе и протекту госпожи Кервье, вызываю в центр зала барона Ульриха фон Рингмар-Когдейра, дабы предоставить сему юноше слово, а вам немного отдохнуть и, возможно, почерпнуть из его доклада что-либо полезное для всех нас, ибо воистину говорят – устами младенца глаголет истина.

В зале раздались вялые смешки, и по рядам пошел легкий ропот, в последнее время все воспринимали подобные выходки королевы с явным неодобрением, при этом стараясь не слишком громко показывать свое «фи» из-за сами знаете чего.

– День вам добрый, господа. – Я поднялся со своего места, передавая расторопному слуге свои бумаги и показывая жестом, чтобы он внес приготовленную подставку для моих рисунков. – Заранее прошу у вас прощения за свой вид, но это, увы, издержки нашей с вами сегодняшней темы разговора.

Протолкнувшись через пару рядов, я неспешно выступил в центр зала под неодобрительный ропот и косые взгляды.

– Что за издержки? – Король с гримасой недовольства оглядел меня, перемазанного грязью подворотни.

– О-о. – Я улыбнулся. – Думаю, уже через пару часов вы все здесь присутствующие будете с жаром обсуждать случившееся, пока лишь скажу вам, что по пути на сегодняшнее совещание на меня было совершено вероломное нападение имперской подпольной группы, дабы я не смог в срок донести до вас печальную весть.

Зал словно накрыли огромным пуховым одеялом, люди недоуменно переглядывались, словно вопрошая: ты тоже это слышал? Не показалось ли мне?

– Да-да, господа! – Я медленно повернулся и так, и эдак, демонстрируя свой плачевный вид. – Пока корона в сомнении пытает себя правдивостью слухов, враг уже в столице и спокойно творит бесчинства, позволяя себе безнаказанно совершать подобные кровавые разборки у нас под носом!

– Юноша. – Король, играя желваками, подался на троне. – Вы отдаете себе отчет в том, где вы находитесь и что говорите?

– Вполне. – Я тут же отвесил поклон королю.

– Ганс! – Король врезал кулаком по подлокотнику трона. – Какого демона! О чем этот мальчишка нам тут рассказывает?!

– Прошу меня простить. – Гербельт низко поклонился, также протискиваясь ко мне в центр зала. – Увы, но это правда, мне только что доложили, что на экипаж и сопровождение барона было совершено подготовленное нападение, среди нападавших мы уже идентифицировали полтора десятка человек, все они имперцы.

Зал взорвался дружным гомоном, все и сразу принялись что-то говорить и обсуждать между собой. Общий градус накала страстей среди самых влиятельных фамилий этой страны явно зашкаливал.

– Молчать! – взревел разъяренным медведем Митсвел Первый, подскакивая со своего места.

Народ дружно заскрипел своими стульями и лавками, поспешно отрывая мозолистые задницы, ибо этикет четко запрещал сидеть, когда его величество изволит стоять.

– Немедленно туда! – взревел король, запуская в грузного главу тайной стражи изукрашенным кубком с недопитым вином. – Лично! Слышишь?! Лично через полчаса ко мне с отчетом, Ганс! Как ты вообще мог подобное допустить?

Король все еще ярился под тихие шепотки собравшихся, не находя себе места, а за Гербельтом уже закрылась дверь. Что же тут сказать? Такова одна из граней монархии, я, как и все, старался не поднимать головы, пережидая фонтан брани и нелицеприятных реплик со стороны Митсвела.

Минут десять еще волнами расходились пересуды и волны разговоров, кто-то, явно играя на публику и выслуживаясь перед королем, строил из себя невесть что, кто-то тупо чего-то недопонимал, и лишь маленькая старушка сидела в уголке зала, улыбаясь своим мыслям.

– Прошу меня извинить. – Холодным и раскатистым баритоном прервал эту вакханалию высокий беловолосый мужчина с холодным ледяным взглядом пронзительных голубых глаз и резким хищным профилем. – Но может быть, мы все-таки соизволим выслушать доклад молодого человека? Мне просто дико интересно, что же такого может нам сказать этот мальчик, из-за чего стоило так рисковать отношениями между двумя государствами.

– Тишина! – Король вернулся на трон, хлопнув в ладоши и тем самым вновь погружая зал в блаженную немоту. – Господин Удо Вилькс как всегда прав и точен в своих словах до последней монетки.

Реплика короля вызвала смешки в зале, а я, порывшись в памяти и сплетнях, определил Вилькса как королевского казначея. По слухам, человеком он был неимоверно скрупулезным и педантичным, из-за чего многие его считали жадным, хотя в уме не отказывали, считая его человеком достойным.

– Итак, молодой человек, извольте продолжить и поведать нам о причинах, что, похоже, стали мотивом сего постыдного и печального поступка наших соседей. – Король милостиво махнул мне рукой, дабы я после поклона мог продолжить свой рассказ.

Слуги возились с подставками, я разбирал свои записки, приводя их в порядок, а заодно собирался с мыслями, пытаясь подавить легкий мандраж, который списал на последствия нападения.

– Молодой человек, вы еще долго? – Король ерзал на своем троне, явно все еще пребывая во взволнованном и гневном настроении.

– Начинаю, ваше величество. – Я еще раз отвесил поклон, уже более громким голосом начиная декламацию своей речи.

– Господа! – Я оглядел зал, дожидаясь хоть минимального внимания. – Все вы люди занятые, и я постараюсь не слишком надолго вас задержать. Всем нам понятно, ибо здесь нет никого, кто бы не содержал в своем ведении целую прорву слуг и личную гвардию, что война это прежде всего огромный денежный поток.

– Война дело благородное, и деньги тут ни при чем! – Тут же подскочил Фенгель Вард со своего места, раздувая грудь колесом.

– Именно поэтому, видимо, корона тратит порядка двух миллионов золотых на содержание вашего благородства? – Тут же немного сдул я этого напыщенного вояку. – Нет, не было и не будет под этим небом такой армии, которая способна голышом и лишь одними своими зубами брать в осады города и замки, устрашая только одним своим голым задом полчища врагов.

Зал взорвался дружным смехом, заглушая ворчания Варда, а местами даже награждая меня, считаю, заслуженными аплодисментами.

– Я провел небольшой анализ и для наглядности своих слов хотел бы с вашего дозволения пригласить в центр уважаемого господина Удо Вилькса для того, чтобы он был моим негласным судьей. – Это было удачно, что главный казначей вступил изначально сам в полемику, так что не использовать его и его репутацию в этих высоких кругах было бы непростительной глупостью.

– Итак, господин Удо. – Я отвесил поклон подходящему министру всей финансовой машины королевства. – Я произнес сумму – два миллиона золотых в год, а теперь собираюсь в общих чертах обрисовать, откуда она взялась, а вас как человека сведущего попрошу меня поправить, если я невольно и в каком-то месте совершу ошибку, вы не против?

– Давай, Удо, подсчитай медяки! – раздались больше для хохмы выкрики из зала. – Раскатай мальчишку!

– Итак, начнем непосредственно с головы, а именно со столичного гарнизона. Все мы видим гвардию короля, но никто не знает точно ее число, из тех, кто здесь присутствует, правильно?

Так вот, я знаю. Я знаю, что в пошивной мастерской дома Анкельмана гвардия размещает ежегодно одна тысяча пятьдесят два заказа на комплект обмундирования общей ценой двадцать одна серебряная монета за комплект. Вот вам, господин Удо, свидетельство о закупке домом соответствующих материалов на пошив, кстати, заметьте, они на вас наваривают практически сорок процентов чистой прибыли.

– Вот сволочи! – рассмеялся казначей, а вместе с ним все присутствующие.

– А вот расписка одному из заемщиков на начало года в кузни мастера Перскви, на закупку металла, который пойдет на изготовление подков для королевской гвардии. Здесь вы, господин Удо, если посмотрите ниже, увидите и сам заказ на изготовление двух тысяч подков, это если разделить на четыре стандартных ноги у коня, получается в наличии у гвардейцев пять сотен тех самых стандартных коней.

Зал молчал. Хороший знак, значит, народ не беспросветно туп, глуп и непроходим, а также вполне понимает и улавливает суть вещей.

– Теперь же я извлекаю договор на подряд из оружейной мастерской господина Кроу, где мы совершенно ясно видим, что гвардия нуждается в изготовлении двух тысяч арбалетных болтов, сдает на ремонт сто и двадцать пять мечей средней руки, располагает заказ на дополнительную сотню новых для арсенала, а что самое интересное, в этом году покупает стандартные наградные поясные ножи с инкрустацией. Так сказать, награда, в количестве сто пятьдесят две штуки.

– Занятно. – Удо с прищуром рассматривал бумаги. – И что это должно значить, молодой человек?

– А то, что, – продолжил я, – во дворце располагается гвардейский полк общим числом одна тысяча пятьдесят и два человека. Из которых пять сотен конников, и если разделить стандартный набедренный колчан из двадцати болтов на человека, мы получим сотню арбалетчиков, а если исходить из мысли, что наградные ножи могли получить лишь офицеры, мы с вами поймем, что в полку в том или ином чине находятся сто пятьдесят два офицера.

Зал молчал, народ переваривал информацию, а жирной точкой моей правоты стали слова короля.

– Вообще-то, юноша, за шпионаж у нас принято голову отрубать! – Для весомости он стукнул кулаком по подлокотнику.

– Прошу меня извинить, ваше величество, но какой же это шпионаж? – Я низко склонился перед королем. – Все, что я сделал, это попил чай с купцами и внимательно выслушал их тягостные заботы по поводу того, как нынче стало тяжело медные гроши за шиворот прятать.

Зал взорвался смехом.

– А я ведь вам еще не рассказал, что узнали мои слуги по поводу ежемесячной выплаты жалованья гвардейцам.

– И что же можно сказать по этому вопросу? – под смешки поинтересовался Удо.

– А то, что излюбленным местом гвардейцев является трактир «Серебряная поножь», где за кружку пива хозяин просит пять медяков. – Я расплылся в улыбке. – Все тот же хозяин любезно сообщил, как часто заходят солдаты. Что обычно заказывают офицеры, все это, сами понимаете, в цифрах, которые я любезно подбил на этом листочке, получив в сумме на рядового бойца тридцать две серебряные монеты, на младший офицерский состав по тридцать пять, ну а старшины аж по сорок серебра.

– Немыслимо! – Казначей развел руками, признавая мою правоту. – Это поразительно, юноша, но вы с небольшой разницей примерно в десять человек практически попали в цель!

– Вы какого хрена всем табуном «жлекаете» свое пиво в одном и том же месте?! – заорал король на стоящих в охранении рядом с ним гвардейцев. – Ни одна сволочь теперь до конца года у меня из дворца в увольнение не выйдет!

– Не стоит их ругать, ваше величество! – вступился за солдат я. – Просто ниже пятого кольца гвардии вашего величества зазорно ходить, а ближайшие трактиры «Колос Анны» и «Гордость Пита» уж очень сильно разбавляют пиво водой!

Ха-ха-ха! Зал взорвался хохотом, отчего даже король немного оттаял сердцем, позволяя себе улыбку.

Следующий час я под пристальным вниманием толпы обрисовал все до единого полки королевства от севера на юг, а потом с востока на запад, везде выставляя грамоты, расписки, договоры, купчие и продажные векселя, иногда разбавляя строгую бухгалтерию информацией из трактиров и кабаков, пару раз не постеснявшись обнародовать слухи, полученные от бродячих артистов-циркачей, в чьем ведомстве, как правило, были так любимые простыми солдатами дамы, не отягощенные багажом из вереницы «нельзя».

Пехотинцы, кавалерия, внутренние войска, пограничные гарнизоны и разъезды, я говорил и говорил, показывая все в цифрах, в зарплате людей, в том, сколько ест лошадь, сколько пропивает офицер, сколько стоит сбруя, сколько стоптали сапог и потеряли стрел при учении. Я назвал поименно всех генералов, часть из которых, кстати, тут присутствовали, подтверждая мои слова, наконец замолкая и давая залу передышку, чтобы всласть пошептаться, так как некоторым я, похоже, открыл глаза на многие непонятные до этого вещи.

– Потрясающе! – Господин Удо уже сидел на стульчике за маленьким столиком, заботливо внесенным слугами, и изучал бумажку за бумажкой, что все это время я давал ему. – Тут все! Да тут даже больше того, что есть у меня!

– Молодец, мальчик. – В небольшом перерыве ко мне подошла де Кервье, заботливо протягивая кружечку с уже остывшим чаем. – Правда, надеюсь, мы все же дождемся от тебя существенного?

– А как же. – Кивнул я, благодарно возвращая опустевшую кружечку. – Теперь самое интересное пойдет.

– Господа! – Я вновь вышел в центр, привлекая внимание. – Так сказать, в первой части моей речи мы с вами с подтверждением тех или иных фактов узнали общее состояние нашей доблестной армии. Но теперь же я хотел бы с вами поговорить о состоянии дел в армии всех нас так в последнее время волнующей империи. Обратите внимание на цифру, выведенную итогом на левой доске, это, как вы теперь знаете, общая численность доступной воинской силы без учета созыва личных резервов благородного сословия.

Теперь же, господа, обратим внимание на доску в центре, это мирный договор между нами и империей, в котором вверху оговорена сумма нашего воинского контингента, а внизу цифра, это имперская армия. Как вы видите, со стороны Финора не то что нарушения нет, мы даже пусть и немного, но не добираем.

Первый имперский пехотный полк, обмундирование, вооружение, купили, заказали. Я вновь стал сыпать своими собранными бумагами, показывая подрядчиков, работающих на императора и обслуживающих его армию. Первый шаг, второй шаг, я не спешил, не перескакивал, а заострял внимание на каждой мелочи, а местами даже самым недалеким тыкал пальцем в нужную строчку. Второй полк, особые части, крепостные гарнизоны и охранные разъезды.

– Это все несущественно! – где-то через полчаса подал голос Фенгель Вард. – В конце концов, это даже смешно, ну там, на пару человек больше, здесь парочка лишних, для полка или крыла это смешные цифры!

– Замечательно! – Я даже хлопнул в ладоши от такого посыла со стороны министра. – Замечательно, что все мы так считаем, пусть и ошибочно.

– Что значит ошибочно? – Король скривился как от лимона, видимо, мысленно он был солидарен с Бардом.

– А то и значит. – Я подошел к доске, беря мел. – Три десятка лишних в первом, пять десятков во втором, вот тут сотня, вот в этом еще семьдесят, а вот здесь мы видим еще десяточка…

Мел черкал по доске, у народа вытягивались лица…

– Демоны преисподней! – Король поднялся с трона, чем заставил всех повскакивать со своих мест, и подошел к моей доске. – Это… это…

– Восемь тысяч и сорок два человека, – пришел я ему на помощь, быстренько подводя итог, дабы не заставлять и далее морщить лоб их королевское высочество. – Вот так, ваше величество, за без малого три года возросла армия императора в мелочах незаметных и смешных для полка, а в сумме раздувающих армию, в полтора раза большую, чем предписывает мирный договор.

– Вероломство!

– Неслыханно!

– Это нарушение!

– Это вызов!

Зал разразился криками, сквозь который самым громким был крик короля.

– А вы куда смотрите? – Он махал своим здоровенным кулаком перед носом министра армии. – Где этот Гербельт?! Все лодыри и тунеядцы! Дармоеды, не видящие дальше своего носа!

– Господа! – Мне пришлось подпрыгивать и махать руками, чтобы привлечь внимание к своей персоне. – Господа, послушайте!

– Молчать! – неожиданно холодно и властно погрузила зал в тишину старая королева, поднявшись со своего скромного места в уголке. – А ну-ка сели и послушали, что дальше хочет сказать барон!

Народ, в том числе и немного скуксившийся король, разошлись по своим местам, все еще гневно раздувая ноздри.

– К сожалению, господа, это не все… – Я вытер пот со лба, наконец-то добираясь до своих сокровенных записей. – Здесь лежат листы на торговые дома Хельмиш и Ампатека, как вы, наверно, знаете, это самые видные и богатые купцы имперской гильдии торговцев, их караваны постоянно пересекают нашу границу, а также ведут дела не с одной влиятельной семьей Финора.

– Не томи! – Король еле сдержался, чтобы вновь не сорваться со своего трона.

– Вот заказ на обмундирование. – Я извлек первый лист, кладя на стол, а за ним еще целую вереницу остальных. – Вот заказ фуражистам на продовольствие, вот закупка транспортных телег, это они покупают лошадей, а вот это договоры с кузнями на оружие… Вижу, вы все устали, а потому скажу коротко, где-то на севере империи формируется отдельный рейнджерский полк общим числом под три тысячи человек, а уже к весне этого года к ним пойдут обозы с оружием из расчета примерно под десять тысяч солдат.

Тишина, недоумение, а также ужас сковали всех присутствующих после моих слов в зале.

– Я не знаю, где конкретно место сбора и есть ли уже в том месте весь этот воинский контингент, но, господа, удар будет. Удар будет мощным с северной границы, ну а потом… Потом двинутся остальные войска, и как вы уже сами видите, самую малость раздутые аж на восемь тысяч человек, что, по моему мнению, к весне еще прирастет.

– Но как же так… – Фенгель Вард больше не выглядел напыщенно, скорее даже наоборот, он где-то подрастерял свой гонор.

– Вот так. – Я развел руки, пожимая плечами. – Формально, как вы и говорили, любой из послов империи скажет, что это случайные ошибки и недочеты, которые они постараются тут же устранить, в то время как на практике это не что иное, как прикрытое наращивание боевой мощи и подготовка к крупномасштабной и продолжительной войне. Я не полководец и стратег, я всего лишь умею считать цифры, и, увы, господа, цифры не на нашей стороне. Как минимум мы проигрываем имперцам в два года подготовительных работ, с учетом, что прямо сейчас бросимся наращивать свои кулаки, а не будем впустую продолжать споры и думать, что все, возможно, обойдется.

– У тебя все, мой мальчик? – Ко мне подошла де Кервье, беря под ручку. – Ну что ж, тогда давай прощаться с собранием. Думаю, господам теперь есть что и без нас обсудить, бумажки свои оставь, мало ли, может, кому понадобятся.

Она бросила взгляд на наконец-то появившегося Гербельта, так что я понял, кому они все лягут на стол. Впрочем, пусть. Это уже не мои заботы, не моя головная боль и не мои бессонные но, чи. Я сделал то, о чем меня просили, сделал это добросовестно, от чего моей совести стало как-то тесно в груди. Я потерял друга, хотя кто его знает, а был ли друг? Не знаю, был, не был, как-то больно не верить во все те дни, что мы были рядом с Ромашкой, неприятно думать, что я был для нее лишь прикрытием… Неприятно… Но надо думать…

* * *

Снег все-таки пошел. Сначала робкий, долетая до земли, тут же превращался в воду, а чуть позже более настырный, но от этого куда как неприятный. Мокрый, серый. Знаете, по такому идешь, а под ним хлюпает неприятная водяная прослойка, из-за которой ноги через полчаса становятся мокрыми и начинают мерзнуть.

Ну да не мне жаловаться, я на улицу уже скоро месяц как не выходил, довольствуясь лишь небольшими утренними пробежками вокруг усадьбы и то лишь из-под палки моего маленького сенсея.

Ло был счастлив, в битве с десятком рейнджеров империи он получил ряд хоть и не существенных, но неприятных ранений, что, по его мнению, лишь добавляло ему авторитета и значимости. Ну а как по мне, так в гробу я видел все эти политические марьяжи, всех врагов, друзей и иже с ними. Не желаю никого и ничего видеть, все, что мне сейчас нужно, это тишина, покой и мои научные изыскания.

В эти зимние унылые дни я всецело отдался магии, вновь погружаясь в формулы, перелопачивая тонны своих записей, а также вновь просматривая труды по принципам построения, что я захватил с собой из библиотеки Дако, разбавив их новыми книгами, доселе не охваченными мной, из уже собранного и доставшегося мне как трофей собрания покойного Жеткича.

Труд, труд, день и ночь все, чем я занимался, это корпел над новой версией своего Мака, правда уже, как и планировал ранее, на основе темных построений, почерпнутых мной у некромантов. Получалось, пусть и с трудом, со скрипом, местами доводя чуть ли не до слез из-за тупиковых участков и непонимания, а верней нехватки знаний, но получалось. Не выспавшийся, дерганый из-за грязных домогательств мастера единоборств, я все же, перевалив за середину зимы, смог подготовиться, а главное – просчитать и запустить в действие своего помощника и теперь неотделимого защитника, свой вычислительный центр – Мак версии два ноль.

Ох, какое это было блаженство накачивать свои безразмерные резервуары магического компьютера так не хватавшей мне информацией! Книги! Книги! Как же много в них, а главное всегда под рукой! Все мои тетрадочки, все мои листики, записочки, схемы, чертежи, наброски, да даже тупо деловая переписка с Ноной, отчеты Энтеми, приход-расход, все это теперь не обременяло тонной бумажных листков. Все это не нужно теперь где-то хранить и бояться потерять. Все мое теперь со мной, а также больше и дальше и глубже.

Общественных библиотек в этом мире еще не изобрели, а вот кое-какие коллекционеры были, как и лавки, торгующие этим штучным товаром. Мне-то даже тратиться на все не нужно, достаточно прийти и попросить посмотреть на книгу, чтобы ее скан тут же лег архивом в моей голове для последующего уже неспешного и внимательного изучения.

Ах, как же хорошо было валяться на кушетке, пить чай, кутаться в теплый плед и доподлинно точно знать, где прячется Ло. Хотя надо отдать должное паршивцу, для своих ниндзя-выходок он стал применять все более и более изощренную тактику, которую эхолокатор Мака отлавливал с успехом, предупреждая меня заранее о притаившейся засаде.

– Молодец, Ули Ри. – Маленький монах как-то недоверчиво смотрел на меня, в очередной раз убежавшего от его западни. – Вижу, ты быстро учишься.

А мне что? Учусь, куда деваться? Монах, убедившись в моей осторожности и внимательности, наконец-то стал преподавать ряд программ и движений мудрецов с гор Жень-Ми, дабы я наконец приобщился к технике ли-дао-дзи.

Занятная вещь оказалась. Причем весьма, эти самые ли-дао оказались местным аналогом магов! Целый орден этих ребят постигал в своей форме магическое искусство, несколько непривычно и как-то, на мой взгляд, извращенно достигая обходным путем концентрации тела, вызывая в организме, рядом не очень приятных экзекуций, трансформацию того самого узла, обладателем которого я стал благодаря старику Дако в свое время.

Сложно, все гораздо сложней было у этой школы магии, но при всем при этом давало потрясающую пищу для размышлений.

Основа учения, – это единство гармонии тела и духа, когда движением руки ты задействуешь силы разума, сдвигая взмахом брови каменные глыбы. Но есть в этой зубодробительной практике и свои плюсы. Какие? Не поняли еще? Тело, дух, маленькие буддисты соединили то, над чем я уже столько времени ломал голову, они взяли основу человеческого тела как ретранслятор, то бишь принцип некромантии использования человеческого ресурса как амулет построения своих плетений, при этом оперируя общей энергией, а не применяя такую разрушительную для всего живого некротику, энергию распада.