Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 12"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Кир Булычев,Дмитрий Янковский,Пол Дж. Макоули,Владимир Гаков,Стивен М. Бакстер,Йен (Иен) Уотсон,Том Пардом,Геннадий Прашкевич,Рог Филлипс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Это еще не все. У нас есть доказательства, что они летали на соседние астероиды. Видимо, на метановых ракетах.

– Наверное, они забыли о нас…

– Сомневаюсь. Взгляните на это.

То был доплеровский анализ Рейнмута, исходного астероида. Он перемещался. Дэн попытался интерпретировать цифры.

– Я не могу делать в уме расчеты по орбитальной механике. Куда эта штуковина направляется?

– Угадайте.

Молчание.

– Зачем вы приехали ко мне?

– Мы собираемся послать им сообщение. На языке знаков, который вы разработали для Шиины. И хотим получить разрешение использовать в нем ваше имя.

– А мне позволят одобрить содержание? – спросил Дэн.

– Нет.

– Что вы им скажете?

– Будем просить прощения. За то, как мы поступили с Шииной.

– Думаете, это сработает?

– Нет. Они такие же хищники, как и мы. Только умнее. Как бы мы поступили?

– И все же мы должны попробовать.

Маура начала собирать свои материалы.

– Да, – согласилась она. – Мы должны попробовать.

Когда водный мир приблизился, выплывая из темноты, Шиина-46 проплыла через сердце переделанного Рейнмута.

На каждом иерархическом уровне образовывались, сливались и разделялись, неутомимо комбинируясь, мыслестаи – мерцающее сияние группового сознания, пульсирующего во всем миллионном сообществе головоногих, подобно отблескам солнечного света на поверхности воды. Но эти великие стаи забыли свои песни-мечты о Земле и далеком прошлом и пели теперь о лежащем впереди непостижимо огромном и далеком будущем.

Шиина-46 была практична.

Сделать предстояло многое, а требования об экспансии не прекращались: например, послать больше пакетов для колонизации на ледяные шары вокруг внешних планет или провести дополнительные исследования больших ледяных миров, расположенных на орбитах вдали от центрального источника тепла.

Тем не менее она оказалась заинтригована. Неужели это действительно та самая Земля? Родной дом легендарного Дэна и NASA?

Если это так, то, на взгляд Шиины, очень неуютно быть человеком и обитать в заключении под тонким слоем воздуха, покрывающим Землю.

Но откуда кальмары прилетели, значения не имело. Главное – куда они направляются.

Рейнмут вышел на орбиту вокруг водного мира.

Великие иерархии разумов временно распались, и головоногие отдались радостному безумству празднования: «Ухаживай за мной. Ухаживай за мной. Посмотри на мое оружие! Я сильный и яростный. Держись подальше! Не приближайся! Она моя!..»

Все катилось в ад с поразительной и удручающей скоростью. По всей планете люди умирали в конфликтах и экологических катастрофах, которые никто уже давно не пытался остановить – еще до первого крупного обмена ядерными гостинцами.

Но Дэну хотя бы довелось увидеть, как Рейнмут выходит на низкую околоземную орбиту.

Выглядело все так, словно цель его давнего проекта наконец-то достигнута. Но он знал, что огромный артефакт, висящий в небесах, подобно мерцающей, зеленой и полупрозрачной Луне, не имеет к нему никакого отношения.

Поначалу он выглядел мирно на фоне оранжевого, затянутого смогом неба. Даже красиво. На его боках переливались символы языка кальмаров, видимые с Земли. Некоторые Дэн даже с трудом прочел.

Он знал, что они делают – взывают к своим дальним родственникам, которые все еще могли населять океаны.

Но Дэн также знал, что эта попытка обречена на провал. В земных океанах почти наверняка не осталось кальмаров: их или выловили, или они умерли от голода и отравления, когда погиб планктон, отравленный «красными приливами» [8]8
  «Красный прилив» – вода, где обильно размножились ядовитые микроскопические водоросли.


[Закрыть].

Населяющие Землю нации на время оставили свои экономические, этнические, религиозные и прочие склоки и попытались отреагировать на эту угрозу из космоса. Они снова попробовали начать диалог. А потом расконсервировали старую шахту и запустили ракету с ядерной боеголовкой.

Но боеголовка просто пронзила водяную сферу, не оставив на ней и следа.

Впрочем, это уже не имело значения. У Дэна еще оставались источники, которые поведали ему, что следы деятельности кальмаров обнаружены во всем поясе астероидов, на ледяных спутниках – Европе, Ганимеде, Тритоне и даже в кометном облаке Оорта, на самой границе системы.

Они распространялись экспоненциально, со скоростью взрыва.

Какая ирония, подумалось ему. Мы послали туда кальмара, чтобы получить толчок для экспансии в космос. А теперь, похоже, они начали собственную экспансию.

Но они всегда больше подходили для космоса, чем мы. Словно эволюционировали именно в этом направлении. Словно ждали, пока появимся мы, пока поднимем их с планеты, дадим им первоначальный толчок.

Словно именно это было нашим единственным предназначением.

Интересно, помнят ли они его имя?

Первый из полупрозрачных кораблей начал садиться, возвращаясь в пустые океаны Земли.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

Дмитрий Янковский
ТАРЕЛКА КРЕПКОГО БУЛЬОНА

_{Иллюстрация Сергея ГОЛОСОВА}

Я сидел на берегу и поглядывал, как океан лениво набегает на разноцветную гальку. Честно говоря, не было в нем ничего океанского. Нормальный океан должен вздымать волны, как на Гавайях, а не плескать пеной, словно вода в покачнувшемся тазике. Если бы не площадь в девяносто процентов от площади всей планеты, его стыдно было бы и назвать океаном. Так, лужа, с максимальной глубиной в двадцать четыре метра. Прогретый и крепко просоленный бульон. К тому же без фрикаделек.

Может, какие-нибудь фрикадельки и могли бы завестись в нем через пару миллиардов лет, но пока лишь один вид простейших представлял всю флору, а заодно и фауну этой планеты. Скукота.

Я со вздохом достал из кармана герметично запаянный пакет с бутербродом и, разорвав упаковку, извлек содержимое. А пакетик, уже ненужный, отбросил подальше в воду. Он упал на океанскую гладь и неторопливо поплыл по едва заметным волнам. Но только я собрался поесть, у меня на поясе ожила рация:

– Мальчики, у вас все в порядке? – спросила она голосом Софочки.

– А что здесь может случиться? – донесся через эфир голос Артема.

– Левочка! – настойчивей позвала Софочка. – Артема слышу, а тебя нет.

Ладно, бутерброд подождет, здесь его, кроме меня, есть некому.

– На связи, – лениво ответил я.

– Все в порядке? – вкрадчиво спросила Софочка.

– Нет, – мне трудно было удержаться, чтобы не съязвить, – на меня здесь аборигены напали.

– Много? – подхватил мой тон Артем.

– Общим числом около тысячи. Одеты в шкуры и кирзовые сапоги. Попадаются довольно крупные особи. Разрешите применять БАЦ?

– Хватит дурачиться! – обиделась Софочка. – Вам что, трудно раз в полчаса ответить? Будто сами не знаете, как скучно дежурить на «Бормотухе». Это Пал Палычу хорошо, он часами с Мымрой в шахматы косится…

– А тут, можно подумать, танцы, – фыркнул Артем.

– Похоже, вы оба не в настроении, – вздохнула связистка. – Ладно. Найдется что-нибудь для очередного отчета? А то у меня связь с Базой через пятнадцать минут.

– Я скелет обнаружил, – пресно ответил Артем.

У меня чуть бутерброд из руки не вывалился.

– Чей? – хором воскликнули мы с Софочкой.

– Это пусть астробиологи придумывают. Точнее, астропалеонтологи, буде таковые найдутся.

– Большой?

– Ну… метров семьдесят.

Я все же выронил бутерброд.

– Что же ты молчал! – затараторила Софочка. – Это же такая находка! Все представления об этой планете…

– Так, Артем… – вклинился в эфир голос нашего капитана. – Почему, смею тебя спросить, ты сразу не доложил о находке?

– Я геолог, а не биолог, – хмуро ответил Артем.

– В первую очередь, ты астролетчик, – наставительным тоном пояснил капитан. – Авангард человечества…

– Пал Палыч, – перебил его Артем, – я вам не Левочка. Это он у нас авангард человечества. Это он рвется в бой, как голый в баню, а я спокойно зарабатываю свои деньги, чем умею. И в моем контракте нет ничего о нотациях капитана. В инструкции сказано доложить о находках, не связанных с прямой специализацией, после прибытия на корабль? Доложу, можете не сомневаться.

Я представил, какое сейчас у Пал Палыча лицо. Растерянное, наверное. Даже жалкое. Трудно ему после военного флота. Контрактники не матросы, ими так просто не покомандуешь. Сидит наверняка наш капитан перед микрофоном и думает, что ответить.

– Пал Палыч! – мне захотелось избавить его от необходимости публичного отступления. – Разрешите подъехать к Артему, на скелет посмотреть!

– А как твоя скважина? – капитан вцепился в предложенный мною спасательный круг хваткой военного офицера.

– Полчаса как пробурена! Образец породы в анализаторе!

– Почему не доложил?

Надо было ответить нечто такое, что дало бы Пал Палычу возможность перенести весь огонь на меня.

– Ну… порода, как порода, – пробормотал я. – Рыхлый грунт, останки древних бактерий. Вообще-то я собирался перекусить, а потом выйти на связь.

– А индюк хотел стать астролетчиком, да в суп попал. Обо всех результатах впредь докладывать незамедлительно!

– Есть! – скривившись, рявкнул я в микрофон.

– Ладно, поезжай к Артему. Только обесточь буровую. И вообще, прибери за собой.

– Есть!

– Пал Палыч! – пропищала Софочка. – А я?

– Ну конечно! – довольно фыркнул капитан. – Сейчас я ради этого скелета все инструкции по ветру пущу. Сиди. Через час я тебя подменю.

– Ну что вам стоит в рубке в шахматы поиграть?

– Отставить разговорчики!

Рация обиженно замолчала.

Жаль было Софочку, но и мне самому не терпелось глянуть на скелет инопланетного зверя, поэтому я наскоро прожевал поднятый с земли бутерброд и оседлал ТСНДХ-2, висящий в пятнадцати сантиметрах над грунтом.

Сколько пользуюсь этим транспортным средством, не перестаю удивляться наглости его создателей. Мало им, что антиграв Шерстюка работает без притока энергии, так они решили обойтись вообще без топлива…

Привстав в седле, я налег на педали, раскручивая два боковых пропеллера в решетчатых кожухах. Транспортное Средство Неограниченной Дальности Хода, черт бы его побрал.

Климат на планете мягкий, океанический, солнце почти всегда прячется за тонкой кисеей перистых облаков, но на пятом километре пот из меня все же вышибло. Съеденный пятнадцать минут назад бутерброд уже полностью преобразовался в энергию движения и теперь «неограниченная дальность хода» казалась мне злой насмешкой. Под седлом тихонько подвывали шестерни редуктора.

По пути иногда попадались известковые образования, растущие прямо из щебня. Некоторые напоминали снежинки, другие походили на земные кусты, покрытые инеем. Я остановился, заметив кристалл, похожий на окаменевший цветок ромашки. Сорвать бы его для Софочки… Но я знал, что она не обрадуется.

– Если каждый здесь будет сорить или отламывать кристаллы на память, – как-то раз сказала она, – скоро от здешней красоты ничего не останется.

Сама она с удивительным упорством не ленилась относить брикеты мусора из утилизатора к точке, в которой «Бормотуха» при взлете запустит фотонный двигатель. А ведь это двести с лишним метров от шлюза!

Я снял с пояса рацию, направил телеобъектив на «ромашку» и сделал несколько снимков. Изображения утекли по каналу связи на Софочкин монитор.

– Спасибо, – шепнула она сквозь эфир.

Меня это зарядило энергией, и крутить педали стало полегче. Скоро показалась буровая Артема. Услышав шорох моих пропеллеров, он бросил работу и направился мне навстречу.

– Физкульт-привет! – ухмыльнулся он.

Я притормозил и хмуро глянул на висящий возле буровой реактивный скутер – Артем, как любой контрактник, не утруждал себя вращением педалей. Ему, в отличие от меня, кроме скутера полагалась зарплата и паек, раза в четыре лучше стажерского. Мне до такого еще полгода трубить.

– Ну и где твой скелет? – я выбрался из седла и размял напряженные ноги.

– Мой внутри организма, – фыркнул Артем, – а останки древнего зверя там. – Он махнул рукой вдоль берега. – Километра два до костей. Оставляй велик, прокатимся с ветерком.

Меня не надо было упрашивать.

– Дашь порулить?

– Валяй, – благосклонно кивнул Артем.

Я сел за штурвал скутера и вдавил кнопку запуска. Турбины под днищем тут же ожили, распространяя в воздухе запах озона, тепло и мощь.

– Трогай! – Артем устроился сзади и хлопнул меня по плечу.

Я рванул машину вперед. Ветер засвистел в рассекателе, цифры на спидометре менялись, как на табло секундомера. Но вскоре Артем снова шлепнул меня по плечу.

– Тормози, а то там каньон.

Я осадил скутер и в легком заносе остановился у края обрыва.

Внизу простиралось самое большое поле кальциевых кристаллов, какое мне доводилось видеть. Можно было разглядеть тонкие иглы, пучкам и веерами торчащие из грунта, длинные изогнутые прутья, похожие на покрытые мелом кусты ежевики, и пластины, напоминающие листья папоротников исполинских размеров.

– Красиво, – заметил я. – Недалеко от моей буровой есть похожее место, но там кристаллов меньше. А где скелет?

– Прямо перед тобой, – усмехнулся Артем. – Ты на него смотришь.

– Ты же говорил, он большой, – мне показалось, что контрактник решил нас всех разыграть.

– Ладно, – Артем со вздохом махнул рукой. – Что ты видишь?

– Причудливые кристаллы кальция.

– Это кости.

– Что?!

– А ты приглядись.

Фыркнув, я вновь окинул взглядом каньон. И оторопел.

То, что поначалу я принял за кристаллы, действительно можно было назвать скелетом, только в высшей степени необычным. Я-то ожидал увидеть нечто похожее на останки диплодока из музея палеонтологии, а тут вдруг такое! Да, это были именно кости. Точнее, нечто, выполнявшее когда-то функции удержания плоти. Никакое из человеческих названий к увиденному не подходило: не было ни конечностей, ни челюстей, но каждая группа форм несла на себе печать функций. Функций движения, захвата добычи и ее пожирания.

– Хищник, – уверенно сказал я.

Когда-то чудище выбралось из океана, проползло по каньону метров триста и сдохло.

Я снял с пояса рацию и сделал несколько снимков, сразу передавая их по каналу. Тут же на связь вышла Софочка.

– Ну и где скелет? – спросила она.

– Ты приглядись повнимательнее, – повторил я фразу Артема.

В тишине прошло пол минуты.

– Ничего себе! – давясь эмоциями, наконец прошептала связистка. – Ну и чудище! Хищник?

– Без всякого сомнения, – подтвердил Артем.

– Впечатляет, – прошелестел в эфире голос Пал Палыча. – Могу предположить, что все кальциевые кристаллы, какие мы здесь находили, на самом деле останки древних животных.

– Возможно, – задумчиво произнес Артем. – Их было много, и все они умерли в один день. Как Ромео с Джульеттой.

– Пожалуй, придется повторно вызывать бригаду биологов, – вздохнул Пал Палыч. – Что-то они недоглядели в первую экспедицию.

– Может, садились не там? – предположил Артем.

– Да они в основном океан фильтровали, – вздохнул капитан. – Софочка, свяжись с Базой, пусть высылают своих паганелей.

– Есть! – пискнула связистка.

Мы с Артемом осторожно спустились с обрыва. Вблизи скелет показался намного внушительнее, чем при взгляде сверху, он нависал диковинными дугами и шипами, разбросав по грунту тусклые тени. Я задрал голову, совершенно подавленный размерами чудища. Сквозь сетку пересекающихся костей было видно, как движется в небесах тонкий слой облаков.

– Сверху зверюга кажется меньше, – шепнул Артем.

Мы молча двинулись вдоль останков. Тягостная тишина, как губка, впитывала скрип гравия под подошвами. Убегая от океана, каньон вилял, оставляя видимость метров на пятьдесят в каждую сторону, словно мы пробирались по дну борозды, оставшейся на месте фотонного старта. Почти всю ее занимал скелет неведомого зверя.

– Такое ощущение, словно по зверю из БАЦа стреляли, – осмотрелся Артем. – Видишь, дуги изломаны? И вот, посмотри… – Он поднял довольно крупный известковый обломок, в котором зияло круглое сквозное отверстие.

У меня сердце забилось чаще. Мы, не сговариваясь, посмотрели наверх – там виднелись следы еще нескольких выстрелов. Видимо, заряды сначала пробивали плоть, а затем взрывались, поскольку кости местами были характерно раздроблены. Кто-то беспощадно молотил по этому зверю из лучемета, пытаясь остановить.

Артем снял с пояса рацию и нерешительно поднес ко рту.

– Пал Палыч, это Артем.

– На связи.

– Ситуация «Гусиная стая», – подсевшим голосом произнес контрактник.

Хотя человечество еще ни разу не находило следы чуждого разума, но код для подобной ситуации был придуман заранее.

– Не принял, прошу повторить, – уже совершенно спокойно сказал капитан.

– Следы многочисленных выстрелов по скелету из лучевого оружия, – уточнил Артем. – Точнее, не по скелету. Ряд признаков позволяет утверждать, что стреляли по живому зверю.

– Принял. Подтверждаю «Гусиную стаю». Действуйте по регламенту.

Артем повесил рацию на пояс и отошел от скелета. Я поспешил за ним.

– Теперь нас, скорее всего, отсюда попросят, – вздохнул контрактник. – Плакала моя премия. Может, хоть за находку что-нибудь выплатят.

– Да ладно. Зачем им нас выгонять?

– Чтоб не мешали искать пуговицы от скафандра инопланетянина.

Такой обыденный подход меня успокоил. Хотя нет, до спокойствия было далеко, это правда, но тревога во мне быстро сменилась радостью по поводу сделанного открытия. Ведь теперь все средства массовой информации раструбят, что именно мы нашли следы чужого разума.

Я усмехнулся суматошному рою мыслей.

– Ты что? – с недоумением спросил Артем.

– Прикинул, как на нас журналисты насядут.

– А… – он задумчиво почесал лоб. – Вот думаю, стоит пройтись по каньону чуть дальше? Мы ведь только сверху смотрели…

– Конечно! – воодушевился я.

На меня нахлынуло предчувствие новых открытий, ведь за поворотом могли оказаться отработанные элементы питания от оружия или еще какие-нибудь вещественные улики чужого присутствия.

Артем сделал первый шаг, но я его обогнал. Секунд двадцать мне понадобилось, чтобы достигнуть огромной головы зверя, похожей на заросшую малинником посудомоечную машину. То, что некогда выполняло функции пасти, напоминало конвейер с циркулярными пилами по всей длине. Пробежав еще с десяток шагов, я заметил на грунте длинный предмет, отливающий черным базальтовым блеском. Он слишком отличался от окружающей белизны по цвету, иначе я бы вряд ли остановил на нем взгляд. Это напоминало язык застывшей лавы, хорошенько обработанный потоком воды. Еще на корягу было похоже, но слишком уж витиевато изогнутую и обольстительно гладкую. Попадись мне в детстве такая коряга, я бы в дворовых играх использовал ее в качестве бластера. В общем, я почти сразу понял, что это и есть лучемет.

Потом подошел Артем и что-то прокричал в рацию. В голове помутилось от обилия впечатлений. Взгляд мой сузился до единственного предмета – ружья. Я уже различал у него изогнутый ствол, выемки для удобного хвата и глубокие пещерки прицельных приспособлений.

Очнулся я от крепкого толчка в плечо.

– Тебя что, заклинило? – без тени усмешки спросил Артем.

– Нет. – Мне пришлось потрясти головой, чтобы окончательно вернуться к привычным чувствам.

– Посмотри туда, – голос контрактника сделался глуховатым.

Я еще на несколько шагов продвинулся по каньону и за поворотом разглядел три скелета, метра по два с половиной каждый. И еще два лучемета – точные копии первого. Даже при беглом осмотре в скелетах, при всей их чудовищной необычности, угадывался облик двуногих прямоходящих существ. Не оставалось никаких сомнений в том, что это и есть хозяева ружей. Звериных останков поблизости не было.

Мне уже не казался грустным тот факт, что в сегодняшнем океане обитал единственный вид бактерий. Это какое же надо иметь везение, чтобы погибнуть на Богом забытой планете от зубов доисторических хищников!

– Они чем-то похожи на зверя, в которого стреляли, – заметил Артем.

С этим было трудно не согласиться, поскольку принцип строения скелетов действительно казался единым.

– Может, это аборигены? – предположил я.

– Вряд ли. Тогда бы здесь города остались, дороги.

Какое-то время мы простояли без слов, невольно соблюдая минуту молчания. Но надолго меня не хватило.

– Возьмем одно ружьишко? – присел я на корточки.

– Регламент по «Гусиной стае» запрещает таскать на борт найденные артефакты, пока их свойства не будут изучены досконально и правильно. В любом случае у меня нет ни малейшего желания прикасаться к этой штуковине. Может, то, что мы считаем стволом, на самом деле приклад? Идем отсюда.

Мы двинулись в обратный путь, сначала по склону каньона, а затем по камням. Добравшись до скутера, Артем сел за руль. Я не стал возражать, хотелось посидеть спокойно и переварить поток полученной информации.

«Надо будет с Мымрой поболтать вечерком», – эта идея показалась мне здравой.

Квантовые мозги Мымры работали особенным образом – иногда машина получала ту же информацию, что и мы, но выводы делала такие, до которых никто из живых членов экипажа не додумывался.

Артем притормозил у своей буровой.

– Пришло время крутить педали, – сказал он, выключая турбины. – Ты давай дуй на «Бормотуху», а я сниму образцы и обесточу технику.

«А ведь я буровую не обесточил», – мелькнуло в голове.

Пришлось делать крюк. Остановившись возле буровой, я пригасил жар в реакторе и перегрузил в багажник ТСНДХ контейнеры с образцами. Скомканную упаковку от бутерброда вынесло на гальку. Почему-то мне стало стыдно за то, что я ее бросил. Софочка по полкилометра проходит, а мне лень бумажку в карман положить. Я хотел ее подобрать, но ветер, словно назло, дунул порывом и загнал обертку в щель между валунами. Ну и ладно. В воду ради этого лезть не хотелось.

Я водрузился в седло и налег на педали. До «Бормотухи» было километра четыре, не больше. Где-то на полпути меня с ветерком обогнал Артем, оставив в воздухе запах озона, а еще минут через пять показалась из-за холма «Бормотуха». Тяжелый фотонный катер класса «Б» больше всего походил на стодвадцатиметровую тушку кальмара, лежащую прямо на грунте, а шесть решетчатых ферм полевого рефлектора напоминали щупальца.

Подъехав ближе, я заметил Артема, он заталкивал скутер в наружный бокс. Мымра нас узнала и отворила шлюз.

В обмывочной мы сбросили с себя амуницию, сунули в стирку комбинезоны, а сами направились в душ. Лет двадцать назад, я слышал, использовали ионные души, но они как-то не прижились. Ну что это за душ, если из него не бьют тугие струи воды?

Я вымылся до скрипа кожи, высушился и вышел из душа. Затем переоделся в домашнее – синие штаны на резинке, футболку и легкую синюю куртку с эмблемой геологов на рукаве. В кабинке Артема продолжала шуметь вода.

– Я пойду, – не оборачиваясь, сообщил я.

– Угу, – ответил из-за двери контрактник. – Встретимся в кают-компании.

Коридор от помывочной вел к жилому блоку, где и располагалась кают-компания, но, к моему удивлению, она оказалась пуста.

– Мымра! – позвал я. – Дай мне связь с капитаном.

– На связи, – отозвались настенные динамики голосом Пал Палыча. – У нас ЧП. Софочка заболела. Мы в медблоке. Давайте оба сюда, и побыстрее. Связываться с вами было некогда, мне девчонку пришлось на руках тащить.

– Что с ней? – У меня душа опустилась в пятки.

– Потеря сознания, обильное носовое кровотечение.

– Иду!

Я рванулся через жилой блок, то и дело цепляя углы переборок на поворотах. Наконец стеклянная дверь с витиеватым Символом Жизни уползла вверх, пропустив меня в медицинский отсек. Пал Палыч сидел в кресле у пульта, а дальше, за прозрачной стеной, лежала на кушетке Софочка, опутанная проводами датчиков и тонкими трубочками инъекторов. Именно эти трубки, казалось, делали ее обнаженное тело беззащитным. Мне пришлось потереть переносицу, чтобы не брызнули слезы.

Пал Палыч обернулся ко мне, побледнел и медленно соскользнул из кресла на пол. Его руки распластались по ворсистому покрытию, из ноздрей побежали темные струйки крови.

Сначала я оторопел, но уже через секунду у меня начался приступ паники. Хотелось бежать куда-то, скрыться, укутаться, отгородиться от воздуха. Я что-то кричал, но звук доносился до меня словно снаружи. Я ломился в дверь, но Мымра меня не выпустила. Она включила систему пожаротушения, я вымок и немного пришел в себя.

– Все нормально, успокойся… – шептали динамики на стенах голосом моей матери.

Откуда, интересно, Мымра его узнала? Но это подействовало.

– Успокойся… – продолжал звучать голос. – Возьми инъектор, пожалуйста.

Что-то в этом голосе заставило меня подчиниться, как в детстве. И я подчинился – выдвинул ящик стола возле пульта и стиснул пальцами рукоять инъектора.

– Включи на всасывание и возьми у себя из вены четыре кубика крови.

Дрожащей рукой я закатал рукав куртки, выставил цифру на дисплее и приставил к предплечью короткое дуло. После болезненного укола я увидел, как прозрачная емкость наполняется кровью.

– Раздели содержимое на три части, – приказала мне Мымра.

Я пробежал пальцами по кнопкам инъектора.

– Одну порцию – внутримышечно капитану. Можно сквозь ткань.

Мною как будто управляли по радио. Оставалось лишь в точности выполнять указания.

– Теперь Софочке, – произнесла Мымра после хлопка инъектора.

Она подняла дверь и пропустила меня к кушетке.

– Во внутреннюю часть бедра.

У меня руки дрожали от нервного напряжения, но я сделал все, как велела Мымра. Снова хлопнул инъектор.

– Теперь к Артему. Он в душевой.

Дверь медицинского блока поднялась, выпуская меня наружу. Шаги по коридору – словно чужие. На меня снова нахлынул приступ паники. Один, совершенно один! Не считая Мымры. Хоть бы объяснила мне, что происходит!

Похоже, я говорил вслух.

– Острая инфекция, – сообщила машина. – Иммунитет на данный вид микроорганизмов у человека отсутствует. Заболевание вызывает тяжелую интоксикацию со стопроцентным смертельным исходом в течение полутора-двух часов после потери сознания.

Я ворвался в душевую и выбил ногой дверь, из-под которой вытекала окрашенная кровью вода. Инъектор хлопнул в последний раз, и я отбросил его на пол.

– Иммунитет только у меня?

– Да, – ответила Мымра. – В тебе сейчас огромное количество нужных антител. Твоя кровь – единственное лекарство. И то ненадолго.

– Ты предупредила Базу?

– Конечно. Теперь планета объявлена карантинной зоной.

– Очень мило.

Меня злость взяла. Нет бы помощь прислать, а они задраили нас, как в отсеке, где бушует пожар. Ладно. Нужно выпытать у Мымры по-больше свеженьких новостей.

– Откуда взялась инфекция?

– Из океана. Точное место возникновения очага – твоя буровая. По ветру зараза распространилась до «Бормотухи», Софочка выносила мусорные брикеты и вдохнула зараженный воздух. От нее инфицировался Пал Палыч, возле шлюза заразился Артем.

– Почему у меня иммунитет?

– Ты присутствовал у самого очага в момент начала мутации микрофлоры и вдохнул далеких предков бактерий-убийц, пока те еще не были столь опасны. За время прогулки к скелету у тебя выработалось достаточное количество антител.

– Что будет с экипажем?

– Судя по состоянию Софочки, они теперь продержатся пять-шесть часов. Потом токсический шок и смерть.

– Есть кардинальный способ лечения?

– Да. Мне нужно выяснить первопричину начала мутаций, тогда я смогу синтезировать лекарство в течение получаса.

– Сколько времени нужно на выяснение?

– Около десяти часов.

У меня сердце сжалось.

– А быстрее? – сквозь зубы процедил я.

– Нужна высокая точность. Быстрее я не могу.

– Ну хоть первичные результаты у тебя есть?

– Да. Толчком к началу мутаций мог быть какой-нибудь яд. Или излучение реактора, что скорее всего. Но мне надо знать точно, вплоть до формулы вещества или названия элементарной частицы, поразившей бактерию. Процесс мутации идет очень быстро и ускоряется, за секунду меняется около двух миллионов поколений микробов.

Машина внезапно умолкла и воцарилась долгая, очень тягостная тишина. Я выключил воду и взялся вытаскивать Артема из душевой, но он оказался для меня слишком тяжелым. Пришлось уложить его в коридоре и накрыть несколькими куртками.

– Это вторая вспышка мутации в истории планеты, – снова включились динамики под потолком. – Предыдущую инициировали пришельцы, найденные вами в каньоне. Тогда возникшие организмы были похожи на них, а сейчас жизнь развивается по земному сценарию.

– О чем это говорит? – не понял я.

– Пока у меня мало данных.

– И что будет дальше?

– По аналогии с предыдущим случаем могу предположить, что на уровне микроорганизмов процесс развития жизни не остановится.

Я вспомнил чудовищный скелет в каньоне.

– Можем ли мы стартовать прямо сейчас? – осторожно спросил,я.

Мымра некоторое время молчала. Я прекрасно знал почему. В ней, как во всяком разумном существе, жили от рождения несколько инстинктов, внедренных в алгоритмы мышления на самом глубинном уровне. Одним из самых мощных был инстинкт непричинения вреда человеку. Другим – инстинкт сохранения целостности корабля. Нечто вроде законов роботехники, придуманных Азимовым. Сейчас я почти физически ощущал, как они вступили в противоречие друг с другом.

– Сожалею, но взлететь не могу, – наконец ответила Мымра.

– Почему? – у меня дрогнул голос.

– После взлета я не смогу проводить анализ в режиме реального времени. Все умрут.

На меня опять накатило. Я кричал, обзывал Мымру всеми ругательствами, какие удалось вспомнить, колотил кулаками по стенам. Потом успокоился.

«Хватит паниковать, – одернул я сам себя. – «Бормотуху» никакой зверь не разнесет, даже такой, как в каньоне. Надо просто сидеть и ждать».

Если есть хоть один шанс сделать лекарство, надо его использовать. Я сел, прислонился спиной к переборке и обхватил колени руками.

– Погоди! – у меня вдруг возникла мысль, показавшаяся мне интересной. – А что послужило причиной мутаций в предыдущий раз?

– Не хватает данных. Вот если бы найти место посадки и взлета, мне бы это помогло.

– Так ты его еще не нашла? – удивился я.

– В зоне чувствительности моих датчиков ничего похожего нет. Но я могу внимательнее просмотреть орбитальные снимки суши.

– Интересно, что означает для машины «внимательнее»?

– Повторный осмотр с дополнительно введенными условиями, – пояснила Мымра. – Что ты хочешь найти на месте посадки? Поиск выхлопных траншей, ожогов и мест с повышенной радиацией? Ничего такого на планете нет. Ты знаешь другие признаки места посадки?

– Инопланетный корабль, – невесело фыркнул я. – Хотя его бы ты нашла в первую очередь.

– Это не так просто. У меня возникли сомнения в правильности оценки объектов.

Сомнения у машины – круто! Да здравствуют квантовые вычисления!

– Что же ты неправильно оценила? – устало спросил я.

– При тщательном анализе орбитальных снимков каньона я не обнаружила в нем предметов искусственного происхождения. Вы же при беглом осмотре сразу нашли инопланетные ружья.

– Что же тебе помешало сделать верный анализ?

– Оружие, которое вы обнаружили в каньоне, имеет фрактальную природу. Это признак естественности, и я ошиблась.

– Но не может же оно быть естественным!

– Это зависит от технологии изготовления. Возможно, его выращивали, а не строили.