Текст книги "Имперский повар 4 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Вадим Фарг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Я поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

Улыбка на её лице погасла. Сперва удивление, потом – недоумение. Она ждала увидеть слюнявого щенка, а смотрел на неё я. Её бровь чуть дёрнулась вверх. Кажется, этой кошке попалась неправильная мышь. Ядовитая.

* * *

В это же время в номере отеля Светлана Бодко, отбросив панику, ковырялась в ноутбуке. Профессионализм победил. Ждать и грызть ногти – не её стиль.

– Белославов, чтоб тебя, – тихо ругалась женщина, пытаясь хоть как-то успокоиться. – Вот не можешь без приключений, да?

Она запустила шпионскую программу, которую они с Игорем установили на ноутбук перед тем, как идти в гости к барону Яровому. Экран зашипел, моргнул полосами, а потом показал картинку. Изображение с камеры в пуговице Игоря было дёрганым, но разобрать можно было. Голоса из диктофона тоже шли с помехами, но шли. Живой. И вроде не пытают. Пока.

Она приблизила картинку, разглядывая лица. Седой – явно главный. Этот, с квадратной челюстью, – охранник. А эта… Светлана аж поморщилась. Холёная бабка в жемчугах откровенно клеилась к Игорю.

«Тоже мне, нашла мальчика», – зло подумала она и сама удивилась собственной язвительности.

Отогнав лишние мысли, она прибавила звук. Её работа – писать. А спасать – только если совсем прижмёт.

* * *

Разговор за столом пошёл дальше. Барон начал расписывать, как мы славно заживём, но я почти не слушал. Теперь игра шла на двоих. Он – со своими деньгами и связями. И она – со своей магией.

Изабелла больше не улыбалась. Просто смотрела. Внимательно, изучающе. Как энтомолог на нового жука, который оказался с ядовитым жалом. А я смотрел на неё. И в этой тишине между нами было больше смысла, чем во всей болтовне барона.

Она меня проверяла. И я, сам того не желая, эту проверку прошёл. Вот только что мне теперь с этим делать, я понятия не имел.

Я отхлебнул ещё чаю. Вся эта болтовня о высоких целях начала утомлять. Пора было понять, что эти ребята из себя представляют на самом деле. Найти их слабое место. А единственное знакомое мне звено в этой цепи, Максимилиан Дода, наверняка сидел сейчас в своём шикарном кабинете и посмеивался.

– Всё это, конечно, любопытно, господа, – сказал я, постаравшись, чтобы голос звучал как можно проще. – Но я не совсем понимаю, какое место во всём этом занимает Максимилиан Дода. Он ведь тоже с вами? Он говорил, что знаком.

Наживка была брошена. Оставалось ждать. Барон Воронков клюнул именно так, как я и думал. На его лице промелькнула усмешка, полная снисхождения.

– Господин Дода – наш… деловой партнёр, – протянул он. – Он полезен своими связями в торговых кругах. Числится в нашем скромном обществе, но, скажем так, не из приближённых. Просто полезный инструмент.

– Точно, – тут же встрял купец Рузовский, до этого лишь молча поглаживавший перстни. – Максимилиан – делец. Помогает с деньгами, с доставкой, с поставщиками. Но главные решения принимаем мы. – Он с довольным видом похлопал себя по огромному животу.

Вот оно. Надутые индюки. Смотрят на Доду свысока, будто он прислуга. Считают его ходячим кошельком. А на деле это он крутит ими, как хочет. Отсиживается в тени, ничем не рискует и просто ждёт, кто победит. Победите вы – станет лучшим другом. Победит Яровой – Дода скажет, что это был просто бизнес, ничего личного. А я? Я для него просто лом, которым он пробивает себе путь на столичный рынок. За мой счёт и моим же риском. Хитро. А эти дураки даже не замечают.

Я сделал вид, что ответ меня полностью устроил, и благодарно кивнул. Мол, теперь всё ясно. Ладно, с пешками разобрались, пора переходить к главному.

Я посмотрел прямо на барона.

– Хорошо, про ваше общество я понял. Но вы писали в записке, что можете рассказать об отце. Собственно, ради этого и приехал. Я вас слушаю.

В комнате стало тихо. Даже купец Рузовский перестал сопеть, а молодая жена барона застыла, вцепившись пальцами в свои жемчуга. Все взгляды снова уставились на меня.

Барон Воронков медленно поднял стакан с водой и сделал маленький глоток. Дешёвый театральный жест. Он явно наслаждался моментом и давал мне прочувствовать его важность. Я сидел не двигаясь.

– Так что вы знаете о моей семье? – повторил я. В этой звенящей тишине мой голос прозвучал на удивление громко.

Константин опустил стакан. Он посмотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде уже не было ни капли снисхождения. Только какая-то странная, торжественная серьёзность.

– Мы знаем самое главное, Игорь Иванович, – произнёс он так веско, будто зачитывал приговор. – Вы – не случайность. Не какой-то выскочка с улицы. Вы пришли, чтобы занять своё законное место.

Он снова замолчал, растягивая удовольствие. Я ждал. Ну, давай уже, выкладывай. Что мой отец был твоим врагом, которого ты уважал? Шпионом, которого подставили? Я был готов к любому сценарию.

– Ваш отец, Иван Белославов, – медленно, отчеканивая каждое слово, сказал барон, – и ваша мать, Елена… урождённая графиня Мещерская… были основателями нашего общества.

Мир вокруг замер. Словно кто-то нажал на паузу.

Графиня.

Моя мать.

Основатели «Гильдии Истинного Вкуса».

В голове стало абсолютно пусто. Я тупо смотрел на их дорогие, холёные лица и ничего не чувствовал. Ни удивления, ни гордости. Просто вакуум. Это было слишком. Слишком глупо и нелепо. Я ждал чего угодно: рассказа о предательстве, о тайной алхимии, о долгах. Но точно не этого.

Это меняло всё. Абсолютно.

Я медленно обвёл их взглядом. Барон, который самодовольно следил за моей реакцией. Военный, который всё так же буравил меня взглядом.

Ещё минуту назад я был для них просто полезным поваром, пешкой, которую можно втянуть в свою игру. А теперь… Теперь, выходит, я фигура. С историей и родословной.

Я смотрел на этих людей, на их роскошные костюмы, на блеск украшений. И сквозь белый шум в голове пробился один-единственный вопрос.

Если вы были их друзьями и союзниками… то почему они мертвы, а мы с сестрой всю жизнь прожили в нищете?

Глава 13

Барон Воронков, заметив, как я застыл, снисходительно улыбнулся. Той самой улыбочкой, какой взрослые одаривают глупых детей, впервые услышавших, что земля, оказывается, круглая.

– Я вижу, вы удивлены, – его голос был мягким, как бархат. – И не вините себя. Ваши родители очень постарались, чтобы их имена забыли в этом городе.

Я медленно поднял голову. Пустота внутри начала сменяться чем-то холодным и колючим, похожим на злость.

– Если вы были их союзниками, – мой голос звучал ровно, я старался не выдать себя, – то где вы были? Почему мы с сестрой росли в нищете, пока вы тут, в своих особняках, чай пили?

Вопрос повис в воздухе. Воронков только развёл руками, изображая на лице вселенскую скорбь.

– Как помочь тем, кто от помощи отказывается? – вздохнул он. – Ваши родители в самый важный момент просто струсили. Сбежали. И бросили нас на растерзание волкам из «Магического Альянса».

Ну конечно. Удобнее всего обвинить мёртвых. Они ведь уже не ответят.

– Ваша мать, Елена Мещерская, была юной мечтательницей, – продолжал барон свой спектакль. – Она верила, что может изменить мир, вернуть людям настоящий вкус еды. И она влюбилась. В простого, но, надо признать, гениального повара.

Я весь напрягся.

– Его звали Демьян Родников, – подтвердил барон. – Он был простолюдином

Произнося это слово, он едва заметно скривился. Лишь на долю секунды, но мой глаз, намётанный на поиск малейшего изъяна в продуктах, не мог этого пропустить. Ага. Вот оно. Прорвалось наружу. Вся их благородная борьба за народ – фальшивка. Они презирали простых людей не меньше, чем их враг Яровой.

– Но талант его был огромен, – невозмутимо врал дальше Воронков, не догадываясь, что уже выдал себя с потрохами. – Он, как и вы, ненавидел магическую химию, верил в силу природы. Они с Еленой и создали нашу гильдию. Сначала это был просто кружок по интересам, каких в городе полно. Но деньги рода Мещерских, их связи… ну и моя скромная помощь… превратили нас в настоящую силу. Такую, что даже всесильному Яровому пришлось с нами считаться.

Он замолчал, ожидая, что я проникнусь моментом.

Я молча кивнул. Ну да, конечно. Красивая сказка. Благородные дворяне и талантливый простолюдин вместе против вселенского зла. Вот только финал у этой сказки какой-то неправильный. Если они были такими крутыми, почему всё так плохо кончилось?

Я смотрел на их сытые, холёные лица и искал в этой истории хоть одну трещину. И уже нашёл. Это слово «простолюдин» в устах барона резало слух. Онини не были ему друзьями. Он был для них… диковинкой. Талантливым дикарём, которого не стыдно показать в гостях. Пока он был полезен, его терпели. А потом? Что случилось потом?

– Но всё хорошее быстро заканчивается, – продолжил Воронков. Его голос стал жёстким, без тени той доброты, что была раньше. – Яровой прознал про нас. Понял, что мы не просто чаи гоняем. И тогда «Магический Альянс» взялся за нас всерьёз.

Он замолчал, посмотрел на каждого из нас по очереди.

– Они давили на наших людей – мелких лавочников, что торговали травами. Угрожали. Лили грязь в газетах на Мещерских. И твои родители… не выдержали. Вся их смелость куда-то испарилась. Они поняли, что играют с огнём и могут потерять не просто деньги, а головы. Испугались. Подстроили свою смерть и сбежали. А нас кинули тут, разбираться со всем этим дерьмом.

Сбежали. Удобно. А может, вы им немножко «помогли»? Убрали неудобного простолюдина, который лез на рожон, а заодно прибрали к рукам состояние его жены-графини. Отличный план, комар носа не подточит.

– Долгое время от них не было ни слуху ни духу, – говорил Воронков. – Мы думали, они уехали за границу, живут себе спокойно. А лет пять назад мне докладывают: какой-то Иван Белославов из Зареченска просит о встрече. Мы согласились.

Он снова замолчал. В комнате повисла тишина, и мне стало как-то не по себе.

– Это был твой отец. Только уже не тот парень, который спорил до хрипоты с баронами. Совсем другой человек. Сломленный, постаревший, с пустыми глазами. Он боялся собственной тени. Рассказал, что Елена умерла при родах твоей сестры. А к тому моменту, чтобы ты понимал, от рода Мещерских не осталось и следа. Их всех обвинили в госизмене и отобрали всё. Показательная порка, чтобы другим неповадно было. Защитить его было уже некому.

Я слушал, и в голове начали вспыхивать картинки из прошлого. Вечно дёрганый, напуганный отец. Его страх выходить из дома. Паника, когда в город приезжал кто-то из столицы. И то самое отравление чиновника… Отец до последнего божился, что его подставили. Но ему никто не поверил.

Теперь понятно. Чиновник этот, скорее всего, был человеком Ярового. И отец боялся не тюрьмы. Он боялся, что его нашли. Что прошлое настигло его даже в этой дыре.

И его последние слова: «Прости, Игорь. Я не смог…».

Я думал, он о том, что не смог стать хорошим отцом. А он, чёрт возьми, не смог защитить нас от той тени, от которой прятался всю жизнь.

Пазл сложился. Кривой, уродливый, но теперь я видел всю картину.

– Он просил о помощи, – закончил барон свой рассказ. Он смотрел на меня так, будто осчастливил великим одолжением. – Просил помочь ему затеряться, начать тихую жизнь. Мы, конечно, пошли навстречу. В память о вашей матери.

Он отпил ещё воды.

– Мы купили для него ту самую закусочную в Зареченске. «Очаг». И он много лет честно выплачивал нам её стоимость. Что-то вроде аренды с выкупом. Он как раз всё погасил незадолго до своей… смерти. Вы с сестрой этого, конечно, не знали. Для вас это было просто наследство. Но вернуться, снова стать частью гильдии, он отказался. Наотрез. Страх оказался сильнее.

Ага, помогли. Не просто так, а в долг. Посадили на крючок, чтобы сидел тихо и не дёргался. И всё это время просто наблюдали со стороны. Интересно, а если бы отец не смог платить, они бы просто вышвырнули нас на улицу? Молодцы, нечего сказать.

Я постарался изобразить на лице благодарность.

– Спасибо, что рассказали. Теперь многое встало на свои места. Но не всё.

Я чуть наклонился вперёд, глядя прямо в глаза Воронкову.

– А тот чиновник, Сарен Татанян, из-за которого у отца сердце прихватило… Он-то в этой истории кто?

Воронков нахмурился. Вопрос ему явно пришёлся не по душе.

– Мы не знаем точно, – ответил он, помолчав. – Мы так и не выяснили, что именно он узнал. Скорее всего, он каким-то образом понял, кто ваш отец, и решил его шантажировать. Но не успел. Сердце у твоего отца было уже ни к чёрту.

– Странно это всё, – протянул я, будто размышляя вслух. – Особенно если учесть, что в тот вечер в «Очаге» был не только этот Татанян. Там был и сам граф Яровой.

Я бросил эту фразу как бы невзначай. И попал в яблочко.

В комнате снова повисла тишина. Но теперь она была другой. Не торжественной, а какой-то злой и напряжённой. Воронков разом перестал быть похожим на благородного господина. Он просто пялился на меня, не скрывая изумления. Купец Рузовский как-то странно крякнул и подавился воздухом. Даже военный, который всё это время сидел как истукан, чуть повернул голову, и в его глазах блеснул интерес.

Они не знали.

Эти важные господа, которые ворочают миллионами и считают себя кукловодами, не знали самого главного. Что их заклятый враг сидел в паре метров от моего отца в его последний вечер.

– Граф Яровой? В захолустной забегаловке в Зареченске? – недоверчиво переспросила баронесса, и в её голосе больше не было томных ноток, только чистое удивление. – Вы уверены, господин Белославов?

– Абсолютно, – кивнул я. – Не самое подходящее место для такой важной птицы, не находите?

Воронков тут же взял себя в руки. Бросил короткий взгляд на своих прихлебателей, и те мигом перестали охать, натянув на физиономии постное выражение. Снова хозяин положения, не иначе.

– Это… меняет дело, – медленно протянул он. – Мы проверим. Спасибо.

Ага, как же. Проверите. Я и так видел, что он мне поверил. И что в его голове уже завертелись шестерёнки, пытаясь приладить новую деталь к своей интриге.

– Игорь Демьянович, – вдруг обратился он ко мне по «настоящему» отчеству, отчего-то очень торжественно. – Вы – истинный сын своего отца. И своей матери. В ваших жилах течёт кровь Мещерских, а в сердце горит отцовский огонь. Вы уже показали, на что способны. Но в одиночку вас раздавят. Мы предлагаем вам союз.

Он наклонился вперёд, понизив голос.

– Мы поддержим ваше шоу. Вашу «Зелёную гильдию». Будущую сеть «Очагов». Дадим деньги, юристов, охрану. Всё.

Тут в разговор вклинилась баронесса. Снова эта её ленивая кошачья улыбочка.

– А когда придёт время, – промурлыкала она, – и мы соберём доказательства… мы поможем вам вернуть то, что ваше по праву.

Я молча смотрел на неё.

– Титул, имя, состояние, – смаковала она каждое слово. – Вы снова станете тем, кем и должны были родиться.

Ну да. Вишенка на торте. Вернуть титул, чтобы их ручная марионетка была с родословной. Идеально. Благородный граф Мещерский с экрана телевизора будет вещать о справедливости. Очень удобно, особенно если учесть, что бороться придётся с той самой судебной машиной, которую они сами и кормят с руки. Предлагают не свободу, а золотую клетку. Да, с вкусной едой, но всё равно клетку.

Я, конечно, не показал вида, что думаю на самом деле. Устало потёр лоб, изображая всю тяжёлую скорбь на своём юном лице.

– Это… очень много, – выдавил я из себя растерянным голосом. – Мне нужно подумать.

Воронков тут же закивал, довольный.

– Конечно, – его тон стал мягким, почти отеческим. – Переварите это. Но есть совет, Игорь. Не говорите пока ничего сестре.

Я поднял на него взгляд.

– Она – такая же как и вы наследница Мещерских, – медленно сказал он, пытаясь заглянуть мне прямо в душу. – Лишнее внимание сейчас смертельно опасно. Яровой не остановится ни перед чем, если узнает.

Дешёвая грязная манипуляция. Припугнуть безопасностью Насти, чтобы я был сговорчивее и держал язык за зубами. Внутри всё закипело от злости.

Но я просто кивнул.

– Я понимаю, – тихо ответил я. – Спасибо. Я никому не скажу.

Барон Воронков, довольный собой, поднялся. Встреча окончена. Я тоже встал. Мышцы затекли, а в голове неприятно гудело.

– Мы проводим вас, – сказал барон, и молчаливый слуга снова возник рядом.

Теперь я не задавал вопросов, просто смотрел по сторонам и запоминал.

В длинном коридоре я нарочно замедлил шаг у картины с какой-то баталией. Сделал вид, что разглядываю старую мазню, а сам медленно разворачивался. Пуговица-камера на моей куртке послушно записывала всё: повороты, двери, лестницу на второй этаж. Может, это и бесполезная информация, но привычка – вторая натура. Особенно такая полезная привычка, как замечать мелочи, из прошлой жизни.

Уже на крыльце я остановился, чтобы сделать глубокий вдох.

– Воздух у вас тут хороший, – бросил я слуге, топтавшемуся рядом. – Свежий.

И пока «наслаждался» свежестью, незаметно сделал полный оборот, чтобы камера захватила двор. Пост охраны у ворот. Вон там, в кустах, притаилась ещё одна камера. А дорожка посыпана гравием – любая подъезжающая машина будет шуршать, предупреждая о гостях. Продуманно.

Я чувствовал себя разбитым, но где-то внутри всё ещё сидел холодный и злой Арсений, который на автомате собирал данные. Он не доверял никому. И, кажется, был совершенно прав.

* * *

Всю дорогу до отеля я смотрел в окно, но ничего не видел. Мысли ходили по одному и тому же кругу.

Значит, отец – не просто повар, а основатель какой-то тайной гильдии. Мать – сбежавшая графиня. Вся их жизнь здесь, моя жизнь, жизнь Насти – всё было ложью, построенной на страхе.

Меня душила злая горечь. Эти аристократы с их сказками о благородстве… Они не помогли отцу. Они просто держали его на коротком поводке долговой расписки, как ростовщики. И теперь я для них не наследник, а просто инструмент. Фигура на доске, которую можно выгодно разыграть.

От этих мыслей хотелось выть, но я держал лицо. Каменная маска – лучшее, что у меня было.

Машина остановилась у отеля. Я вышел, не прощаясь, просто хлопнул дверью и пошёл ко входу.

И в холле увидел её.

Светлана сидела в кресле. Но вид у неё был совсем не тот, что утром. Бледная, осунувшаяся, с тёмными кругами под глазами. Когда она меня заметила, в её глазах на секунду промелькнуло такое искреннее облегчение, что мне стало не по себе. Она тут же взяла себя в руки, встала и пошла мне навстречу. Без лишних слов и суеты.

Она остановилась в паре шагов.

– Пошли, – тихо, но твёрдо сказала она. – Я всё приготовила. У тебя в номере.

Я только удивлённо на неё посмотрел. Она кивнула в сторону лифта, и мы молча поехали наверх.

Я открыл дверь номера и замер. В комнате пахло едой. Нормальной, хорошей едой. На столике стояли тарелки с нарезанным сыром, оливками и свежим хлебом. Рядом дымилось горячее рагу, стояла открытая бутылка красного вина.

Светлана вошла следом, закрыла дверь и села в кресло. Сложила руки на коленях и посмотрела на меня. В её взгляде смешались и тревога, и усталость, и простое человеческое любопытство. Но она молчала.

Я подошёл к столу на автомате. Ноги еле слушались, словно чужие. Взял бутылку, два бокала. Бутылка показалась неимоверно тяжёлой. Налил тёмно-красного, почти чёрного вина.

– Держи, – я протянул бокал Светлане. Наши пальцы случайно коснулись. Её кожа была тёплой, и этот простой живой контакт немного вернул меня на землю посреди всего этого безумия.

Она отпила, глядя мне прямо в глаза.

– Я всё записала, – тихо сказала она. – И похотливую баронессу, и надутого индюка во главе стола… и то, что они говорили про твоего отца.

Я тоже сделал глоток. Вино было терпким, но я не чувствовал вкуса. Просто тупо смотрел, как в тёмной жидкости пляшет огонёк свечи.

– Ага, – выдавил я. – Говорили.

Светлана поставила бокал на стол.

– И что теперь? Игорь, что мы будем делать?

И тут меня накрыло.

Это была не моя привычная холодная ярость, с которой я прожил последние лет двадцать. Нет. Это было что-то другое – молодое, горячее, отчаянное. Это во мне орал двадцатидвухлетний парень, который только что узнал, что его отец был не неудачником, а сломленным героем. Что его мать – не просто имя на неизвестной могиле, а графиня. Что вся его нищая, затравленная жизнь – результат лжи и трусости людей, которые теперь хотят похлопать его по плечу.

Кулаки сжались до боли в костяшках. Дико захотелось швырнуть этот чёртов бокал в стену, перевернуть стол и просто заорать, чтобы выпустить из себя эту беспомощную, душащую злость.

Но мозг сорокалетнего мужика тут же схватил этот порыв за шкирку.

Тихо. Не сейчас. На эмоциях только дров наломаешь. Сначала думай.

Я заставил себя закрыть глаза. Сделал медленный, глубокий вдох, считая про себя. Раз. Два. Три. И выдохнул. Дрожь в руках унялась.

Я открыл глаза и посмотрел на Светлану. На губах появилась слабая, но абсолютно уверенная усмешка.

– Мы? – переспросил я. – А мы будем делать то, что и собирались. Завоёвывать эту империю. Тарелка за тарелкой. Ничего не поменялось. Просто… в уравнении появилось несколько новых цифр.

Светлана смотрела на меня во все глаза. Наверное, ждала, что я сейчас начну орать, бить посуду или просто напьюсь в хлам. А я стоял и прикидывал, как выжать из этой паршивой ситуации максимум пользы.

– Ты уверен? – тихо спросила она. – После такого… ты же можешь просто уехать. Всё бросить и начать с чистого листа.

Я плеснул себе ещё вина и наконец сел за стол. Отрезал кусок сыра, закинул в рот. Острый, солёный, настоящий. Этот вкус немного привёл меня в чувство.

– Уверен, – ответил я, прожевав. – Уехать? И что дальше? Прятаться, как мой отец? Ждать, пока старые проблемы сами меня найдут? Нет уж, увольте.

Я посмотрел ей прямо в глаза.

– Эти аристократы думают, что я их ручная зверушка. Одни хотят натравить на врагов, другие – сделать из меня красивую вывеску. Все они хотят меня использовать. И это отлично.

– Что же в этом отличного? – не поняла Света.

– А то, что они ещё не знают, с кем связались, – усмехнулся я. – Играть будем. Но по моим правилам.

Я подцепил вилкой кусок мяса из тарелки. Рагу было что надо – мягкое, с густым соусом. Светка молодец. Горячая еда и правда помогает думать. И где только раздобыла? Неужели сама приготовила?

– План в силе, – сказал я, вытерев рот салфеткой. – Запускаем шоу, строим «Империю Вкуса» и давим этих порошковых торгашей. Но теперь с парой небольших изменений.

– Каких? – она подалась вперёд, не отрывая от меня взгляда.

Наверное, в этот момент я улыбнулся как-то нехорошо.

– Во-первых, я соглашаюсь на предложение Воронкова. Стану их лучшим другом и любимым проектом. Так я получу доступ к их деньгам и связям. Пусть думают, что я у них в кармане.

Светлана понимающе кивнула. В её глазах мелькнул огонёк.

– Во-вторых, – продолжил я, – мы начнём собственное расследование. Тихое. Мне нужно знать, что на самом деле случилось с Мещерскими. Не то, что они рассказывают, а правду. Будем искать любые зацепки: документы, старые слухи, живых свидетелей. И в-третьих…

Я замолчал и взял со стола телефон.

– … для этого придётся позвонить одному человеку.