Текст книги "Поле Куликово (СИ)"

Автор книги: Сергей Пилипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Спустя время некоторое слухи все ж прекратились. Но не успокоились те, кто сотворил то на самом деле.

Решили они еще одного князя бивать.

Отправились в землю словенскую, где князь Болислав правил. А Светиполк как раз в ту сторону походом собирался.

Подкараулив продвижение киевского князя, люди те вновь набег совершили и Болислава зарубили.

Не успел князь Светиполк к дому подъехать, как весть уже по всей округе неслась.

– Светиполк брата следующего погубил. Хочет земли все к себе ближе подобрать. Хочет сам на земле русской править.

Испугался тогда сам Светиполк такого и воротился сразу же в Киев, так и не донимая, что происходит вокруг. Вновь велел казнить всех, кто слухи распускает и тем самым вину свою якобы вторично доказывал.

Заволновались по делу тому братья остальные. Сестра Ярославна приехала из земель польских, хотя тогда они другими обозначались.

Собрались чрез время и другие. Поведал им Светиполк, что не делал того, что люди говорят.

– Видно кто-то решил свою мзду нам воздать за дела, отцом нашим совершенные, – сказал тогда Владимир-2.

Может и так, – согласился Светиполк, – я уж хотел было и от посада этого отказаться, да дела отцовы мне хочется довершить. Оставайтесь здесь, будем вместе творить то все, – попросил князь у братьев своеобразной помощи.

Нельзя так, – ответил Всеволод или Великосвет, – князь нас по землям распределил и велел там то же сотворять. Так что, поедем мы все обратно, а ты твори дальше, а на слухи те взор не обращай. Вели заодно перестать казнить за слухи. Тем самым только вину подтверждаешь, хоть и незаслуженно на тебя она брошенная. Пока же побудем здесь в граде Киеве. Пусть, душа твоя немного успокоится. Не виновен ты перед всеми, а кто дело то сотворил – скоро явью станет. Узнаем об них сами.

Прознали про разговор тот из уст людей дворовых и те, кто сотворил мзду ту.

Решили они тогда одним махом ото всех избавиться и землю русскую между собою поделить.

Прознав дополнительно о дне, когда князья разъезжаться начнут, они в округе киевских лесов стали и выжидать начали для того, чтоб дело то гнусное сотворить.

Спустя время небольшое то и случилось.

Остался в живых только Ярослав, да еще Ярославна-княжна, которая тут же в слухи те людские поверила и сама вдаль земель разнесла.

Чуть позже Светиполка врагом обозвав, она с землями своими отошла в иное государство. Не сразу то произошло, но под конец жизни ее так как раз случилось.

Ярослав же в бою том ранен был.

Стрела сухожилье ему повредила. Был он без оправы воинской всякой. От того начал на ногу хромать.

Тех, кто убить его хотел, порубили он, да еще дружина малая, человек с пятнадцати состоящая.

Тут-то он и прознал про тех, кто сие обустроил из уст одного смертно раненого.

Спустя время небольшое он в Киев воротился и все то Светиполку рассказал.

Ужаснулся тогда князь киевский всего и за голову хватился.

– Господи, зачем я на трон-посад вместо отца взошел. Жил бы себе на своем месте, того не случилось бы.

Ярослав же ответил:

Случилось бы и так, коль дело до того дошло. Знаю, кому дорогу мы перешли. Волостные, сговорившись, то все учинили. Поведал мне об том один из них пред смертью своею.

Что же с другими случилось?– спросил Светиполк.

Не знаю, могу только за себя рассказать.

А спустя время еще, начали вести поступать по исходу боев тех, под Киевом самим случившихся.

Передали князю, что только Ярославна с ратью небольшой и уцелела, но бежала, очевидно, думая, что брат ее погибели хочет.

И снова князь за голову хватился.

– О горе мне великое. Уже и сестра родная не признает. Неужто, и взаправду поверила, что я смерти ее хочу, да братьев других.

Не смог того Светиполк выдержать, да так на меч Ярославов и кинулся вгорячах. Не успел отступить тот в сторону, так как нога повреждена была, и брат тут же на мечу том и скончался, только и произнес напоследок:

– Видно судьба моя такая. Место отца смертью для меня стало. Бойся того, Ярослав. Грешно то перед землей русской место оное чье-то занимать.

Все то слыхали и другие и из уст в уста передали. От того и до сей поры боятся люди место какое занять, и всяк от него отмахивается, боясь, что смерть ему там заранее уготована.

Но не побоялся того Ярослав и всей своей волею доказал обратное. Но все ж утвердилось предание то, да так смертоносно запало, что до сих пор всем в головы воспроизводится с лет прошлых.

По случаю оному, с Ярославом в бою произошедшем, велел он опосля всей рати и тем, кто властью обделен какою, в наряд воинственный облачаться и всегда в нем находиться.

– Чтоб не привело к последствию тяжелому, -так говорил тогда Ярослав, который Мудрым только собирался становиться, а не сразу таким стал.

Но вернемся к событиям вышеозначенным.

Побили князей тогда всех Владимировых и Святиполковых. Бежала Ярославна сквозь земли русские, славу ту разнося. Светиполк же на меч брата бросился. Вобщем, один Ярослав и остался.

Всеволод, правда, еще уцелел, но в битве той рану смертельную получил и опосля того также землю покинул.

Всех в одном месте схоронили разом. От того могилы на Руси братские и называют. Все браться были там захоронены, включая Глеба, Бориса, Болислава, тела которых в Киев были доставлены.

Так до сей поры они в могиле одной и почивают.

Мало что от того осталось, но все ж кое-что сохранилось. А находится все то под одной мостовой киевской. Всяк ногой по тому склепу братскому ступает и кости те по-своему "ворошит". Оттого мзда иногда киевлянам воздается так же по-своему.

И по сути дела того кости те перезахоронить бы надобно. Негоже так поступать с останками людей тех.

Все, что с Борисом, Глебом связано сейчас неправдой состоит, как в большем, так и в малом. Имена только сохранены в точности, да и то благодаря Ярославу, который сам описал все то и желал, чтобы знали и другие.

Так вот та история и состоялась, что братоубийственной войной и междуусобицей зовется по эту пору.

Не было то дело именно так. А как, вы теперь уже знаете. И можете свое мнение по тому составлять, а также думать обо всем.

Ярослав принял сразу посад киевский и мигом в землях русских порядок навел. Собрал сразу же он совет великий, созвав на него всех волостных.

От того съездом на Руси всякий сбор прозываться начал. Съезжались все к Киеву, да так оно все и закрепилось.

На совете-съезде том Ярослав разбор дел учинил и виновных в смерти братьев сразу на казнь отправил. Так и сказал:

– Воочию знаю, кто то был и почему содеяно так. Потому, так же и поступаю, ибо Бог велит за зло содеянное наказывать сразу же, ибо оно породит другое зло, безнаказанностью зовущееся.

Вывел всех тех обидчиков князевых Ярослав на площадь киевскую и об том люду всему поведал.

Хотели растерзать тогда их всех киевляне, но Ярослав не дал людскую злобу в сердцах разжечь. Остановил он все то и, обратившись ко всем, сказал так:

– Люди эти учинили мзду на земле русской. Хотели хвалу только себе воздать. Жить по-княжески хотели. Дань киевскую не хотели признавать. Сознался в этом один из них и вину признал предсмертно. Крамолой он обзывался. Зачинщик он ихний. По приговору княжескому, мною лично составленному,

велю я, князь киевский, головы отсечь виновникам секирою на срубе дерева большого. Всяк того будет заслуживать опосля, коли в деяниях подобных замечен будет. Даю слово последнее сказать виновным, если хотят они того в этот час предсмертный.

Наперед выступил один из этих людей и сказал:

– Люди добрые. То наговорил на нас все князь. Не хочет братьев вину признавать. Хочет княжескую честь-почесть, за отцом следующу, уберечь всяко. Не хочет позора того, а потому велит казнить нас, а не миловать, как то подобает великому князю русскому.

На том тот речь завершил и ступил назад ко своим.

Ярослав сказал тогда:

– Верите ли вы им, люди, али нет? Коль есть такие – то выходите. Будем допрос чинить и по боли спрашивать, раз так дело то достойно не завершается.

Никто тогда из людей киевских не вышел, а, наоборот, все отодвинулись еще дальше.

Ярослав то заметил и добавил:

– Не бойтесь. Вреда люду простому чинить не буду. Для меня правда важнее, нежели что другое. А коль не хотят ее сказать так, то добьюсь того же через боль какую.

И тут же допрос тот привселюдно был учинен. Заголили спины кое-кому из обозначенных и принялись ратники их ремнями потчевать, на которых мечи содержались.

Кое-кто не выдержал того и опосля минут нескольких просить прощения начал и рассказал то все, как оно было. Тут же бить перестали и к месту казни всех потянули.

Спустя время казнили, и тела с отрубленными головами в дно реки опустили, ископав яму там подводную заранее.

Место то сам Ярослав указал, пояснив то все так людям копающим:

– Всяк вражда, зло, умысль какая на дне реки пусть почивает. Коль и выйдет что, так теченьем его и унесет прочь в море большое. А там вода соленая свое дело сотворит. Иссякнут силы те злые и растворятся в соли большой. А в земле грех их содержать. Будет она выталкивать из себя зло то наружу и любой подхватить его сможет.

Так вот произнес Ярослав и в словах его смысл оный имеется. Но люди поняли то по-своему и опосля уже сами кого хоронить так начали, говоря примерно так же, как тогда Ярослав.

Но недолго то продлилось, так как вскоре власть иная стала, и на Руси духовенство править начало в угоду самим себе, а также расползающейся черни из других государств, то есть монахам переходным или таким же святым отцам.

Они свое учинили и по-другому все то совершать заставили. С одной стороны – хорошо, ибо сам князь всего богом сказанного недопонял тогда и учинил именно так.

С другой – плохо, потому как, что не делается, то без всякого обоснования и смысла далекого.

Так вот.

После разбору того всеобщего или привселюдного, Ярослав по-настоящему править начал.

Издал он сразу закон, по которому каждый жить должен. То был самый первый закон на Руси, который на "бумаге" времени того был составлен.

Сам по себе закон был жесток. Но во всяком плохом и доброе имеется. Или во всякой жестокости доброхоть также всходит. Боялись люди зло кому учинить любое, ибо сразу же казнили за это. Даже по самому малому могли казнить.

Справедливость тогда пошла на Руси. Люди друг к другу относились доброжелательнее и всякий раз руку пожимали, чтоб другой не подумал о враждебности какой. Не было ни воровства, ни поджога, ни словесного обзывательства.

Конечно, в горе людском по чьей-то стороне то добывалось, но во многом люди тогда преуспели за счет закона того сурового. Мзде какой не было места и боль какую сердечную всегда ведали друг другу.

Боль воспринимали, виновных или греховных – казнили. Оттого и вера в справедливость зачалась на Руси, ибо видели люди, что правда торжествует при законе том.

Но, к сожалению, не долго то все было. Рано погиб Ярослав. В реке той большой он утонул по весне длинной, из-под леду дитя спасая. Был он тогда со своим конем и тот погиб, в воду за хозяином бросившись.

Дитя то уцелело, на льдину князь успел его вытолкнуть. Самого же другая в голову ударила, и высь пробила /висок, значит/.

От того и погиб он на плову том.

Хоронили его всем Киевом. Хотели вначале с князем Владимиром поставить, но затем передумали, вспомнив о его словах, предыдуще сказанных.

– Захороним его вглубь земли нашей. Пусть, добро, честность от него в люд исходит. И мы такими станем от того.

Так и поступили. Могила князя Ярослава опосля разрушена была. Кое-кто, чернью обзначающийся, поковырялся в ней, думая, что там драгоценность какая имеется. Но не сниискав ничего, в злобе порушил все то, да так она неприкрытой и оставалась до времени другого.

На круче могила та была и добраться туда мог не каждый. Ветром сильным могло вниз сбросить и много люду от того пострадало. Потому, мало кто навещал ее, а спустя время и вовсе забыли.

Но все ж вернемся к делам князя сего и обозначим, почему Мудрым его в свое время прозвали.

А дело было во многом, действительно, мудром.

Заставил князь дороги киевские обустраивать, чтоб лошадь, по ней идучи, не спотыкалась. Опосля того заставил везде по земле русской деревья вдоль дороги какой насаждать, чтоб кручина зимняя дорогу ту не забросала и всяк везде след ее виден был.

Тоесть, по деревьям, где их мало было, дорогу и определяли.

Чуть позже повелел князь в Киев-граде деревьев побольше насадить, чтоб горы те скрепляли корнями и части земли в реку не валились. Разные деревья были и аж из Тмутаракани доставляли какие.

Приживались они и цвет свой давали, аромат везде рассылая по округе. Благовониями люди его обозначили и всяк вдыхали аромат тот в себя. Многие исцелились от недугов каких благодаря тому. Из-за этого и другого князя того великорусского так и прозвали.

Также мудрость свою в деле другом проявил.

Создал он книгоопахальню – так тогда первая библиотека звалась. Мух и прочее заводящееся там гоняли и опахалами большими дело то обозначали.

Так что по складу ума русичи и турки рядом состояли, как оно и положено быть одним из роду одного, двойственно разросшегося в ранние года становления людского.

По большей части писал те книги сам Ярослав, историю русичей рассказывая, а иногда, просто сочиняя что-то свое.

Были там и книги святые. Те, что Григорий еще создавал с Владимиром и те, что с Константинополя привезли.

Заставил люд Ярослав в школы ходить и особо детей малых.

– Пусть, говорит, – обучаются всему. Мало людей, умеющих что-либо после себя оставить. Ум свой скреплять надобно пером каким и развивать его надальше, чтоб и другим передалось то же.

Опосля Ярослава все то продолжилось, но когда духовенство власть взяло, то школы те в церковно-приходские переименовались.

Приходили в церковь и обучались. Оттого и название такое состоялось.

Укрепил многие града Ярослав валами и стенами, а также придумал машину первую стенобитную. Так она в чертежах и до сей поры состоит и сохраняется в месте оном.

Кладь кирпичную возвел он тогда и велел кирпичи те делать в местах, где глина подсобная делу тому была.

После смерти князя как-то все забылось и уже гораздо позже вновь воспроизвелось.

Оставил после себя Ярослав в народе многие преданья, сказанья и легенды. Сам он то все придумывал и по вечерам детям своим, другим приходящим рассказывал.

От того и повелось на Руси вечером сказку какую сотворять. Во многом он унаследовал жизнь Владимира, который рассказывал сам о своих походах, случаях и тому подобном.

Но и своему уму воздавал он многое. От того всякая невидаль-небыль воспроизводится. Всякое в жизни случается, и всяк понимал то по-своему.

Так же и с князем происходило. Во многом не был он досконально точен и прилежен. Сам ту письменность зарождал, добавлял многое к уже ранее известному, а кое-что и менял.

За время правления князя этого многие города, веся /земли, значит/ названия поменяли.

Обосновал он город "Тур" – Муром. Назначил туда волостного Илью. Огромен он был ростом своим и страшен бородою. Доставала она аж до пупа ему.

Отчего тур звался? Потому что, туры там, звери те водились.

Муром же состоялось потому, что город муром обнесен был первоначально еще до города созданья. Так тогда повелел Ярослав. Так тогда и говорили:

– Сходи, там за муром снедь имеется.

Так оно в народе и закрепилось словесно, а уже позже в бытность иного князя обозначилось.

Волостной тот в сказках отобразился и занял место подле двух других героев – Добрыни Никитича и Алеши Поповича, имя, правда, последнего к делу сему не относится и возникло уже позже в бытность царей-полководцев русских.

Обосновал Ярослав также город Ярославль. Первоначально он Рогожем звался от бесчисленного количества рогатых животных, которые зачастую рога выставляли и бороться меж собою выходили.

Уже после смерти князя город был переименован и именем другим ознаменован. Много еще городов русских самим Ярославом было обустроено, обозначено и обо всех не укажешь. Все свою историю имеют и по большей части ее же и хранят в землях своих или иных еще.

Было у Ярослава два сына и пять дочерей земных, тоесть все они Ярославнами прозывались.

Смешно? – скажет кто-либо сейчас.

Но, увы, так оно и было. И о Ярославнах тех у самого Ярослава рассказ имеется. Все думают, что то просто сказ или легенда такая. Но все ж, правда там имеется.

Сыновья так же именем одним звались – Мстислав. Говорил Ярослав по тому поводу так:

– Все дети мои, яко и у бога нашего на земле одним именем зваться будут. Сыновья – Мстиславами, а дочери – Ярославнами.

"Мсти" – то не от мести слова происходит, а от другого корня его.

Мсти – значит, нести по жизни все то, что собрано веками хорошего. Буквально оно и обозначало – нести и только в годах изменение произошло.

Дело в том, что буквы "н" и "м" ранее чем-то сходны были. И имена те надобно бы читать, как Нстислав, что и обозначало нести. Но, как и сказано, все то претерпело свои изменения как грамматические, так и словесно искажаемые и обрело Мстислав, якобы месть должны те сыновья нести.

Повзрослев, дети все разошлись по земле. Князь не сажал никого на посад. Говорил он так каждому, кто собирался в дорогу дальнюю или из дома киевского улетал:

– Иди, куда глаза глядят, пока солнце не село. Где примут тебя – то там и осядешь. Назад возвернешься – я приму сам. Знать, мало обучал всему и делу хорошему учил. Буду дальше то творить во благо твое и уменье.

Но то к сыновьям относилось.

Дочерям же князь ведал так:

– Коли замуж захотите, то клич дайте по земле русской. Сами делом каким займитесь и в нем предела достигните. Кто сможет сотворить то же – то пусть, сделает схожее, а кто нет – то знать, и руки твоей недостоин.

Горевали по тому поводу девицы. Сильно уж их отец прижимал в деле оном.

Но подчинялись и каждая своему делу была обучена. Но князь говорил еще и так:

– Горевать по тому поводу не надо. Сам знаю, что замуж пора кому. Но поймите и вы мою заботу отеческую. Не хочу я, чтоб замуж за кого попадя выходили. Должен человек тот достоин быть по своей способности к делу какому. Так ум ваш и его уравновешен будет. Жить станет легче и всяк всегда друг друга понимать будете и любить также, потому как ум всегда к другому уму тянется.

Вот так говорил жестокий Ярослав своим дочерям и, конечно, смысл в том имелся.

Согласно тех его деяний каждая дочь соревнования по делу ее обустраивала. И, конечно же, все это неизменно в сказках отобразилось, как сам Ярослав и написал.

Правда, приукрасил он многое из того всего, что порою просто смешно происходило на глазах у самих киевлян.

Но им то в радость было. Смеялись по делу тому и всяк князя величали по-своему. Еще и из-за этого Мудрым прозвали.

– Не хочет князь, чтоб дочерям худо было. Хочет, чтоб умом ровня шла от мужа какого. Значит, мудр князь-то наш. Почет ему и уважение.

Так вот просто и обыденно по дню тому и говорили люди. И никто в глаза тогда не заискивал и спину ту не гнул, князя или дочь его завидячи. Просто все было и обыденно до простого.

Было, конечно, тяжело дочерям тем мужей избрать и до реву слезного дело доходило, что аж гора тряслась.

Так шутили люди. Но все ж, замуж все вышли и мужей по достоинству получили.

Оттого пошло на Руси, что муж /мужчина, значит/ должен был готовить уметь или стряпать, так как тряпками то все носилось и прикрывалось /крышек не было на горшках/, вышивать, дело рукодельное знать, ну и другое по женской части более приходящееся по современному понятию.

Но была одна дочь, которая хорошо из лука

стреляла и мечом неплохо орудовала.

Обучил ее отец тому делу, думая, что так она легче мужа найдет. Но не так получилось в жизни.

Почти, самой последней она замуж пошла. Соревнования или стязания были по делу тому много раз. И никто не мог победить девицу.

Если в мече доставалась победа, то в стреле никак не шла.

Вконец, нашелся один, который ее перехитрил немного. А раньше в яблоко стрелу пускали шагов с двадцати пяти. Было оно небольшое по себе и тяжело попасть в него случалось.

А тот человек, схитрив, взял и свое яблоко побольше поставил. Оттого и попал в него, что его оно было. А так бы Ярославне той еще сидеть долго пришлось.

Не понравилось особо то князю самому, привирательство это, но все ж победу признал за ним. Да и люд киевский того требовал, руками хлопая.

Хотела, конечно, и сама девица. Смышлен был юноша тот и красив собою. Вобщем, понравился он ей. Так то венчанье и состоялось. А опосля разговоры по Киеву велись.

– Не хотел князь того, да вот пришлось. Перемудрил сам себя в деле этом. Победил его отрок тот своею мудростью.

Только не мудрость то была, а всего лишь хитрость небольшая. И сам Ярослав по делу тому сказал попозжа:

– Взял отрок хитростью, но она его и накажет в жизни его. Хотел я было не отдавать дочь, но пожалел услад ее молодой. Пусть, водицы той попьет, что мать испила. А то как же, деве быть и замуж не выйти.

Уже после смерти Ярослава слова его подтвердились. Погиб тот отрок, на охоте будучи. Не попал сразу в место одно зверю дикому, и он его порастерзал.

Вот, так вот, люди добрые русичи.

Кто хитростью возьмет – того хитрость и приберет или иначе отомстит по-своему.

Раз не умел стрелять точно, то не надо было и на ту охоту идти. Но, раз что-то показав, хотелось ему и другое доказать.

Чувствовал какое-то свое недосягательство до Ярославны той и хотел его по-новому истолковать. Хотя и хорош был сам собою, но все ж с жизнью из-за хитрости той попрощался.

Говорила тогда его жена Ярославна:

– Прав отец был во многом. Не хотел он замуж меня отдавать. Видела то, но пожалел он тогда и согласился. Век буду помнить то и детям своим передам.

Что до других дочерей, то они замуж более успешно вышли и до дней старческих дожили.

По-другому с сыновьми было.

Отправляя их по землям, Ярослав обязывал делом каким заниматься, а не просто по лесам, полям ходить. Добивались они своей славы сами. В труде великом и "горбонесущем".

На горбу, спине значит, бревна носили, прочую работу исполняли аж пока не дошли до мастеровых, и воочию люди в их верности делу какому не убедились.

Каждый из них самостоятельно всего добивался, и свой путь жизненный прошел.

Спустя года обосновался один Мстислав в городе Перемышле, а другой – в городе Чернигове.

Там и княжить начали опосля смерти отца своего. На трон киевский не посягался никто, и каждый землю свою обустраивал, как мог. Вобщем, жестко воспитал сыновей Ярослав и отправил, как то говорят, в люди.

Только понимается это сейчас по-другому. Думают, что для того нужно дорогу учености какой подсластить.

А тогда, такого на Руси не водилось. Знали, конечно, люди, что Мстислав какой – сын княжеский. Но в деле каком спрос был один. Вместе творили, думали, как совершить и добивались того совместно.

Так вот "своим горбом" сыновья те и взросли однобоко, тоесть каждый по-своему.

Конечно, письменам каким, делу божьему Ярослав их обучил, и были они в том ведомы.

На дальше они сами творили что и записывали народные премудрости всякие.

Чуть позже старший Мстислав, который в Перемышле "сидел", написал "Слово о полку Игоревом".

Бог давал ему познание, но не все точно тот отобразил. Просто побоялся, что люди могут отвернуться от него, так как с Игорем тем в одном роду он состоял.

Многое другое было описано им из тех же уст, но мало что дошло ко времени сему.

После смерти Ярослава люд киевский затребовал сыновей его к себе. Вместе они и приехали. Решили тогда так.

– Пусть, оба князя здесь находятся. А дела какие переходно творить будут.

Тоесть, то один, то другой по очереди. Так оно и стало. Но все ж недолго продлилось.

Простудился раз брат младший на охоте, да так и не спасли его люди. Помер он и после себя двух детей оставил, которыми старший и занялся в деле воспитания всякого.

Похоронили его рядом с отцом Ярославом на кручине той. Заодно могилу ту поправили, что ветром частью разнесена была и травою заросла немного.

А было то как раз в светлое пасховое воскресенье. И хоронили в тот день. Тогда и решили, что нужно могилы усопших в день тот поправлять, а в день другой поминать.

Так вот на Руси появились еще две традиции, из которых мало что толком дошло, да только что яйцо красить и осталось.

После случая того многие на охоту перестали ходить.

Боялись гнева божьего. Думали, что то Бог покарал князя за его великую любовь к делу тому.

Зверя много развелось спустя время. Волки, да и другие начали заглядывать аж к домам людским.

Тогда, распорядился Мстислав Ярославович /так как он старший был из братьев, то его по отчеству называли. Если же он умирал бы, то отчество к сыну меньшему переходило/ волков тех отстреливать, а другого зверя отганять.

Вот с тех пор и пошла охота на волков, да так до сих пор и ведется. Где с умом, а где просто так, ради забавы всякой.

Чуть позже гон и на других произведен был, так как волков меньше стало и зверя другого побольше развелось.

Так вот охота или гон общий и закрепилась в годах. По ходу истории, правда, вносились изменения в дело это, но смысл всего того в те корни уходит и ко времени тому относится.

Далее, прежде чем историю продолжить, отвечу на некоторые вопросы, по ходу дела этого возникающие и не дающие спокойствия самому «летописцу» времени этого.

Но предыдуще все же осветим суть возникновения подобного, тоесть почему вообще вопросы такие возникают.

Так вот, как уже и говорилось, из настоящей истории люду русского мало что почерпнуто. Говоря проще, мужи ученые времени настоящего и немного прошлого /тоесть, близких лет ко времени нашему / не во всем разобрались конкретно и выдвинули свои теоретические формулировки времени прошлого, которые основаны только на «Филькиных грамотах», да еще сказках русских, писанных когда-то людьми лет прошлых.

Создали они целую ветвь княжеских родов и сетей, к ним якобы тянущихся. Оттого имена пошли князей разных и по-разному называющихся.

Многое, как и говорилось, воспроизведено неверно или не верно истолковано, тоесть переведено. Но самая большая утрата в деле этом – это иллюзия людских мозгов или игра воображения.

Из одного весьма сомнительного документа раздувалась целая «томная» история. Оттого имена появлялись и в душу кому западали.

Так же и другие на фоне того поступали. И вконец, пришли к тому, что на Руси той князей было, как блох на шерсти собаки бродячей.

К этому надо добавить, что всякий князь жениться не торопился, так как делами весьма занят был. Потому, потомства и не было у многих.

А ,теперь, отвечу на вопросы другие.

Кто то есть Владимир Мономах – князь новгородский? Не было такого князя и все то людьми выдумано, а еще в этом суть другого движения на Руси пролегает. Об этом будет впереди еще сказано.

Были ли связи зарубежные у тех князей, что мы описали?

Да, были, но лишь одинокие, тоесть изредка достигающиеся самими, коли они того хотели. Только раз прибыли литовцы те ко Владимиру в Новгород. Он же в Царьград ходил, да еще с варягами встречался уже перед смертью своей. Был он тогда в Новгороде, как и всегда дела усматривал.

Вы думаете, отчего на Руси инспекции и другие проверки пошли?

Именно от этого.

Князья тогда все проверяли и делать что заставляли.

Из этого же и пошло: «Вот, приедет князь и всем нам скажет».

Правда, во времена иные та присказка переиначилась.

Так вот к нему варяги и «заскочили». Узнали они, что князь туда походом идет и прискакали, чтоб поговорить. Тогда вот Владимир и заключил с ними договор о соединении их земель воедино.

Были варяги те чистыми скандинавами, что сейчас. Не было тогда деления на финов, шведов, норвегов. Заодно все были.

Все то люди «русские», ибо по крови так дело состоит. Это они позже смешались с другими, благодаря той же Руси великой или ее царям, и обосновали свои группы, тобиш народы настоящие, да и то не в полном составе смешались.

На встрече той и решили, что князь свенингов сродственно князю киевскому приходится, так как первоначально оттуда они были изгнаны с земель своих.

Ольга то еще творила. И опосля все то велось.

Вобщем, группы те разрозненные вначале пополнялись другими русскими, так же со своих земель согнанными. Оттого и перемесь такая и вид разный.

Договор еще составили между Владимиром и князем тем, звали которого Романом. Землю всю ту к Руси определили и решили завсегда так и оставить.

Имел также право князь свенингов на престол киевский, и об том люди русские знали и , особо новгородские, так как ближе всех к тем и были во время того действа.

Опосля встречи той связей никаких не было. Ярослав землями своими занимался, в варяги или куда не ходил.

Те своим делом занимались. Расширяли границы, доходя до княжества литовского.

Так что, на разговоры, встречи времени не было. Знали, что то русичи /варяги, значит/ и того было достаточно. Это, примерно, как сейчас.

Знаете, что какая область в России состоит и того всем достаточно. Просто доступность и передвижение сейчас другие, а тогда того было совсем мало.

Только и была одна дорога, которая с годами зарастала, и ее снова прорубал кто-то.

Так же и Петр – царь русский делал.

Оттого и пошло то выражение: «Окно в Европу прорубил», но об нем впереди все будет и надале определим то.

Ну, а теперь, когда некоторая суть вопросов ясна стала, пойдем далее по истории Руси великой. Кстати, по слову этому.

Великая не от славы какой-то oc обой, a потому что территории большие. Так вот и называли всегда и другого смысла тут не было. Это уже позже славу отщепенцев присвоили и сами себя вознесли.

Потому, весь мир иной и не любит русичей всех. Слишком рано славу преподнесли себе, а толком ничего не добились. Ну, да ладно, будет еще время об том наяву поговорить, а сейчас, продолжим.

Итак, остался один князь на Руси править Мстислав Ярославович. Воспитывал он двух детей брата умершего младшего.

А были то мальчик и девочка. Одного году – двойня значит. Звали их соответственно Михаил и Мария.

Так отец их назвал еще при жизни своей в честь святых по церковному делу состоящих. Мать детей тех при родах померла. Так что, Мстислав был для них, как говорят, и отцом, и матерью.

Любил он их очень сильно. Воспитывал по-разному: и в трудности какой, и просто в благоденствии.

Вобщем, когда подросли оба, и по осьмнадцать им стало, то люди молодые получились хорошие или, как говорят, на славу.

Мстислав делами все теми же занимался. Достраивал начатое и создавал новое.

Заложил он Софиевский собор, прочитав у отца, что Олег еще Вещий того хотел.

Он же его и построил, правда, лишь основную часть. Другое было во времена следующие достроено.

Надо сказать, что собор тот еще Владимиром зачинался, но дело до воздвижения так и не дошло. Потому, работа основная на время Мстислава Ярославовича приходится.