Текст книги "Чужие игры"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Справедливо. – Я кивнул, сдерживая улыбку при его словах про гардении.

– И не надо улыбаться. – Он поджал губы. – Я на своем веку повидал многое, так что, юноша, даже не думайте о милости и снисхождении, а также о том, что я чего-то не увижу или не замечу.

Я вежливо поклонился, отмечая, что провожавший меня старшекурсник с улыбкой воспринимает наш диалог, а значит, господин Аунтгурт не так страшен, как хочет показаться, и даже если я не собирался травмировать служанку, то теперь точно после его слов знаю, как отметить с размахом свой день рождения.

Получив от коменданта все предписанные мне предметы, дополненные рядом учебников и еще парой брошюр-грамот, я вновь в сопровождении старшекурсника был доставлен к мужскому общежитию, трехэтажному зданию из красного кирпича с ажурными коваными решеточками и седым древним дедулькой на вахте, который презрительно цокнул языком, вручая мне ключи от моей кельи.

Негодование вахтера можно было понять, до начала занятий еще целое лето и немного осени впереди, так что он, похоже, рассчитывал провести это время с толком и расстановкой, то есть хорошенько выспаться на рабочем месте. Сами апартаменты за номером девятнадцать располагались на втором этаже и были предпоследними по коридору направо. Честно скажу, был приятно удивлен тем, что за мной теперь будут числиться две малюсенькие комнатушки. Первая была чем-то вроде прихожей с креслом и письменным столиком, а также пока пустыми полками, повсеместно занимающими стены, ну а добрую половину второй занимал односпальный топчан, на котором валялся скатанный матрас, набитый соломой. Конечно, не мои опочивальни в Лисьем или в загородном особняке, но и это уже царский подарок, учитывая, что сама по себе жилплощадь отдельная, нет паразитов и присутствует даже чулан, видимо, должный выполнять здесь функцию шкафа, так как именно там я расположил свои мантии и вещмешок, который пока разгребать было лень.

Плюхнувшись на топчан, я уставился в потолок, на котором была выцарапана ножом надпись: «Грибы Горха с амбусским мхом не смешивать», а рядышком, чуть ниже: «Аунтгурт следит за тобой».

Улыбнувшись, я вышел в прихожую, высунул голову в окошко, чтобы оглядеть окрестности, так сказать, провести рекогносцировку на местности, дабы выявить, если что, оптимальные пути отступления и незаметного скрадывания по ландшафту. Хорошенький газончик, небольшая изгородь, кустики, невысокие деревца, ну и главное, если по соседскому подоконнику вправо двинуть, придерживаясь за барельеф, до водосточной трубы рукой подать, а это что значит? Правильно, комендантский час нам не страшен. Но беспокоило меня другое, причем я чувствовал, что серьезно беспокоить стало, а именно отсутствие индивидуальной комнаты для чтения, то бишь туалета. Немного потоптавшись у двери, где тщательно изучил простенький, совершенно бесхитростный замок, вышел в коридор, где столкнулся со своим соседом из комнаты восемнадцать, уже небезызвестным мне Мишкой Попкиным.

– О! Привет! – воскликнул он, округлив глаза. – Стало быть, мы с тобой соседи, здорово, правда?

Парень уже успел переодеться в мантию темно-красного оттенка, что означало стихийника боевого факультета, по всей видимости, с уклоном в огненную стихию.

– Как здесь здорово! – Он расплылся в улыбке. – Представляешь, все эти комнаты мои! Не нужно ни с кем их делить, нет рядом ни братьев, ни сестер, и никто нам не указ!

– Насколько я понимаю, сэр Аунтгурт теперь нам и брат и сестра, – попытался я немного охладить его пыл.

– Как сестра? – Попкин удивленно раскрыл рот.

– Это я образно. – Помахал я в воздухе рукой. – Ты лучше другое скажи, где тут можно того-этого?

– Того чего? – Он непонимающе уставился на меня.

– Ну, когда это, ну того. – Я вроде как даже присел, исполняя в лицах первый этюд утренней гимнастики.

– А-а-а-а-а! – Радость открытия озарила его лицо. – Так под топчаном же горшок.

– Горшок? – Мне стало непередаваемо тоскливо от осознания складывающейся картины и перспектив на ближайшую десятилетку.

– Ну да, – закивал он. – Делаешь дело, а потом, стало быть, все это дело выносишь в горшке на первый этаж, где выливаешь в сливную яму. Говорят, я правда еще не видел, тут с этим просто замечательно, древние инженеры провели под землей каналы с водой, которые все это дело постоянно вымывают, поэтому все тут чистенько так и не воняет.

– М-да уж. – Мне бы этих древних инженеров сюда, да чтоб гении передовой мысли побегали с продуктами жизнедеятельности в горшках. – Ладно, с этим вроде понятно, давай теперь о насущном, где тут еду искать?

– А вот до столовой нам далеко. – Печально вздохнул парень, извлекая из-за пазухи мятый листок с картой. – Судя по картинке, нам нужно выйти из корпуса, пройти по аллее, свернуть мимо оранжереи и, пройдя мимо женского общежития, уже непосредственно дойти до нее. Вот скажи, зачем было строить женское общежитие рядом со столовой? За какие такие заслуги им такое счастье?

– Хм. Затрудняюсь сказать. – Я немного опешил от его вопроса.

– Им наоборот жрать меньше надо, чтобы задницы, как у коров, не поотрастали. – Он широко развел руки, демонстрируя, видимо, предмет дискуссии. – Ты бы видел мою сестрицу Коулин, ей уже скоро двадцать, а папенька никому не может сбагрить ее в жены из-за ее задницы.

– Восхитительно. – Печально вздохнул я, продолжая вежливо кивать мальчишке, с жаром повествующего о нелегкой доле своей сестры, и вместе с ним спускаясь на первый этаж и выходя наружу.

Хороший, погожий денек, чистый воздух и приятная глазу местность, даже Попкин с его незакрывающимся ртом и юношеским, слегка придурочным мировоззрением не мог испортить мне настроение. Я дышал полной грудью, просто физически чувствуя некую пьянящую свободу от бремени быть ответственным и рассудительным, от заботы за кого-то, от того, что отринул прочь весь мир, живя сам за себя, для себя, здесь и сейчас, впервые в этом мире находясь именно в том месте, где хочу, и занимаясь тем, чем хочу. Это свобода, это свобода, детка, хотелось, вскинув бровь, произносить всем и каждому, так как мне, старому бобылю, уже до чертиков надоело быть кому-то и чем-то обязанным.

Зуммер Мака, оповестившего меня о нежданной встрече, я пропустил, погруженный в свои мысли, так что момент, когда один из редких прохожих передал Майку незаметный перстенек, просто прозевал, с запозданием возводя щиты вокруг своей персоны и ощущая легкий холодок страха, пробежавший по позвоночнику.

– Ну что стоишь как неродной? – По лицу паренька расплылась хитрая бесовская улыбка. – Давай же скорей обнимемся!

Сглотнув ком в горле, я невольно отшатнулся от этого существа, делая пару шагов назад.

– Нет, спасибо, что-то не хочется. – Признаюсь, я был шокирован и обескуражен, враг, враг в чистом своем проявлении, собственной персоной вновь посетил меня, ставя своим визитом в затруднительное положение. Уж здесь-то, в центре магии, под крылом защиты лучших мастеров магического искусства я как минимум рассчитывал на покой и недосягаемость этой незримой и неуловимой сущности императора.

– Э-э-э-э! – Улыбка, казалось, стала еще хитрей и наглей. – А как же обещанные три поцелуя?

– Кому я должен, я прощаю. – Как назло, улочка была пуста, так что рассчитывать на чью-то помощь совершенно не приходилось.

– Нет. – Он, все так же улыбаясь, покачал головой. – Поцелуи с меня, так что, родненький, готовься.

– Может, обойдемся? – с надеждой на светлое будущее проблеял я.

– Раньше надо было думать! – уже в полный голос расхохотался император. – Ну да ладно, хватит кокетничать, давай пройдемся, мне, знаешь ли, нелегко сюда к тебе было на аудиенцию пробраться.

– Надеюсь, – невесело буркнул я себе под нос, пристраиваясь к нему рядышком и неспешно продолжая прерванный путь.

– Вы, кстати, куда направлялись? – Он осматривался, словно лис в курятнике, вертя по сторонам головой.

– В столовую. – Пожал я плечами.

– Замечательно. – Кивнул он. – Ну что, Улич, как жизнь, как сам? Как здоровье? Надеюсь, я не слишком тебя того-этого…

– Спасибо. – Поджал я губы. – Вроде оклемался, все нормально, вот видите, решил отойти от дел мирских.

– Похвально. – Он повел плечами. – Но боюсь, не вовремя, уж слишком глубоко ты, поросенок этакий, рыл носом землю. Не получится у тебя теперь в сторонке отсидеться, да и бабуля, думаю, так просто от тебя не отстанет. Не связывалась еще с тобой?

Я отрицательно покачал головой, продолжая неспешный путь и прикидывая возможные пути к отступлению.

– Ты уж бабушку не обижай. – Хмыкнул он, посматривая на удивленно вскинутые мною брови. – Не бросай ее одну, ей сейчас нелегко будет, сам понимаешь, – война дело муторное.

– Кхм. – Я прокашлялся в кулак. – Значит ли это, что мне с вашего дозволения будет позволено надавать Империи под зад?

– Ай-яй-яй, ишь ты как замахнулся! Здесь, кстати, направо нам. – Он указал рукой на поворот мощеной дорожки. – А что, думаешь, сможешь? Империя, знаешь ли, тоже не подарок, ты вот докладик один занимательный передал короне, так из него, знаешь ли, много чего интересного выходит и, боюсь, все боком для вашего короля.

– Есть такая поговорка: чем больше шкаф, тем громче падает. – Судя по идеалистической картинке стаек девушек, снующих возле одного из зданий, я понял, что мы проходим мимо женского общежития.

– Что такое шкаф? – переспросил задумчиво он.

– Сундук с вещами, – улыбнулся я. – Мало раздуть, господин император, армию, ее еще и накормить бы не помешало.

– Война прокормит. – Махнул он рукой. – Это ерунда, хотят жрать, пусть выигрывают битвы, сам понимаешь, победителей не судят, опять же каждый новый день минус пару-тройку ртов, глядишь, в итоге математика все уравняет.

– Ну да, ну да. – Теперь я расплылся в улыбке. – Было бы оно все так, беседовали бы мы с вами?

– Вижу, не зря я к тебе пришел. – Теперь он поджал губы, погружаясь в свои мысли. – Де Кервье умная женщина, ничего удивительного, что она сразу разглядела, что ты особенный.

– Все мы особенные. – Теперь моя очередь была расплываться в улыбке. – Вы не поверите, у меня есть один приятель, так он вообще не пойми что, и тела своего нет, и вообще не поймешь ничего…

– Да ты что?! – Он поддержал мою улыбку. – Надо же, чудеса какие на белом свете. Впрочем, мы пришли.

Здание столовой было двухэтажным, сложенным из аккуратного желтого кирпича, с большими витражами из стекла, что кольнуло мое сердце ревностью, так как я считал себя первооткрывателем продукта в этом мире и доподлинно знал, что гильдия магов у меня ранее не закупалась этим товаром. При входе в здание были установлены мраморные чаши с «розовой водой» для ополаскивания рук, ну а далее мы уже прошли в просторный зал, заставленный четырехместными столами, где в дальнем конце виднелась стойка с чем-то напоминающим витрину. Приятно, чистенько и даже скатерти на столах. В это время зал был полупустым, лишь по углам сидела пара компаний и несколько одиночек, вкушавших трапезу за просмотром каких-то книг.

– Сядешь возле того окошка. – Император махнул рукой. – Сидеть смирно, руки держать над столом, никому не подмигивать, даже если у нее грудь больше, чем у тебя голова. Не вздумай дергаться и делать глупости, при попытке к бегству буду карать немилосердно.

Изобразив на лице оскорбленное достоинство, я уселся по указанному адресу, вытянув ноги и провожая взглядом спину императора. Интересно получается, я вам доложу, это что же у нас выходит? Враг короны вообще, что ли, неуловим? А как же темные маги, как же разведка и прочее, прочее? Да, я краем уха слышал о разразившемся скандале в верхах общества. Якобы небезызвестный мне главнокомандующий Фенгель Вард был на самом деле в сговоре с империей, за что уже поплатился должностью, ну и как следствие головой на плахе. Скандал не скандал, правда не правда, не буду гадать, под этим небом все может быть, от банального назначения главным козлом отпущения до истины в последней инстанции, а вот другой факт налицо. Если это был предатель, то он не последний, и что гораздо печальней, его должность велика и позволяет беспрепятственно разгуливать господину врагу в самых сокровенных областях королевства. Но куда насущней в данной ситуации, конечно, для меня вопрос, а каким собственно боком всего этого теперь касаюсь я? Признаюсь, по простоте душевной, как-то надеялся, что мой визави не захочет больше иметь в друзьях такую «какаху», как я, но вот видите, пришел, лично пришел да еще разговоры разговаривать хочет. Мне бы, конечно, бежать без оглядки да голову пеплом посыпать, мол, я не я и морда не моя, да только как побежишь? Догонят, причем раз пришел генсек противоборствующей партии, то, похоже, не за горами визит партии белых и пушистых под предводительством престарелой дамы с подсвечником.

Устало потерев ладонями лицо, нашел взглядом господина императора, аккуратненько идущего с подносом, на котором были расставлены всевозможные тарелочки с кружками.

– Скучал? – Он подмигнул мне, присаживаясь рядышком.

– Не успел. – Я стащил с подноса мисочку с супчиком, тут же запустив в гущу свою ложку.

– А вот мне, знаешь ли, не хватало наших с тобой разговоров. – Он задумчиво подпер голову рукой. – Знаешь, порой не хватает таких вот простых и ни к чему не обязывающих разговоров. Ты вообще в этом случае уникальный человечек, можно даже сказать, один на миллион, редко кто умеет быть интересным и при этом совершенно непредвзято и без кривотолков расставлять все по своим местам.

– Благодарствую. – Я вежливо кивнул. – Надеюсь, обойдемся без пропаганды и политики, а то ты знаешь, я начинаю засыпать от подобных речей.

– Я тебе засну. – Он показал мне кулак, слегка потрясся им. – Давай выкладывай свои думки.

– Ну, как я уже говорил, – нисколько не робея, я продолжал вкушать местные кулинарные дары, – мало набрать армию, ее еще нужно одеть, обуть и накормить, и если у Империи нет проблем с одеждой и вооружением, то в ходе кампании у вас наверняка возникнут проблемы с продовольствием. Во-первых, потому что между нами приличное расстояние, во-вторых, южней стоят стеной горы, а по северу лес с целой кучей не менее голодных местных жителей.

Однако же, – продолжил я, – судя по всему, Империя четко и бесповоротно созрела для расширения своего экономического пространства, собственно из-за чего ей так нужен морской путь.

Император задумчиво кивал мне и своим мыслям.

– Вижу, – я покачал головой, – что при всей остроте вопроса, вы как глава государства не очень жаждете окунуться в очередной виток кровавой кутерьмы, хоть и понимаете и вынуждены принимать войну как один из самых быстрых и в то же время проверенных способов выйти из условных рамок старых границ.

– И? – Император не улыбался.

– Вы проиграете. – Я отставил опустевшую тарелку с супом, протягивая руку за тушеными овощами.

– Это вряд ли. – Император откинулся на спинку стула, складывая руки перед собой. – У меня самая профессиональная армия, у меня лучший стальной кулак во всей оконечности мира, я пройдусь по этой земле, рассекая ее надвое.

– Если начинать кампанию, то по весне, ибо время поджимает, а худо-бедно, но тебе боями придется выгрызать каждый шаг земли. Армия есть, причем опасность для тебя будут вызывать не регулярные войска короны, а раздутые группировки местечковых баронов, графов и прочих царьков, которые знают свои пятачки земли как свои пять пальцев и не будут бодаться с тобой лоб в лоб. Эта компания будет кружить вокруг твоих обозов, отщипывая от тебя, чем глубже в Финор, тем все больше и больше, а времени бегать у тебя за этими паразитами не будет, так как к снегам отступающая армия с сытым и одетым пузом начнет душить тебя, загнанного на чужую территорию и практически отрезанного от дома.

– У меня есть союзники, и не забывай, магическая школа в Империи считается лучше вашей. – Он отпил из кружки. – Все может быть гораздо быстрей.

– Не может. – Закончив с овощами, я тоже стал потягивать из кружечки принесенный им фруктовый отвар. – Ведь война почему?

Он подобрался, с прищуром глядя на меня.

– Потому что тебя ненавидят как с этой стороны мира, так и с той стороны, где, насколько мне известно, спят и видят, чтобы ты оттянул от границ своих солдат. Тут ведь какое дело? Это с Финором тебе удобно воевать, у него, как и у тебя, общие ресурсы, все централизованно, а с той стороны сколько у тебя соседей? Трое? Это ведь не одна, пусть и большая армия, а три маленькие, но при этом самостоятельные, самообеспечивающиеся, да к тому же, по всей видимости, еще и в альянсе. – Я отставил опустевшую кружку. – Увы, но как бы ни были сильны твои кулаки, они годны лишь для сдерживания особо ретивых, но никак не для того, чтобы выбить себе место под солнцем.

– Мне все равно придется рисковать, и ты прав, с одним толстым Финором мне проще воевать, чем с тремя тощими и злыми засранцами с того края. – Он печально покачал головой. – Вижу правду в твоих словах, но, увы, не вижу выхода.

– Выход обычно там же, где и вход. – Пожал я плечами. – У тебя есть все, живи и радуйся, проблема лишь в том, что хочется больше.

– Не глупи. – Он брезгливо скривил губы. – Меня можно не любить, меня можно презирать и ненавидеть, но в одном меня нельзя упрекнуть, в том, что я всегда действовал во благо своих людей, а не ради своего кошелька, пуза или глупых амбиций. Моя страна уперлась затылком в потолок, мы уже выросли из нашего тесного домика, наступило время, когда у меня стало столько людей, что мне физически некуда их деть из-за достатка предыдущих лет жизни. Видишь ли, слишком хорошо мы жили в послевоенные годы. Росли, богатели, строились, распахивали поля, а в итоге что? В итоге от хорошей жизни стали дольше жить старики и все больше и больше молодые рожали детей, так как были в состоянии прокормить и воспитать свое потомство.

Я молчал, не перебивая его монолога.

– А теперь у меня ситуация, когда я не в состоянии задействовать всю эту людскую массу. – Он вздохнул. – Начнется безработица, голод, бунты. Мне негде их селить, так как у меня нет столько земли, мне нечем их кормить, так как мои поля не в состоянии родить столько на прокорм. Тут ведь, мой юный друг, даже война с проигрышем для меня как спасение, ибо она избавит меня от лишних ртов.

М-да, что тут скажешь? Такова суть физической стороны материального мира. Увы, но чем больше ртов, тем меньше еды и все тесней и тесней приходится смыкать ряды. Большая политика общих чисел, когда нужно думать масштабно, причем не только линейно, но и с прогнозом погоды на ближайшие годы.

– Договариваться пробовал? – Я встретился с ним взглядом.

– Ты правильно сказал, меня ненавидят. – Пожал он плечами. – Я торгую со всеми, и при всем при этом каждый трясется над своими границами, не давая мне даже малой толики от своих рынков.

– Сложная дилемма. – Я тяжело вздохнул. – Здесь нужно думать.

– Времени уже для раздумий не осталось. – Покачал он головой.

– Ну почему же? – Я улыбнулся. – Как минимум этот год еще есть в запасе, в связи с раскрытием планов, а также срывом такой хорошей легенды, как смерть посла.

– Даже не напоминай. – Он поднял предупредительно палец. – Это просто чудо, что я тебя не придушил, гаденыша. Впрочем, и вправду не будем об этом, вот, возьми это…

На стол между нами легла колба запаянного стекла с мутной красной жидкостью внутри.

– Это «сигналка», когда будет что сказать мне, разбей. – Он замолчал на какое-то время. – Честно сказать, понятия не имею, зачем я пришел к тебе, но мне кажется, что ты не зря встал на моем пути, возможно, это блажь, но я верю в знамения.

Он не попрощался, я не стал провожать его до выхода. Майк просто протянул руку, коснувшись проходящей мимо девушки, та взяла в свою ладонь незаметный перстенек, прошла пару метров и передала другому, тот у выхода кому-то еще…

* * *

– Это был он? – Я вздрогнул всем телом от неожиданности. – Что он тебе сказал?

Нет, ну что за времена настали? Встреча за встречей, причем одна лучше другой, за моим плечом стояла щупленькая фигурка де Кервье в сопровождении трех магов.

– Он улетел… – Я поднялся, учтиво отвешивая поклон экс-королеве, как того требовал этикет и банальный страх за собственную шкурку. – Но обещал вернуться.

Рука накрыла маленькую колбочку, отправляя ее незаметно, по крайней мере я на это рассчитывал, в карман моего камзола.

– Пошел вон. – Старушка слегка повела кистью, показывая, чтобы с глаз долой скрылся очумелый мальчик Майк Попкин, обескураженно и недоуменно моргающий в замешательстве своими глазками и не понимающий, как он вообще тут оказался. Ну да ему не долго пришлось моргать по сторонам, сопровождающие бабушку маги под локотки тут же увели прочь мальчишку, а Кервье аккуратно присела на до этого занимаемый императором стульчик, внимательно вцепившись своим пронзительным взглядом в мое лицо. – Садись, Ульрих.

Еще раз поклонившись бабуле, я водрузил свои нижние полушария на прежнее место, приготовившись к очередной порции душещипательных слов из так любимой мною политической тематики.

– Что он хотел? – Она была серьезна.

– Мира. – Пожал я плечами. – Похоже, наш злодей не так уж рад предстоящей войне.

– Что-то еще? – Она слегка склонила голову. – Он что-то рассказывал?

– Нет. – Я отрицательно покачал головой. – Шутки шутит, но меж тем, похоже, немного…

– И? – Де Кервье подалась вперед.

– Похоже, он растерян. – Вздохнул я. – Я, конечно, небольшой специалист и не шибко разбираюсь в людях, но он совершенно не желает продолжения, так сказать, банкета.

– Понятно. – Старушка отвела взгляд, задумчиво рассматривая зал. – Что обо мне говорил?

– Говорит, чтобы я помогал вам. – Я опустил голову, не желая встречаться с ней взглядом. – Вам сейчас, мол, тяжело, нужна будет помощь.

– М-да уж. – Она устало прикрыла глаза. – Почему ты?

– Не знаю. – Мне было неловко рядом с ней. – Говорит о каких-то знамениях.

– Знамение? – Она встрепенулась, как-то взволнованно глядя на меня. – Что он говорил о знамении?

– Да ничего особенного, вроде я неспроста под ногами у него путался и все такое в этом роде. – Я заглянул в один из стаканов, принесенных до этого, допивая остаток, так как в горле пересохло.

– Понятно. – Она кивала своим мыслям. – Да, Ульрих, все неспроста. Розы…

– Розы? – переспросил я недоуменно.

– Да, они родимые, ну да то не твоего ума дело. – Она нахмурила брови. – И как ты намерен помогать мне?

– Эм-м-м… – Я развел руками, оторопев от подобной постановки вопроса. – Признаться честно, я пока даже не знаю, в каком направлении думать.

– Узнай, обязательно узнай. – Старушка вновь погрузилась в свои мысли. – Времени крайне мало, крайне.

Нашу дискуссию прервала группа магов, подошедших с поклоном к старушке.

– Ушел, – доложил один из них, покачав головой. – Слишком поздно засекли, не успели закрыть контуры.

– Разобрались, как проник? – Кервье зло поджала губы.

– Да. – Маг потупил взгляд. – Поставки продовольствия, через южные ворота вошел с обозами, потому среди общей толчеи немагического фона не сразу среагировали поисковики, скорей всего он был в неактивной фазе амулета, его надели позже, уже внутри.

– Ясно. – Кервье поднялась, а за ней следом и я. – Мальчик мой…

Старушка положила на стол передо мной запаянную стеклянную колбочку с мутной красной жидкостью.

– Это сигнальный амулет, Ульрих. – Она выжидательно посмотрела на меня, от чего я был вынужден взять в руки колбочку и по инерции сунуть в карман. – Если что-то придумаешь, или вдруг ОН опять явится к тебе, немедленно разбей, чтобы мы смогли быстро добраться до тебя.

Ну в том, что все кто ни попадя могут добраться до меня и быстро, в этом я уже убедился, с тяжелым вздохом подумалось мне, когда я провожал взглядом ее спину.

– Что происходит, Ульрих? – Я уже даже не вздрогнул, лишь печально опустил плечи, когда за моей спиной раздался холодный, но меж тем красивый голос подошедшего эльфа. – Ты опять погряз в войне? Мальчик мой, ты обязан мне все рассказать.

Обязан. Слово-то какое препаскудное подобрал. Плюхнувшись вновь на стул, я смерил его с головы до ног взглядом. Ну и как мне прикажете быть с еще одним представителем, так сказать, теневой власти этого мира? «Факушку» ему прописать? А он мне? Что вообще могут эти эльфы? Вопрос риторический. Скорей всего, могут, и многое, тут не нужно семи пядей во лбу, чтобы сопоставить уровень окружающей действительности и уровень этих красотуль. Мне вот первое, что на ум приходит из пакостей, которые они могут прописать, так это пинок в зад с заданной траекторией полета, прямиком назад на матушку Землю. Почесав нос, вспомнил свою квартирку, мягкий свет монитора по ночам, работу-заботу, в общем, не самое плохое, что может случиться в жизни, и меж тем… меж тем есть ведь лучше.

– Присаживайтесь, господин Леофоль. – Я широким жестом хозяина предложил ему располагаться поудобней. – История эта не пяти минут, а посему слушайте внимательно, дабы лишний раз не повторяться.

Повторяться не хотелось, посему, не мудрствуя лукаво, вел свое повествование, что называется, «от» и «до». Нет, конечно, ряд вопросов пришлось сознательно упустить, так как за этот ряд можно было и схлопотать, к примеру, история госпожи де Кервье. Тут ведь даже вопрос не в том, что тайна не моя, вопрос не в корректности, этот вопрос по сути схож с деревенским домиком, который вы купили, дабы на выходные ездить на природу, не зная, что в подвале лежит себе, уже не одно десятилетие, авиационная неразорвавшаяся бомба времен Великой Отечественной войны. Этакий, батенька, surprise, или если по-русски выражаться: «увидели – аж обосрались от счастья».

Но что мне в эльфе всегда нравилось, это то, что он умеет слушать, а также, по всей видимости, понимать, что не все вещи на этом свете для его длинных ушей. Он не спрашивал про подоплеку моих паровых бомб, он не переходил грань политики, он лишь кивал, полуприкрыв веки, своим мыслям, тактично поглощая мою историю без лишних комментариев.

– А теперь они оба пришли к тебе? – наконец нарушил он молчание после продолжительной паузы в конце. – Знаешь, я уже очень давно живу в лучах солнца, непередаваемо долгим был мой путь бок о бок с вашим родом, но каждый новый день рядом с вами для меня открытие.

– Не для одного тебя, не для одного тебя. – Покачал я головой.

– Останови войну. – Его огромные бездонные глаза завораживающими омутами вцепились в меня. – Не знаю как, но останови.

– Если бы я мог щелкнуть пальцами и от этого все наладилось, то уверяю вас, отщелкал бы себе руки до локтей. – Улыбнулся я. – Но, увы и ах мне, есть вещи, против которых мы все бессильны.

– Ты давно уже в этом мире? – Легкая улыбка коснулась его губ. – Какой из родов выпустил тебя в этот мир, се'ньер?

Между нами повисла напряженная звенящая пауза. Я не то что моргнуть боялся, я даже дышать на какое-то время забыл.

– На оба вопроса «нет». – Я опустил веки, откинув голову и вдохнув глубоко для успокоения. Впервые в этом мире я буду вынужден сказать, что я чужой. Впервые вслух признаю то, чего сам принять и, главное, отдать не могу и не хочу. – Совсем недавно кто-то призвал меня в это тело, подозреваю, что это стало чьей-то досадной оплошностью.

– Ты искренен. – Тень улыбки по-прежнему не покидала его уст. – Это дает тебе плюс, но я должен предупредить тебя: за такой щедрый подарок, как вторая жизнь, обычно принято платить первой. Цена вопроса обычно крайне высока. Лично я не вижу, потому и спрашиваю, на тебе печати эльфийского рода, а это обычно значит, что ты еще не оплатил свое.

– Я не просил! – У меня невольно сжались кулаки.

– Так давай заберем? – Он склонил выжидательно и насмешливо голову набок.

– Не надо. – Невесело рассмеялся я. – Так и быть, сочтемся.

– Не знаю, не знаю. – Он стал серьезен. – Это не моей компетенции вопрос, к тому же…

– Что? – прервал я паузу.

– Я не слышал, чтобы кто-то из Домов Солнца за последнюю сотню лет призывал се'ньера. – Он постучал пальцем по столу. – Возможно, твой долг висит у детей Луны, а его уже мы, в свою очередь, не дадим тебе выплатить.

Вот и приплыли. Я почувствовал, как мое сердце стала затапливать злость и какое-то черное чувство глубокого жизненного разочарования.

– Мне рассчитывать на смерть? – Скулы свело при этих словах.

– С нашей стороны необязательно. – Примирительно вскинул он ладонь. – Даже больше, если урегулируешь самостоятельно конфликт между Империей и Финором, могу самолично поставить над тобой свою родовую печать защиты. Но у тебя должно быть понимание, что за детей Луны я не могу говорить, долг есть долг, ошибки принято исправлять, мой авторитет имеет значимость в Доме Солнца, но я никто среди дьёсальфов. Солнце и Луна уже долгие годы живут на грани зыбкого мира, и поверь мне, он куда важней твоей жизни и даже нашего покровительства над вашим сумасбродным родом.

Я сидел, тихо вскипая от открывшихся перспектив, и, увы, был бессилен в данной ситуации. Нет, конечно, можно вскочить и пнуть табуретку, плюнуть на пол или схватить эльфа за уши и попробовать их оторвать, но, во-первых, при чем тут табуретка и пол, а во-вторых, похоже, уши и все остальное собрались отрывать именно мне.

– Ладно, Ульрих. – Он поднялся со стула, более не удостаивая меня взгляда. – Пока от тебя все равно ничего не требуется, кроме того, чтобы остановить войну…

– Всего-то?! – У меня дыхание сперло от его слов.

– Пока да. – Нравоучительно воздел он пальчик. – Но об этом мы поговорим с тобой позже, сейчас тебе нужно пройти в приемную у южных ворот, там тебя ожидают посетители.

– Млять! – Я схватился за голову, чувствуя, что этот день добьет меня окончательно. – Кто еще? Кого мне еще для кучи нужно спасти?

Не прощаясь с эльфом, я на негнущихся ногах дошел до стойки столовой, где залпом выпил полкувшина фруктового отвара и подмахнул одну кружку молодого игристого вина, от чего хоть немного душа встала на место после этих скоротечных встреч. Нет, это же надо же так было сегодня всему и сразу совпасть?! От расстройства я даже стукнул кулаком по деревянной стойке.

Но нужно быть стойким оловянным солдатиком. Нужно. Хотя, видит бог, хотелось со всех ног ломануться в свою комнату и спрятаться под кровать, а не топать ножками на очередное рандеву с судьбой. Покачав печально головой, я все же был вынужден выйти из столовой, дабы направить свой путь в обратном направлении, по пути сверяя маршрут через прохожих, чтобы не заблудиться в этом маленьком внутреннем городке.

В приемной меня встретил хмурый клерк, который и проводил извилистыми коридорами к небольшой комнатке, где меня с порога ждали жаркие объятья женских рук и печальное лицо, полное слез.