Текст книги "Полное погружение (СИ)"

Автор книги: Сергей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 37 
Ящик Пандоры

Интервременная молодёжь отправилась к Налётову на пролётке – транспорте, который Вася успела возненавидеть.

Выбежав из городских кварталов Севастополя, дорога петляла между холмами и горками. Безжизненные каменистые полосы перемежались уголками бурной растительности – травы, порядком выцветшей от июньского зноя, и густых зарослей вечнозелёных кустарников тиса, земляничника, колючего боярышника.

Закатное солнце, подёрнутое вуалью вечерней дымки, румянило темнеющий небосвод всеми спектрами красного цвета от карминного до кораллового. Редкие облака, случайно залетевшие в этот жаркий день на небесную гладь, разбавляли картину белым, серым и розовым оттенками. Щедрое разноцветие так сильно контрастировало со скромным окружающим ландшафтом, что Василиса перестала смотреть по сторонам, любуясь лишь космосом над своей головой.

Пробежав по выжженной степи несколько вёрст, пролётка сделала крутой поворот, обогнула холм и окунулась в совершенно иной пейзаж, погрузившись из жаркой пустыни в прохладный оазис.

Тряская ухабистая дорога закончилась, под колеса пролётки оранжевым ручейком потекла заботливо выровненная конным грейдером грунтовка. Небо заслонили кроны каштанов, высаженных по обочинам. По обе стороны узкой, аккуратной дорожки раскинулся ухоженный парк с песчаными дорожками, подстриженными газонами и кустами, беседками, обвитыми плющом, и цветочными клумбами, раскиданными по парку в шахматном порядке. Разноцветные бутончики и лепестки неведомых Василисе растений сплетались в замысловатые композиции. Природные краски перетекали одна в другую, ныряли под декоративные лопухи, кокетливо пробивались сквозь зелень лиан. От цветочного разнообразия рябило в глазах, и появилось желание остановиться, подойти, вдохнуть летний аромат, задержаться рядом с пёстрой палитрой, заботливо созданной руками садовника.

– Этот парк разбил городской голова Севастополя, Алексей Андреевич Максимов, – пояснил Петя. – Он хотел, чтобы все поверили: даже голые камни можно превратить в парадиз. Это ведь бывшие каменоломни. Дядя говорил, что здесь и трава не росла, а Максимов доказал, как человек может изменить собственную среду обитания, если захочет.

– А сам он здесь же живёт?

– Нет, – Петя нахмурился, – он умер… при очень странных обстоятельствах.

– Он тоже твой родственник?

– Нет. Но он очень хорошо знал моего дядю и профессора Пильчикова. Это и погубило Алексея Андреевича…

– Не поняла.

– Дядя сам объяснит, если захочет, – махнул рукой Петя, – мы уже приехали.

Грохот колёс по булыжникам эхом разлетелся от кирпичных оштукатуренных стен. Повозка проехала сводчатую арку под двухэтажным домом, построенным в строгом прусском стиле, и попала во внутренний усадебный дворик, ограниченный с трех сторон хозяйственными и жилыми постройками, а с четвертой – прямоугольным бассейном. Посреди бассейна стояла позолоченная скульптура мальчика с рыбой и раком, вцепившимся клешнёй в детскую руку.

– Красиво, но очень тихо и потому жутковато, – призналась Стрешнева.

– После смерти Максимова хозяйский дом пустует, – продолжил Петя, выпрыгнув из пролётки и протягивая Васе руку, – дядя живёт отшельником во флигеле, никого не принимает, ни с кем не общается.

Они прошли к крайнему зданию, остановились около лестницы, поднимающейся подобно улитке на высокий первый этаж.

– Только не удивляйтесь, – немного помявшись, выдавил из себя Петя, – мой дядя – большой оригинал, его поступки иногда бывают экстравагантны, поэтому многие принимают его за не вполне нормального…

– Если ты хотел меня подбодрить, то тебе это не удалось, – тихо ответила Василиса и подтолкнула студента под локоть, – тогда иди первым и принимай удар на себя.

– А вы?

– А я за тебя отомщу.

Петя хихикнул, оценив шутку, и не спеша стал подниматься по лестнице. А у Васи вдруг задрожали коленки от понимания, что этот визит – последняя надежда хоть что-то узнать о родителях, о себе и определить, наконец, где она дома, а где – в гостях.

* * *

Петя нажал на кнопку у входа и внутри раздалась трель звонка, напоминающего школьный. Сначала никто не отвечал, затем щёлкнул входной замок: студент толкнул легко подавшуюся дверь, что позволило гостям проскользнуть внутрь.

Прихожая была пуста – ни души. Вешалка, комод, зеркало. Входная дверь закрылась сама, было слышно, как щёлкнула задвижка. Вася покосилась на замок, приводимый в движение за счет электромагнитов и удивленно хмыкнула: инженер-изобретатель вполне оправдывал свою профессию с первых секунд заочного знакомства.

Из пустынной прихожей молодые люди сразу попали в скромную гостиную, где единственной мебелью был гарнитур – стоящий посреди комнаты круглый стол и шесть венских стульев. Оттуда Петя повёл Стрешневу в дальнее помещение, насколько Вася поняла, оборудованное под лабораторию. На длинном, широком, сделанном на заказ столе, на полках, висящих над ним, и даже под столом громоздились измерительные приборы, реостаты, электрические батареи, медные тубусы, напоминающие насосы, и еще много-много всего, что Вася видела впервые, не понимая, для чего оно надо и как работает. О том, что всё это – не декорации, а рабочие инструменты, свидетельствовал легкий беспорядок на столешнице – записи, огрызки карандашей и обрывки проводов. Включённые приборы мерцали жёлтым светом ламп, в воздухе витал лёгкий запах озона.

– Здравствуй, Петруша, – раздался бархатный баритон, – с чем нынче пожаловал?

Василиса выглянула из-за спины студента и увидела стройного, атлетически сложенного мужчину средних лет с роскошными усами каштанового цвета и окладистой, поседевшей бородой. Лысая, словно отполированная голова и строгие, прямые, сомкнутые на переносице брови добавляли облику инженера брутальности, а круглые очки и кокетливый галстук-бабочка с костюмом-тройкой сглаживали образ сурового, холодного человека до тёплого, академического.

– Здрасте, – поприветствовала инженера Василиса.

– Добрый вечер, – Налётов слегка склонил в приветствии голову, затем внимательнее вгляделся в Васино лицо и прищурился. Вслед за этим его глаза расширились, а суровые брови расползлись в разные стороны.

Инженер шагнул к Стрешневой, внимательно её оглядел. Взгляд его был требовательным, внимательным и почему-то удивлённым. Васе даже показалось, что он хочет влезть к ней в мозг, чтобы узнать какой-то секрет, и машинально отступила, увеличив дистанцию.

– Поразительно, – прошептал он после минутной игры в гляделки, – потрясающее, невероятное сходство. В первую секунду я даже подумал что это… Простите, дитя моё, правильно ли я понял: вы – дочь Стрешневых?

– Да. Мне всегда говорили, что похожа на маму, – кивнула Вася.

– Если они никак не дали о себе знать и вы здесь одна, значит, с ними что-то случилось?

Налётов говорил быстро, словно торопился куда-то, но речь его была разборчива и понятна.

– Случилось, – кивнула Вася, не желая вдаваться в подробности, за которыми, собственно, она и пришла.

– Прискорбно, хотя ожидаемо, – инженер снял очки и прикрыл рукой глаза.

– Чёрт, – бросил он раздосадованно, – как это всё бездарно и абсурдно…

– Что, Михаил Петрович? – заглядывая в глаза Налётову, спросила Вася, – что конкретно вы считаете бездарным и абсурдным?

– Простите? – переспросил он, вынырнув из пучины собственных мыслей, – о нет, ради Бога, дитя моё, не принимайте это на свой счёт. Ни к вам, ни к вашим талантливым родителям это не относится… И знаете что, давайте-ка заварим чайку, хотя я предпочел бы что-нибудь покрепче, невзирая на знойную погоду.

 * * *

– Скажите, Василиса, – обратился Налётов к Стрешневой, когда спиртовка нагрела крошечный чайник, а в гостиной запахло свежезаваренной мятой и смородиной, – что вам рассказывал отец про свою работу?

– О практической ее части – почти ничего, – покачала головой Вася, – он был очень увлечён квантовой механикой и мог часами говорить на эту тему, но что делал в своей лаборатории – мне неизвестно. Папа постоянно шутливо ссылался на военную тайну, моё любопытство умело переключал на что-то другое и обещал, что всё изменится после моего совершеннолетия, и вот…

Вася шмыгнула носом и запрокинула вверх голову, глядя в потолок и стараясь, чтобы слёзы предательски не потекли по щекам.

– Ну, конечно же! Кванты! Макс Планк! – вспомнил инженер, – то самое недостающее звено во всей системе! Как я сам не догадался?…

– Михаил Петрович, – вкрадчиво произнесла девушка, – а вы могли бы мне рассказать, о чем вы толкуете? Я тоже хочу догадаться.

– Хм-м, – Налётов сел ровно, выпрямил спину и сосредоточился. – Как наследница таких талантливых родителей, вы, безусловно имеете право знать их секреты, даже если они принесут вам больше проблем, чем благ. Исключительно и только ради вас я нарушу свой обет молчания, тем более что среди нас есть кур, – Налётов покосился на Петю, – который тоже лезет в этот ощип, даже отдалённо не понимая, какой ящик Пандоры пытается открыть. Видит Бог, я сопротивлялся этому, как мог. Но вы, Василиса Георгиевна, имеете право знать всё, что знаю.

Инженер ловко подхватил чайное блюдце снизу тремя пальцами, отлил туда немного чая, подул и бесшумно отхлебнул. Завершив этот ритуал, он поставил блюдце с чашечкой на стол и повернулся к Стрешневой.

– Ваших родителей, Василиса Георгиевна, я впервые увидел в Порт-Артуре, хотя с работами Михаила Михайловича Филиппова был знаком и раньше. Они и профессор Пильчиков казались мне чудаками, пока я не оценил в действии явление дефлекции.

– Дефлекции?

– Deflecto – по латыни – отклонять. Так назвал это явление Максим Максимович, – Налётов уставился в чашку с горячим напитком, будто созерцание чая способствовало процессу воспоминаний. – В тот день японский адмирал Того рассчитывал провести перекидную артиллерийскую бомбардировку флота, находящегося в гавани.

– Что значит «перекидную»? – подал голос доселе молчавший Петя.

– Гавань Порт-Артура, окружённая со всех сторон горами, была труднодоступна для обстрела прямой наводкой. К тому же, вход в неё сторожила береговая артиллерия, вот японцы и повадились подбираться с внешнего обвода гавани, посылая снаряды навесом через горный хребет Ляотешаня. Точность такой стрельбы – куда Бог пошлёт, но гавань большая, вокруг неё порт, города… Куда-нибудь да попадёт.

– Нравственные уроды, – пробормотала Вася и сжала кулаки, сразу вспомнив про обстрелы восставшего Донбасса бандеровскими карателями.

– Очень верная характеристика, – кивнул Налётов, – моральный кодекс японских самураев весьма специфичен… Во время первого такого обстрела Порт-Артур оказался абсолютно беззащитен. Шанс такой же ответной перекидной стрельбой поразить относительно небольшую, к тому же маневрирующую цель в открытом море, коей являлся японский боевой корабль, казался совершенно невыполнимой задачей. И вот тогда приехавшие с адмиралом Макаровым Пильчиков и Стрешнев предложили свои услуги.

– Вы видели, как работает установка Филиппова? – спросила Вася.

– В тот раз я видел только результат, ибо находился на борту нашего «Ретвизана». В мою задачу входило включить магнитное поле непосредственно перед залпом и после него сразу выключить, чем я и занимался… Всё время держать его включённым не было никакой возможности – динамо-машина не выдерживала нагрузки…

– Простите, Михаил Петрович. Продолжайте, пожалуйста.

– Ничего страшного. Как только японские броненосцы «Фуджи» и «Яшима» в очередной раз открыли огонь из-за Ляотешаня, на них обрушились ответные залпы с «Ретвизана» и «Победы». Наши броненосцы оказались невероятно точны. Буквально с первого залпа они накрыли «Фуджи» и могли добить, если бы японцы, почуяв неладное, не пустились наутёк…

– А что было неладного, кроме точности стрельбы? – спросил студент.

– Время между выстрелом и прилётом, – глаза инженера загорелись огнем первооткрывателя. – В пылу боя на это никто не обратил внимание, но я специально вёл дневник, где скрупулезно записывал все технические параметры. Так вот, снаряды наших броненосцев летели к цели в два раза быстрее, чем японские – к нам! Создавалось впечатление, будто стартовая скорость наших снарядов была не пятьсот семьдесят метров в секунду, а в два раза больше, что, конечно же, невозможно.

– А на самом деле? – Петя словно пытался подтолкнуть рассказ дяди к развязке.

– На самом деле наши корабли стреляли из прошлого в будущее. После залпа снаряды под воздействием дефлектора превращались в волновой импульс, и трансформировались обратно в материю в будущем. Японским снарядам требовалось тридцать секунд для физического подлёта к цели, а нашим – только пятнадцать, за счет экономии времени при перемещении из прошлого в будущее. Понимаете?

– Пока не очень, – пожаловалась Вася.

По поведению Налётова было видно, сколь мучительным было для него долгое молчание и с каким удовольствием он рассказывал сейчас об этом открытии, способном перевернуть все постулаты материального мира.

– События прошлого влияют на будущее, так?

– Безусловно.

– Так вот, причинно-следственные связи гораздо материальнее, чем нам кажется. В данном конкретном случае – если корабль попал под обстрел не только через физическое препятствие в виде горы, но и через временные границы, то совершенно неважно, где цель будет находиться в будущем! Снаряд всё равно его настигнет. Поэтому 22 марта 1904 года случилось не просто подтверждение экспериментов Филиппова о переносе энергии взрыва на расстояние, но и о возможности переноса практически любой энергии через временной континуум.

– А так как в квантовой физике энергия одновременно является и частицей, и волной… – начала Стрешнева.

– Правильно! – поддержал Михаил Петрович, – получается, что через время можно перебрасывать не только энергию, но и материю. Когда мы это поняли – не спали целую ночь, и профессор Пильчиков с вашим отцом, Василиса Георгиевна, начали готовиться к следующим натуральным испытаниям…

– Которые закончились неудачно? – попытался угадать студент.

– Ошибаешься, Пётр! – инженер легко поднялся на ноги и стал мерить гостиную шагами, потирая от волнения руки, – эксперимент удался на 100%, просто мы смогли получить подтверждение этому лишь полтора года спустя…

– Дядя, вы меня заинтриговали. Как?

–31 марта адмирал Макаров на броненосце «Петропавловск» атаковал флагман японского флота – броненосец «Микаса», но во время манёвра подорвался на мине. Так как в это время магнитное поле дефлектора уже было активировано в ожидании залпа, вся энергия данного взрыва была передана на указанную адмиралом Макаровым цель, и японский флагман взорвался точно так же, как наш «Петропавловск», но не в тот же день, а через полтора года – 11 сентября, в 1905-м.

– Так и было задумано?

– Нет, конечно, – махнул рукой Налётов, – мы надеялись, что ещё больше сократим разрыв между залпом и попаданием, сделаем их практически синхронными, но никак не ожидали, что получим временную задержку и импульс материализуется в столь отдалённом будущем. Ни Пильчиков, ни Стрешневы, ни я не понимали, как и почему это произошло. Процесс казался нам абсолютно хаотичным и неуправляемым, поэтому, после войны исследования продолжились с удвоенной силой. Алексей Андреевич Максимов создал все условия для работы, построил полноценную лабораторию в местных отработанных штольнях, тщательно маскируя её саму и все рабочие операции. Однако, несмотря на предосторожности, их всё же выследили. Как результат – Пильчиков и Максимов убиты, ваши родители, Василиса Георгиевна, пропали без вести, я -чудом избежал их участи, будучи в это время в Манчжурии, а задача перемещения во времени и пространстве так и осталась нерешённой.

– Вы неправы! – сказала Василиса, – задачу перемещения во времени мои родители решили. И вот доказательство.

Она нырнула рукой в сумочку, вытащила оттуда «мертвый» айфон и аккуратно положила перед инженером.

Глава 38 
Универсальное средство коммуникации

– Что это? – шёпотом спросил Налётов, жадно рассматривая смартфон, но не прикасаясь к нему.

– Универсальное средство коммуникации. Время изготовления – 2020-й год.

Взгляд учёного приклеился к чёрной блестящей поверхности, исследуя её по миллиметру. Так может вести себя глубоко религиозный человек перед предметом священного поклонения: дыхание стало прерывистым, в этот миг для него перестал существовать весь мир, остались только он и артефакт из будущего. Время словно остановилось, застыло в момент единения с тайной и фантастикой, ставшими реальностью.

Прошло несколько минут, прежде чем он коснулся смартфона, словно не веря своим глазам и боясь, что видение исчезнет.

Выражение лица студента переживало ту же эволюцию, что и у Налётова, с той лишь разницей, что рот растянулся в растерянной, широкой улыбке.

– Простите, – сказал он, – я сейчас вспомнил, как мама мне читала в детстве про волшебное зеркальце, только в сказке оно было круглое…

– Насчёт волшебного зеркальца очень верно, – улыбнулась Василиса, – почти так оно и есть.

– Вы видели, как этот механизм функционирует? – удивленно спросил Налётов.

– Да, – кратко ответила Вася, чтобы не уточнять детали.

– И как его включить, разрешите поинтересоваться?

– А вот это – самая большая проблема, – вздохнула Стрешнева, – для того, чтобы он заработал, необходимо подзарядить аккумулятор.

– Ну, это – не проблема, зарядим, – инженер бережно, будто хрупкий антиквариат, решился взять смартфон в свои длинные, как у музыканта пальцы, покрутил, посмотрел на трехглазую камеру и озадаченно продолжил, – только вот не пойму, как? У вас с собой этот аккумулятор?

– Он внутри.

– Но тут совершенно нет места! – возразил Налётов, но сразу осёкся, – подождите-подождите, если вы так уверенно говорите про внутреннее устройство этого механизма, значит, вы не только видели его в рабочем состоянии… Вы тоже оттуда?

– Этот вопрос для меня на сегодняшний день – главный, – вздохнула девушка, – и мое самое большое желание – понять, оттуда я или отсюда…

– Хм-м-м… – многозначительно протянул Налётов.

– Ничего не понимаю, – эхом отозвался его младший родственник.

– Перед самой своей гибелью Филиппов много экспериментировал с водой и солями, – снизошел до объяснения инженер, – а что такое человек? На 90% – это как раз вода и разные соли. Теперь я понимаю, что влекло Михаила Михайловича. Удачный перенос энергии взрыва на расстояние не мог не возбудить интерес исследователя к такому же перемещению человека. А учитывая опыт Порт-Артура…

– У меня полное впечатление, что я нахожусь с Алисой в зазеркалье, – оценил ситуацию Петя.

– Очень удачное сравнение, – кивнул Налётов, смелее разглядывая смартфон, – Чарльз Доджсон[16]16
  Чарльз Лютвидж Доджсон – настоящая фамилия Льюиса Кэрролла.


[Закрыть] был прекрасным математиком, великолепно разбирался в линейной и матричной алгебре, математическом анализе и теории вероятности.

– А причем тут теория вероятности? – недоумевал Петя.

– Молодой ученый Альберт Эйнштейн, с которым я имею честь переписываться, – охотно разъяснял Налётов, забыв про свой вопрос Василисе, – считает, что время не самостоятельно, оно сливается с пространством в четырёхмерный континиуум, и время событий будет зависеть от того, где находится наблюдатель. Для одной точки наблюдения они будут происходить одновременно, для другой – последовательно.

– Вы меня мистифицируете, – фыркнул Петя.

– Ну, какая же это мистика? – Налётов постучал пальцем по крышке гаджета, – это суровая правда жизни. Практика, которая есть критерий истины.

Инженер подвинул к себе огромную лупу с лампой на металлическом держателе и погрузился в разглядывание смартфона, не прекращая лекцию.

– В начале XIX века французский математик Жозеф-Луи Лагранж предположил, что пространство может иметь больше трёх измерений. Собственно, его выкладки и легли в основу опытов Филиппова… Так, а что это за технологическое отверстие?

Налётов направил свет от лампы в гнездо для разъёма, нагнулся еще ниже, словно пытаясь проникнуть внутрь, покрутил айфон, покачал головой и взял в руки медицинский скальпель. В этот момент у Василисы похолодела спина и появилось непреодолимое желание отобрать гаджет.

– Первым, кто математически описал четырёхмерное пространство, был Анри Пуанкаре в 1905 году, – продолжал тем временем Налётов, аккуратно исследуя швы смартфона, – он объединил пространство и время в единую четырёхмерную среду, а в 1915 году Альберт Эйнштейн опубликовал теорию относительности, в которой говорится о едином пространственно-временном континууме. Там же, кстати, он написал, что сила тяготения – это проекция искривления пространства и времени. Эти понятия, согласно Эйнштейну, не являются абсолютными, а изменяются в зависимости от массы, энергии и скорости наблюдателя и наблюдаемого объекта…

– У вас ничего не получится, – не удержалась Василиса, с тревогой следя за манипуляциями инженера, – вам не удастся вскрыть эту модель, не сломав её.

– Простите, сударыня, – Налётов посмотрел на Стрешневу глазами ребенка, у которого отбирают любимую игрушку, – но как, не вскрывая прибор, мы сможем увидеть этот аккумулятор и попытаться его зарядить?

– В это технологическое отверстие вставляется разъём и через него подаётся питание в 5 вольт, – объяснила Вася, – но если случайно перепутать плюс с минусом…

– Прибор сгорит, – закончил мысль Налётов.

– Точно так, – кивнула Вася, – ещё есть вариант – зарядить смартфон посредством индукции, поместив в магнитное поле, но я не представляю, какие параметры электромагнитного поля требуется задать, чтобы он начал заряжаться…

– Да, задача, – инженер пригладил бороду, – но в таком случае я хотел бы знать…

– Где это место, откуда видно всё? – нетерпеливо перебил Налётова Петя.

– Какое место? – удивился инженер.

– Вы сказали, что от точки наблюдения зависит, следуют ли события одно за другим или же происходят одновременно? Кто-нибудь уже вычислил эту точку, из которой можно видеть одновременно прошлое, настоящее и будущее?

– Некоторые ученые утверждают, что место, стоящее над временем и вне его – это Рай, – абсолютно серьезно, терпеливо объяснил Налётов, – и даже считают, что изгнанием из Эдема является не смена места жительства, а лишение Адама и Евы возможности видеть всё мироздание целиком, после чего они были вынуждены долго и драматично проживать свою жизнь день за днём. Если даже таких понятий, как «вчера», «сегодня», «завтра» для тебя не существовало, когда ты знал всё и обо всём и вдруг неожиданно попал в условия полной неопределенности и неизвестности о дне грядущем… Согласись, Петя, это ужасно.

– Правильно ли я понял, что станция профессора Филиппова, которую мы так и не довезли до Севастополя, способна пронзать пространство и время и, таким образом, может доставить человека в искомую точку? – не обращая внимания на последнюю сентенцию, продолжал допрашивать дядю студент. При этом глаза его лихорадочно блестели и было понятно, что он обуян каким-то решением, которое долго искал. – Вы же понимаете, что это и есть механизм построения светлого будущего!

– А меня интересует другой вопрос, – произнесла Вася, проигнорировав пафос Пети, – если данная лаборатория досталась полиции целой и невредимой, почему до сих пор никто так и не воспроизвел опыты Филиппова? Почему мы больше никогда не слышали про перенос энергии взрыва на расстояние?

– Это самая главная особенность работы установки, с которой я познакомился в Порт-Артуре, – инженер аккуратно, хоть и с сожалением, положил гаджет на стол и выключил лампу, – дело в главной компоненте всей установки, которой не было у полиции и нет у меня. Без этой неотъемлемой составляющей вся лаборатория превращается в набор никому не нужных электрических приборов и химических препаратов.

– Филиппов успел что-то скрыть? – попытался угадать Петя.

– Нет, – уверенно ответила Вася, – если бы так оно и было, установка в Порт-Артуре не смогла бы работать. Коль мы имеем дело с чем-то невоспроизводимым, то речь, скорее всего, идет о самом Филиппове.

– Точно, – прищёлкнул пальцами Налётов, – лабораторный контур данной станции настроен на собственное электромагнитное поле Михаила Михайловича, такое же уникальное, как отпечатки пальцев. Никто, кроме него, не смог бы запустить данную станцию. Поэтому Филиппов не боялся кражи самой лаборатории, а равно параметров ее работы – без него она была абсолютно бесполезна. Вторая установка, побывавшая в Порт-Артуре, работала в резонансе с электромагнитным контуром вашего отца, Василиса. Как вы догадались, что именно естествоиспытатель является главной компонентой дефлектора⁈

– Смотрела когда-то познавательный фильм «Пятый элемент», – улыбнулась Вася. – Стало быть, даже если мы поднимем со дна морского лабораторный реквизит, он так и останется нерабочим?

– Абсолютно верно! – кивнул Налётов.

– Даже если роль главного компонента сыграет тот, чей электромагнитный контур совпадёт с профессорским? – уточнила Стрешнева.

– У вас есть такой человек? – живо заинтересовался загрустивший Петя.

– Нет и быть не может! Это технически невозможно, – ответил инженер, – я же говорил, что электромагнитный профиль каждого человека уникален, а настройка установки на резонанс с ним занимает от года до трех лет. При этом далеко не каждая электромагнитная конфигурация годится для использования. Среди друзей, соратников и учеников Филиппова нашелся только один человек с нужными природными параметрами – Георгий Стрешнев. К тому же, при настройке требуется учесть сотни переменных параметров и шаг за шагом, экспериментально двигаться к получению нужного резонанса, иначе мы утонем в вычислениях…

– Если вы сможете оживить смартфон – не утонем, – возразила Василиса, – кроме универсальных коммуникационных возможностей, это ещё и вычислительная машина невиданной мощности. Во всяком случае для настоящего времени.

– Да вы сами, Василиса Георгиевна, для настоящего времени являетесь созданием, абсолютно невиданным, – усмехнулся Налётов. – У меня, честно говоря, уже голова идет кругом от новостей, но жажду информационную я так и не утолил. Предлагаю на некоторое время отвлечься от обсуждения наследства профессора Филиппова, чтобы вы смогли рассказать нам, что знаете про этот артефакт, а также про будущее, которое, насколько я понял, вам удалось наблюдать или даже посетить.

 * * *

Академическая справка:

Индивидуальный электромагнитный профиль человека – это совокупность характеристик собственного электромагнитного поля, генерируемого организмом. Это слабое, но постоянное излучение, которое возникает из-за электрической активности мозга и других органов.

Одна нейронная клетка участвует непрерывно в 40 тысячах биохимических реакций, стало быть, нейрон в мозгу непрерывно излучает 40 тысяч различных электромагнитных волн. Только в голове таких клеток не менее 100 миллиардов, а это 400 триллионов химических реакций, 400 триллионов электромагнитных взаимодействий, которые излучает наш мозг непрерывно!

Некоторые диапазоны электромагнитного поля, создаваемого телом человека:

Низкочастотное электрическое и магнитное поле (частоты ниже 103 Гц) – создаётся при физиологических процессах, сопровождающихся электрической активностью органов: кишечника, сердца, мозга, нервных волокон.Радиоволны сверхвысоких частот (СВЧ) (частоты 109–1010 Гц и длина волны вне тела 3–60 см) – тепловое электромагнитное излучение.