Текст книги "Путь к жизни (СИ)"

Автор книги: Сергей Уксус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Вот так. Всё просто. Правда, до этого самого Рилгера ещё добраться надо. Да и срок службы… И дело даже не в риске. Дело в начальниках. Попадётся сволочь вроде того временного десятника, и… Другими словами, как ни крути, а лучше каравана в ближайшем будущем ничего не было. Так Мясник и собирался ответить, однако изрядная доля фальши в весельи Кераха заставила его изменить планы.

– У вас что-то случилось, господин Антир?

– Разве? – торговец приподнял бровь, изображая удивление. Затем, не услышав ответа, посерьёзнел: – Не знаю, как это лучше сказать, господин Лиртво, но не могли бы вы… э-э-э… продать мне немного вашей эльфийской травы? Той самой?

– Я могу её даже подарить, – без промедления отозвался целитель. – В конце концов, без вашей помощи я вряд ли бы выжил. Вот только умеют ли здешние целители с ней работать?

– А разве… – начал было купец, но тут же замолчал: у него не было однозначного ответа. А маг вряд ли стал бы задавать этот вопрос, будь всё просто. Немного подумав, Керах кивнул: – Хорошо, господин Лиртво, а приготовить из неё отвар вы сможете?

Внимательно посмотрев на нанимателя, целитель спросил:

– Это ведь не для вас, не так ли? – торговец покачал головой. – Тогда я должен видеть пациента.

Теперь Керах думал значительно дольше, уставившись своими маленькими чёрными глазками в никуда. Мясник ждал. Он сказал чистую правду: конечная рецептура эликсира молодости зависела от состояния здоровья того, кому он предназначался. Учителя чуть ли не вбивали это – как и многое другое – в головы будущих целителей.

– Вам придётся дать клятву, господин Лиртво, – неожиданно заговорил торговец.

– Клятву?

– Вы никогда никому ничего не расскажете об этом… м-м-м… пациенте.

– Хорошо. Клятва Силы вас устроит, господин Антир? – Мясник вытянул вперёд левую руку ладонью вверх.

* * *

– Вон там она прячется, господин Гельд, – коренастый плотный мужик указал копьём на узкую расщелину в базальте. – Днём, значит, прячется, а ночью вылезает и пакостит.

Мертвец кивнул – эти пакости ему уже показали: дыры в окружающей деревеньку невысокой – по плечо – каменной стене, разломанный хлев… По словам местных, тварь появилась недели две назад. Побродила вдоль склонов, нашла себе логово и отправилась безобразничать. В первый раз просто натоптала следов по селению и перепугала скотину. Во второй – корову уволокла. В третий мужики попытались засаду устроить: привязали в уже поломанном коровнике бурёнку похуже и затаились в окружающих домах. Однако то ли зверюга была очень хитра, то ли что-то учуяла, то ли мозгов совсем не имела, но не полезла в уже проделанную дыру, а развалила стену другого сарая. Пришлось охотникам бежать следом, матерясь и швыряя в вора копья. Вот так до самого логова и гнали. Попытались даже в расщелину сунуться, однако там роли сразу же поменялись: бросив наконец-то добычу, тварь развернулась и махом разорвала передних – сначала одного, потом другого. Остальные тут же дали дёру, подгоняемые угрожающим рычанием. Вот тогда-то местные и решили пригласить мага: два трупа и две оставшихся без кормильцев семьи – слишком весомый аргумент против переходящей в скупость бережливости…

Постояв немного, Гельд жестом приказал Хассрату остаться на месте и неторопливо пошёл к расщелине: он уже почувствовал ждущую впереди жизнь. Оставалось только забрать её.

* * *

– Это ж надо так… Это ж… – Брухтарк переводил взгляд с кольчуги, разорванной едва ли не от ворота до самого низа, на оканчивающийся кривым костяным клинком хвост твари и обратно и повторял одно и то же: – Это ж надо так! Это ж…

Грибник никак не мог понять, почему выглядящая совершенно тупой кость смогла не просто прорвать изделие подземных мастеров, пусть даже созданное в другом поселении, а аккуратно, подобно какому-нибудь острому инструменту, разрезать попавшие под неё кольца. Без всякой магии!

Впрочем, непонятность случившегося беспокоила в первую очередь Брухтарка-мага. Брухтарка-дварфа же волновало иное: теперь подземники не смогут, как раньше, называть свои изделия самыми надёжными. Теперь, когда выяснилось, что те же кольчуги для демонов – что тряпка для обычного ножа, цены…

А что цены? Обитатели Нижнего мира не первый год в этот прорываются. И даже не первую тысячу лет. И наверняка не раз рвали откованную дварфами броню. То же – обитатели Верхнего. Хотя, по слухам, они-то как раз в Срединный и не приходят. Мол, грязно здесь для них. А если приходят, то своим божественным, как легенды говорят, оружием…

Хм, божественным. А может, в этом всё и дело? Там – божественное, здесь – демоническое? И не смертным, пусть даже долгоживущим, с ним тягаться? Так, что ли, получается?… Эх, купцов бы спросить! Да только торгаши эти прожжённые мигом учуют, что любопытство это не просто так! Мигом начнут цены сбивать! Так что…

Так что получается, что пока лучше помолчать. В смысле, своим рассказать, конечно, подумать, поэкспериментировать – вдруг какой новый сплав создать получится. Или режим закалки. Или ещё что. Чтобы если вдруг, то сразу – раз! Н-да. А пока…

– Тебе, господин Гельд, спасибо большое, – Брухтарк слегка склонил голову, выражая благодарность. – Не только от меня спасибо, от всех наших. Что сказал про такое, спасибо. Вот только просьба одна будет… – Грибник упёрся взглядом в то место капюшона, за которым должны были находиться глаза мертвеца, и продолжил: – Не говори никому про это. Повредить это может. Народу нашему повредить.

Немного подождав, Гельд медленно кивнул. Чем разодранная кольчуга может повредить дварфам, он не понял, однако врагами подземников не считал, да и, как ни крути, относились они к обитателям долины. То есть к своим. Пусть даже и не были, как выяснилось, собственностью.

Между тем маг, добившись, как он считал, главного, перешёл к другому делу:

– Господин Гельд, а не продашь ли эту кость? – широкая мозолистая ладонь погладила наконечник хвоста.

– Прошу простить, господин, – тут же встрял сидевший рядом Хассрат, – решать, конечно, вам, но будет лучше сделать из неё кинжал.

Грибник, покосившись в его сторону, скис: что ни говори, а перевёртыш был прав – кинжал отменный получится. И предложить взамен нечего – даже в тех оружейных, которые для своих, из которых на поверхность не продавали никогда и ничего, вряд ли найдётся что-то не то чтобы превосходящее, а просто подобное этому порождению Тьмы. А если учесть, что кость для некроманта всегда лучше стали – и подавно. И не схитрить, сообразил маг: назвав когда-то мертвеца малышом, Брухтарк сам себя в ловушку загнал – свои же уважать перестанут. Теперь даже если малыш этот согласится, придётся отказываться.

Однако малыш не согласился: кивнув своему оборотню, повернулся к подземнику и склонил голову к плечу – мол, а ещё что предложишь? Хмыкнув в бороду, дварф потянул шкуру на себя, добрался до лапы и опять царапнул многострадальную кольчугу. Но уже когтем. Кольца снова разошлись, хотя и не так легко, как под наконечником.

– А когти продашь? А мы ему, – указал подбородком на Хасси Грибник, – из этой шкуры броню сделаем? Ты ж видел, её нож не берёт.

Хассрат, к которому тут же повернулся хозяин, пожал плечами:

– Господин, решать вам, только одной брони за два десятка когтей маловато будет…

* * *

Сказать, что Керах находился в недоумении, значило не сказать ничего. Запугивая спасённого мага и подводя его к мысли выбрать покровителем Храм Милостивого, Антир вовсе не ожидал, что Лиртво решит продолжить путешествовать с караваном. Нет, с точки зрения торговца это решение было просто идеальным: маг-целитель, да ещё ни с кем не связанный и не дерущий за свои услуги непомерную цену – это ли не предел мечтаний любого караванщика?! А вот брат Антир не понимал. Казалось бы, вот тебе пример: некромант, являющийся объектом охоты, спокойно живёт себе поживает да ещё занимается любимым, можно сказать, делом. И что с того, что он тёмный, а ты – почти Светлый? Заклинание защиты ауры тебе показали? Показали. Что спрятать могут не обязательно в столичном храме, где уровень Тьмы так высок, а где-нибудь в небольшом городке неподалёку, объяснили? Объяснили. И?… Чего ж тебе ещё-то надо?! Приключений на задницу? Учителя? А Злоглазый чем плох? И что, что он другого цвета? Есть же множество заклинаний, которым, если можно так сказать о них, плевать на этот самый цвет! Во всяком случае, именно такой вывод сделал Керах из беседы между двумя магами, при которой присутствовал. Так в чём же дело?…

А тут ещё непонятное решение старших братьев, выразившееся в приказе не запугивать, не давить, отвечать на вопросы. По-возможности, конечно. Не выдавая тайн. И при этом – в Храм не тянуть! Надеются, что сам придёт? Это жрец-то Справедливого, чтоб ему посмертия не видать?! Справедливому, не целителю. Сам-то Мясник явно не заслуживает такой кары, хотя и любит в трупах поковыряться…

Торговец хмыкнул, из-за чего два сидевших на той же телеге охранника покосились в его сторону, переглянулись, но ничего не сказали – мало ли о чём размышляет старший? Старший же тем временем задумался об иронии судьбы: прозвище, достойное отъявленного головореза, прилипло к тому, кто не забирает чужие жизни, а наоборот, спасает. Не слишком заботясь при этом о собственной выгоде… Дикость какая-то! Или шутка богов… Или совершеннейшая неприспособленность к жизни вне Храма.

Керах тряхнул головой: мысли окончательно запутались. Сам не заметил, как причислил Справедливого к смертным… Впрочем, неудивительно – отдохнуть в Карсе так и не удалось. Сначала пришлось писать отчёты, потом – выполнять просьбу настоятеля храма, потом… В результате за все две недели пребывания в столице не то что спокойно посидеть, а даже просто выспаться не удалось! Нет, если говорить честно, удалось, конечно, и не раз. И выпить, и выспаться, и даже с сёстрами пообщаться. Но разве ж это отдых, когда знаешь, что на следующий день придётся опять заниматься делами?… Или это уже возраст сказывается? Может, и правда пора на покой, как он недавно думал? Подобрать по возвращении из долины преемника и…

Что и? Керах и сейчас бы его взял с собой, если б не необычное задание. Необычное и опасное: уговорить лича – лича! – добровольно отправиться в столицу. Мало того – присмотреть при этом, чтобы по пути нежить убивала как можно меньше. Другими словами, старшие братья уверены, что мертвец будет убивать обязательно, и хотели, чтобы он всего лишь занимался этим не слишком часто. Вот только как прикажете его контролировать?

Нет, брат Тервиз, конечно, объяснял им с Лиртво, как правильно обращаться с тварью, и сомневаться в его словах причин нет. Недаром же слава о мудрости Наставника распространилась далеко за пределы столичного Храма. Вот только главная мысль этих объяснений – вежливость. И благожелательность. Первое – ладно. Но второе?! Как прикажете благожелательно относиться к существу, которое почти во всех детских сказках выступает главным злодеем? И как прикажете требовать благожелательности от людей, на этих сказках выросших?… Вот потому-то торговец и не решился брать с собой молодого брата. В конце концов, все они, не считая, конечно, мага, пожили достаточно. Да и опыта набрались. Мальчишка же…

Мальчишка. Наверняка он будет в том же возрасте, что и Мясник. Ну, может, на год-два моложе. Однако в целителе Керах уверен, а в брате – почему-то нет. Почему? Кто знает. Может, предчувствие, а может, он, Антир, просто ошибается. Жизнь покажет. Что толку сейчас гадать?…

Купец снова хмыкнул – на этот раз мысленно – и, покачав головой, задумался о делах более приземлённых: что лучше купить, а что продать на следующей стоянке. В маленьком городке.

* * *

– Господин… – тихий молодой голос заставил Римзо приоткрыть один глаз. Склонившийся перед ним сын старосты – юнец лет шестнадцати на вид – торопливо пробормотал: – Не гневайтесь, господин, там господин келарь новый из обители приехали, вас требуют…

– Требуют?! – переспросил маг и, кряхтя, начал подниматься с широкой лавки: сам не заметил, как задремал в тепле. – Требуют, говоришь?

– Требуют! – часто закивал кинувшийся на помощь юнец. – Говорят, нельзя просто так по монастырской земле ездить. Говорят, подать платить надобно.

– Подать… – буркнул себе под нос Римзо, наконец-то утвердившись в стоячем положении. – Требуют… Кот на двор – в доме мыши пляшут… Келарь новый… Отец-то где? – обернулся он к мальчишке.

– Так, это, на дворе он сейчас, – немедленно отозвался тот.

– Скажи, сейчас буду, – жрец не торопясь оправил рясу, вытащил из-за пазухи знак настоятеля монастыря на толстой серебряной цепи, немного подумал и убрал обратно – следовало для начала выяснить, что за новый келарь безобразничает в деревне. В сенях с сомнением посмотрел на висящий на колышке тулуп, хмыкнул и вышел на крыльцо.

В просторном дворе, сейчас загромождённом пятью тяжело нагруженными распряжёнными санями, обнаружились трое незнакомых жрецов, одетых в полушубки поверх длинных ряс и треухи. Двое из них – помоложе и поплечистее – бродили вокруг саней, то и дело вороша мешки и бараньи туши и черкая палочками по навощённым дощечкам, третий же, постарше, ухватив старосту за бороду, что-то от него требовал.

При виде открывшейся картины на лице Римзо расцвела довольная улыбка: вот и не придётся из деревни мужиков забирать, чтобы сани до Гиблого Леса довести… Ещё немного полюбовавшись происходящим, маг заговорил:

– Да пребудет с вами милость Справедливого, братья.

Неизвестные жрецы обернулись. Старший, оценив взглядом покрой рясы, слегка поклонился:

– И с вами, брат. И с вами… Позвольте спросить, брат, – перешёл он к делу после небольшой паузы, – что привело вас в наше захолустье?

– Дела, брат, дела, – продолжая улыбаться, развёл толстячок руками. – Вот за обозом присмотреть надобно. Да и вообще.

– За каким обозом? – нахмурился старший.

– Да вот за тем, что братья сейчас осматривают.

– Э-э-э… – судя по мгновенно скисшей физиономии новоявленного келаря, он уже успел прикинуть примерный размер платы за проезд по монастырской земле.

Между тем, раздвинув губы ещё шире, что казалось просто невозможным, толстячок продолжил:

– А этого вы чего трясли, брат?

– Так… это… – начал мямлить старший, не успев прийти в себя, – недоимки, брат.

– Недоимки – это плохо, – сочувственно покивал Римзо. – А велики ли?

– Велики, брат, очень велики. Аж за двадцать лет недоимки!

– Ай-я-яй… Плохо, брат, плохо… Ведь ещё полгода назад никаких недоимок-то и не было! Вы представляете? Полгода назад! А тут раз – и за двадцать лет! Ай-я-яй!

Келарь, наконец-то сообразивший, что происходит нечто странное, прищурился:

– А вы, брат, простите, кто?

– Я кто?! Эй, ты! – Римзо посмотрел на старосту, пытающегося притвориться, что его здесь нет. – Кто я?

– Дык, настоятель наш, господин. Тоись, обители нашей настоятель. Тоись…

– К-как настоятель?! – опешил старший.

– Да вот так! – маг вытащил из-за пазухи толстую серебряную цепь с висевшим на ней знаком Справедливого – кольцом, разделённым горизонтальной перегородкой на две части. – И сдаётся мне, братья, что поддались вы соблазну Неправедного. Но ничего, мой долг служителя – помочь вам очиститься, так что… – Римзо сделал вид, что задумался, – так что… – повторил он, – так что придётся вам, братья, помочь мне с этим обозом. Но это – завтра с утра, а сегодня… Эй, ты! Разместишь братьев в сарае. И покормить не забудь. Что-нибудь постное.

Вернувшись в дом, маг уселся на лавку, довольно потирая пухлые ладошки: всё получилось, как он и рассчитывал. И рабочими руками обзавёлся, и имущество обители сохранил. Этих, конечно, искать будут, но староста ищейкам всё в подробностях распишет. И что настоятель приходил, и что гневался сильно. Плетей получит, это уж само собой, ну да чего смерду с десятка горячих сделается? Штаны поддёрнет да пойдёт дальше работать да жизни радоваться. А эти… Кто от простуды умрёт, кого волки загрызут… Двуногие. Зелёные. В Гобловой Топи живущие. Конец зимы – не то время, когда можно с едой привередничать…

* * *

– Добрый вечер, Ваше Величество! – главнокомандующий боднул головой воздух и щёлкнул каблуками. Длинные золотые шпоры отозвались нежным звоном.

– Добрый вечер, брат, – прогуливающийся по дворцу король остановился. – Мы рады видеть вас. Как дела в нашей доблестной армии?

– Готова выполнить любой приказ Вашего Величества! – бодро отрапортовал Рисхан, продолжая стоять по стойке смирно.

– Вольно, брат, вольно, – усмехнулся Кирхан Четвёртый и развернулся, намереваясь продолжить прогулку. – Как тебе подготовка к свадьбе?

– Лучше не вспоминайте, Ваше Величество, – принц изобразил тяжёлый вздох. – Легче целый год муштровать новобранцев, честное слово!

Монарх благосклонно кивнул стайке девушек, склонившихся в глубоком реверансе, после чего опять повернулся к главнокомандующему:

– Посмотрите, какие красавицы, брат. Если бы не государственные интересы, обязательно выбрал бы королеву из них!

Покосившись в сторону потупивших глазки красавиц, принц шепнул, не скрывая ехидства:

– А если бы не мода на закрытые платья, выбирать было бы значительно легче.

– Да уж, – тоже шёпотом отозвался король. – Найти бы того негодяя, что придумал, что декольте немодно.

– Я пытался, – разочарованно махнул рукой главнокомандующий. – Не лично, конечно. Разведку снарядил…

– И?

– Нашли десяток идиотов. Каждый кричит, что это он придумал, а остальные – мошенники.

Кирхан Четвёртый фыркнул и поинтересовался:

– А твои сказали, зачем ищут этого изобретателя?

– Сказали. Потом, – принц замолчал – как раз в этот момент они проходили сквозь высокие двустворчатые двери, отделяющие Хрустальный зал от Жемчужного.

– Ну? – поторопил Его Величество.

– Что ну? Идиоты ещё громче завопили. Только теперь орали, что мошенники – это они сами, а изобрёл… Ну, тут можешь называть любое имя из оставшейся девятки.

Представив себе эту сцену, король остановился и захохотал, запрокинув голову. Спустя секунду сдержанные смешки прокатились и по обоим залам.

Отсмеявшись, Кирхан снова сдвинулся с места: ещё нужно было пройти два зала, включая этот, чтобы показ себя подданным можно было бы считать завершённым. И что, что скучно? Зато – традиция! Якобы при такой прогулке любой подданный-дворянин может обратиться к своему королю. Если, конечно, сумеет каким-то чудом проникнуть во дворец.

Нет, можно, конечно, ещё подать прошение об аудиенции, но вот только никто не гарантирует, что оно не потеряется на длинном и извилистом пути от кабинета Министерства двора, где принимают эти самые прошения, до большого тронного зала, в котором даются аудиенции. Особенно если речь идёт о притеснении слабых сильными. Тут не всякий барон сумеет прорваться, что уж говорить о простых дворянах?

Увы, чем дольше живёт государство, тем сильнее его власть обрастает всякого рода прилипалами, начинающими вместо правителей решать, что важно, а что – нет. Причём – с непременной пользой для собственного кармана. И как ни крутись, всё в этом отношении становится только хуже, любые изменения работают только какое-то – весьма недолгое – время после введения. Потом превращаются в очередную бесполезную традицию. Вроде этой.

Некоторое время помолчав, Его Величество опять повернул голову к спутнику:

– Скажите, брат наш, а вы уже определились с гостями на свадьбе?

– Вы о моей свадьбе, государь? – без задержки отозвался главнокомандующий и, увидев подтверждающий кивок, начал рассказывать: – Ну, во-первых, я очень надеюсь на ваше присутствие, Ваше Величество, а во-вторых, уже отправил некоторым приглашение. Тем, кому предстоит дольше всего добираться. На север.

– На север, – задумчиво повторил король. – На севере у нас вольные баронства, не так ли?

– Да, Ваше Величество. Некоторые из тех, с кем я когда-то служил, осели в тех краях. А иные добрались даже до долин.

– Вот как?! Не знал, не знал… Будет любопытно взглянуть на них. Вот только… м-м-м…

– Ваше Величество?

– Мы слышали, что места там беспокойные. Вы уверены, что ваш посланец сможет передать приглашения?

– Не беспокойтесь, Ваше Величество, – усмехнулся Рисхан, – его хорошо охраняют.

Остаток прогулки прошёл в молчании. Главнокомандующий без всякого стеснения рассматривал дам, Кирхан Четвёртый же, машинально кивая и улыбаясь приветствующим его подданным, думал, правильно ли он понял намёк брата…

* * *

– Как ваше самочувствие, Наставник? – настоятель поднялся со скамьи, приветствуя возвращающегося с обхода Тервиза.

– Превосходно, волей Милостивого, брат, превосходно! – весело отозвался старик. – А вы, я гляжу, на солнышке решили погреться?

– Скорее, нос погреть, – улыбнулся жрец. – Зад – сами понимаете.

– Ну, у него судьба такая, брат Зорнис. Из хорошего ему мало что достаётся, зато за шалости остальных частей тела… – Злоглазый коротко хохотнул. – Может, присядем, брат, если вы ещё не замёрзли?

– Да не замёрз, хвала Милостивому, – подождав, когда усядется некромант, настоятель, демонстративно кряхтя, опустился на нагретое место. – Хорошо на улице. Не знал бы календаря, подумал бы, что весна началась.

– Да уж, – согласился старик, – тёплая в этом году зима выдалась, – и тут же, без всякого перехода, спросил: – Так что вы с тем мальчиком решили?

– С которым? – попытался было изобразить непонимание Зорнис, однако встретив насмешливый взгляд учителя, вздохнул: – Извините, Наставник. Вы же знаете…

– Знаю, юноша, знаю, – покивал старик. – Но ведь не вы начали этот разговор, а я задал вопрос. Значит?…

Отвернувшись к кладбищу, настоятель некоторое время молчал. Некромант его не торопил, но и отступать явно не собирался – в конце концов, планы иерархов Храма, среди которых было несколько учеников Злоглазого, касались и его тоже.

Минут через пять Зорнис вздохнул:

– Наставник, а может, вы выскажете свои догадки, а я… м-м-м… э-э-э…

– Хорошо, – согласился Тервиз. – Если вам это кажется более удобным… Итак. Светлые обо мне знают. Наверняка. За столько времени, даже не будь у них наблюдателя при храме…

– Наблюдателя? – перебил настоятель. – Вы знаете, кто это?

– Знаю, юноша. Но его не имеет смысла трогать. Даже если сюда прибудет лич.

– Но, учитель…

– У него нет магических способностей, брат, – усмехнулся старик. – И амулета, позволяющего видеть ауру, тоже уже нет.

– Уже? – приподнял бровь настоятель. В его голосе прозвучало лёгкое недоверие.

Злоглазый усмехнулся:

– Деревяшка, которую он таскает с собой, теперь показывает то, что нужно мне! Конечно, повозиться пришлось… Гм, лет пять возился, да. Разные варианты пробовал. Однако же… Н-да… Главная трудность состояла не в том, чтобы сделать его – я про амулет – неправильно работающим, а чтобы меня он показывал правильно. А теперь его опять переделывать придётся… Хм… В прин-ци-пе… ес-ли…

– Отец настоятель, отец Наставник! – послушник, выскочивший из небольшой двери, уважительно поклонился и протянул сидящим две большие глиняные кружки, исходящие паром, и маленькую склянку: – Отец Наставник, отец повар… – при этом слове Зорнис хрюкнул и отвернулся, скрывая улыбку, – отец повар приказал напомнить вам о лекарстве!

– А разлить эту гадость где-нибудь по дороге ты не мог?!

– Да я бы с удовольствием, отец Наставник! – стукнул себя в грудь кулаком юнец. – Только…

– Учитель, ну чему вы молодёжь учите! – деланно возмутился настоятель, поворачиваясь. – А ты брысь отсюда!

Поглядев вслед послушнику, Зорнис покачал головой и вздохнул:

– Эх, молодость! Я в его время…

– Был точно таким же, – хмыкнул Тервиз. – А иногда и похуже. Этот, по крайней мере, мне мелких пакостей не делает, в отличие от тебя.

– Э-э-э…

– А то я не знал, кто мои тапочки вечно в какой-нибудь угол засовывает и склянки в лаборатории переставляет!

Поглядев на смеющегося учителя, настоятель вздохнул ещё раз и приложился к кружке. Ответить на обвинение было нечем.

Осушив одним глотком склянку, некромант скривился: совсем не горькое зелье имело устойчивый неприятный привкус. Очень устойчивый. И ни отваром, ни вином смыть его было невозможно. Ругнувшись несколько раз и всё же отхлебнув горячей жидкости, Злоглазый вернулся к разговору:

– На чём я… А! Так что, брат Зорнис, по поводу соглядатая вы не беспокойтесь. Иллюзию живого я на лича наложу, а аура будет выглядеть не тёмной, а тёмно-серой. Н-да… И не слишком сильной. Так что останется только придумать, кто он есть и откуда взялся. И зачем. Главное, чтобы он приехал.

– Но всё же, Наставник, кто этот шпион?

– Кто… Брат Люрех, конечно же!

– Лю… Кх… кх… – настоятель поперхнулся отваром и закашлялся.

– Ну вот, юноша. Разволновались, – Злоглазый от всей души приложил начальника между лопаток. – И чего беспокоиться? Занимается человек своим делом – и пусть занимается. Собирает своим клювиком всякий мусор – и пусть собирает. А то, что на сторону его выбрасывает, так и пусть. Главное, что ничего опасного не видит. И не увидит. А если вдруг всё же увидит, всё равно никому рассказать не сможет. Потому как немолодой он уже, восьмой десяток разменял, вот сердечко у него и не выдержит. Слабенькое у него сердечко. Старенькое. Побаливает.

– Но…

– Другого пришлют, брат Зорнис. Просто пришлют другого. Если, конечно, не заподозрят, что этот не просто так умер. Но не заподозрят. Я Люреху давно уже сердечко это самое подлечиваю. Пошаливает оно у него из-за снов, – довольно улыбнувшись, Тервиз закрыл глаза и подставил лицо солнцу. – Плохих снов. Страшных. В которых нежить его по храму гоняет.

Представив, что мог навеять шпиону Злоглазый, настоятель поёжился и тут же услышал сочувственный голос некроманта:

– Замёрзли, юноша? Ну, пойдёмте внутрь. А про мальчика потом договорим…

* * *

– Жаль, что ты погоду предсказывать не умеешь, – буркнул орк, вползая в заваленную снегом палатку. – Знать бы, когда это дерьмо закончится, всё легче ждать было бы. А то прямо как в родной степи.

– А что в родной степи? – Лиртво лениво приоткрыл один глаз. – У вас же шаманы. Они-то, говорят…

– Гобла с два они что говорят! – рыкнул сержант. – Если просто так… Нет, предупредить-то предупредят, чтобы кто сдуру никуда не попёрся, – Шурраг аккуратно стянул облепленный снегом плащ, осторожно встряхнул и отложил в сторону, – а вот когда закончится… Хочешь знать – готовь подарок. И не пустяк какой-нибудь, а овцу, например. Или козу. Или…

Что-то тяжёлое шлёпнулось на крышу палатки, прервав монолог наёмника. Тот, сбившись с мысли, помолчал немного и полез на своё место, стараясь не зацепить небольшой светящийся шарик, висящий в воздухе. Некоторое время Мясник следил за ним, а потом неожиданно спросил:

– У тебя голова не болит?

– Голова?! – удивился зеленошкурый, прислушался к себе и кивнул: – Есть немного. А что?

– То-то, я смотрю, злой ты, – хмыкнул целитель, вытащил из лежащей за головой сумки какую-то палочку и протянул: – На, погрызи. Горько, но болеть перестанет. Только слюну глотай, а не сплёвывай.

– Я от безделья злой, – проворчал Шур, взяв палочку и поднеся её к носу.

– Угу, – кивнул маг, – часовых по такой погоде не выставили, вздрючить некого…

– И это тоже, – кивнул сержант, укладываясь на спину. – Но самое обидное – до деревни часа три оставалось. Там нас знают. И остановиться есть где. И вдовушки нестарые имеются… – он наконец-то сунул лекарство в рот и принялся меланхолично жевать.

– Слушай, – Лиртво повернулся на бок и подпёр голову кулаком, – а почему господин Антир хотел у меня траву купить? Он разве у эльфов не покупал?

– А духи его знают! – отозвался Шурраг после недолгого раздумья. – Нет, наверное.

– А почему?

Орк хмыкнул:

– Может, дорого, а может, просто не продали… Знаешь, Лир, я вот у ушастых пожил, хотя и немного. Учил меня ушастый. Путешествовал с ушастыми… А всё равно их не понимаю. Могут запросто подарить что-нибудь дорогое, а за дешёвку какую-нибудь так цену задрать…

– Не про-да-ли… – задумчиво протянул Мясник. – Но ведь нашим… То есть тем, за хребтом, продают?

– И на поводке держат. Долгой жизнью. И ваши… то есть те, за хребтом, к ним не лезут, – в голосе клыкастого прозвучала явная насмешка.

– И меня тоже на поводок посадить хотят?

– Не, – сержант вытащил изо рта палочку и принялся изучать размочаленный конец. – Это я Ирса попросил. Хотел посмотреть, как ты себя поведёшь.

– И как?

Шурраг повернулся к целителю и посмотрел в глаза:

– Нормально, Лир. Добычу с тобой можно делить.

– Ну спасибо! – Мясник откинулся на спину и опустил веки.

– Молодой ты ещё, – хмыкнул орк, тоже отворачиваясь. – Потому сейчас и обиделся. На пустом месте.

– На пустом?!

– На пустом… – Шур снова вытащил палочку и прислушался к себе. Головная боль прошла. Немного подумав, сержант сунул огрызок в висевший на поясе мешочек со всякой мелочью и прикрыл глаза – до ужина далеко, делать нечего, можно подремать. А Мясник… пусть обижается. Попутешествует ещё, наберётся жизненного опыта – и поймёт. Когда-нибудь. Если не погибнет раньше.

* * *

Гости рассматривали неподвижно стоящего Гельда и переглядывались. Сейчас, в новой одежде и без привычного плаща, с плотной повязкой, закрывающей заполненные тьмой глазницы, он походил скорее на давно и тяжело болеющего хуманса, чем на нежить. Богатого хуманса. Бледная, землистого оттенка кожа, обтягивающая тонкие кисти и вытянутый череп, полностью лишённый волос, чёрно-коричневый кожаный камзол старинного фасона с малахитовыми пуговицами, из-под которого выглядывали края светло-серых манжет и воротника рубашки из пещерного паучьего шёлка – материала редкого, дорогого, совершенно не поддающегося окраске. Чёрные кожаные штаны, заправленные в невысокие – до середины голени – сапоги. Широкий пояс из кожи подземных тварей, украшенный воронёными стальными пластинами, с тоже воронёной пряжкой в виде человеческого черепа, поблёскивающего сидящими глубоко в пустых глазницах маленькими изумрудами. Меч и кинжал в потёртых ножнах…

– Герба не хватает, – первым высказал своё мнение Хассрат. – У дворянина должен быть герб. Сверху. Чтобы все видели.

– Да где ж его взять-то, герб этот, – вздохнул один из четверых дварфов, сидевших на широкой скамье у стены кухни. – Тут настоящий нужен. И не просто настоящий, а герцогский.

– А если его… это… из рода выгнали? – поскрёб заросший щетиной подбородок Гримгирд.

– Не выйдет, – хмуро буркнул Грибник. – С герцогскими обручами из рода не выгоняют. Так что герб нужен. Перевёртыш прав.

– Что за обруч? – поинтересовался Элиранд.

– Да вот… – Брухтарк заглянул в свою сумку и вытащил отполированное до блеска разомкнутое кольцо из какого-то светлого металла с крупным изумрудом в середине. – Амулет это, – пояснил маг, не дожидаясь вопросов. – Ауру… хм… изменять. Скрыть-то не получится, а вот цвет поменять немного… В общем, без него никак. А означает… что гладкий – значит, не наследник. Камень – оно понятно. Герцогский. Вот… Огранка имперская – род древний.