Текст книги "Кубатура сферы"
Автор книги: Сергей Слюсаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 17
Поведение до, во время и после землетрясения.
До землетрясения. Внутри дома прочно прикрепите шкафы, этажерки и мебельные стенки к стенам и полу.
Во время землетрясения. Не поддавайтесь панике! Быстро сосредоточьтесь на выполнении ранее продуманных действий, но будьте готовы поступить и по обстоятельствам.
После землетрясения. Находясь в здании, сохраняйте спокойствие, оцените ситуацию. Осмотрите себя и находящихся рядом людей, при необходимости окажите медицинскую помощь нуждающимся. Ходите в прочной обуви, чтобы не поранить ноги осколками и обломками. Спускаясь по лестнице, проверяйте надежность ее конструкций.
По материалам Государственного Комитета Республики Бурятия по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям
Расправив полы пыльника, Гасло раскланялся перед Клавой, принял из ее рук шашлык и замер, всем своим видом показывая, что он ожидает полного ритуала.
– Ну что, выпьем за встречу, – понял причину паузы Малахов и разлил по стаканчикам спирт. – Ну, за знакомство!
Гасло с видимым удовольствием опрокинул стакан и, крякнув, стал закусывать шашлыком. Утешив первый голод в полном молчании, гость поинтересовался.
– И откуда вы будете? Сюда редко кто забредает, не Зона почти.
– Из Москвы мы, – ответил Малахов. – И не за хабаром, нам интересно посмотреть, что здесь и как,
– Да, Зона такая, манит к себе, только не всем показывает. Это хорошо, что Сухой вас повел, он опытный.
Сухой, хоть и поглощен был пищей, кивнул, не выпуская из зубов кусок шашлыка, застрявшего на шампуре, словно соглашаясь с Гаслом – «мол, опытный, да».
– Что-то часто из Москвы к нам стал народ ходить. – Гасло посмотрел с некоторой тоской на пустой стакан. – Неужто там у вас так скучно стало?
Гера, не томя публику, наполнил стаканы.
– Давайте выпьем, чтобы нам всем везло! – Гасло решил, чтобы не задерживать процесс, сам произнести тост.
Выпили, и опять на время повисла пауза. Малахов, понимая, что, витая вокруг да около, можно ничего и не добиться, решил перейти к делу.
– А вы говорите, группа московская была еще одна, она что, тоже не за хабаром? Просто туристы?
– Да нет, дело у них тут было. Артефакт один искали. – Гасло говорил, не прекращая жевать.
– И как? Нашли?
– А кто их знает, – протянул Гасло. – Что-то нашли, а то ли, что искали… Кто же знает?
– Гасло, не пудри людям мозги, – внезапно произнес Сухой. – Они знают, что группа пропала, и ищут то, что эта группа искала.
Малахов сердито глянул на Сухого, он боялся, что такая прямота спугнет сталкера и усложнит задачу. Но, видимо, Сухой лучше знал своего коллегу. Гасло ничуть не смутился и без колебаний ответил:
– Да кто его знает, пропали они или нет. Ну отвел я их к Сфере, ну а там… – Сталкер замолчал, на лице было такое выражение, словно он старался в мелких деталях вспомнить произошедшее.
– Что там? – тихо спросила Клава. – Вы же не бросили группу?
– Со Сферой все не просто. Ведь Сфера, она же корыстных не любит. Если один к ней придешь, то никогда ничего не сбудется. А идти с кем-то – тоже стремно. Мало ли что напарник задумает попросить. Ведь никому даже вселенную пополам делить не хочется. Да и выполнит Сфера не то, что просишь – стопудово! – Видимо, Гасло давно хотел поговорить о последних событиях и просто не находил собеседника. – Ну вот и пришли мы туда, я только подумал, а вдруг бах – в ириш-пубе сижу. Водку жру. Как пришел, как заказал – не помню. Одно знаю – что теперь жизнь изменится. Все будет по-другому! Правильно.
– А что заказал-то, не секрет? – Сухому тоже было интересно.
– А что же нормальный человек не откажется попросить? Я что, людям враг? Чтобы исполнилось заветное и у меня, и у них…
Голос у Гасла стал мечтательный, в нем даже явно прослушивались нотки человека, который доволен жизнью и, может, даже счастлив.
– Исполнилось? – Малахов глядел на Гасло внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. – Винтовку вот твою суперовскую тоже тогда получил?
– Ну, пока нет, но все к тому идет! Хорошо мне, понимаете, хорошо! А винтарь – мой, у меня давно! – Тут Гасло выразительно глянул на стакан, явно желая повысить уровень хорошего в организме. Малахов прикоснулся к своим очкам, словно поправляя их, и записал в память фото винтовки так, чтобы номер был хорошо виден.
– А про группу ничего больше не слыхал?
– Да плевать мне на группу! Я им тоже хорошего пожелал. А они исчезли. Да и ладно…
– А нас отведешь к Сфере? – Клава произнесла это вкрадчиво, ее друзья поняли, что она пытается подчинить волю Гасла себе.
Но сталкер не отвечал, он молча поглощал шашлык, обкусывая с шампура большие куски мяса и долго их пережевывая. Из пищевого ступора его вывела очередная порция прозрачного в стакане.
– Давайте выпьем за нашего хозяина, – подняла стакан Клава. – Чтобы он исполнил все свои заветные мечты и оставался всегда таким добрым и отзывчивым.
За это и выпили.
– Я не ходок уже в Зону, мне и тут хорошо, – Гасло, словно выждав большую паузу, ответил Клаве. – Да и вам оно зачем?
– Каждый хочет кусочек своего счастья, правда ведь? – Клава не отставала от Гасла, говорила четко и слегка приглушенно, так что Гаслу приходилось слегка прислушиваться. Она старалась, чтобы все внимание сталкера было приковано к ее словам. – А его должно хватить на всех.
– А Сухой вас что, не отведет? – кивнул в сторону своего коллеги Гасло. – Вы-то его первым наняли. Сталкеров в дороге не меняют.
– Так не меняем мы его. Вместе пойдем.
– Не знаю я, где твоя Сфера лежит. И знать не хочу! – немного резко ответил Сухой.
– Не придуривайся, Сухой! Только глухой не слышал, что Сфера в тоннеле под реактором. – Гасло говорил, не отрываясь от шашлыка. – Правда, где вход в тоннель, этого ты, конечно, можешь и не знать.
– Так отведи людей, что же ты за сталкер, если не хочешь людей отвести куда надо? – Сухой не отставал.
– Отведи нас, Гасло, – поддержала Клава. – Мы заплатим хорошо.
– Утром поговорим, -г отрезал Гасло. – Спасибо за стол, спать пора!
– Ну чего спешишь? А поговорить? – остановил его Сухой. – Люди вот впервые в Зоне, интересуются.
– Зона – она у каждого своя, – многозначительно произнес Гасло. – Вот вы, уважаемые, как сюда въезжали?
– Ну, как… – задумался Малахов.
– Так через КПП Лелив, – помог Тимур.
– О! – Гасло обрадовался. – Сразу видно – по карте и книжкам готовились! Нету Лелива! Есть Лелёв! И всегда был… А какие-то умники вдруг на картах в девяностые годы написали на мове «Лилив». А не звали его никогда местные так. Лелёв, и все! Вот так просто определить, кто Зону по книжкам учил, а кто тут свой.
Ни секунды не задерживаясь, он поднялся и направился в темноту. Через мгновение оттуда, где в сумерках исчезла фигура Гасла, послышалось: «Спите в вертолете, там спокойней».
– Не очень плодотворная беседа, – заключила Клавдия. – Ну, завтра так завтра!
– А что ты можешь о нем сказать? Что ты чувствовала? – Малахов отложил свой обглоданный шампур и плотно закупорил фляжку со спиртом.
– Что-то там не так. Такое ощущение, что он словно под психоблокадой. Хотя все может быть проще. Скажи, Сухой, а Гасло сильно закладывал раньше?
– Да это старая история, – подумав, ответил Сухой. – Он вообще последние пару лет практически ни-ни, после того как Тяга вытащил из «жадинки». А попал Гасло туда потому, что пил не в меру!
– Ну, тогда все может быть просто, но лучше пока не будем делать выводы, давайте ночлег готовить. – Клава решительно стала убирать остатки еды.
– Куда спешить, мяса еще полно, – попытался возразить Тимур, но понял, что Клава не собирается ждать, пока он наестся, подхватил нетронутый шампур и, держа его как флаг, отправился к машине помогать готовить ночлег. Внутренности старых грузовых вертолетов за годы стоянки на свалке были выпотрошены «под ноль». С трудом удалось найти один, у которого сохранился настил на полу. Внутри на удивление мало фонило, можно было спокойно устраиваться на ночь. Через полчаса импровизированный бивак был готов.
– Будем дежурить ночью, не очень я доверяю Зоне, – сказал Малахов.
Сухой удовлетворенно кивнул. Вадим назначил порядок вахт. Первым – Сухой, потом Гера, Тимур, и на самое гадкое время – себя. Сухой, противореча самому себе, побурчал, что от беды никакое дежурство не спасет. Полез на пилотское место, где еще хранился остов кресла, запахнув неизменный пыльник поплотнее, поставил свое ружье между ног и отрешенно уставился в темноту. Сон пришел к остальным моментально, провалив сознание в черное небытие.
В пять утра, когда началась вахта Вадима, было еще совсем темно. Зона хоть и делала вид, что кругом весна, но ночи были по-осеннему длинны и беззвучны. Холодный воздух из выбитых окон в кабине вертолета быстро разогнал остатки сна. Вадим, устроившись поудобнее в разбитом кресле, достал палм. КПК был постоянно соединен с основным компьютером «Патриота». Первое, что поразило Вадима, – не было связи с Центром. Словно Центр отключил все виды коммуникаций. Потом хуже – сканер не работал. Вернее, работал, но так, словно главный датчик сканера залит тоннами свинца и пространства вокруг него нет. Один за другим Вадим запускал тесты системы – все компоненты сканера работали отлично, но никакой информации он не выдавал. Словно пространство вокруг свернулось. Отсутствие связи и каких-либо данных об окружающей обстановке пугало. Вадим меньше всего ожидал, что группа останется без связи и сканера. Внезапно Малахов почувствовал легкую дрожь. Сначала показалось, что кто-то из товарищей просто решил пройтись внутри алюминиевого корпуса и от этого заскрипел старый металл. Потом дрожь, неритмичная и нервная, начала усиливаться. Словно вертолет забился в эпилепсии. Вся группа, как солдаты по команде «подъем», вскочила на ноги.
– Вадим, что случилось? – Клава первой добралась до пилотской кабины по колышущемуся полу, который так и норовил вырваться из-под ног. – Что это?
– Клава, не знаю, – голос Вадима чуть дрожал от вибрации, – но системы не работают.
– Я сейчас, – отозвался Гера. – Проверю машину.
– Сидите все внутри! – заорал Сухой.
Сталкер рявкнул так, что ни у кого не осталось сомнений, что он знает, что надо делать.
– В укрытии больше шансов выжить! Это Зона!
– Сидим! – кратко ответил Вадим.
Внезапно, будто пришел незваный рассвет, снаружи посветлело. Но это был неестественный, зеленоватый свет, как на дискотечном лазерном шоу. К дрожи и скрежету обшивки прибавились звуки, приходящие извне. Словно не выдержав многолетнего забвения на кладбище, стали стонать машины. Техника кричала от боли и обиды. Ближайший вертолет начал вращать ротором с одной оставшейся целой лопастью. От чудовищного дисбаланса машину стало раскачивать, и ее конвульсии совершенно не совпадали с общим ритмом вибраций, охвативших всех и вся. Через мгновение лопасть, треснув у основания, убийственным лезвием полетела в сторону от вертолета. Как меч великана она пронзила вертолет, в котором укрылись люди. Лезвие прошло в сантиметре от Тимура, пропоров навылет брюхо давно уже мертвой машины. Вибрация не прекращалась. Но звук снаружи стал меняться. Это уже был не металлический стон мертвой техники, гудела сама земля – сначала басовитым рокотом, потом все громче и громче, уже на пределе чувствительности человеческого уха, к рокоту стал примешиваться вой. Звук терзал людей как холодный скальпель.
И тут начался ад. Зеленое свечение превратилось в бушующее голубое пламя. Тимур, еле держась на ногах, достал их аптечки таблетки каспарамина и с трудом передал остальным – вибрация и звук парализовали сознание, пламя за бортом пожирало больное пространство. Техника сорвалась со своих мест и танцевала в безумной воронке. Клава, стоя на четвереньках на полу, пыталась ввести команду в палме и, не выдержав, в какой-то момент рухнула без сознания. Вой стал расти в тональности и прерываться. Очень скоро это уже был не вой, а скрежет, чудовищный металлический скрежет, словно два «Титаника» сошлись в смертельной драке. А потом как будто исполин хлопнул ладонью по кладбищу техники. Техника прилипла к земле, прогнулся внутрь фюзеляж вертолета. По барабанным перепонкам ударило тупой волной боли, и длялюдей, которые боролись за свою жизнь, впиваясь руками в металл, чтобы не унесло в небытие, все кончилось. Сознание не выдержало и покинуло всех на время. Мир и людей поглотила темнота.
Утреннее солнце высвечивало пылинки, скользнув тонким лучом внутрь вертолета. Первое, что увидел Малахов, это сидящего в проеме пассажирского люка Сухого. Тот спокойно читал книгу. Каким-то шестым чувством сталкер понял, что Вадим пришел в себя, и без всякого вступления произнес:
– Вот же ж что удумали! Не люди, а изверги! – Для убедительности сталкер помахал раскрытой книжкой, которая захлопала страницами, как птица. – Чтобы сталкер впереди себя пускал пацанов необученных. Да и назвали как! Отмычки! Сталкер никогда такого не сделает! Не зря написано – фантастика! Может это какие американские сталкеры, не знаю, но наши такими сволочами не будут!
– Насмотрятся «хелло-бобских» фильмов, книжонок всяких начитаются и будут. – Вадим себя чувствовал на удивление прекрасно, видимо, сработала лошадиная доза каспарамина. – А что остальные?
– Да нормально! Спят! А что за «хелло-бобские»?
– О, я думал, это все знают… Это в советские времена фильмы наши снимали про ту жизнь. Вот и представь, Дикий Запад, салун, на стене реклама «кока-колы». Стоит бармен – Моргунов. Входит ковбой – Никулин. Ну вот Никулин и говорит Моргунову: «Хелло, Боб!» А тот ему в ответ: «Хелло, Джим!» Ну и такая же красота и дальше. В общем, я думаю, ты понял. Художественное изложение несуществующей жизни средствами искусства. Разновидность фэнтези.
Сталкер кивнул, мол, понял.
– Часто у вас такое? – Вадим встал и с трудом, борясь с болью, размял мышцы.
– У нас такого не бывало. Это вы, видать, натворили. – Сухой спрятал книгу в карман пыльника и грузно вскарабкался внутрь вертолета. – Надо бы выйти, да как-то… Не знаю, что там теперь.
Разговор разбудил спящих в глубине кабины. Все чувствовали себя вполне нормально, только предательская струйка крови, засохшая на щеке Германа, напоминала о том, что пришлось перенести вчера.
– Ну что, руки целы, ноги целы? Будем выдвигаться? – Тимур чувствовал себя бодрее всех. – Я сейчас завтрак соображу!
– Сидеть и не высовываться, – строго произнес Сухой. – Если не хотите отмычками стать!
– Чем-чем? – не поняла Клава.
– Я потом объясню, – успокоил ее Малахов. – Это так, литературный образ. Но благодаря Сухому мы обошлись без потерь. Надо нашего сталкера чаще слушать. Кстати! – Вадим достал палм, который даже в суматохе вчерашнего безумства он успел надежно закрепить на разгрузке, и проверил системы. Связи с Центром не было. Но сканер работал в обычном режиме, сообщив о мелкой животной сволочи, околачивающейся вокруг кладбища. Словно ничего и не было этой ночью.
– Смотри, всю свалку кувырком перекувыркнула, а наше-то машинко – ничего, выдержало, – обрадовался Тимур, заглядывая Вадиму через плечо.
– Скажи спасибо Клаве. – Малахов кивнул в ее сторону. – Она сознание потеряла, но успела анкер активировать.
– Да ничего я не теряла, – возразила Клавдия. – Так, легкий женский обморок! Бывает перед полнолунием.
– Сухой, кидай гайки, пора выбираться из этого Саркофага! – Малахов отключил и спрятал палм. Выпрямился, насколько это можно было сделать внутри вертолета, и вопросительно глянул на сталкера.
Сталкер, переняв опыт у Геры, привязал бинт к гайке, выглянул из люка и выбрал направление. Гайка, вильнув марлевым хвостом» описала дугу и упала невдалеке.
– Вроде чисто, ждите! – Сухой легко спрыгнул на землю и осторожно направился к тому месту, где виднелся бинт.
– Чисто! Давайте за мной, только, чур, след в след! Не нравится мне все это спокойствие. – Сухой махнул рукой, подбадривая остальных.
Так, в несколько приемов, добрались до «Патриота», который стоял метрах в пятнадцати с другой стороны борта. Ночной катаклизм порядочно потрепал машину – прогнутая крыша, сорванная главная антенна. Но внедорожник стоял там, где его оставили. Четыре троса, загнанные глубоко в землю пиропатронами, намертво приковали машину к стоянке. Анкер сработал на сто процентов. Герман незамедлительно принялся за ремонт антенны, Тимур со сталкером продолжили тщательно, шаг за шагом, изучать пространство вокруг стоянки.
– Сухой, ты что, «стальку» нашел? – поинтересовался Тимур, после того как сталкер уже в десятый раз украдкой подобрал что-то с земли.
– Ну «стальку», а что? Тут ее с ночи вон сколько нападало! Видать, вместе с бурей какая-то новая аномалия разыгралась, – сказал Сухой, не прекращая собирать в изобилии рассыпанную «стальку». – Если так и дальше пойдет, то, видать, не зря я с вами поперся!
Внезапно сталкер окаменел и заорал:
– Стоять! Не шевелись!
Тимур замер на месте, словно на стоп-кадре.
– Видишь? – еле слышными шепотом спросил Сухой, вытаращенными глазами показывая куда-то вперед.
Там, в двух метрах от Тимура, в воздухе чуть колыхалось марево, как жар над не закипевшим чайником.
– Что это? – беззвучно спросил Тимур.
– Хер его знает!
Тимур плавно и осторожно достал очки-коммуникатор и, надев их, произнес, вызывая на связь основную группу:
– Клава, впереди нас артефакт неопознанный, просканируй и дай картинку.
Картинка, спроецированная на сетчатку, совпадала в пространстве с тем, что видел Тимур сквозь очки. В том месте, где колыхалось марево, теперь было хорошо видно цилиндрическое образование величиной с бак от стиральной машины. Оно висело в воздухе почти неподвижно, только слегка качалось вокруг цилиндрической оси.
– Объект невещественен, – услыхал Тимур доклад Германа. – Высокая степень электрической поляризуемости, если разрядится – возможен большой выброс заряженных частиц.
– Что говорят? – Сухой уже давно понял назначение очков-коммуникаторов.
– Ну, если тронуть, может ё… стукнуть током.
Тут, словно услышав, что о ней говорят, аномалия тихонько качнулась на месте и медленно поплыла в сторону Тимура.
– Кинь в нее чем-нибудь. – Тимур понимал, что уйти не удастся.
Сухой медленно достал гайку и так же медленно стал привязывать к ней бинт. Казалось, он не успеет, и эфемерный цилиндр накроет Тимура. Но тут невесть откуда взявшийся воробей, летевший по своим делам, ныряя вниз для набора скорости, влетел со всей дури в аномалию. В доли секунды, захватив птицу электрическим разрядом, цилиндр раскрутился до бешеной скорости и осыпал Тимура и Сухого кровавыми обрывками перьев. И, словно насытившись, спокойно поднялся в небо.
– Экая карусель получается, – воскликнул Сухой, провожая взглядом исчезающую аномалию. – Надо мужиков предупредить, такого еще не бывало.
– Я так понимаю, после ночного концерта тут много чего еще появится, – пробормотал Тимур. – Так что будем мы с тобой на пару на сталкеров нового типа учиться.
– Настоящим образом, – добавил Сухой.
– Связь есть! – раздался радостный возглас Тельбиза. Он как раз закончил ремонт снесенной ночью антенны.
Из Центра, выслушав подробный доклад группы, сообщили, что ночью наблюдался интенсивный выброс изотопов из Саркофага. Изотопы были все короткоживущие, и особой радиационной опасности в настоящий момент нет. Никаких данных по сейсмоактивности или повышенному уровню электромагнитного излучения не поступало. Спутниковый мониторинг невозможен из-за плотной облачности в районе Зоны. Предлагается продолжить работу по начальному плану.
– Облачность, говорите, – пробормотал Малахов, глядя в бирюзовое, без единой тучки небо. – Ну ладно, по плану так по плану. – И повернулся к сталкеру. – Так что, Сухой, пойдем к Сфере счастье искать, или тебе все еще религия запрещает?
Сухой стоял, оперевшись на капот машины, и безразлично смотрел по сторонам.
– Да отчего бы и не пойти, что я, совсем отмор какой-то? Вас все равно не переубедишь, а без моей помощи не обойдетесь. Вон Зона-то что творит, вместе изучать веселее. Но с хабаром – уговор прежний! – Сталкер выпрямился, всем видом демонстрируя готовность.
– Ну давай, ищи своего кореша, и отправляемся. – Тут Вадим на секунду задумался и произнес: – Только экипировку тебе надо улучшить.
– Плащ не отдам! – категорически возразил Сухой. – Мне его знакомый министр из Новой Зеландии подарил! Это «скин-ойл» знаменитый. Меня тут Зона прихерачит однажды, и через сто лет найдут мой скелет в этом плаще. А плащ как новенький!
– Да нужен нам твой плащ! У нас есть лишний комплект очков-коммуникаторов. Они тебе помогут не только связь с нами держать, но и видеть гораздо больше, чем ты видишь сейчас. Опять же новые аномалии легче находить.
– Не шибко я верю в ваши цацки, – поморщился сталкер.
– А ты попробуй! – Малахов обернулся. – Гера, дай ему тот комплект, что у нас лишний. Только поставь фильтр на информацию. Допуск для Сухого мы оформить не успеем,
Гера понимающе кивнул и через несколько минут, проведя необходимые манипуляции, протянул Сухому очки, которые чуть было не достались тетке-вахтерше.
– Вот смотри, простая штука. – Герман стал показывать. – Это не просто очки с передатчиком. Сами стекла – волоконный усилитель изображения. Ты сможешь видеть все, как в нормальной жизни, а можно получить и инфракрасную картинку. Причем даже в дальнем инфракрасном диапазоне. Ты сможешь увидеть любое теплокровное существо и ночью, и сквозь листву дерева. Дальше – вот эти штучки на внутренней стороне оправы. Это устройство проецирования на сетчатку. Кроме того, что ты видишь перед собой, тебе передается информация с главного компьютера, соединенного с большим сканером. Так что ты, если захочешь, можешь увидеть и спутниковую карту, и данные по объекту, и многое другое. Если надо будет – спрашивай, мы поможем. Управление дисплеем голосовое, а пока научишься – вот маленькая кнопочка на дужке. Ну и понятно – голосовая связь. Понял все?
– Да что тут не понять, – спокойно ответил сталкер, словно он всю жизнь только и имел дело, что с подобной техникой. – Мужики рассказывали про такую фигню. Ну, не знаю, насколько это удобно, но раз вы так настаиваете – попробую.
Сталкер церемонно нацепил на нос очки и стал прислушиваться к собственным ощущениям. Понажимал кнопочку на дужке, переключая информационные каналы, произнес «раз-раз», проверяя слышимость. Потом спросил, уже явно оценив возможности прибора:
– Можете мне дать картинку по живым объектам здесь, на кладбище?
Малахов удовлетворенно кивнул Гере, а тот немедленно передал Сухому данные сканирования.
– Ага, вот он где, родимый, расположился! Ну, я пошел к нему, ждите! – Сухой почему-то задирал нос, как слепой, видимо, не привыкнув к многообразному изображению, которое он получал с очков. – Хотя не нравится мне всё это.
– Что не нравится? – спросил Герман.
– Да с чего бы это Гасло, как пень, сидел на одном месте? Утро уже, хотъ пожрать приготовить надо.
– Гера, дай данные по биокативности объекта. – Малахов понял тревогу сталкера.
– Даю, – отозвался Тельбиз, – пульс – тридцать пять, артериальное давление – семьдесят на сорок, дыхание поверхностное, учащенное, температура тела – тридцать четыре и пять. Слушайте, а ведь он…
– Хреновато ему… Все, я пошел! – Сухой решительно двинулся туда, где поданным коммуникатора находился Гасло. – Биокативность, говорите… Хе!
На пути Сухого никаких явных аномалий не предвиделось. Но сталкер, несмотря на техническую поддержку, останавливался время от времени и по старинке бросал гайки.
Сталкер двигался, в основном доверяя своему опыту. Все известные ловушки он заранее видел, если даже не чуял. Вон там «воронка» слева вдалеке затаилась, колеблясь воздушным столбом, искажающим картинку. В очках она отображалась чуть синеватым конусом. Видимо, ее проявление теперь можно было определить не только по колышущемуся воздуху, что-то менялось и в ультрафиолетовой части спектра. Про себя Сухой отметил, что, несмотря на ночной катаклизм, вокруг все оставалось таким же, как и раньше. Примерно таким же. Но, во-первых, в воздухе чувствовались новые, едва различимые запахи. Эти запахи были незнакомыми и потому тревожными. Во-вторых, странные коричневые нити, словно выброшенные из моря водоросли, свисали местами с ржавой техники. Проверять их свойства Сухой пока не хотел и старался, продираясь через ряды железной рухляди, этих нитей не касаться.
Гасло лежал, придавленный бортом перевернувшегося грузовика. Машина наклонилась на правый бок, словно кто-то отрезал у нее по этому борту колеса. Оторванные, они валялись в стороне, метрах в тридцати. Гасло лежал лицом вниз и стонал. Он был в сознании, но ослаб от сильной кровопотери, и стон его был почти не слышен.
– Гасло, держись, сейчас ребят позову, мы тебя высвободим. – Сталкер присел на корточки возле товарища и, отстегнув фляжку, которая до сих пор пряталась в складках пыльника, попытался смочить водой сухие губы раненого.
– Слышим, двигаемся к тебе, – раздался голос Малахова в коммуникаторе.
– Машина нужна, сами его не вытащим. – Сухой оценил вес грузовика. – Двигайтесь точно по моим следам, там «воронка» есть одна, и не нравятся мне эти отрепья коричневые – не влетите!
– Вот я и не успел, – прохрипел Гасло. – А ведь еще день-два, и сработало бы. Я чувствовал. Ведь это на счастье мне так ночью все…
Хриплый кашель с кровью не дал договорить. Видимо, сломанное ребро проткнуло легкое. Тяжелая судорога исказила лицо раненого.
– Молчи, силы береги. – Сухой взял в руки ладонь Гасла – она была холодной. Холодной смертельным холодом.
– Я дурак, нельзя было выходить наружу. Нельзя ночью в Зоне без крыши. А ты пойди с этими, найди Сферу.
– Да мы еще вместе столько сфер найдем! – Сухой, видевший смерть в Зоне много раз, никак не мог к ней привыкнуть. И сейчас он не верил, что его товарищ, да и не товарищ даже, а просто хороший знакомый, погибает.
– Тоннель там, за забором. – Гасло опять зашелся в клокочущем кашле. – Ты пойди. Сделай, чтобы…
Не договорив, Гасло потерял сознание. Звук приближающегося «Патриота» заставил Сухого оглянуться. Он надеялся, что сейчас Гаслу помогут. Машина, не имея возможности пройти в узкий коридор между ржавыми автобусами, остановилась. Тимур первым выскочил из машины и подбежал к Гаслу. Пощупав пульс, он немедленно сделал ему стимулирующую инъекцию.
– Эх, блин, часом бы раньше! – зло и безнадежно прошипел Рымжанов.
В это время Вадим и Гера уже приладили трос к покосившемуся грузовику. Тихо зажужжал мотор электролебедки, и грузовик медленно стал подниматься на левый борт.
– Стой – не вздумай тащить его! – остановил Сухого Тимур. – У него позвоночник поврежден.
Тем временем под искореженные оси грузовика Малахов с Герой подложили те самые сорванные колеса, а под них, чтобы распределить нагрузку, толстый лист металла, намертво заблокировав остов грузовика.
– Какие шансы? – спросил Малахов у Рымжанова.
– Никаких, у него уже некроз начался в нижней части. Как он только выжил до сих пор?
– Да, вот оно, счастье, – вздохнул Сухой.
– Выпить есть? – Гасло на мгновение пришел в себя. – Ты всегда с собой носил.
Голос раненого был совсем слаб, слова неразборчивы, глаза, теряя прозрачность, уже подернулись легкой голубоватой пленкой.
– Вот. – Над сталкером склонилась Клава и поднесла к его губам горлышко плоской металлической фляжки. – Выпей, тебе легче станет.
– Коньяк, – сделав несколько судорожных глотков, прохрипел Гасло. Даже в этом хрипе угадывалось удовлетворение. – Как с колеса на десять колясок подняться от семнадцатого – вход покажет.
Гасло вдруг сделал попытку нащупать что-то рядом с собой, но, не найдя, прошептал:
– Иди… Это все волхвы… – Глаза у сталкера подернулись пеленой, он широко улыбнулся и произнес: – Хорошо как.
Гаслу уже было хорошо. Он смотрел мертвыми глазами в небо и улыбался.
– Похоронить надо, – тихо сказала Клава. И, грустно посмотрев на Сухого, добавила: – Только не говори, что Зона сама разберется!
Сухой, только махнул в сердцах рукой, молча пошел к машине, открыл заднюю дверь и достал лопату. Видимо, он раньше ее заметил.
– Идите, я сам. Это наше, сталкеровское дело. – Потом добавил: – Только возвращаться не вздумайте старой дорогой.
Сухой, дождавшись, когда все ушли, остервенело стал ковырять твердую глинистую почву, с хаком вгрызаясь в нее лопатой. Потом, когда уже над свеженасыпанным могильным холмиком стоял крест из скрученных проволокой железных труб, Сухой огляделся и направился к стоящему рядом автобусу. Он безошибочно определил логово Гасла. Там среди нехитрых вещей покойного он отыскал горсть гаек, И, вернувшись к могиле, горкой сложил их на вершине холмика. Посидел немного рядом и решительно направился назад, к месту стоянки, тщательно выбирая новый путь.
– Ну что, будем двигаться? – Сухой без всяких вступлений обратился сразу ко всем: – Нам надо за забор, к Саркофагу. Это не каждый сможет.
– Ну, Гасло-то смог, – возразил Вадим, – И мы сможем.
– Только, не зная, где вход, можно долго искать! И это был Гасло! Он один знал Зону так, что… Он был моим другом. – Клаве показалось, что Сухой смахнул слезу.
– А что он говорил про колесо и коляски? – спросила Клава.
– Не знаю, на месте разберемся. Надо идти. Дорога не близкая, и что там будет на пути, неизвестно. Зона за ночь натворила много. Надо трассу проложить. Есть карта?
– А что, по старой дороге никак? – поинтересовалась Клава.
– Никак! – отрезал Сухой. – Запомни! Никогда не возвращайся той же дорогой. И всегда иди след в след за мной.
– Ясно, – кивнула Клавдия. – Карта, конечно, есть.
Клава вывела на дисплей спутниковую картинку.
– Мы находимся здесь, ехали по этой двухполосной, – начала объяснять Клава.
– А тут через поле сможешь? – Сухой выбрал дорогу через северную часть кладбища.
– Да вполне, – кивнула Клава. – Я поняла уже, что ты хочешь.
– Тогда по коням, – резюмировал Малахов. – Гера, передай сводку в Центр.
