Текст книги "Астроном или Работа по коррекции звёздного неба"

Автор книги: Сергей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Васильев Сергей Васильевич
Астроном или Работа по коррекции звёздного неба

Сергей Васильев

Астроном

или

Работа по коррекции звездного неба

(фантастическая киноистория,

которая никогда не будет экранизирована)

Глава первая,

в которой исполняются желания, поначалу

вполне безобидные.

В прошлом, не вполне просвещенном веке, преобладали граждане, которые совершенно игнорировали звезды на небосводе и полагали, что те отвечают им взаимностью. Эти люди даже не знали, под какими знаками зодиака появились на свет и должны были прожить весь освещенный период, вплоть до ухода, сначала в тень, а потом и во тьму.

Но, в начале нашего, гораздо более прогрессивного и образованного двадцать первого столетия, целая армия астрологов, магов, предсказателей, целителей и других специалистов (настоящих энтузиастов своего дела!), принялась закрашивать в сознании соотечественников это позорное белое пятно. Теперь на любой намек в поисковой строке, интернет мгновенно выдает такое количество ссылок, что сомнения в важности взаимного расположения звезд рассеиваются окончательно и бесповоротно.

Пальцы, резво попрыгав по клавиатуре, замерли, давая время оценить информацию прежде, чем ее впитывать. '...он является автором "Махабхараты", т.е. стоял за спиной тех мудрецов, которые ее писали... День связан с Вулканом... Это период изучения тайного знания и его использования. Кроме того, это день достижения человеком цели,... а также постижения своих корней, именно в этот день ему открывается мудрость, начертанная в древних письменах и символах...'

– Что-то они тут намудрили.

'Лучшее время для покупок...'

– Понятно. Это не ко мне...

'Вас ожидает кавалькада новостей, фейерверк событий, поток новых идей...'

– Вот так уже лучше!

'На утро этого дня не рекомендуется планировать ответственные дела и важные начинания...'

– Нет... не то... назначено ведь.

'Этот день звезды рекомендуют вам провести максимально активно... Это удачное время для индивидуальных, а не коллективных инициатив...'

– Совсем другое дело, тем более сами звезды рекомендуют.

'Бабочка в Тельце сулит выполнение всех ваших желаний...'

– '...Бабочка в Тельце...', пожалуй, на этом мы и...

Олег, не закончив фразы, прервал общение с 'настоящим другом' и корректно завершил его работу. Многообразие информации хорошо тем, что всегда можно выбрать подходящее для себя, или (в определенных случаях это действительно необходимо) что-нибудь не очень приятное для конкурента. Главное, не увязнуть.

За неимением недругов (в начале карьеры бывает такой короткий период) сейчас важны были добрые предзнаменования, да и помощь бесчисленного количества светил, праздно летящих где-то там в бесконечном пространстве, будет не лишней. Их (звезды) это не должно сильно утомить, а Олегу Николаевичу содействие оказалось бы весьма кстати. Начинался путь в новую жизнь, где успех и удача должны были входить в обязательную комплектацию.

Каждый мечтает, чтобы его желания исполнялись (в идеальном варианте) сами собой.

А почему, собственно, нет?

Даже если мечтатель живет в двадцати пяти минутах ходьбы от конечной станции метро. Ну и что? В современном мире место жительства не должно становиться определяющим фактором, ведь кого-то судьба забросила еще дальше, к примеру, на Камчатку или даже в Тамбовскую область! Люди мечтают везде, потому что телевещание и интернет... в общем, с ними бороться бесполезно.

А уж в такой ясный день, когда весело поблескивают лужицы (после добросовестных поливальных машин) и сограждане еще не раздражают, все должно сбываться!

Непременно! Пусть не у всех, но... Обязательно!

На пешеходных переходах должен зажигаться только зеленый свет, а двери предупредительно подкатившего вагона метропоезда, не заставившего себя ждать, раздвинутся прямо перед тобой.

Не верящие в удачу могут угрюмо бурчать себе под нос, что в это время дня на 'Юго-Западной' всегда пусто, а уж где останавливаются вагоны, любой 'местный' пассажир знает. Ворчите, сколько угодно, ваш вагон пройдет мимо! А двери, возможно, не откроются вовсе.

Сейчас счастливый билет (пусть, пластиковая карточка) был в кармане свежеиспеченного выпускника журфака Олега Николаевича Силаева, который спешит на встречу с генеральным директором СН-телеканала.

Нет, он не спешит, а просто не хочет опаздывать.

Пусть телеканал не из ведущих, но здесь стать 'замеченным' проще, чем в какой-нибудь газете, хоть большой, хоть очень большой. В журналах еще, куда ни шло, свое лицо можно продемонстрировать. Ценящие себя обозреватели без этого публикаций и не мыслят. Что это за 'заметочка' (даже если из одного заголовка), да без портрета!? Газеты такая мода еще не совсем поглотила, поскольку там и с цветностью проблемы, и с качеством печати. А Олегу было что демонстрировать, поэтому на свои изображения он всегда обращал особое внимание – другие тоже должны получать удовольствие. Ну, хотя бы, от созерцания. Посильная забота о ближних – святая обязанность каждого сознательного гражданина.

А посмотреть действительно было на что: блондин с собранными в 'хвост' длинными вьющимися волосами, в чьих зеленых глазах утонуло достаточно претенденток, при росте 1 метр 82 сантиметра имел фигуру тренированную, и не пугающий бодибилдинг с предсказуемой атрофией, а вполне достаточный фитнес. Звероподобность может тешить только животные инстинкты и потребности, а Олегу Николаевичу Силаеву было не чуждо эстетство – что-то этакое, даже не в направлении модерна, а скорее, эллинство, хотя плавные изгибы модернистских шедевров на него всегда действовали завораживающе. Единственно, чего там не доставало (Бердслей это понимал или, во всяком случае, догадывался), так это – тысячелетий, авторитета времени, если коротко.

Вообще, трудно найти индивидуума, которому не нравилось бы хоть что-нибудь из модерна, даже если он и не подозревает, что это модерн... и, вообще никогда ничего о нем не слышал. К примеру, вот этот работяга, возвращающийся с ночной смены, очевидно, со стройки. Вон, какие у него на лбу сильно накаченные мышцы, отвечающие за хмурый вид, а скользнул взглядом по рекламному плакату и снова вернулся к завитушкам виньетки. Даже что-то такое блеснуло в глазах... Наверное, у каждого труженика есть мечта – стать рантье (вовсе неважно, знает он это слово или нет). И только рантье убеждены в том, что кто-то все-таки должен работать.

Молодой журналист пометив себе в памяти это соображение, невольно взглянул в посветлевшее окно и поморщился от надоевшей картинки.

Пусть приезжие зеваки любуются с метромоста 'открыточным' видом серого монстра ГЗ на Воробьевых горах, подпирающего шпилем небосвод: все равно главное здание Московского университета на Моховой. Исторически главное! Поэтому журфаковцы чувствовали себя приближенными и посвященными, а некоторые даже осененными и озаренными. Олег в очередной раз проигнорировал образец сталинской архитектуры, и поезд в знак солидарности с ним быстро шмыгнул под землю. Можно было бы длинные темные тоннели метро с короткими красивыми светлыми станциями уподобить самой жизни с ее буднями и праздниками, рутиной и удачей... но, это для районной газетки... какой-нибудь 'Прихвостовье'. Современный столичный житель даже в темном тоннеле способен обеспечить себе движение с комфортом и в хорошо освещенном вагоне.

Единственным минусом во внешности восходящей телезвезды был подозрительно ровный загар, но он объяснялся недостатком времени и средств для приобретения естественной (курортной) пигментации кожного покрова. Недели, отведенной для подготовки, хватило только на просмотр всех программ телеканала. Впрочем, на это хватило бы и одного дня, но в судьбоносные моменты Олег Николаевич мог заставить себя поглощать даже непригодное к употреблению. Незамутненный заработной платой свежий взгляд молодого журналиста то и дело цеплялся за шероховатости, нелепости, пошлости и даже вопиющий непрофессионализм, а рука в специально купленном блокноте фиксировала предложения по кардинальным изменениям работы канала.

Блокнот был исписан почти до половины, но, ни видом, ни цветом не подходил к новой летней экипировке, приобретение которой, собственно, и поглотило все средства Олега Николаевича. А что оставалось делать? Привести внешний облик ('форму') в соответствие с богатым внутренним миром (то есть, 'содержанием') было совершенно необходимо.

Новая жизнь требовала вложений. Подсказанный сокурсником Дом моделей своими ценами соответствовал высокому имиджу, и это вполне оправдывало вынужденную замену солнечного света в субтропических широтах на ультрафиолетовое излучение в тесной кабинке солярия. Зато теперь шедевры последней коллекции выгодно выделяли его даже на ярко-разноцветном столичном фоне. Особой гордостью, вначале дизайнера, а теперь и Олега Николаевича, являлись пуговицы! Несведущий провинциал мог подумать, что они просто разные и объяснить это рассеянностью или чудачеством носителя, но на самом деле пуговицы были авторскими, ручной работы, с инкрустацией, но без камешков (пока для Олега, это было дороговато). А на запястье белел след от как бы забытых дорогих часов, может быть даже 'Rolex'.

Конечно, нелегко перескочить из потомственных ИТР (сейчас не все и расшифровать смогут эту аббревиатуру – инженерно-технические работники) в сферы утонченные и возвышенные – хотя бы из финансовых соображений... Да, именно в сферы, а не в плоскости столов, заваленных макулатурой никому не нужных набросков. К людям, создающим лицо этого мира. Раньше их называли 'творческой интеллигенцией', но постепенно второе слово отпало из-за ненужности, непонятности, да и, вообще, отсутствия четкого толкования. Потом его заменили на 'деятели', затем на 'люди', сейчас на 'тусовка'... Но! Различные варианты склонения слова 'творчество' еще пока остаются. Затем и рвутся в бой молодые, окрыленные идеями, чтобы распахнуть окна в затхлых студиях и впустить свежий воздух, плеснуть яркой краской на серые стены! (Это потом выясняется, что окон в павильонах-то и нет, а зритель все равно видит только декорации...)

Итак, блокнот, не соответствовавший размеру карманов, пришлось оставить дома, а взять с собой только тоненькую, подходящую по цвету пластиковую папку с заявлением о приеме на работу.

Еще пришлось немного 'доработать прикид': некоторое время походить в нем дома и даже поваляться на диване, чтобы одежда не казалась, свежеприобретенной для парадного выхода. Олег внимательно оценил свое отражение и удовлетворенно кивнул. Все было 'на уровне'. Изысканная монограмма 'ЗН' для тех, кто разбирается, говорила о многом, а остальные пусть остаются в неведении и теряются в догадках.

Еще неделю назад и сам Олег, к примеру, о воротниках мог сказать только то, что они есть или их нет, а сегодня ему уже были известны пусть не все, но многие очень важные сведения, неведомые основной массе.

Да, таково первое условие посвященных – их должно быть меньше, чем остальных. Молодой, перспективный, в скором времени популярный (может быть даже, с собственной программой!) журналист прекрасно это понимал и даже чувствовал. О подсознании и говорить было нечего, оно этим жило уже целую неделю! Ведь его заметили и пригласили, а это, согласитесь, для рядового (впрочем, уже не рядового) выпускника журфака – хороший знак.

Чрезвычайно гламурный голосок промурлыкал в трубку: 'Олег Николаевич?.. СН-телевидение. Не могли бы вы встретиться с генеральным (это было произнесено с особым выражением) директором нашего канала?.. 7 июля в 14 часов?.. Спасибо, мы Вас ждем'

Телефонный звонок стал 'стартовым выстрелом' на 'беговой дорожке', которую раньше называли 'жизненный путь', просто в нашем веке совсем другие скорости.

Впрочем, все это публицистика... главное, что мечты должны сбываться! На любом этапе исторического развития! Наступала эпоха собственных творений и воплощения грандиозных замыслов! Время обсуждения с едино– мышленниками плохо (даже отвратительно, за редким исключением) сделанного до них, оставалось в старом здании МГУ.

* * *

До Мельниковского переулка (дом 17) от станции метро 'Рижская' нужно было пройти еще два квартала – вполне достаточно для устранения признаков волнения на лице.

Мимо 'прохромал', гремя волочившейся по асфальту цепью, какой-то допотопный бензовоз, явление необычное для столицы. 'Деревня!' – само собой сформировалось определение у Олега Николаевича. 'В школе нужно было учиться! Так заряд не снимается, а наоборот...', всплыло в памяти что-то из монологов учителя физики и подумалось, что 'горбатый Запорожец' вызвал бы меньше удивления, его скорее приняли бы за диковинную иномарку. Олег чуть оглянулся и замер – следом, действительно, издавая (мягко говоря) не вполне автомобильные звуки, катился салатного цвета 'Запорожец' первой модели.

Проводив глазами 'раритеты', он свернул в заранее разведанном направлении и через полторы минуты бодро взбежал по ступенькам. Двери в будущее услужливо открылись перед ним и где-то заиграла музыка... Вообще-то это были двери центрального офиса телеканала (открывающиеся автоматически, а музыку слушал охранник), но именно здесь и должен был произойти взлет. Другого развития событий не предполагалось, собственно, даже не допускалось.

Пропуск ждал на вахте, а обладательница изысканного тембра – в приемной. Девушка посмотрела на часы и произвела визуальную оценку новичка.

– Вы, Олег Николаевич Силаев? Заявление принесли? Присаживайтесь, я сейчас сообщу Владимиру Васильевичу.

И обладательница стильного платья, состоявшего (как спереди, так и сзади) из сплошного декольте, положив заявление в папку с эмблемой канала, упорхнула в кабинет, не прикрыв за собой дверь. А в кабинете дело явно шло к ссоре.

– Василич, ну мы как будто в первый раз встретились... – горячился кто-то.

– Бери, Ваня, бери, – настаивал Василич, судя по всему сам генеральный директор.

– Ну и зачем он мне нужен? У меня свои от скуки, как сонные мухи ползают!

– Иван, забирай... вопрос решенный, не нами, но решенный. Бери, не брыкайся... там видно будет. Что у тебя к новостям?

– Ничего.

Допустить, что эта перебранка по его поводу, кандидат в телезвезды не мог, да и не слушал он, рассматривая фотографии на стенах приемной. А зря, в случайно оброненных фразах иногда кроется больше, чем в длинных докладах 'по существу'.

– Мы новостной телеканал. На пресс-конференцию отправь группу Семеныча.

– Я в курсе. Только Семеныч в запое.

– Владимир Васильевич, вы назначали Олегу Николаевичу на 14 часов... – Вклинился в разногласия голос секретарши.

– Ну, да.

– Он пришел.

– Пришел, зови.

Старинные часы с боем, заставили всех вздрогнуть, неожиданно громко начав оповещать о наступлении назначенного часа.

– Тьфу ты! Они же у тебя стояли, – ругнулся неведомый Ваня.

– Стояли, теперь пошли. Может уборщица завела, – спокойно отреагировал не склонный к мистике Василич.

– Заходите, Олег Николаевич, вас ждут, – оповестила, выходя из кабинета генерального директора, секретарша.

И Олег сделал очередной шаг в будущее, переступив невидимую границу порога заветного помещения, в котором должен был решиться вопрос о его трудоустройстве. Ладони предательски вспотели, но присутствующие и не собирались здороваться с ним за руку.

'Ну, и ладно, – подумал Олег, – будет еще и обратная ситуация!'

– Здравствуйте.

Претендент на звание сотрудника телекомпании остановился у торца длинного стола, за Т-образным завершением которого восседал грузный и лысый Владимир Васильевич.

– Здравствуйте, здравствуйте... э-э... Олег Николаевич. – Генеральный подсмотрел имя и отчество в тощенькой папке, лежавшей у него на столе. – Наша телекомпания приглашает вас для работы в редакции срочных новостей... с испытательным, разумеется, сроком. Вот кстати, и редактор вашего отдела здесь. Знакомьтесь – Иван Витальевич.

Иван Витальевич стоял сбоку от генерального, опершись на подоконник и вместо приветствия пыхнул трубкой. Вид у редактора был скорее боцманский, чем журналистский.

– Вань, да ну тебя с твоим табаком, вечными недовольствами... Забирай пополнение и отправляй в бой. А 'вкусненькое' чтобы к вечерним новостям было!

– Вам бифштекс 'с кровью'? – еще раз пыхнул трубкой, хмуро осведомился Ваня.

– Иди, работай! Остряк. И нового репортера не забудь.

Проходя мимо Олега, редактор указал ему бровью следовать за ним и прежде чем выйти из кабинета, добавил еще пару порций дыма. Так что Олегу пока не удалось изложить генеральному директору свое мнение о состоянии телеканала, на основе недельного изучения сетки вещания, тем более не успел он и подать в лучшем виде свои гениальные идеи о путях к вершинам рейтингов... Как-то коротко и буднично все получилось, без длительной и обстоятельной беседы о понимании 'status quo'. Пока Олег, для себя, объяснил это занятостью генерального, а не оскорбительным невниманием к своей персоне.

– Из этих значит... Все под себя подмяли. – Пробурчал редактор, окинув оценивающим взглядом экипировку нового сотрудника и, сочтя себя полностью отомщенным, гордо, как крейсер, покинул кабинет начальства.

Новопринятый сотрудник смиренно последовал за флагманом и уже хотел вежливо прикрыть за собой дверь, но голос руководства его остановил.

– Не закрывай, пусть проветрится.

В непродолжительной 'гонке' за редактором рассмотреть толком ничего не удалось, да, собственно, и рассматривать в пустынных коридорах было нечего – фотографии, стенды и витрины отсутствовали, а зеркальные таблички на дверях в общую картину разнообразия не вносили. Жизнь если где-то и кипела, то в замкнутых объемах, звукоизолированных от окружающей действительности.

Иван Витальевич, резким движением открыл, похожую на все остальные, дверь и не стал утруждать себя ее удерживанием, поэтому Олегу пришлось ловить ручку перед самым захлопыванием.

Довольно большая редакционная комнате тоже не радовала, выделялось только несколько рабочих мест, очевидно, обжитых представительницами числящимися в прекрасной части человечества (как показывал исторический опыт, это не всегда соответствовало действительности, но условное деление оставалось).

– Где народ? – Сурово спросил Иван Витальевич у трех скучающих за дальним столом, сотрудников.

– Народ в поле. – Вяло отозвался самый молодой, вытянув шею на достаточную длину, для того что бы его голова показалась над монитором. Не для оправдания перед начальствам, а для осмотра незнакомого объекта. – Вы же сами всех... того... послали... Вот они и разъехались на охоту.

– Охотнички. Семеныч не обещал завтра выйти?

– Семеныч человек основательный и невыполнимых обещаний не дает... старый недуг дело серьезное.

– А ты, значит, Андрюша, специалист по старым недугам? – еще больше нахмурился редактор.

Торчащее над монитором лицо широко улыбнулось.

– Не, стаж маловат, поэтому только наблюдения, личного опыта недостаточно, но я работаю!

– Я тебе поработаю, – Иван Витальевич повернулся к Олегу. – Везет тебе. Мечталось, небось, сразу? А, стола пока все равно не дам. Нету у меня лишнего. Сотрудников много. Толку мало, а сотрудников с избытком. Вот, бери группу, и мотайте на пресс-конференцию, к этому... как его? Сытый такой депутат...

– Матюхин. Вы вчера говорили, – голова скрылась.

– Да. Вот именно к нему. Грозился дядя выдать сенсационный компромат на всех и вся, в огромном количестве. Если наскребете чего-нибудь, хоть на пару минут – награжу, не наскребете... Знакомься. Это оператор Николай Петрович, звук – Андрюха и водитель – Леша.– Иван Витальевич трижды 'ткнул' трубкой в присутствующих.

Петрович оказался практически совсем седым в возрасте мужчиной но, даже с виду, весьма крепким, а скорее бывалым, повидавшим и хлебнувшим. Захватив свой баул, он, молча, пошел к выходу. Звукооператор Андрей, напротив, был молод, весел и словоохотлив, только грозный взгляд редактора заставил его ограничиться лишь насвистыванием при сборах, которые, впрочем, могли быть и еще короче, но чувство собственного достоинства вперемешку с чувством независимости не позволяли ему двигаться сразу и в указанном направлении.

– Жизнь – только миг... – пояснил он строчкой мотив и встал в ряд с оператором.

Последним (точнее первым), ближе всех к двери в строй, для импровизированного развода, встал крепыш Леша, отрекомендованный водителем.

– Все. Стартуйте. Генеральный жаждал крови. Время работает против вас, – еще раз пыхнул редактор. – И чтоб на пресс-конференцию, а не в буфет!

– Да все сделаем, Иван Витальевич. Весь компромат будет у нас, – откликнулся Андрей и подтолкнул водителя к выходу.

Получилось, что Олегу пришлось выходить последним. Странное было это первое задание, без четкой формулировки и совсем без всякой подготовки по объекту и материалу. Нужно было еще что-то сказать, уходя.

– До свидания. – нерешительно изрек Олег. Как-то само вырвалось, он и не ожидал от себя такой банальности.

– Про свидания это не здесь. Пробуй, раз уж тебе карты сдали, – уже отворачиваясь, напутствовал редактор. И молодому сотруднику ничего другого не оставалось как, сочтя это за благословение, отправиться догонять группу.

* * *

Вот так, без фанфар началась творческая деятельность будущего гения сенсационного репортажа. В предварительных мечтаниях это выглядит несколько красочнее, интереснее, а главное не столь безразлично к человеку, у которого начинается новая жизнь. Или уже началась?

– Прямо так сразу? Надо же подготовиться... – поравнявшись, обратился ко всем одновременно Олег.

– Подготовиться бы не мешало – газетку с кроссвордами прикупить, чтобы не помереть от тоски прямо на первом репортаже, – отреагировал Андрей.

– Я в смысле вопросов... о чем будет пресс-конференция?

– Как всегда ни о чем, то есть, о благе народа. – Звукооператор протянул руку, представляясь. – Андрей. У тебя курить есть?

– Олег. Не курю я...

– Ничего, научим! Алексей. – Водитель тоже протянул руку.

– Олег.

– Николай Петрович. Можно просто Петрович. Результат будет зависеть не от этого, – представился, чуть повернувшись, оператор.

– Олег.

– Ну, это мы запомнили, – пожал Петрович протянутую руку. – На редактора особо не обижайся, он мужик нормальный.

– Да я его видел всего минут пять...

– Для первого раза достаточно.

– Вполне, – подтвердил Андрей, выходя во двор корпуса. – Что, по коням?

– Ага, садитесь! – Алексей подставил спину. – Бензина у нас в один конец.

– Ну, это больше чем ничего. Там у коллег выклянчишь на обратную дорогу.

– Меня уже приметили.

– А ты переодевайся чаще.

– Поехали. Хватит трепаться, – скомандовал Петрович, усаживаясь поудобнее в микроавтобусе.

– Поехали, – смиренно согласился Алексей, резко рванув с места.

Впечатление это произвело только на Олега, который еле удержался на сиденье, остальные были привычны к подобным проявлениям резвости водителя – каждый имеет право выражать эмоции, соответственно своей профессии (сдерживание чувств, плохо сказывается на сердечной деятельности и работе пищеварительной системы). Врачи рекомендуют почаще разряжаться, желательно даже чаще, чем заряжаться. Современная медицина предпочитает уделять внимание больше именно таким сложным проблемам, поскольку всякие простые, вроде ежегодного гриппа, все равно неразрешимы.

– А че они, эти политики, – с небольшим опозданием, вслед за двигателем, завелся Алексей, – вы на их физиономии посмотрите... Еще можно звук в телевизоре выключить, а смотреть только как у них глазки бегают и сразу видно, что они нам лапшу на уши вешают...

– Считай, Леша, это этапом выполнения продовольственной программы – страну-то кормить надо, – отвлекся от рассматривания девушек Андрей.

– Че? Да ну тебя. Кто там сказал? Ну, а наш повторил, что политика штука неприличная, откуда там порядочные люди возьмутся? Их периодически нужно того... всех, а то заелись там совсем... А че? Вот что бы в районные депутаты пробраться, в каком-нибудь захудалом городишке... Ну, куда он лезет?! ...вот у нас в райцентре, я ж их всех, как облупленных... Ну, куда ты прешь!? – Алексей с явно выраженным недовольством посмотрел на коллегу в соседнем автомобиле.

Оператор вздохнул.

– Леша, давай доедем без ДТП, хотя бы в одну сторону.

– Да, все нормально будет, Петрович! ...а в область? Кого купить не получается... убирают. Сейчас, правда, в переносном смысле, а раньше и в буквальном. А дальше? Понятное дело, что еще круче! Так откуда же они в столице такие чистенькие берутся?

Андрей попытался сделать лицо средне-статистического избирателя.

– Так сами выбираем – из предлагаемых зол меньшее... с виду.

– А почему нам предлагают выбирать из нескольких зол поменьше? Почему нам не предлагают выбирать из хорошего и побольше? Вот у нас один учился... постарше меня... как по малолетке ушел, так только изредка на отдых приезжал... или 'на дело'?.. неважно... а тут в газете... он уже при должности в области и награжден 'За заслуги перед Отечеством', аж самим! Я у знакомых спрашиваю: 'За какие заслуги?', а они мне отвечают: 'Перед Отечеством!' Во! Там этому... что подсунут, то и будет. Он уж сам и не говорит, только зачитывает... Что за народ! Права купят и вперед... Кстати, к нему тоже вопросы имеются!

– К народу?

– К президенту. С народом то все ясно... Как говорит моя теща: 'Наведите порядок в аптечке, а то пока успокоительное найду, вся изнервничаюсь!'

Для Петровича и Андрея Лешины разгла-гольствования были делом привычным, а Олега заинтересовала версия преемственной нечистоплотности власти. – 'Нужно парочку таких цепочек проследить, от первой ступеньки до верхней, и проработать. Вполне занятные истории могут получиться, хотя бы про этого 'Перед Отечеством' взять...'

– Про порядок это ты как-то слишком глубоко... давай про понятное: Так что народ? – поинтересовался Андрей, скорее для поддержания беседы, чем для выяснения степени зрелости революционной ситуации.

– У народа своих дел достаточно... – Алексей решил пока подробно ситуацию не прояснять и вильнул к обочине, заметив повелительное движение палочки инспектора. – Считай, приехали. Далее пешочком, вон к тому строению номер восемь.

* * *

В просторном и хорошо освещенном конференц-зале особенно остро чувствовался недостаток слушателей. Присутствовали, не проявляя большой заинтересованности, корреспонденты трех радиостанций и с десяток газетчиков. Поэтому появление людей с телекамерой вызвало оживление и у самого депутата, и в рядах журналистов.

– Ну, и что о нем можно интересного рассказать? – скорее сам себя спросил погрустневший Олег, увидев уже изрядно надоевшее всем лицо с неистребимо неграмотной и бессвязной речью. Загадка его попадания в верхние эшелоны власти, скорее всего, объяснялась теорией Алексея.

– Просто сейчас не сезон. Вот они, то по шоу всяким со звездами скачут, то скандальчики организуют. Наскребем чего-нибудь, – зевнул, настраивая свою, уже отработавшую положенный срок, аппаратуру Андрей.

– А чего так мало народа?

– Крики о пожаре надоедают с третьего раза, а заявления о разоблачениях и компромате еще до самих разоблачений... Пустышка это все. Зато нам тут все рады – попасть на экран хотя бы фрагментом тела – заветная мечта многих смертных. Петрович, помоги исполниться сокровенным желаниям.

– Поможем. – Петрович начал съемку с панорамы зала, особенно ни на ком не задерживаясь

– А поп здесь что делает? – удивился Олег, следуя взглядом за движением камеры и стараясь проникнуться обстановкой, большего он придумать пока ничего не мог.

– Это не поп, а дьякон, по совместительству корреспондент газеты какой-то... религиозной и политически активной. Он нам уже попадался в разных местах, – пояснил Андрей. Петрович при этом то ли поморщился, то ли прищурился, впрочем, если бы кто и обратил на это внимание, то отнес все на обычное у операторов наведение резкости при помощи мимики.

– Господин Матюхин, вы обещали предъявить некий компромат на действующее правительство, – журналистка подняла карандаш, дождавшись нужного момента, выгодно повернувшись к камере профилем.

– Совершенно так. Наше движение 'За чистую правду!', которое я возглавляю, всегда выступало за прозрачность в темных делишках всяких там руководителей! Сейчас я располагаю целой кучей документов...

– Вы готовы их предъявить?

– Да, щас все покажу.

– Каковы цели у вашей партии или движения... как там вас правильно?

– Цель любой... м-м... партии – это власть!

– Вы готовы взять власть в свои руки?

– Да. Мы ведем всякие консультации и работу среди разной молодежи!

– Во как взбодрились все. Так и чешут! Вот она волшебная сила телеискусства! – Андрей с интересом посмотрел на оживление среди собравшихся.

– Что конкретно вы можете сейчас озвучить?

– Вот она у меня, папочка документов, – Матюхин потряс увесистой папкой, – которые всем докажут правоту нашу! Мы их всех на чистую воду!

– Что конкретно?

– Сейчас вот готовим представление в прокуратуру и конституционный суд! – Не обращая внимания на реплики, продолжал депутат. – Если этого будет мало, мы пойдем дальше!

Краткость (про дело можно и не вспоминать) в настоящее время стала неэффективной и, к тому же, абсолютно не приносящей прибыли, а вот пространные интервью и пресс-конференции теперь кормят не только тех, кто спрашивает, но и тех, кто отвечает. Нерациональный подход ко всякого рода обсуждениям у предшествующих политиков объяснялся их занятостью (иногда даже работой), но эволюция позволила последующим поколениям избавиться от этих недостатков. Дебаты ради дебатов или даже 'за идею' еще встречаются, но это рудименты, наподобие аппендикса для накопления неперевариваемого – при необходимости их можно удалить без ущерба для остального и свести к монологам властей предержащих.

– Куда дальше?

– В международные инстанции!

– Вы за вмешательство в наши внутренние дела?

– Нет. Мы против всякого там... Но, мировой общественности нужно открыть глаза на режим! Пусть поглядят! Вон чего насаждают в стране! И церковь туда же!

– Зачем нас сюда послали? – совсем загрустил Олег.

Подобных заявлений везде и всегда предостаточно (и даже больше чем нужно), заметный репортаж на таком материале невозможен! Наверное, редактор просто хотел побыстрее отделаться и от оставшейся без дела компании и от нового, не приглянувшегося сотрудника. Теперь у этого Боцмана будет повод в виде невыразительного репортажа, отодвинуть Олега Николаевича на сто тридцать второй план, и никаких заданий больше ему не давать. Олегу подумалось, что везение субстанция странная, быстро улетучивающаяся, как средство с салфеток для протирки монитора.

– Вообще-то, у Виталича нюх... – отозвался Петрович, почувствовав разочарование в голосе молодого коллеги.