Текст книги "Чужие игры"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Тогда кто?

Не знаю. Совершенно не вижу мотива данного «скрытая», а это напрягает и, уж что там греха таить, пугает в определенной степени. Вот сейчас меня попользовали разок, так, по мелочи, но кто даст гарантии, что меня потом не возьмут в оборот по-крупному? Ох, нехорошо это все пахнет, прямо за версту отдает крупными неприятностями, и либо я сейчас вскрою этот нарыв, взяв ситуацию под контроль, либо скорей всего меня в скором времени вынесут вперед ногами и в белых тапочках. А значит, нужно соображать головой и рыть носом, причем так, чтобы вызвать у своего воображаемого друга зуд в неком месте, от чего он должен произвести ряд телодвижений, благодаря которым я бы смог узнать его одного из тысячи.

Ну что ж, как говорится, вперед и с песней.

– Привет. – Пока я в задумчивости строил планы возмездия, меня взял в обиход золотоволосый тайфун приставучей нежности. – А ты что тут делаешь? Уже полдня не могу тебя найти, ты где был?

– Привет, Анабель. – Я улыбнулся ей. – Да вот дела разные улаживаю, ты не подскажешь мне, где бы я смог найти господина Креба Рауса.

– Хм. – Она задумчиво смерила меня взглядом. – Господин Раус наверняка в корпусе артефактов, у него там своя мастерская, ну и ко всему прочему, он преподает структуру и построение амулетов для второго курса, кажется. Говорят, лучший артефактор академии, а тебе зачем к нему?

– В гости, он как-то приглашал меня к себе, мой наставник с ним был близко знаком, – состряпал я предлог, не моргнув и глазом. Что-то с недавних пор я ну совершенно не доверяю своему окружению. – Подскажешь, как найти корпус?

– Даже провожу, – тут же согласилась она.

Ну и проводила, ну и наговорила, естественно, я даже слова вставить не мог, впрочем, особо и не хотелось. Белька была прекрасной губкой для новостей и слухов, а что еще ценней, без зазрения совести и не моргнув глазом, распространяла их дальше, выкладывая мне общую картину тех самых событий, что всколыхнули местное студенческое сообщество и в данный конкретный момент непосредственно касались меня. Да уж, без меня меня женив, я стал звездой местных сплетников. Фердинанд был знатным засранцем. Парень за годы, проведенные в этих стенах, сколотил вокруг себя нечто вроде круга общения, ну а если по-простому: шакалы прибились к Шерхану, выхватывая крупицы славы с его обеденного стола. Сам де Тид был и вправду местечковым царьком, ведя себя крайне негативно и всячески подчеркивая свое превосходство над окружающими, причем, как вы уже поняли, делал это он за счет более слабых, совершенно не идя на конфликт с господами старшекурсниками. Молодец, думаю, не он первый, не он последний придерживался данного принципа становления чувства собственного достоинства. Правда, в отличие от обычного «носозадирательства», данный субъект реально смог произвести некий раскол в массах, потому что всячески подчеркивал свое аристократическое происхождение, подбивая под это целую программу, мол, понаехали тут разные голодранцы, магия – искусство не для всех, землю крестьянам, заводы рабочим, ну а аристократия присмотрит за всем и сразу, чтобы, стало быть, ничего никто не перепутал. Надзирающий орган по праву рождения. Ну и как дополнение к политике партии шло массовое унижение тех самых «зеленых тряпочек», о которых мне поведал Майк не так давно.

Фердинанд убил троих на дуэли, двух с факультета целительства и одного «воздушника», но интересовали меня в данном конкретном случае не ныне почившие в бозе, а те, кто потерпел поражение, получил по щам, приобрел пару увечий, а также мог затаить и отсрочить по времени «мстю» своему обидчику. С этих господ стоит не сводить глаз, да и пообщаться лично, думаю, будет не лишним, правда сейчас мне нужен Раус, ведь, насколько я могу судить, именно он делал раскладку с амулетов для господина Ваггета. Как так могло случиться, что амулеты мастера мага не смогли засечь стороннего вмешательства? Ведь это, во-первых, запрещено кодексом дуэлей, а во-вторых, просто оплеуха мастерству магов. Даже не знаю, халатность это или самая натуральная диверсия под прикрытием этого господина, хоть режьте меня на куски, ни в жизнь не поверю, что он совсем ничего не увидел.

Анабель, как и обещала, проводила меня прямо до порога корпуса артефакторов, здания раздуто-округлой формы, чем-то отдаленно напоминающего ангар либо же какую-то обсерваторию из-за большого купола, венчающего крышу. Внутри же меня ожидал большой холл с небольшой конторкой, за которой дежурил кто-то из студентов, уткнувшись в книгу, и целая вереница колонн, полукругом охватывающих помещение.

– Добрый день, – поздоровался я с дежурным.

– Добрый. – Кивнул парень, не отрывая глаз от книги.

– Подскажи, где бы я мог найти господина Рауса? – Слегка подавшись вперед, я заглянул в книгу, узнавая знакомые схемы толкователя малых форм для построения простейших амулетов-сигналок, такая же книга была и в библиотеке сэра Дако, так что мне она была более чем знакома.

– Седьмая аудитория, это по коридору налево, читает материал для второго курса, тем, кто за прошлый учебный год не сдал ему зачет и теперь вынужден все каникулы постигать все по новой. – Парень тяжело вздохнул, а я внутренне ему посочувствовал, видать, персонально он не сдал так лихо, что его даже в аудиторию не пустили, заставляя зубрить азы науки, стоя в дверях прихожей.

Искомая аудитория нашлась сразу, и я лишь с секундной заминкой после стука в дверь открыл ее, проскальзывая внутрь.

– Опоздавшие ждут за дверью! – крикнул Креб Раус, что-то вырисовывая у доски и не поворачиваясь ко мне. – Я не собираюсь всем и каждому по сорок раз одно и то же повторять!

– Прошу извинить, я не по задолженности. – Я вежливо склонился в поклоне, дождавшись, пока этот однорукий бандит соизволит повернуться ко мне.

– А-а-а. – Он смерил меня взглядом, и уже обращаясь к присутствующим: – Вот! Смотрите, как должен настоящий студент стремиться к знаниям, он даже еще и дня на занятиях не присутствовал, но как только вошел в стены академии, так сразу же отыскал свободные лекции! Проходите, юноша, присаживайтесь.

Ну, я и присел, в этом плане у меня еще с незапамятных времен выработалась привычка всегда уходить на так называемую «Камчатку», излюбленные задние ряды всех двоечников и лоботрясов, но мне лично почему-то, чем дальше от доски, тем масштабней видна общая тема занятий. Даже не скажу, почему так, хотя скорей всего из-за нелюбви находиться у всех на виду и быть как на ладони.

Пока Раус вновь у доски продолжил свой монотонный бубнеж по заданной теме, я успел взглядом окинуть присутствующих, отмечая наличие помимо меня за партами еще пятерых особей мужского пола, а также приклеиваясь взглядом к особи противоположного пола, что, впрочем, насколько я понял, до меня успели уже сделать все остальные. Парни совершенно не обращали внимания на преподавателя, в то время как виновница сего казуса, похоже, специально бередила воображение неокрепшего юношеского разума, всячески шевелясь на попе, так как это умеют делать исключительно девушки, то так, то эдак демонстрируя свой анфас и профиль, не забывая о прямой спинке и лебединой шейке. Вот негодница, сама, видимо, дуб дубом, так еще и этих «бармалеев» с пути истинного сбивает. Не, не будет никакого толку, пока ее не выгонят за дверь или не укутают с ног до головы в паранджу, чтобы как ниндзя через щелочку на мир смотрела, и то я не уверен, что она уже не освоила смертельное искусство стрельбы глазками, тогда, боюсь, пятерых оболтусов уже ничего не спасет.

Девочка была молода и ухожена, похоже, любила роскошь, так как даже на мантию мага воздуха, к которым относилась, умудрилась понавешать целую кучу брошек и прочих «финтифлюшек», о смысловой нагрузке которых я ничего не могу сказать. Я в этих делах не в зуб ногой, женщины вообще для меня терра инкогнита, сколько живу, а даже половины не понимаю их действий. Что можно еще сказать? Красива, действительно красива, бесовка, такой типаж довольно редок, по крайней мере, мне в жизни редко доводилось встречать черную смоль волос с кристальной чистотой голубых глаз. Подобный контраст всегда обращает на себя внимание, ну а в данном конкретном случае мамзелька явно умела играть своей внешностью, прекрасно осознавая свои самые сильные стороны и чего она хочет добиться от жизни. А конкретно в данный момент, похоже, она, словно паучиха, зацепила в свои сети пятерых трепещущих жаром мотыльков, выцеживая из них помощь, шпаргалки, подсказки и все что только можно, дабы избавиться от старого и надоедливого гнуса, что вознамерился всю весну и лето промурыжить этого ангелочка в этом маринаде из глупых цифр, формул и дурацких слов, о значении которых лично ей знать ну совершенно ни к чему.

Умничка, так держать, каждому свое по талантам. Я подобное не осуждаю, хотя, впрочем, и явного «одобрямс» не испытываю в душе.

– Итак. – Прислушался я к словам Рауса. – Мы видим, что основной энергопоток имеет прямую зависимость от величин сопротивления, описанных мастером Валье. Конкретно в данной структуре величины хоть и не явны, но схематично расположены согласно закону Гетке таким образом, что затрагивают узел модуля управления, а это, как я говорил на предыдущей лекции, прямая зависимость всего заклинания. Подтверждение расчета управления мы находим по формуле Гетке, а вот остальные составляющие мы должны найти…

– Найти… – Он, прищурившись, оглядел зал. – А подскажет нам, как мы будем искать, госпожа Мериэн.

Хе! Старый пройдоха знает толк в извращениях! Похоже, он специально мутит воду то так, то эдак, растягивая часы занятий, специально долбя слабые звенья не под прикрытием тех, кто способен ей оказать негласную помощь.

– Господин Раус! – Подпрыгнула на месте девушка, сверкнув своими кристалликами льда.

– Быстренько, Мериэн, и без разговорчиков! – Он постучал по своему столу пальцем, затянутым в перчатку. – Ты у меня уже вторую неделю глазки за спиной этим оболтусам строишь, давай хоть что-то уже и мне, чтобы я смог тебя со спокойной совестью отправить на все четыре стороны.

Но со спокойной совестью он ее не отпустит. Девушка вышла к доске, где, запинаясь, принялась рассказывать о методе вычисления Кеннета, а это было ошибкой. Пока у нее еще выходили обоснования и схемы, которые она мелком выводила, подбивая все под заданную структуру, но когда она начнет обсчитывать злополучный модуль управления, ошибка в разности величин будет столь велика, что разобьет всю структуру. Мне это было знакомо, данный амулет использовал драгкамни как накопитель и передатчик сразу, я подобное проделывал в Рингмаре, когда проектировал свою, увы, так пока еще и не запущенную систему Большого Брата. Вся заковыка в оправе, вернее в тех сопротивлениях, о которых говорил Раус. Он не зря сказал, что первоначально все идет по формуле Гетке. В этом, видимо, и есть его «шутка юмора», так как у достопочтимого Гетке при зависимых разностях идет обсчет величин по второй формуле. Формулы две, а наша барышня с ходу пошла по простейшему пути, видимо, в реальности ни разу не касавшаяся руками подобных заклинаний.

– И… э-э-э… – Девушка словила «запин», видимо, в какой-то момент наконец уловив, что идет проторенным путем, но явно не в ту степь. – И тогда мы…

– М-да. – Креб Раус уселся за свой стол, окинув зал тяжелым взглядом. – Может быть, есть желающие подсказать госпоже Мериэн?

Желающие были, парни вскакивали один за другим со своих мест, попеременно выдавая на-гора свои теории, каждая в отдельности из которых лишь еще больше уводила нашу прелестницу от единственно правильного ответа. Нужно было стереть все это безобразие и производить расчет совершенно другим способом.

– Восхитительно, – наконец произнес Раус, ехидно улыбаясь. – Это просто восхитительно, что мы с вами тут до самой осени проведем время вместе. Хотя, знаете, мне уже начинает казаться, что, возможно, и гораздо больше.

Деликатно прокашлявшись, я поднялся со своего места.

– Вы позволите? – Я встретился взглядом со стариком.

– О! – Он хлопнул в ладоши, видимо предвкушая очередную порцию жалких потуг на его могучий гений. – Неужели вы, юноша, решили тоже блеснуть своими знаниями, дабы поразить откровением мое старое сердце?

– Только с вашего позволения. – Я отвесил поклон, начиная спускаться к доске.

– Один нюанс, сударь. – Он поджал губы, наблюдая за мной. – Все, кто выходит у меня на предмете к доске, получают оценку, и если вы, любезный, сейчас напортачите, то гарантированно начнете свой учебный год с неудом, так как я считаю, что каждый должен отвечать за свои слова и действия.

– Хм. – Признаюсь, он немного остудил мою прыть, суровый дядечка. – Я попробую.

– Ну попробуй, попробуй. – Расплылся он в улыбке.

– Госпожа? – Я протянул руку к голубоглазке, оценивающе сверлящей меня своими искорками, жестом прося отдать мел. – Благодарю, вы можете садиться.

Она испуганно воззрилась на меня, а потом на Рауса, видя, что он так же кивком разрешает ей сесть.

– Ну что же, юноша, дерзайте! – Он встал и, заложив руки за спину, уставился на меня, вскинув бровь. – Где же, по вашему мнению, была допущена ошибка?

– Здесь. – Улыбнулся я, тряпочкой стирая всю плеяду вычислений красотки махом. – Изначально выбран неверный метод расчета. Как говаривал мне мой учитель в свое время, если взялся за Гетке, далеко не откладывай, так как через пять минут вновь вернешься к нему в гости. Мы видим с вами, что первая часть величин рассчитана по первой формуле, где получены знаки величин и общие контуры привязки с учетом резонансов и структуры построения. Зная общую тематику сопротивлений, нам на первый взгляд может показаться, что проще всего идти по формуле Кеннета, так как она заведомо несет в себе элемент модуля управляющей структуры, но это не тот модуль!

Я повернулся к аудитории, где в полной тишине на меня взирали с открытыми ртами бедные студенты, мученики от науки.

– Запомните, – улыбнулся я, – формула Кеннета пригодна для заклинаний не выше третьего уровня, то есть свистелки, сопелки, перделки вы по ней рассчитаете, а вот уже любой другой контур, где модулей стыковки более трех компонентов в общей части, уже нет. Ошибка идет в той самой заложенной величине, высокоуровневые заклинания индивидуальны в своей энергетической основе.

– И что же нам тогда делать? – несколько обескураженно спросила девушка.

– Слушать, что говорит преподаватель, – улыбнулся я. – Берем эту и эту величину, величина изначального импульса остается неизменной, теперь смотрим на проводящий канал, вот здесь и здесь по диаграмме видны сопряжения, которые нам показал наставник. Следовательно, этот модуль полностью идет в запитке отсюда, а раз так, мы опять обращаемся к Гетке, где, доподлинно знаем, расчет резонансных участков нужно суммировать и делить на коэффициент проводимости использованного в усилении материала.

– Я болела, меня не было, когда это проходили! – тут же выдала госпожа Мериэн.

– Мы только вчера все это проходили! – Креб Раус хлопнул ладонью по столу. – И вы, юная леди, половину занятий правили свои коготки на правой руке, а вторую половину занятий как раз потратили на левую руку! Хотя меня больше всего в этой ситуации беспокоит момент, чем же все это время занимались наши господа будущие маги? Они, получается, в отличие от вас вообще ничем не занимались.

Повисла неловкая пауза, студенты имитировали раскаяние, преподаватель имитировал праведный гнев, я же неиллюзорно томился в тоске, ибо эти игры и тем паче тот материал, что они здесь всем миром пытаются победить, я съел самостоятельно, не поморщившись, хотя нет, вру, именно вторую формулу мне Дако показывал.

– Ну а вы, юноша, что молчите? – Раус расплылся в плотоядной улыбке, повернувшись ко мне. – Или вы думаете, что можете, дав устный ответ, не вывести мне расчет? Мы, между прочим, до сих пор не знаем, из чего же состоит обод амулета, пожалуйста, просветите нас.

М-да уж, хитер бобер, знает, как больно укусить. Тяжко вздохнув, я минут на пятнадцать ушел в расчетную часть, правда, без ложной скромности пользуясь вычислительными мощностями Мака. Благо диаграмму он до этого сам нарисовал, дав мне частичное решение, а вот с материалом он явно загнул, здесь требовался справочник, который вообще-то был у меня в Маке, но так явно блистать своим гением, выдавая цифры по памяти, которые люди выискивали по справочной литературе, мне не хотелось. Мало ли на что это наведет нашего господина мага, мне еще для полного счастья любопытных носов не хватало, вынюхивающих подноготную моей самоуверенности.

– Ну что вы замерли, юноша? – Раус задумчиво разглядывал мои выкладки. – Из чего же сделан обод?

– Не знаю. – Я виновато развел руками. – По проводимости коэффициент не ниже бронзы и не выше золота, может латунь, но явно не чистая медь, иначе бы мы вот здесь и здесь имели вихревые отклонения и сместились бы по структуре ниже по затратности. Точней сказать не могу, нужно поднимать справочники алхимистов, желательно мастера Нимпа, у него, по моим ощущениям, наиболее точно указаны значения.

– Значит, неуд? – Он вскинул бровь.

– За что?! – Я непроизвольно повысил голос. – Я же все верно рассчитал!

– Рассчитал верно, а вот что именно ты верно рассчитал, не можешь мне сказать, – откровенно принялся глумиться старичок.

– Дайте справочник! – Я демонстративно протянул к нему руку.

– Может, мне еще прикажешь за тебя и вычисления все делать? – Он сложил руки перед собой на груди. – Не даешь ответа, ставлю неуд!

– Ик… пык… дык… – Мне с трудом удалось воздержаться от нелицеприятных слов. – Ладно…

– Ладно. – Тут же кивнул он, подзадоривая меня.

– Для расчета точности проводимости материала мы возьмем обратную регрессию по формуле мистрессы Катрин. – Я с ходу открыл в Маке перед собой данный параграф, так как старый пройдоха задел меня за живое. – Убираем величины прироста в прогрессии по диаграмме в точках соприкосновения, вот здесь явный плюс от сопряжений, тоже идет в минус, это изначальный был импульс, его оставляем, следовательно… следовательно…

– Следовательно? – откровенно уже потешался надо мной Раус.

– Латунь или золото… – печально констатировал я, видя, что без точной цифры из справочника даже так не смогу дать ему ответ. – Бронза и медь отпадают, никакого серебра, у него проводимость выше даже, чем у золота.

– Значит, не знаешь? – Он отвернулся от меня, вновь направляясь к своему столу.

– Латунь! – Уже в спину ему сказал я, хотя на самом деле по справочнику выходило золото, но по идее подобный обод пошел бы как на том, так и на этом материале.

– Молодец! – Он хлопнул по столу ладонью. – Неправильно, но все равно молодец. Я, конечно, все равно ставлю тебе неуд, но зато за первый семестр ставлю тебе зачет. Будешь ходить ко мне на занятия уже не за зачетом, а чтобы исправить неуд.

– Это нечестно, такие вещи без справочников не решаются! – попытался я возмутиться.

– Учи справочники. – Пожал он плечами. – Кто тебе не дает?

«И впредь не задирай нос, когда тебя не просят», – уже мыслеречью добавил он.

* * *

Мы покинули аудиторию, студенты побежали по своим делам, я же, дождавшись Рауса, пристроился за ним следом.

– Ты что-то еще хотел, Ульрих? – Улыбался он.

– Да, мне бы хотелось переговорить с вами по поводу недавней дуэли и отчета с амулетов слежения, который вы передали господину Ваггету, – с ходу решил выложить я перед ним карты.

– Вот оно что. – Задумался он, продолжая вышагивать. – Ну что ж, пройдем тогда со мной в мою лабораторию, там и поговорим.

Недолгий путь увенчался скрипом массивной дубовой двери и моим удивленно раскрытым ртом. Мастерская-лаборатория Рауса внушала уважение. Просторное помещение сплошь было уставлено всевозможными приборами и вспомогательными установками. По стенам стояли стеллажи, чьи полки ломились от обилия всевозможных материалов и литературы, стояли стеклянные колбы и кубы, наличествовали горелки и ванночки с кислотами, в общем, даже я в своем светлом гении в лице прогрессора человечества и половины не смог бы создать в своих лабораториях в Рингмаре.

– Знаешь, что это? – Он указал рукой на какой-то прибор, стоящий у него на столе, за который он уселся, не удосужившись предложить мне присесть на свободный стул.

– Нет. – Покачал я отрицательно головой.

– Это малый угломер для построения сложнозамкнутых, многолучевых силовых контуров стационарного типа. – Она задумчиво взял его в руки. – Но сейчас я не буду выверять им азимуты и радиусы углов, а знаешь почему?

– Нет. – Вновь помотал я головой.

– Потому что сейчас этой хреновой железякой я буду лупасить тебя по твоей дурной голове! – заорал он так, что я аж вздрогнул от неожиданности. – Ты это что удумал?! Ваггет мне рассказал о твоих больных фантазиях, и теперь ты приходишь ко мне и смеешь говорить, что я бездарь ни на что негодный, не в состоянии прочитать вязи заклинаний каких-то соплезвонов, столкнувшихся на дуэли, словно бараны лбами?!

– Нет, ну… – опешил я от такого напора.

– Это мои амулеты, это я их устанавливал и это я там был рядом! – все ярился он. – Так что поверь мне, пока я тебе и вправду по голове не врезал, не было там никаких других заклинаний!

– Простите, но… – Я растерянно зашарил по карманам, наконец извлекая на свет небольшой листочек, где по записи Мака кое-как накидал остаточный узор, малую частичку от исчезающего контура. – Вот посмотрите, я могу вам лично подсунуть свою голову под ваш угломер, но клянусь, прежде чем тот парень рухнул трупом, именно это я успел разглядеть во вспышке прямо у него в груди.

– Даже смотреть не ста… ну… – уже несколько неуверенно произнес он, скосившись на мой листочек. – А ну дай сюда.

Он вырвал из моих рук схемку, задумчиво покрутив ее в руках.

– Надо же! – Он почесал нос. – Интересненько, значит, ты уверяешь, что именно это ты видел?

– Да, господин Раус, заклинание малой энергоемкости, практически лишь световой фон в астральной проекции. Я не успел рассмотреть ни начала, ни конца, я даже не увидел всего плетения, лишь вот этот затухающий обрывок! – Пользуясь его отвлеченным вниманием, я тихонечко присел рядышком, так и не дождавшись предложения сесть. – Я уже немного обмозговал его и могу сказать, что вот здесь и в этой части есть остаточный посыл связи к вашим амулетам…

– Нет! – Он вновь взорвался, хлопнув рукой по столу. – Вижу, что угломером с тебя дурь не выбить, придется, похоже, брать астролябию!

– Но, господин Раус! – Вот же противный дедок, если так дальше пойдет, я даже не знаю, куда бежать. – Мне бы хоть узнать, что это, и я отстану от вас, обещаю!

– Это запрещенное волшебство, сынок. – Он убрал мой листочек в стол, переходя на мягкий, вкрадчивый тон.

– Нет, это не некромантия, здесь идет простая энергия, некротику я узнаю всегда…

– Помимо некромантии, мой дорогой, на белом свете есть еще одна магия – под запретом, – перебил он.

Я обескураженно уставился на него. О чем он говорит? Что это вообще получается, он знает правоту моих слов, но упорно не желает, чтобы я совал сюда свой нос? Тогда он замешан в этой возне за моей спиной и несет определенную ответственность за произошедшее.

– Я не знаю, где ты это раньше видел и откуда скопировал. – Устало вздохнул он. – Но подобную конфигурацию я узнаю из тысячи, это эльфийское плетение, мой юный друг, и прежде чем ты опять начнешь мне всякую ерунду говорить и несказанно нервировать, хочу сказать тебе, что я перепроверю амулеты.

– Спасибо! – Я вскочил со своего места, радостно улыбаясь.

– Но если я ничего не найду, ты успокоишься, понятно?

– А как же! – Покивал я.

– Все, иди. – Раус задумчиво проводил взглядом скрывшегося за дверью паренька.

«Нильс», – лениво послал он импульс мыслеречи.

«Да?» – пришел практически сразу ему ответ.

«Малец только что ушел от меня. – Раус извлек из стола смятый листок с фрагментом силовых линий заклинания. – Где ты нашел этого паренька?»

«В тюрьме, таким, думаю, там самое место». – Раус эмпатически уловил отголосок веселья.

«Талантлив, говнюк. – Покачал старик головой. – Представляешь, он успел разглядеть фрагмент Ленпирова надреза, причем пришел ко мне и пытался узнать, что это и откуда».

«Значит, я был прав, это и вправду то, что мы думаем?» – Эмпатически Раус уловил повисшее напряжение.

«Надеюсь, мы все же ошибаемся. – Раус вновь спрятал листок, тяжело вздохнув. – Иначе даже страшно представить, что вскорости нас всех ждет».

* * *

Раус обещал посмотреть, не знаю, сколько это займет у него по времени и будет ли результат, но я почему-то нутром немного не доверял ему. Особой явной причины не было, но меж тем сидеть на попе ровно, как того велят мне старшие, я не буду. Следующим этапом моего расследования был пункт опроса обиженных Фердинандом. Обладая наукой, что я почерпнул от вампира, я хотел бы выявить крупицы лжи в их словах, и, чем черт не шутит, возможно, ухватить за хвост мотив всего этого безобразия, а для этого мне нужен информатор, я должен взять «языка». Ну и по здравому размышлению вывод был очевиден, лучшие информаторы всегда живут в женском общежитии, мне нужна была Анабель с ее слухами и сплетнями, дабы адресно встретиться с этими недоброжелателями.

Проблема же возникла внезапно и откуда не ждали, меня зарубил вахтер на входе. Старая мегера, сверстница нашего дедка в общежитии, только в отличие от нашего цербера не спящая на посту, а бдящая и орущая не хуже, чем сирена МЧС. Она натурально покрыла меня так, что у меня даже уши покраснели.

Проблема. Вышел во двор и стал разглядывать окошки здания. Естественно, каждое с занавесочкой, не то что у нас, где о подобном, наверно, даже задумываться не пытались. Я стал прикидывать дальнейшие пути возможного развития, коих у меня вырисовывалось ровно два. Первый – это развернуться и бодрым галопом направиться к себе, а второй – изобразить спайдермена и по водосточной трубе попробовать проскользнуть на второй этаж в обход божьего одуванчика. Естественно, по здравому размышлению и после того как водосточная труба пошатнулась от моего веса, я пришел к выводу, что не судьба мне сегодня отличиться удалью молодецкой, а посему, недолго думая, отправился в столовую. Так-то оно всяко лучше, чем с трубой в обнимку рухнуть в палисадник и сорвать бурные аплодисменты местных жительниц.

Немногочисленные прохожие, а тем паче полупустой зал и множество свободных столиков наводили на спокойный и умиротворенный лад, способствуя непринужденному полету мысли и некоему внутреннему успокоению.

Ну и компот. Компот это да, не чай, конечно, но весьма и даже. Хотя ловлю себя в очередной раз на мысли лизнуть чего-нибудь погорячей. Видимо, возраст требует добавить яду в организм, а не пичкать одним лишь мороженым и топленым молоком, так, не ровен час, того и гляди цветы начну с клумб дергать и стихи разным прелестницам на ушко темными ночами шептать. Тьфу, тьфу, тьфу, чур меня, чур, мне еще для счастья душевных романтических терзаний не хватало.

– Здравствуй, – чей-то вкрадчивый с легкой хрипотцой голос отвлек меня от столь важных мыслей.

– Здравствуй, – на автомате поздоровался я, поднимая голову и оглядывая с ног до головы виновника беспокойства.

Это был… Эм-м… Предположительно парень, закутанный с ног до головы в черную хламиду с глубоким капюшоном, из-под которого с трудом проглядывал острый рельефный подбородок. Роста он был явно выше моего и отличался болезненной худобой, легко читаемой даже под его бесформенными одеждами, практически скрывающими тело.

– Я верно понимаю, вы – барон Ульрих фон Рингмар-Когдейр? – Слегка повел в сторону он своим капюшоном.

– Совершенно верно. – Я поднялся из-за стола, отвешивая ему легкий наклон головы, требуемый этикетом. – Позвольте полюбопытствовать о вашем имени и цели, сударь.

– Простите мою неучтивость, барон. – Он так же приветствовал меня легким поклоном. – Альмадир Фархат Халим из Бейбута.

Лишь по произношению имени я различил за хрипотцой легкий переливчатый акцент говорившего.

– Вы позволите присесть за ваш стол, дабы я мог продолжить с вами беседу? – Он повел рукой, и я рассмотрел, что у него даже кисти рук были затянуты перчатками.

– Конечно, прошу. – Я указал на место напротив себя, вновь садясь на стул. Признаюсь честно, эта странная фигура меня весьма заинтриговала, несколько обескураживая и ставя в тупик. Кто он? Что ему нужно? Впрочем, стоит набраться терпения.

– Вижу, вы сгораете от любопытства и нетерпения. – В голосе проскользнула нотка веселья. – Не буду вас томить ожиданием и сразу скажу: я здесь по причине того, что отныне я ваш должник, так как мне стало известно о том, что вы совсем недавно упокоили моего врага герцога Фердинанда де Тида.

Офигеть. Да-да, именно так я и подумал; это же офигеть какой подарок судьбы, странная бабайка, приходит ко мне и говорит: я и есть страшный недоброжелатель де Тида, спасибо за смерть моего врага. И как мне прикажете реагировать? Вот и я ничего лучше не нашел, кроме как намазать булочку маслицем и сверху все это тщательно заполировать слоем варенья.

– Будете? – Не зная, что говорить и тем паче с чего начинать разговор, я протянул свою булочку господину в капюшоне.

– Я? – опешил он.

– А вас там что, несколько? – как всегда искрометно пошутил я, быстро добавив вслед: – Простите, если обидел.

– Ничего. – Он рассмеялся. – Какой вопрос, такой и ответ.

– Э-м-м… простите… – Я честно попытался вспомнить, как его зовут.

– Аль, – пришел он мне на помощь.

– Да-да, – поспешил я согласиться. – Скажите, а в чем конкретно была ваша нелюбовь к господину Тиду?

– Конкретно в том, что он был редкостным мудаком. – Он тяжело вздохнул. – Но надо ему отдать должное, магом он был сильным.

Дальнейшее комментариев не требовало, парень откинул с головы капюшон, демонстрируя мне кожу, изрытую рубцами, плюс ко всему видно, что частично были ампутированы лицевые мышцы, полностью отсутствовал хрящ носа.

– Кольцо Прая, – продолжил он, вновь скрывая за одеждой свое уродство. – Это чудо, что я выжил, и это мое теперь проклятие. Иной раз я жалею, что меня смогли спасти.

– Дуэль? – Я обескураженно откинулся на спинку стула.

– Дуэль, – кивнул он.

– Но это все восстановимо?

Признаться, когда Анабель говорила о покалеченных Фердинандом, я как-то миролюбиво представлял себе поцарапанный нос или там сломанный ноготь.

– Нет. – Он опустил голову. – Жить буду, а вот красавцем мне уже никогда не стать, слишком много отгорело мышечной массы. Впрочем, сейчас не об этом, я пришел к вам, сударь, потому что считаю себя вашим должником.

– Напрасно. – Я покачал головой. – Я сражался с де Тидом, но убил его не я.