Текст книги "Астроном или Работа по коррекции звёздного неба"

Автор книги: Сергей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Понятно, батюшкина фамилия для эфира не очень подходила. А чем занималась та лаборатория?

– Не знаю, так же как и они не знали, чем занимаемся мы, что-то связанное с передачей команд. Пендюкин не был руководителем, но, кажется, все идеи генерировал именно он.

– И чем сейчас занимаются ведущие специалисты?

– Картошку выращивают. Да, Миш, кушать то что-то нужно. Справку-то ты не дочитал, или тебя отвлекли. А сегодня я нашел этот почти утраченный документ.

– Вот почему порядка-то навести не можем – читать любим. – Тимофей укоризненно покачал головой.

Игорь утвердительно кивнул.

– Был не так давно в жизни Пендюкина период, когда он работал в ателье, извиняюсь, Доме моделей твоей супруги наладчиком оборудования.

– Значит, он мог иметь доступ к этим звездочкам и часть подменить какими-нибудь излучателями... – начал, было, Михаил.

– Излучатель в звездочке? Да брось... – Игорь махнул рукой.

– Когда мы, совсем недавно, учились в школе, то и представить не могли, что вот в такой маленькой флешке может поместиться библиотека!

– Одно дело запись информации, другое дело излучатель. Должен быть источник энергии, антенна... Впрочем, чем-то подобным соседняя лаборатория и занималась... но, у них устройство несколько покрупнее было... на два 'БЕЛАЗа' примерно... и еще парочка с генераторами.

– Вот! 'Наши микросхемы самые большие микросхемы в мире!', как говорил ЮрьИваныч. – Тимофей с интересом рассматривал пакетик со звездочками. – И не лазер, сами говорили – прошлый век. Что-то новое удумали яйцеголовые братья по разуму. Это я не про тебя, Игорек.

Михаил, не обращая внимание на Тимофея, внимательно посмотрел на Игоря.

– И куда делись эти разработки?

– Канули... безвозвратно. Как и многие другие. Хранить достигнутое не в наших национальных традициях.

– А твои?

– От моих поисков остался только я, и то в несколько неполном комплекте

– Мог кто-то воспользоваться вашими идеями?

– Без авторов? Сомнительно, мы тогда себя не очень обременяли оформлением документации. Через некоторое время, может быть, кто-нибудь и додумается.

– А почему ты считаешь, что это не Пендюкин? Довел до совершенства устройство, подобрал новый источник питания, запаковал все это в рекламные звездочки, а потом только кнопки нажимал в нужное время.

– На даче с лопатой он все провернул? Да и зачем ему это?

– Во-первых, борьба за чистоту рядов, а потом и сыну с продвижением помочь. Организовать парочку сюжетов, там эфир, популярность, могут пригласить и на более мощный телеканал. К тому же, какому разработчику не захочется посмотреть, как его детище функционирует?

– Это ты мультфильмов насмотрелся про ученых-маньяков. Нормальный человек этим заниматься не будет.

– Ты его освидетельствовал?

– Интересно, а каков радиус действия? – опять встрял Тимофей.

– Если это звездочки, то небольшой, поскольку они находились в непосредственной близи от тела, в задних карманах джинсов, брюк, в одном эпизоде юбки.

– А что, весьма все остроумно: звездочки контактируют с одной парой полушарий и оказывают воздействие на полушария, что повыше. В народном эпосе эти две части тела всегда были неразрывно связаны. И если радиус действия предполагаемого излучателя невелик, то встает вопрос о радиусе действия пульта управления.

– Пожалуй, Тим, это зацепка. Если радиус невелик, то отдающий команду должен находиться в непосредственной близости. Повторяющиеся лица есть, но нет постоянных участников.

– А если это были 'Семь мудрецов', может, следует искать не тех, кто повторяется, а тех, кто наоборот – присутствовал только на одном отделении этого представления?

– И как тогда мы их вычислим? Будем пытать всех, оказавшихся в радиусе двух километров? – махнул рукой Михаил.

– Не, так мы устанем быстро, – вздохнул литератор, а Игорь задумчиво покачал головой.

– Сомнительно, что это была компания, куда больше похоже на психологию одиночки, желающего исправить мир.

– Подкорректировать звездное небо.

– Это какой-то голубой звездопад получается. Хотя, звездам свойственно падать на землю...

– Ниже.

– В смысле?

– Ниже уровня земли. Миш, профессиональные заболевания пособиями к пенсии у вас учитываются? – Тимофей сотворил совершенно серьезную и озабоченную судьбой друга физиономию

– Да, уважаемые, с астрономией у вас... Звезда не может упасть на Землю, скорее уж наоборот. – Игорь начал разминать сигарету.

– А когда желания загадываем?

– Это метеорные потоки – мусор космический.

– Вот так, мимоходом наплевал в души всем романтикам. С таким агрессивным материализмом ты можешь стать внеплановой жертвой, а спишем все на серию, – всплеснул руками поэт.

– Я по основному фактору не подхожу.

– Тогда живи. Таким образом романтического голубого звездопада не получается, скорее получается мусоропад. А почему ты отвергаешь идею о всемирном или, хотя бы, государственном заговоре?

– Не отвергаю, а не воспринимаю. Просто двигают 'своих' в места, где потеплее, так незаметно и берут власть. Без лозунгов и революций. Дело это обычное для небольших сообществ, которые, к тому же, считают себя выше большинства, хоть по национальному признаку, хоть по местному, хоть по сексуальному.

– Значит, 'голубое' будущее тебя устраивает?

– Оно уже настоящее.

– Тогда в паспорт следует вернуть не только графу о национальности, но еще ввести графу о пристрастиях.

– Думаю, еще рановато. Население в столице заметно уменьшилось?

– Да, нет.

– Значит, их не так уж и много.

Дмитриев встал, разминая ноги.

– Звучит утешительно, но не обнадеживающе. Что мне завтра, нет, уже сегодня, докладывать на оперативном совещании?

– Да все, о чем говорили. Про Пендюкина только, пожалуй, не нужно. Утешь тем, что пока напасть закончилась, а на поиски центрального паука времени уйдет очень много, и результат, скорее всего, окажется отрицательным. Хотя они могли уже и сами все просчитать. Найти быстро можно только тех, кто убил ребят возле ночного клуба, впрочем, это могла быть просто случайность.

– Вот как раз и посмотрим.

– А мне все покоя не дает их наглость, порой даже показательная – у меня теперь на многое глаза открылись! Можно сказать, взглянул иначе на окружающую действительность. Слушайте, товарищ подполковник, а как же уголовная ответственность за это муже... как там его? – никак не мог успокоится Тимофей.

– ...ложство. Статья отменена еще в девяносто третьем году прошлого века. При приведении уголовного кодекса к мировым стандартам...

– И ты не считаешь это совпадение подтверждением закономерности?

– Да, нет... Кажется, в 2008 и ООН что-то там приняла.

– И вы мне будете рассказывать, что 'веселые' ребята просто помогают друг другу устроиться на 'теплые места'?! Пожалуй, я перейду на сторону этого неизвестного нам звездочета...

– Ладно, народный мститель, ты пока в резерве посиди. Кстати, там за горами, за лесами Николая Петровича Резникова ты хорошо знал?

– Встречал, хотя лично не знаком... фигура была известная, несмотря на нелюбовь к публичности. Два друга – Петрович с Семенычем, могли отработать за роту, если Боцман давал разрешение. Я же вроде уже говорил?

– Боцман? Не Иван Витальевич Градов ли?

– Имени и отчества я и не знал никогда, а в народе его звали Град или Боцман, борода у него всегда была не по уставу и трубку он курил.

– Это редактор, судя по отчетам? – уточнил Игорь.

– Да. Он и отправлял ребят на задания, а Силаев попал в группу вместо Семеныча, который, якобы, запил, или, может быть, отказался участвовать в деле, – и подтвердил, и разъяснил Михаил.

– Думаешь все шло через Градова?

– Направление группы по первым трем случаям исходили от него.

– Ты смотри, сколько у нас возможных желающих навести порядок вместо уголовного кодекса. Если, действительно все за дело возьмутся... – опять развел руками Тимофей и плюхнулся в освободившееся кресло. – Кстати, о Петровиче. Его представляли к герою.

– А почему не дали?

– У медали обычно сторон больше чем две.

– Ясно. А за 'голубых' всем браться и не нужно, достаточно будет и части, только весьма сомнительно все это...

– Что именно?

– И гнев народных масс, и мужики эти тертые в роли санитаров общества. Во всяком случае, версию о фронтовых братьях в докладе излагать не нужно. – Игорь нашел и распечатал фотографию Боцмана. – Миш, дополни ряды ветеранов.

– Давай. – Подполковник взял лист. – Ладно, про эту компанию промолчим. Пожалуй, мне пора – я домой сегодня. Переодеться нужно, и привести себя в надлежащий, для появления на службе, вид. Не дают мне покоя эти звездочки, посмотрел бы ты на них повнимательнее а, Игорек?

– Без оборудования?

– Твоя голова это больше, чем все оборудование вместе с методиками... стандартные исследования здесь ничего не дают. Ситуация нетривиальная.

– Миш, ты, главное, на работе таких слов не говори, – забеспокоился Тимофей, – а то уволят за 'несоответ-ствие'. Ишь, 'нетривиальная'!

* * *

После ухода Михаила воцарилась тишина. Очень много уже было сказано и стоило передохнуть. Тимофей, уйдя на кухню, гремел там, ставя чайник и изучая запасы в холодильнике. А Игорь смотрел на медленно вращающийся пакетик со звездочками, который он подвесил на нитке к рожку люстры.

– А есть ли на ягодицах что-нибудь выдающееся? Как ты, Тим, считаешь?

– Мне кажется, ничего, кроме самих этих ягодиц. Давай медицинскую энциклопедию полистаем. Думаешь, воздействие оттуда?

– Не знаю. У нас всего десять звездочек, вероятность того, что они все опасны для здоровья ничтожна, если принять эту Мишкину мысль: опасные объекты подмешивали. Вопрос, в какой пропорции и есть ли в нашем пакетике такой экземпляр?

– Ты меня спрашиваешь?

– Если желаешь, начнем с тебя.

– Я не знаю.

– Ответ правильный. Не хочешь положить себе пакетик в задний карман?

– Это ты меня вместо лабораторного оборудования вздумал использовать? Я тебе не собака Павлова, хоть и считаюсь другом.

– Ясно, добровольно подвергать себя опасности ты не желаешь.

– И под угрозой тоже.

– Так и запишем в отчете. Попробуем найти другой подход. – Игорь снял пакетик и, достав звездочки, разложил их в ряд на полке шкафа. – В микроскоп их наверняка рассматривали, химический анализ проводили, структуру изучали... что остается нам?

– Все остальное.

– Совершенно верно. Вот любит Михаил поручения подчиненным раздавать, хотя мне и самому интересно.

– Так мне тем более интересно, если расскажут, как все было и не нужно будет самому париться. А Мишка, что Мишка... В любой профессии встречаются увлеченные люди. Уже и должность имеет, и звание, и множество проблем, но отвращения к своей деятельности не испытывает. Даже наоборот... интерес проявляет, не соответствующий стажу работы и возрасту. Вот один мой знакомый кладбищенский сторож рассказывал, что его шурин...

– Значит, интерес, не соответствующий стажу... да, пожалуй, в нашем возрасте большинство предпочитает увлекаться материальными благами.

– А если молотком по звездочке долбануть или поджарить, или прокипятить?

– Тима, у нас всего десять штук и какая из них 'заминирована', и есть ли там вообще такая не ясно. Нужно действовать наверняка.

– А мне кажется, они все рабочие. Ты же сам говорил, что при подмешивании вероятность попадания ничтожна, а действовать нужно было наверняка.

– При проведении экспертизы, скорее всего, проверяли экземпляры взятые наугад и ничего необычного не обнаружили, значит попали на незаряженные... или не смогли толком рассмотреть.

– Вот! Может это все на каком-нибудь атомарном уровне.

– Ага, инопланетные технологии, так мы и до пришельцев засланных дофантазируемся.

– А космические разработки, там же у нас авангард науки?

– Как говорил господин Утесов: 'Мы живем в то время, когда авангард располагается сзади'.

– Тогда без пришельцев не обошлось, должен же кто-то у нас порядок поддерживать! Что, самим, что ли? Сами мы и в квартире не всегда, где уж тут в стране... а, тем более, на планете. Не... без пришельцев никак, и Мишке отмазка будет.

– Телевизора, что ли насмотрелся? Перед сном не рекомендуется.

– Так во всех легендах, мифах и предсказаниях прямо указывается...

– Ты читал оригиналы?

– Зачем? Там ребята очень интересно все рассказывают, а первоисточники – это скучно и требует много времени.

– Те ребята тоже исходных материалов не видели...

– А им тем более незачем, их задача повкуснее все перемешать, и специй, специй побольше... конец света, еще что-нибудь подобное... Слушай, наука, а если есть конец света, то и начало света было?

– С началом, кстати, попроще, чем с концом, поскольку оно уже состоялось, но и о нем к единому мнению еще не пришли. Существует теория большого взрыва... коротко не расскажу.

– Тогда другой вопрос: почему все время откладывают конец света?

– Не успевают.

– Чего?

– Подготовиться, мероприятие-то нешуточное – один раз только будет, поэтому нужно наверняка.

– Ну, тогда, у нас конца света вообще не будет никогда... или не получится, а хотелось бы посмотреть. – Тимофей немного помолчал, потом, вроде как не к месту добавил, – А еще они связаны через того кто звонил Мишкину шефу – 'Когда это прекратится?!' Знал абонент, в чем проблема.

Игорь, несколько изумившись очередным неожиданным открытием друга, отметил у себя в памяти и этот момент.

– Вернемся к звездочкам. Если принять идею о зашифровке команд на атомарно-молекулярном уровне, то энергии там достаточно, и другие источники не требуются. Обрезки материала заранее запрограммированы быть не могли, поскольку неизвестно, какой кусок мог быть вырезан.

– В процессе самой резки пробойником? Пиндюкин имел отношение к наладке оборудования... Значит он!

– Не думаю, он был хороший, но узкий специалист совсем по другому профилю.

– Подучился.

– Сомнительно... но я попрошу тебя посмотреть за ним на даче и дома. Кстати, твоя камера из списанных в конторе, и тебя рассекретили с первого раза.

– А я все думал, почему они на меня стараются не смотреть... наверное боялись рассмеяться, точнее заржать. Ну, надо же... я, как павлин там, важно так вышагивал, то в одну сторону повернусь, то в другую... Стыдоба-то какая. Теряю квалификацию.

– Еще в ней может быть маячок, который, скорее всего, работает при включении.

– Если и были, то умельцы их повырывали. Нет там ничего.

– Почему такая уверенность?

– Ну, кто будет воровать оборудование, если его могут запеленговать? Сначала хвосты нужно обрубить, а потом уж сбывать краденное имущество.

– В общем, убедительно, но ты ее выключай, когда сюда направляешься.

– Ладно. А сейчас, что, экранировали?

– Да. – Игорь достал из шкафа сверток и протянул Тимофею.

– Ладно, учтем ваши пожелания.

– Теперь вопрос второй, а как запускался этот механизм?

– Ты у меня спрашиваешь?

– У нас.

– А-а-а... Я предлагаю телепатию.

– Принимается за основную версию, еще какие предложения?

– Давай поспим хоть пять – шесть часиков.

– Ладно, топай, я тебя часов в семь разбужу.

Уже уйдя в спальню, Тимофей частично всунулся обратно.

– Слушай, а можно ли сделать перчатки с чужими отпечатками пальцев?

– Думаю что, в принципе, можно, только пото-жировые следы останутся твоими, без этой составляющей отпечатки вызовут подозрение...

– Да?

– А тебе зачем? Задумал преступление века?

– Нет, пока преступление недели... а есть такие уже?

– Мишка придет, вот у него и поинтересуйся.

– Ну, ладно.

Зеленоватые пальцы взяли крайнюю звездочку. Каким образом заглянуть? Что происходит внутри? Совершенно непонятно, но заглянуть было необходимо. Пока кроме как шандарахнуть молотком, по предложению Тимофея, ничего другого на ум не приходило, да и этот вариант был невыполним по причине отсутствия ударного инструмента в хозяйстве. Хотя, если срабатывают звездочки и все скопом, то сбой в случае с Филиным можно объяснить их малым числом, правда, ни в одном отчете не указано точное количество найденных сувенирчиков, а по случаю на кладбище просто написано, что обнаружено несколько штук. Вопрос: сколько именно? Протоколы обычно излишне подробны в тех местах, которые и так ясны, как белый день, а вот моменты, которые позже вызывают вопросы, зачастую не освещаются вовсе. Впрочем, всего, действительно, не опишешь. Нужно бы не забыть попросить Михаила уточнить эти пунктики у тех, кто находил звездочки, по идее, они должны помнить. Чем можно зарегистрировать излучение и, главное, как его вызвать? Голова думать отказывалась и Игорь легонько шлепнул себя ладонью по макушке.

Конечно, у жертв в момент волнения могла изменяться температура тела и усиливаться потоотделение, что повышает проводимость, но незначительно и как эти возможные импульсы могли передаться в определенную точку коры головного мозга и вызвать там ожог? Очень уж невероятные события, хотя многое из невероятного впоследствии становится обыденным. Нет, там же не было непосредственного контакта с кожей, обязательно присутствовали слои ткани, как минимум, два. Пусть ткань сама по себе пориста, но предположить, что люди потели до такой степени, что штаны становились мокрыми... Сомнительная эта версия, но другой связующей нити пока не было. Интересные, вообще, сами по себе эти штучки, если дело, действительно, в них. Полупрозрачная зеленая рука аккуратно выстроила звездочки в ряд.

Самыми простыми кажутся те задачи, которые знаешь, как решать, с остальными все обстоит несколько сложнее, вплоть до полного ступора. Правда, всегда остается надежда на подсказку или внезапное озарение... но, больше, все же, на подсказку, в крайнем случае, намек. Или что-нибудь в этом духе.

Глава десятая,

в которой становится понятным,

что интересует компетентные органы.

Поспав, пусть и не очень спокойно, но зато в своей постели (с возрастом непривычные спальные места не дают полностью расслабиться и отдохнуть), подполковник Михаил Григорьевич Дмитриев собирался на службу, причем, в понедельник, как обычно, чуть пораньше – привычка, выработанная годами. Оба телефона были отключены и мирно возлежали рядом на тумбочке под зеркалом. События складывались пока таким образом, что выходить на связь с женой, а тем более, возвращать ее домой было преждевременно. Что заставило подключиться полковника с его братией? Может быть, указания каких-нибудь высокорасположенных деятелей, а может, необычность происходящих событий. Очень даже не мешало бы это выяснить, вопрос, как это сделать? Гладить свежую рубашку, и подправлять уже несколько измятые брюки пришлось самому.

Рассовав все нужное по карманам и неспешно обхлопав себя для верности, подполковник, еще раз осмотрелся, все ли он выключил и с удивлением остановил взгляд на своем отражении в зеркале, точнее на том, что отражалось за его спиной. Фотография жены, которой он подмигивал перед уходом (поскольку сама супруга обычно в это время изволила почивать), смотрела не на него, нежно и ободряюще, а куда-то в сторону. Резко развернувшись, Дмитриев подошел к шкафу. Да, действительно, фотография была немного сдвинута с места, точнее, ее поставили не совсем туда, где она располагалась раньше, изменив угол отражения (...или падения?.. какая разница! ...настроение-то испорчено!). Неприятное ощущение того, что в квартире хозяйничал кто-то посторонний, сделало утро не просто отвратительным, а даже, омерзительным! Хоть и ожидаемым было вторжение, но приятнее оно от этого не становилось. Сжав кулак, Михаил Григорьевич для разрядки от души стукнул по стене и пошел к выходу, нимало не заботясь (хотя это было само собой разумеющимся) о дежурном на прослушивании, который, сидя у пульта в наушниках болезненно поморщился и схватился за уши. Что поделаешь, работа у них такая тяжелая. А вообще, подслушивать нехорошо, стыдно, даже если интересно и за это платят деньги.

Машину подполковник даже не стал осматривать, и так ясно, что нашпиговали, причем, сразу все не найдешь. Смирившись с тем, что придется ее, родную, опять бросить возле управления (а чистить уже после завершения всей этой катавасии) Дмитриев ехал на работу, даже не глядя ни по сторонам, ни в зеркало заднего вида. Наружное наблюдение, скорее всего, велось, и, скорее всего, по всем правилам, следовательно, незачем дергаться и тратить нервы, тем более, что все равно ехать в управление.

Дежурный офицер на входе привычно козырнул, но затылком подполковник почувствовал, как тот поднимает трубку телефона внутренней связи и, надо полагать, именно по его поводу. Еще можно было повернуться и уйти, только в этом случае, не выяснится по какому, поводу ему оказывают такое внимание. А неясность будет утомлять и раздражать еще больше, следовало расставить хоть часть точек над 'i'.

Кабинет встретил убраностью, пустотой, почти стерильностью, жалеть о содержимом памяти компьютера было поздно. Из самого важного там только письмо Игорю, но оно должно бы затеряться среди остальных... пока еще все проверят и сопоставят, не стожильные же ребята, тоже люди. Хотя, друзей пора эвакуировать.

Брезгливо морщась, он обошел вокруг стола и, достав из шкафа салфетки, начал протирать доступные ему поверхности. Раздался вполне ожидаемый звонок.

– Слушаю. Дмитриев, – дежурно представившись в трубку, он продолжал вытирать ее на весу.

– Чего там у тебя шуршит, Михаил Григорьевич?

– Да вроде ничего, Леонид Иванович, – не прекращая гигиенических процедур, то ли соврал, то ли не соврал Дмитриев.

– Тогда поднимайся ко мне. Ясно?

– Так точно, – откликнулся подполковник, хотя ясно ему ничего не было.

В кабинете у генерала собралось уже достаточно заинтересованных в этом деле (по службе, разумеется) лиц, причем несколько незнакомых. Все сидели, молча, и угрюмо посматривали друг на друга. Никто не решался закурить первым, хотя пепельницы по-прежнему на столе присутствовали, большие, хрустальные и, пока еще сверкающие в лучах, заглянувшего в окно веселого утреннего солнышка. Вот светилу совершенно не было никакого дела да всяких там проблем.

– Звонят мне и беспокоятся... много что-то трупов... а вчера так до зала заседания правительства добрались... Что могут доложить подполковник Дмитриев и капитан Фролов?

– Мы же подали рапорта и отстранены...

Дмитриев не спешил вскакивать и вытягиваться 'в струнку', а ограничился недоуменным видом.

– Мне, подполковник, результат нужен, причем однозначный – 'отстрел' должен прекратиться. А не рапорта ваши. Ясно?

– Так точно. Вчера был последний эпизод в этой серии.

Все головы вопросительно повернулись в сторону поднимающегося со своего места Дмитриева.

– Докладывай.

– Убийства, скорее всего, проводились из назидательных соображений, лицом, владеющим нестандартным способом влияния на жизнедеятельность человека.

– Толком говори, не умничай. Причем тут назидательность?

– Все события происходили прилюдно и обязательно документировались телесъемкой.

– Ну и что?

– Устранялись известные люди, имеющие нетрадиционную сексуальную ориентацию. Очевидно, для того чтобы посеять в их сообществе панику и предостеречь собирающихся к ним примкнуть. Паника действительно наблюдалась и часть всем известных лиц срочно, под разными предлогами, покинуло свои рабочие места. Свернута до минимума работа ряда телеканалов и некоторых подразделений обеспечивающих работу правительства.

Поначалу округлившиеся глаза сидящих, за столом начинали наполняться смыслом произошедшего, и удивление постепенно сменилось пониманием сложившейся ситуации. Некоторые, даже сдержанно кивнули, поскольку, вполне возможно, и у них были подобные соображения. Дмитриев сразу вспомнил полунамеки-полуфразы, несколько озадачившие его с самого начала этой цепочки.

– Эту тему... ориентацию твою...

Генерал посмотрел на собирающегося возразить Дмитриева и поправился:

– ...их ориентацию пока отставим в сторону, а почему все закончилось-то? Никого не осталось, что ли больше?

Леонид Иванович мрачнел: эдакий поворот делал последующие доклады наверх несколько скользкими.

– Никак нет. Такими точечными ударами проблема не решается. Просто автор этого сериала использовал в качестве матрицы расположение звезд в созвездии Большой медведицы.

– Дмитриев, ты не с похмелья? Причем тут звезды?

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант. Могу продемонстрировать на карте города.

Михаил Григорьевич, шумно отодвинув стул, заставив поморщится генерала (вот он, скорее всего, действительно, был с похмелья), и подошел к стене с картами. Выдвинув план города, Дмитриев стал комментировать номера эпизодов и места событий, прикрепляя магнитики к карте, закончив последней яркой точкой рисунок созвездия.

– Подразумевался намек на звездопад, а другое название этого созвездия – 'Катафалк'. Таким образом, данный проект завершен и будем надеяться, что на подготовку следующего у автора уйдет некоторое время.

– Ну, и кто этот астроном?

– Не могу знать.

– Почему?

– Наших средств, как экспертизы, так и слежения, разработанных в прошлом веке, для этого не достаточно. Ну, и образования с воображением тоже.

– Полагаешь, посланец из будущего к нам пожаловал? Терминатор?

– Пока у меня лично по этому поводу соображения отсутствуют.

– А еще двое у ночного клуба?

– Скорее всего... бритоголовые.

С бокового стула поднялся принявший дела полковник Побылин, вообще у присутствующих так и не появилась ясность в том, кто в кабинете главный. Полковник сидел, до этого момента молча, но генерал время от времени на него посматривал, как бы сверяя правильность своих действий.

– Схема, представленная подполковником Дмитриевым, похоже, действительно соответствует произошедшему, теперь нужно по крупинкам собрать все, что может вывести на этого чересчур культурного и образованного Терминатора. По всем эпизодам дела закрываем 'за отсутствием состава преступления', – не обращая внимания на вопросительные взгляды (даже не повышая голос) Побылин продолжил, – поскольку доста-точно свидетелей внезапного ухудшения здоровья по разным причинам. Да, два человека из схемы выпадают, и эти дела передадим в районный отдел, пусть ищут местную шпану. Основной задачей, я повторяю, становится выявление автора и его методов, этим займется наша организация, но все лица, посвященные в смысл происходящего, по мере необходимости будут привлекаться, так сказать, для консультаций. Всем спасибо. Распоряжения по плану закрытия дел отдаст Леонид Иванович. Сотрудник по режиму возьмет у вас расписки о неразглашении. Не следует тиражировать версию о мотивах, повлекших эти события. Думаю, ориентация – не главное и ненужно акцентировать на этом внимание. Ясно, товарищи офицеры? Можете идти.

Товарищи офицеры пробурчав, что-то невнятное, каждый себе под нос, начали расходиться. Понятно, что такую информацию очень сложно скрыть от пронырливых журналистов, если они еще и предлагают неплохие деньги своим информаторам, но с параллельной структурой это может выйти несколько перпендикулярно.

* * *

Для большинства (кроме работающих в ночную смену) сотрудников телеканала, рабочий день начинался несколько позже, чем в управлении по охране не только общественного порядка, но еще иногда и имущества. Олег, изрядно помятый, с больной головой (хорошо, что хоть с тошнотой удалось справиться, поскольку все что было внутри, закончилось), предстал перед коллегами. Кто-то при его появлении присвистнул, у близсидящих дам округлились глаза, и когда он проходил к столу в дальнем углу, то чувствовал всей своей нервной и утомленной поверхностью удивленные взгляды, и даже разобрал один из шепотов по поводу падения нравов у молодежи.

– Юноша, нужно регулярно бриться до тех пор, пока не станет отрастать приличная, равномерная и не раздражающая окружающих растительность, а с такой лесотундрой лучше в обществе не появляться, – почти нежно, и уж точно, участливо, потому что не так громко, как обычно, обратился к нему Андрей.

– Да? Это я, наверное, просто не везде побрился... – Олег с отвращением (его даже передернуло) вспомнил противный звук электробритвы, зеркало, кажется, вообще не принимало участия в этой процедуре.

– Точнее, кое-где и кое-как, – добавил Петрович. – На свежий воздух тебе нужно, парень.

– Силаев с операторами, ко мне зайдите. – Иван Витальевич все держал под контролем, чадя своей трубкой возле редакторского закутка.

Усевшись в кресло, он дождался появления оператора и двух голов за его плечами.

– В общем, Петрович, бери в охапку всю эту ненадежную смену, да езжайте к Семенычу. И его проведаете, и ребят проветришь. Пора бы товарищу Щетинину уже и на работе объявиться, а то стажер без него научится всему чего не нужно.

Редактор выразительно посмотрел на бывшего снайпера и тот еле заметно кивнул.

Олег попытался постичь смысл фразы, но решил мозгами сильно не рисковать, ответственность была возложена на оператора, а это означало необязательность умственной деятельности вообще, достаточно было просто перемещаться за широкой спиной, движущегося впереди Петровича.

Двор встретил не прохладой, а ярким солнечным светом прямо в глаза и громким до неприятности приветствием шумливого водителя.

– Привет честной компании! Куда поедем? Мы еще с вами в Большом театре не были!

– К Семенычу на дачу. – Больше ничего не объясняя, Петрович сел на свое сиденье.

– Че, к затворникам-староверам? Надо, надо проведать отшельника, вдруг у него горючее закончилось, а сгонять некому. А ты, Олежек, чего не в форме? Хотел уйти в запой, да не нашел правильной дороги?

– Ну, что ты такой громкий?!

– Понял, убавим. Поехали? – Алексей участливо, даже бережно, плавно тронулся с места. – Сейчас все поправим. Там лесочек, тенечек, речка прохладная, Семеныч не даст помереть – похмелит...

Подобное состояние всегда вызывает участие и сочувствие у любого русского человека, тем более, если он сам бывал болен этой, не заразной, но распространенной на наших бескрайних просторах, болезнью. И если собрать все известные и неизвестные вирусы с микробами вместе, то их все равно окажется меньше, чем поводов выпить.

– Че, дело к анархии идет... вчера половину правительства перебили и без вашего участия, кстати...

– Ну, откуда ты все знаешь? – Андрей всплеснул руками на манер пораженной новостями старушки.

– А с народом общаться нужно почаще... у нашей дворничихи кума возле Белого дома работает, так говорит штук тридцать скорых помощей приехало... а, им всем строго-настрого приказали молчать, чтобы паники в народе не возникло... так у меня теща сразу за солью и спичками отправилась, да ладно бы сама... а то еще и меня припрягла...

– Чепуха это все.

– Конечно чепуха, на руках много не унесешь... вот батюшка мой, тот предпочитал тоннами, только у него один раз не получилось и закончилась его карьера громко, но не почетно... даже дед к нему участия не проявил, хотя сам по лагерям побродил... только дед сидел за то что не давал воровать, а батя наоборот... Если бы дедуня не правду искал, а сына воспитывал, то, может, все по-другому бы вышло... Кстати, за соблюдение закона дают больше, чем за его нарушение...