Текст книги "Илья Муромец (СИ)"

Автор книги: Сергей Пациашвили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16.

Пожар.

Уже на следующий день ведьма, как и обещала, отправила гонцов к Идолищу, чтобы отменить свой заказ на смерть Соловья. И этим она вызвала ещё больше уважения у Ильи, который следующие несколько дней, что прожил в гостях у феи, смотрел на неё не иначе как с благоговением. Ему нравилась её тонкая нежная шея, отчасти укрытая рыжими волосами, нравилось умное лицо и мысли, которые она изрекала. Иногда Илья был так близко к ней, что едва сдерживался от того, чтобы не прикоснуться к её шее губами, не заключить её в крепкие объятия. Ничего подобного муромец прежде не испытывал, ни одна женщина не вызывала у него такого живого отклика в сердце. Варвара была во многом очень похожа на Илью, и по складу ума, и по привычкам, и своим прошлым. Чужая женщина воспитывала её и дарила ей свою любовь так же как Ратша любил Илью и своей любовью так помог ему в жизни. Теперь Варвара радовала сердце богатыря. Её хотелось пожалеть, хотелось приласкать, но она бы не позволила, она была очень гордой. Слабая, даже несколько хрупкая наружность сочеталась в этой фее с гордостью, что очень трогало многих мужчин. Тронут был и Илья.

Через несколько дней его пребывания в гостях возле дома феи появились вооружённые всадники. В них легко узнавались муромцы, которых возглавлял Михаил Игнатич. Богатыри яростно выломали ворота и ворвались во двор, готовясь уже всё уничтожить и перебить всех упырей.

– Стойте! – выскочил к ним навстречу Илья. Без кольчуги и без оружия, в свежей рубахе с закатанными рукавами, подпоясанный.

– Так и знал, что ты здесь, – вымолвил Михаил, – мы уже замучились тебя искать. А он, гляди, спокойно тут поживает с феями, и горя не знает.

– Так надо, Миша. Варвара обещала нам помочь, мы должны верить ей.

– Верить проклятой фее? Тебя что, околдовали?

– Я приказываю вам сложить оружие и сдаться, – обратился Илья к своим богатырям, – даю слово, феи не причинят нам вреда.

В это время двор уже наполнился рабами-упырями и местными юными ведьмами. Варвара стояла на крыльце своей избы.

– Не слушайте его, – обратился Михаил к муромцам, – его опоили дурманом. Нужно спасать его из плена.

– Я не в плену, я в гостях, – возражал Илья, – и я ваш старшина.

– Ой ты, приехал из какого-то хутора, и уже старшина, даже в муромскую дружину пролез. Из грязи в князи. Я всегда знал, что тебя нельзя ставить старшим, что ты доверчив, как ребёнок, и любая бабёнка сможет тебя надурить.

Но Илья теперь встал между муромцами и феями, словно защищая их своей грудью. И в конце концов некоторые богатыри спешились и бросили оружие, их примеру последовали и остальные. В итоге с оружием остался только Михаил. Громко выругавшись, он швырнул копьё на землю, чуть не убив перепуганную до полусмерти курицу, и спрыгнул на землю.

– Ладно, старшина, твоя взяла.

– Милости прошу в дом, гости дорогие, – как ни в чём не бывало улыбалась Варвара. И только Илья увидел в глазах её тревогу. Ему хотелось сказать ей что-нибудь, чтобы её успокоить, обнять, но вместо этого проследовал в дом за остальными. Здесь богатыри поведали ему о том, что делали все эти дни, как искали своего старшину. После взрыва на реке муромцы опомнились не сразу. Кто-то с трудом вспомнил, как Илья уезжал куда-то верхом, выкрикивая имя Соловья, кто-то видел, как он переходил реку. Богатыри тоже решили переправиться на тот берег, но никого здесь не нашли. Все собаки куда-то пропали, след взять было некому. Стали думать, как быть дальше и как найти своего старшину, который вроде как погнался за Соловьём. Самым разумным решением было ждать, что Илья сам вернётся с пленником. Но чем дольше его не было, тем больше нарастала тревога. Потом кто-то вспомнил про фею Варвару и про то, что она здесь жила где-то совсем недалеко. Вспомнили, что она знала Соловья, а, значит, он мог податься к ней. Или он угодил в плен вместе с Ильёй, или он прикончил Илью, а сам ушёл к фее. В любом случае, разбойника нужно было найти, и искать его нужно было у неё. Правда, был ещё такой вариант, что на Илью и Соловья напали упыри Идолища, но днём кровососы были очень слабыми и обычно не нападали, поэтому этот вариант быстро отбросили. Стали думать, как найти фею Варвару. Этот вопрос оказался гораздо сложнее, чем показалось поначалу. Никто не знал к ней дороги, да и место здесь было незнакомое. Нужен был проводник. Переночевав на реке, муромцы решили вернуться в хутор, в котором накануне перебили игольчатых волков.

– Хорошо, что гомункулы не размножаются, – пошутил тогда Брон, – а то я даже не знаю, как бы эти игольчатые друг на друга бы залезали.

Бронислав был серьёзно ранен, но не терял присутствия духа, чем внушал отвагу и остальным. Добравшись до хутора, богатыри снова стали уговаривать местных поехать с ними на проклятое болото. Мол, огнедышащих лягушек там больше нет, и путь теперь совершенно открыт и безопасен. Даже достали из мешка и показали куски плоти тех тварей, которые не закопали на реке. И проводник нашёлся. Один хуторянин собирался ехать по делам в Чернигов. Должен был ехать по черниговской дороге, но здесь путь был короче, и раз уже он был теперь и безопасен, то можно было и проехать по нему, а заодно показать славным витязям дорогу к фее. Где точно она живёт, никто не знал, знали лишь, в каком ехать направлении. И вот на следующий день богатыри отправились в путь-дорогу, но на нужный двор набрели только на утро следующего дня. Илья внимательно выслушал их рассказ и в свой черёд поведал друзьям свою историю и рассказал о том, что, скорее всего, Идолища им скоро уже можно будет не бояться.

– Всё равно я ей не верю, – возражал Михаил, – а, может, она наоборот послала за Идолищем, чтобы позвать его сюда. Мол, приезжай, работу свою выполнишь, Соловей у меня.

– Глупости, Миша. Почему тогда ей самой нас не убить?

– Они же никого не убивают, ты же сам сказал. А вот дать кому-то денег, чтобы он убил, это они могут.

– Нет, глупости. Ты просто её не знаешь.

– А ты, значит, узнал за три дня?

Но тут вошла Варвара и пригласила гостей к столу. В этот раз она не сидела во главе стола, а помогала девушкам прислуживать гостям. Сама хозяйка ухаживала за Михаилом, всё время кокетливо улыбалась. Это почему-то оскорбляло Илью. Он не мог смотреть, как Варвара унижается, будто она не верила, что старшина имеет власть над этими людьми и сможет её защитить, а, может, просто нарочно злила Илью и настраивала его таким образом против Михаила и его людей. Но богатырь не верил, что она способна на такую подлость. Варвара испытала уже в жизни уже столько горя и одиночества, что теперь должна была хотеть только счастья и любви. Она не посмела бы испортить отношения с человеком, который так её высоко ценил. И, тем не менее, Илья против своей воли злился на своих товарищей и хотел как-то напомнить им, а в особенности Михаилу, что старшина здесь он.

– Что ж, Варвара, – молвил богатырь, – а куда же подевался наш пленник? Не заморишь ли ты Соловья голодом?

– Он у меня в порубе, – не поднимая на него глаз, отвечала фея, – не беспокойся, там его покормят.

– А я вот всё-таки беспокоюсь. Человек всё-таки, не собака. Зови его за стол, пусть трапезничает с нами.

Богатыри молча переглянулись, фея подняла, наконец, взгляд на Илью, лишь на одно мгновение, в её глазах можно было прочитать любопытство.

– Соловья за один стол с нами? – возмутился Михаил.

– А что такого? Мы же с ним в походе ели вместе, когда привал устраивали, и ничего.

– Обидеть хочешь нас, старшина? А мы ведь с тобой вместе кровь проливали. Сколько наших муромцев уже полегло в дороге?

– А мне то что за дело? Я же чужак, выскочка хуторской, верно? Так вы считаете? Ты же, Миша, никакую должность в Муроме никогда ещё не занимал, хоть ты и дружинник по праву рождения. А вот уже богатырским воеводой назначен. Забыл, что все мы теперь крещёные, что все теперь равны перед Богом? Что стоите, ведьмочки, ведите Соловья сюда. Я – старшина, и я так приказал.

– Ну раз ты, старшина, воля твоя, – отвечал Михаил, – тогда я пойду есть на улицу, с собаками.

И покинул помещение. Вскоре сюда завели грязного Соловья, который тут же накинулся на еду, отпуская непристойные шутки и трогая девушек. Богатыри ели молча, разговор как-то не ладился, и вскоре все по одному под разными предлогами стали уходить из-за стола. Ушла и Варвара, и остался только Илья с Соловьём да парой девушек. В тот день Илья ненавидел своего товарища Михаила и за это ещё больше ненавидел себя. Его богатыри подчинялись не старшине, а ему, больше уважали другого, а, может просто знали лучше, по сути, с самого детства, а такие узы были крепче любых званий и должностей. Соловей меж тем выпил из кружки кваса, откинулся на стену и громко рыгнул.

– Ты вот что, – заговорил он, дожёвывая пищу, – когда придёт гонец от Идолища, убедись, что он вернул Варваре мой амулет. Я не уверен, но догадываюсь, что она его у меня украла, когда я последний раз здесь отдыхал. Я потом только заметил, что оберег мой пропал.

– И что, сразу подумал, что она украла? – презрительно встал из-за стола Илья, – всё-то ты, разбойник, во всех людях хочешь разглядеть такую же грязь, какая у тебя в душе.

– Да ты погоди, дослушай сначала. Я всё никак не мог понять, как упыри Идолища нас нашли. Ну черниговская дорога, ну воины-всадники. Мало ли там таких? Да полно, как они именно на нас вышли? В лицо ведь они меня не знают. А вот если какой-то из оберегов моих у них, то при помощи чар они могу меня выследить. Если гонец от Идолища оберег не привезёт, то ни в коем случае не уезжай отсюда. Это будет означать, что фея нас обманула и по сути нас всех зарежут, а то и того хуже, обратят в упырей.

– Ничего, я всё-таки рискну. Я доверяю Варваре, и в какой-то мере знаю её лучше тебя. Она не посмеет так поступить, не посмеет убить меня.

Больше он не хотел слушать, что скажет ему Соловей и вышел вон. Сердце богатыря билось уже не с нежностью, а с тревогой. Не хотелось думать о самом худшем, не хотелось верить, что такое прекрасное создание может так нагло лгать и предавать. Это невозможно, а если и возможно, тогда уж точно не стоит жить в таком лицемерно мире и лучше уже умереть от лап кровососов. Решив так, Илья, наконец, ближе к полуночи успокоился и смог заснуть. Из-за того, что поздно заснул, он и проснулся уже довольно поздно. Не с первыми петухами, как это обычно бывает, а значительно позже, часов в девять или десять. Двор почему-то был пуст, богатырей на своих местах не было. Все куда-то запропастились. И Илья направился прямо в комнату к Варваре. Уже издалека он услышал какие-то сладкие стоны, мужские и женские, а по мере его приближения звуки становились всё громче.

– Давай, богатырь, – говорил знакомый женский голос, – давай, воин. Настоящий, мой воин.

И мужчина отвечал ей таким же голосом, полным сладостной неги:

– Да, чёрт побери. Ведьма, ты сводишь меня с ума.

Илья застыл на месте и в одно мгновение побледнел и похолодел. Он знал, что значат эти звуки, он узнал эти голоса. Сердце снова пронзила игла, руки повисли плетью, слабость овладела всем телом. Но Илья почувствовал непреодолимое желание всё увидеть своими глазами. И он увидел, заглянув в дверной проём. Она лежала на столе, раздвину ноги, меж которых совершал поступательные движения его старый друг Михаил. Сердце сжалось в точку, голова закружилась, и Илья уже не владея собой, ушёл, нет, убежал оттуда во двор. Он не знал, куда податься, не знал, куда идти. Хотелось просто исчезнуть, провалиться сквозь землю. В отчаянии он кусал губы, укусил с силой себя за кисть и в конце концов просто сел возле крыльца в углу, где, как он думал, его никто не заметит. Но здесь мысли понесли его в другом направлении, из самых недр души поднималась неистовая, неконтролируемая ярость. Кулаки сами сжались, скулы напряглись. А в прихожей меж тем послышался голос Варвары:

– Выпей квасу лучше!

– Да нет, я воды, – отвечал Михаил, – заодно и пот смою.

И вышел во двор. Илью, притаившегося в углу, он на заметил и направился прямо к колодцу. Здесь рядом стояла большая деревянная бочка, полная воды. Из неё-то Михаил и принялся умывать себе лицо и голый торс, вскоре промокли и его штаны. Ноги сами понесли Илью к бывшему другу, а руки схватили его за спину и за шею и окунули с головой прямо в бочку. Михаил ничего не успел понять, не успел набрать воздуха в грудь и быстро стал захлёбываться. В последний момент разум вернулся к Илье, и он достал приятеля из воды.

– Ты чего? – откашливался Михаил, – из-за бабы что ли? Иди, хочешь, она тебе тоже даст, ей не жалко.

Ярость снова завладела Ильей, и он снова окунул своего соперника. Михаил сопротивлялся, что есть сил, но вскоре сдался и опять начал хлебать воду. И снова старшина в последний момент отпустил его, он не мог решиться на убийство друга.

– Ну, всё понятно, – вымолвил Михаил, – из-за бабы готов друга убить, который за тебя жизнь чуть не отдал.

– Друг бы так со мной не поступил, – отвечал Илья и снова надавил на шею богатырю. Но Михаил теперь обхватил руками края бочки, а одной рукой попал старшину локтем по носу. Внезапная боль заставила Илью ослабить хватку, а в следующее мгновение друг резко закинул ему руку за руку, обхватил за шею и уже самого окунул головой в бочку. Илья сопротивлялся изо всех сил, но сила, держащая его, была невероятно крепка, а ярость была на порядок больше. В какой-то момент старшина начал захлёбываться, но даже в этот миг Михаил его не отпустил. Лёгкие словно рвались на части, вода наполнилась пузырями, а силы стремительно иссякали. Голова закружилась, Илья начал захлёбываться водой, как в тумане он почувствовал воздух и стал жадно его глотать, откашливая воду. Он очнулся, сидя возле бочки, голова ещё кружилась, а тело было лишено сил. Михаил же в это время уже лежал на земле, схваченный подоспевшими богатырями. Если бы не они, старшина непременно был бы уже убит.

– Прости, Илья, мы отлучились, – заговорил Брон, – решили поохотиться, а Михаил сначала с нами пошёл, а потом сказал, что забыл что-то и велел его не ждать, сказал, что догонит.

– Прости, Илья, – произнёс вдруг Михаил, – ты же знаешь, как феи могут околдовать. А она ещё со вчерашнего дня начала мне глазки строит. Да она даже не сопротивлялась. Не нужно было нам у этих проклятых фей останавливаться.

Богатыри стояли мрачнее тучи, все печальные и молчаливые. Двор наполнился людьми, на крыльцо выбежала Варвара. Все ждали, что скажет Илья.

– Ратша учил меня драться копьём и булавой, – вымолвил старшина, – а Святогор учил меня ездить верхом, а вот борьбе, как следует, они меня не научили. Но Ратша дал мне другой важный урок. Урок женской ласки. Если бы не знал я этой ласки, то теперь совсем был бы очарован Варварой, а тебя, Миша, возненавидел бы на всю жизнь. Но мудрый Ратша словно наперёд знал, к чему меня следует подготовить.

И с этими словами Илья встал, подал Михаилу руку и помог ему подняться на ноги.

– Задержались мы тут, братцы. Пора уходить. А не последок сожжём здесь всё и перебьём этим мерзких кровососов.

– Нет! – прокричала Варвара, – ты не смеешь!

Но Илья посмотрел на неё с ненавистью, с какой никогда ещё ни на кого не смотрел, а затем взял копьё у одного своего товарища и швырнул его в спину убегающему упырю. Варвара громко вскрикнула, из глаз её вырвались слёзы, а богатыри принялись делать своё дело.

– Илья, прошу тебя, прости меня. Он меня вынудил.

– Не лги, я знаю, тебе понравилось.

– Так старая фея меня учила, если насилуют тебя, делай вид, что тебе нравится, иначе тебя убьют. Да в конце концов, я же свободная женщина, и я ничего тебе не обещала. Неужели ты думал, что я стану жить с тобой и рожать тебе детей? Ха-ха, ты глупец, ты не мужчина. Вот настоящий мужчина – Михаил, давай же, останови его, покажи, кто здесь главный.

Но муромцы её уже не слушали, они истребляли всех упырей во дворе, отрезали им головы, забивали домашний скот и девушек, что пытались им помешать. Дворовые постройки очень быстро покрывались огнём, пожар распространился по всему двору. Кто-то вывел коней и пленного Соловья, который чему-то улыбался. Богатыри уже собрались уезжать, когда позади послышался истерический крик Варвары:

– Будь ты проклят, Илья Муромец! Убей меня, если осмелишься. Потому что иначе, когда придёт гонец от Идолища, я велю ему принести мне твою голову. Он найдёт тебя даже на краю света, достанет тебя, где бы ты ни был. Ты даже не представляешь, насколько он могущественен.

Последние слова Варвары богатыри уже с трудом слышали, так как уехали на большое расстояние и издалека наблюдали полыхающее пожарище. Илья вдруг спешился и стащил с коня Соловья.

– Ты чего? – в страхе вымолвил разбойник, – Илюша, опомнись, тебе нужно отвезти меня в Киев.

Но Илья уже со страшным лицом достал кинжал.

– До Киева мы с тобой не доедем, – молвил он, хватая разбойника за волосы, – Идолище выследит нас.

– Нет! – прокричал Соловей. Он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого захрипел и забулькал, захлёбываясь собственной кровью, так как горло его было перерезано. Вскоре с ним было покончено, и теперь осталось решить, что делать дальше.

– Едем до Чернигова, – молвил старшина, – а там посмотрим. Назад нам сейчас точно дороги нет.

Глава 17.

Чернигов.

До Чернигова оставалось два-три дня пути, то есть был хороший шанс добраться туда целыми. За эти три дня вряд ли пришёл бы гонец от упырей, а если бы и успел, то собрать вдогонку богатырям целый боевой отряд вряд ли бы кто смог. О том, что делать потом, сейчас никто не задумывался. А если кто спрашивал, Илья не отвечал или грубил в ответ. В нём теперь проснулась какая-то невероятная жажда крови, будто вселился какой-то злой дух. Муромцы не узнавали своего мягкого и доверчивого старшину, и потому боялись его. На охоте Илья теперь стремился убить, как можно больше, и убивал столько, сколько богатыри не могли съесть. Старшина не терпел никакого неподчинения и пререканий и однажды даже подрался с Михаилом за то, что тот дерзко с ним заговорил. На этот раз всё решилось быстро: Илья схватил его рукой за горло и придавил к ближайшему дереву, затем слегка отпустил, надавил ещё раз, так, чтобы ослушник посильнее ударился затылком. И так ещё несколько раз, пока Михаил не потерял сознание, то ли от удушения, то ли от ударов головой. Богатырь злился потом, что старшина напал на него внезапно и не дал ему времени собраться, словом, поступил бесчестно. Но сам так же бесчестно напасть не решался. В общем, все были очень рады, когда добрались до Чернигова, поскольку Илья под конец пути стал уже совершенно невыносим. Нужно сказать, что самым большим городом, который видели до этого богатыри, был Муром, и потому вид огромного богатого Чернигова всех особенно поразил. Вблизи от городских ворот невозможно было разглядеть, где заканчиваются городские сены. И справа, и слева они сливались с горизонтом. А городской шум был слышен ещё далеко за воротами. Внутри же жизнь кипела, по улицам постоянно куда-то шли толпы людей, по дорогам ехали всадники. При этом здесь была отдельная дорога для конных и отдельная дорога для пеших, по бокам от конной. Издалека был виден прекрасный и невероятно огромный храм с золотыми куполами, который напоминал собой пульсирующее сердце города, собирающее воедино все кровеносные сосуды, вены и артерии городской жизни. Это было самое большое деревянное здание, каменные здания если и были, то были значительно меньше. На улице было очень мало скота и всякой живности, кроме лошадей. Редко здесь можно было встретить погоняемую хозяином корову или козу, куры и гуси здесь не слонялись по улице, а были заперты по своим дворам. Собаки тоже редко ходили без присмотра, свиней, овец здесь вообще нигде не было. Зато был медведь. В наморднике и на поводке, словно собака, его на деревянной повозке вместе с хозяином тащил за собой конь-тяжеловес. Богатыри остановились, разинув рты, и не могли наглядеться на это диво.

Так же поразило их то, что в городе было много торговых мест, разбросанных по самым разным улицам. Словно не было какого-то одного главного торжища. В самых разных местах люди ставили прямо на улице стол, лавку, раскладывали свой товар и садились торговать. Так же здесь было существенно меньше растений, не было таких обширных садов и зарослей кустарника, как в Муроме. Но всё же недостатка в деревьях не было. Некоторые улицы от начала до конца напоминали собой дубовые, кленовые и еловые аллеи. Деревья обычно отгораживали дорогу для коней от дорог для пешеходов, в результате всадники плохо видели дома за деревьями, а люди в этих домах в тени деревьев жили какой-то своей тихой жизнью, как бы вне этого стремительного городского потока. Особенно отгорожены от городской суеты были те, кто жили в еловых рощах. Густые иголки закрывали обзор с самого низа до верхушки. В итоге не было видно даже детей, играющих здесь в мяч или другие игры. Именно на такую рощу и указал муромцам прохожий, показывая дорогу на постоялый двор. Место здесь было тихое и хорошо спрятанное от лишних глаз. Илья предпочёл бы ночевать на улице, как в своё время в Муроме, но что-то ему подсказывало, что здесь этого делать нельзя. Деревянное здание в два этажа было так близко расположено к растущей рядом ели, что ветки дерева буквально лежали на балконе второго этажа. Но это нисколько не портило вид, а очень даже гармонировало с цветами, стоящими на окнах с резными открытыми ставнями, с черепичной крышей, в которой местами меж черепиц закрался мох. Богатыри вошли в распахнутые настежь высокие двустворчатые ворота и вскоре встретились с полным усатым мужчиной с напрочь сбритой бородой – хозяином постоялого двора. Как и все хозяева подобных заведений, он был очень любопытным и спрашивал гостей о самых разных мелочах, которые по большому счёту были ему совсем не интересны, и вероятнее всего, большую часть услышанного он забудет уже через 10 минут. Но муромцы охотно отвечали ему, не говорили только о цели своего приезда, но поведали, что прибыли из Мурома и раньше направлялись в Киев по одному важному делу, которое теперь потеряло всякий смысл.

– Из Мурома, говорите? – задумался хозяин, – а нет ли с вами случайно Ильи Муромца – богатыря, который одолел Соловья-разбойника и очистил русскую землю от многих заколдованных монстров, которые уже много лет наводили страх на простых людей?

Богатыри удивлённо переглянулись и указали на своего старшину.

– Вот как? – уставился на него хозяин, – сам Илья Муромец посетил мою обитель. Вот так удача!

– Откуда ты про меня знаешь? – спрашивал Илья.

– Так уже весь город о тебе знает, богатырь. И как ты долго не мог ходить, а затем чудесным образом исцелился, и как ты, деревенский сын, стал дружинником в Муроме, как одолел Соловья, медведя, волков, лягушек на проклятом болоте. Твоя слава идёт впереди тебя. Весь Чернигов ждёт, когда ты ему покажешь пленного живого Соловья.

– Нет у меня никакого Соловья, – угрюмо ответил Илья, – я перерезал ему горло. Видно, про мой главный подвиг вы ещё не знаете. Как я разорил дом несчастной женщины, как убивал её невинных слуг. Я не герой, я обыкновенный убийца. И лучше держите детей подальше от меня.

– Это меня не волнует, – ответил хозяин двора, – для меня главное, чтобы ты остался здесь. Заплатить можешь потом, я сделаю вам хорошую скидку. И не потому, что ты герой или не герой, а потому, что твоё присутствие здесь привлечёт ко мне много постояльцев и много денег мне в карман.

– Не хочешь, чтобы я ушёл в другой двор? Что ж, это честно, но, если будешь слишком докучать мне знакомствами с разными людьми, я съеду в другое место.

– Договорились, – отвечал хозяин, провожая гостей в комнаты.

Муромцы заняли несколько просторных помещений, в которых приятно пахло хвоей. Никакого убранства здесь не было, только бревенчатые стены, лавки с пуховыми перинами и стол. Эти помещения надолго должны были стать для богатырей домом, поскольку они решительно не знали, что им делать дальше и куда податься. В этот же день кто-то из муромцев раздобыл вина, и Илья, вопреки обыкновению, охотно присоединился к попойке. Поначалу в первые дни он никого не желал видеть и пускал к себе, как говорил хозяин двора, только "очень знатных гостей". Как правило, это были местные богатые купцы со своими жёнами, любовницами и дочерьми, реже за знатных выдавались крупные ремесленники или священники, а порой и просто знакомые и родственники хозяина двора. Временами Илья даже пытался сбегать и несколько раз ему удавалось ускользнуть через окно. Нередко он ссорился с хозяином в присутствии гостей, иных даже бил. Всё ему сходило с рук. Но спустя две недели богатырю всё это порядком надоело, и он решил съехать на другой постоялый двор. Однако хозяин тут же поставил его в известность, что гость ему должен за проживание, да и смысла уходить нет, потому как старшину и так все знают в лицо.

– К тому же, – продолжал хозяин, – ты, богатырь, здесь человек новый, и хоть и прославленный, но, как я понял, не богатый. Я это не в укор тебе говорю, видишь, даже долга с тебя не спрашиваю. Но однажды платить придётся, думаю, ты и сам это понимаешь, ведь твои почитатели уже ни раз тебе помогали.

– Ты о чём? – прорычал Илья. От постоянного крика он уже научился рычать, словно зверь.

– Да так, ни о чём, – отвечал лишь хозяин двора, – только переезжать тебе совсем нет резона.

В тот же день Илья устроил своим друзьям допрос и выяснил, что все они тайно от него всё это время брали деньги у купцов и богатых людей. Их деньги уже давно закончились, поскольку еда, вино для постоянных попоек и вообще прочие вещи и услуги в городе были очень дороги, а на охоту никто из муромцев не ездил.

– Чего же вы скрывали от меня? – нахмурился Илья.

– Так это...,– растерялся Михаил, – думали, откажешься, велишь деньги вернуть, а то и вовсе из города уйдёшь.

– Куда, в пасть к Идолищу? Вот дурачьё. Вы вот что, обо всех поступающих деньгах мне теперь говорите, и вообще, чтобы все знали. Потому как деньги общие. И купите уже вина, а то сутра уже трезвый хожу. Того гляди, первый день в Чернигове не буду пьяным. Тогда тоска меня сожрёт, словно ржавчина железо.

– Нет денег на вино, старшина, – вымолвил Михаил. – Гостей к нам ходит всё меньше, и денег дают всё меньше. Богатые купцы ещё платили щедро, монеты в руку насыпали, словно семечки. А ремесленники всё считают, по монете каждому дадут, и будет. А ведь нам ещё долг за проживание платить. Ты бы помягче что ли с гостями.

– Ладно, сколько у нас денег? – спросил Илья. Муромцы назвали ему сумму, богатырь почесал в затылке.

– На вино не хватит, но какой другой выпивки взять можно. Например, хмельной браги. Пойло дешёвое, дешевле пива. И женщин приведите. Тех, что третьего дня приходили от сводника хромого, с бритыми ногами. Ох, хороши были. А если не согласятся, тогда ведите любых других.

И вот снова вечером началось пьянство и веселье. Как обычно, день у муромцев теперь всегда начинался в похмелья и приёма гостей, затем прогулки по городу за покупками и вечером пьянство и веселье. Илья чувствовал, как его всё дальше затягивает в болото, но понимал, что выхода у него нет. Или трясина, или тоска смертная. Пытался он как-то устроиться на службу в городскую стражу, но здесь его не взяли, причём нарочно, из вредности. Мол, знаменитости служить не надо. И вообще, многие как узнавали, что слух о живом Соловье – неправда, и что богатырь прикончил своего пленника по пути в город, уходили разочарованными. Иные говорили, что это не Илья Муромец, а просто проходимец, который выдаёт себя за великого богатыря. Поэтому денег становилось меньше и приходилось общаться со всё более жадной и невежественной публикой, да своими рассказами чуть ли не вымаливать у них деньги. Однажды утром хозяин разбудил муромцев слишком рано, повыгнал полуголых девок, которые оказались уж совсем не хороши собой и даже староваты, и стал приставать к Илье.

– Вставай, богатырь. Тут к тебе ну очень знатный человек пришёл, видеть тебя хочет. Новгородский дружинник, проездом здесь до Киева.

– А мне то что за дело? – отмахнулся Илья, – дай поспать, Ерёма, сил нет. Подождёт твой новгородец.

– А про долг мне ты не забыл? Чем платить будешь?Новгородцы – народ богатый, иные так и сорят деньгами. Иди, а то уедет он.

– Ты за кого меня держишь? – схватил Илья его за грудки, – думаешь, купил меня, Илью Муромца?

– Уймись, Илья, – отнимал его руки хозяин двора, – ну выйди, тебе что трудно, прошу тебя. Поговоришь с ним, да опять спать ляжешь. К тому же, он ещё племянник самого Василия Буслаева.

– Иди ты, – сел на лавке Илья, – что же ты сразу не сказал? Веди.

И вместе с хозяином двора старшина вышел в большой центральный зал, в который выходили двери всех комнат. Здесь за столиком сидел человек, в котором нельзя было не признать благородного характера. Высокий, статный, черноволосый, с небольшой бородой трезубцем и горбатым носом, стрижен коротко, но на затылке волосы заплетены в косу. Одет он был в богатый камзол с золотой вышивкой, на поясе кинжал с эфесом из слоновой кости, на пальцах перстни, на шее серебренная цепь с крестом. Увидев Илью, он встал из-за стола, поклонился и подал ему руку для приветствия. Богатырь поклонился и обменялся с гостем рукопожатием.

– Илья, сын Иванович, из Мурома, – молвил он.

– Добрыня, сын Никитич, из Новгорода, – отвечал гость, – садись, богатырь, угощайся, не стесняйся, да порадуй меня своими речами. А ты, мил человек, будь добр, принеси-ка нам вина и мяса.

– Будет сделано, – отвечал хозяин двора и исчез в мгновение ока.

– Давно ты тут живёшь? – спросил Добрыня у Ильи тоном старого знакомого.

– Уже почти месяц, – отвечал Илья.

– Эх, и как же тебя занесло-то сюда? По городу слухи разные ходят. Одни говорят, что ты у какой-то женщины дом сжёг, и что какому-то купцу морду набил за то, что он усомнился, что ты Илья Муромец.

– Так и есть, – отвечал Илья, протирая глаза спросонья, – всё правда. Но то, что моё имя Илья, я знаю точно. То, что я Соловья убил – тоже правда, как и то, что в Чернигове я прячусь от ещё более сильного врага, упыря по прозвищу Идолище. Говорят, Соловей по сравнению с ним – мальчишка. И этот Идолище идёт за мной по следу, чтобы отомстить. Знал бы, что он меня просто убьёт, пожалуй, и вышел бы к нему. Но боюсь, что покусают меня упыри, и сам я превращусь в такую же мерзкую тварь.

– Это вряд ли, – отвечал ему Добрыня, наливая вина в кружки, – ты, Илья, упырём точно не станешь. Если бы такие люди, как ты, становились упырями, кровососы уже заполнили бы всю землю. Но в их племя обращаются только самые подлые, самые трусливые, самые низкие. Упырь – то ведь не человек, это ходячий труп. Они бесплодны во всех смыслах, ничего создавать они не могут, могут только подражать и потреблять. Вся жизнь их – подражание и кривляние. Как у обезьян. Слышал про таких зверьков? Живут такие в южных странах, ну да ладно. Давай выпьем. Твоё здоровье, богатырь.