Текст книги "Чужие игры"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Не понял, – после паузы произнес он. – Я был там, на площадке, я видел своими глазами, как вы сражались и как он умер.

– Но факт есть факт, последним заклинанием, убившим вашего обидчика, было плетение, сотворенное не мной. – Я немного поморщился. – Хотя, наверно, доказать это будет практически невозможно, но я меж тем заверяю вас, что не убивал Фердинанда.

– Вы меня смутили. – Он озадаченно развел руками. – Вы говорите, что формально убили вы, но меж тем на самом деле убили за вас? Это прямое нарушение дуэльного кодекса, подобное должно быть расследовано комиссией Магической академии.

– Расследования не будет. – Я все же вспомнил про булочку, вновь беря ее в руки. – Всем, похоже, наплевать, кто и как здесь умирает, к тому же есть официальная сводка использованных заклинаний, где все расписано поэтапно. Самое удивительное, что в сводке не указано, от чего же он умер, лишь итог, подчеркнутый жирной линией.

– И вы не знаете, кто бы это мог быть? – Парень следил за моей трапезой.

– Даже малейшего представления не имею. – Расправившись с первой булочкой, приступил ко второй. – Самое противное во всей этой ситуации, это именно то чувство, что двигает вами.

– Мной? – удивился он.

– Да, и имя этому чувству месть. Понимаете ли, Фердинанд из очень влиятельной семьи, его папа не просто владетель чуть ли не двух третьих от всех земель королевства, так он еще в придачу ко всему могущественный маг. – Я приложился губами к кружке с компотом, делая паузу в нашем разговоре. – Как мне кажется, кто-то использовал меня, дабы убрать моими руками де Тида и не иметь в будущем проблем, ежели кто-то воспылает праведной жаждой мести.

– И что-то мне подсказывает, вы неспроста все это говорите мне? – Парень на лету ухватил мысль, похоже, уже примерно представляя мой ответ.

– Конечно. – Киваю ему. – Я сам ищу того, кто все это провернул за моей спиной. Видите ли, по одной из версий это мог быть кто-то из тех, кто смог выжить в дуэли, но как и вы, по ряду личных причин, не в состоянии в дальнейшем идти в открытой конфронтации со своим обидчиком.

– Вы думаете, что если будете в открытую все это выкладывать перед такими, как я, кто-то вдруг всплеснет руками и со слезами закричит: да, это был я, это я во всем виноват? – В голосе парня слышался едва сдерживаемый смех.

– Напрасно смеетесь. – Я нравоучительно воздел пальчик и заговорщицки подмигнул. – Вы не видите полноты картины.

Он молча меня разглядывал, обдумывая мою последнюю фразу, ну а я в это время опустошил поднос с вкусностями, тихо-мирно сидя и попивая свой компот.

– Вы эмпат-менталист? – Голос стал напряженно-натянутым.

– Совершенно в дырочку, – похвалил я его умственный труд, отвешивая легкий кивок.

– Говоря все это мне, вы сканировали мой эмоциональный фон, сопоставляя свои слова с моими внутренними чувствами. – Он поерзал не столько от физического неудобства, сколько от морального дискомфорта, что же тут поделать, неприятно, если вас читают как открытую книгу. – И что вы скажете обо мне? Не подхожу на роль затаившегося убийцы?

– Подходите, но, увы, это были не вы. – Я развел руками.

– Даже не знаю, как мне себя вести с вами. – Было видно, что он стал нервничать.

– Главное в поведении при эмпате помнить, что если вы нервничаете, то и он начинает нервничать, если вы злитесь, значит, и он начинает злиться. – Я отсалютовал ему своим компотом. – Переходите на позитивную волну, мой друг, есть на свете много вещей, которые куда приятней того, чтобы сидеть хмурым и ненавидеть весь мир вокруг.

– Вам бы в мою шкуру, сударь. Наверно, вы бы не стали подобными словами кидаться. – Внутренне он был готов куда как на более резкие слова, но человек он, видимо, воспитанный, а посему послал куда как мягче.

– Бывал я, поверьте мне, в вашей шкуре, когда от бессилия в прямом смысле этого слова даже руки не поднимаются. – Я отставил опустевший стакан и сложил аккуратненько на столе руки. – Смысл здесь в другом: я не понимаю полностью ваших помыслов, вижу лишь отголоски эмоций, но побьюсь об заклад, вы почему-то рады той череде событий, что привели вас в нынешнее состояние.

– Да. – Он неуютно поежился под моим взглядом. – Но прошу вас уйти от темы, касающейся непосредственно моей персоны. Вы, надеюсь, не будете против, если я суну нос в ваши дела и по мере моих сил окажу вам посильную помощь в вашем расследовании событий?

– Не буду. – Мысль была проста: на Анабель свет клином не сошелся, а раз предлагают помощь, отказываться не стоит, сами знаете: бьют – беги, дают – бери. – И первое, чем бы вы могли мне помочь, это организовать встречу с оставшимися двумя выжившими после дуэли с Фердинандом, возможно, это что-то нам даст.

– Увы, но нет. – Он развел руками. – Из упомянутых вами только я имел мужество переступить через свою растоптанную гордость и продолжить обучение, остальные практически сразу покинули стены академии.

– Это несколько упрощает наш путь, отсекая ненужные нити в следствии, но меж тем обрубает и наши возможности подобраться к сути поближе. – Честно скажу, я немного надеялся на то, что эта ниточка приведет меня к убийце.

– Надеюсь, ваши мысли на этом не заканчиваются? – спросил он.

– Нет. – Я подмигнул ему. – Теперь нам прямая дорога к вашему обидчику, попробуем разговорить Фердинанда.

– Некромантия? – Он испуганно заозирался по сторонам.

– Зачем же так сразу? – Примирительно поднял я руки. – Исключительно медицина и банальный осмотр, думаю, что более детальный взгляд на убиенного сможет немного приоткрыть завесу тайны, в конце концов поймем, чем его убили.

– Я не совсем понимаю, зачем это нужно, но если ты настаиваешь, то почему бы и нет? – Он пожал плечами.

– Отлично. – Я деловито хлопнул в ладони. – Где у вас тут покойничков складируют? Я человек новый, еще незнаком с местным уголком покоя.

– Знаешь, – хмыкнул он, – я человек не новый, но даже я не знаю, где тут уголок покоя, могу лишь предположить, что где-то в лабораториях вашего брата лекаря. По идее, они должны сохранить тело для родственников, если будет у тех желание забрать своего отпрыска семейства.

– Тогда вперед? – поднимаясь, заключил я, получая от него кивок.

Мы покинули столовую, выходя небольшой аллейкой на мощеную дорожку вдоль учебных корпусов и петляя меж ними, устремляясь к намеченной цели. Аль был мужчиной немногословным. Разглядывая его эмоциональную картинку, я охарактеризовал его состояние как смесь удивления с возрастающим интересом.

– Ульри-и-и-их! – В спину мне прилетел зов сирены в лице Анабель. – Стой!

Девушка догоняла нас, слегка раскрасневшись и запыхавшись от бега.

– Фу-у-ух! – наконец выдала она, поравнявшись с нами. – Привет, Аль.

– Привет. – Мой новый компаньон явно растерялся при виде девушки. – Вы знакомы, получается?

– А то! – Подмигнула мне белокурая бестия. – И очень даже тесно.

– Но-но! – остановил я готовые сорваться с ее языка слова. – Обойдемся без подробностей.

– А вы куда, я с вами, да? – тут же на одном дыхании выдала она.

– Шикарно. – Поджал я губы. – Хотя… вы, барышня, сведущи в местных достопримечательностях, думаю, ваше присутствие будет кстати.

– Так куда идем? – Она пристроилась рядышком со мной, подстраиваясь под наш шаг.

– Ищем морг, – обрадовал я ее. – Не подскажешь, где у вас тут покойничков складывают до кучи?

– А вам зачем? – Удивленно округлила она глазки.

– Аль хочет на прощание Фердинанду кукиш под нос сунуть, – спихнул я «любознашку» на молчуна.

– Неправда! – Он запнулся при шаге, от чего капюшон съехал слишком низко, и ему пришлось его поправлять. – Это я, не он!

Парень, похоже, впервые сталкивается с подобными мне шутниками.

– Он, он! – Покивал я утвердительно головой. – Сначала даже хотел ему палец отрезать, мол, на память оставлю, но я вроде его уговорил просто плюнуть ему в лицо.

Парень с девушкой замерли истуканами, широко раскрыв рты и ошарашенно переводя взгляд с меня друг на друга.

– Ой, я вас умоляю! – Я аж умилился подобной простоте душевной. – Барон шутить изволит, закройте рты и не задавайте глупых вопросов, ибо за свое чувство юмора я в противном случае не отвечаю.

Остаток пути я проделал в каком-то подозрительном шушуканье за моей спиной. Не желая, видимо, больше провоцировать господина барона на искрометный юмор, они шепотом устранили между собой белые пятна и пробелы в информации.

Остановились мы уже непосредственно перед одним из корпусов академии, принадлежавших факультету лекарей, о чем свидетельствовал зеленый вымпел с какой-то кракозяброй на нем, в которую я не удосужился даже вглядываться, уже то, что не змея, и на том спасибо.

– Здесь? – спросил я Анабель, дожидаясь ее кивка. – Отлично.

Внутри нас ждал просторный холл, деревянная конторка с дежурным студентом, что тяжело подпер ладонью голову, а также две замысловатые белокаменные лестницы, уходящие куда-то вверх и вниз на подземные уровни корпуса.

– Куда? Зачем? – Скучающий дежурный с тяжелым вздохом раскрыл перед собой журнал, видимо собираясь отметить нас.

– В морг. – Я подошел к нему поближе. – Не подскажешь, это в какую сторону?

– Конечно, подскажу. – Хмыкнул он, закрывая свой журнал и вновь возвращаясь к столь важному занятию, от которого его оторвали. – Прямо за дверь и к демонам вприпрыжку, взявшись за руки, студентам запрещено, так что валите отсюда.

– Понимаете ли, любезный… – изобразил я проникновенный тон, извлекая из своих карманов парочку серебряных монеток, выкладывая стопочкой их перед носом дежурного. – Нас тут вроде как и не было, и мы вроде как никуда не ходили.

– Хм. – Азарт блеснул в глазах паренька. – Пока четко вижу, что вас тут не было, а вот то, что вы никуда не ходили…

– Совершенно точно никуда не ходили. – Кивнул я, добавляя к уже имеющимся монеткам еще парочку вдогонку. – В морг особенно.

– Да-да. – Кивнул он, сметая с конторки серебро. – По правой лестнице никто вниз не спускался, не шел по коридору до конца, а потом не заходил в предпоследнюю слева дверь.

– Это что такое было? – страшно зашипела мне в ухо Анабель. – Ты представляешь, что будет, если об этом узнают?

– Спокойно. – Я придержал ее за руку. – Никто ничего не узнает, я применил старинную и секретную магию с моей далекой северной родины.

– Хех, – подал голос из-за спины Аль, явно оценивший по достоинству мой ход.

– Какую такую секретную магию? – Белька наморщила лоб. – Я ничего не увидела в астральной проекции.

– Я же говорю, магия секретная, ее так просто не увидишь.

Что тут скажешь? Магия денег способна на настоящие чудеса, люди слепнут, глохнут, внезапно исчезают, все не просто под этим небом.

Морг не впечатлил, обычная комната без окон, под потолком магическая структура, ответственная за понижение температуры, и целая вереница деревянных столов, на которых под простынками хранились вереницей пациенты последнего приюта.

– Ой мамочки! – пискнула глухо Анабель, прячась за Аля. – Давайте быстро-быстро отсюда уйдем!

– Обязательно. – Я скинул первое покрывало, вглядываясь в лицо какого-то древнего деда под ним. – Не попали.

В общем, не попали мы раз пять, прежде чем наконец-то замерли у нужного стола, в полной тишине рассматривая бледно-меловое лицо покойного де Тида.

– Боги поднебесья! – одними губами произнесла Анабель. – Что с ним?

Ну, помимо очевидного факта, что он коньки отбросил, состояние Фердинанда и вправду более чем удручало. Кто-то вскрыл грудную клетку покойнику, вывернув наизнанку практически все его нутро. Я в замешательстве разглядывал легкие и местами оголенную кость, не сразу даже догадавшись запустить сканирование Маком, для сбора информации, для чего собственно мы сюда и пришли.

– Это странно. – Аль склонился над покойным. – Я не вижу смысла во вскрытии.

– А я, кажется, вижу. – Зуммер Мака пикнул, выдавая мне поверхностный отчет по телу. – Из парня вырвали и унесли сердце.

Бумс.

Мы переглянулись с Алем, лишь после этого догадавшись посмотреть на пол, где в бессознательном состоянии, раскинув руки, лежала Белька.

* * *

– Нас ждут, хозяин. – Из тьмы, словно из ниоткуда, перед седоволосым мужчиной, в задумчивости созерцающим стены города, материализовалась фигура человека, закутанного в плащ с ног до головы.

– Финор, – произнес седоволосый, все еще разглядывая ночной город. – Давно мы уже тут не появлялись, Джафар.

– Да, хозяин. – Фигура склонилась в поклоне.

– Эти контрабандисты проведут нас за стены? – Седоволосый перевел взгляд куда-то за спину своего спутника.

– Они так говорят. – Спутник проследил за взглядом седоволосого.

– Ты заметил, как мало они попросили за свои услуги? – Часть монет перекочевала из рук называемого хозяином.

– Я готов. – Кивнула фигура, называемая Джафаром. – Для нас не станет сюрпризом их предательство.

– Хорошо. – Кивнул седоволосый, поднимая с земли небольшой заплечный мешок и шагая следом за своим спутником в ночную темноту.

Молча шли, молча передавали деньги, в той же тишине вновь тронулись в путь, петляя незримыми тропками, известными лишь их провожатым, троим воровато оглядывающимся мужчинам самой что ни на есть криминальной внешности. Ночной мрак с трудом пытались осветить россыпи высоких звезд, возможно, им бы было гораздо легче, будь сейчас на небе луна. Возможно, но сейчас еще рано для ночного светила.

Минуя очередной участок, группа вошла в густой подлесок, заваленный каменными валунами, где в земле, приваленный свежим срубом древесных лап, зиял черный зев подземного тоннеля. Не обмолвившись даже здесь ни словом, вся группа ушла под землю, гулко бухая сапогами в каменном чертоге слегка загибающегося тоннеля. Светом для людей служил покрытый зеленью окалины старый медный масляный фонарь, от которого тени по каменным стенам начинали бешено мерцать, пускаясь в безумный и лишь им одним понятный танец-чехарду.

И вот конец пути, это было понятно даже не по тому, что откуда-то спереди потянуло свежестью не спертого стенами воздуха, а больше по нарастающему напряжению спин провожатых, что с каждым шагом все чаще оглядывались на двух людей, которых они взялись провести сегодня в город, минуя ворота и городскую стражу.

– Пора, – раздался внезапно голос седоволосого.

Люди вздрогнули…

И большего они уже ничего не успели сделать.

Закутанный в плащ сорвался с места, словно черная молния, сливаясь со тьмой, и лишь шелест рассекающей воздух и плоть стали могли указать простым смертным, где в данную секунду находился этот то ли призрак, то ли человек.

Тела проводников рухнули безвольными мешками, расплываясь по полу иссиня-черными лужами крови, которая, как известно, ночью не обладает цветом пурпурной ярости жизни.

– Стой, – остановил смерть в полушаге от выхода седоволосый.

– Хозяин? – переспросила удивленно замершая тьма.

– Хочу посмотреть в глаза тем, кто там нас ждет. – Усмехнулся седоволосый, первым покидая туннель. – Смелость надо уважать.

Они вышли практически возле стены, неподалеку от какой-то из малых площадей, в узком переулочке, выход из которого был один, по узкой прямой, среди нечистот и битого хлама.

– Интересно. – Седоволосый внимательно огляделся по сторонам. – Весьма.

– Пятеро на крышах, – выдал закутанный с ног до головы сопровождающий, появляясь следом за спиной. – Хозяин… это не люди…

– Весьма…

– Господин де Тид! – Звонкий мелодичный голос еле уловимой тени, скрывающейся в тени стенки каменного дома, звонко закружился легким эхом по переулочку. – Вижу, вы, как и мы, ждали этой встречи.

– Назови свой дом, льесальф. – Склонил набок голову заинтересованный седоволосый.

– Ты же знаешь, Пепельный, мы с покойниками не общаемся, это удел твоих хозяев. – Мелодичный голос дополнился свистом выпускаемых стрел, которые, впрочем, не достигли цели, так как седоволосый сместился заблаговременно в сторону, выпуская вперед себя свою ручную смерть.

В проулке было с десяток бойцов. Десяток опытных, умелых, грациозных и смертельно опасных бойцов, с поистине нечеловеческой грацией стелящихся, едва касаясь земли, не считая лучников по крышам домов. Хотя сказать, что этого было достаточно для двух людей, нельзя. С первым же звоном скрещенных мечей из тусклой и беспринципной стали, которой все равно, чья кровь окутает зигзагом тело клинка, наземь рухнули двое. Тот темный, словно мумия укутанный с ног до головы, действовал невероятно быстро, с математическим холодом выбирая уязвимости в постановке формул поединка. Вихри из звона и снопов высекаемых искр, скорость, неуловимая простому взору, вот что встретили бойцы на своем пути, в мгновение ока оценив непревзойденный талант того бешеного напора, что подобно лавине накрыл их, связывая по рукам и ногам.

– Аун'дарг барз хейза, – зашептал седоволосый, извлекая из своих одежд какую-то связку из костей, перьев и черепов. – Ту-у-урмз!

Косточки полетели по проулку, глухо перестукиваясь по камням, а вслед за ними по земле поползли черные пятна, нет, даже скорей сгустки, сотканные из непроглядности ночи. Кости, словно живые, зашевелились, корчась в какой-то незримой агонии псевдожизни, с неприятными щелчками состыковываясь в единые сочленения каких-то непонятных тварей.

– Кларк! – Щелкнула костяным клювом первая бестия, мощно ударяя перепончатыми крыльями о прохладу ночного неба. Взмах, другой – и в небо, догоняя первую, взвились еще четыре тени, уродливыми чертами наводя мысли о смертельной опасности каждому, кто посмеет встать на их пути.

– Эль валор! – Как по команде весь закуток озарился ярким и чистым снопом кристально-чистого света, открывая взору всю картину, а также невидимую до сего момента фигуру эльфийского мага, что стоял чуть вдалеке, озаряя сейчас все вокруг навершием своего резного деревянного посоха.

С крыш домов раздались крики боли умирающих стрелков и победные возгласы костяных тварей.

– Эльминорен! – провозгласил светлый маг, выпуская перед собой вихрь искрящихся светлячков, взметнувшихся ввысь, откуда тотчас раздался стон тварей, в злобе и боли клянущих на свой лад светлое волшебство.

– Ту-у-дрмз! – вновь провозгласил седоволосый, в этот раз склонившись низко к земле и касаясь кончиками своих худых и длинных пальцев каменной мостовой. – Посмотрим, как ты с прахом справишься.

Начало начал некромантии, основа и побочный продукт чистой энтропии, вот чем является прах. Этот пепел времени, веков и столетий незримой субстанцией смешан с окружающей действительностью, ибо нет ничего вечного и все подвластно разрушению, ну а прах? Прах везде.

Мостовая затряслась в мелкой дрожи, передаваясь всем и каждому, заставляя рушиться ветхую штукатурку со стен домов и взметая сонмы пыли, мелкой серой взвеси в воздух, где она в непонятном танце незримых потоков энергии свивалась в размытые фигурки худосочных людей-насекомых. Уродливых, скрюченных бременем непередаваемого голода, по утраченной и забытой уже жизни, утраченной, но такой сладкой энергии созидания. Эти создания просвечивали насквозь, а их стоны и крики едва-едва, на грани восприятия могло уловить человеческое ухо, что, впрочем, не делало их менее опасными противниками для всего живого вокруг.

– Фель баро, милерим! – Сияние посоха мага набрало столь мощный оборот, что казалось, меж домов всходило новое солнце, выжигая погань мрака и лишая ее законного ареала обитания, а также пищи в виде теней и страха.

Седоволосый припал на одно колено, закрывая свое лицо ладонями, его же спутнику в данной ситуации пришлось куда хуже, его одежды начали тлеть, наполняя воздух смрадом обожженной плоти, а клинки воинов света стали находить бреши в его феноменальном мастерстве владения сталью.

Дрожащими руками, превозмогая боль и несмотря на пузырящуюся ожогами кожу, седоволосый скинул заслонку со своего дорожного мешка, извлекая наружу его содержимое.

«Давай, дитя Тьмы, самое время тебе показаться на свет».

«Закрой! Закрой, Пепельный!» – Мерзкий зародыш внутри колбы корчился, пытаясь укрыться от лучей опаляющего света.

«Давай, паразит, убей мага, если не хочешь умереть сам», – усмехнулся тот в ответ.

В единый миг эта часть города словно окунулась в чернильницу. Тьма и холод сковали все вокруг, скрывая от посторонних глаз всю картину разом, словно гигантским пузырем отсекая часть действительности, погружая ее в первозданную мощь изначальной беспросветной черноты. Кто-то еще пытался бороться, сквозь пузырь пробивались робкие лучики света, схожие со светом фонарика сквозь толщу шерстяного одеяла, но вскоре и они иссякли силой, померкнув, а через время и полностью потонув в этом непроглядном океане незримой тишины.

«Молодец, гаденыш, – обратился седоволосый к скалящемуся в гримасе злобы зародышу. – Видимо, не зря я тебя оставил в живых».

Ему с трудом удалось подняться на ноги, вновь закрывая свой мешок и скрипя от боли, неспешно добраться до груды дымящихся тряпок в окружении целой груды бездыханных тел эльфийских воителей.

– Джафар. – Он пнул ногой тело. – Жив?

– Да, хозяин, – через пару мгновений услышал он ответ.

– Тогда вставай, нам нужно как можно быстрей убираться отсюда, если еще горим, хе-хе, желанием увидеть следующий рассвет. – Седоволосый, не оглядываясь, тяжело припадая на одну ногу, побрел прочь из переулка, остановившись лишь у тела мертвого мага, чтобы сорвать небольшой медальон с его груди. – Тумель валимар?

Седоволосый на миг застыл, о чем-то тяжело задумавшись.

– Интересно. – Он отбросил прочь поднятый медальон. – Весьма. Чем же я так не удружил тебе, клан Темной Ели?

Следом за ним в ночную темноту двинулась дымящаяся куча тряпья, с мест порезов которой, вместо крови, на землю сыпался мелкий черный, острый в гранях песок.

* * *

Внутренней радости графа не было предела, так как Певна, одна из найденных сестер, прекрасно справлялась с «вынюхиванием», чем несказанно облегчила участь вампира и освободила «бябяку» от столь постыдного действа. Правда был и минус, всплыли подробности, и весьма щекотливые, касательно исчезновения девочек. Их никто не похищал, по крайней мере Молку, так как паршивка сама сбежала из дому из-под маминой юбки, испытывая влюбленные чувства по отношению к какому-то столь же юному обормоту из волчьего клана. А вторая, спросите вы? Вторая проснулась ночью, глянула по сторонам и припустила за сестричкой, так сказать, отговорить от глупостей, в итоге, конечно же, как и водится в подростковом периоде, совершенно не подумав о родителях.

Маман там в истерике по земле катается, волосы на голове рвет, а одна с каким-то хмырем милуется, в то время как вторая бежит за ней следом. Вот такая история, совершенно бесхитростная и жестокая, впрочем, так оно обычно и бывает в этой жизни, граф даже уловил во всем этом некую иронию, ведь когда-то давно именно с этого и начинала свой путь их мамуля, вследствие чего эти бесовки и появились на свет. Ну да его, графа, все эти вопросы и душевные терзания в данный момент меньше всего волновали, это уже, пожалуйста, без него, а вот линию поведения под лучами новой правды стоило выработать и как можно скорей.

Как бы поступил Ульрих? А главное – как им поступить, ведь как говорится, концепция развернулась кардинально, одно дело – спешить на помощь, и другое дело – лезть туда, куда тебя не просят. Они, конечно, с Ло по инерции шли за Певной, ведущей их по следу сестрицы, да вот только чем дальше в лес… тем большее беспокойство назревало в душе графа. Он так и эдак представлял себе ситуацию и, хоть убей, не видел выхода, ведь по сути, когда они догонят смутьянку, что им делать? Вот возьмет та, сядет на попу и давай ножками сучить, никуда не пойду без своего милого, не хочу к маме, что тогда делать?

– Господин Ло. – Граф слегка придержал безмятежно шагающего монаха, отпустив чуть вперед юркую серую спину волчицы, виднеющуюся впереди. – Вам не кажется, что мы с вами в несколько щепетильной ситуации находимся?

– В щепи штопиш на? – Изумленно округлил тот глаза, явно незнакомый со столь изысканными поворотами речи.

– Ну, я имею в виду, что нам делать с этими? – Граф кивнул в сторону бегущего волка. – Вот мы догоним беглянку и что?

– Хм. – Ло задумчиво потер переносицу. – В великой Поднебесной империи принято камнями бить нерадивых детей, что опозорили свой род и семью неподобающими поступками, однако мы не в Поднебесной.

– Да. – Тут же закивал согласно граф, ужаснувшись подобной перспективой.

– Как принято у вас, здесь в дикарских землях наказывать? – Ло даже не смотрел в сторону поджавшего губы графа.

– Мы не можем и не будем никого бить камнями. – Граф уже начинал жалеть, что завел этот разговор с монахом.

– Почему? – удивился тот.

– Потому что это не наши дети и не наша семья, и даже если бы это были наши дети, то кем надо быть, чтобы в своих детей камнями кидаться? – опешил вампир.

– Значит, у вас можно детям родителей позорить, а родителям нельзя в детей камнями кидаться? – Монах как-то недоверчиво помотал головой. – Это же дикость!

– Дикость камнями кидаться! – Замахал руками граф.

– Тебя послушать, так ты скажешь их еще и палками бить нельзя за непослушание? – Хмыкнул монах. – Как ты вообще до своих лет дожил, имея такое мягкое сердце в груди?

Десмос промолчал. Ему было, что сказать, ему было, за что краснеть в своей жизни, но одного у него было не отнять: он никогда не прикасался к детям и подросткам. Да, он убийца, даже не так, он – машина смерти, но при этом даже в дикие моменты кровавого неистовства, даже через кровавую пелену безумия жажды он как за соломинку цеплялся за остатки своей человечности, не давая себе упасть в черную бездну тупой жестокости.

– Мы дарим им жизнь, мы держим их за руки, ведя через порочность и боль этого мира, – больше для себя, чем для Ло, произнес он. – И то, что порой мы вместо любви получаем боль, это не плохо, это расплата за ту нерадивость, что мы когда-то проявили по отношению к своим родителям.

– Хорошие слова, – после небольшой паузы произнес монах. – И хоть я считаю, что куда умней будет палкой надавать ей по спине, мы сделаем, как ты хочешь, мы найдем ее, и пусть она причинит боль своей матери, а та примет это как должное.

«Вот же хрен лысый!» – про себя подумал граф, не решаясь больше на душещипательный разговор с Ло. Иногда ему кажется, что монах специально все ставит с ног на уши, так как в каждой, казалось бы, выигрышной ситуации, после разговора с ним, ты сам находишь огрехи в своих мыслях и поступках, так и не достигнув истины.

* * *

– Вы что тут делаете?! – Я чуть до потолка не подпрыгнул, когда строгий и властный голос оторвал меня от созерцания останков молодого де Тида.

– Господин Ваггет? – Вот кого-кого, а его я меньше всего ожидал здесь увидеть. – Простите, а вы что здесь делаете?

Ситуация была, конечно, та еще, я и Аль склонились над растерзанным телом, а у наших ног еще и какая-то мадам лежит в бессознательном состоянии.

– Я?! – Он пошел розовыми пятнами от негодования. – Ты вообще соображаешь, мальчишка, с кем разговариваешь?! Две недели карцера! Нет! Три недели!

– Да хоть пять. – Пожал я плечами. – Зачем вы сюда пришли, господин маг?

Повисла немая пауза, мы буравили друг дружку взглядами. За это время я широко раскинул сканом сеть Мака, пытаясь напоследок урвать хоть какую-то информацию, гребя все скопом, а господин Ваггет успел вызвать магов-охранников, что целой группой в пять человек через энное время ворвались в морг.

– Этих ко мне в кабинет. – Маг кивнул на моих спутников. – А этого в карцер на… пять недель!

Вот и здравствуй, попа, новый год, успел я еще подумать, прежде чем меня схватили за руки, оплетая целым рядом каких-то удерживающих нитей-заклинаний. Брыкаться я не стал, хотя, подозреваю, нервы бы помотал им изрядно, мысли мои в данный момент были совсем о другом, а именно: так ли случайна наша встреча в этом месте? Как это произошло: за мной следят? или же я сам сунул нос туда, куда не нужно? Тут ведь какая закавыка, Мак нашел сердце на соседнем пустующем столе, похоже, мы пришли незадолго после того, как его извлекли и еще не успели забрать, а стало быть, не является ли господин верховный маг инициатором этого вскрытия?

Пусть я невеликий маг, лишь бесчестный эксплуататор вычислителя, пусть я через плечо бабушек Хенгельман постигал их науку, но даже с минимальным набором знаний я могу ответственно заявлять: сердце – один из важнейших органов привязки для ритуальной черной магии, это даже не компас, это навигатор с GPS и доставкой на дом, это…

Черт возьми, я не знаю, что это и какого лешего вокруг меня происходит! Одно ясно – Ваггет и Раус прекрасно осведомлены о том, что я совершенно непричастен к убийству Фердинанда, но по какой-то причине совершенно не желают раскрывать мне правды, либо же кто-то из этой парочки и есть убийца.

Но мысли мыслями, а меж тем до меня наконец-то стала доходить плачевность моей ситуации. Пять недель, насколько я понял, в изолированной камере тюрьмы это пять лет кромешной тьмы, холода и, возможно, голода, нет, в самом деле, это вряд ли бы было наказанием, если бы меня сослали на курорт.

Мы где-то минут двадцать кружили по территории академии под недоуменные взгляды студентов, пока меня не подвели к чему-то напоминающему глухой замок в миниатюре, где меня быстро оформили. Прошлись на предмет запрещенных вещей сканером, а после чего спустили куда-то глубоко-глубоко под землю, где я с тоской в сердце и с легким ужасом в душе проводил взглядом магический огонек-светильник стражника, когда он захлопнул за мной дверь камеры и ушел прочь.

М-да.

Дела.

* * *

Нильс Ваггет стоял в морге, задумчиво разглядывая помутневший кусок плоти, что некогда был сердцем герцога Фердинанда де Тида. Охрана уже увела студентов, а он все не мог взять в узду целый ворох эмоций, бурливших в его груди. Этот мальчишка обещал стать еще той занозой…

– Ты здесь? – В открывшуюся дверь заглянул всклокоченный и чем-то озабоченный Креб Раус. – Я видел, как выводили Когдейра, мальчишка был здесь?

– Да. – Ваггет скривился как от лимона. – Похоже, наши игроки дали маху, используя его в своей затее. Чует мое сердце, он еще покажет зубки, этот щенок.

– По поводу сердца. Надеюсь, он не трогал его? – Раус озабоченно подошел к столу. – Мальчишка не так прост, как хочет казаться.

– Это я и без тебя вижу. – Хмыкнул верховный маг.

– В магии упорядоченного он сегодня выдал мне знания минимум мастера-артефактора, я даже боюсь представить весь спектр его знаний и то, что он уже успел почерпнуть от Хенгельман. – Раус покачал головой.

– Проверь, мне нужно знать точно, сможем ли мы иметь козырь в рукаве, когда Пепельный возьмется за них всерьез. – Ваггет устало потер виски. – Эльфы начали плохую игру за нашими спинами.