Текст книги "Чужие игры"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Часть 2
ЧУЖИЕ ИГРЫ

У меня стала расти борода. Ну как борода, так, три смешные волосинки на кадыке, две по одной на сторону, по щекам и прозрачный пух под носом. Что тут скажешь, время не ждет, время бежит семимильными шагами, беря свое и одаривая нас взамен… опытом, да, пожалуй, назовем это опытом прожитых лет. Хотя как по мне, можно было бы куда как лучший вариант для размена придумать, впрочем, бог с ним. И так сойдет, тот самый опыт мне услужливо подсказал способы борьбы с такими кустарными лицевыми насаждениями, от которых я был не в восторге, так как процесс этот мне еще в достопамятные времена успел «остохорошеть» порядком.

Все через это проходят, одни раньше, другие позже, некоторые с гордостью бегают каждые пять минут к зеркалу, дабы подергать свои «недозаросли», ощущая свою состоятельность, как половозрелая особь, а некоторые уже знают, что этот подарок со временем превратится в ежедневный кошмар. Я это знал. Я, барон Ульрих фон Рингмар-Когдейр, прекрасно знал, так как это не первая моя жизнь, и это не первое мое безобразие на морде лица, с которым мне впоследствии предстоит вести бесконечную войну на протяжении всей оставшейся жизни.

Прошептав себе под нос: «Гоги, опять в детский сад небритым пришел», я помазком взболтал мыльную пену, старательно, слой за слоем покрывая ею свое лицо. Да уж, как много в этом скрыто, казалось бы, мелочь, ан нет. Скрыто. За всех, конечно, не скажу, но стоя в ванной комнате, я невольно возвращаюсь памятью к далекому и забытому, к тому, о чем, казалось бы, и думать не стоит, я вспоминал отца, вспоминал себя и свои мысли, когда я еще в реальные годы своего взросления стоял раскрыв рот, наблюдая за этим примером идеального и настоящего мужчины в действии.

Отцы разные бывают, жизнь у каждого своя, а родителей не выбирают. Кто-то до конца жизни не может простить большого, кто-то малого, у кого-то в душе презрение, а у меня в душе непередаваемая тоска и преклонение перед тем тихим, спокойным и рассудительным человеком, что ввел меня в эксплуатацию, показав, что такое жизнь, сказав или не сказав так нужные мне слова.

А бритвы в этом мире опасные. У моего деда такая была, складная машинка смерти, неизменно заправляемая на кожаном армейском ремне, ибо грани заточки требуют нежной правки, если, конечно, не хочешь впоследствии тяпкой лицо выбривать. Ага! Точно! С носом надо поосторожней, иначе потом его в кармане будешь носить. Цыкнув от досады за первый порез, принялся за самое простое – за две волосинки на щеках.

Сегодня особый день, невзирая даже на то, что весна сама по себе всегда особенное состояние души, сегодня я поступаю в королевскую академию магических искусств Финора. Мой путь, мой выбор, мой покой. По крайней мере на последнее я очень и очень рассчитываю, ибо утомили меня события последних лет непередаваемо. Хочется покоя и тишины, хочется хруст переплетов послушать, нежный шелест переворачиваемых страниц, макнуть пальцы в чернила, в конце концов, просто посидеть, приведя в порядок свои мысли, проекты и побыть седобородым отшельником-ученым, в пещере на окраине мира. Мне, конечно, можно было подождать до осени и даже пропустить целый год, но хотелось самому, хотелось отрешиться и уйти.

Закончив играться с бритвой и налепив в нужных местах огрызки бумаги, дабы затворить кровь, оценивающе оглядел свое тело в зеркало. Да уж, изменений море. От щупленького большеглазого мальчишки уже практически ничего не осталось. Тут надо, наверно, сказать большое спасибо моим мучителям, моим наставникам по физподготовке, баронессе фон Красс, при воспоминании о южанке зашевелился хвостик, и достопочтимому господину Ло, от одной мысли о котором опускалось все на свете.

Маленький азиат мордовал меня нещадно, видимо предчувствуя скорое расставание. Своим телом я, наверно, обязан ему, так как он по всем своим восточным канонам сушил меня, нещадно выгоняя даже малейший намек на любое проявление жировых отложений. Не было дутой рельефности, так любимой западными культурами, зато была потрясающая подвижность, скорость и гибкость, достойная лучших представителей змеиного сообщества. Господин Ло знал толк в извращениях, даже через полгода непрекращающихся занятий по-прежнему доводя меня до зубовного скрежета и слез от боли, но что ни говори, а спасибо ему с поклоном до земли. Он мастер, он лучший из всех, кого мне когда-либо доводилось видеть, он знает свое дело, а что самое главное, наверно, делает его, делает самозабвенно, не щадя ни себя, ни тем паче двух мальчишек, попавших к нему в руки.

Я усмехнулся, еще бы, теперь не только я стал жертвой этого учителя мордобойных дисциплин, теперь еще и Герману доставалось от него, и если изначально мальчишка радовался, что будет учиться такому почетному ремеслу воина, то уже после двух недель занятий улыбка полностью сошла с его лица. Ну да это теперь не моего ума дело, я ухожу, ухожу на долгие десять лет, оставляя дела и заботы, впрочем, надеюсь, не навсегда, так как бизнес есть бизнес, деньги требуют внимания, понимания и постоянной руки на пульсе событий. Есть управляющие, есть верные люди, но отчеты все равно будут приходить и разбираться мною лично, слишком много стоит в планах, слишком много крутится денег, а также слишком многие зависят от успешности и доходности моих торговых домов. Это не стоит упускать, это не стоит забывать, иначе можно очень быстро скатиться вниз с тех вершин, что уже удалось достичь.

Выйдя из ванной комнаты, я стал неспешно натягивать одежды, попеременно хватая с небольшого чайного столика пирожки да поглядывая на новые эскизы и записи инженера со сложным для восприятия именем Граунд Бахмергельстер, или Бахушка, как я его стал по-приятельски именовать, нанятого мною у подгорного народа. Маленький бородач-гном творил чудеса, щелкая технические задачки, поставляемые ему, как орехи, без зазрения совести украденные мною из моей прошлой жизни. Почему он? Просто каждый должен заниматься своим делом, я хоть и пытаюсь схватить все и сразу, но, увы, элементарно далек от многих технических аспектов. К примеру, как передать вращение вала двигателя на вертикальную ось? Нет, если посидеть пару месяцев, возможно, я бы и родил решение, но Бах делал это играючи, так почему бы и нет? Моя стезя и моя практика в другом, я врач, и мне куда ближе разобрать человека, дабы вновь его собрать, чем ковыряться в железе, выявляя сбои в сложной кинематике шестерней, цепей, приводов и поршней.

Бах – гений, маленький гном был уже практически на полном завершении проекта, железного парового монстра на рельсах, первого в этом мире железнодорожного локомотива на паровом ходу. Дело лишь в малом, а именно в целесообразности этой дур-машины. Я до боли в одном месте хотел собрать паровоз и в то же время не видел пока, увы и ах, надобности в его использовании. Слишком дорогая игрушка, слишком затратно и накладно содержать будет его, а прибыли и окупаемости кот наплакал. Самому слишком дорого, а кому я смогу объяснить выгоду в этом отсталом мире, чтобы привлечь в инвесторы? Да никому, вот и выходит все пока что на бумаге.

Остатки сладкой выпечки утащили под диван лесные братья еноты, пока я возился с бумажками. Сорванцы совершенно никого не боялись и считали, что все, что положено, положено исключительно для них любимых. Молодцы, именно такой жизненной позиции стоит придерживаться в будущем.

Повозившись с сапогами, я еще раз оглядел себя в зеркало, счищая с лица прилипшие бумажки, уже сделавшие свое дело, скрыв с глаз долой мелкие порезы от бритвы. Пора, пора уже и в путь. Спустившись во двор, сразу же заскочил в возок, услужливо ожидающий мою персону, лошадка стронулась с места, и дорога лентой побежала сначала по узким улочкам пригорода, постепенно перейдя в городской тракт, ну а уже после въездных ворот гулко застучали колеса по каменной мостовой столицы. Хороший ясный погожий денек обещал через пару утренних прохладных часов согреть прохожих теплым солнышком, празднично возвышенное настроение не давало сосредоточиться, и лишь где-то глубоко внутри все еще роились мысли-воспоминания.

Странно как-то складывается у некоторых людей мировосприятие. Мне вот по простоте душевной всегда были волнительны такие незримые ступеньки судьбы, пару раз встреченные на жизненном пути. Школа, институт, ленточки, бантики, цветы и душевное томление, первые занятия, строгие преподаватели, робкие и изучающие взгляды по сторонам, все это приятно легло через года мне на сердце, хотя я доподлинно знал, что не все воспринимают подобный антураж в положительном ключе. У меня был один приятель в юности, так он считал, что еще с детского садика «отматывает срок» строгого режима, а также клятвенно меня заверял, что все это мировой заговор по контролю над разумом человеков. Причем кто этот контроль организовал, он не знал, но был абсолютно уверен, что прогулянный урок или пара в институте это живительный глоток свободы и решительный шаг по раскрепощению зажатой в рамки человеческой души. Но «маман» у него была женщиной суровой, властной, а главное – не поддерживала в семье демагогию, из-за чего и папа и сынуля исправно посещали предписанные по уставу мероприятия. Надо же, я вдруг только сейчас подумал, может быть, заговор организовала его мама?

Улыбнувшись этой мысли, неспешно вышел из остановившегося возка, так как дальше к большой площади и непосредственно магической академии подъезд отсутствовал. Нет, он был, но на данный момент перекрыт, дабы собирающиеся не стопорили улицы каретами, а также не перемазали все вокруг в лошадином дерьме. Что же тут поделать, в моем мире выхлопные газы машин, а в этом лепешки мин. Увы, технология что здесь, что там еще не смогла шагнуть на безотходное потребление горючего транспортными средствами, так сказать, издержки производства.

Улочки были наполнены разномастным народцем, сердце с волнением стучало в груди, сегодня, я считаю, особенный день. Что, собственно, правда. Только сегодня и в этой части города, хоть немного и ненадолго, стирались границы между сословиями, так как в академию поступали не только знатные, но и простолюдины. Сегодня лишь одно условие было значимо, а именно то, что ты выжил после прохождения инициализации, что автоматически давало тебе право на новый уровень жизни, мысли, возможностей и прочих условных рамок и границ, что так тесно сжимают нас в повседневности.

Негусто, прямо скажем, негусто что-то молодежи, что тянется в окружении родных и близких к стенам академии. Ну да чего я хотел? Смертность при инициализации весьма существенна, и если я сознательно выбрал этот путь, то многие скорей всего не по призванию, а по нужде пошли на этот риск. Кто-то промотал состояние и рассчитывал, отдав одного из отпрысков в маги, хоть немного поправить свой социальный статус, а у кого-то банально не было выхода, либо ложись, подыхай с голоду, либо дерзай и, если выживешь, то тебе откроются врата в лучшую жизнь. Были, подозреваю, какие-нибудь мстители, не видящие иного пути, кроме как месть своими руками по прошествии времени и обретении могущества, многое тут намешано. Даже гадать не хочу о кривых дорожках, что привели сегодня сюда весь этот народ, не моего ума это дело. Хватит спасать обиженных и ущемленных, сегодня я сам обижен и ущемлен, сегодня я иду сознательно в эту обитель, дабы выстроить пусть и больше условный, чем реальный, но щит от окружающей меня действительности.

Здание академии давило монументальностью колонн и широтой дубовых створок ворот, окованных черным железом. К воротам шла каменная лестница из узких бойниц-окон, свешивались знамена, перед входом всех прибывающих встречала делегация магов, а чуть в сторонке наблюдался цветастый шатер, к которому выстраивалась шеренга из будущих абитуриентов данного учебного заведения. Порядок прост, подходишь к встречающей комиссии магов, те просматривают тебя по спискам, сверяясь с данными, не просрочил ты свое поступление либо же не прибежал слишком рано. Ну а после этого идешь к шатру, где проходишь нечто вроде медкомиссии, где пытаются выявить твой узел-модулятор, а также примерно представить твои возможности и будущий потенциал, там же, по идее, ты и выберешь направленность общих дисциплин, получая факультет, если хотите, что, по моему мнению, скорее атавизм прошлого.

– Имя. – Меня встретил высокий лысоватый дядечка в синей мантии, расшитой серебряной нитью.

– Ульрих фон Рингмар, – за меня ответил чей-то бас из-за спины. – Хотя постойте, вы ведь теперь, если не ошибаюсь, Рингмар-Когдейр?

Я повернулся к здоровенному мужику, улыбающемуся за моей спиной, отвешивая ему учтивый поклон.

– Рад видеть вас в добром здравии, господин Доу.

Огромная глыба мускулов расплылась в улыбке, приветствуя меня.

– Отметьте в списках напротив его имени – хитрован еще тот! – пробасил великан.

– Обязательно, – не без раздражения встретил его слова принимающий маг, и уже кивая мне на шатер: – Прошу, барон, встаньте в очередь.

Еще раз раскланявшись с небезызвестным мне наемником, я неспешно пристроился в конец очереди, за такими же, как я, молодыми людьми, с интересом следящими за происходящим.

– Здорово. – Рядом со мной встал худенький черноволосый паренек с орлиным профилем и бесхитростным взглядом голубых глаз. – Похоже, мы последние.

– Угу. – Кивнул я, оглядываясь.

За нами и вправду больше никого не было, оглядев колонну, примерно прикинул общую численность поступавших. Не много, если это и есть весь годовой набор, то даже можно сказать, практически ничего, парней и девушек от силы было чуть более пяти десятков, так сказать, опора и будущая мощь всего королевства. Хотя, может быть, это и плюс, ведь чем меньше группа, тем более велика вероятность того, что преподаватели будут больше проводить времени со студентами, а не устало отмахиваться от них, что лично меня бы совершенно не устроило, так как я сюда не просто так пришел.

– Майк, – представился паренек, нервно крутясь на месте. – Майк Поупкинмар.

– Ульрих ф-ф… с Рингмара я. – Мне неожиданно не захотелось говорить юноше свой титул. Судя по весьма непритязательному виду, паренек если и имел какую-то приставку к имени, то весьма несущественную, и пусть со временем стены академии уравняют нас, но пока не хотелось, чтобы между нами была неловкость.

– А где это вообще? – Парень шмыгнул носом.

– На севере. – Отмахнулся я. – Ты куда думаешь записаться?

– На боевой факультет. – Парень расправил совсем не внушительные плечи.

– Стихийником, стало быть. – Покивал я своим мыслям.

– Ну да. – Он вытягивал шею, пытаясь заглянуть в шатер, и нервно переступал с ноги на ногу. – Не в «девчатник» же записываться.

– «Девчатник»? – Я задумчиво покатал это слово на языке. – Это что за диво такое?

– Ну, знаешь, все эти лекарки, знахарки, травушницы и прочие повитухи. – Он рассмеялся. – Туда только девчонки поступают, там ни славы ни битв ты не найдешь, это не мужское занятие с всякими немощными возиться.

– Точно? – Я расплылся в улыбке. – Дай-ка я уточню, ты хочешь сказать, что на этом факультете не будут посылать на войну, а вдобавок ко всему там целое море барышень будет?

– Ну-у-у… э-э… – Он стал осмысливать информацию, прогоняя ее через свою призму интересов. – Так-то да, определенно да.

– Замечательно! Спасибо за информацию. – Я похлопал его по плечу.

– Да не за что, – удивленно протянул он.

Продолжая перебрасываться ничего не значащими фразами, мы неспешно тянулись к шатру, где постепенно один за другим скрывались абитуриенты. Майк Попкин, или кто он там на самом деле, чирикал без остановки, посвящая меня в свои грандиозные планы на будущее, а заодно выдавая пусть и малую, но хорошую долю информации по предстоящему обучению.

Что меня ждет? Десять лет, десять по идее долгих лет в этом закрытом заведении, из которого, как я понял, первое время даже не выпускают в город. Что и как именно, простые зеваки не знали, а вот кое-какие мелочи вполне были на слуху, в частности, то, что в академии свое общежитие, площадь его территории весьма солидна, и пусть уступает первому дворцовому кольцу, но потеряться там без практики можно в считанные минуты. Свои лаборатории, своя библиотека, несколько оранжерей, есть закрытые озера, есть открытые, причем, по легендам, что в тех, что в других лучше не купаться. Вообще, надо сказать, учебное заведение было с многолетней историей, и ничего удивительного в том нет, что имело свои традиции, свои легенды, сказки и даже страшилки.

– Фон Рингмар-Когдейр, – представился я, подходя последним к встречающим меня перед шатром магам.

– Не рановато? – За небольшим столиком восседал длиннобородый старец, что-то чиркая в грамотах и свитках, подносимых к его столу. – Может, еще годик-другой погуляешь, барон?

– Нет. – Я покачал головой, внимательно рассматривая старичка, так как что-то в его облике насторожило меня. – Самое время.

– Кто учил и делал инициализацию? – Он отложил перо, внимательно окинув меня взглядом с головы до ног.

– Сэр Валентин Дако. – Мой взгляд остановился на его правой руке, закрытой перчаткой.

– Дако… – Старик задумчиво кивнул своим мыслям. – Хороший малый… как он?

– Убит. – Пожал я плечами.

– Бывает. – Философски пожал тот плечами. – Нравится моя перчатка?

Его последний вопрос смутил меня, видимо, я слишком пристально пялился на его руку, что не делало мне чести, но было очень интересным занятием, так как смысл ходить в одной перчатке был весьма расплывчат и загадочен, а вдруг там у него, как в том старинном фильме – «золото-бриллианты» сокрыты?

– Извините за любопытство. – Я учтиво поклонился. – Видимо, за сегодняшний день вас уже порядком утомили любопытные взгляды абитуриентов.

– За сегодняшний день? – Он рассмеялся. – Юноша, меня уже лет семьдесят – восемьдесят назад утомило это любопытство, ну да то дела минувших лет. Значит, все же хочешь сейчас поступать?

– Именно! – вновь кто-то ответил за меня, заставляя повернуться. – Сейчас и не минутой позже, уважаемый Креб Раус, так как за пареньком нужен глаз да глаз!

Мы со стариком склонились в поклоне подошедшему Нильсу Ваггету, первому магу короны и главе академии.

– И да, Креб… – Ваггет понизил голос. – Малец по твоей части, присмотри за ним.

– По моей? – Старик прищурился, вновь меня рассматривая. – И где же, позвольте полюбопытствовать, нашлись смельчаки, практикующие студентам мое ремесло?

– Хенгельман. – Ваггет похлопал старика по плечу. – Я еще сто лет назад предлагал их спалить обеих на костре, так нет же, пожалели, приютили, вот теперь получи.

Первый маг насмешливо улыбался, показывая на меня старичку.

– Ну, насчет спалить это ты, конечно, лишку дал. – Старик тоже расплылся в улыбке. – Хороши были бесовки, грех таких девок попусту переводить было. Кстати, слух прошел, вторая сестренка всплыла после стольких лет?

– Еще бы она не всплыла. – Ваггет сморщился. – Такое, сам знаешь… не тонет.

– Юноша, вас еще долго ждать будут? – Раус вывел меня из задумчивости. – Или вы считаете, что можно и подождать такую важную персону, как вы?

– Извиняюсь. – Я еще раз отвесил поклон, разворачиваясь к шатру и открывая полог. Жаль, хотелось бы еще постоять и послушать, что уж греха таить, люблю я все эти «скандалы, интриги, расследования»…

– Так-так, кто это к нам пожаловал? – раздался мелодичный и до боли знакомый голос.

От удивления я замер на пороге, раскрыв рот и не находя слов. Прямо день встреч, не иначе, за небольшим столиком, заваленным всевозможными бумагами, сидел самый настоящий эльф, лукаво улыбаясь и обмакивая перо в чернильницу.

– Так и запишем, барон Ульрих фон Рингмар. – Леофоль из рода Темной Ели, старый знакомец и негласный надсмотрщик-защитник, нужное подчеркнуть, от первой расы этого мира, приветливо кивнул мне. – Прошу вас, проходите, молодой человек, присаживайтесь, и да, для информации – я старший преподаватель природной магии на факультете целителей Леофоль Лаурикан, это вам, юноша, для общего развития…

Это мне для чего? Это мне, видимо, для того, чтобы я лишнего не «ляпнул», эльф испытующе буравил меня своими пронзительными бездонными глазами, ожидая моей реакции.

– Рад знакомству, господин Леофоль. – Я учтиво склонил голову, принимая его игру.

– Вот и чудненько. – Он черканул пару строк в грамотах, после чего встал из-за стола, подходя ко мне.

Помимо нас, в шатре находились еще два мага, один смуглокожий огневик в алой мантии с клиновидной набриолиненной бородкой и очаровательная девушка в зеленой мантии целителя, с огромной золотой косой, толщиной в руку, что тугим канатом чуть ли не доставала земли.

– Итак, господин барон. – Он подошел вплотную, заложив руки за спину. – Вы уверены в своем желании поступать именно в этот поток? Вы в курсе, что по времени у вас в принципе есть еще год-два в запасе?

– Да, я в курсе и полностью отдаю себе отчет в том, что делаю. – Глаза волей-неволей передвинулись с лица эльфа на маячившую неподалеку по… кхм… фигурку магички.

– Замечательно, садитесь. – Дождавшись, когда я сяду, он положил свои ладони на мою голову, закрывая глаза. – Будет немного некомфортно, но вы постарайтесь не дергаться, не вскакивать, перепуганно вытаращив глаза, и не мешать мне проверять, на каком уровне находится в данный момент ваш процесс инициализации.

Пожав плечами, я расслабился, запустив Мака на запись действий, которые будет проводить эльф, а также погружаясь в астрал, дабы самому понаблюдать за его работой. Эльф есть эльф, а этот тем паче, так как непростая фигура, думаю, даже по меркам первой расы этого мира, к тому же я уже являюсь счастливым обладателем одного весьма пикантного плетения, в свое время позаимствованного у господина Леофоля.

Тонкие нити едва уловимой паутины энергий протянулись от его руки ко мне, выдавая по своим каналам импульсы микроскопических единиц силы, отчего общий тонус жизненной энергетической составляющей организма пришел в норму. Эльф стимулировал меня своей подпиткой, что по ощущениям было сродни микровбросу адреналина в кровь, правда, не долго. Как я догадался, это была общая проверка моего тела на способность принимать и накапливать заряд, этакий тест на пропускную способность, а также способность моего приобретенного транслятора, верно идентифицировать получаемую энергию. Ничего заумного, обычный, на мой взгляд, прогон потоков, кое-какая фиксация, пара интересных открытий, а также безмерное уважение к мастеру за его ювелирный, быстрый и грамотно выверенный труд. Я бы так быстро провести диагностирование не смог, даже зная, что и как делать.

– Хороший потенциал, барон. – Он кивнул мне, убирая руку. – Вижу ряд полученных травм, вижу обширные пустые области, вызванные скорей всего полным расходом энергий, но в сумме все более чем хорошо. Вам стоит поблагодарить своего учителя. Кем бы он ни был, он, в отличие от некоторых, весьма профессионально и толково вел вас после инициализации, не давая, похоже, спуску ни вам, ни себе.

Я лишь кивнул, так как и без эльфа видел, что мой уровень на целую голову превышал обычного поступающего. Ну а сэр Дако… Сэр Дако был молодцом, и низкий поклон ему за его науку.

– Теперь же, молодой человек… – Он вновь уселся за стол, беря перо и начиная что-то записывать на очередном листке. – Вам предстоит сделать выбор в пользу того или иного направления вашего дальнейшего обучения, и хочу сказать вам, это выбор не из простых. Как вам, наверно, известно, у академии Финора имеются два общенаправленных профиля, таких как: боевая магия, она же магия стихий, в которую входят классы огня, воды, воздуха и земли. Далее идет целительство, куда входят классы природной магии, непосредственно лекарское искусство, а также алхимическая школа и менталисты. Вам, господин барон, предстоит выбрать одно из двух направлений, а также указать направленность ваших интересов, дабы преподаватели максимально точно смогли бы составить вам перечень необходимых предметов и дисциплин.

– Целительство, – я тут же дал свой ответ.

– А направление? – Поднял бровь эльф.

– Все, что есть. – Улыбнулся я ему.

– Это невозможно. – Он не поддержал моей улыбки. – Слишком много по объему, вы просто физически будете не в состоянии…

– Разрешите попробовать? – Так просто я не собирался сдаваться.

– Не разрешу. – Эльф был серьезен и невозмутим. – Нужна четкость позиции, иначе вы не получите ничего, навсегда оставаясь где-то посередине, но так и не достигнув ни в чем вершины.

– Это плохо? – В принципе я понимал его, но кто мне запретит помотать ему нервы?

– Это ужасно. – Фыркнул он. – Каждый должен быть на своем месте, а не путаться под ногами и занимать место того, кто этого достоин больше вас.

– Записывайте лекарем. – Милостиво одарил я его улыбкой, получая взамен долгий изучающий взгляд.

– Уверены? – Он наигранно отложил в сторонку перо. – Вы человек деятельный, на вашем счету имеется военная кампания, а уж о вашей, так сказать, славе и количестве друзей даже говорить не стоит.

– Именно поэтому. – Я подался вперед. – Убивать я и без вашей науки способен, а вот дарить жизнь, надежду, этого-то мне как раз в жизни очень не хватает.

– Понимаю. – Он сделал нужную запись, поднимаясь вновь со своего места. – И одобряю.

– Благодарю. – Я тоже поднялся, вежливо отвешивая поклон.

– Добро пожаловать в академию, барон! – Он протянул мне свою изящную кисть для рукопожатия.

* * *

Еще неделю я находился в своем загородном доме, передавая дела и выстраивая цепочку связи с внешним миром. По истечении этого времени с небольшим дорожным мешком за плечами покинул его, чтобы переступить ворота академии.

На что это похоже? На рай. Нет, правда, я был в дворцовой части, так это даже отдаленно нельзя было сравнить по красоте с этим местом. Именно здесь, в стенах этой закрытой территории я по-настоящему понял, что значит магия и на что она способна.

Это был даже не город внутри города, это была другая реальность, это был совершенно другой мир. Мир геометрической точности, кристальной чистоты и высокого прогресса. Я просто с первых шагов, с первых мгновений осознал, что здесь все по-другому, здесь каждый миллиметр камня, каждая травинка, все вокруг было пропитано волшебной основой магически свитых единиц энергии, пульсирующих, словно сердце, наполняя жизнью все вокруг.

Здесь контролировали погоду! Здесь контролировали сам воздух, его движение, это было удивительно, но я с провожатым прошел несколько участков с разным временем! То мы шли по небольшой аллейке, дышащей утренней прохладой, то вывернули на яркую лужайку жаркого полдня, а уже через секунду вошли под звездный купол ночной тишины. О подобном я даже помыслить не мог!

– Сначала в канцелярию, молодой человек, – произнес мой провожатый, высокий светловолосый парень, видимо выпускник последних курсов. – Давай не зевай, успеешь еще насмотреться по сторонам.

А я что? Я ничего, успею, значит, успею. Мы вошли в длинный корпус из красно-коричневого камня, с ажурным фасадом, на котором были многочисленные барельефы и, что пугало, статуи, провожающие прохожих взглядами, а также время от времени меняющие позы. Пройдя ряд залов и приемных, мы подошли к длинной деревянной конторе-стойке, за которой нас принял средних лет мужчина, под роспись выдавший мне целый комплект зеленых мантий и соответствующего белья под них. Надо же, у меня теперь даже сапоги были зеленые, невысокие такие, по виду словно мокасины, легкие, ну да униформа это одно, меня больше порадовали мануалы, а именно три толстые книжки, где в каждой по отдельности приводились устав партии, членские взносы и курс на ближайшую пятилетку. Шутка. В первой книге был свод правил для абитуриентов, этакая табель о рангах, как подойти к преподавателю, чего ожидать, что можно просить, а о чем даже мечтать не приходится. Во второй же были перечислены корпуса, здания, лаборатории с кратким экскурсом в прошлое, краткое описание города в городе, а также распорядок работы, приемные часы. Это чтобы прачечную с химлабораторией не перепутать, ну и последняя книга мне совершенно не понравилась. Просто совсем не понравилась. Кодекс о мерах наказания и урегулирования внутренних конфликтов, именно так называлась последняя третья книга, вызвавшая на моем лице кислую мину. М-да уж, здесь вам не ай-яй-яй и не хухры-мухры, и опять же полный анахронизм в виде параграфа «Дуэли». Ну вот скажите, как при всем этом великолепии можно было сохранить подобное варварство? И после этого еще можно удивляться, что и без того малое число поступающих к выпускным курсам практически сводится к единицам. Ну нельзя было хотя бы в этом храме знаний запретить дуэли?

Одна надежда, что здесь народу голубых кровей поменьше, а следовательно, моя персона не столь знаменита и востребована в плане повышения чувства своей значимости за счет протыкания меня любимого всевозможными колюще-режущими железками.

– Юноша. – Мужчина за конторой постучал пальчиком по дереву столешницы, привлекая мое внимание. – Успеете почитать на досуге, сейчас внимательно слушайте меня. Итак, – начал он. – Я комендант хозяйственной части и общежития, обращаться ко мне сэр Аунтгурт. Но обращаться ко мне следует крайне, подчеркиваю, крайне редко, так как все, что ты сожжешь, сотрешь, измажешь, порвешь и разобьешь, я запишу тебе на счет. Который ты, мой дорогой, будешь вынужден, по окончанию обучения, выплатить из своих кровных, даже если тебе понадобится для этого вся твоя оставшаяся жизнь, и поверь мне, мой мальчик, я помню все, а чего не помню, как правило, успеваю записывать.

В общежитии твоя комната за номером девятнадцать, каждый вторник и пятницу тебя будет посещать служанка, дабы сменить белье, прибраться и забрать вещи в прачечную, если вы, сударь, их услужливо оставите. Здесь хочу сразу предупредить, если вдруг служанку поразит огненный шар, ледяная стрела, каменные тиски, сожрет какая-нибудь тварь, то вы, сударь, до конца своей учебы будете самостоятельно вылизывать полы в комнате и застилать кровать. Потому что свинства я не потерплю и буду самолично приходить, дабы лицезреть ваш зад, выставленный кверху, когда вы с тряпкой вытираете полы.

Теперь же по поводу дисциплины. Она была, есть и будет впредь проедать вам плешь на темечке, так как в десять вечера прекращаются все ходилки-бродилки из комнаты в комнату, все чтения, разговоры, и даже шептать вам не советую. Я человек суровый, но справедливый, ссать из окна в палисадник на гардении не позволю, даже если у вас день рождения, вы сдали сессию и вообще у кого-то из преподавателей на хорошем счету. Мне наплевать на ваше происхождение и ваши капиталы, если они есть у вас за душой, вы должны быть опрятны, культурны и учтивы, даже если до этого родились и выросли в хлеву по пояс в говне.