Текст книги "Путь к жизни (СИ)"

Автор книги: Сергей Уксус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Что толку… Что толку было затевать то, что не смогло выдержать одной-единственной подлости, совершённой одной-единственной мразью? Конечно, даром эта выходка не пройдёт ни самому извращенцу, ни его союзникам, но что толку? Если не осталось выхода? Если любое движение, любой ход в этом жизненном аналоге шахматной партии ведёт к проигрышу?

Утешало одно: уход получился громким, и громкость эта заключалась не в шкатулке с пузырьками – добытой всеми правдами и неправдами крови иерархов отводилась роль всего лишь сдерживающего фактора, не более. Дело было в уходе из Храма всех магов, воспитанных когда-либо школой. Во всяком случае, Римзо имел основания на это надеяться. А ещё ему очень хотелось, чтобы арестованные Очищающими дожили до того момента, когда переданная через посланца весть достигнет иерархов. Может, тогда его ученики выживут…

* * *

– Так в чём трудность? – непонятливо переспросил четвертьэльф. – У нас у каждого в доме хоть что-то, да найдётся. Соберём всем миром.

– Что соберём-то? – недовольно прогудел Левый. – У кого ни глянь, к настоям сборы. Одно и то же.

– Жадина! – смачно припечатал Щепка, оторвавшись от кружки. – Про свои запасы молчишь!

– А чем мои запасы от остальных отличаются, а?

– А тем! У всех – к настоям, а у тебя – к настойкам!

По залу прокатились смешки: своё хмельное делали если не все, то почти все. Это уж как водится. И, опять же, как водится – каждый по-своему. Для себя делали, не на продажу, хотя, бывало, и увозил караван бочонок-другой. Но если большинство варило пиво, ставило брагу либо вино, полудварф предпочитал что покрепче. Нет, творения свои коротыш не прятал: и на праздники выкатывал, и гостям наливал, и поменяться мог, но вот на чём настаивал и, главное, как получал напиток такой крепости – эту тайну из него вытащить так и не удалось. В конце концов, даже пари на это перестали заключать, признав совершенно безнадёжным, а сейчас… Дело ведь нешуточное: травница без трав – считай, что её и нету. А на носу – зима. И получалось, что Щепка прав: жадиной будет Левый, если не поделится. Жадиной и…

Впрочем, потомок подземника и сам всё прекрасно понял и сейчас лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации: с одной стороны, секрет, пусть даже не весь, мог уплыть на сторону, с другой, отказывать в этом случае – прежде всего самому перестать уважать себя. В конце концов, поёрзав под выжидающими взглядами собравшихся на совет односельчан, коротыш крякнул и хмуро буркнул:

– Да покажу, что у меня есть, покажу! Только пусть обещает, что никому не скажет.

Селяне оживились. Посыпались предложения не ограничиваться обещанием, а потребовать страшной клятвы. Очень страшной – на…

– Левый, ну как там твоя настойка называется, а? – веселился Щепка.

– Настойкой и называется, – бурчал полудварф.

– Знач, клятва на настойке! Во! – глядя на разошедшегося хуманса, какой-нибудь чужак вполне закономерно заподозрил бы того в употреблении чего-нибудь согревающего кровь, пронесённого под полой. – Так что ты, главное…

– …сам всё не выпей! – докончил трактирщик и, не давая говоруну продолжить, обратился к залу: – Ну что, всё на сегодня? Или ещё что решать будем?

– Караван скоро, – напомнили сразу несколько голосов. – Кто встречать пойдёт?

– Ещё нескоро, – тут же нашлись несогласные, на чём обсуждение вполне могло закончиться, если б не Гримгирд. Негромко – по его понятиям – прочистив горло, здоровяк подождал, пока установится тишина, после чего спросил, ни на кого не глядя и ни к кому не обращаясь:

– Что про некроманта говорить будем?

Молчание в зале мгновенно стало тягостным: стоит слухам о смерти старика просочиться вовне, и спокойной, по меркам долин, жизни придёт конец – соседей, вон, чуть не раз в двадцать лет захватить пытаются. То одних, то других, то третьих… Так что вопрос Садовода на самом деле значил немного иное: как дальше жить?

Люди обменивались взглядами, пытались найти ответ в своих кружках, на потолке, под ногами, но увы. Наконец сидевший у самой стойки широкоплечий дед допил остывший отвар, крякнул и, вытерев рот тыльной стороной ладони, поинтересовался:

– Слышь, Грим, а мертвяк что?

– Что что? – не понял великан.

– Он же ж, – начал объяснять дед, – этот… Сын Гельда-то вроде как. Наследник. Этот… Как его…

– Почтенный Верга, – раздался вкрадчивый голос четвертьэльфа, – а вот скажи, пожалуйста, у тебя когда сын родился, он сразу стал кожу выделывать, а?

– Как это? – не понял Верга.

– Я про то, он сразу всё умел или ты его сначала учил?

– А сын-то мой при чём?! – всё никак не мог сообразить широкоплечий.

– Да при том, седая твоя башка, – четвертьэльф, несмотря на молодой вид, возрастом кожевеннику не уступал, а то и превосходил и потому мог позволить себе говорить со стариком на равных, – что магов тоже учить надо! А кто мертвяка учить будет, а? Ты? Я? Он? – длинный тонкий палец с коротко остриженным тщательно отполированным ногтем ткнул в трактирщика и замер.

– Подземников просить надо, – глубокомысленно изрёк Щепка после недолгой паузы. – У них маг есть. Вот пусть нашего мертвяка и поучит.

– Ага! – немедленно раздалось угрюмое бурчание Левого. – Размечтался! Вот щас он всё бросит! И пойдёт… Спрашивать, сколько заплатят.

– А что такого? Дело же делать будет. Значит, и плата положена.

– А то! Кто платить-то будет? Мертвяк? А ему зачем? Ему, наоборот, выгоднее, чтобы чужаки лезли. Он их жрать будет.

– А…

Гримгирд следил за разгорающимся спором, пытаясь сообразить, что именно в сложившейся ситуации кажется ему неправильным. Какое обстоятельство – очень важное обстоятельство! – и он, и спорщики упускают из виду? Оглянувшись, Садовод сначала наткнулся на такой же задумчивый взгляд трактирщика, а потом, ещё немного повернув голову – на насмешливый четвертьэльфа. Похоже, сосед и всегдашний соперник то ли догадался, то ли заранее знал, в чём беда, и сейчас просто ждал, когда особо буйным надоест драть глотки.

* * *

К великану Гельд не пошёл. Конечно, он уже не воспринимал указания отца-создателя, как нечто совершенно неоспоримое, однако считал, что тот просто так ничего не говорил. И если сказано оставлять башню только по делу, значит, уходить нельзя. Как бы ни хотелось. Впрочем, мертвец не очень уж огорчился: в доме, то есть в башне, тоже оставалось великое множество интересного. Особенно на верхних этажах – в лаборатории, библиотеке и личных покоях. Последние притягивали сильнее всего: во-первых, наверчено и накручено нитей Силы там было больше, чем даже в лаборатории, а во-вторых… Во-вторых, Гельд никак не мог сообразить, а для чего они ему вообще? Спальня с широкой кроватью под балдахином, какая-то непонятная комната с большим столом и письменными принадлежностями, ещё одна – но просто с диваном и двумя мягкими креслами и, наконец, маленькая каморка без окон, отхожее место и комната для мытья. Спрашивается, для чего всё это тому, кто не спит, не ест пищу живых и не моется? Разве что под дождик попадёт. Или всё же надо? А зачем? Чтобы прилично выглядеть? А это как? И вообще!

В очередной раз отложив проблему на "потом, когда стану сильнее", мертвец, вспомнив настойчивость, с которой подопечная предлагала время от времени менять плащ, решил пока ограничиться периодическим лежанием в наполненной водой ванне. В конце концов, малыш, которого Ниссрита постоянно купала, хуже от этого не выглядел.

* * *

После ужина женщины занялись какими-то своими делами (что примечательно, незнание языка почему-то не мешало им понимать друг друга), мужчины же не сговариваясь направились на задний двор, где под одной из старых яблонь стояли врытые в землю не менее старый, но всё ещё крепкий стол и пара таких же скамей. По дороге, заговорщицки подмигнув, великан сунулся в один из чуланов и вынырнул уже с приличной ёмкости бочонком, заткнутым выстроганной из дерева пробкой, и двумя литровыми деревянными же кружками.

– Ты как? – очень тихо, на грани слышимости поинтересовался он у Хассрата.

Оборотень, непроизвольно оглянувшись, тряхнул головой:

– Угу.

Пару минут спустя, расположившись со всем возможным удобством, Грим, разлив пиво по кружкам и пододвинув одну воину, похвастался:

– Сам варил!

– Хорошо получилось! – похвалил Хасси, сделав пару глотков. – Мы тоже варили. Раньше, – сказал он с лёгкой грустью. – Когда…

Садовод смущённо кашлянул и опустил глаза: даже у сильных бывают приступы слабости. И когда такое случается, лучше не мешать…

Наконец послышался стук кружки о стол и шумный выдох. "Пронесло", – сообразил здоровяк и, на всякий случай подождав ещё несколько секунд, тоже допил своё пиво, после чего разлил по второй.

– Ты, Хас, – начал он, отставив бочонок, – погоди немного. Сейчас с урожаем разберёмся, и можно будет прикинуть, где вам дом ставить.

– Зачем? – оборотень успел прийти в себя и теперь спрашивал без явного интереса.

– Как это?! – Гримгирда поразил не смысл вопроса, а тон, которым он был задан. – Вы что же, так и собираетесь в башне жить?!

Воин пожал плечами:

– Я поклялся. Ты же знаешь.

– Ну, поклялся, и что? Я ж не говорю, что ты должен вот так вот взять и уйти?

Хассрат хмыкнул и покачал головой, подумав при этом: "Отпустить-то отпустит, да только… Прав ты, Грим, тогда был: хозяин сейчас – как дитё малое. Вроде Рисси. Брось его, и… Выжить выживет, да только что из него получится, когда вырастет, а? Я – не знаю, но вряд ли что хорошее. И получится, что уход наш хуже предательства оказаться может. Только, Гирд, не стану я тебе это объяснять. Потому что тайны хозяина – это тайны хозяина".

* * *

Зехван уже был в этом кабинете. Один раз, недавно, когда подробно докладывал о неудавшейся поездке. Тогда душевное состояние посланца, обеспокоенного возможными перспективами – как радужными, так и наоборот, – а также невероятными усилиями, направленными на то, чтобы голос звучал ровно, а речь текла плавно, не позволили увидеть что-либо, кроме лица Самого. Точнее, светлого пятна, в которое слились черты.

Теперь же жрец был почти спокоен – невелика шишка принимать кару лично от Самого. Да и стоявший за пюпитром досточтимый, на секунду оторвавшись от писанины, кивнул в сторону окна: мол, присядь и подожди. А ведь запросто мог не обратить внимания! Мог. Но ведь обратил же! Значит…

Несмело опустившись на самый краешек одного из мягких кресел, Зехван принялся исподволь рассматривать помещение, старательно не позволяя глазам пялиться на его хозяина – чужой взгляд отвлекает, да и невежливо это. Очень невежливо. Особенно в отношении старшего.

Наконец высокий крепкий старик в белой рясе – цвет был единственным отличием иерархов – отложил перо, взял с пюпитра исписанный лист пергамента и несколько раз взмахнул им в воздухе. Затем, подойдя к массивному столу, оттиснул под нижней строкой маленькую личную печать, скрутил письмо в трубку и аккуратно вложил в небольшой кожаный тубус. Завершающим штрихом стала другая печать, побольше, из синего сургуча, повисшая на концах шёлкового шнура.

С минуту постояв с задумчивым видом, старик наконец-то вспомнил о госте:

– Вам предстоит сделать важное дело, брат Зехван, – посланец тут же вскочил на ноги, всем своим видом демонстрируя готовность. – Сделать тайно и по возможности быстро. Первое – важнее!

Жрец склонил голову, показывая, что понял. Иерарх внимательно оглядел его, чему-то хмыкнул и продолжил:

– Вы должны будете разыскать брата Римзо и передать ему это письмо.

Посланец вскинулся, собираясь возразить, однако резкий короткий жест старческой руки не дал даже открыть рта:

– Терпение, брат! Возможно, когда-нибудь вы всё поймёте, пока же поверьте тому, у кого больше опыта. На чём я?… А! Так вот, письмо должно…

Зехван слушал и запоминал, а где-то в глубине сознания крутилось: "Проклятый колдун! Всё из-за тебя! Опять! Проклятый колдун!"

* * *

– Как дела, Красавчик? – невысокий крепыш в начищенной до блеска местами латаной кольчуге, натянутой поверх такого же ненового колета, водрузил на стол литровый кувшин с местным пивом и не спрашивая разрешения опустился на лавку напротив. – Решил уже, что дальше делать будешь?

– Хм? – оторвавшись от созерцания старой шкуры, висевшей на стене за стойкой, упомянутый Красавчик перевёл взгляд на наглеца и вопросительно выгнул бровь: – Почтенный, я тебе уже говорил, чтобы ты шёл на…?

– Плохое настроение, да, Красавчик? – оскалился крепыш. – Думал, уберёшься от Храма, и жизнь начнётся, да? Человеческая? А она всё не начинается и не начинается?

Бывший охранник каравана посмотрел на своего бывшего десятника с каким-то брезгливым сожалением:

– Контракт закончен. Ты мне больше не командир.

– И что?

– Можешь и в рыло получить.

Крепыш изобразил на физиономии смертельную обиду:

– Нет, ну вот что за люди, а?! Ты к ним – с добром, со всем уважением, а они…

– …а они тебя мордой в дерьмо ткнуть норовят, – послышался слева чей-то бас – у торца стола скалил клыки немолодой орк, – да не просто ткнуть, а ещё и повозить, да, почтенный?

– Э-э-э… – бывший десятник попытался подыскать достойный ответ, однако зеленошкурый уже повернулся к Красавчику:

– Готов?… Ну пойдём тогда, а то до вечера дел ещё… – судя по тону, дел этих самых у сержанта купеческой охраны хватало.

Впрочем, отойдя от таверны шагов на пять, сержант поинтересовался:

– Что за крыса?

– Временный десятник, – объяснил Лиртво, догадавшись, о ком речь. – Я как раз в его десятке был.

– Странный обычай, – хмыкнул орк. – Нет чтобы нормальные отряды нанимать.

– Нормальные тоже были, – пожал плечами маг.

– Да знаю я! Думаешь, мы в первый раз тут? Раз в три года бываем. Так что и про ваши обычаи, и про соседей ваших… Или ты как раз от соседей сбежал?

Лиртво скривился. Он совсем не рассчитывал на то, что его маскировка осыплется вот так сразу. Следивший за ним краем глаза сержант опять хмыкнул, но теперь уже весело:

– А ты думал! Не ты первый, парень. От вас постоянно бегут. Теперь, конечно, пореже, а вот раньше…

– И что, все сюда?

– А Тьма его знает! Но сюда – многие. Я так думаю, что… Давай-ка для начала вон в ту лавку заглянем, – большая рука указала на вывеску в виде вырезанной из дерева реторты, приколоченную над массивной дверью, – если повезёт, всё нужное там найдёшь, меньше беготни будет… Ага, на чём я?…

– На том, что ты так думаешь, – неожиданно для мага рассуждения старого вояки его заинтересовали.

– Так вот, думаю я, что в силу людской глупости ваши в разные стороны лезли. Даже через Клыки. А может, и не от глупости, а от отчаяния, но сюда – точно большинство.

– И никто не ловил?

– Может, и ловили. Не видел. Знаю, что резали. Ты думаешь, почему капитан меня с тобой отправил, а? – сержант неожиданно остановился и упёрся насмешливым взглядом в переносицу бывшего жреца. – Думаешь, думает, что ты с задатком сбежишь? Не-е-е! – перед лицом Лиртво появился когтистый палец и качнулся вправо-влево. – Капитан у нас людей насквозь видит. Не сбежишь ты. А вот не дожить… Ладно, парень. У нас впереди дорога долгая, захочешь – наговоришься ещё. Пойдём.

* * *

Грибник полировал заготовку амулета и думал. Предложение, с которым пришли сидевшие напротив Левый и Ушастый (так под землёй за глаза называли четвертьэльфа), на первый взгляд выглядело до крайности глупо. Глупо с точки зрения любого, хоть что-то понимающего в магии. Брухтарк понимал. Понимал, потому что и сам был магом, пусть и посредственным. И первым его желанием было рассмеяться в лицо пришедшим. Но только первым – остановило присутствие Ушастого. Потомок остроухих тоже знал о Силе не понаслышке и если всё же заявился с таким…

Однако ничего умного в голову не приходило, и дварф оказался перед выбором: спросить сейчас или сказать гостям, чтобы навестили в другой день, в надежде всё же додуматься самому. Хорошо, если получится. А если нет? А если нет, только одно останется – отказать. Потому что иначе дураком будешь выглядеть, спрашивай-не спрашивай…

Грибник вздохнул, мазнул взглядом по полукровке – не усмехается ли? – и отложил заготовку:

– Так что вы там придумали, почтенный Уш… э-э-э… Элиранд?

– Да ничего особо гениального, мастер Брухтарк, – тоже вздохнул четвертьэльф. – Я, увы, не настолько хорошо знаком с магией, чтобы опровергать основы…

"Ну-ну, скромник", – хмыкнул про себя дварф, вслух же сказал:

– Вы, почтенный Элиранд, объясните сначала, а то вот так мнётесь, а потом вдруг окажется, что новый сплав изобрели. Ну… это… в общем, важное что-нибудь.

– Увы, мастер, – с явным сожалением покачал головой Ушастый, – изобрести я ничего не изобрёл. Я просто подумал, что у всех видов магии имеются несколько общих черт. Пусть их даже немного.

"Угу, – настроение у Грибника было скептическим, – то-то ваши листоухие архимаги даже с самым маленьким камешком справиться не в состоянии. Да и наши со всякой зеленью не…" – тут маг вспомнил, за что получил прозвище, и кашлянул, заставив четвертьэльфа прерваться на полуслове. Гость некоторое время рассматривал хозяина своими зелёными чуть раскосыми глазами, после чего осторожно поинтересовался:

– Вы находите мои рассуждения… э-э-э… ошибочными, уважаемый мастер?

– Нет-нет! – замахал руками Брухтарк. – Что вы, почтенный Элиранд! Вы всё говорите правильно! Но… – он слегка замялся, – меня два обстоятельства смущают.

– Обстоятельства?

– Ну, первое – это захочет ли сам мертвяк учиться…

Левый, за всё это время не произнёсший ни слова, вскинулся было, однако тут же опять опустил голову, наткнувшись на осуждающий взгляд Грибника: молодёжь – а по понятиям подземников даже полукровка, не проживший сотни лет, взрослым не считался, – в присутствии старших должна молчать, пока не спросят. Во всяком случае, когда старшие эти – из подгорного народа.

– А второе? – быстро спросил Ушастый, пытаясь замять возникшую неловкость.

– Время! – отрубил дварф. – Способности способностями, однако ж объяснять и показывать – это время.

"А время – это деньги, – процитировал про себя четвертьэльф поговорку торговцев из Расция – купеческой республики, расположившейся далеко к юго-западу, на берегу Горького Моря. – Вот и подошли к главному. Н-да-с. Может, и правда стоило сначала с Гельдом-младшим поговорить? Садовод почему-то уверен, что тот согласился бы. Знать бы ещё, на что. А так… Нехорошо оно получается. Долг на человека вешаем, хоть и неживого, долг перед общиной. Небольшой, конечно, но тут главное начать: раз не спросили, другой, третий…" – Элиранд вздохнул, поморщился – толку-то сейчас жалеть, если решение принято? – и, старательно отводя глаза, честно рассказал Брухтарку и о сложившейся со смертью некроманта ситуации, и о спорах на совете, и о том, до чего в конце концов договорились. Грибник слушал внимательно, не перебивая, а когда гость закончил, опять ухватил свою заготовку, – то ли она ему думать помогала, то ли из-за привычки что-то в руках держать…

Минут пять прошло в молчании, потом дварф грустно усмехнулся:

– Да-а-а, хорошо вы о нас думаете.

Четвертьэльф в ответ только руками развёл. Мол, как заслужили, так и…

– Угу, – покивал маг, – вот и я о том же. Сами виноваты… Ладно. Схожу я в башню. Поговорю с мертвяком. Думаю, столкуемся мы с ним. Только сразу говорю: мне его не то что до мастера, до подмастерья не дотянуть, так что…

– Да я понимаю…

– Ты – понимаешь. Может быть. А ваши?

– Они тоже поймут, – Элиранд постарался, чтобы в его голосе было побольше уверенности. – Им просто привыкнуть надо.

– Привыкнуть, – теперь Грибник бурчал так тихо, что четвертьэльф различал слова только благодаря чуткому слуху, доставшемуся в наследство от предков, – привыкнуть им надо. Сколько уже прошло, а они так и не привыкли. И ни… не сделали. А потом ещё чесаться начнут. И опять ни… не сделают. А кончится всё… – не договорив, маг посмотрел на собеседника: – Вот скажи, Ушастый: ну в этот раз торгаши не узнают, ну в следующий… Потом-то что, а? Всю жизнь других дурить ведь не получится! Год-два – слух разойдётся! Что делать-то будете, а?

Элиранд не ответил: возразить нечего, а соглашаться… Соглашаться гордость не позволяла, хотя где-то в глубине души четвертьэльф и признавал справедливость упрёков. Так же, как признавал и право подземника упрекать: слишком тесно связаны в этой долине живущие на поверхности с обитающими под горой. И слишком сильно стали они зависеть друг от друга за прошедшие сотни лет спокойной жизни…

* * *

– Эй! Хозяева! – тяжёлый кулак гулко ухнул в толстые доски. – Есть кто?!

Немного подождав, визитёр развернулся и присел на каменное крыльцо: дверь не подпёрта, значит, кто-то дома, значит, надо просто немного подождать. Мало ли почему сразу не открыл? Может, спит или в отхожем месте засиделся. Или занят чем, что не бросить – всякое может быть. Особенно у магов. Даже у мёртвых. Тем более у мёртвых. Их же в последний раз видели… И не упомнишь уже – настолько давно было. Так давно, что не то что свидетелей, записей не осталось! Нет, встречается, конечно, то тут, то там, что были, мол, такие-сякие вредные, ну а толку? Ни как жили, ни что ели… Да и ели ли?… Одно ясно: со Смертью работали. С чёрной Силой. Именно с чёрной, а не с тёмной. С тёмной – проклясть кого или призвать демона – даже остроухие управляются. Не все, конечно, особенно с призывом, но есть, есть. И это при том, что Сила у них – Жизнь! Да. А вот зомби поднять, пусть даже самого простейшего… Впрочем, то же самое касалось и других Сил – ни Земля, ни Вода, ни Огонь с Воздухом, будучи в ком-то главными, не желали иметь дела с Обратной Стороной Жизни. Тьма разве что. Наверное. Но…

Скрип за спиной заставил дварфа отвлечься от размышлений и обернуться: на пороге стоял мертвец, ожидая, когда Брухтарк заговорит.

– Доброго дня тебе, господин Гельд, – не стал тянуть Грибник. Из того, что он успел увидеть в первую встречу и узнать из гуляющих по долине слухов, следовало, что творение старого некроманта вполне способно было, немного подождав, развернуться и отправиться по своим делам, оставив излишне спесивого гостя в глупом положении. – По делу я к тебе. Поговорим?

К удивлению мага, хозяин башни сначала медленно кивнул, отвечая на приветствие, а потом так же медленно отступил вовнутрь, как бы приглашая следовать за собой.

"Растёт малыш! – аккуратно прикрывая дверь решил дварф. – Раньше уж точно бы с места не сдвинулся. Неужели…" – не додумав мысль до конца, подземник попытался рассмотреть ауру Гельда. Увы, никаких линий, никаких узоров. Ничего такого, что позволило бы выяснить об этом ходячем покойнике хоть что-нибудь. Удалось увидеть лишь тёмное облако, плотное в середине и разреженное по краям…

Огорчённо вздохнув, Брухтарк вернул своё зрение в обычное состояние, осмотрелся и тут же удивлённо хмыкнул: помещение, в которое привёл его мертвец, оказалось кухней. Той самой кухней, в восстановлении которой когда-то участвовал сам Грибник и в которой Гельд-старший просто обожал принимать клиентов. А теперь и его "сын", похоже, решил приобрести ту же привычку. Или это старик такое указание оставил? Или это он сам и есть? И нет на самом деле никакого старшего и младшего, а лишь один и тот же труполюб, просто перенёсший свою душу в другое тело? И смотрит небось этот выкидыш Тьмы, как вокруг него бегают, и смеётся… А что? Вполне в духе пердуна старого шуточка. Нет, не поменять тело – это-то как раз по другим причинам случиться могло: болезнь, скажем, или просто срок подошёл. Но вот притвориться теперь собственным сыном и смотреть, как у других из-за этого головы дымятся…

Опустившись на указанную хозяином башни лавку, дварф мрачно глянул на застывшее перед ним творение некромантии:

– Ты мне, господин Гельд, честно скажи: это ты?

* * *

– Эй! Ты там живой? – в небольшой лючок просунулась голова матроса и принялась всматриваться в темноту. – Слышь, лекарь, живой ты?

– Живой! – отозвался Лиртво, осторожно выглядывая из-за загородки.

– Ща мы тебя достанем! – сообщил матрос. – Потерпи чуток.

Голова исчезла, и наверху началась какая-то возня, сопровождаемая постукиванием и вялой руганью. Наконец сразу несколько досок палубы, сбитых вместе, приподнялись и куда-то исчезли, и над подслеповато щурящимся магом возник широкоплечий человек, кажущийся снизу гигантом. Человек некоторое время смотрел на целителя, после чего присел и протянул руку:

– Вылезай, уже можно, отошли.

Ухватившись за мозолистую ладонь, Лиртво неуверенно поднялся на ноги, немного постоял, покачиваясь, а затем всё же выбрался на палубу. Корабль и правда успел не только выйти из порта, но и удалиться от него на приличное расстояние.

Пока целитель осматривался и переминался с ноги на ногу, разгоняя кровь, человек ждал, а затем, каким-то непонятным образом уловив, что маг более-менее пришёл в норму, развернулся и не оглядываясь двинулся к корме, аккуратно обходя уложенные на палубе штабелями ящики. Лиртво осторожно шагал следом – ему казалось, что пол качается.

На корме немного не доходя до стоявшего на небольшой площадке рулевого их уже ожидала группа из капитана охранников, сержанта-орка и невысокого щуплого хуманса, одетого неброско, но добротно. Расположившись на тюках и ящиках, все трое лениво поглядывали по сторонам, время от времени роняя короткие фразы.

Когда целитель с проводником приблизились, щуплый кивнул магу на ближайший ящик и, подождав, когда тот усядется, представился:

– Керах Антир. Так меня зовут. Вы, почтенный, можете называть меня господином Керахом.

– Лиртво, целитель. Ещё меня называют Красавчиком. Но лучше по имени.

– Не нравится прозвище? – понимающе усмехнулся щуплый. – Ну что ж, почтенный Лиртво, пусть будет так, – он немного помолчал. – Капитан Жерк сказал, что вы с нами до конца пути. Скрывать не буду, меня это радует: дорога нас ожидает дальняя, опасностей на ней много, и человек вашей профессии будет совсем не лишним. Особенно если вы на самом деле целитель, а не простой травник или костоправ. Вот только, – взгляд маленьких чёрных глаз Антира стал жёстким, – что такого вы натворили на землях Храма, что агенты жрецов пошли даже на то, что обратились в здешнюю стражу?

Лицо мага закаменело. Он покосился в сторону борта, прикидывая, сможет ли доплыть до берега, и уже приготовился прыгнуть, но тут на плечо легла ладонь стоявшего позади здоровяка, а купец внезапно усмехнулся:

– Почтенный Лиртво, а вы не подумали о том, что если бы мы хотели вас выдать, давно бы уже сделали это?

Красавчик застыл ненадолго, вглядываясь в собеседника, а потом обмяк. Торгаш был совершенно прав: захотели бы – давно выдали, а раз не выдали – имеют право знать, во что вляпались, из-за кого рискуют. И чем.

Придя к такому выводу, он решительно тряхнул головой и коротко, уложившись в считанные минуты, рассказал нанимателю, кем был раньше и почему вынужден бежать, умолчав о монастырской школе и о том, чему в ней учат на самом деле. Слушали целителя не перебивая, а когда он закончил, некоторое время молчали, обдумывая услышанное. Наконец щуплый бросил быстрый взгляд на капитана, после чего с задумчивым видом поинтересовался:

– Объясните мне одну вещь, почтенный Лиртво. Ваша вера считает магию искушением Неправедного, а тут вдруг…

– Даром Неправедного, – поправил Красавчик и едва не прикусил язык – перебивать нанимателя было по меньшей мере невежливо. Однако купец не обиделся и изобразил на лице внимание. Пришлось продолжать: – Для мирян – да. Способности к магии считаются дарами Неправедного.

– А для жрецов?

– Благословением Справедливого.

– Вот как, – хмыкнул Антир. – Я вижу, ваши жрецы ничем не отличаются от наших, – брови целителя поползли вверх от удивления. Заметивший это купец хмыкнул ещё раз: – А ты как думал, парень? Люди везде люди. И везде они одинаковы. Вот и… Ладно! – оборвал он сам себя и обернулся к сержанту: – Шурраг, устрой почтенного Лиртво и покажи, где и что, а то время к полудню уже.

Молча кивнув, зеленошкурый легко, как молодой, поднялся и направился в середину корабля, где возвышалась небольшая надстройка. Поспешно вскочивший на ноги целитель коротко поклонился и заторопился следом.

* * *

– Ну… ну… осто…! – Брухтарк в сердцах хлопнул себя по бедру: очередная попытка заполнить Силой руну закончилась, как и предыдущие, пшиком. И это несмотря на то, что материал в этот раз использовался самый что ни на есть некромантский! Притащенная Гельдом кость, которую Грибник уверенно опознал, как человеческую! Да и не просто кость. Вырезанная на ней руна была тщательно промазана собственной Брухтарка кровью. Однако же…

Выдав с десяток крепких выражений, дварф махнул рукой и посмотрел на внимательно слушающего мертвеца:

– Ну что, парень, придётся тебе на равнину отправляться. Если, конечно, научиться хочешь. Я тебя – сам видишь, – маг вздохнул. То самое "А вдруг?", благодаря которому было сделано не одно открытие и которое заставило мастера ввязаться в заведомо безнадёжное дело, себя не оправдало. Нет, что-то, конечно, получилось, но этого чего-то оказалось так мало! Так мало!

Между тем, сам Гельд явно задумался – за четыре дня тесного общения Грибник научился худо-бедно разбираться в позах своего несостоявшегося ученика. К примеру, склонённая к плечу голова означала вопрос, а такое вот неподвижное стояние – либо ожидание, либо, как сейчас, размышление. О чём? А Тьма его знает! Гадать Брухтарк, как и любой уважающий себя подземник, не любил и потому занялся более важным – принялся припоминать, что сумел сделать, и высчитывать заработок. Выходило не так чтобы очень – на половину большого кристалла, заполненного Силой. Нет, если поторговаться, можно было и две трети выпросить, да только с кем торговаться-то? Мертвяк не то что по подгорным, по хумансовым меркам в младенцах числился, хоть и вымахал в росте да убивать умеет. Года ещё не исполнилось, совсем дитё неразумное. С другой стороны, и эту половину сам Грибник месяц бы накапливал, не меньше, и то если ни на что больше не тратиться. Н-да. А тут и за языком не уследил от расстройства, про равнину ляпнул… Вот возьмёт сейчас младший, да и отправится на поиски! Собственной погибели. Поскольку из-за своего вида вряд ли уйдёт дальше первого же мага. Да и не столько вида – амулет личины, хоть и не очень хороший, Брухтарк сделал бы, а вот ауру не спрячешь и не перекрасишь. Конечно, и врать не стоило, но…

Гельд наконец-то сдвинулся с места и поманил дварфа за собой, стараясь идти не слишком быстро. Заинтригованный, маг припустил следом, шустро перебирая короткими ногами, и не разочаровался: парой минут спустя его глазам предстала Библиотека. Да-да, именно с большой буквы, поскольку такого количества книг и свитков, собранных в одном месте, ни самому Брухтарку, ни его обитающим у долины сородичам видеть явно не доводилось. Под горой, к примеру, в общественном хранилище насчитывалось всего лишь шесть томов и пара десятков свитков, а здесь…