Текст книги "Витте"

Автор книги: Сергей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

Воинские поезда начальник движения стал пускать друг за другом с промежутком в 20–25 мин. По действовавшим в те времена правилам поезд с одной станции нельзя было отправлять в путь до тех пор, пока предыдущий не прибудет на следующую станцию и не сообщит о своем прибытии на станцию отправления по телеграфу. С. Ю. Витте страшно рисковал – ведь семафоров и электрической сигнализации в ту пору на Одесской дороге еще не было, – но обошлось без наездов состава на состав.

Другая проблема, которую он решил, – это перевозка раненых с театра военных действий во внутренние губернии. К началу войны Россия имела всего-навсего 5 специальных санитарных поездов. Они были оснащены всем необходимым оборудованием, укомплектованы специально подготовленным персоналом, куда входили и священники (по два священнослужителя Русской православной церкви на состав). Кухни санитарных поездов были настолько хорошо оборудованы, что их тяжесть едва выдерживали вагонные рессоры. Одна беда – в такой поезд можно было поместить только 30 – максимум 50 человек. Таким образом, потребность действующей армии в санитарных поездах удовлетворялась на мизерном уровне. Раненых и больных страдальцев, которых прибывало с полей сражений по нескольку сотен в день, просто некуда было девать.

Начальник службы движения Одесской дороги изобрел так называемые «приспособленные» поезда: «…Я прямо распорядился класть в товарные вагоны солому, на солому класть раненых и больных и таким образом везти на соломе в Россию» ³⁶. Такой «приспособленный» поезд хотя и поднимал до 500 человек, но имел массу неудобств. У него не было штатных сестер милосердия, вагоны сильно трясло в пути, медицинскую помощь раненые могли получить только на остановках – товарные вагоны, как известно, до сих пор не сообщаются друг с другом. Вагоны не имели лестниц и ватерклозетов, поэтому пассажирам, рискуя здоровьем, а нередко и жизнью, приходилось спрыгивать прямо на путь. Можно представить себе мучения несчастных больных дизентерией, которых в каждом поезде было помногу ³⁷. По пути следования поезда теряли раненых и больных, а станции Одесской железной дороги превращались в вонючие клоаки.

К разгильдяйству в России во все времена относились терпимо – в оправдание всегда можно сослаться на различные объективные обстоятельства. По-видимому, задержку с передачей подвижного состава с внутренних линий на прифронтовые дороги, о чем С. Ю. Витте негодовал и много лет спустя, оставили без последствий для непосредственных виновников. Зато полезные инициативы, именуемые на бюрократическом жаргоне «самоуправством», раздражали всевластное российское чиновничество. По поводу самовольных действий молодого начальника движения Одесской дороги был поднят страшный шум и даже назначено служебное расследование.

Справедливость на сей раз восторжествовала. Проверяющий, а им был начальник управления военных перевозок Военного министерства генерал-лейтенант M. H. Анненков, доложил по инстанции, что лучше отправлять раненых и больных в товарных поездах на соломе, нежели оставлять в Яссах, где всех их ожидала неминуемая смерть. Действия С. Ю. Витте по перевозке войск на театр военных действий и обратно были признаны блестящими. Он получил высочайшую благодарность, объявленную в приказе по Министерству путей сообщения, и своеобразное поощрение: в 1878 году по повелению императора Александра II вместо тюремного заключения за Тилигульскую катастрофу он был наказан «по-отечески» – посажен на две недели на гауптвахту. К тому времени С. Ю. Витте уже переехал на жительство в Петербург, где служил в правлении акционерного Общества Юго-Западных железных дорог и участвовал в занятиях так называемой Барановской комиссии. Так вот, днем он трудился в комиссии и правлении, а ночевать отправлялся на гауптвахту на Сенную площадь. Такой своеобразный режим заключения был ему определен самолично императором по ходатайству графа Э. Т. Баранова.

Пробуждая «спящие силы»

Высочайше учрежденная комиссия для исследования железнодорожного дела в России была создана 22 июня 1876 года. Председателем ее стал личный друг императора Александра II генерал-адъютант граф Эдуард Тимофеевич Баранов, отчего комиссию прозвали «Барановской».

«Граф Баранов был весьма почтенный человек. Он вместе с тем был еще и председателем Департамента экономии Государственного Совета. Говорил он чрезвычайно важно, произнося слова и отдельные фразы, как Пифия. Он был очень доброжелательным, воспитанным человеком, по манерам крайне важным, а в действительности весьма простым и добрым, но, конечно, железнодорожного дела, да и вообще никакого серьезного дела он не знал» ³⁸.

Управляющим делами комиссии был назначен генерал-лейтенант Михаил Николаевич Анненков. Типичный офицер Генерального штаба, большой болтун и любитель уклоняться от истины – такую аттестацию дал ему в «Воспоминаниях» С. Ю. Витте ³⁹.

М. Н. Анненков представлял в Барановской комиссии Военное министерство. От Министерства путей сообщения в ее работах участвовал тайный советник инженер Канут Генрихович Шернваль, от Государственного контроля – тайный советник Тертий Иванович Филиппов, от Министерства юстиции – статский советник Анатолий Федорович Кони. Были представители и других ведомств: Второго отделения собственной его величества канцелярии, Министерства финансов и др. Все вместе они составили так называемую «высшую комиссию». Ниже рангом стояли местные подкомиссии: Петербургская, Варшавская, Киевская и др. С. Ю. Витте входил в Барановскую комиссию как член Петербургской подкомиссии.

Члены комиссии изучали разнообразную документацию и разъезжали по дорогам для непосредственного ознакомления с их состоянием. Товарищ министра финансов Федор Густавович Тернер как-то раз взобрался на локомотив и совершил поездку от Петербурга до Колпина, желая ощутить себя машинистом во время пути ⁴⁰. Членов комиссии интересовала положительная и, главным образом, отрицательная информация о состоянии станционного хозяйства, положении рабочих и служащих, о фактах залежей и пропаж грузов, неправильного применения тарифов. Результаты произведенных исследований публиковались в виде объемистых трудов.

Барановская комиссия сыграла большую и еще не вполне оцененную роль в истории российского железнодорожного хозяйства. Идея об объединении железнодорожных линий в несколько больших групп родилась в ее недрах; она была изложена и тщательно аргументирована в специальной записке, напечатанной в первом томе трудов комиссии ⁴¹. Первоначально Одесскую железную дорогу намеревались слить с Харьковско-Николаевской и Фастовской, затем – с Киево-Брестской и Брестско-Граевской. Из них составилось акционерное Общество Юго-Западных железных дорог. 9 июня 1878 года император Александр II утвердил его устав.

В новом транспортном предприятии С. Ю. Витте получил должность начальника эксплуатационного отдела при правлении. Так как правление находилось в Петербурге, то С. Ю. Витте перебрался туда на жительство. К переезду в столицу его побудили еще и важные обстоятельства личной жизни, которые редакторы первого издания «Воспоминаний» С. Ю. Витте посчитали нужным опустить.

Как раз в то самое время он собирался жениться на Н. А. Спиридоновой, урожденной Иваненко. Из хорошей дворянской семьи – ее отец был предводителем дворянства в Чернигове, она к тому же была еще и настоящей красавицей. Выйдя замуж за И. А. Спиридонова очень молодой девушкой, не достигшей еще и 17 лет, она бросила супруга, оказавшегося совершенно беспутным, и переселилась в Одессу, где С. Ю. Витте ее повстречал и влюбился. А влюбившись, начал хлопотать о разводе, в чем преуспел лишь после того, как заплатил ее мужу небольшую сумму денег в качестве отступного.

И. А. Спиридонов был сыном корпусного военного врача и жил в Киеве. Он был заядлым картежником и на этой почве втянул свою юную жену в скверную историю. Нуждаясь в деньгах для оплаты карточных долгов, он подговорил ее украсть у старшей сестры ценный браслет, рассчитывая на то, что родственники не станут поднимать шума. Негодяй просчитался – история получила огласку, а жертва несчастной любви к мужу была предана суду. Исключительно благодаря Сергею Сергеевичу Гончарову, председателю Киевской судебной палаты, которого она в отчаянии посвятила во все обстоятельства своего проступка, Н. А. Спиридонова была спасена от позора, оправдана судом и уехала из Киева. Поскольку шум от всей этой истории еще не успел улечься, С. Ю. Витте посчитал неудобным приезжать в Киев вместе с Н. А. Спиридоновой как женой. Поэтому он был даже рад назначению в Петербург, где и отпраздновал свадьбу ⁴².

***

Как вспоминал много лет спустя А. Ф. Кони, на заседаниях Барановской комиссии С. Ю. Витте держал себя чрезвычайно скромно. Не раз он приходил на помощь M. H. Анненкову, который говорить совершенно не умел и запутывался в своих предложениях без сказуемого и бесконечных «так сказать». Веское и дельное разъяснение обсуждаемого вопроса молодым С. Ю. Витте сразу все ставило на свои места ⁴³.

В «Воспоминаниях» С. Ю. Витте называет себя «душою комиссии» графа Баранова, и это было, судя по всему, действительно так: он составил очерк истории железнодорожных съездов в России, напечатанный в одном из томов трудов комиссии ⁴⁴, и, главное, разработал проект устава русских железных дорог. Этим уставом, после одобрения его Государственным советом и утверждения императором, все казенные и акционерные железнодорожные общества должны были руководствоваться как законом.

К тому времени, когда С. Ю. Витте принялся за работу над железнодорожным уставом, у него уже сложились ясные представления о том, как русские железные дороги должны управляться. Он планировал создать автономный от Министерства путей сообщения совет по железнодорожным делам («Высший железнодорожный совет») по образцу аналогичных учреждений Западной Европы: Франции, Пруссии, Австрии, Саксонии. В него должны были войти как представители государственных ведомств, так и деловых кругов страны ⁴⁵.

В замечании на представленный С. Ю. Витте проект министр путей сообщения адмирал К. Н. Посьет указал, что им создаются фактически два министерства путей сообщения: один – единоличный орган, другой – коллегиальный. В виттевской идее дополнить бюрократическое централизованное управление коллегиальными структурами с участием цензовой общественности министр путей сообщения усмотрел крамолу: «Подобный совет представляет собой совершенно новый тип высшего государственного установления, в основание коего легли начала, не присущие нашему государственному строю. Этому совету предоставляются такого рода полномочия по железнодорожным делам, которые превосходят, в иных случаях, степень власти высших государственных установлений» ⁴⁶.

Слух о том, что С. Ю. Витте замышляет что-то невиданно радикальное, мгновенно разнесся по чиновному Петербургу и достиг ушей министра внутренних дел и начальника Верховной канцелярии графа М. Т. Лорис-Меликова. Всесильный временщик императора Александра II, хорошо знавший подполковника Нижегородского драгунского полка Александра Витте, вызвал виновника на беседу. Разговор шел за завтраком во флигеле Царскосельского дворца, где жил в то время «диктатор государева сердца» (выражение M. H. Каткова) Михаил Тариелович Лорис-Меликов. Между ним и С. Ю. Витте состоялся следующий диалог:

«– А скажи, пожалуйста, душа мой, ты составлял устав?

– Да, – говорю, – я.

– Да, – говорит, – знаю, кто же другой. Ведь Баранов, почтенный человек, не мог же составить так; Анненков – тоже не мог… Да мне и сказали, что все это ты написал.

– Да, – говорю, – я.

– А скажи, пожалуйста, как ты думаешь, вот этот устав – против устава, в сущности, никто сильно и не возражает, а возражают против совета по железнодорожным делам, – скажи мне по совести, нужно, чтобы этот совет прошел или не нужно? Вот, – говорит, – министр путей сообщения Посьет рвет и мечет против этого совета, а почтенный Баранов настаивает на необходимости этого совета; вот ты мне по совести и скажи: нужно проводить этот совет, как ты думаешь?

– Я ему говорю: видите, граф, с одной стороны, в сущности, если министр путей сообщения порядочный человек, если он знает свое дело, то, конечно, совета не нужно, потому что это есть известный тормоз для деятельности министра, а с другой стороны – я вот с тех пор, как существуют у нас железные дороги, не видел и не помню ни одного министра путей сообщения, который бы знал свое дело и который действительно был бы более или менее авторитетен. Вот при таких условиях, конечно, лучше управляться коллегией, т. е. советом по железнодорожным делам, нежели министром путей сообщения» ⁴⁷.

Аргументация С. Ю. Витте не убедила графа, а только привела его в состояние крайнего раздражения: «Что ты, душа мой, мне одно и то же толкуешь. Проведи да проведи… Тебе хорошо говорить, а ты думаешь, это так же легко сделать, как сказать?» И граф рассказал Витте поучительную историю из своей офицерской юности. История эта была о том, как фельдфебель учил писарей танцевать мазурку: «Вы, – говорит, – чтобы танцевать мазурку, должны так делать: ногами делайте, что хотите, а в голове такт держите, тогда и выйдет мазурка. Так вот (продолжал Лорис-Меликов) ты мне говоришь: сделай да сделай, ты болтаешь, болтаешь, а мне в голове надо такт держать, если я, – говорит, – не буду в голове такт держать, то, пожалуй, меня государь, – говорит, – выгонит» ⁴⁸.

Такт держать в голове С. Ю. Витте за свою жизнь так и не научился. Танцевать бюрократические мазурки у него никогда хорошо не получалось. Проект общего устава железных дорог обсуждался в Барановской комиссии в декабре 1881 года, когда Александра II уже не было в живых, а «диктатор его сердца» был низвергнут с бюрократических вершин. Для С. Ю. Витте обсуждение устава не представляло большого интереса, поскольку раздел с планом реформ управления дорогами вообще был выведен за рамки дискуссии. Тем не менее он выступил несколько раз, после чего отбыл к новому месту службы в Киев.

Проект общего устава железных дорог, составленный С. Ю. Витте, открывался разделом, озаглавленным «Железнодорожные установления. Общие положения». Тот устав, который получил высочайшее утверждение 12 июня 1885 года и стал законом, начинался разделом: «О перевозке пассажиров и грузов по железным дорогам» ⁴⁹.

***

Последняя четверть XIX столетия стала временем невиданно быстрого количественного и качественного развития железнодорожного транспорта. Европа и Северная Америка покрывались сетью железных дорог не по дням, а по часам. Только построенные и едва пущенные в эксплуатацию магистрали перестраивались в духе новых требований эксплуатации и новых транспортных технологий.

Приход С. Ю. Витте на железнодорожное хозяйство совпал с окончанием первого периода в истории транспортного машиностроения. На смену старым паровозам пришли новые системы компаунд. Они отличались от своих предшественников тем, что имели цилиндры как высокого, так и низкого давления. Отработанный пар из цилиндра высокого давления переходил в цилиндр большего диаметра, где вторично расширялся, после чего выпускался в атмосферу. Паровозы системы компаунд давали большую экономию на топливе (примерно 15–30 %); с конца 1870-х годов они стали быстро распространяться ⁵⁰. За 70 лет (1829–1899) скорость паровозов увеличилась в 5 раз, мощность – в 100 раз, сила тяги – в 30 раз. Их вес возрос с 4 т до 112 т, а вес состава поездов увеличился в 10 раз ⁵¹. Немалый вклад в совершенствование компаунд-паровозов внесли русские инженеры, особенно А. П. Бородин (1848–1898).

Затем в эксплуатацию были пущены так называемые сочлененные или гибкие паровозы. В паровых машинах стал применяться перегрев пара, который повышал коэффициент полезного действия паровой машины, не усложняя при этом конструкции паровоза и способов управления им. Паровозостроители начали применять новые качественные стали; машины оснащались более точными приборами и совершенными механизмами. Обновлялся и вагонный парк железных дорог: создавались новые конструкции кузовов рессорного подвешивания, тяговых приборов, буферного устройства. Пассажиры с удовлетворением встретили спальные вагоны системы «пульман», созданные в США в конце 60-х годов XIX века. Были сконструированы специальные вагоны для перевозки заводского оборудования большой тяжести, цистерны для наливных грузов и т. п.

Исключительное значение для безопасности перевозок имели сконструированные в этот период пневматические тормоза Вестингауза. С 1872 года, после того как действие этого тормоза было автоматизировано (ранее кондукторы каждого вагона должны были производить торможение вручную), он получил всеобщее признание.

В конце века начинается реконструкция и путевого хозяйства: в зависимости от интенсивности движения стали сооружаться однопутные, двухпутные и многопутные дороги; после введения бессемеровского способа литья железные рельсы начали заменяться более надежными и долговечными стальными; создавались более тяжелые типы рельсов.

Исторический опыт показал, что конкуренция среди железных дорог, как и вообще в крупном промышленном производстве, ведет к концентрации, а затем и к появлению монополий. В Англии из большого числа мелких дорог в 70-х годах XIX века путем слияний составилось 7 крупных компаний, которые устанавливали монопольные цены на перевозки. Австрийские железные дороги достигли соглашения о прекращении тарифной конкуренции. Во многих странах государство начало вмешиваться в железнодорожное хозяйство.

Русская сеть железных дорог была поделена между несколькими десятками предприятий, казенных и акционерных. В апреле 1876 года, как уже говорилось выше, родился проект ее радикального преобразования: 53 железнодорожные линии предполагалось объединить в 10 крупных обществ. Первой ласточкой и явилось Общество Юго-Западных железных дорог.

Оно уже в самом начале обещало сделаться крупнейшим в стране перевозчиком грузов и пассажиров. Общество эксплуатировало рельсовую сеть общей протяженностью 2300 верст, и при присоединении Бендеро-Галацкой дороги – 3695 верст. Протяженностью своих линий оно немногим уступало знаменитому Главному обществу российских железных дорог, которому принадлежали магистрали длиной в 2221 версту ⁵². Правда, в отличие от линий Юго-Западного общества, дороги Главного общества непосредственно не смыкались друг с другом.

Юго-Западные дороги имели 7 конечных станций (Одесса, Киев, Унгени, Елисаветград, Волочисск, Радзивиллов, Граево) и 10 узловых (Раздельная, Бендеры, Бирзула, Жмеринка, Казатин, Фастов, Здолбуново, Ковель, Брест, Белосток). Линии общества проходили почти параллельно юго-западной границе России и составляли кратчайший путь между Черным и Балтийским морями. Они пересекали Херсонскую, Бессарабскую, Подольскую, Волынскую, Киевскую, Гродненскую и Ломжинскую губернии; соединялись с магистралями, которые вели вглубь России; сами непосредственно выходили к границам Германии, Австро-Венгрии и Румынии. Дороги Юго-Западного общества имели важное стратегическое и политическое значение; в перевозках коммерческих грузов их роль также была весьма велика.

Какие экономические выгоды давало объединение трех железнодорожных компаний в одну? О них подробно говорилось в специальной записке, рожденной в недрах комиссии графа Э. Т. Баранова, с длинным названием «О причинах постоянных задержек грузов на русских железных дорогах и о мерах, которые необходимо принять для устранения означенных задержек» ⁵³.

На первое место было поставлено уменьшение эксплуатационных расходов ввиду снижения издержек по центральному управлению. Затем предприятие с магистралями длиной 2–3 тыс. верст могло позволить себе роскошь устроить и эксплуатировать крупные, хорошо оборудованные мастерские вместо многих мелких. Большой компании легче обзавестись и значительным оборотным капиталом, без которого немыслимо ведение транспортного предприятия немалых размеров. Наконец, необходимое единообразие служб облегчало перевозку грузов и делало проезд по российским железным дорогам безопаснее.

Общество Юго-Западных дорог сделалось крупнейшим в империи еще и по размерам капиталов. Акционерный капитал общества составил 50 млн кредитных рублей. Каждая его акция имела от государства 5%-ную гарантию доходности. Это значило, что если Общество закончит финансовый год с убытком или с малой прибылью, то доход в размере 5 % на акцию держатели бумаг получат из средств Государственного казначейства. Серьезная льгота, она вынуждалась плачевным техническим состоянием всех его магистралей.

***

При переходе на службу в новую компанию С. Ю. Витте был фактически понижен в должности – начальник службы движения входил в число ближайших помощников управляющего дорогами и по своему статусу был выше, чем начальник эксплуатационного отдела правления. При чтении «Воспоминаний» С. Ю. Витте трудно отделаться от впечатления, что своим новым назначением он был слегка уязвлен. Блестяще справившись с труднейшими воинскими перевозками по одной из самых проблемных дорог страны, он имел полное право претендовать на то, чтобы сохранить свою должность в новой компании. Ко всему прочему, Одесская дорога была крупнейшей в Юго-Западном обществе.

Однако его обошли назначением. Как объясняет сам С. Ю. Витте, правление Общества начало тянуть на руководящие посты в администрации своих людей. В действительности все обстояло гораздо сложнее. Дело было в том, что на первый план выдвинулись не эксплуатационные вопросы, в решении которых С. Ю. Витте был признанным специалистом, а строительные и технические, относившиеся к службам пути и тяги.

Тщательное обследование Юго-Западных дорог, проведенное экспертами комиссии графа Э. Т. Баранова, вскрыло неприглядные картины.

Одесская дорога, старейшая и самая крупная на юге России, занимала «…первое место по крайней непозволительной небрежности к нуждам служащих. Нигде на остальных дорогах этой группы нельзя найти таких станций, как Бирзула… На станции Бирзула поселение в вагонах разрослось в правильную колонию под названием Молдаванка. Это есть… временное помещение, существующее со времени основания дороги и состоящее из 30–40 вагонов системы Шевалье… Вагоны сняты с колес и поставлены прямо на землю, отчего, конечно, все испарения земли идут прямо в жилой вагон, что не может выгодно отражаться на здоровье его обитателей» ⁵⁴.

Дежурная часть для кондукторов Жмеринского участка и Елисаветградской ветки имела 5 кроватей и двухэтажные нары без тюфяков, подушек и одеял; для каждого отдыхающего в изголовье было положено по большому полену ⁵⁵. Антисанитарные условия вели к росту заразных болезней среди железнодорожного персонала.

Будки, казармы и товарные платформы находились в крайне запущенном состоянии; станции Киев, Брест, Белосток, Товарная, Одесса и Казатин не удовлетворяли элементарным требованиям движения. Ремонтных мастерских имелось недостаточно; железнодорожные пути и даже балластный слой нуждались в срочном ремонте. Наконец, в ходе обследования было выявлено «…полнейшее неустройство службы тяги и крайне расстроенное состояние подвижного состава, который к тому же распределен нерационально…» ⁵⁶.

Хотя подвижной состав на всех дорогах Общества во время военных действий был значительно увеличен, в нем ощущался крайний недостаток. Из 640 паровозов 130 нуждались в капитальном ремонте ⁵⁷. 94 паровоза и 1600 вагонов были полностью изношены и возобновлению не подлежали ⁵⁸. Несмотря на принятые экстренные меры, к 1 января 1880 года уже 219 паровозов нуждались в безотлагательном капитальном ремонте ⁵⁹.

Невольным виновником создавшегося чрезвычайного положения являлся С. Ю. Витте. В отчете Общества Юго-Западных дорог за 1879 операционный год говорилось: «…Одесская железная дорога, обладавшая 303 паровозами, прибегла к крайней, оправдываемой только чрезвычайными обстоятельствами, мере: употреблять паровозы в дело беспрерывно, сменяя лишь паровозную прислугу. Таким образом, паровозы находились в распоряжении лиц, не ответственных за их состояние, и на одних и тех же паровозах постоянно ездили другие машинисты и кочегары. Система эта, употребляемая в Америке на дорогах новых, не имеющих еще достаточных средств для ремонта, ведет к тому, что паровозы весьма скоро приходят в совершенную негодность и за сим уже не ремонтируются, а отдаются паровозостроительным заводам для разборки» ⁶⁰.

Для выработки экстренных мер по исправлению сложившегося тяжелейшего положения была образована специальная комиссия, куда вошли инженер И. Ф. Кениг (Николаевская железная дорога), профессор Н. П. Петров, профессор И. А. Вышнеградский, инженер А. П. Бородин. Комиссия пришла к выводу о необходимости безотлагательного увеличения «…сборочных помещений мастерских на 30 паровозов с соответствующим увеличением всех остальных цехов киевских и одесских мастерских, увеличением стойл паровозов, устройством больших вагонных мастерских в Одессе и Бресте и расширением средств для малого ремонта паровозов и вагонов всех главных депо и передаточных узловых станций» ⁶¹.

Эта задача была возложена на нового управляющего дорогами. В 1880 году, когда формирование организационных и управленческих структур Юго-Западных железных дорог завершилось, на эту должность был назначен Дмитрий Акимович Андриевский. Строитель-путеец по специальности, он сосредоточил внимание на вопросах строительного характера, предпочитая капитальные сооружения с использованием лучших материалов дешевым времянкам. Он полагал, и не без основания, что всякая экономия, которая идет в ущерб прочности постройки, – безрассудная и нерасчетливая трата денег. При нем линейные служащие дороги были обеспечены квартирами.

Ввиду того что в состав Общества вошли линии, строившиеся в разное время, разными людьми и по разным проектам, во всех сооружениях наблюдалась огромная разница и в типах, и в системах, и в материалах, из которых они были выполнены. Вот один лишь пример: на дорогах Общества имелось 12 типов различных профилей рельсового полотна и систем скреплений. Уже с 1879 года начал осуществляться переход на единый тип рельсов, ремонт главных путей производился укладкой дубовых шпал. На второстепенные участки шли сосновые шпалы, а на шпалы из других пород дерева требовалось специальное разрешение Министерства путей сообщения.

Незаурядный администратор и организатор, Д. А. Андриевский находился во главе всего хозяйства Общества Юго-Западных железных дорог в течение шести лет. Затем, в 1886 году, он был назначен председателем его правления. После выкупа дорог Общества в казну в 1895 году Д. А. Андриевский возглавил Департамент шоссейных и водных сообщений и торговых портов Министерства путей сообщения. Умер он в Петербурге 9 июня 1900 года 57 лет от роду.

Вся работа по капитальному ремонту и реорганизации службы тяги легла на плечи другого инженера, А. П. Бородина. Не кто иной, как А. П. Бородин 15 марта 1879 года был первым назначен на должность управляющего дорогами Юго-Западного общества. Однако, получив замечание в приказе по Министерству путей сообщения, он обиделся, подал в отставку, но был оставлен главным инженером службы подвижного состава, тяги и мастерских.

Александр Парфеньевич Бородин родился 28 сентября 1848 года в семье потомственных дворян Санкт-Петербургской губернии. После окончания Санкт-Петербургского технологического института он поступил в Институт инженеров путей сообщения, окончив его в три года вместо положенных пяти. 28 лет от роду Бородин стал работать на ответственной должности управляющего Киево-Брестской дорогой. Коллеги считали его за средний тип «…между чисто кабинетным ученым и практическим деятелем; тип этот является тем более ценным, что в нем исключается возможность крайностей в выводах, свойственных как отвлеченному мыслителю, так и профессиональному практику» ⁶².

А. П. Бородин любил технику и знал в ней толк. Его вклад в дело последующего процветания Юго-Западных дорог трудно переоценить. Именно он обратил внимание на то, что имевшиеся железнодорожные мастерские не отвечали своему назначению. Когда дороги только сооружались, к ним относились как к чему-то второстепенному; впоследствии мастерским также не уделяли должного внимания, прежде всего потому, что скудные эксплуатационные доходы не позволяли привести их в надлежащий вид. Приняв в свое ведение службу подвижного состава, тяги и ремонта, А. П. Бородин ее реорганизовал коренным образом.

Русская паровозостроительная промышленность и в то время, и впоследствии не могла конкурировать с европейской и американской. По ряду причин, обсуждать которые здесь нет возможности, в России не появилось специализированного паровозостроения: производством паровозов и подвижного состава для железных дорог занимались многопрофильные машиностроительные заводы, выпускавшие широчайший ассортимент продукции от садовых лопат до двигателей внутреннего сгорания.

Всякому понятно, что специализация повышает производительность труда и этим снижает стоимость выпускаемой продукции. Цена русских паровозов была довольно велика сравнительно с европейскими и американскими. В среднем она составляла для пассажирского паровоза 23 тыс. руб., товарного 8-колесного – 30 тыс., товарного 6-колесного – 25 тыс. руб. ⁶³Ввиду дороговизны паровозов в России очень большое внимание уделялось их текущему и капитальному ремонту. Все крупные работы по поддержанию подвижного состава в надлежащем состоянии А. П. Бородин сосредоточил в двух больших прекрасно оборудованных мастерских – одесской и киевской. В сущности, им были созданы даже не мастерские, а целые заводы. Они могли самостоятельно собирать как товарные и пассажирские вагоны, так и паровозы.

А. П. Бородин был последовательным сторонником систематического обновления подвижного состава усовершенствованными типами машин; он внес большой вклад в дело распространения паровозов системы компаунд на русских железных дорогах и на дорогах Юго-Западного общества в первую очередь. Им была устроена первая в России опытная станция для испытания паровозов в стационарных условиях. А. П. Бородин основал первые в России железнодорожные лаборатории: химическую и механическую. Он разработал и предложил идею испытания паровозов в поездных условиях по принципу двойной тяги. Написанная А. П. Бородиным книга под названием «Опытные исследования над применением системы „компаунд“ и паровых рубашек к паровозным машинам», опубликованная в 1886 году, получила широкую известность во всем мире ⁶⁴.