Текст книги "Великая империя зла (СИ)"

Автор книги: Сергей Пилипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Не знаю. Прав ли я здесь вообще или нет? Все же лучше, когда их у тебя нет. Никто не донимает расспросами, обидами, обещаньями, и никто не торопит тебя куда-либо идти.

Хотя с другой стороны, одному тяжело и все по той же причине. Не с кем поделиться своими переживаниями и горем.

Подпустить к себе ближе кого-либо из таких же, как сам он, тоже нельзя. Это нарушит ту субординацию постов и рангов, которые существуют и были ранее. Поэтому, не остается никакого выбора.

Но нет. Почему же не остается? А жена султана? Она ведь тоже одна. К тому же, у нее маленький сын и она сама по себе в нашем краю. Может, я действительно ей нужен и недаром сказал султан перед смертью: "Люби ее".

Наверное, он понимал, что советует и делает. Мудр был султан. Ничего не скажешь. Из каких только ситуаций он не выходил. Бывало и его подводили те же друзья, которых у него было хоть пруд пруди. Но все ж он всегда их как-то держал на расстоянии, и не давал садиться ему на шею.

Эмир тяжело вздохнул. Как поступить ему дальше? Как продолжить начатое султаном и как удостовериться в человеческой благонадежности?

Эти вопросы не давали ему покоя, и он, встав, нервно заходил по комнате.

Кто-то постучал в дверь, и эмир впустил его, сказав повелительно:

–    Войди.

Зашел охранник. Тот, из которых состоял весь караул султана.

–   Извините, о мудрейший эмир, – начал он, склонив голову в почетном поклоне и прижимая руку ладонью к сердцу, – я пришел от имени моих товарищей. Мы верой и правдой служили султану и всегда были возле него в бою. Так прикажи своему новому начальнику не прогонять нас, а выслушать. Мы хотим и дальше служить. Нам не нужны деньги, заработанные нами в боях. Мы хотим служить великому делу. И хотели бы послужить и тебе.

–    Хорошо, ступай к своему новому начальнику и передай – пусть зайдет ко мне. Я с ним поговорю.

–    О, хвала тебе, Всевышний, и спасибо, великий эмир. Мы благодарим тебя за твою доброту, – и снова, прислонив ладонь к сердцу и склонившись, аскер удалился...

Спустя минут пять зашел вновь назначенный начальник охраны – Керим-бей-Саттах.

Он вежливо поклонился, так же прижимая руку к сердцу, но в его поклоне эмир не заметил должного уважения занимаемой сейчас должности.

Поэтому, Абдах сурово произнес:

–    Ты, великий халид своих предков, почему допускаешь неуважение к рангу и чину выше?

–    О, прости меня, великий эмир, – ответил тот, падая сразу на колени и возимая руки к верху.

–    Прощаю, – ответил Абдах и знаком руки поднял его с колен, – впредь не допускай этого.

–    Слушаю и повинуюсь, – ответил халид и снова поклонился уже с гораздо большим уважением и достоинством.

–     Я тебя вызвал потому, – начал эмир, – что ты неправильно поступаешь с аскерами.

–     Но, так поступали всегда, – ответил было начальник.

–     Да, но сейчас не требуется повторять прошлое. Они желают служить и их просьбу можно понять. Проверь их в бою, обозначь новое место, и переодень в новые одежды, – распорядился эмир, – и не забудь, что они, как и все, хотят есть и пить, а так же должны получать необходимую плату за их службу.

–     Слушаюсь, – снова склонился Керим-бей.

–     А теперь, послушай и еще. В твою задачу будет входить и охрана моих покоев. Но я решил так. Твои люди меня охранять не будут. У меня есть свои. Их вполне достаточно. Но, когда я буду выходить за пределы дворца, ты должен ко мне присылать людей, а сколько – скажет один из моих слуг. Дальше. Постарайся, чтобы каждый аскер был добропорядочен, справедлив, быстр и умен. Это необходимые качества для охраны дворца. Если что-либо из этого выпадает, то значит, ему не место здесь, даже если он хороший и преданный слуга. Я хочу очистить ряды от не нужных мне людей, и я это сделаю. Ты меня понял?

–   Да, – ответил Керим, делая щаг назад и снова склоняясь.

–    Не нужно больше уподобаться первому случаю, – заговорил вновь эмир, – постарайся быть просто внимательным и вежливым, а в знак согласия просто кивни головой.

Халид так и сделал, и одно это уже понравилось эмиру в его новом начальнике охраны.

Он любил, когда люди понимают сразу то, чего хочет он сам, но не любил при этом принуждать и истязать примерами.

Для Абдаха важно было одно – это преданность порученному делу и качество его исполнения. Именно этому учил покойный султан, и именно этого хотел добиться уже сейчас эмир.

–   Я вижу, ты понятливый ученик, – удовлетворенно сказал Абдах, – но, к сожалению, одного этого мало. Надо больше работать над собой и побольше искать в себе недостоинств, а найдя, истреблять и больше не возвращаться к ним. Также надо более,  чем тщательно откоситься к своему делу и строго спрашивать об этом с остальных. Это тебе понятно?

–    Да, – кивнул Керим.

–    Хорошо, а теперь ступай и исполняй. Если будут возникать вопросы и трудности, подходи и спрашивай. И не бойся. Я не злой, а требовательный и хочу видеть то же в подчиненных.

– Слушаюсь, – ответил халид и, повернувшись, ушел из комнаты.

– Надо бы его еще поучить хорошим манерам, – подумал было эмир, но, к своему удивлению, заметил, что ушедший вернулся и, попросив прощения, проделал то же самое, только уже сначала склонившись и отступив шаг назад.

–  Молодец, – подумал про себя эмир, – хороший получится начальник, если умеет сам себя поставить на место другого.

До намеченного посещения тюрьмы оставалось еще немного времени, и он снова окунулся с головой в свои мысли.

–  Так что же мне делать самому? – решал про себя Абдах. – Что предпринять, чтобы власть стала тверже, сила больше, а народу зажилось хоть чуточку легче. Ведь без никаких изменений нельзя управлять государством. Даже самые глупые это понимают. И нельзя вершить суд над теми, кто этого вовсе не заслуживает. А то, что нет изменений в жизни –  уже и есть тот суровый приговор суда неизвестно какого ранга. Да-а. Наградила меня судьба подарком. Лучше бы все оставалось так, как есть: он на своем месте, я  – на своем, и другие тоже в том же порядке. Но так не может быть, – тут же опротестовывал сам себя Абдах, – в любой власти есть свои трещины. Даже в султанской. Недаром он погиб от руки заговорщиков. Вот и разгадка его смерти. Это ошибка, сделанная им самим. Сделанная раньше, как не продуманное какое-то действие. Сегодня я не могу знать, что это за ошибка, но завтра – все же докопаюсь. Надо только трудиться в этом направлении и успех непременно будет, а справедливость восторжествует. Да, да. Именно справедливость. Только она способна двигать вперед те пешки в жизни, которые мы именуем простыми людьми. Только она способна сотворить чудо и изменить степень ума других. Где тут греховное, а где верное   – не разберешь, но ясно все же одно: власть и должна оставаться такой, если она опротестует событие любого порядка, в том числе и смерть самого султана.

Абдах вскинул голову и осмотрел комнату. Ему показалось, что кто-то вошел.

Но это было лишь в его воображении. И он снова погрузился в свои мысли.

–  Кто сможет подсказать мне, как управлять государством, и кто сможет помочь это сделать? – задал себе сам он немой вопрос. – Как устоять перед силой соблазна быть непревзойденным и не посчитаться с сыном султана? – на это он не мог пока ответить, ибо понимал, что было еще рано об этом думать, так как пока не выяснена причина султанской смерти.

Эмир посмотрел на часы, которые показывали примерно шесть, судя по оставшемуся количеству в них песка.

–  Пора, – подумал он и двинулся было к выходу, но что-то тяжелое вдруг обрушилось на его голову, и он упал без сознания.

Последнее, о чем он подумал, было таким:

"Наверное, мне не показалось, а действительно кто-то вошел".

Эмир лежал на полу, а рядом стоял слегка улыбающийся Аркалык.

В одной руке он держал тяжелую палку, а другой – придерживал повязку на ране.

–   Спи спокойно, – тихо сказал он и принялся обыскивать одежду эмира.

Но так ничего не обнаружив, с досадой сплюнул на пол и произнес:

–    Я все равно узнаю, куда ты дел документ, не будь я таким, как есть, – и с этими словами вышел из комнаты.

Спустя минут двадцать туда вбежали два охранника, которых Абдах оставил все в той же комнате служб, не вполне еще понимая, что его жизни опасность грозит везде.

За ними зашел и Аркалык, видимо и сообщивший им о случившемся, весь переменившийся в лице и в заботе о здоровье эмира.

–    Быстрее несите его к звездочету, – распорядился он и снова вышел из комнаты.

Охрана подняла эмира и понесла к звездочету, комнаты которого находились неподалеку женской половины дворца.

Спустя еще минут пять они уже укладывали его на невысокий диван, возле которого крутился, весь почему-то встревоженный, звездочет.

–  Откройте ему рот и придержите нос, – распорядился он, и те повиновались.

Звездочет вложил какую-то пилюлю в рот и влил глоток мутноватой жидкости.

На тыльной части головы эмира как будто на дрожжах вырастала огромная шишка.

От удивления у охраны открылись рты. Но то не было самым страшным.

Вдруг, ни с того,  ни с сего, эмир начал харкать кровью и шишка потихоньку спала.

Когда он успокоился, звездочет влил ему немного воды из кувшина и через секунду выплеснул ее, воткнув пальцы в горло Абдаха.

Охрана с ужасом наблюдала за действиями звездочета. Им казалось, что перед ними какой-то злой колдун, а не человек.

Спустя минуту, звездочет вновь влил что-то ему внутрь, но очень мало, прислушался к его дыханию и произнес:

–    Пусть, поспит с полчаса, а вы стойте здесь и никого не подпускайте.

–    Даже меня? – сказал Аркалык, наблюдавший за происходящим в стороне.

–    Я сказал, никого, – обратился к охране звездочет и вышел из комнаты.

Охрана заняла свои места. Один стал возле головы слева, а другой – справа по ту сторону дивана.

Аркалык вышел из комнаты и, догнав на полпути куда-то торопящегося звездочета, быстро произнес:

–   Не слишком ли много ты себе позволяешь, презренный рахуль, – если не разрешаешь подходить к нему преданным слугам и верным друзьям.

–  Я не знаю, – ответил так же быстро звездочет, – я лишь руководствуюсь звездами.

–   И что они тебе сейчас говорят?– усмехнулся паша.

–   Это не твое дело, – так же грубо ответил он.

–    Берегись, рахуль, – снова обозвал его Аркалык, -накличешь на себя гнев Аллаха за слова свои.

–     За свои слова я отвечу, не беспокойся. Ты лучше беспокойся за себя, – и звездочет зашагал быстрее.

– Собака, – крикнул ему вслед Аркалык, и его лицо дико вспыхнуло гневом, – я тебе скоро загоню кинжал в живот, – продолжил он, но уже гораздо тише и оборачиваясь по сторонам.

Везде было тихо, но все же одна неуловимая тень мелькнула где-то позади его и скрылась в ближайших кустах.

Паша этого не заметил и пошел обратно к эмиру, но на ходу почему-то передумал и резко свернул в сторону. Вскоре его фигура скрылась из виду.

Тень выскользнула из-за кустов и последовала за ним.

Вскоре послышался небольшой вскрик и грохот падающего на землю тела.

Звездочет еще не дошел до своей цели, как вдруг услышал это падение и обернулся.

Где-то вдалеке мелькнула черная тень и скрылась из виду.

Послышался топот охраны, а вскоре дворец наполнился голосами и криками:

–     Убили пашу.., пашу убили...

И люди собирались к месту, чтобы лицезреть лично смерть военноначальника.

Охрана обступила тело и не давала никому пройти. Подбежал караульный начальник и что-то прокричал.

Вскоре убежал один аскер и возвратился с начальником охраны.

Керим-бей подошел к телу и отвернулся. Голова, словно отрубленная лежала на боку возле тела, лишь только частью соприкасаясь с туловищем. Все это утопало в крови, которой становилось все больше и больше.

–     Прикройте тело и засыпьте кровь песком, – распорядился быстро Керим, – все ворота и выходы закрыть и без меня не открывать. Всех подозрительных ко мне.

Охрана разбежалась, кто куда и начальник остался только в окружении двух аскеров.

Рядом упала стрела, и все бросились на землю. Следом вторая, а за ней целая горсть.

Керим лежал, прикрыв голову руками, в одну из которых все-таки воткнулась стрела. Когда стрельба прекратилась, он вскочил и в ярости закричал:

–     Поднять всех на ноги и окружить дворец по периметру. Никого не выпускать и не впускать.

Сказав это, он с великой яростью рванул стрелу из рукава, и чуть было не заорал снова, так больно ему это показалось.

Кровь почему-то полилась фонтаном, и один из охранников бросился перевязывать руку.

Тут подоспел и звездочет.

–   Дай я сам, – бросил он аскеру, и тот с уважением отошел в сторону, так как знал, на что способен звездочет.

–   Надо сообщить обо всем эмиру, – тревожился Керим-бей.

–   Не надо, – успокоил его звездочет, – он у меня, без сознания. Кто-то здорово стукнул его по голове.

У начальника округлились глаза:

–    Как? Я же его оставил в полном здравии минут тридцать назад?

–   Вот так, – развел руками звездочет, бросая на секунду свое дело, но рана уже была покрыта тонкой тканью и оставалось только сверху чем-то прижать.

Звездочет вырвал клок из своего костюма и обвязал им руку Керима.

–    Да, хранит тебя Аллах, за твою доброту и помощь, – поблагодарил начальник охраны.

–   Аллах помогает нам, – ответил быстро звездочет, – но  надо, чтобы и мы немного потрудились.

–    Так что же будем делать?

–    Пока ничего. Пусть все успокоится, а эмир за это время придет в себя. Я сейчас иду к нему, и пока ты будешь заниматься делом, попробую поднять его на ноги. А потом позову.

–    Хорошо, – согласился Керим, и ушел, раздавая распоряжения своим подчиненным.

"Хороший получится из него начальник, – подумал про себя звездочет, – умеет прислушаться к чужому совету, да и стоек к боли. Это тоже хорошо. Такой юному султану будет, как подарок", – и он, развернувшись, пошел в сторону своих комнат, по дороге то и дело оборачиваясь назад: ничего ли больше не случилось.

Но, кажется, все было спокойно, и он тихо открыл дверь комнаты...

Глава 9

В комнате царил беспорядок. Повсюду были разбросаны вещи и поломаны его драгоценные приборы.

Эмира и охраны видно не было.

–   Вот так-так, – проронил было он, входя дальше сквозь дверь, как вдруг почувствовал у себя на шее холодную сталь ножа, приподнявшую его почти на носки.

–   Спокойно, спокойно, – произнес он, понимая, что это тот большой человек, охранявший порученного ему эмира, – это я, звездочет.

–    Вижу, что ты, но не привел ли кого за собой?

–    Да, нет же, опусти на ноги, а то точно зарежешь, -

рассердился он.

Охранник выполнил просьбу, и звездочет вновь опустился на пол.

Теперь комната предстала перед ним в еще более сильном беспорядке, чем раньше.

Посреди ее, примерно там, где стоял раньше стол с его приборами, валялись три трупа, одетых в красное мужчин, а чуть дальше еще два.

–    Это вы их убили? – почему-то спросил звездочет.

–    Угу, – ответил мычанием большой.

–    А где эмир?

– В надежном месте, – сказал тот и указал все тем же ножом куда-то на потолок.

И только сейчас, задрав голову вверх, звездочет увидел, что эмир и другой охранник, привязанный веревками, держатся почти на потолке.

–    Это вы сами придумали? – удивился звездочет их выдумке.

–    Да, а что плохо? – спросил охранник, – если бы мы после твоего ухода  это не сделали, то были бы мертвы, как они, а так остались живы.

–    Ну, хорошо, спускайтесь, – сказал звездочет, – надо кое-что сделать эмиру, чтобы пришел в себя.

Второй почему-то медлил, но, завидев взмах руки большого,  начал опускаться сам, придерживая тело Абдаха.

Они положили его на порядком разбитый диван, и звездочет снова начал колдовать над телом.

Вскоре эмир приоткрыл глаза и удивленно промолвил:

–    Где я? И что со мной случилось?

Охранники хотели уже было что-то сообщить, но звездочет махнул им рукой и те смолчали.

–    Не надо пока об этом. Вначале скажи, что с тобой случилось?

–    Не помню.., – начал, было, эмир.., – а-а, вспомнил. Я выходил, но кто-то меня ударил сзади. Вот здесь, – и он указал на шишку на своей голове.

–    Вот и хорошо, а не помнишь кто это был? А, эмир? – снова задал вопрос звездочет.

–     Нет, не помню... Хотя, постой, кажется, я... заметил, что это был кто-то из знакомых...

–     Ну, ну, вспоминай.., – подбодрил его все тот же.

–      Кажется... это... кто-то из нашей... А-а, вспомнил. Это был... Аркалык. Я помню его улыбку, – сильно напрягаясь, произнес Абдах.

–     Вот и хорошо, хорошо, – снова повторил не унывающий служитель звезд, – а теперь полежи, успокойся немного и дай своей воле собраться в голове.

Звездочет уложил снова эмира на подушки и начал что-то делать руками, то и дело, повторяя при этом:

–   Возьми себя в руки и собери волю, заставь забыть боль и утоли жажду, – так сказав, он подал ему какую-то жидкость, и Абдах ее выпил, ничуть не скривившись.

Через минуту звездочет закончил свое волшебство и дал эмиру полежать спокойно еще минут десять.

А затем резко произнес:

–    Сейчас ты встанешь и начнешь трудиться снова. Не забудь о том, кто это с тобой сделал, – и снова замахал над эмиром руками.

Аскеры с немым ужасом смотрели на это зрелище, и им казалось, что их самих сейчас куда-то поднимет и унесет.

Но этого не случилось, а, наоборот, эмир встал и прошелся по комнате.

Потом, посмотрев на них, сказал:

–    Что вы здесь делаете? Я ведь вам приказал оставаться в той комнате.

Воины ошалело посмотрели на звездочета и молчали, не зная, что предпринять.

Тот немного исправил их положение, прознеся:

–    Они здесь, потому что тебя, эмир, нужно охранять. Только что было снова покушение, – и звездочет, отойдя в сторону, показал на трупы, до сих пор лежавшие на полу в комнате.

–     О-о, вспомнил, – вдруг, словно после сна, очнулся эмир. – Так это вы сделали?

–     Да, – хором ответили аскеры, до сих пор не понимая, как это звездочету удалось так быстро поднять на ноги их "подопечного".

–   И что же здесь произошло? – вновь полюбопытствовал эмир.

Аскеры хотели ответить, но звездочет прервал их и сказал:

–   Я тебе расскажу после, a  сейчас иди и занимайся делами.

Хотя, впрочем, погоди. Сейчас я дам знать начальнику охраны. Ты ему очень нужен, – и с этими словами, он отправил одного из охранников к Керим-бею, оставаясь  пока с Абдахом.

–    Скажи мне, Файрух, – первый раз обратился к звездочету по имени эмир. – Почему ты сделал это? Почему ты оберегаешь меня?

–     Я так делаю только потому, что так угодно моим звездам, – ответил быстро тот, – но, также делаю отчасти и оттого, что султан перед смертью поведал мне кое о чем.

–     Ты знал это и смолчал? – удивился эмир.

–     Нет, но я догадывался, что здесь что-то не так, и поэтому,   советовал султану:  не пить предложенный Аркалыком чай. Но он меня не послушал, хотя я подозреваю, что султан все же предчувствовал это. Остаток чая он вылил прямо на землю и сказал: " Как жаль, что я ничего не смогу для тебя больше сделать», – и с этими словами уехал.

–     Так значит, это дело рук самого Аркалыка? – спросил Абдах.

–     И так, и не так, – не согласился с ним на этот раз звездочет, – скорее, он сам пал жертвой какого-то двойного заговора. Ты еще не знаешь, а я видел, как пять минут назад ему отрезали голову и причем это было сделано сразу после того, как он сам напал на тебя. Значит, кто-то его послал к тебе, желая, чтобы он завладел теми документами, что оставил султан. А не найдя их у того на теле, просто сбежал и послал сюда других людей, не доверяя уже и Аркалыку.

–    Мудро, – согласился эмир, – но, все же я не думаю, что Аркалык по своей воле перебежал на сторону врага. Может, его вынудили к этому?

Но им не дали договорить до конца, так как в комнату вошел налальник охраны и сопровождавший его Эдгар.

Завидев эмира, тот сразу склонился в уважительном поклоне, но Абдах резко прервал его, сказав  при этом:

–    Хватит церемоний, давай о деле. Что там случилось? Вижу ты ранен. Что произошло?

И Керим-бей вкратце изложил суть всего произошедшего,  а после спросил:

–   Что будем делать, о, великий эмир?

–    Не называй меня так. Обращайся проще. Просто эмир, и все, – почему-то рассердился Абдах.

–     Но так нельзя.., – начал, было, Керим, но тот же эмир его прервал и не дал договорить.

–     Я знаю. Но наедине можно. И давай договоримся на будущее. Ты будешь рассказывать мне все, что сам думаешь, и что думают твои люди, а я уже буду принимать какие-то решения.

–     Слушаюсь, – ответил быстро и понятливо начальник охраны и тут же продолжил, – я думаю, что нападавшие хотели уничтожить именно меня, а из этого могу предположить, что это дело рук все той же охраны султана и дворца. Я не успел переговорить со всеми, но мне становится ясно, что многие не поддерживали самого султана и всячески вредили, даже в походах. И только благодаря собственной воле и умению противостоять султан выживал. Но это только мое мнение. Аскеры и та часть, с которой я говорил, думают то же, что и я сам. Точнее, они сами мне об этом поведали, – наконец, честно признался Керим-бей.

–    Хорошо, что не  заставляешь себя лгать, – похвалил тут же Абдах, – ну что ж, я, пожалуй, склонюсь в пользу твоего мнения, хотя во многом еще не согласен. Как, к примеру, объяснить сюда проникновение вот этих, – и он показал рукой на лежавшие на полу трупы в красном, – и как объяснить смерть того  же Аркалыка?

–    Картина понемногу проясняется, – ответил вместо Керима звездочет, – люди в красном –  это те, кого привел с собой вновь назначенный Кариб-паша, а если уж точно, то это воины Халифа, так как я видел их совсем недавно возле его самого, – и Файрух указал рукой на одного    из лежавших вверх лицом воина. – Поэтому, чем скорее мы избавимся от него и его людей, тем быстрее окончится все это, – и он снова указал на тела погибших.

–    А чем же я мотивирую его арест, – произнес было Абдах, – я ведь совершенно не знаю, чем он занимается.

–    Не надо мотивов и причин, – как-то сурово ответил звездочет, – есть дела, в которых не нужны излишние доказательства. А когда его возьмешь, то сам в этом убедится. Он тщедушный человек и сразу все выложит, но в живых его оставлявлять нельзя. Это гиена, которую сразу надо уничтожить.

С минуту поразмыслив, Абдах все же решился на это.

–    Хорошо, – как-то тихо произнес он, обращаясь к Кериму, – бери самых проверенных людей и едем со мной на турченское подворье, где он держит заговорщиков. Постарайся подойти тихо и убрать охрану. Я же со своими людьми проеду внутрь и пока вступлю в беседу. Но, смотри не опоздай. На мне лежит большее, нежели я сам – другая жизнь и судьба государства в целом. Выступай немедленно.

–   Я понял, – так же тихо сказал Керим и, развернувшись, вышел из комнаты.

–    Что скажешь? – обратился Абдах к звездочету, – правильно ли я поступил?

–    Я не могу судить об этом вслух, – и Файрух указал глазами на охрану.

–     Хорошо, – понял его эмир и, обращаясь к охране, произнес, – побудьте одни. Я выйду.

Те, молча повинуясь, вышли и плотно прикрыли за собой дверь.

Так плотно, что даже звездочет удивился их пониманию и преданности.

–    Знаешь, эмир, – обратился он просто к Абдаху, – есть вещи, понимать и воспринимать которые мы просто не в состоянии. Я не могу объяснить тебе более понятно, так как сам пока не сведущ в этих делах. Но знаю достопочтенно одно, что если этого требует необходимость, то лишить жизни другого вовсе не грех и по-нашему не карается Аллахом. Особенно, если он враг и предатель. Нужно быть воистину глупцом для того, чтобы отдать просто так свою жизнь тому, кто этого вовсе не заслуживает. Говорят, выживает сильнейший. Нет. Нe верь этому, эмир. Выживает мудрейший, какой бы он ни был: жесток или справедлив, богобоязненен или нет. Это то первое правило, которое ты должен запомнить уже сейчас, отправляясь в свой первый в жизни поход за человеческой совестью. На сегодня только она способна руководить нами в наших делах.

–    А как же звезды и прочее, – перебил его Абдах.

–    А что звезды? – отвечал вопросом на вопрос Файрух. – Им нет до нас дела. Мы лишь часть всего того, что они видят, глядя на нас сверху. Мы лишь пылинки в этом огромном мире. Они хотят лишь, чтобы на земле  воцарился мир и правда восторжествовала. А как это будет выглядеть – уже наш удел. Так что, мужайся, эмир. Султан не был особо богобоязненным, ибо если бы он хоть день таким был, то его уже давно не было бы на земле. Пойми, это правда. Но знай так же и другое: эта правда не для простых людей, а для тех, кто обречен судьбой властью и силой покарать другого. Простому нельзя убивать и чинить зло, ибо если он это сделает, то его затянет паутина лжи о его нечеловеческой силе над другим, ему подобным. И того никогда не должно произойти...

–  Но, как же так? – снова перебил его эмир. – Значит, мне можно убивать, а им нет. Что-то ты не то говоришь, звездочет?

–  Ты не понял, – спокойно возразил Файрух, – я не говорил убивать. Я говорил – иметь право приказывать. А  это разные вещи. Такое право тебе дано такими же людьми, да и небом тоже. Если бы все зависело только от тебя, то было бы гораздо проще, не так ли, эмир?

–  Да, – согласился неожиданно Абдах, понимая, что кое-что начинает уже доходить в его усталую голову.

–  Но, так как ты не один в этом мире, то потому и приходится употреблять то или иное, как средство для выживания общей черты масс людей. Поверь, самое глупое – это не  распознать в своей округе того злого врага, который противостоит тебе самому и мешает сделать что-либо ради корысти своих личных интересов. Именно это я и имел в виду, когда говорил тебе арестовать Кариба.

–  А может, лучше все-таки жить по велению звезд? – усомнился эмир.

–  Ты не понял, Абдах. Звезды не всегда говорят правду. Они только предрекают наше будущее, а дело остается все равно за нами.

–   Ты меня совсем сбил с толку, – честно признался эмир, – теперь я не знаю, что и думать обо всем этом.

–  Не надо бороться со своей совестью. Поступай так, как считаешь нужным. Но, бойся только одного. Бойся утерять в себе веру в доброту и торжество справедливости. Именно это имел в виду султан, когда говорил, что он ничего уже больше не может сделать.

–  Так ты и это знаешь? – удивился Абдах, совсем не понимая, откуда звездочету все известно.

–  Я много чего знаю, – уклончиво отвечал Файрух, и потому живу сам по себе, и не ищу никаких друзей и врагов. Но тебе так жить нельзя. Ты рожден для другого. Ты должен вести за собой людей. Они тебе пока верят. Так оправдай же их доверие и не подведи. Самое плохое, что люди не любят в избранниках – это пустую болтовню и не сдержание своих обещаний, пусть даже если это будет просто отрубить кому-то голову. Это ужасно. Я знаю. Но с этим надо жить и применять повсеместно, ибо если этого не будет, то не будет и самого тебя. Образ султана   покорил их сердца. И они хотели бы видеть все это в его сыне. Кто, как не ты, самый близкий по духу ему и крови человек, способен доставить эту радость народу. Подумай об этом.

–  Ты сказал по крови? – удивился в очередной раз эмир.

–  Да, а ты что, не знал?– теперь удивился и звездочет. – Мы все братья по крови. Даже те, кого считаем неверными – тоже нам братья.

–  Не ври. Они не могут быть такими. Они не верят в нашего Аллаха, они едят другое и спят по-другому.

–   Ну и что, – снова сказал Файрух, – это не мешает им быть такими же людьми, как и мы с тобой и есть почти то же, что и мы, разве что климат и другое не позволяют делать лишнего.

–   Да, ты прав, – согласился почему-то скоро Абдах, – я отступаю перед твоей мудростью, но я не отступлю перед верой.

–    Ты уже отступил, – вдруг неожиданно сказал звездочет.

–    Как? – испутался Абдах, озираясь почему-то по сторонам.

–    Не бойся, нас никто не слышит, в этом я уверен, – успокоил его Файрух, – и не пугайся этого слова. Отступить – не значит, предать. Согласись с этим. И не любое отступление можно считать поражением. Ты ведь участник многих походов и знаешь, что это такое. Так вот. Отступить сейчас, чтобы назавтра эта вера взросла и окрепла в тебе самом в несколько раз больше – вот какова твоя избранная самим собою судьба.

–    Но, я не выбирал ее?! – усомнился в его словах эмир.

–    Да, я знаю. Это она избрала тебя, но не будь глупцом и подчини ее снова себе и ты взрастешь еще больше. Не упади сейчас в яму безвозвратного зла и окажешься снова, как и раньше, в своей вере и на своем коне. Этот путь до тебя проходили многие, но лишь единицам было дано услышать глас небес. Ты ведь знаешь о чем я? Правда, эмир? – и звездочет открыто и прямо посмотрел ему в глаза.

–    Да, – согласился, встревоженный не известно чем, Абдах.

Почему-то он начинал бояться звездочета. Он вселял в него страх, так как, казалось, все знал,  как о нем, так и о других.

–    Не  бойся признаться  себе в этом, – успокоил снова его Файрух, – возможно, другим это и не надо знать, но поверь, придет время, и они сочтут нужным все это услышать сами.

–    Когда же? – спросил вдруг Абдах, сам не зная почему.

–    Я не могу ответить на этот вопрос. Слишком мал для этого и низок ростом, – ответил почему-то грустно звездочет.

–    Я не вижу ничего такого, о чем ты говоришь, – промолвил эмир, с интересом осматривая его фигуру, которая была довольно высока и окряжиста.

–    Я не то имел в виду, – усмехнулся сам себе Файрух, – я низок знаниями и мал ростом душой. Поэтому, и не могу знать наше будущее, но, возможно, я подрасту за какое-то время и тогда скажу что-либо, хотя и немного сомневаюсь в этом.

–    Почему? – снова спросил его    Абдах.

–    Да, просто потому, что в этих, почти тюремных стенах, человек не взрастает, а становится, наоборот, еше меньше. Боязнь показаться на людях делает его жалким и боязливым.

–    По тебе этого не скажешь? – усомнился в его словах эмир.

–    Да, потому что я работаю над собой. Я стараюсь, но многие этого не знают. Да и незачем им это вовсе, когда нужно знать, как прокормить семью и хоть что-то оставить после себя. И я их понимаю. Поэтому-то о них и надо заботиться, а не о себе. Мы и так взрастем и в будущем будем такими же, если не больше.

–    А как же остальные?

–    А они будут расти с нами, – отвечал тот, смотря куда-то в даль за самим эмиром, – они будут обретать себе свое и торопиться, чтобы унаследовать что-то другое. Но без лучшей жизни это очень тяжело. Поэтому, мы и тянемся друг за другом и пытаемся каждый принести свою пользу в общий котел.

–     Да, но так думают немногие, – возразил тут же Абдах.

–     Согласен, – отвечал хладнокровно Файрух, – потому мы и должны их заставить это сделать, а точнее, должен ты, так как пользуешься данной тебе по праву властью.