Текст книги "Чужие игры"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Льесальфы просто хотят устранить резидента своих южных братьев. – Пожал плечами Раус, проводя ряд исследовательских заклинаний над сердцем.

– Раус, в этом мире ничего не бывает просто так. – Поджал губы Ваггет. – Пепельный хоть и находится в тесном сотрудничестве с дьесальфами, но он всегда вел игру на себя и по своим правилам. Его можно ненавидеть, но с ним нужно считаться, это не просто фигура на игральной доске. – Маг, заложив руки за спину, покачивался на носках, ожидая, пока его коллега проведет исследовательскую работу. – Старший де Тид прежде всего человек, здесь его дом, здесь его потомки, его дети. Он бьет больно, но всегда за нас, в то время как наши покровители льесальфы никогда не считались с нашим мнением. Что-то изменилось, старина, что-то в этом мире повернулось, и я пока не вижу всей картины.

– Война, Нильс. – Пожал Раус плечами. – Это всегда война, скоро Империя тяжелым каблуком пройдется по нашим землям вдоль и поперек, Финор потеряет свой лоск и растратит силы. Боюсь, халифаты не хуже нас это понимают, а посему светлые и решились на этот ход, чтобы хоть частично сохранить свое влияние в этой оконечности мира.

– Империя. – Верховный маг со злобой произнес это слово. – Бестелесный всегда путал всем карты, сколько лет, а ему все нипочем.

– Жаль парня. – Раус выпрямился, сворачивая свою вязь магических плетений. – Может, стоит его предупредить?

– Не знаю. – Ваггет устало покачал головой. – Я не вижу всей картины, мы так и не узнали, кто именно подставил Ульриха под удар, но, по крайней мере, мы можем попробовать оградить его от Пепельного. Ведь можем?

– Можем. – Расплылся в улыбке Креб Раус. – Сердце в порядке, мозги мои пока еще на месте, так что, мой друг, я сделаю тебе то, что ты просишь.

– Все-таки хорошо, что я тогда не сжег тебя на костре с остальными темными. – Рассмеялся верховный маг.

– Определенно хорошо. – Поддержал его смехом старик.

Ваггет внезапно прервал свой смех, склонив голову набок и к чему-то прислушиваясь.

– Что случилось? – Раус тоже вмиг стал серьезен.

– Следящие засекли у городской стены всплески некротики, похоже, там идет бой, мои люди при группе реагирования короны выдвигаются на место. – Верховный маг выглядел несколько испуганно. – Помимо чистой некротики, засекли прорыв инферно, кто-то использовал мощь демонологии!

– Ну, вот и дождались. – Раус словно от холода повел плечами. – Встречайте, господа эльфы, вы его сюда вызвали своими грязными играми, теперь не плачьте.

«Всем постам! – Верховный маг ментально вышел на мыслеречь его внутренней команды охраны. – Стянуть силы к казематам, с парня глаз не спускать ни днем ни ночью, мы ждем гостей!»

* * *

Финор – старый город. Финор – очень старый город. Если уж совсем быть честным, то по большому счету он даже не принадлежал изначально человеческой расе, в стародавние времена на этом месте жили еще под одним флагом и в единстве представители первой расы Альверста. Но как оно обычно и бывает, время неумолимо, а на смену первым всегда придут вторые.

Подобно кругам над землей история планеты хоронила в толще земли другие круги города, или, если быть точнее, уровни. Старые площади покрывались новым булыжником, а старые фундаменты уходили вглубь, когда на их место заливали новый. Впрочем, во всей этой череде эпох кое-что осталось неизменным. Старинные коммуникации для дренирования и отвода стоков, немыслимой паутиной из тысячи незримых и запутанных нитей, сплошной сетью уходили куда-то вглубь и бездну земли. Кто-то знал о них, кто-то догадывался об их существовании, а кто-то уже не одно столетие жил в кромешной тьме, не видя солнца и уже, возможно, даже не помня о его существовании.

Где-то в глубине, где-то в немыслимой толще камня и земли, в каком-то из чертогов в неверном свете люминесцирующей плесени, на каменном троне восседал мертвец. Не сейчас, а когда-то давно, можно было представить, что это был высокий и статный мужчина. Не сейчас, а когда-то давно, можно было подумать, что он был магом.

Спутанные лохмы седых волос лишь наполовину закрывали пожелтевшую от времени кожу черепа, а полуистлевшая мантия не закрывала суставы на пальцах его сухих кистей, что заканчивались длинными острыми гранями черных ногтей.

Покой, вечный покой и умиротворение, казалось, застыли на величественном и, даже в посмертии, горделивом лице покойного. Смерть меняет, и, естественно, она оставила свои рытвины и уродство на безжизненном теле.

Покой.

Вокруг каменного трона грудой лежали старинные полуистлевшие фолианты на языках давно умершей эпохи, в такой же свалке, местами разбитые, находились и таинственные приборы, что некогда, наверно, служили этому магу опорой в его трудах. Все тлен и прах, все застыло, казалось, безжизненным и недвижимым, пока что-то не случилось…

Что-то…

Там, наверху, там, где-то высоко за сводом из земли и камня, что-то настолько немыслимое и чуждое жизни, из-за чего даже сама смерть отвела свой взор от лика усопшего, в растерянности обратив свой взор ввысь, к миру тех, кто пока не в ее власти.

Опрометчиво.

Весьма опрометчиво было со стороны смерти так поступать, ведь знала старая, что есть люди, а есть Люди с большой буквы. Есть те, кто серыми тенями размытых контуров навсегда растворяются в сумраке ее объятий, приняв все как должное, а есть проклятые гордецы, для которых и извечный миропорядок не указ. Не зря, ох не зря она долгие лета буравила своей бездной безмолвия сквозь глазницы лицо этого мертвеца, ибо знала наперед, что не проходила тень этого мага мимо ее врат в вечность, не было в ее чертогах этого посетителя. А теперь? А теперь поздно.

Скрипнули черные ногти по каменному подлокотнику, пыль мелкой взвесью взвилась в воздух, а к свету едва-едва разряжающей мрак плесени добавился насыщенно-голубой оттенок магического пламени, что подобно двум факелам воспылал из открытых глаз мертвого мага.

Голова покойника не без труда повернулась к потолку, а с треснувших губ могильным камнем наземь слетели слова на старофинорском диалекте забытых лет.

– Я чувствую тебя, Дитя Тьмы! Ты вновь рожден, и ты вновь будешь убит!

* * *

Не так страшен черт, как его малюют, хотя от скуки я какую-то «кракозябру» нарисовал на стене, и теперь она меня пугает. Но собственно не об этом речь, Мак услужливо мне подсказал, что я в заточении уже вторые сутки. Небольшая комнатенка с шершавой оштукатуренной вчерновую стенкой, примерно четыре на шесть метров, полное отсутствие мебели, ворох соломы в углу, а в другом углу дырка с небольшим стоком, через который постоянно бежала вода, так сказать, дабы заключенный уж совсем не перепачкался в своих же телоотведениях. Ну да как говорится, живы будем – не помрем, первым делом я организовал себе освещение, подвесив две эльфийские руны на потолок, а также чисто энергетически приспособил Малую Эббузову линзу и еще одного светляка, чтобы эта система мне грела воздух. Так что тепло и свет я себе обеспечил, мог бы, конечно, еще устроить барбекю, но до жарки толстозадых тюремных крыс я еще не дошел, меня хоть и скудно, но дважды в день кормили какой-то кашей с микроскопическими вкраплениями мяса. В принципе, жить можно, правда, мой страж-надзиратель хотел мне предложить сначала хлебать воду из сливного отверстия, куда я справлял нужду. Но после того как я дважды «шмальнул» в него через окошко в двери огненным шаром, скандаля с главным тюремщиком, мне на сутки стали приносить пузатый кувшин с водой, чем я и довольствовался, валяясь на куче соломы и разглядывая сводчатый потолок. О побеге, естественно, мысли не было, во-первых, потому что я хоть и не ограничен в магическом действии, но преодолеть дверь, мощнейший артефакт-рассеиватель, не смог бы при всем желании. Ну а во-вторых, куда, собственно, и зачем? Уж лучше, как говорится, отмотать положенное и на свободу с чистой совестью.

Одно во всем этом угнетало – время в стенах камеры застыло патокой, и то, что мне казалось мгновением в обычной жизни, здесь растягивалось на века. От безделья я горланил песни, матюкался, периодически «дрючил» своего стражника, портя ему жизнь мелкими пакостями, а в конце концов даже стал зарядку делать по заветам, нет, не Ильича, а господина Ло. На какие только глупости не пойдешь, когда уж совсем делать нечего.

О чем я думал? Обо всем и сразу, блуждал рассеянно, не в состоянии выделить что-то конкретно, да и не желая этого делать по большому счету. Все казалось каким-то мерзопакостно-мелочным и недостойным моего внимания, не знаю, может, это апатия или простая хандра, но лучше уж так, чем накручивать себя, расписываясь, по сути, в своем бессилии.

Но по истечении вторых суток стало мучительно невыносимо тупо пялиться в потолок и почесывать зад. Исполнив пару «кийя»-приемов, стал мерить шагами камеру, заложив руки за спину и пытаясь хоть чем-то озадачить себя на ближайшую пятилетку. Что я мог кроме как генерировать в воздух кучу идей? Ничего. А что я могу извлечь из этого? Тоже, похоже, шиш с маслом. Хотя кое-что я все же удумал, тут ведь как-то на досуге попросили меня сильные мира сего исполнить финт ушами и спасти их от войны войняной, или нельзя так говорить? Ладно, войны кровавой, в общем, чем не задачка для осужденного, в любом случае делать нечего, а каким-то кубиком Рубика себя занять нужно. Уперевшись лбом в стенку и пару раз толкнув камни черепушкой, стал по порядку выстраивать цепочку всей задачи, раскладывая ее на частички и то так, то эдак пробуя по новой собрать звенья. Подняв с пола из миски деревянную ложку, я обуглил ее конец, и черненьким концом стал по стене выводить то, что есть, и то, чего хочется.

Что у нас есть? Большая и толстая империя, вот и «крякозябра» страшная, намалеванная мной, понадобилась, обвел ее кружочком, она стала у меня символом императора, под которым я стал писать, как и положено в задаче, графу «Дано».

Толстенькое такое, перезревшее государство с кучей народа и не меньшей кучей товара, который девать некуда. Нет, они, конечно, торгуют, причем хорошо торгуют, и это дает соки для поддержания штанов у пограничных жителей. Но вот сердцевинка вызревает гнильцой, там-то народ в своем собственном соку варится, они, может бы, и рады пустить свое в оборот, да только представьте себе, снарядить по местным реалиям торговый караван – в какую это копеечку выльется. Купи обозы, в аренду тут не дают, слишком темные века, купи коня, к нему корма, к ним обозчиков, к ним грузчиков на товар, ко всему этому приставь охрану от разбойников, потом найми старшего, который по пути будет всю знать обхаживать, через чьи земли караван пойдет, ну и не забудь, что на все про все у тебя три, от силы четыре месяца лета, а потом все дороги превратятся в одну большую и беспросветную задницу, в которую сколько ни вглядывайся, а до самой весны не увидишь ничего.

Какие тут могут быть перспективы? Правильно, весьма плачевные, прав император в этом вопросе: он, даже проиграв войну, выиграет во времени и в средствах, которые освободятся в его казне в связи с ненадобностью более платить жалованье покойным. Печальная математика, ну да такая она наука, не терпит снисхождений и вольнодумства.

Теперь же Финор, не менее толстозадый товарищ, правда, с куда как большими земельными владениями, часть из которых он до сих пор даже наполовину не смог как следует обжить. Взять тех же пиктов: формально они все наши, а по сути, там об этом даже не догадываются, в этом плане Финор стянут весь к югу, вот там у него жизнь кипит, там через море халифаты, там другая цивилизация, изысканные товары и там не прекращается война, что же тут удивляться, когда северный сосед всегда «неожиданно» нападает, на севере нет просто никого, кто бы вообще следил за этим соседом, хотя чин по чину, каждый раз приходится давать отпор. А куда деваться? Тут ведь какая закавыка, север, считай, кормит всю страну, на севере железо, на севере лес, на севере золото, там аграрии, а на юге что? Как оно обычно и бывает, виноградники под бухло, породистые скакуны и целая туча особняков влиятельных семей, ну может, еще пара живописных пейзажей. Юг он обычно у всех такой, работают тут мало, сами понимаете – традиции, горячая кровь и прочие мурмули, тут не до этого.

Ну, вроде с геополитикой более или менее ясно. Я оглядел участок стены, исписанный мною блок-схемами и кое-какими «цифирями», кои я чисто умозрительно навскидку выдавал по части отраслей, прикидывая денежные массивы, циркулирующие по стране. Хорошенькая схемочка вырисовывалась, есть потребитель, есть поставщик и прямо в центре «пумпочкой» между-между торчит столица, которая аккумулирует вокруг себя всю эту ресурсную массу.

Ну, а теперь самое сложное – теперь мне надо связать этих двоих так, чтобы они души в друг дружке не чаяли, улыбались, не в состоянии даже гавкнуть за спиной, боясь хоть в малой степени нарушить свой альянс, и похоже, это не безнадежная задача. У Финора есть целая куча иждивенцев на юге, плюс налаженный рынок сбыта в части дружественных халифатов, а что у Империи? У Империи есть много-много вкусняков, которые они готовы поменять на банальную «таньгу», ну может, кое-что из высокотехнологических продуктов закупить на освоение. Главный же ресурс Империи это непомерно раздутая армия. Что делать с ней? Хм, всунуть в самую, как говорится… ну вы поняли. А где у нас это самое место? Правильно – у границы, где идет война с югом. Здесь я быстренько обстрелял стену модулями взаимодействия двух государств, чисто на дулях даже обрисовав циркуляцию возможных расходов и дивидендов. При всей выгоде ведения такой войны чужой армией, Финору в немаленькую копеечку выйдет содержание чужих солдат у границы, однако в плюсе останется высвобожденный человеко-ресурс, ну и в казне графа «Выплаты своим солдатам» поменяет свое название. Есть ли риск для Финора пускать такого зубатика в свои просторы? Думаю, минимальный, без кормов короны, даже возбуди они какую хунту, все это помрет, задавленное солдатами южных халифатов и отсутствием продовольствия с нашей стороны. Здесь корона, думаю, крепко будет держать за «яйлы» солдат, вопрос на миллион в том, как закрутить товарооборот имперцев таким образом, чтобы они реально вкусили плюшки прямой выгоды и больше и помыслить не могли щипать нас за попу? Помните, как накладно снарядить караван из центра Империи за границу? Вот то-то же! Это вам не фунт изюму, тут без штанов можно остаться и с голоду ноги протянуть, какой из торговых домов Империи может позволить торговать себе в убыток? Да никакой и не только Империи, в этих кругах альтруистов и верящих в то, что все люди братаны и сеструхи, нет. Тут каждый сам за себя, а особо маститые и, пардон, «борзые» в таких делах стараются даже родное государство сторонкой обходить, чтобы, стало быть, не прикармливать лишние рты со своего стола. Оно им надо? Нет уж, в большом бизнесе каждый сам за себя, тут четко расписывают всех мух по всем котлетам. В этих кругах ни слово страшного императора, ни слово короля ничего не будут значить. Здесь мало написать указ и повелительно указать перстом. Ребята ушлые, могут прикрыть налоговые отчисления в казну, могут вывести свои капиталы за пределы «дуркующих» государств, и ничего ты им не сделаешь, потому как они владельцы мануфактур, они крупные аграрии, они реально держат в своих руках весь подножный корм страны, и подход к ним нужен соответствующий. Мы можем сколько угодно фыркать и грозить им кулаком, мол: «Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй». Но, увы, они не зря стоят у руля, это, что ни говори, умнейшие люди, талантливые управленцы и, если душа просит, махинаторы в своей сфере. Нет, при должном старании можно «отобрать и поделить», однако же где время взять на то, чтобы поставить грамотные кадры им на замену? Это хуже самой революции, это ее последствия, это посттравматический шок после припадка. Денег нет, средств нет, кругом голод, хлад и разруха. Нет, с этими ребятами нужно по-другому, подобных толстопузиков ловят на живца, на самое сокровенное и желанное, им нужно показать живую и трепещущую прибыль, чтобы сорвать их с места и заставить заглотить крючок.

Прибыль я вижу, чего я не вижу, так это реализации ее поступления. Пробую так – накладно, пробую эдак – накладно, не выручит нас северный морской путь, хоть и сулит в перспективе развития хороший ломоть, не выручит, как ни старайся, нужен сухопутный, отлаженный и постоянный путь, живительная, не прекращающая своего движения жизненная артерия между двумя этими государствами. Пуповина, что будет их делать единым целым, кормить и заставлять держаться крепко-крепко за руки, не разжимая пальцев.

Что-то вертится, но ускользает от меня туманным абрисом на грань восприятия. Возможно, тупо не хватает информации, все схемы незаконченные и без прямых данных. Тяжело вздохнув, я запустил руку в карман, вынимая на свет две маленькие стеклянные колбочки-сигналки, оставленные мне двумя мастодонтами государств и не отобранные при досмотре тюремщиками, так как в неактивной фазе абсолютно не было магического фона.

Левая или правая? Они были так похожи, что я даже по наитию не возьмусь гадать, какая кого призовет ко мне в гости. В итоге, пожав плечами, я тупо разбил одну из них, справедливо решив, что обоих сразу лбами в одном помещении сталкивать не стоит, а в итоге вынужден был разбудить стражника громким и трехэтажным…

Вторая колба, так же как и первая, выскользнула при замахе из руки, со звоном разлетевшись об стенку.

* * *

Десмос был расстроен из-за рубашки. Они наконец-то покинули леса, выйдя на обжитые земли, и его несказанно расстраивал его непрезентабельный вид. Совсем сбросить окровавленную и пробитую стрелами он не мог, а ходить и дальше так было не достойно дворянина.

Господин Ло, в своих оранжево-белых одеяниях выглядел хоть и чудаковато, но вполне достойно, о Певне и говорить не стоило, она даже в потасканном платье выезжала за счет своей природной красоты и молодости, а вот он был вынужден поджимать губы, дабы хотя бы волевым подбородком и строгим взглядом соответствовать благородному сословию.

Вообще, граф бы никогда не признался, но он был немного испуган. Вокруг идиллия сельской местности, аккуратные деревеньки, тучные стада и распаханные поля, крестьяне исправно клонили головы, да вот только запах от этих людей шел особенный. Ну и взгляд исподлобья непростой у них был, без страха, скорее даже где-то насмешливый.

Ох, непростые это деревеньки, не зря на отшибе через леса к ним пробираться нужно, не зря. Певна это тоже чуяла, периодически раздувая ноздри и втягивая воздух, с какой-то полуулыбкой кивая, словно хорошим знакомым местным жителям.

Это был клан. Следы беглянки вели прямо в сердце клана, и графу становилось все больше и больше не по себе. Радовало лишь то, что и он не лыком шит, на грани восприятия он чувствовал свою семью, двух вампиров своего гнезда, что с остановкой тащились лесными дорогами на большой нагруженной телеге. Его ребята отставали от их пешего хода напрямки, но меж тем могли и успеть до момента, когда их помощь, а может быть, и их груз им ой как пригодятся.

– Здесь. – Певна остановилась на небольшом косогоре, с которого было хорошо видно небольшое поселение домов на десять в два рядка, обнесенных легкой оградкой. – Чувствую, они здесь.

– Хорошо, однако. – Кивнул черепом монах, вглядываясь в дома.

Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего, подумалось графу. Мирная картинка опасна вдвойне, так как за ширмой покоя обычно всегда скрывается целый ворох больших проблем. Эта деревня была самой большой из трех встреченных по пути, а следовательно, это и есть то место, откуда у здешних ноги растут. Поодиночке оборотни не страшны вампиру, лично граф в куда как более молодые годы своей грешной жизни не раз сходился в битве даже с парой волков, но вот здесь, когда вокруг скорей всего рожденные, причем неизвестно в каком поколении, он чувствовал себя более чем уязвимым, даже несмотря на такую серьезную боевую мощь, как маленький монах.

Граф улыбнулся, когда они вышли на улочку деревни, все же оборотни легко читались в своей природе. Что с вами происходит, когда вы заходите в нормальную деревеньку? Правильно, вас первым делом облают дворовые барбоски, а здесь? Здесь их встретила тишина, что же тут скажешь, суть барбосиков хоть и в единстве природы с волчьей стаей, да вот внутри они другие. Не уживаются собаки с ними, сколько ни корми – чуют зверя. Вот и сейчас тишина и взгляды, люди, работавшие во дворах, провожали их тяжелыми взглядами, в которых не было страха перед чужаками, они чувствовали свою силу, они знали, что это их здесь и сейчас нужно и должно бояться.

Пройдя вперед вдоль по улочке, их группа вышла на нечто вроде мини-площади, где центром служил каменный колодец и монументальный дед, сидящий рядом с ним, с прищуром разглядывающий непрошеных гостей.

– Денечек вам добрый, путники, какими судьбами в наши края пожаловали? – прокаркал он, разглядывая с интересом Певну.

– Девку отдавай, давай-давай быстро-быстро, моя спешать, – выдал Ло с ходу, но не забыв при этом вежливо поклониться.

– Спешить, – автоматически поправил монаха граф, обойдясь без поклонов, и хотя его натура требовала куда как более витиеватого начала беседы, в принципе он был полностью согласен с Ло.

– Значится, спешите? – Дед покачал головой. – А не шибко ли вы, други мои, самонадеянны?

Он покряхтывая поднялся, неспешно подходя к Певне и без церемоний беря ее за подбородок, поворачивая то так, то эдак ее милую головку.

– Значит, и вторая Пиксквар пожаловала в гости? – Он отпустил девочку. – Говорил я твоей маме, что рано или поздно вы сами сюда придете, не верила, все гнала меня, да вот незадача – против натуры-то не попрешь.

– Уважаемый. – Ло аккуратненько, пальчиком постучал дедушку по плечу. – Девка давай?

Дед закрыл глаза, с шумом втягивая воздух широкими ноздрями.

– Тонган, – произнес он, поведя головой в сторону монаха, и, уже поворачиваясь к графу, открыл глаза. – И вампир. Странная парочка, еще более странная встреча. Удивительный мир, сколько живу, а не перестаю удивляться.

– Певна! – С крыльца соседнего дома на сестричку, округлив глаза, взирала ее точная копия.

– Молка! – тут же вторила ей вторая, срываясь с места и заключая сестричку в объятия.

– Ну вот, взяли и перемешались, – рассмеялся дед. – Как теперь узнать, где ваша, а где моя?

– Они обе наши. – Граф не без оснований боязливо осматривался по сторонам, отмечая все больше и больше жителей деревушки, стягивающихся к колодцу.

– Думаете? – Дед расплылся в улыбке. – Вот это вряд ли, видите ли, девочку я не только вам не отдам, но еще и вторую никуда не отпущу.

– Мы ведь можем и по-плохому. – Граф слегка сместился, наблюдая, как безмятежный монах спокойно снимает с плеч свой рюкзак и развязывает на нем тесемочки.

– Ну, так и мы в долгу не останемся! – Дед звонко хлопнул в ладоши и рассмеялся.

Люди на площади словно по команде принялись стягивать с себя одежду. Сестренки испуганно жались друг к дружке, а Молка, видимо более решительная, немного подалась вперед, обращаясь к старику:

– Господин Немель, это люди барона Ульриха. – Она нервно сглотнула. – Нам, наверно, лучше и вправду пойти с ними, с мамой мы сами поговорим, нельзя их трогать.

– Ваша мама, получив вас обратно, посадит вас на короткий поводок. – Упомянутый господин Немель поджал губы. – Она уже однажды увела у меня сына, сгубив его, а теперь и вас от меня забрать хочет! Пусть эта сучка на коленях теперь ко мне ползет, ничего она от меня не получит!

– Дедушка! – Дернулась как от пощечины Молка. – Не смей так говорить о матери!

– А как мне говорить об этой твари! – В его голосе проскочил натуральный рык взбешенного зверя. – Она увела Патрика, и его убили, а она что? Она залезла тут же в постель к сыну убийцы! Она спит с сыном убийцы вашего отца!

– Не надо, дедушка… – Слезы рекой катились по щекам двух девчонок.

– Хватит выть, дуры! Вы останетесь здесь, даже если мне самому придется перегрызть для этого вам горло! – Раздался хруст смещаемых суставов и треск разрываемой ткани одежд старика.

Ох, ну и дед! Граф испуганно попятился, такого зверя ему еще не приходилось встречать на своем пути, и хвала богам, иначе бы граф не дожил до своих лет. Вот что значит чистокровный оборотень не в первом поколении. Масса тела минимум вдвое пошла в прирост при трансформации, оборотни, даже простые, при переходе в звериную ипостась наращивают мышцу, внушая уважение, но здесь и сейчас перед ними встал настоящий гигант с пепельно-серой шерстью и глубокими рытвинами старых шрамов на оскаленной пасти.

Щелк.

Это господин Ло наконец-то соединил вместе части своего посоха, как-то нелепо выглядя среди неистовства форм. Народ на площади изгибался в изменениях, голые люди превращались в зверей, надевая новую разномастную одежку и совершенно недружелюбно выставляя напоказ свои бритвенно-острые клыки.

– Ваши предложения, дорогой друг? – Граф сместился, прикрывая собой спину монаха.

– Волков нужно оскорблять по вашим традициям, прежде чем бить? – полюбопытствовал тот у Десмоса.

– Не думаю, – произнес граф, запуская свою трансформацию, от чего резко мир поменял градацию красок и картин.

– Уже легче. – Вздохнул Ло и, уже не сдерживаемый рамками приличий, с размаху и с хорошим посылом впечатывал один из стальных шаров-наверший своего шеста прямо в морду самой здоровенной зверюги, совсем недавно еще бывшей милым дедушкой с улыбчивым лицом.

Больше дискутировать им не пришлось. Монах орудовал жестко, еще на излете останавливая мощные серые молнии клыков, направленных в его сторону, в то время как Десмос орудовал в куда как более жесткой форме, он без зазрения совести рвал своими когтями и клыками волчью плоть, в секунды дурея от сладостной крови, попадавшей в его пасть.

Зверь сошелся против зверя. Граф работал на пределе, отмечая, что буквально за считанные минуты схватки уже успел получить пару рваных ран. Эти оборотни были быстры и стремительны, их звериная грация не уступала его смертельной мощи, и если бы не безжалостные удары Ло, он бы уже потонул под серым ковром звериных шкур. Правда, сдаваться они не собирались, с неистовством, достойным похвалы, разбрасывая серые тени, в стремительном хороводе смерти кружащиеся вокруг их компании.

– В дом! – произнес Ло, работая короткими, но мощными тычками. – Здесь нам не выстоять!

Графу повторять не требовалось, чужая кровь вспенивала в нем мощные заряды адреналина, заставляя трепетать все его нутро хищника, требуя рвать такую сладкую и податливую плоть, но граф не был бы тем, кем был, если бы терял разум в сладкой лихорадке. Он прекрасно понимал, что если бы не этот маленький желтокожий демон, крутящийся словно юла, скорей всего его жизненный путь уже на этом был бы закончен. Двигаясь вперед по улочке и работая на пределе своих возможностей, они лишь с сожалением смогли отметить, как трое мощных серых тел отсекли от них двух зареванных девчушек, с ужасом взирающих на развернувшуюся картину избиения.

Десмос мощью своей мышечной массы с крыльца впечатался в приоткрытую дверь небольшой деревянной хибары, тут же над головой пропуская серую оскаленную молнию и успевая вдогон полоснуть по ребрам взвывшего от злобы и боли маститого зверя.

– Стол! – Монах скалой встал в дверном проеме, работая словно мельница, правда уже исключительно руками и ногами, так как в стесненном пространстве не было простора для его любимой палочки-выручалочки.

– Ры-ы-гх! – Вампир, взревев, уперся в массивный дубовый предмет интерьера, смещая его с жутким скрипом по полу в сторону двери. Еще пара секунд – и монах хлопнул дверью, закрывая ее, а граф столом заблокировал вход.

Минутная пауза сопровождалась тяжким сипом вампира, его ноги почти повсеместно кровили, изорванные волчьими клыками, правда графа еще рано было списывать со счетов, очень скоро раны затянутся на нем, а вот оборотни, которых он успел изранить во время этого бешеного забега, вряд ли успеют столь же быстро встать в строй. Под двумя бугрящимися мышцами жуткими и дышащими мощью руками Десмоса с ужасом трепетало два прижатых к полу волка, скулящих, словно избитые псы, но не забывающих при этом недружелюбно скалить свои острые и опасные пасти.

– Хорошо, однако. – Ло подошел к единственному небольшому окошку, смещая крепление на посохе, от чего тот распался на две части, что, несомненно, станет куда как сподручней в замкнутом помещении. – Хорошие у Ули-Ри враги, много.

В течение часа оборотни трижды еще, впрочем, безрезультатно, пытались взять штурмом их маленькую цитадель. Граф, уже остановивший кровотечение, находился в их компании в роли надзирателя, в углу, поджав хвосты, сидели два оборотня, ну а Ло периодически лупасил всех желающих по мордам, что пытались сунуться в оконный проем.

– Эй, чужаки! – по прошествии времени окликнули их с улицы. – Убирайтесь прочь из нашей деревни, мы обещаем не преследовать вас.

– Девка отдать! – тут же вступил в переговоры монах.

– Вы ничего не получите, и если вам еще дороги ваши жизни, убирайтесь отсюда! – Судя по голосу и неприкрытой злобе, с ними говорил старик.

– Девка отдать! – Граф даже хмыкнул сочувственно оборотням, прислушиваясь к безапелляционному монаху.

– Я вырву твое сердце, тонган! – взревел старик.

– Где мои девка? – Ло покрутил своим лысым черепом перед окном, осматриваясь снаружи.

– Через пару ударов сердца мы подожжем дом, и тогда вы сами выйдете наружу! – Гадливо рассмеялся старик.

– Моя убивать твои барбоски, если твоя палить дом! – выдал Ло, кивнув вампиру, на что тот тут же среагировал, приподняв за хвост визжащего и клацающего оборотня над полом. – Это твоя барбоска плакать!

За стенами дома чуткий слух вампира уловил целую плеяду разговоров и суетливую возню местных жителей, сводившуюся, по сути, к ряду мероприятий под названием: Кто? Что? Откуда у них заложники? Впрочем, суть они уловили и какое-то время не подходили к дому, дав лишние минуты отдыха напряженной парочке.

– Послушайте. – Старик вновь подошел к дому, явно с трудом сдерживая свою взрывную натуру. – Вы не представляете, с кем имеете дело, даже если в данную секунду боги удачи на вашей стороне, вы обрекаете себя и своего сюзерена на печальную участь. Мы умеем мстить, мы можем стать для вас кошмаром, мы будем вырезать ваш скот на ваших землях, мы убьем всех крестьян, подвластных вашему барону, вы умоетесь в крови, а страх навечно поселится в ваших сердцах и под крышей вашего дома! Слышите? И вы ничего не сможете нам сделать, потому что мы умней вас!