Текст книги "Кубатура сферы"
Автор книги: Сергей Слюсаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 24
Верят ли в силу духа, верят ли христиане в силу духа?… Нужно правду сказать: подавляющее большинство людей, в том числе христиан, – материалисты, материалисты не доктрины, а жизни, и верят лишь в материальную силу, силу военную и силу экономическую, силу оружия и силу денег.
Николай Бердяев. Сила духа
Город Мальвиль, одно из государств Западного полушария, секретный офис филиала разведывательного управления одной из развитых стран.
С утра в неприметное здание на востоке Мальвиля стали съезжаться люди на дорогих, бронированных автомобилях. Жители города знали, что серый, мрачный дом принадлежит какой-то консалтинговой фирме и там часто проходят совещания инвесторов. Вот и сегодня никто из живущих поблизости не обратил внимание на активность вокруг этого дома. Приезжающих встречали молодые люди в ладных костюмах и, открыв услужливо двери, провожали внутрь здания. Все гости собирались в большом конференц-зале, оборудованном по последнему слову техники. Но особенностью этого зала были не модерновые аудиовизуальные системы, а система защиты от прослушивания, скрытая под двойными панелями стен. В центре зала стоял громадный овальный стол, за которым и устроились гости. Дождавшись, когда обслуживающий персонал покинул зал, ведущий открыл заседание тайного совета.
– Уважаемые господа, я прошу прощения за срочный вызов, но события требуют немедленных решений. – Мэтью Говард, ведущий экстренное совещание, не имел знаков различия, но его все знали в лицо. – К сожалению, события в зоне наших интересов начинают принимать серьезный оборот. Я позволю себе, господа, вкратце изложить ситуацию.
Мэтью Говард был спортивного вида мужчиной средних лет. Сейчас, в гражданской одежде, он слегка смахивал на аскетичного аристократа, изможденного утренней овсянкой. Но все присутствующие знали, что он занимал один из важнейших государственных постов в одной из великих держав. Даже то, что встреча проходила в засекреченной резиденции разведки этой страны, говорило о том, что возможности у этого господина были достаточно широкие.
– Так вот, господа, – продолжал Говард. – В последние часы сложилась критическая ситуация в районе объекта «Монолит». Русские предприняли активную разведывательную операцию силами группы Центра аномальных явлений. Вы знаете, сколько неприятностей мы имели от этого самого Центра. Не мне вам напоминать. К сожалению, одновременно был раскрыт наш человек в Центре.
Люди, сидящие за круглым столом, стали переглядываться, пробежал легкий шумок неудовольствия. Говард продолжил:
– Все в порядке, агент переведен в неопасное состояние. Он не был одним из нас, это был наемный сотрудник. Так что после его ликвидации никаких следов не осталось. Однако мы выпустили из рук активный контроль и над Центром, и над операцией этого Центра в Зоне. Силами этой самой разведгруппы при поддержке федеральных войск России полностью ликвидированы военизированные формирования нашей поддержки в Зоне. Более того, уничтожены генераторы пси-поля Зоны, что привело к необратимым изменениям ситуации. Зона начала изменяться. Какие будет предложения?
Первой поднялась строгая стареющая дама с ухоженным лицом.
– Во-первых, каким образом иностранное государство вмешивается вдела независимой страны? Кто им позволил? Я считаю, что это целиком ваше упущение, господин Говард. Вы что, и над войсками НАТО уже упустили контроль? Надо немедленно навести конституционный порядок в анклаве!
– Уважаемая госпожа магистр, я принимаю ваш упрек, однако вы прекрасно знаете, что после военных действий в этом регионе мы действительно потеряли возможность оперативно реагировать на общевойсковые операции. Или вы предлагаете использовать стратегическое вооружение? Кстати, именно по поводу восстановления статус-кво я и посмел вас пригласить на это совещание.
– Что вы предлагаете? – спросил черноволосый молодой человек с сильным славянским акцентом.
– Необходимо нейтрализовать группу. Две группы спецназа легко справятся, – спокойно ответил Говард. – Но необходимы совместные усилия. Господин Отон, какие ресурсы вы можете предоставить?
Рыжий лысоватый испанец словно испугался вопроса и, поколебавшись минуту, решился:
– Шесть человек, подготовка достаточная для любых контртеррористических операций. Вооружение наше. Средств доставки нет.
– Хорошо, доставку я обеспечу силами ВВС моей страны, – кивнул Говард. – Кто еще может предоставить расходный ресурс? Госпожа магистр, вы же выражали недовольство пассивными действиями? Вы можете предоставить ресурсы?
Дама злобно зыркнула на Говарда и, отдавая себе отчет, что здесь она проиграла, отрицательно покачала головой.
– Отлично! – обрадовался Мэтью. – Кто может?
Говард не любил эту чванливую даму, а сейчас он еще и убедился, что у нее нет никаких реальных силовых ресурсов за спиной. Что же, в будущем эта информация может оказаться очень полезной.
Отозвался мужчина в кепи, пообещав пять человек. Столько же пообещал человек яркой арийской внешности – блондин с рыбьими глазами.
– И еще, господа, вы все понимаете, что мы можем привлекать к операции только людей с негативным тестом. Надеюсь, вопросов нет?
– Секундочку, у меня вопрос. – Неприметный, блеклый мужчина, все время невозмутимо и даже безразлично наблюдавший за собранием, поднял руку. – У нас нет других возможностей?
– Есть, конечно, но давайте попробуем простейшее решение, – ответил ведущий.
– А если не получится? Вы не предполагаете, что может произойти то же самое, что и день назад, – вмешательство силовых структур русских? – настаивал невзрачный.
– У нас есть вариант полной дискредитации этой группы. И введения особого режима в Зоне. Но это последняя, крайняя мера, она требует очень осторожных действий. Еще есть вопросы? – Говард дал понять, что больше ничего не скажет.
– Вы говорили о потере пси-генераторов, – поднял руку иудей. – Вы понимаете, чем это грозит?
– Если у членов совета есть подозрения в том, что я не понимаю ситуации, то прошу принять мою отставку, – поджав губы, ответил Говард.
– Не надо так нервничать, господин Говард, я же не за вас имею в виду, а за тот самый треклятый «О-Сознание». – И построение фраз и акцент выдавали в говорящем выходца из бывшего СССР.
– А что «О-Сознание»? – удивился Отон.
– А то, что эти мерзавцы думают про себя очень много, и если они узнают, что случилось с полем…
– Господин Спринский! – Говард, сдерживаясь, обратился к человеку в кипе. – Давайте решать проблемы по мере их возникновения.
– Да боже ж мой, – замахал руками спорящий, показывая, что он снимает свой вопрос.
Больше возражений не было и Говард, передав тем, кто выделял людей для карательной операции, координаты точки встречи, попрощался с собравшимися.
Военная база Склынив, Украина.
На старом, видавшем лучшие времена военном аэродроме после обеда началась суета. Прапорщики, получившие неожиданный втык от начальства, вывели весь личный состав на поле и заставили чистить высохшую траву вокруг взлетной полосы. Матерясь, полусонные и охреневшие от безделья солдаты угрюмо царапали граблями по траве, проклиная ретивое начальство. Но уже через полчаса абсолютно секретная информация расползлась по всему гарнизону.
Говорили, что сегодня прилетает американский спецназ. Что, мол, где-то упала летающая тарелка с боевыми роботами и что спецназ будет их ловить. В слухи мало кто верил, скорее, ждали какого-нибудь злобного начальства или, может, даже гражданской проверки. Но еще засветло на полосу плюхнулся темно-зеленый «Геркулес» с опознавательными знаками НАТО. Он погудел, выруливая на стоянку, когда еще не затихли турбины, сзади откинулся грузовой люк, превращаясь в широкий трап. По нему шустро сбежали ребята в камуфляже с винтовками М16 наперевес и оцепили самолет плотным кольцом. Потом из недр «Геркулеса» выкатили вертолет со сложенным, как перочинный ножик, ротором. Механики, которые прилетели этим же рейсом, быстро привели вертолет в полную боевую готовность. А еще минут через пятнадцать на полосе садился маломестный реактивный самолет бизнес-класса. Он доставил пятнадцать человек в разношерстном камуфляже. Местные пацаны, которые, несмотря на повышенные меры безопасности, все-таки ухитрились спрятаться за ближайшей локаторной будкой, наблюдали за происходящим выпученными от восторга глазами.
Осенняя морось заставляла военных поднимать воротники и натягивать поглубже головные уборы. Сырость и холод делали высадившихся из вертолета людей похожими на обиженных дождем птиц. Когда личные вещи были выгружены, люди неплотной кучкой двинулись на северный край летного поля, туда, где виднелось серое здание. Прибывших разместили в зале. Видимо, когда-то он был спортивным, а сейчас напоминал просто гулкую каменную коробку с большими зарешеченными окнами. Люди с явным неудовольствием стали обустраиваться, вешать верхнюю одежду на решетки окон и раскладывать личные вещи у надувных матрасов, которые служили спальными местами. Но времени на обустройство было очень мало, старший группы на ломаном английском пригласил всех на совещание, связанное с предстоящей операцией. Совещание состоялось в небольшой комнате рядом.
– Уважаемые господа! – начал офицер в чине полковника. – Вы все понимаете, что вас пригласили сюда для проведения, особой операции. В силу чрезвычайной важности миссии в группу выбраны лучшие из лучших, и не мне говорить вам, что от каждого потребуются полная отдача и максимальная отвага.
Военные согласно закивали и слегка зашумели, соглашаясь со столь лестной оценкой.
– Но вы должны понять, что сейчас в ваших руках спасение демократических устоев в мировом масштабе. На вас смотрят руководители стран доброй воли. И требуют от вас полной самоотдачи. И это будет хорошо оплачено!
То, что за всем этим маячит хороший куш, а о хорошем заработке говорили с самого начала, вызвало прилив энтузиазма у присутствующих.
– Итак, краткая вводная. В квадрате, отмеченном на ваших палмах – кстати, достаньте их и включите, они будут вам помогать ориентироваться на местности, – так вот, в одном из квадратов так называемой зоны отчуждения одного из наших сателлитов, не будем называть конкретно, наблюдается повышенная активность террористической группы. Тот факт, что террористы под прикрытием русских спецслужб ведут себя совершенно разнузданно, не позволяет нам оставаться в стороне. Есть сведения, что руководитель этой группы террористов лично принимал участие в убийстве знаменитого борца за демократию Валерии Новозадской. И перед тем как ее убить, лично изнасиловал невинную жертву.
– О Господи, – не выдержал один из слушающих и перекрестился. То ли он живо представил эту картину, то ли еще что. – А что, ее убили? – спросил он.
– Это уже не так важно, – не стал задерживаться на этом эпизоде докладчик. – Итак, кратко цели нашей миссии. По команде в определенный момент времени мы будем десантироваться в районе проспекта Ленина, в северном его конце.
Аудитория проверяла по карте задание командира.
– Там, в конце проспекта, оставляем вертолет и охрану, основная группа выдвигается к площади у объекта «Дом культуры», там…
– Извините, сэр, а что такое «Дом культуры»? – перебил полковника мускулистый негр. – Я прошу прощения, сэр, за то, что я вас прерываю, сэр, но для нормального проведения операции я должен знать назначение каждого здания, иначе миссия усложнится. Там, на месте, каждый кирпич важен.
– Ничего, Митчел, я вас понимаю, спасибо за вопрос, – кивнул полковник. – Название сохранилось со времен, когда в тех местах хозяйничали комми. Сейчас уже никто не знает точно, зачем им нужны были такие громадные здания в центре города. Но существует мнение, что там проводились публичные, казни инсургентов и издевательства над демократами. От русских другого ждать не приходится. Сейчас здание неопасно, оно необитаемо много лет, и никакой активности вокруг не наблюдается. Нас будет интересовать его тыльная пристройка. Да и это только на крайний случай.
– После высадки, – продолжил полковник инструктаж, – необходимо развернуть систему «Бабуин». Дальше за вас все сделают местные. Есть вопросы?
– А если не сделают? – поднял руку один из сидящих в зале.
– Тогда придется сделать вам! Все инструкции получите уже на месте. А сейчас – отдых.
– А где здесь бар?
– Здесь бар нигде. Забыли, где находитесь? – Полковника неожиданно стали раздражать эти воины, думающие только о деньгах и собственной заднице.
Группа, недовольно бормоча, ушла в зал устраиваться на ночлег. В общем-то дальше все проходило гладко. Только среди ночи произошла драка с местными из-за туалетной бумаги. Но на это никто особого внимания не обратил.
ГЛАВА 25
Хотели как лучше, а получилось как всегда.
Фраза С.Ю. Витте, председателя Комитета министров, приписываемая Виктору Черномырдину, премьер-министру России в 1990-х годах
Сухой, сидя на своем месте в багажном отсеке, отрешенно смотрел на дорогу, не снимая очков-коммуникаторов. Большой пластиковый сверток со шкурой он придавил ногой, так чтобы под прессом шкура быстрее просолилась. Машина кралась по грунтовке медленно, словно на ощупь. Сталкер устал за последний час изнурительного, напряженного движения. Больше всего его утомило то, что так ничего и не произошло – бесплодное ожидание вызывало сильное напряжение. Не выдержав, Сухой вдруг вернулся к мучавшему его вопросу.
– Вот едем мы, едем, Сферу эту ищем. А толку? Только Зону вашими приблудами электронными мучаем. Зачем это? – обращаясь непонятно к кому, спросил Сухой.
– Да что тебе наша электроника далась? – обиделся Герман. – Кому она мешает?
– Да приди вы сюда, как все нормальные люди, с чистой душой да с открытыми глазами, посмотрели бы на Зону, – Сухой снял очки, – а не через эту дьявольщину. Может, и были бы сейчас все целы и здоровы.
– Уж больно ты мнительный, Сухой, с каких пор техника людям мешает? Да и поверь, мы и так сюда пришли и с глазами открытыми, и с душой, – ответил Вадим. – Только видим мы немножко больше, чем ты. Ну и можем. Ну и конечно, твою помощь принимаем, разве нет?
– И все-таки что же вы за люди такие, что так на вас Зона взъелась? – не успокаивался Сухой.
– А ты уверен, что именно Зона взъелась? И именно на нас? – Малахов повернулся к сталкеру так, чтобы видеть его лицо. – Вот ты мне скажи, ты давно в Зоне?
– Ты еще что-нибудь глупее спроси. – Сухой насупился. – Не любит она, когда стажем хвастаешься. И что такое давно или недавно здесь? Пыль…
– Ладно, хрен с ними, с вашими приметами и суевериями. Сформулируем по-другому. Когда ваши зомби стали толпами ходить? Словно у них командир есть. И были времена, когда в Зоне и артефакты водились, и не было бандитов, и твари толпами не носились? – не отставал Малахов.
– Ну… – задумался Сухой. – Бандиты, конечно, не сразу появились. Сначала тут жили только те, кто в Зоне еще до войны сидел. Были даже такие, кто с самой катастрофы тут торчал. Ну некуда им было деваться. Тут же как, до войны в общем-то совсем тихо было. Какой бандит тут поселится? Смысл в этом какой? Ну, ученые разные лазили, мониторили. Диссертации писали всякие. Скорее от безысходности, чем от жажды знаний.
– В каком смысле от безысходности? – удивился Малахов.
– А ты попробуй так – всю жизнь отдал науке, у тебя семья, дети, работа была, а тут бабах! – и все прикрывают! Зарплаты нет, а если и есть – не прожить на нее. На науку твою всем плевать, за бугор ехать не хочется, а то и не можется, держит и семья и родители, вот и полезешь в Зону, где хоть что-то платят. Да и то не свои, а всякие международные центры. – Неожиданно Сухой стал рассуждать о вещах, которые казались совершенно чуждыми этому человеку. – А потом уже понимаешь, что вне Зоны ты вообще никто. Так и осели тут люди. Ну а как первый артефакт нашли – началась жизнь полегче.
– На мед мухи слетаются, ну, не только на мед. – Гера тоже включился в разговор, однако не оборачиваясь и не отвлекаясь от контроля дороги. – Небось понаприбегали сразу?
– Ну само собой. Только к тому времени уже тут был свой, ну как бы сказать, – замялся сталкер, – ну вроде профсоюза. Ну и так просто тут не погуляешь. Места-то знатные!
– Погоди, что значит профсоюз? Вы не пустили сюда чужаков? Народное сопротивление? – В голосе Малахова слышалась ирония.
– Как бы тебе объяснить. – Сухой откинулся на спинку сиденья, словно так легче было вспоминать давние дела. – Вот представь, ищешь ты артефакт, «стальку» ту же самую. Ведь опытный человек знает и как она лежит, и где искать. Вот только идиот в полнолуние, как сейчас, «стальку» с левого бока в руки брать будет. Или, там, та же «бабкина шляпка», ну как у вас. Ведь сталкер, он, прежде чем в руки взять ее, все учтет – и азимут первой сосны, и опять же…
– Что – опять? – Герман прямо заслушался диковатыми сентенциями сталкера и расстроился, что тот остановился. – Не темни.
– Да вы опять же начнете додалбываться. А я так скажу, если помета йоптеля рядом нет, то грош цена той «шляпке». Она не вас скрывать будет, а наоборот! Всех от тебя спрячет, и будешь ты, как последний лох, на пацанов напарываться.
– Что-то ваш лексикон, уважаемый сталкер, – вмешалась Клава, – сильно нестабильный. То вы про беды ученых с хорошим знанием дела вещали, то просто на феню скатываетесь. Вы уж определитесь.
– Вот я и говорю, – Сухой не обратил никакого внимания на замечание, – если чужак, он легко попадется на всякую ловушку. Ну, вот мы и того.
– Что того? – не отставала Клава. – Вы прямо как на допросе. Мы не милиция, не прокуроры, судить вас не собираемся. Нам в общем-то понять хочется.
Клава понимала, что Сухой сейчас говорит о каких-то совершенно неизвестных внешнему миру вещах. И еще чувствовалось, что Сухой, сам того не понимая, рассказывает о чем-то, что его постоянно мучает, о сокровенных тайнах Зоны.
– Ну в общем-то, – продолжил Сухой так, как будто и не было вопроса Клавы, – решили мужики, что надо пришлых отваживать. Так, по мелочи. То «стальку» положат, а сверху ее кислотой польют, так что потом пальцы облезут. А вот если на «шляпку», опять же, так и под нее мину не жалко. Главное, что мы особо и не скрывали. Каждому говорили: Зона она требует знания и умения. Умения понимать ее.
– Ни фига себе понимание. Под артефакт мину подкладывать. – Гера покачал головой.
– Так мы ж предупреждали – не ходите сами. А потом… Потом все пошло враскоряку. Словно кто-то другой стал ловушки ставить, словно все, что мы задумывали, все хитрости, чтобы чужих отваживать, своей жизнью зажили. – Голос Сухого дрогнул.
– Это как? Мины по полям забегали? – зло спросил Малахов.
– Тебе смешно. Ведь не было здесь никаких аномалий! Не было! Артефакты были. Мало, но зато их надо было просто искать и не рисковать собственной ж… кхм… шеей каждую минуту. – Сухой покосился на Клаву. – А тут как прорвало! Твари местные – они же безобидней котенка были! У меня пес слепой был. Ходил за мной, как простая собака. И шерсть не облезлая, и не вонял. А в один прекрасный день – глядь, сидит, скалится, а у самого струпья по бокам. Порычал – и в лес. Все разом свалилось в хрен знамо куда. Тогда еще как раз Тумак пропал.
– А Тумак – это что? Или кто? – не понял Малахов.
– Он у нас тут за старшего был. Кремень, а не человечище! На него глянешь – мороз по коже. Он тут всех держал в кулаке. Ну а потом, как крест-дерево пропало, все, – зло сказал Сухой. – Все и рухнуло. Считай, ушла человеческая душа отсюда.
– Какое дерево? – не понял Вадим;
– Вот видишь, ты даже не слыхал, – вздохнул сталкер. – Давно это было. В войну, Отечественную, тут партизанский край был. А немцы тут, чтобы местным неповадно было, устроили место для экзекуций. Метрах в четырехстах от реактора нынешнего они устроили виселицу. Там сосна такая странная стояла, как крест – две ветки толстые в стороны раскинула. Ну, фашисты, рационализаторы, чтоб им… вбили железные скобы в эти ветки и людей вешали на той сосне.
Сухой замолк на секунду. Словно где-то в глубине его сознания всплыла жуткая картина.
– Ты понимаешь – это же не игрушки с хабаром, не побегушки с бандитами, это война была. Никого не спрашивали, хочешь или не хочешь. И герои были настоящими, а не искатели говна этого. – Сухой почему-то показал в окно. – Люди умирали за правое дело. Мир спасали!
– Ну и? Почему дерево пропало?
– Как реактор грохнул, с него иголки послетали. Весь Рыжий лес под нож пустили, а дерево тронуть не посмели, так и стояло оно, раскинув ветви посреди поля. Словно держало в руках мир этот. Ну а потом, когда в Киеве памятник первый фашистам поставили, исчезло. Даже дерево не может во лжи жить. Никто не видел, как и куда. Может, и срубили его, а может, и само ушло. С тех пор и нет у Зоны добра. С тех пор и понеслось тут окончательно.
– Так что, ты хочешь сказать, что аномалии – они вашими молитвами появились? А Зона уже была готова каждую гадость сохранять и зло множить?
– Да ничего я не хочу сказать! Так, вспомнилось, – отрезал Сухой. – И хватит про это, вон, гляди, «воронка» слева.
«Воронку» Гера заметил давно без напоминаний сталкера и передал Клаве на ее коммуникатор предупреждение. Зона учила быстро.
– Ну а потом война эта идиотская. – Сухой не успокаивался. – Где это видано, чтобы такая была война? Комедия одна!
– Да, тогда весело было. Если, конечно, война веселой бывает. Воевали и наши, и ваши, и все против одного врага – ваших властей. – В памяти Малахова всплыли события недавней войны. – Да и какая, на фиг, это война – так, перемещения вооруженных сил без боестолкновений.
– Ну, мейндауны всерьез участвовали. У них уже тогда крыша поехала. Говорят, из-за психотронного оружия. На иглу посадили, вот им и нужна была подпитка пси-полями. Иначе мозги просто разжижаться начинали. – Сухой помрачнел. – Но какие из них вояки? Только языками на форумах чесать или толпой сто на одного. Понятно, были и те, кто свято верил и… Ну, ты понял. А потом всех их, болезных, сюда пригнали.
– Слыхал я, но вот только одно непонятно. Что, прямо как Сталин – в вагоны и в Зону штабелями? – Вадим вел разговор с Сухим через плечо, глядя на дорогу, которая уже скоро должна была привести к окраинам Припяти и требовала внимания. – Они же такие гордые и свободолюбивые, как же так, не сопротивляясь – и в Зону?
– Как же ж, вагонами. В один день, как стадо баранов, сами потянулись сюда. И главное – никто не остановился и даже слова не сказал. Они же, как раз когда битва за Киев была, опять поорали на Майдане и поперли пехом на Чернобыль. Как саранча какая-то.
– А они что, все из Киева?
– Да какое из Киева! – Сухой даже подскочил от возмущения. – Шваль всякая приехала в город, да и осталась там срать, пардон, гадить в подворотнях. А последний год они табором на площади жили. Ну, тогда уже вообще никакой власти не было. Разгул демократии и свидомии. Ну, приехали они сюда, но ведь не были они зомби еще, не были! – продолжал не на шутку разволновавшийся сталкер. – Сначала просто бешеные какие-то были. Все рвались воевать, стали лагерем в Припяти, палатки разбили. Загадили, как всегда, все вокруг, ленточками все разукрасили. А потом в один прекрасный момент – хлоп, и нету никого. Словно выключатели в голове у них сработали, и они все врассыпную. А чуть позже они в стаи сбились. На людей нападать стали.
– А они что, не люди? Тогда были уже не люди? – удивился Герман.
– Уже нет. Ты понимаешь, всегда легко отличить зомби от человека. Они сначала просто неадекватные были, а потом… Да ну их. Не надо о гадости вспоминать. Встретите – мочить надо, не ждать.
– А где они сейчас в основном толкутся? – поинтересовался Малахов.
– Ну, в основном они, конечно, вокруг забора, который Саркофаг закрывает. Как туда подходишь – надо всегда ухо востро держать. Хотя зомби бояться – это такое. Только слабонервного может испугать. Тьфу – безделица. Так, вот сейчас давайте направо. – Сухой пальцем ткнул в направлении основной дороги, пересекающейся с грунтовкой, по которой плавно катил «Патриот». – Лучше через мост, чем по путям прыгать.
Теперь шоссе шло вдоль железнодорожного полотна, иногда сквозь просветы в деревьях мелькали остовы мертвых поездов, почти сливавшиеся с бурым ландшафтом. Через пару километров свернули налево и оказались на прямой как стрела дороге, ведущей в Припять. С моста над железнодорожными путями открылся вид на Саркофаг.
– Вот вроде рукой подать, а попробуй доберись, – пробормотал Сухой. – Многие пытались через забор сигануть, да не вернулись. Не нравится мне эта затея. Может, лучше я покажу, где пустышек много?
Сталкер опять, словно вспомнив о чем-то, стал отговаривать от поиска Сферы. Но как-то безнадежно отговаривать, неуверенно.
– Ты нас до забора доведи, а там посмотрим, силой тебя никто не потащит, – ответил Малахов. – Нам бы по городу проехать без приключений, но что-то мне подсказывает, что их мы еще на собственную шурупу получим по полной.
– Это точно, еще получим. Только зачем нам в город? Мы сейчас направо свалим и прямиком к реактору, делов-то, – удивился сталкер. – А город нам не нужен!
– Эх, а еще сталкер, чему вас только на биофаке учат, – протянул Малахов.
– А при чем тут биофак, при чем? – неожиданно взвился Сухой. – Ты к чему это?
– Да к тому, уважаемый Валериан Андреевич, что плохо вы легенду свою держите, у вас стилистика речи нестабильна, то почти как биндюжник разговариваете, то о жизни ученых рассуждаете, ну вот я и заинтересовался. – Малахов тронул за плечо Германа и попросил: – Гера, выведи инфу, что из Центра пришла сейчас. Ага, читаю вслух. Валериан Андреевич Сухомлинов, кандидат биологических наук, бывший заведующий отделом киевского института имени Богомольца, специалист по генным мутациям, в Зоне работал с девяносто шестого года, в две тысячи шестом оставил работу. Женат, двое детей. Так что, Сухой, ты давно семью проведывал? Квартира-то у тебя в самом центре Киева. На улице того же Богомольца.
