Текст книги "Последний штурм — Севастополь"

Автор книги: Сергей Ченнык

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

ПЛАН АТАКИ

«Бездна причин нередко служила к расстройству самых правильных расчетов. Однако, в конце концов, и в большей части случаев, расчет берет верх над случаем!»

Сульт, наполеоновский маршал.

Каким бы сильным и разрушительным ни был обстрел, судьбу Севастополя мог решить только правильно спланированный, тщательно согласованный и точно рассчитанный штурм – прорыв пояса фортов с их промежуточными позициями.

Наверное, ни один план Крымской кампании не разрабатывался союзниками столь тщательно, как план последнего штурма Севастополя. Особое значение придавалось согласованности действий, точному временному расчету, буквально поминутному хронометражу. По мнению французского исследователя Крымской войны Алана Гуттмана, именно планирование стало основной причиной неудачи предыдущего штурма и привело к бессмысленной потере 1500 убитыми и ранеными англичан, 1600 убитыми и 2200 ранеными французов.^{661}

О плане атаки было доведено непосредственным исполнителям перед ее началом: «26-го августа (7-го сентября), пополудни, генерал Боске, созвав начальников дивизии и бригад, а равно генералов инженерной части и артиллерии своего корпуса, объявил им, что по приказанию главнокомандующего будет произведен решительный штурм на следующий день в полдень. Затем, изложив общий план нападения и предварив, что каждый из главных начальников получит особую инструкцию, Боске предложил генералам обозреть и изучить местность, на которой им придется двигаться и действовать. Вместе с тем, он приказал им соблюсти насчет времени штурма глубочайшую тайну. Еще на военном совете, 22-го (3-го сентября), было решено повести главную атаку на Малахов курган, устремив туда наибольшие силы; но вместе с тем, для развлечения внимания русских, атаковать их на всех пунктах, начав однако же второстепенные атаки не прежде, как по взятии Малахова кургана. Штурм был назначен в полдень – а не на рассвете – именно потому, чтобы атаковать нас в такое время, когда мы не ожидали нападения. К тому же Союзники опасались диверсии со стороны русской армии, действовавшей в поле: если бы штурм начался на рассвете, то вспомогательная армия успела бы в тот же день прийти на реку Черную и атаковать союзников с тыла; напротив того, при начале штурма в полдень русская армия не могла собраться до наступления сумерек и должна была отложить нападение до следующего утра. Наконец, чтобы обеспечить взаимное содействие различных частей войск и избежать ошибок, подобных той, которая случилась 6-го (18-го) июня, решено было не подавать никакого сигнала для начала штурма; а при определении назначенного времени руководиться часами генерала Пелисье, по которым начальники частей войск и английский главнокомандующий, генерал Симпсон, поставили свои часы утром 27-го августа (8-го сентября)».^{662}

Построение боевых порядков было стандартным и для англичан и для французов. Выделялись следующие элементы:

головы штурмовых колонн;

колонны саперов и рабочих с резервом;

штурмовые колонны;

резервы штурмовых колонн;

артиллерия сопровождения.

Последний элемент отсутствовал у британцев, что впоследствии в какой-то мере отрицательно сказалось на результатах атаки на третий бастион.

В дальнейшем такой порядок стал классическим и использовался всеми армиями конца XIX в. с незначительными видоизменениями. Первая линия (говоря современным языком – штурмовые группы) должна была дойти до укреплений, занять их и открыть сильный огонь. Они же должны были установить штурмовые лестницы. К каждой было приставлено по 8 человек. По плану за ними подходила линия саперов и рабочих, которые начинали расчистку проходов. Когда проходы будут готовы, в них входит основная штурмовая колонна, занимает все укрепление и очищает его от оставшихся защитников. Подошедшие резервы закрепляются в укреплении и вместе с артиллерией сопровождения не дают неприятелю вернуть его обратно.

Казалось, все рассчитано точно, оставалось единственное – исполнить замысел и взять Севастополь.

ПЛАН БРИТАНЦЕВ

Англичане должны были атаковать ненавистный им третий бастион – «Большой Редан», уже стоивший жизни сотням британских солдат, штурмовавшим это укрепление 6(18) июня. Главнокомандующий английской армии поручил непосредственное начальство над войсками в день 27 августа (8 сентября) генералу Кодрингтону: «Для штурма назначены две дивизии: 2-я, Маркгама и легкая, самого Кодрингтона, а в главный резерв – дивизии: шотландская, Колин-Кемпбела, и 8-я, Эйра. Число всех этих войск простиралось до 10720-ти человек, которые были распределены следующим образом: штурмовые колонны генерала Ширлея и полковника Виндгама, вообще состоявшие из 1000 охотников 2-й и легкой дивизий, в голове коих должны были идти 200 стрелков и 320 саперов и рабочих, с лестницами и шанцевым инструментом, а в хвосте – 200 саперов и рабочих, также с шанцевым инструментом. Позади штурмовых колонн следовали один за другим три резерва: первый – в 1500, второй – в 3000 и третий, главный – в 4500 человек».^{663}

^{Внутри Малахова кургана после взятия его французскими войсками. Английский рисунок из “The Illustrated London News”.} 

Ценой невероятных усилий английские солдаты в короткое время кирками и лопатами проложили себе путь к Третьему бастиону, подведя апроши на 196 м к исходящему выступу укрепления.^{664}Почему не удалось приблизиться на меньшее расстояние, англичане объясняют свойствами местного грунта, якобы на их участке преобладали скальные породы, в то время как у французов – глинистые.^{665}

Неудачи предыдущего штурма действовали гнетуще. Особого воодушевления не было. Некоторые офицеры видели «гнетущую» схожесть планов сентябрьского штурма с неудачным предшественником – июньским.^{666} Единственное, что в какой-то мере утешало сыновей Англии – понимание того, что взятие Севастополя может означать конец войне и, соответственно, их мучениям вдали от метрополии. Все понимали, что новая атака, сколь тщательно она ни была бы подготовлена, вновь будет не менее, если не более кровопролитной. Действительно, уже через несколько дней некоторым из них навечно было суждено остаться в негостеприимной крымской земле.

Как и их французские коллеги, британские солдаты и офицеры использовали оставшееся время для того, чтобы написать прощальные письма родным и близким. Сержант Гоуинг писал своим родителям: «Да, сегодня погибнут тысячи (а мы, по слухам, окажемся в самой гуще боя), но это будет великий день. Да охранит меня рука Господня – Его заботам вверяю я свою судьбу. Признаюсь честно, какой-то тихий внутренний голос пророчит мне смерть – и, если так и случится, надеюсь встретиться с вами в лучшем из миров, где нет места войнам. Мне нечего больше сказать – будь что будет. Уверен, я до конца исполню свой долг перед Родиной и Королевой. В какой-то мере я даже рад, что этот день настал: мы ждали его долгие месяцы, а теперь, еще до восхода солнца (сейчас оно только показалось из-за горизонта) Севастополь будет в наших руках. На этом позвольте закончить; прощай, дорогая, самая лучшая на свете матушка; прощай, мой добрый отец; прощайте, любящие братья и сестры. Это письмо будет отправлено только в случае моей смерти – я передал незапечатанный конверт одному из наших сержантов, что находится на лечении в госпитале; если я погибну, он сделает приписку и отправит письмо по адресу. Да пребудет с вами милость Господня, дорогие родные, и да поможет вам Бог пережить столь тяжкий удар. Ваш любящий сын Тимоти Гоуинг, сержант Королевских фузилеров».

Но – солдатское дело выполнять приказ, а схема атаки была разработана тщательно. Горький опыт учитывался в полной мере. Англичане должны были пойти вперед только после начала действий французов против Малахова кургана. Для французов действия союзников были нужны как отвлечение русских и создание условия невозможности переброски подкреплений.

Боевой дух британцев был конечно ниже, чем во время первого штурма города. Они были в ужасе от возможности повторения событий двухмесячной давности. К тому же у них, как ни у кого за время осады, развилась боязнь перед минно-взрывными заграждениями. И тому были основания.

К августу 1855 г. система заграждений перед Севастополем достигла своего апогея, и союзники трезво оценивали ее возможности. Для сардинцев она казалась вообще непреодолимой. Манфреди считал, что она только набрала прочность, несмотря на длительную бомбардировку, и доставит много хлопот при попытке ее преодолеть: «Союзникам, готовящимся к штурму, было известно, что за ближними пострадавшими батареями русских имеются другие – бастионные, специально для поражения штурмовых колонн; что если последние достигнут определенного рубежа, то подвергнутся обстрелу артбатарей крупнокалиберных орудий с Северной стороны; что в оборонительных порядках имеются разные укрытия с капонирами и пушками для стрельбы картечью; волчьи ямы, рогатки, различного рода препятствия, ловушки, чтобы держать штурмующих под огнем как можно дольше».^{667}

Неменьший ужас внушал англичанам страх подрыва на противопехотных фугасах. Были случаи, когда британцы отказывались двигаться вперед, мотивируя это наличием мин. Один британский офицер, описывая борьбу за третий бастион, писал: «К несчастью, запасные отряды, которые располагались вдоль пятой, самой передовой параллели, состояли из прибывших мальчишек, новобранцев: опровергнуть их заблуждение, что Редан заминирован по всем направлениям и заставить их двигаться вперед не могли ни слова, ни слезы, ни мольбы офицеров».^{668}

Сведения об эффективности минных заграждений крайне скупы. Но страх боязни перед ними со стороны солдат и офицеров союзных войск – лучшее подтверждение безошибочности действий русских саперов.

Главным объектом атаки англичан вновь был ненавидимый ими 3-й бастион. Вступать в бой им приходилось уже после того, как французы броском возьмут Малахов курган и начнут закрепляться на нем.^{669} Таким образом единственное, чем британцы могли оказать поддержку союзникам – удерживание русских от перебрасывания на решающий участок резервных подразделений.

Первую, основную, линию составили лучшие британские части: 2-я бригада Легкой и 2-я бригада 2-й дивизий. Атакующие разбивались на несколько эшелонов, каждый из которых имел собственную задачу. Все задействованные в штурме выходили на исходные позиции в 3, 4 и 5-й параллелях. Расстояние от ближайшей из них к бастиону – 5-й, составляло 285 ярдов (примерно 260 м).

Впереди шли две группы, по 100 человек из каждой бригады, под командой старших офицеров. Это был своеобразный таран, на который возлагалась задача максимально быстрого выдвижения к бастиону и прикрытие подхода второй линии. Им не требовалось лезть на вал. Достаточно было ружейным огнем загнать русских стрелков за бруствер. Противодействие артиллерии принималось за минимальное, учитывая, что к тому времени большая часть орудий, особенно выделенных для отражения атаки пехоты, будет выведена из строя длительной бомбардировкой.

За ними размешались еще по 160 человек с лестницами, которые возглавлялись старшими офицерами каждой бригады. Эта группа должна была под прикрытием первого отряда дойти до русских позиций, установить лестницы и удерживать их. На этом их миссия считалась выполненной.

Следующими в действие вступали подразделения первой линии штурмующих. В нее входили 500 человек во главе с двумя старшими офицерами. Они начинали движение сразу после готовности лестниц и по ним входили на бруствера, захватив которые, удерживали укрепление до подхода основных сил. За ними на бруствера поднимались две (чаще говорят об одной) «рабочие» партии (по 150 человек). Они расчищали бруствера, готовили подъемы для второго эшелона. С этого момента начиналось главное действие. В сражение вступали основные силы британцев, занимавшие позиции в «параллелях». Начинался штурм.

Действия передовых групп прикрывали 100 человек из 2-го батальона Стрелковой бригады под командованием капитана Файерса. Они сосредотачивались перед атакой на крайнем левом фланге 5-й параллели. Покинув укрытие, стрелки разворачивались и двигались, ведя огонь на ходу по поверхностям брустверов, не давая таким образом русским пехотинцам высовываться из-за них. Под их прикрытием должны были быть установлены лестницы и взята первая линия русского укрепления.

Как только это совершится, в действие вступят основные силы, разделенные на несколько самостоятельных партий, объединенных в штурмовые колонны Легкой и 2-й дивизий.

1-я штурмовая партия Легкой дивизии: 160 человек из 97-го пехотного полка под командованием майора Велсфорда. В нее отбирались лучшие люди. Они несли дополнительные лестницы, с помощью которых основная масса штурмующих должна была подняться на бастион. Свое движение они начинали из 5-й параллели, сразу после того, как ее покидала первая линия атаки.

Следующая партия включала 200 человек из 97-го полка под командованием подполковника Хэнкока и 300 человек из 90-го полка, во главе с капитаном Гроу. Она также концентрировалась перед началом штурма в 5-й параллели.

Вторая волна состояла из 750 человек 19-го и 88-го полков и оставшейся частью 2-й бригады Легкой дивизии. Они занимали перед штурмом 4-ю параллель, но по мере ухода атакующих из 5-й параллели, перемещались в нее.

Рабочая партия второй волны включала в себя 100 человек из 90-го полка. Их действиями руководил капитан Перри. Остатки Легкой и 2-й дивизий формировали резерв, находившийся перед штурмом между 3-й и 4-й параллелями. Легкая дивизия занимала позиции справа, а 2-я – слева.

1-я и Горская дивизии входили в состав главного резерва и находились в 3-й параллели. Другие части играли вспомогательную роль.

Командующий английскими войсками генерал Симпсон свой командный пункт оборудовал слева от батареи № 1. Вместе с ним, кроме офицеров штаба, там находились начальник артиллерии генерал Декр, начальник осадного парка полковник Сен-Джордж, начальник инженеров полковник Джонс.^{670}

Выдвигаться в передовые траншеи британцы начали 7 сентября: «…В 11:30 шотландская бригада под командой бригадира Кэмерона маршем выдвинулась от Комаров и расположилась в резерве на правом фланге. Гвардия, также определенная в резерв, была выставлена по ту же сторону Воронцовской дороги. Первая бригада Четвертой дивизии, отстоявшая ночь в траншеях, осталась на своем месте. Вторая бригада Четвертой дивизии была в резерве. Гвардейцы, только утром прибывшие в лагерь после наряда в траншеях левого фланга, были тут же поставлены под ружье и живо вернулись на позиции. Третья дивизия, сосредоточенная на склоне холма перед собственным лагерем, также была в резерве, готовая, в случае необходимости, спуститься и усилить левый фланг».^{671}

К утру 8 сентября все части, назначенные для штурма крепости, находились в готовности…

ПЛАН ФРАНЦУЗОВ

На французский контингент в очередной раз ложилась основная нагрузка. Понимая важность предприятия, равно как и то, что в случае неудачи, третий штурм уже будет вряд ли возможен, Пелисье планировал операцию с максимальной тщательностью. Учитывалась каждая мелочь, каждая деталь, способная в той или иной мере оказать влияние на успех, или наоборот привести к неудаче. За два дня до штурма прошел военный совет у Пелисье. На нем были поставлены задачи непосредственным исполнителям – командующим участками. Основное внимание было уделено организации взаимодействия. В дело вступало новое, доселе невиданное оружие – время. От согласованности действий, которые должны были быть произведены с четкостью до минуты, а в некоторых случаях счет шел даже на доли минут, зависело – удастся ли подавить сопротивление гарнизона Севастополя на основных направлениях.

^{Укрепления Севастополя после оставления русскими войсками. Фотография Дж. Робертсона. 1855 г.} 

Второй штурм Севастополя стал первым в истории войн, когда офицерам было приказано перед его началом произвести сверку часов. А сами часы стали с этого времени таким же важным элементов снаряжения офицера, как револьвер и. сабля,

В предшествовавший штурму день, совещания происходили у командующих направлениями. Шарль Боше подробно описывает происходившее в штабе генерала Боске, на которого ложилась основная задача: «Накануне вечером все командующие армиями, командиры корпусов, призванные содействовать приступу следующего дня, собрались в нашей штаб-квартире. Там, определенно и ясно внушая свою идею другим, генерал Боске объяснил весь план атаки и роль, которую будет выполнять каждый. Часы были сверены с моими, которые были хороши и настроены на время начала исполнения этой страшной драмы. Несчастный Сен-Поль, не имевший из-за характера особой уверенности, сказал мне при выходе из этого собрания: «Когда приказы так хорошо отданы и каждый знает, что ему делать, успех наполовину гарантирован». Бедного генерала, которого я сильно любил, теперь больше не увижу!»^{672}

По задачам и направлениям французские войска также делились на левую и правую атаки, которые, в свою очередь, на штурмовые (в состав каждой водили пехотные дивизии) колонны.

Главная цель действий всех войск, участвующих в этот день в штурме была одна – Малахов курган.^{673}

Левая атака (48 батальонов, 26 000 чел.): для штурма городских укреплений, но после того, как будет достигнут успех дивизией Мак-Магона.

2-я дивизия 1-го корпуса (дивизионный генерал Левальян): 1-я бригада (бригадный генерал Трошю), 2-я бригада (бригадный генерал Кустон).

Задача дивизии: штурм 5-го бастиона и его люнетов.

1-я дивизия 1-го корпуса (дивизионный генерал Отамар): 1-я бригада (бригадный генерал Ниоля), 2-я бригада (бригадный генерал Бретон).

Задача дивизии: подкрепление 2-й дивизии, атаки горжи 4-го бастиона.

Сардинская бригада (генерал Чиальдини).

Задача бригады: штурм правого фланга 4-го бастиона.

3-я дивизия 1-го корпуса (дивизионный генерал Пате).

Задача дивизии: резерв дивизии Левальяна.

4-я дивизий 1-го корпуса (дивизионный генерал Буа).

Задача дивизии: резерв дивизии Отамара.

Правая атака: ее цель была главной и решающей.

В состав входила 1-я дивизия 2-го корпуса (командир – дивизионный генерал Мак-Магон).

1-я бригада (полковник Декен): 1-й полк зуавов, 7-й полк линейной пехоты, батальон пеших егерей.

2-я бригада (бригадный генерал Вино): 20-й и 27-й полк линейной пехоты.

Резервная бригада (бригадный генерал Вимпфен): полк алжирских стрелков, 3-й полк зуавов, 50-й полк линейной пехоты, 2 батальона гвардейских зуавов.

Задача дивизии: штурмовать Малахов курган.

4-я дивизия 2-го корпуса (дивизионный генерал Дюлак): 1-я бригада (бригадный генерал Сен-Поль), 2-я бригада (бригадный генерал Биссон), резервная бригада (бригадный генерал Де Мароль) и приданный батальон гвардейских егерей. В состав входили 17 батальонов.

Задача дивизии (17 батальонов): штурмовать 2-й бастион и. овладев им, обойти с фланга 2-ю оборонительную линию.

5-я дивизия 2-го корпуса (дивизионный генерал дела Мотруж): 1-я бригада (бригадный генерал Бурбаки), 2-я бригада (бригадный генерал Пикар); резервная бригада (бригадный генерал Меллине). В состав резервной бригады входили 2 полка гвардейских гренадеров и 2 полка гвардейских вольтижеров).

Задача дивизии (21 батальон): атака куртины между Малаховым курганом и 2-м бастионом и позадилежащей второй оборонительной линии.^{674}

Французы насытили штурмовые порядки большим числом саперов. Сказывалась возникшая за месяцы осады боязнь мин, которые мерещились им повсюду. «При каждой из штурмовых колонн находились: по две команды саперов и пехотных рабочих, одна с перекидными мостами и лестницами, а другая с укороченным шанцевым инструментом, для проложения пути штурмующим войскам; команда минер, для отыскания контр-мин и уничтожения приводов; команда артиллеристов, для заклепки, либо расклепки орудий»…^{675}

Новым было использование для поддержки действий пехоты, атакующей курган, артиллерии, способной вести навесной огонь. По сути дела это первое в мировой практике использование для непосредственной поддержки наступающей пехоты прообраза минометного огня. Для этого, «… колоннам, назначенным для штурма Малахова кургана и 2-го бастиона, приданы особые артиллерийские команды, для переноски в занятые укрепления небольших мортирок (7-фунтов.) и для действия из этих орудий».^{676}

Кроме этого, группы артиллеристов по 30–50 чел. находились при дивизиях 2-го корпуса для заклепывания взятых орудий или, при возможности, использования их против русских. Солдаты этих групп имели при себе ерши, протравники, шнуры, топоры и проч.^{677}

Для содействия пехоте правой французской атаки, приказано было иметь в готовности утром в день штурма: 24 полевых орудия на бывшей Ланкастерской батарее и 12 орудий в редуте Виктория; а для содействия левой атаке – 24 орудия.

Для прикрытия тыла союзных войск со стороны реки Черной поставлены: одна бригада из дивизии д'Ореля (7 батальонов, при 24 орудиях, 2700 человек) и обсервационный корпус генерала Эрбильона (20000 чел. при 100 орудиях) на Сапун-горе и на Федюхиных высотах.

Командный пункт французского командующего генерала Пелисье находился на Зеленой горе у батарей №15. С ним находились генералы Тири и Ниелъ.

Командующие корпусами находились вблизи от передовых дивизий. Боске – в 6-й параллели напротив 2-го бастиона. С ним – генералы Бере (начальник артиллерии) и Фроссар (начальник инженеров). Де Салль – напротив люнета Белкина у батарей №53 и №54. С ним были генералы Далем (начальник артиллерии) и Лебеф (начальник инженеров).^{678}

В готовности были сардинский отряд генерала Ла Мармора (ок. 8000 чел. при 36 орудиях), на Гасфортовой горе и у сел. Комары и кавалерия генерала Алонвиля (около 2000 чел.) в Байдарской долине».

Важнейшим условием была полная секретность подготовки. Союзники совершено не желали наступить на те же грабли, что стукнули по русским на Черной речке.^{679} С этой целью пошли даже на изменение привычного для таких действий времени. Вместо атаки ранним утром, решили провести ее в совершенно неожиданное для русских время – в полдень.^{680}