Текст книги "Великая империя зла (СИ)"

Автор книги: Сергей Пилипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

"Может, сегодня, – вдруг, подумал он, – мне удастся решить это, и я, наконец, избавлюсь от гнетущего своего духа".

Этот вопрос завис в воздухе, пропитанном свежим морским прибоем и внезапно наступившей темнотой,

"А, может, я не решу его и до конца жизни?" – тут же засомневался он, протискиваясь вслед за эмиром в свою капитанскую обитель.

Эмир сел на стул, как того требовал его сан и занимаемая должность. Мюр стоял, облокотившись об выступающий поперечник двери на входе.

–   Что-то здесь мутновато, – вымолвил Абдах, глядя Мюру прямо в глаза.

Тот даже испугался: уж не подозревают ли его в содеянном. Но тот же эмир успокоил его, видимо заметив в лице какую-то перемену.

–    Успокойся, это я не о тебе, а о другом, – тихо промолвил он, сходи-ка лучше, найди Артуза.

–    Кто это? – удивился Мюр.

–    Ах, ты же его не знаешь. Ну, тогда ладно, я сам его разыщу.

–    Нет, нет, – почти закричал Мюр, – будь здесь, я сейчас мигом, – и он исчез за дверью.

Спустя минут пять, он вернулся и привел с собой того, кого было нужно.

Абдах улыбнулся и сказал:

–   Все же службы ты не забыл.

–   Да куда тут ее забыть. Везде одно и то же, – как-то неохотно согласился он, понимая для себя, что эмир как бы делает ему приглашение вернуться вновь.

–    Да, не бойся, не буду просить о возврате, – сказал, так же усмехаясь в небольшие усы, эмир.

–    Просить, просить? – вскричал, было, Мюр и чуть не кинулся в ноги ему, но тот вовремя его остановил.

–    Не надо, это не к месту. А слово я произнес потому, что не нашел другого, – довольно просто объяснил Абдах.

Но, Мюр понимал, что где-то за этим «просто», скрывается и серьезная просьба.

По крайней мере, ему хотелось верить в это, и вот, наконец-то, он понял, чего ему не хватало.

"О, Аллах, – прошептал он тихо, пока эмир с незнакомцем о чем-то беседовали.

Ведь именно этого ему и не доставало. Простой обыкновенной человеческой просьбы. Не мольбы. Нет. Это другое. А просто так. Попросить и все.

Но, мог ли эмир сделать подобное?

На это сейчас Мюр ответить не мог.

К тому же, сейчас тот был занят другим человеком.

И Мюру оставалось только ждать. Ждать и надеяться на то время, когда это случится, где угодно.

Но, дождется ли он, и нужна ли эта просьба действительно от эмира?

На это тоже пока не было ответа.

"Время покажет, – успокоил он сам себя, – а пока подойдем и узнаем, в чем собственно дело".

И он прислушался к их разговору.

Глава 18

Разговор шел тихо и непринужденно. Эмир все время почему-то расспрашивал своего знакомого о каком-то неизвестном Мюру человеке.

Наконец, во все это вмешался и он сам, когда неожиданно тот же эмир задал ему вопрос:

–   Скажи, Мюр, что здесь было после того, как мы покинули судно. Только честно.

Эфенди сначала стушевался, ибо понимал, как тяжело ему придется заплатить за свою прямоту, но все же ответил:

–   Мы продали партию оружия каким-то людям.

–   И ими возглавлял всадник, тебе неизвестный, – добавил тут же Абдах.

–    Да, – согласился Мюр, – а откуда вы об этом знаете?.. – и на полуречи осекся, понимая, что звучит это довольно глупо.

–    Я не знаю, я догадываюсь, – поправил его Абдах, – а теперь, ответь на другое: кто были эти люди и как они выглядели?

Мюр почему-то снова стушевался, но все же, набрав силу, выдохнул:

–    Это были наши враги: шляхтичи и князья.

–    А русских с ними не было? – продолжал спрашивать эмир, ничуть не смущаясь поведению Мюра.

–    Нет, не заметил. О, прости меня, великий эмир, – тут же взмолился он, – не ведал, что творю. Я думал, что это, как всегда, контрабанда. Мало ли кто пользуется моими услугами.

–    А как попало на борт оружие? Точнее, где ты его берешь?

Мюр снова замялся, ибо, раскрывая секрет, он лишался возможности зарабатывать деньги, а это хоть и не сильно его волновало, но все же было неприятно, так как они пока могли доставить ему удовольствие.

 Но все ж, сам не зная почему, Мюр, собравшись с силами, снова выдохнул:

–   Я беру его у тех же русских.

–   Как? – удивились оба сразу: Абдах и Артуз, и далее эмир продолжил. – Они что, сами против себя воюют?

–    Я не знаю, – скромно признался Мюр, – но, это длится уже давно, почти с того момента, когда ты, эмир, занял  свой пост. У них там тоже что-то такое произошло по известным мне каналам, и торговля эта у нас идет бойко, да и выгодно это нам обоим. Я им деньги, товар и прочую кутерьму, а они оружие, злато, драгоценности и другое.

–    А в это  «другое» не входит что-то такое, которое должно принадлежать нам всем? – сурово спросил эмир.

Мюр снова повесил голову. Ему было стыдно за самого себя и за то, что он предал интересы своей страны.

А то, что сейчас это обстояло именно так – уже никто не сомневался.

–   Да, – тихо произнес он, после довольно утомительного молчания.

–   Значит, ты торговал рудой или той черной глиной, как они называют, не взирая на мои запреты? – снова посуровел голос эмира.

–    Да, – согласился Мюр, и голова его опустилась еще ниже.

–    Значит, те же дамасцы и те прохиндеи пользовались тем, чем мог я воспользоваться в любое время? – почему-то рассердился Абдах, встав со стула и заходив по комнате, – значит, они все эти годы, зная секрет приготовления стали, ковали против меня свои сабли и копья, а я ломал супротив них же свой ятаган? Так ли это, Мюр?..

Тот упал на колени и возвел руки к небу.

–    О, эмир, пощади меня и не дай умереть сейчас. Дай искупить свою вину смертью в честном бою. Верь, не с умыслом я это делал. Золото затмило мне глаза и деньги. Ты ведь знаешь, у меня нет никого, и я просто транжирил все на разные утешения.

–    Ты купался в моей крови и крови таких же, как мы. Это ты нас всех предавал, – разгневанно говорил Абдах, но почему-то рука его не тянулась, как прежде, к тому же ятагану, и вскоре, он более-менее успокоился и сел на стул.

Мюр, стоя на коленях, жалобно проливал слезу.

Не понятно было его бормотание, но все же, Абдах выловил пару слов, из которых стало понятно, что он виновен и заслуживает смерти.

–   Встань, – сурово, но уже не так жестоко сказал эмир, – и успокойся. Сейчас нет до того уже дела. Что было, то прошло. Жаль, что я раньше об этом не подумал, хотя и мог предполагать. Но, твоя прежняя преданность мешала этому. Я думал, что могу положиться на таких, как ты, и они не совершат глупости.

Мюр на этот раз смолчал. Ему в который раз стало стыдно, и он стоял, не поднимая глаз.

–   Наказание будет сурово и жестоко, – проронил эмир, снова поднимаясь со стула, – ты покинешь свой промысел и вновь займешься службой. В противном случае, я тебе не прощу этого, просто как старому товарищу.

–    О, эмир, эмир Абдах, – вскричал Мюр, снова валясь на колени, – я покрою кровью свою вину. Не бойся больше доверять мне. Я все отдам, даже свою жизнь за это...

–   Ни того, ни другого мне не надо, – спокойно произнес Абдах, – встань с колен и займись своим делом. Все остается в силе, пока мы не вернемся домой, к родным берегам.

–   Слушаюсь, эмир. И, будь я проклят, если не смогу оправдать оказанного мне доверия, – уже более здраво ответил Мюр и, поклонившись, прижимая руку к сердцу, направился к выходу.

–   Постой, – остановил  эмир, – мы еще до конца не договорили.

–   Хорошо, – повернулся тот опять и стал на свое прежнее место.

–   Итак, – продолжил Абдах, снова усаживаясь на стул, -русские продали тебе оружие. И сколько его было?

–   Сейчас сосчитаю, – и он бросился к сундуку, на котором как раз сидел Артуз, – извини, – произнес Мюр, отстраняя его в сторону и открывая крышку сундука.

При виде довольно большого количества золотых монет, драгоценностей и просто камней у эмира потускнело в глазах.

Это лишний раз доказывало, сколько было перевезено той же руды, оружия, и все супротив него.

Но, он быстро овладел собой и не проронил ни слова.

Мюр видимо догадался об этом и, взяв в руки какую-то небольшую книгу, закрыл крышку снова.

–    Это принадлежит государству, – сурово молвил эмир,

указывая на сундук, – и первым твоим заданием на вновь назначенном посту – будет покупка на эти деньги той же руды и оружия. Ровно столько, сколько продал ты за все эти годы, – и взяв у него из рук книжку, добавил, – а это будет доказательством.

Теперь Мюр понял всю опасность предложенной ему службы, но все же смолчал. Ему не впервой приходилось выкручиваться из подобных ситуаций.

Поэтому, он уже знал, что справится с этим, но это не помешало ему немного поклянчить, как прежде.

–   Смилуйся, о, великий эмир, откуда у меня такие деньги и где я возьму остальное, ведь большую часть я прокутил в разных странах.

–   Вот там и соберешь все обратно, а пока – на, считай, сколько там всего, – и он бросил книгу ему в руки.

Эфенди несколько минут молчал, но затем достаточно уверенно произнес:

–   Двести пятьдесят пять штук ружей и сколько же к ним припасов, если считать на каждое из них по двадцать штук.

–   Неплохая партия, – ответил эмир, в уме что-то подсчитывая, – значит, всего пять тысяч сто патронов, а значит, соответственно выстрелов. В общем так, Мюp. Теперь ты снова займешься этим.

Тот недоуменно посмотрел на эмира. На что последний улыбнулся и сказал:

–   Нет, не продажей, а подсчетом. Ты ведь хорошо умеешь считать, не правда ли? – и он показал рукой на сундук.

–   Но, как я..? – начал было покрасневший до ушей Мюр.

–   Очень просто, – спокойно отвечал эмир, – ты возьмешь с собой тех торговцев, которые с нами приехали сюда, и, как я понимаю, занимались тем же, что и ты...

При этих словах Мюр покраснел еще больше, и его лицо стало густо багровым.

–   Вижу, что это правда, – указал снова ему эмир и задал тот же вопрос. – Так сколько же всего вы продали оружия?

–   Я не знаю, – неуверенно ответил Мюр, – я ведь за ними не смотрел.

–   Вот пойди и узнай, и не вздумай о чем-либо взболтнуть. Сделай это хитро: как ты умеешь.

–    Хорошо, – возбужденно ответил тот  и  почти бегом   бросился из  своего помещения.

–   И не забудь, что время у тебя мало, – и эмир перевернул рядом стоящие песочные часы, которые отсчитывали всего лишь пять минут.

Спустя секунду, тот исчез из комнаты.

Абдах снова уселся на стул и ударился в свои размышления.

Итак, было ясно, что кто-то тайно из той же России переправлял оружие сюда, а здесь им вооружались те же поляки, литовцы, разные бандиты, пираты и многие, многие другие.

Но, как, в таком случае, они избегали своих таможенных проверок. Это эмиру не укладывалось в голове.

Значит, дело было поставлено на довольно хорошую основу, и та же таможня была в нем.

Значит, кто-то лихо управляя государством, не досчитывался в казне уймы денег, а значит, и проигрывал войны.

Вот за чем кроется вся просьба московского царя. У него нет сил и денег на борьбу с его же врагами.

Ну что ж, он поможет ему, но не просто так, а за ту же руду и оружие. Это будет первый их договор о какой-то помощи друг другу.

Решив, что это дело вполне возможно решить уже сейчас, эмир пришел к выводу о том, что надо немедленно навести здесь порядок и установить нормальную власть империи или ее сутенита-ханства.

А это значит, что в ближайшие два-три дня он должен захватить дворец и наказать виновных.

Но, нет. Два-три дня – это много. Не стоит долго затягивать визит. Ему ведь предстоит еще встретиться с русским царем или его посланником, и пересечь море обратно для того, чтобы успеть на торжество, а заодно уничтожить своих внутренних врагов.

Поэтому, надо это  сделать уже сегодня или  начинать уже сейчас...

Тут его мысли прервались, так как внутрь забежал запыхавшийся Мюр.

–   Сволочи, – выругался он, – часть из них сбежала, но все ж, я узнал, сколько они продали.

–    И сколько? – спокойно спросил его Абдах, как будто ничего и не случилось.

–    Около сорока пяти ружей и двадцати трех пистолетов с теми же припасами.

–    Что значит,  «около»? – сурово спросил эмир. – Я же говорил узнать точно.

–     Но.., – начал оправдываться Мюр.

–     Нечего тут стоять. Иди и узнай все.

–     Слушаюсь, – ответил эфенди и мигом выскочил из помещения.

Но, довольно быстро вернулся и, как говорят, с пустыми руками. Эмир это сразу понял, лишь узрев его кислое лицо.

Он засмеялся и похлопал Мюра по плечу за усердие.

–   Ладно, сядь, отдохни и успокойся. Это и так было ясно, что они убегут. Тем более, что я здесь. Они ведь видели меня, правда?

Мюр кивнул головой.

–    Так вот. Решаем так. Сейчас ты, Мюр, и часть затаившихся в трюме торговцев...

От этих слов у эфенди глаза полезли на лоб, и он хотел уже было убежать снова, но тот же эмир его сдержал:

–   Сиди и слушай. Итак, с частью торговцев в полном вооружении атакуете дворец и будете его осаждать до тех пор, пока у них не закончатся все патроны, которые вы все совместно продали. Я думаю, считать умеют все. Смотрите не ошибитесь и не берегите свои, иначе они поймут, чего вы добиваетесь. Пальба должна быть ужасной от своей

частоты. Но смотрите, не перепутайте свои выстрелы и их. Поэтому, себе возьмите аркебузы. Да, да. Те, которые они не захотели брать и которые лежат там же, где и торговцы спрятались. И по две штуки каждый. Кроме этого вооружитесь бомбами и частью   уже приготовленных для вас стрел. В общем, атака должна быть внезапной и одновременно досаждающей. Смотрите, не вынудьте   противника покинуть дворец, пока я туда не прибуду с остальными, – усмехнулся под конец Абдах.

–   А как я узнаю, что это вы, – переходя на вы, уточнил Мюр.

–   Увидишь синее знамя – значит, это я, – на полном серьезе отвечал эмир.

–    Когда выступать? – сразу уточнил Мюр.

–    Сейчас же. Ты помнишь ту дорогу, которую тебе показывал старый достопочтенный отец?

–   Да, кажется, помню.

–   Вот по ней и пойдешь. Только смотри, не напорись на их заставу сверху.

–    Я знаю, – сухо ответил эфенди, уже готовый приступить к первому своему сражению после столь долгого в его жизни перерыва.

–    Но, не торопись начинать, – предупредил снова эмир, -действуй с первым лучом солнца, то есть рано на рассвете. Сейчас полночь и даже чуть-чуть больше. Пока доберетесь, будет три, если учитывать неповоротливость торговцев, а в четыре – уже почти светло. Поэтому, начинай

где-то в половине четвертого.

–    А как я узнаю время? – удивленно спросил Мюр.

–    Во дворце есть часы, они бьют. Знаешь, как это звучит?

–    Нет, – помотал головой тот.

–    Примерно так, как болит голова от зелья, выпитого вчера, а точнее, так отдается вот здесь, – и он указал ему на голову в части виска.

–   А откуда вы знаете? – так же на "вы" продолжал спрашивать Мюр.

–    Знаю, – скромно признался Абдах и почему-то коснулся головы, – и знаю, как это звучит. Так что, ты время не прозеваешь. Удар должен быть со стороны равнины, а не с моря. Пусть думают, что это их предали литовцы и поляки, – продолжал напутствовать эмир, – и  последнее, не забудь, мое слово верное, я никогда от него не отказываюсь.

–    Я знаю, – твердо и убежденно ответил эфенди.

–   Тогда, Аллах пусть тебя оберегает. И не забудь, сейчас от тебя зависит жизнь султанского сына. Ты ведь помнишь это, правда?

–   Да, я помню, как сейчас.

–   Вот и хорошо. Ступай... Да, чуть не забыл. Нe забудь сказать торговцам, что я прощу им это, если они выполнят до конца эту задачу, и не буду их преследовать, а сделаю обыкновенными людьми того же рода занятия.

–   Спасибо, – поблагодарил эфенди и вышел из комнаты.

–  Теперь я знаю, почему эмира называют не человеком, а почти пророком, – обратился к Абдаху его старый друг детства Артуз, сидевший  все это время тихо и не вмешиваясь.

–    Почему? – спросил удивленно эмир.

–    Потому, что ему известно даже самое сокровенное, – очень просто и очень точно ответил он, даже не подозревая, как прав и близок к самой истине.

–    Но, это не так, – возразил Абдах, – я всего лишь человек, пытающийся добросовестно исполнять порученное мне дело, и я вовсе не пророк. Я тоже часто ошибаюсь, но все же, кое в чем признаюсь. Действительно, есть что-то такое, чего мы пока не можем понять, ибо не знаем, как оно в нас самих образуется. Настанет время, а оно точно будет, я знаю это, и я уверен, что мы позабудем это слово, и каждый из нас будет способен на это. Но, как долго это же будет продолжаться, я не знаю, – честно признался эмир, – но думаю, что очень долго, слишком много пролито крови невинной, и еще много ее утечет.

–   А, что, это к этому относится?– удивился Артуз.

–   Нет, оно относится к другому. Оно относится к нашему сознанию, нашей совести и вероисповеданию. Оно так же относится к нашему теперешнему положению. В общем, пока это тебе не понять, – удрученно ответил эмир.

–   А почему?

–   Не знаю, я не могу ответить даже на это, – так же удрученно произнес Абдах.

–  Что, какая-то тайна, –  чуть-чуть завистливо спросил старый друг.

–    Да  нет никакой тайны, – сокровенно открыл душу  эмир, – есть только мы с тобой, да еще вот это, – и он обвел руками комнату, – и с этим мы идем в люди.

–    Как так? – не понял его Артуз.

–    Вот видишь, я же говорил, что ты не поймешь, – снова удручился почему-то он.

–    Что, я такой глупый? – усомнился тот в своем уме.

–    Дело вовсе не в глупости. Дело в каких-то, я бы сказал, наспех приобретенных знаниях от других  и от себя лично. Только не книжных или каких-то им подобных, а тех, которых мы именуем самой жизнью. Сама жизнь человека и есть то или иное ее знание. Надеюсь, тебе это понятно?

–    Да, это я понял.

–    Так вот. Эта жизнь, как и жизнь многих других, складывается в одну и получается много жизней.

–    Да, это понятно, – повторил Артуз.

–    Не торопи, – почти грубо оборвал его Абдах, – дай самому понять, что я хочу сказать. И не удивляйся этому. Возможно, когда-нибудь ты тоже задумаешься над всем этим... Так вот. Таких жизней получается много. И именно из этого "много" мы берем себе новые знания, как бы укладывая в голове прежнее и обретая одновременно новое. Ну, как ткацкая машина: берет нити, образует узелки, а получается  ткань. И уже из нее люди делают, что хотят. То ли одежду напоказ, то ли просто материю какую, то ли продают, то ли оставляют у себя дома. Вот, так же и мы сами. Хотим – выставляем себя напоказ, а хотим –  нет;  хотим, как Мюр, что-то продаем, совсем не думая об этом; а хотим –  служим государству, как ты и я.

 Артуз сидел и смотрел на него с нескрываемым любопытством.

–   А ты философ, – подметил он, слегка прищурившись.

–   Нет, – почему-то вздохнул эмир, – до философа надо еще идти и идти. Он ведь не собирает знания, как мы по крупицам. Он пользуется  ними и выдает совершенно новое. Вот, кто такой философ. А я просто человек, кое в чем способный и немного по-своему умен.

–   Да, все это интересно, – перевел почему-то сразу на другое Артуз, – но, что будем делать мы сейчас?

Абдах сначала не понял вопроса и подумал, что тот просто над ним смеется, но, завидя простодушные глаза друга, спокойно ответил:

–   А что, сейчас. Сейчас будем ждать до утра, сходи и распорядись, чтобы люди были наготове, и вели подготовить судно к отплытию.

–  А кто его поведет, Мюр ведь ушел?

–  Я, – твердо, со знанием дела отвечал эмир.

–  Но, ты ведь не капитан и не моряк даже, – засомневался Артуз.

– Не волнуйся, мне хватило того, что я наблюдал за Мюром.

–  И все?

–  Да, умному человеку этого вполне хватит, а практика лишь подтвердит его уверенность.

Артуз сначала постоял с минуту, видимо сомневаясь в его словах, но затем, все же вышел, не проронив больше ни слова.

Глава 19

Время шло быстро, и не успел эмир поразмыслить, как вернулся посланный Артуз и сказал, что все готово, а часть недавно вернувшихся  торговцев, ждет указаний.

–   Указаний не будет. Пусть ждут своего часа, – сурово возвестил эмир, полагая, что время для их оправдания еще не настало.

Они вместе вышли на палубу, и эмир отправился к капитанскому мостику.

Часть экипажа, оставленного Мюром, с интересом наблюдала за действиями   новоявленного капитана.

–    Поднять якорь, – закричал тот сильно, и небольшой ветер донес его слова аж до берега, – ставь паруса.

Команда бросилась выполнять указание, несмотря на то, что эмир забыл указать некоторые дополнительные детали и поднять трап.

Но, хорошо обученные моряки и так знали, что им надо делать. Им лишь требовался тот, кто просто подаст команду и развернет судно в обратную сторону.

После очередной выполненной ими команды, судно начало свободно отходить от причала.

Эмир покрутил штурвал влево, и корма сразу начала забирать направо, в то время как нос оставался почти на месте.

–     Рано еще, – кто-то закричал из моряков, завидя что корабль начал разворачиваться, но эмир уже понял свою ошибку, и убрал руль обратно.

Судно снова выровнялось и отошло уже дальше.

–   Теперь можно, –  закричал тот же голос, и эмир опять проделал то же самое.

Нос сразу ушел влево, а корма, к удивлению, осталась на месте.

"Там, видимо, было слишком близко к берегу, и мы чуть было не посадили на мель судно", – подумал тут же Абдах, чувствуя, как его лицо и спину обдало жаром.

Но, слава Аллаху, все закончилось благополучно, и они тихо удалялись от берега.

– Куда же плыть? – подумал, было, эмир, всматриваясь в темноту, но тут подбежал кто-то из моряков и, обратившись по-морскому, сказал:

–   Слушайте, капитан. Надо потушить бортовые огни и отойти дальше от берега. В этих местах много подводных камней и отмельных мест.

–   А зачем тушить огни? – не понял вначале Абдах, соглашаясь внутри со вторым.

–   Чтобы с берега не видно было, – так же невозмутимо отвечал моряк.

–    А как другие? Не пойдут ли нам навстречу, и не столкнемся ли мы?

–    Нет, – также уверенно произнес тот, – в такое время в море не ходят. А кто дрейфует, как мы сейчас, то зажигает огни, и мы их обязательно увидим.

–   А если найдутся все же такие, сходные нам? – донимал того эмир.

–   В таком случае, надо кричать: свистать всех наверх.

–   А, что это значит? – удивился Абдах.

–   Это значит, что вся команда должна занять свои места и приготовиться к абордажу.

–    Это еще что?

–   А это значит, – спокойно отвечал ему моряк, – внимательно смотреть в темноту и пытаться поймать того, кто хочет принести нам беду, то есть взять его в плен, цепляясь за его борта крюками или чем-то еще, а заодно, шестами и палками, чтоб не навредить себе.

–   А-а, – дошло до эмира, – это все равно, что привязать к себе лошадь другого и вести за собой.

–   Не совсем так, – почему-то поколебался моряк, – но очень близко.

–    Ну, хорошо, – согласился Абдах, – я вижу, ты много знаешь. Поэтому, берись за штурвал и веди судно.

–   А куда мы пойдем? – удивился тот такому повороту событий.

–    Обойдем берег справа,– уверенно произнес эмир, вспоминая одному ему известные там тропы.

–    Но, там камни, – возразил тут же моряк, принимаясь за штурвал.

–    Ничего, подойдем поближе, и ты бросишь якорь, а   мы  с частью моих людей уйдем вплавь.

–    А другие как? – снова спросил моряк.

–    Сверху над собой, а лучше на тех же плотах из корзин.

–    Вот здорово, – почему-то удивился выдумке эмира моряк, – а мы и не знали раньше, как переправлять груз в таких вот местах, а оказывается очень просто.

–    Да, просто, – согласился Абдах, – только, если не очень нагружать их, а то они затонут.

–    Ничего, все же лучше, чем на лошадях. Никогда не знаешь, что она вытворит в воде. Однажды, утащила в море одного торговца, так и не успевшего выпутаться из, окутавших его ноги, поводьев.

–   А что, лошади, действительно, плавают? – удивился теперь уже Абдах.

–   А вы не знали, капитан? – также по-морскому говорил управляющий судном.

–   Нет. Я слышал об этом, но ни разу не приходилось.

–    О-о, – протянул тот, – это очень интересно. Такое ощущение, будто под тобой водяной вихрь, хотя и опасно очень.

–    А почему?

–    Потому, что можно попасть под ее копыта, если свалиться в воду, а тогда смерть.

–     А почему упасть. Что, удержаться нельзя?

–     Можно, но очень трудно. Лошадь вся ходит ходуном, и кажется все время, что она тонет, но на самом деле плывет. В основном, пугаются от этого и убегают. Так же случилось и с тем торговцем.

–    Да, это интересно, – сухо произнес эмир, – и много лошадей у вас на судне?

–   Сейчас нет. Мы их продали.

–    Вот.., – выругался про себя только ему известными словами эмир, в душе проклиная того же Мюра, но делать нечего и приходилось мириться с тем, что есть.

–    До берега осталось чуть больше полумили, – сказал моряк, на секунду отрываясь от штурвала и унося взгляд в сторону эмира.

–    Ближе можно?– спросил тот.

–    Да, но немного. Я думаю, все же метров пятьсот вам придется плыть. Но, там много отмелей. Мы часто купались, поэтому большую часть вы пройдете пешком.

–  Хорошо, хоть так, – проронил эмир, понимая, что это будет сделать довольно тяжело, так как часть его охраны вовсе не умела плавать. Надо было что-то придумать.

И тут снова на помощь пришел молодой моряк.

–  Я знаю, что вам нужно. У нас на судне есть небольшая лодка. Правда, она дырявая, но ее можно быстро починить.

–   До двух часов управимся? – спросил быстро Абдах.

–   Я думаю, да. Правда, нужен небольшой огонь.

–    Это можно, но где его развести?

–    В трюме, специально для этого, есть место, – отвечал все тот же моряк, – и там вполне спокойно можно все сделать.

–    Хорошо, я постою здесь пока, а ты сбегай и сообщи об этом моему помощнику Артуз-беку, и ему объясни, что нужно сделать.

–    Слушаюсь, – радостно воскликнул тот и бросился выполнять.

–    Совсем молодой, – подумал про себя Абдах, – но, уже кое-что понимает. Надо бы о нем позаботиться по приезду. Только вот дела, не забыть бы. А впрочем, что это я? Отдам ему корабль. Мюру он все равно не нужен. Пусть командует, а заодно и обучает других. Открою школу морскую на этом судне. Пускай обучаются другие. В будущем может пригодиться...

На мостик снова выбежал молодой моряк и доложил о том, что все сделано.

–   Молодец, – похвалил его эмир, уступая место у штурвала, -а теперь, давай, подводи судно ближе к берегу.

–   Я сказал одному моряку, чтобы он с носа следил и освещал фонарем путь. Когда покажутся камни, он крикнет.

–   А с берега нас не видно?– забеспокоился эмир.

–   Нет, берег далеко, да и скалы не дают увидеть огня, а если кто и смотрит, то подумает, что загорелся бакенный фонарь.

–    Это еще что? – снова спросил Абдах.

–    Возле берегов, у самых опасных мест, обычно ставят фонари, чтобы  идущим к берегу кораблям было видно, где опасность. Но, чайки часто разбивают их стекла, думая, что это маленькое солнце, и они тухнут.

–    А кто их зажигает?

–    Они горят почти все время. И только иногда, один человек с берега проверяет их и добавляет масло, и меняет трут. Его так и зовут – бакенщик.

–    А он не опасен, как враг?

–    Нет. У нас моряков таких правил нет. Этим пользуются все: и пираты, и мы, и другие. Поэтому, он сам по себе, и его никто не трогает.

–    Но, он все же человек и чей-то подданный?

–    Нет, он никому не подчиняется. Моряки дают ему хлеб, рыбу, одежду, иногда заходя в его хижину. А живет он там, на берегу у высокой скалы, – и моряк махнул в темноту рукой, – да, и не нужен он вовсе никому, так как стар, без семьи и к тому же глух.

–    Интересно все это, и очень даже забавно, – произнес в ответ эмир, – на земле империи живет человек, никому не подчиненный и делает добро людям.

Моряк промолчал, понимая, что это размышления более высокого уровня.

И это снова понравилось Абдаху. Ему искренне нравился этот молодой, еще не окрепший человек, и он хотел ему ответить тем же.

–  А сколько тебе лет? – неожиданно спросил он у юноши.

–  Двадцать один, – ответил тот, немного смущаясь, – а зачем вам знать?

–   Да, это я так, интересно знать, как такой молодой может во многом разбираться. Иногда, людям требуется очень долго, чтобы познать все это.

–    А я схватываю, как чайка на лету, – отвечал молодой человек, – что говорят старшие, обдумываю сам и прикидываю: могу ли я это сделать, а потом беру и делаю.

"Совсем, как я", – подумал было Абдах, но вслух произнес:

–    И  много же ты послушал?

–    Нет, – честно признался моряк, – мало, но хотелось бы больше.

–   Я тоже так думаю, – ответил эмир и направился к спуску с мостика, – пойду, посмотрю, что там делают.

Моряк ничего не ответил, и это снова понравилось Абдаху. «Не болтун, а человек дела – вот главное его достоинство».

И с этой мыслью он спустился на палубу, а затем пролез в трюм.

Повсюду кипела работа. Кто разливал смолу и подносил к здесь же находившейся лодке, кто шпаклевал, затыкая дыры чем-то подобным соломе, обмакивая ее в смоле, а кто просто чинил ее древние и ветхие стороны.

У Абдаха закралось даже сомнение: а выдержит ли она, эта худенькая лодченка, вес нескольких человек с их ружьями и другим.

Но, осмотрев, как следует, ее с разных сторон и попробовав зачем-то руками, он все же убедился в ее надежности, и спокойно наблюдал за ремонтом со стороны.

Подошел Артуз и, как бы извиняясь, произнес:

–   Извини, Абдах, я не знал, что потребуется целое войско для того, чтобы разрешить все это, – и он указал рукой на копошащихся в трюме людей.

–   Ничего, это всем в пользу. Пусть учатся, может кто-то сможет сам строить корабли.

–   Да, это верно, – согласился Артуз, снова уходя в сторону

и подсказывая кому-то, как надо шпаклевать дыры.

–   Смотри-ка, он и сам уже чему-то научился, – подумал эмир, наблюдая за своим другом.

Вот так и учатся все, чему бы то ни было. Когда в беде, когда в каком-то общем порыве, иногда в злобе, но лучше всего это получилось бы в людском счастье. Но, как вызвать его к людям, пока было неизвестно.

Спустя еще время, работы подошли к концу. Огонь загасили и только чуть-чуть осталось разогретой смолы.

–  Залейте ею бока лодченки, – сказал Абдах, подошедший ближе и просматривающий работу подчиненных, – все же, меньше течь будет сквозь эти дыры, – и он указал пальцем на целую горсть махоньких дырок с бортов лодки.

Люди выполнили его указания, и дыр стало поменьше. Тогда он приказал добавить еще немного смолы, но, увидев, что огонь уже потушен, махнул рукой и сказал:

–    Ладно, оставьте, времени мало, да и огня уже нет. Сойдет на время нашего перехода, но дальше надо полностью ее обдать смолой. Тогда она   станет крепче, и не будет так светиться. Давайте, потихоньку поднимайте ее наружу, – и он вышел из трюма.

Для подъема был специально придуманный механизм в   виде веревок и небольших соединений, что давало возможность, натягивая те же веревки и отступая в сторону, поднимать какой-либо груз наверх.

Для этого так же разбиралась часть самой палубы. И именно из-за этого здесь никогда не применяли гвоздей. Доски ходили свободно, но достаточно плотно прилегали друг к другу, и это создавало видимость, что они закреплены.