Текст книги "Кубатура сферы"
Автор книги: Сергей Слюсаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 22
Отче, хоть мне с ним и худо, но я превосходно знаю, как преследовать, как настигать, следить, подсматривать и поослушивать, таиться и прятаться, как ломать на пути препятствия, подкрадываться, обманывать, кружить и сжимать петлю кругов, причем, исполняя все это быстро и безошибочно, я становлюсь орудием неумолимой судьбы, и это доставляет мне радость, которая, наверное, с умыслом была вписана пламенем в мое нутро…
Станислав Лем. Маска
Первым пришло понимание, что он живой. Потом зверь ощутил свое дыхание. Оно разрывало легкие холодом и мириадами запахов, которые бесновались вокруг, в мире тревожном и непознанном. Следующим пришло зрение – сначала появились туманные образы перед глазами, но туман постепенно рассеялся, и он увидел свои руки. Он знал, что это руки, но не знал, почему это называется именно так. Руки изменялись – на них росли длинные коричневые когти. Сколько времени ушло на это? Минута или вечность? Зверь не понимал, что такое время. А время не понимало, что такое зверь. Болело тело, его сдерживали путы, причинявшие страшную боль. Но те волокна, что давили, в конце концов лопнули и упали на землю, не выдержав напора растущего тела. Боль уходила, но в тело стали впиваться новые ощущения, которых он не знал до сих пор. Зверь медленно подобрал под себя ноги и, еще слабо сохраняя равновесие, выпрямился во весь свой более чем двухметровый рост. Не было тумана перед глазами, не было боли. Были голод и жажда. Вой, от которого содрогнулся лес, прорезал тишину. Зверь хотел крови, хотел убивать, хотел жрать. Запахи из разрозненных кусочков складывались в мозаику плотного смрада мутировавшей плоти, гадкой и несъедобной. Легкий ветерок приносил издалека дух хорошей плоти. Зверь, взяв след, ринулся вперед, но тут с ним произошло что-то странное.
Словно проснулся кто-то другой в его голове, неизвестный, невидимый, но сильный. Он заставил зверя вернуться к тому месту, где он лежал, и, разворошив обрывки ткани, найти маленький прямоугольный предмет. Впрочем, зверь не понимал, ни что такое обрывки, ни что такое прямоугольный. Зверь пока не знал ничего. Но нечто заставило его сделать то, что он сделал. Зажав предмет в лапе, зверь заорал от страха перед тем, что с ним случилось, и ринулся навстречу запахам. Мотая на бегу головой, он сумел прогнать наваждение, пытавшееся захватить его мозг, и неизвестный исчез. Или затаился.
Лес внезапно кончился. Впереди черной полоской еле угадывались другие заросли, но открытое пространство испугало зверя. Вернее, не то чтобы испугало, а встревожило. Поколебавшись мгновение, он ринулся вперед, туда, куда звало его чутье и запах. Очень скоро, когда ноги уже привыкли к мягкому грунту, зверь увидел пищу. Небольшое пушистое существо с длинными ушами вяло прыгало по земле. Зверю ничего не стоило схватить его свободной лапой за уши, клыками распороть шкуру и, высоко задирая вверх морду, оторвать горячий кусок мяса. Зверь даже не остановился, съев зверька на бегу. Добыча была маленькой, она только усилила голод, но прибавила сил. Он, не замедляя движения, ворвался в новый лесной участок. И стал как вкопанный.
Там, впереди, в сумраке холодного леса, его ждало нечто. Сразу стало понятно – это враг. Опять тишину Зоны разорвал чудовищный вой. Но зверь теперь выл не от страха. Это был боевой клич. Противник не испугался. С видимой неловкостью, переставляя кривые хитиновые хожни, из-за деревьев вышло несуразное создание. Словно разросшаяся до трехметрового размера медведка, которая для удобства встала на костыли, тварь двинулась к зверю. Неторопливость движений медведки была обманчива. Выждав момент, она поджала свое покрытое слизью брюхо, выпрямила его моментально, словно взведенную пружину, взвилась на несколько метров в воздух. Тварь явно рассчитывала упасть зверю на холку. Но равных ему не было в Зоне. В самый последний момент, когда казалось, что медведка коснется его ядовитыми хелицерами, он сделал молниеносный скачок в сторону, оттолкнулся ногами от дерева и прыгнул на спину мрази. Лапа зверя, вооруженная чудовищными когтями, словно нож вошла между хитиновыми пластинами. Он развернул ладонь и резким рывком оторвал голову твари. Потом, все еще в запале боя, он высоко подпрыгнул на поверженной спине врага и пятками проломил хитин на ложногруди. Удовлетворенный сочащейся светло-коричневой жижей, зверь брезгливо вытер конечности о желтую хвою на земле и опять ринулся в свой поход. Он не знал куда идет, но знал зачем – жрать.
ГЛАВА 23
Проблемы, связанные с соседством людей и животных в городах, на протяжении многих лет периодически обсуждаются на страницах печатных изданий, но все еще далеки от решения. Корни их лежат в нежелании значительного числа владельцев собак считаться с окружающими и соблюдать правила содержания домашних животных, утвержденные местными администрациями.
Ежедневная всеукраинская газета «День», № 210, пятница, 16 ноября 2001
– Сухой, что ты там своей гайкой накидал? – прокричал сталкеру Вадим, все еще морщась от боли. – Что это было?
– Я почем знаю? – ничуть не смутясь, ответил Сухой. – Словно трамплин какой-то гравитационный. Видать, он выборочно по массе объекта работает.
– Так что же ты не предупредил! Куда смотрел, проводник хренов?
– Да не было такого раньше, первый раз вижу. Теперь буду знать, – совершенно спокойно ответил сталкер. – Всем про эти трамплины расскажу.
– Как Тимура искать будем? – Вопрос Малахова был обращен ко всем. – Хоть кто-нибудь увидел, что произошло?
Никто ничего не видел. На земле не было никаких следов, в основном рваные полосы хвои, выползавшей языком из леса метров на пять от опушки.
– Так, Клава, Гера, проверить машину. Мы с Сухим лес прочешем.
Малахов проверил свой автомат, с трудом открыл примятую дверь багажника и достал еще один.
– На, держи, настоящее. А то с твоей пукалкой много не настреляешь. – Вадим протянул сталкеру оружие. – Как работает – разберешься?
– Разобраться-то я разберусь, только в лес идти… – Сухой с сомнением покачал головой.
Тут, словно подтверждая его слова, из глубины леса раздался страшный звериный вопль.
– А видимо, уже и смысла нет, – грустно продолжил сталкер. – Лес – он не выпускает.
– Много ты понимаешь. – Малахов, не обращая внимания на Сухого, зашагал к опушке.
Герман, все еще морщась от боли, прихрамывая, пошел к машине и запустил главный сканер. На коммуникатор Малахова сразу пошла картинка местности, помогая ориентироваться в лесу.
Вадим не сделал и трех шагов, как легкий порыв ветра швырнул ему в лицо комок рыжих лохмотьев, свисавших с дерева. Обожгло, словно листьями злой крапивы. Но Вадим не обратил внимания. Он осторожно, пытаясь отследить возможные ловушки, двигался в направлении, откуда раздался рев. Через сто метров он увидел то, чего больше всего боялся увидеть. На земле валялась разорванная одежда Тимура. Собрав все находки, Малахов уже решил идти обратно, но, вспомнив слова сталкера, пошел назад другой дорогой, выйдя из леса чуть дальше от того места, где он начал поиски.
– Вадим, что с твоим лицом? – встревожилась Клава.
И действительно, вся правая щека была покрыта мелкими красными волдырями. Некоторые из них лопнули и сочились сукровицей.
– Какой-то мох жгучий летает, ерунда, пройдет. Вот. – Вадим кинул на капот машины обрывки одежды. – Гера, сообщи в Центр – эвакуация отменяется.
– Вадим, но ведь это Тимур, его же голыми руками не возьмешь! – Клава и сама понимала, что надежды нет, но верить не хотела.
– Он был без сознания. – Голос Вадима слегка дрогнул. – Смысла искать нет.
– Но ведь крови нет! Посмотри. – Клава разворошила лохмотья. – Всегда есть надежда!
– Не будь наивной, Клава, включи сканер. – Малахов устало, как будто силы его моментально оставили, сел на землю, прислонившись к колесу «Патриота». Клава, ухватившись за эту идею как за последнюю надежду, стремительно вскочила на водительское кресло, стала набирать команду сканирования на компьютере.
– На расстоянии километра – только несколько биологических объектов большого размера. Но все они слишком велики для человека. – Клава тихо вышла из машины, села рядом с Вадимом. – Ты прав. Тимур останется в Зоне навсегда.
Клава помолчала несколько секунд и заплакала. Потом она стремительно поднялась и, стряхнув рукой слезы, неожиданно произнесла:
– Нет, не может быть! Я чувствую смерть, тем более смерть близких. Он выкарабкается.
– Центр на связи, – нарочито бесстрастным голосом, чтобы скрыть эмоции, доложил Герман. – Я доложу или?…
– Давай ты, хотя… – Вадим поднялся и взял микрофон у Германа.
– Эвакуация пострадавшего отменяется. Имеем невосполнимые потери. Доктор, – четко и бесстрастно сообщил Малахов. – Подтвердите статус миссии.
– Статус подтверждаем. – Ответ Центра, как всегда, был лаконичным. Но потом прозвучало неуставное: – Держитесь, ребята, тут у нас самих полная жопа.
Окончив сеанс связи, Малахов приказал готовиться в путь. Клава, как всегда, стала тестировать системы машины. Выяснилось, что, кроме помятого кузова, никаких серьезных повреждений не было. Реактор был в порядке, фона не было. Компьютерная часть тоже работала без сбоев. Малахов хотел забрать у Сухого автомат, но потом, поняв, что тот был вообще-то не виноват, передумал. Сухой наотрез отказался садиться на место Рымжанова и остался верен своему, на боковом сиденье в багажном отсеке.
Первые минуты ехали в полном молчании, каждый думал о своем. Сталкер, приступив к своим прямым обязанностям, смотрел на дорогу, отслеживая каждый сомнительный участок по данным сканера. Но Зона, словно насытившись на сегодня, казалось, уснула. Спокойно проскочили короткий участок леса, помесили немного пашню и, чуть сбросив скорость, въехали в лес, который тянулся до самой речки.
– Блин, а это что за гости? – Сухой встревожено стал вертеть головой.
Вынырнув ниоткуда, около сотни красных точек – идентификаторов биологических объектов – стали стягиваться из лесной чащи к дороге, по которой крался «Патриот». Сканер показывал, что примерный вес животных был около двадцати-тридцати килограммов. Двигались они слаженно. Пытаясь перехватить машину, еще не видимые в чаще звери перестроились в одну большую стаю, которая стала, словно громадные клещи, приближаться к внедорожнику.
– Ну, нам-то они что? – беззаботно сказал Герман. – Колеса не прокусят, они самозатягивающиеся, а уж крышу точно не прогрызут.
– Я бы так сильно не мечтал, – сквозь сжатые зубы почти прошипел сталкер. – Сначала на эту мразь посмотреть надо. Тут такое бывает… И танк раскусят.
Ждать пришлось недолго – вожак, или просто случайный лидер нападавших, уже выскочил на шоссе метрах в пятнадцати позади машины. Свинообразное создание на мощных лапах, голова оканчивалась аномально большими челюстями. Вывалив посиневший от бега язык, зверь уверенно преследовал машину. Следом за ним на дорогу вылетели еще несколько десятков его собратьев.
– Блин, слепые собаки! Газуй! – всполошится Сухой.
– Да чего ты? Что они сделают? – попытался его успокоить Малахов.
– Они слепые и за себя не отвечают. Их ведет тварь, которая находится в стороне и координирует их действия. Они сейчас будут головой стекла выбивать, вот увидишь! Я видел, как однажды они автобус с туристами располосовали. Газуй! – Сталкер был действительно напуган не на шутку.
– А вот так они не хотят? – Гера, не дожидаясь команды, активировал огневую систему. Скрывавшийся в задней части верхнего багажника пулемет, выехав вверх вместе с турелью, приготовился к бою.
Сначала, словно проверяя зверье на прочность, Тельбиз прошелся короткой очередью по преследователям. Ошметки мяса и клочья шерсти бегущих в авангарде собак ничуть не смутили идущих сзади. Правда, несколько псов остановились и прекратили погоню, пытаясь сожрать останки своих товарищей, но через мгновение, влекомые невидимой силой, опять кинулись вперед.
– Ну, не боитесь, так не боитесь, – удовлетворенно пробормотал Герман.
Тельбиз руководил огнем, не оборачиваясь на противника. Экран перед ним показывал все происходящее позади машины. Уже не робко, а длинной, нескончаемой очередью полился огонь трассирующих пуль на несущуюся стаю. Но та не отставала, и казалось, что скоро она вся ляжет на дорогу позади «Патриота». Но в какой-то момент тот, кто руководил погоней, видимо, понял, что надо менять тактику. В один миг звери ринулись в стороны и исчезли за деревьями.
– Затаились, суки, замышляют что-то. – Сталкер со злостью стукнул кулаком по обшивке сиденья. – Обходят, сволочи.
– Там, видать, и кобели тоже есть. Не надо сексизма, – спокойно отозвалась Клава.
Сухой слегка обалдело посмотрел на Клаву, видимо, стараясь понять, о чем это она. Но в ответ ничего не сказал.
Стая и вправду начала обходить машину, которая продолжала двигаться не очень быстро, сохраняя безопасную скорость. Наконец один из псов решился на прыжок. Гадкая туша прочертила воздух и плюхнулась на капот прямо перед лицом Германа. Тупая безглазая морда застыла, словно пыталась что-то разглядеть сквозь стекло, и, не разглядев, прыгнула на крышу. Клава резким тычком педали попыталась сбросить тварь, но та удержалась зубами за багажные дуги и стала подбираться к турели, безошибочно определив главную опасность. Следом за первым псом на машину вскочили еще несколько тварей. Звери, скрежеща когтями по кузову, подобрались к пулеметной турели, впились клыками в раскаленную сталь стволов и стали раскачивать пулемет, пытаясь его сорвать. Гера нажал гашетку, вращающиеся стволы раскидали прочь нападавших, но через секунду пулемет заклинило.
– Суки, видать, своими кишками забили, – прорычал Тельбиз, терзая гашетку. – Говорил же, надо верхний люк в машине делать.
– Так мы не оторвемся. Гера, сканер, ищи неподвижный объект. Клава, повертись на месте, – попросил Вадим.
Малахов взял управление огнем на себя, чтобы упростить Клаве контроль над машиной.
Клава, резко вывернув руль и заблокировав передние колеса, послала машину в управляемый снос, а передняя спарка пулеметов открыла огонь веером по лесу, на секунду прекратив атаку собак.
– Есть, один сидит, на горочке метрах в ста! – закричал Гера.
Несколько секунд понадобилось, чтобы по обнаруженной цели ушли две ракеты с термитными зарядами. Огненный шар вспух недалеко в лесу, уничтожив в месте попадания ракет все живое на полметра вглубь. И словно по команде прекратилась собачья травля.
– Интересно, кто же там ими руководил? – прервал возникшую после боя тишину Малахов. – Не знаешь, сталкер?
– Всякое говорят. Вроде у стай есть вожак зрячий, вроде как пес-телепат. Вернее, говорят, что это как раз сука. – Сухой мельком глянул на Клаву. – Но это так, говорят. Если стая на кого напала, то он уже не уйдет.
– А, ну да, помню, у вас тут каждый, кто с тварью какой встречается, – гибнет. И никто их не видел. – Малахов вспомнил вчерашние россказни Сухого. – Ладно, Гера, что там видно в округе?
– Ничего особенного, десятка два этих уродов тихонько трусят подальше отсюда. И кто-то большой в километре от нас, но он удаляется. – Гера внимательно просмотрел сканером пространство вокруг на несколько километров.
– Ну, мир-дружба-жвачка просто, – удовлетворенно сказал Малахов. – Сухой, помоги мне, надо пулемет проверить на крыше. Гера, ты с Клавой осмотри машину, как бы эти псы войны не повредили подвеску.
Вадим легко, оперевшись ногой на капот, выбрался на крышу. Весь верх «Патриота» был заляпан желто-красной тошнотворной кровью. Стараясь не поскользнуться в липкой вонючей жиже, Малахов пробрался к кормовому пулемету. Оказалось, и вправду на стволы была намотана шкура слепой собаки, видимо, она неудачно влезла в привод, который и освежевал ее. Шкуру Вадим разрезал ножом и, морщась от отвращения, сбросил на землю. Пришлось еще повозиться с приводом, освобождая его от обрывков мяса и обломков костей, плотно засевших между шестерен механизма турели. Только после того, как все детали были освобождены от грязи, после того как Герман на короткое время включил привод и пожужжал мотором пулемета, Вадим спрыгнул на землю.
– Скоро речка, надо помыть машину, а то падальщики за нами будут толпами ходить, – тщательно вытирая руки дезинфицирующей салфеткой, произнес Вадим, вглядываясь в уходящую сквозь лес дорогу. – Тут есть падальщики? Или опять никто не видел?
– Есть, а как же, – кивнул сталкер. – Да кто их-то увидит? Падаль, что ли? Так она не скажет.
– Тьфу ты, у тебя на все один ответ. – Сухой в очередной раз поразил Малахова своей диковатой логикой. – Ладно, надо двигаться, время не ждет, миссия у нас толком и не началась.
Опять двинулся в путь «Патриот» по умирающей дороге Зоны. Черные деревья вдоль шоссе, смерть, невидимая, но летающая в воздухе, сумрак чащи – верные спутники окружали машину с людьми. Хотя системы оповещения не показывали никакой явной опасности, было понятно, что за каждой кочкой ждет новый сюрприз. Стремительно меняющаяся Зона вела себя совсем не так, как привыкли к этому сталкеры, и не так, как к этому были готовы пришедшие сюда впервые люди. Малахов отметил про себя, что лохмы обжигающего рыжего пуха попадаются все чаще и чаще. Несколько раз удалось распознать затаившиеся на обочине «карусели», но на машину они не обратили особого внимания. Так в напряженном безмолвии доехали до очередной опушки рваного на куски леса. И сразу впереди блеснула черная извилина реки.
– Клава, вот тут есть отмель, можно проехать спокойно. – Гера просмотрел свежие, полученные перед самым началом операции спутниковые карты.
– На той стороне возьми чуть левее. Надо отъехать от леса, и станем на берегу. Я не хочу ехать с этой грязью на крыше. – Вадим до сих пор чувствовал легкую тошноту, подкатывавшую к горлу.
Пробег по песчаной отмели прошел удачно, несмотря на жесткие испытания, «Патриот» вел себя как очень выносливая машина. Ему было наплевать на всех и все, его задача – ехать. На том берегу, выбрав стоянку метрах в десяти от пологого берега, сделали краткую остановку. Малахов отправил Геру за водой, снабдив его ведром и длинной веревкой.
– Гера, ты помнишь рыбешку, которая за нами гонялась, когда мы сюда ехали? Так что привяжи веревку, а сам близко к воде не подходи, – предупредил Вадим.
Герман молча кивнул и привязал к ручке ведра конец фуллеренового шнура, который нашелся в багажнике.
Остановившись в двух метрах от воды, Гера ловко раскачал ведро и запустил его в воду. Но обратно он смог вытащить только одну веревку. Прочный композитный шнур был срезан словно бритвой. Однако обычная бритва вряд ли смогла бы так легко срезать веревку, сделанную из нанотрубок.
– Как же меня все достало! – взревел Тельбиз. – Что же это за жопа такая, а не Зона! Так всю матчасть на корм рыбам можно оставить.
Сердитой походкой Гера вернулся к машине, не говоря ни слова, полез в багажник и достал из своей части багажа желтый брикет взрывчатки. Подумав, он прибавил к нему еще два таких же и увенчал это все взрывателем.
– Блин, сейчас оно у меня узнает! Они, суки, мне еще за все ответят – и за Харьков, и за Киев, и за эту… Жмеринку! – Непонятно, при чем тут были эти города и в чем перед ними провинился животный мир Зоны, но, видимо, у Геры были свои счеты.
– Клава, подкати машину поближе к воде, да? – попросил Герман.
Клава с молчаливого согласия Вадима подогнала «Патриот» к берегу и остановилась почти в том самом месте, откуда Гера пытался набрать воды. Не задумываясь ни на минуту, Тельбиз швырнул в воду заряд. Пока связка тротила летела, Герман, буквально выдернув Клаву из кабины, побежал прочь от реки. Все заткнули уши.
Разорвав тишину, белый столб с жутким грохотом взвился многометровым конусом вверх. Тонны воды, поднявшись в воздух, рухнули вниз и в стороны. Большая часть попала не обратно в реку, а осела на берегу, окатив машину получше любого автомоечного душа.
– Вот это другое дело, – удовлетворенно произнес Герман, – а то ведро, ведро.
– Ну ты и циркач, – улыбнулся Вадим. – Где рыбу глушить научился? Ты же дитя асфальтовых джунглей.
– Учителя были хорошие! – ответил Герман. Взрывному делу его учил Малахов еще в первый год подготовки.
– Интересно, а ту сволочь, что ведро стырила, не зацепило? – поинтересовалась Клава. – У нас же последнее ведро было, как мы без него теперь?
– Я думаю, ведро – это, как говорят итальянцы, problema minore, – ответил Малахов. – Ну пойдем, посмотрим.
– Стойте здесь, – неожиданно раздался строгий голос Сухого.
Он стоял, держа в руках свой новый автомат, и смотрел холодно и зло.
– Ты чего? – Малахов на мгновение решил, что Сухой или поехал крышей, или решил устроить государственный переворот.
– Я пойду, – произнес Сухой. – Там всякая тварь может на берег вылезти.
– Ну ты урод, а не сталкер! – У Малахова отлегло. – Какого хрена ты на нас автомат направил? Я уже думал…
– А? – Сухой растерянно посмотрел на свое оружие. – А как же его еще держать? Да вы что подумали? У меня никогда такой штуки не было, я думал его надо вот так и держать… В кино видел.
Первым засмеялся Герман, потом прыснула Клава, за ней, уже присев от смеха, взорвался Малахов. Сухой продержался чуть дольше, но в итоге захохотал вместе со всеми. Истеричный приступ смеха продолжался несколько минут. Когда еле успокоились, Сухой вытер слезы и пошел к берегу. За ним, чуть позади, последовали и остальные.
– Тс-с! – Сухой обернулся и приставил палец к губам. – Вот он… Может, еще живой.
Чуть слышными шагами, стараясь не издавать ни звука, вся группа подкралась к реке. Там в полуметре от берега из воды выступала гребенчатая спина какого-то животного. Если скрывавшаяся в черной пучине невидимая часть туловища была пропорциональна тому, что торчало наружу, то существо было не меньше десяти метров в длину.
– Крокодил! – театральным шепотом произнес Сухой. – Допрыгался, сволочь!
Сталкер огляделся и увидел, что веревка, которую перекусил монстр, удачно зацепилась за колесо машины и не улетела в реку с потоками воды. Собрав ее кольцами, он быстро завязал петлю и попытался ее забросить на плавающего бревном монстра. Получилось с третьего раза. Совместными усилиями, как рыбаки, тянущие невод, вытащили добычу на берег.
Никто из группы не мог поверить своим глазам. Циклопический крокодил, невесть откуда взявшийся здесь, лежал бездыханный на берегу. Правда, бездыханность оказалась очень обманчивой. Словно поняв, что находится не в родной стихии, рептилия вдруг резко дернулась, вырвала из рук Сухого веревку, наброшенную на хвост, и, издав дикий рев, бросилась наутек. Но сталкер не хотел упускать добычу. В отчаянном прыжке он успел поймать волочащийся по земле конец десятиметрового шнура и заставил крокодила затормозить. Бронированная тварь развернулась, возмущенная неожиданной помехой, и ринулась на людей. Когда до сталкера оставалось не более метра, хлопнул выстрел, и многотонная рептилия застыла на земле, отброшенная назад крупнокалиберной пулей.
– Понаехали тут, – удовлетворенно произнес Малахов, пряча свой пистолет в кобуру на разгрузке. – Откуда тут крокодил? Что за хрень вообще? Ты мне еще завтра из кустов вытащи взвод негритянского спецназа вместе с пальмами.
– Эх, жаль, шкуру попортил, – печально произнес Сухой.
Он был удручен состоянием шкуры крокодила и при этом совершенно забыл, что его собственная шкура рисковала быть попорченной этим зверем гораздо больше.
– Я? Попортил? – делано возмутился Вадим. – Я белку бью только в глаз!
Малахов врал. Он никогда в жизни не убивал белок. И вообще до приезда в Зону не убил ни одного животного.
Сухой осторожно, ему не хотелось еще раз рисковать, подошел к поверженному чудовищу и, подергав веревку, убедился, что он на этот раз действительно мертв.
– Тут дело такое! – начал излагать Сухой. – Мужики сказывают, лет десять назад, ну, до войны еще, один крутой в Бобруйске завел себе крокодила. Маленького, в ванной держал, пацанам показывал. Котами кормил. Ну, сволочь, в общем. Оба они сволочи. Гера, подсоби, шкуру снять надо.
Достав из недр своего пыльника здоровенный нож, Сталкер собрался, не прекращая рассказа, освежевывать тушу.
– Так, только давайте без фанатизма, – остановила их Клава. – Гера, возьми комбезы разовые в багажнике.
Гера кивнул и моментально добыл из недр «Патриота» два комплекта белых комбинезонов, предназначенных для использования при сборе образцов. Сухой, скинул свой драгоценный плащ на траву, неловко натянул комбинезон. Однако в нем он стал похож на сотрудника секретной лаборатории при вскрытии инопланетянина. Гера тоже выглядел нереально в этом наряде.
– Только, пожалуйста, особо не рассусоливайте, а то еще на вонь прилетят всякие… – предупредил Малахов.
Сухой, насвистывая веселую мелодию, ловко вспорол своим страшным ножом брюхо хищника. На землю вяло выпала куча зловонных внутренностей. Выгребая потроха, сталкер с ног до головы вымазался в дерьме и крови крокодила. Малахов с содроганием подумал о том, как бы выглядел Сухой, если бы не надел защитный комбинезон. Малахов и Клава, не сговариваясь, отправились на берег реки, подальше от зловония и от картины окровавленного, копошащегося внутри крокодила Сухого.
– Все, дело сделано. – Тяжело дыша, Сухой притащил мешок внутренностей рептилии и спихнул его в реку. – Пусть рыбешки порадуются.
Одной ходки было мало, Сухой еще раз вернулся.к месту разделки и с помощью Геры запаковал остатки внутренности в пакет и так же, волоком, сбросил его в реку.
– Так вот, как надоело, он его выпустил на волю. Нет, чтобы обратно в Африку отвезти или детям в зоосад, он сюда припер его и в охладительный пруд выпустил. Там вода даже зимой теплая. Но это мужики, я ж говорю, сказывали, никто толком крокодила не видел, – как ни в чем не бывало продолжил сталкер.
С помощью Германа сталкер не без труда перевернул тушу на спину и стал ловко снимать с крокодила шкуру.
– Ну, вот и стали сначала собаки пропадать у местных, кто в Зоне тогда жил, потом свиньи. А потом он, видать, сюда по реке пробрался. Наверное, сомами питался. Вот сволочь.
Сталкер в итоге снял всю мягкую часть шкуры, оставив развороченную тушу с панцирем на земле. Потом, выпросив у Клавы соли, засыпал ею шкуру.
– А ты откуда вообще-то крокодилов разделывать научился? – спросил Малахов, слегка ошеломленный рассказом Сухого. – Прямо как Данди киношный.
– Ну, да тут же все понятно и так, как корову, или еще кого, – ответил сталкер и слегка покраснел.
– И что нам с этой шкурой теперь делать? – Клава хоть и повидала многое в жизни, но не любила такого натурализма.
– Домой привезу, там засолю по всем правилам и обработаю. Потом можно сделать одежду или сапоги пошить. Полезная вещь!
– Только запакуй как следует, а то завоняется, машину не отмоешь, – сдалась Клава.
– Блин, дурдом и Голливуд какой-то, – ругнулся Малахов. – Да что у нас тут, в конце концов! Бред какой-то. На крокодилов охотимся! А в отчете что напишем?
– Мне-то что? – пожал плечами Сухой. Он стащил с себя комбинезон и отбросил его подальше. – Вам нужен отчет, вы и пишите, – продолжил сталкер, – а мне шкура дорога. Любая.
