Текст книги "Кубатура сферы"
Автор книги: Сергей Слюсаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 18
Головные боли могут быть вызваны различными причинами.
Общеизвестный факт
Все заняли свои места, ждали только Сухого. Смерть человека, пусть и малознакомого, давила. Больше угнетало даже не то, что практически терялся ключ к поиску Сферы. В который раз все происходило не так, как нужно. А вот теперь еще и потеря сталкера.
– Отсюда поедем в город, а уже из центра повернем к Саркофагу, – неожиданно произнес Сухой, устроившись на своем, ставшем уже привычным боковом сиденье. – Иначе нельзя.
– А почему нельзя? – поинтересовался Тимур. – А напрямую? Клава сказала, что может и по полю…
– Не нравится мне сегодня, не нравится, – покачал головой сталкер. – Если тут, на свалке, где не Зона вообще, такие аномалии попадаются, то что говорить о настоящей Зоне. А так дорога прямая, просматривается хорошо. Только вот что…
Сухой внезапно, словно передумал, выбрался из машины.
– Давайте так, тут с километр примерно, я пойду впереди, а вы потихоньку за мной.
– Что случилось? – Вадим высунул голову из бокового окна кабины. – Что беспокоит?
– Мне не нравится хата эта, впереди, метрах в шестистах. Я же карту смотрю. – Сталкер совсем освоился с коммуникатором.
– А что с ней, с той хатой? – удивился Тимур, глядя в свою очередь на ту же карту.
– Не нравится, и все! Можете мне дать картинку поподробней? – Сталкер не мог объяснить свою тревогу, и от этого она становилась все сильнее.
– Да, пожалуйста! – Гера набрал команду на главном компьютере. – Вот тебе еще и скан по биообъектам в округе. Чисто.
– Чисто, чисто, – недовольно буркнул Сухой. – Давайте за мной потихоньку.
Он бросил гайку и, удовлетворившись результатом, осторожно зашагал по грунтовке.
– А вот скажите мне, что это совсем маленькое, словно песчинки красненькие на картинке? Живое? – Сталкер остановился, отведя назад руку с раскрытой ладонью.
– Ты что, в штатовском спецназе служил? – узнал Малахов условный сигнал. – А красные точки – это мелочь всякая не больше мыши, да и то по норам устроилась – несколько сантиметров под землей. Биологические объекты определяют не только по температуре. Сканируется в нескольких диапазонах, и потом система по куче параметров делает вывод о том, что это.
– Ясно, не тупой, – буркнул Сухой, но не сдвинулся с места.
Сталкер стоял и вынюхивал что-то в холодном воздухе Зоны, в легком ветерке, время от времени налетавшем со стороны леса. Инстинкт, ставший в Зоне почти звериным, но усиленный в тысячи раз человеческим разумом, подсказывал ему опасность. Опасность невидимую, неслышимую, не поддающуюся распознанию чуткими приборами. Постояв так немного, Сухой уже было решился идти, но тут раздалась команда Малахова:
– Ты был прав, стой или вернись в машину.
– Что там? – Сталкер даже на десяток метров не хотел возвращаться по тому же пути, но винтовку взял наперевес.
– Сканер показывает движение этих самых мышек. Не спят они. Сейчас и ты их увидишь. – Малахов переключил степень увеличения на экране сканера и передал картинку Сухому. Рябь красных точек, до сих пор почти неподвижная, вдруг зашевелилась. Сначала хаотически, словно шум на экране телевизора без антенны, а потом совершенно определенно начала согласованное движение. Даже без анализа компьютером было понятно – лесная мелочь двигалась именно к той разваленной избе, которая так беспокоила сталкера.
– В машину, быстро! – Малахов уже приказывал, а не предлагал.
Пятясь, пытаясь не терять из виду полуразрушенное строение, Сухой вернулся к машине, и без колебаний забрался на свое место.
– Это что за год лемминга тут у вас? Часто мыши толпами сбегаются? – Малахов смотрел как зачарованный на мириады красных точек, стекавшихся к избе.
– Первый раз такое вижу. Хрень какая-то. – Сухой тоже был потрясен этим зрелищем.
Через мгновение уже не надо было сканера, можно было увидеть наяву, как серый, колышущийся ковер стал стягиваться к полуразрушенному дому. В какой-то момент волна мигрирующих зверьков иссякла и, словно втянутая гигантским пылесосом, исчезла внутри здания.
– Блин, да что же это такое! – Малахов увидел, как внутри здания сканер показал движение объекта, который по температуре не отличался от окружающей среды.
– Это что за чертова игрушка там движется? Гера, попробуй дать картинку четче!
Герман и так уже пытался использовать все возможные резервы сканера и экстраполяционых программ компьютера.
– Сейчас, секунду, восстанавливаю синтезированное изображение.
Герман закончил манипулировать с компьютером и, нажав «энтер», стал ждать, пока система выведет картинку на экран.
– Ох, бля-а… – только и смог вымолвить Тельбиз, увидев построенное изображение. Он немедленно передал его всем присутствующим.
Отвратительный, совершенно непривычный для человеческого глаза паук в полметра диаметром разворачивал свои суставчатые конечности. Мохнатое туловище без каких-либо признаков глаз оканчивалось мерзкими жвалами. Картинка была настолько реалистична, что Малахову даже показалось, что он слышит запах капающего со жвал секрета. Изображение реального времени показывало, что собравшиеся в доме грызуны сгрудились вокруг паука и замерли. Потом как по команде ринулись на паука, образовав из своих тел громадный шар, обволакивающий насекомое. Весь этот комок застыл в смертельной неподвижности. Зверьки не напали на паука, не стали с ним бороться. Они облепили его со всех сторон, словно пытались согреть его хитиновое тело.
– Температура насекомого растет, они что, уморить его теплом хотят? – Гера непрерывно сканировал картинку во всех возможных режимах. – Это похоже на то, как пчелы шершней убивают. Столпятся вокруг него и греют, пока тот не скопытится.
– Какого… они вообще сюда приперлись? – Сухой, никогда не видевший подобного, был напряжен и даже напуган.
Температура тела паука, или того, что так было похоже на паука, росла, но ничего больше не происходило. Внезапно Сухой, ничего не говоря, распахнул заднюю дверь, вылез из машины и молча, с отрешенным видом пошел в сторону дома. Он двигался с трудом, гримаса боли исказила лицо.
– Стой, куда! – заревел Малахов. Но на сталкера это не произвело никакого впечатления. Как большая кукла или манекен, он медленно шел в сторону топорщащейся сломанными досками избы.
– Блин! Опять пси-поле, – выругалась Клава. – Ребята, следите, если что снесите эту хрень, я за сталкером! Не бойтесь, напряжение поля небольшое. Для меня.
Никто не успел возразить, и Клава, распахнув дверь, бросилась за сталкером. Она подбежала к Сухому и, резко дернув его за руку, развернула лицом к себе. Видя, что Сухой смотрит в пространство и совершенно не понимает происходящего, Клава, как непослушного мальчишку, потащила его за руку к машине. У самого борта ей помог подоспевший Тимур, и общими усилиями они водрузили Сухого на его место, накрепко заблокировав заднюю дверь. Одновременно с этим Гера, боковым зрением заметив утвердительный кивок командира, привел в действие ракетную установку. Краткий хлопок стартующих ракет – и через мгновение доживающая свой век хата взлетела в воздух в огненном столбе взрыва.
Машина ринулась вперед подальше от страшного места. Но в тот момент, когда «Патриот» проезжал горящее строение, из пламени вылетел черный шар. Он глухо ударился о капот и, расправив омерзительные лапы, намертво вцепился в машину. Казалось, и взрыв, и пламя не принесли никакого вреда мерзкому созданию. Вывернув суставы, он поднял черное круглое тело над капотом и словно уставился всем своим безглазым телом на людей. Клава ударила по тормозам, пытаясь сбросить мразь с машины, но паук вцепился намертво.
Клава видела, как побледнел Гера, как его лицо стало таким же, как у Сухого несколько мгновений назад, – отрешенным, с гримасой боли. Она и сама чувствовала, как в ее сознание пробиралась холодная рука нечеловеческого ментального поля. Но Клава находила в себе силы не только противостоять. Как два борца сумо, уперевшись друг в друга, два сознания сцепились в смертельной схватке. Одно, холодное, бессознательное, желавшее только смерти и уничтожения соперника. И второе – гибкое, податливое, делающее уступки противнику и затягивающее его в смертельную ловушку. Паук, или что это было, словно тупым железом пытался поразить мягкую податливую перину, утопая глубже и глубже, и когда он завяз в ней намертво, было уже поздно. Сознание чудовища не чувствовало противника, но уже и не могло подчиняться само себе. Мозг женщины справлялся с чудовищной нагрузкой, работал выше всех пределов человеческих сил и возможностей. Паук уже давно бросил попытку управлять сознанием всех пассажиров машины. Он полностью потерял контроль над самим собой. Неприятно дернувшись, как поломанная марионетка, он отпустил капот и свалился на землю. Вадим, не раздумывая, выскочил из машины с гранатометом. Короткий хлопок, и черное округлое тело раскололось пополам, не выдержав удара бронебойного заряда. Клава дернулась, по инерции оставаясь в ментальном единении с мерзким созданием. Она обвела всех слегка бессмысленным добрым взглядом и тихо сползла по сиденью, улетая в небытие.
– Все нормально. – Тимур метнулся через спинку кресла и схватил Клаву за руку, проверяя пульс. – Просто обморок от перенапряжения. Сейчас ей поспать надо.
Рымжанов и Тельбиз выбрались из машины, вместе перенесли Клаву на заднее сиденье и, устроив ее поудобнее, накрыли курткой. Тимур достал из аптечки инъекционный пистолет и вкатил прямо сквозь рукав успокоительное. Рядом с Клавой сел Малахов и взял Клаву за руку. Вадим был уверен, что так ей будет легче. Тимур уже занял место за рулем, но тут вдруг заметил что-то странное на земле. Не скрывая отвращения, он поковырял мокрые и зловонные ошметки паука и извлек из них твердое образование. Осторожно, пытаясь не испачкаться о коричневато-зеленую жижу паучьих потрохов, Тимур обтер находку салфеткой.
– Ну и что мы на это скажем? – Рымжанов легко вскочил на водительское место и, сев в пол-оборота к Гере и Малахову, показал находку. – Как такое называется?
Гера взял в руки предмет, который нашел Тимур, повертел его и удовлетворенно произнес:
– Ну, я не знаю, я не биолог, но смею осторожно предположить, что это управляющий процессор для биоробота. Вот – все ощетинилось контактами, скорее всего оно вживляется в мозг. – Тут Гера на секунду замолк, услышав, как хихикнул Сухой. – Ну ладно, не в мозг, а в нервный центр. И спокойно контролирует тварь. Высокие технологии. У нас таким не занимались с советских времен. Да и еще вот посмотрите. – Гера потрогал пальцем один из отростков, окружавших процессор. – Это, похоже, антенна. Полностью покрыто диэлектриком. Какой мы вывод делаем?
– За нами продолжают охоту? – Малахову не надо было напрягать фантазию для такого заключения.
– Скорее всего так. Сухой, таких жуков раньше не видел? – Гера обратился к сталкеру, который бы еще в легкой прострации.
– Да будь оно проклято! Не было никогда такого здесь. Поехали отсюда!
– А не боишься, что опять куда-то влетим? – с нажимом спросил Вадим. Он и вправду уже начинал беспокоиться, что если препятствия будут возникать с такой частотой, то миссия может оказаться под большой угрозой.
– А толку бояться? Все равно больше, чем через ваши окуляры, не увижу. Только, Тимур, давай не быстро. – Сталкер говорил нервным, резким голосом. Сказывались последствия пси-атаки.
ГЛАВА 19
Женщины думают по-другому.
Общеизвестный факт
Из архивов особого отдела при правительстве России.
Личное дело номер 025.
Хранить вечно.
Количество экземпляров – один.
Заполнять ТОЛЬКО от руки.
Уровень допуска – ноль.
Имя: Клавдия Петровна Моисейчик.
Дата рождения: 14.02.1985
Социальное происхождение: служащая.
Позывной: Танильга
Специальность: водитель-инструктор.
Гражданская служащая Центра
Время привлечения в группу «Табигон» – 12 мая 2005 года
Участие в операциях группы «Табигон»:
2006 – «Олгой-хорхой»
2010 – «Пьющий из ступы»
2011 – «Мимикрия»
Награды и звания:
2010 – «Герой Российской Федерации» с вручением медали «Золотая Звезда»
Утреннюю дымку над рекой разгоняли громадные попугаи, которые с криком носились над самой водой.
Их крики заглушали ровный гул водопада. Здесь Нам-Кан, приток Меконга, был совсем узкий, и джунти подступали к самой воде. До Луангпробанга было не больше восьми километров, но здесь уже не было никаких признаков цивилизации. Такой же эта местность была и тысячу, и две тысячи лет назад. И хорошо. Третий час Клава, Вадим и Гера сидели в этой дурацкой засаде. И надо же было поверить дурачкам, юродивым из деревни, что именно здесь из реки должен выйти «великий, что пьет из ступы». Если бы не фотография, снятая со спутника, Малахов ни за что бы не согласился на миссию. И теперь, продравшись сквозь джунгли, после долгих и бессвязных бесед с местными, после трехдневной отсидки в кутузке Луангпробанга до выяснения, они наконец вышли на точку вероятного контакта. А ведь в Центре говорили, что это что-то вроде отпуска за казенный счет. Курорт. Подумаешь, нужно просто развеять сомнения в голове начальства. Да и на фотографии было изображено что-то совершенно невнятное. Типичное фото уфологов из какого-нибудь Муходранска.
Громадный попугай, александриец, налетавшись над утренней водой, решил пристроиться именно на ветке, листва которой прикрывала Вадима, В очередной раз гнусно прокричав что-то свое, наглая птица, ступая боком, подобралась поближе к Малахову, уставилась на него практически в упор, склонив голову набок. Потом, видимо, сообразив что-то, балансируя на одной лапе, попугай протянул вторую прямо к бандане Малахова и вцепился в нее когтями, желая забрать ее себе. Вадим попытался движением головы прогнать настырную птицу, но это только разозлило попугая. Бешено заорав, как будто бандану хотели отнять именно у него, попугай долбанул красным клювом Малахова прямо в ухо. Ему пришлось отмахнуться от нахала рукой. Движение рукой демаскировало Вадима, но истерика, которую закатила гадкая птица, разрушала засаду еще больше.
Тот, кто все это время пытался высмотреть группу Малахова из-под струй водопада, увидел своих врагов. Бесцветный эллипсоид метнулся вперед и, срикошетив по воде, ударил всем своим весом в то место, где только что скандалил попугай. Вадима отбросило в сторону на ствол дерева. Шквальным огнем его товарищи отпугнули нападавшего. Эллипсоид, отскочив на середину реки, подернулся дымкой, словно кальмар, выпустивший белую струю. Потом он завертелся вокруг своей оси и свечкой поднялся в небо, где через несколько секунд исчез.
Герман, придерживая вывихнутую руку – как оказалось, тоже задел нападавший, – поднялся во весь рост. Смысла держать маскировку больше не было. Клава уже хлопотала возле Вадима. У того из носа шла кровь. Малахов был без сознания, мертвенная бледность заливала лицо. Клава, понимая, что, кроме необходимых в таких случаях инъекций, она ничем помочь не может, подложила ему под голову свою куртку. Потом Клава метнулась к Герману, который тихо стонал в листве. Осмотр показал, что переломов у Тельбиза не было, только вывих плечевого сустава. Клава выбрала одну из низких веток ближайшего дерева и с трудом поставила Геру так, чтобы ветка оказалась под мышкой. Тельбиз кряхтел и пытался сказать, что у него все в порядке. Резкий рывок, нецензурные проклятия неизвестно в чей адрес от Геры, и вывихнутая конечность стала на место. Вадима взяли под руки, до машины под камуфляжной сеткой было метров сто.
– Держитесь, мальчики, сейчас будет трясти. – Старый «лендровер», который удалось взять напрокат за безумные деньги, жалобно забренчал дизелем, но поехал. И тут словно прорвало небо, и разверзлись хляби небесные.
– Говорил же я, накануне сезона дождей ехать сюда – дурное дело, – возмутился Герман.
– Ничего, хоть поплаваем, если выше колес зальет.
– Клава, вот ты мне объясни. – Гера уже почти пришел в себя после вправления вывиха. – Я слыхал столько легенд о том, как ты попала в группу, но никогда не знал, что правда, а что нет. Как ты у нас оказалась?
– Еще неизвестно, кто у кого оказался. – Клава почти прильнула к лобовому стелу, «дворники» не справлялись с потоком воды, несущимся с неба. – А тебе оно надо? Обычная бабская история. Подобрали и приютили.
– Ну, в Центре обычного не бывает, – возразил Герман. – Вот про Малахова рассказывают, что он президента Гаджубанского спас. Потом его и взяли в группу.
– Врут. Не стал бы он спасать его. Скорее… Да чего ты пристал?
– Не, не говори… Держи втайне.
– Какая тайна? Все как у всех. Заметили в школе девочку со странностями, потом на работу пригласили. Учили, вот доучили, я и диссер собираюсь защитить… Начальство предложило.
– А что за странности? – не унимался Герман.
– Если бы я тебя не знала хорошо, то подумала бы, что ты бабник и хочешь меня закадрить. Никаких сексуальных подробностей не будет. И хватит об этом.
Клава замолчала, и по ее молчанию было понятно, что она задумалась…
– Моисейчик, а ответь мне на такой вопрос, – Ирина Павловна, учительница химии, приготовила самый последний аргумент, пытаясь завалить Клаву, – что будет…
– Соляная кислота, – не дожидаясь вопроса, ответила Клава.
Клава не любила химию. Все началось с того, что она прожгла свой любимый передник кислотой, а потом все усугубила училка, старавшаяся поставить каждый раз отличницу Клаву на место.
– Заткнись, дура! – Химичка слетела с катушек. Получить правильный ответ на незаданный вопрос для нее было наивысшим оскорблением. – Не смей хамить мне, я еще не спросила! Заткнись и жди вопроса.
– Да. – Клава хлопнула ресницами.
– Скажи мне тогда, раз ты такая умная, что будет, если…
– Карбонат калия, – опять не выдержала Клава.
То, что она заранее знает ответы на все ответы учительницы по химии, Клава выяснила еще полгода назад. Но никогда не пользовалась этим, до тех пор, пока непонятно почему химичка возненавидела Клаву.
В общем, на этот раз вызвали родителей.
Школу удалось в итоге окончить вполне нормально, но от поступления в серьезный вуз пришлось отказаться. Химичка использовала все свои связи и добилась для Клавы просто провальной характеристики. Однако, наплевав на все, Клава подала документы на психфак столичного университета. Родители разумно решили, что армия дочке не грозит, – пусть провалится в этом году, а на следующий спокойно поступит в районный институт ветеринарии, где у отца были хорошие связи.
Экзамены Клава сдала блестяще. А потом было нудное собеседование, где декан, скривив кислую физиономию, держа в руках характеристику, произнес:
– Вы понимаете, Моисейчик, что для того чтобы я вас взял на факультет, даже при блестящих оценках на вступительных экзаменах, нужно нечто экстраординарное. У вас есть аргументы?
– Я вожу автомобиль на уровне мастера спорта по ралли. Меня звали в сборную, – совершенно неожиданно для самой себя соврала Клава. – Я могу за университет выступать.
Скорее всего на Клаву подействовал разговор, который она услышала в коридоре, ожидая собеседования. Два молодых человека, видимо, студенты, важно поглядывая на абитуриентов, обсуждали жизнь на факультете. Про то, что такой-то на коллоквиумах зверствует, что такая-то вообще оборзела и требует предъявлять конспекты. Это был обычный треп с целью произвести впечатление на молоденьких девочек. И между прочим в разговоре промелькнуло, что, мол, завтра городское ралли и они вдвоем будут там участвовать от факультета, мол, больше некому отстаивать честь альма-матер.
В общем, врали. И Клава соврала декану. Она машину вообще водить не умела. Но была готова на все ради того, чтобы поступить в университет. Назло всем! И еще Клава и знать не могла, что у декана есть одна большая страсть – он обожал смотреть автогонки по телевизору.
Декан захлопнул открытый от удивления рот и сказал:
– У нас нет сборной по автогонкам в университете. С вас она начнется, договорились? Встретимся через месяц у меня, я за вами бегать не буду.
Клава со слезами счастья на глазах кивнула и, прижав к груди папку с документами, выскочила в коридор. Первое, что сделала, придя домой, – это отыскала в телефонном справочнике ближайшую автошколу. Ралли – раллями, но научиться водить было необходимо. А там – посмотрим.
На курсах теорию удалось пройти за неделю, и вот наконец практика вождения. Инструктором оказался жгучий брюнет Тофик. Он сразу заявил, что руку будет держать у Клавы на коленке, чтобы успеть вовремя снять ее ногу с педали газа. Про педаль Клава не поверила, но согласилась. В голове словно по подсказке всплыл эпизод из одного документального фильма, там женщина, не умея водить машину, с завязанными глазами провела автомобиль сквозь пробки города, ориентируясь только по идеомоторным рефлексам инструктора.
Клава закрыла глаза и вдавила в пол акселератор.
Тофика уволили на следующий день. Никто не поверил его истории о девушке с закрытыми глазами, которая пронеслась через весь город, подрезала кортеж президента и ушла от погони мотоциклистов ФСБ. Клаве так и не удалось бы получить права, если бы эта история не добралась до самых верхов. Спустя три дня домой к Клаве приехал Лазненко и пригласил ее поехать вместе с ним в Центр. В общем – все окончилось хорошо.
Картинки из прошлого выскакивали сами по себе, но Клава была сосредоточена на дороге. Серая водяная мгла поглотила весь мир вокруг, и казалось – ей не будет конца. Но дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Небо очистилось в одно мгновение, и дорога засверкала красной мокрой грязью. Но лучше бы дождь не прекращался. Казалось, что этот «Мираж» сидел в засаде высоко в небе и ждал, когда раздвинутся облака. Черной точкой он падал в пике на шоссе, где среди луж несся «лендровер». Выходя из крутого виража, истребитель плюнул маленькой ракетой в сторону машины. На подсознании, тысячи раз тренированном предчувствием, Клава швырнула машину вправо, уходя от удара. Огненный ком, выросший на месте упавшей ракеты, разорвал воздух и швырнул взрывной волной машину на деревья.
Шаман, раздув дымную траву, выл заунывную песню. Никто из племени не знал, о чем песня, но все верили колдуну. Если «тот, кто пьет из ступы» хотел убить чужаков и не смог, то ему нужно помочь. Поляну в центре деревни окружили женщины с множеством латунных колец на шеях, мужчины в синих балахонах. Над деревней явственно стоял опиумный смрад. Чужаки лежали, привязанные к бамбуковым помостам. Под помостами были разложены дрова, и до финальной сцены ритуала оставались считанные секунды. Сейчас шаман получит благословение богов и даст команду поджечь дрова.
Клава первой пришла в себя. Племя, плавающее разумом в опиумном мареве, впилось глазами в женщину. То, что жертва очнулась, их очень обрадовало. И вправду, намного веселее смотреть, когда в огне жертвенного костра будет корчиться и кричать белая женщина, находящаяся в сознании.
Клава моментально оценила обстановку. Шаман в экстазе, с ним можно легко разобраться. Но то, что сзади толпы, на возвышенности, в тени навеса стоял и наблюдал человек европейской внешности, было опасно. Клава, легко уловив ритм завываний шамана, стала ему тихонько подвывать. Колдун не заметил этого и продолжал камлать. Мелодия, которую тянула Клава, стала слегка отличаться от того, что выл туземец, и он незаметно для себя самого стал вторить Клаве. Еще немного – и колдун забился в эпилептическом припадке. Племя, ожидая чудес от своего шамана, смотрело на него, замерев. Тот, брызжа слюной и пеной у рта, корчился в пыли. Тем временем Клаве удалось слегка ослабить путы. Судя по тому, что Гера зашевелился, он тоже смог распутать связывающие руки волокна. Клава, резко вскочив на помосте, стала выть мелодию шамана. Ошалевшие односельчане стояли как завороженные. Раскачиваясь, как кобра перед прыжком, Клавдия взяла полный контроль над людьми, обступившими площадь. Они уже качались в такт, безумно глядя на женщину. Гера тем временем полностью освободился и стал рядом с Клавой. Петь он, правда, не пытался, боясь испортить номер.
– Там под навесом, нейтрализуй, – отрывисто шепнула Герману Клава в короткой паузе между завываниями.
Гера, пользуясь тем, что люди на него внимания не обращают, нырнул в толпу.
Толпа изнемогала. Раскачиваясь в такт Клаве, следуя ее голосу, они все больше и больше впадали в транс, падая в припадке на землю. Но Клава чувствовала, что силы у нее вот-вот кончатся. И помощь пришла тогда, когда казалось уже, что сейчас она рухнет без сил. Сверху из той самой тенистой хижины, где промелькнуло недавно лицо белого человека, грохнула очередь из крупнокалиберного пулемета. Очередь прошла над головами односельчан и вызвала истерику среди тех, что еще хоть что-то соображал. Люди попадали на землю, прикрывая головы руками. А из хижины, словно Зевс Громовержец, вышел Герман. Он в одной руке держал пулемет, а в другой – пакет с чем-то белым. Переступив через тела местных, он вышел на середину площади.
– Эй, чебуреки, – обратился он к племени на чистом иностранном, как ему казалось, языке. – Опиум для народа – даром!
Гера открыл пакет и выгреб оттуда пригоршню маленьких пакетиков с белым порошком. Словно сеятель он широким жестом понес прогресс в массы, разбрасывая наркотик по площади. Несмотря на транс, местные отреагировали очень живо и на четвереньках кинулись собирать с земли пакетики. На Клаву и Германа и на все еще лежащего без сознания Малахова уже никто не обращал внимания. Только ветхие старухи, которые не могли соревноваться в ловкости с молодежью, тянулись, заламывая руки к Герману. А он щедро удовлетворял их нужды.
Видя, что запасы счастья для племени кончаются, Герман рукой показал – мол, туда, в хижину, там еще есть. Но люди опасливо смотрели в ту сторону, чего-то боясь.
– Там склад был, – стараясь перекричать галдящих на площади, сказал Герман. – Наркодилеры так обнаглели, что оставили охранять всего одного человека.
– Надо найти машину. – Клава отвязала Малахова, тот был еще в глубоком сне после инъекции лошадиной дозы каспарамина. – Должна быть где-то.
– Сейчас. На пока, подержи. – Гера положил на помост рядом с Клавой пулемет. – Справишься? Он тяжелый.
Клава хмыкнула и, легко вскинув пулемет стволом в небо, дала короткую очередь. Жители деревни как подкошенные попадали на землю в страхе.
– Я побежал, жди! – бросил Гера и рванулся к хижине.
Через несколько секунд он вышел. В руках Гера держал мешок, который он просто свалил на землю у порога. Скрывшись на мгновение в темноте хижины, Гера вернулся с охапкой трубок для курения опиума. Судя по энтузиазму местных, Тельбиза уже короновали в вожди и боги одновременно. Удовлетворенный содеянным, он вернулся к Клаве.
– Мне кажется, машиной лучше тебе заняться. – На раскрытой ладони Германа лежал брелок с ключами.
Клава нажала кнопку на брелке, из глубины деревни раздался характерный звук сигнализации. Через двадцать минут лихой «хаммер» вынес Клаву, Геру и уже приходящего в себя Вадима на главное шоссе. После телефонного звонка из первого придорожного таксофона была вызвана группа эвакуации. Потом было много шума о государственной поддержке подпольным заводам героина. Приезжали следственные комиссии. Местным выделили большой грант на развитие сельского хозяйства. Производство опиума от этого только удвоилось.
