Текст книги "Школьный демон. Курс третий (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)

Глава 89
Раннее утро. (Джинни)

– Гарри! – снова закричала я. – Гарри!

Ну куда же он мог подеваться? Мы с Гермионой уже довольно долго разыскивали Гарри в этом лабиринте, смутно похожем на коридоры Хогвартса. А он все не находился и не находился. Хотелось взвыть, подобно волку-оборотню… Но я же помню, как Гарри относится к волкам вообще и волкам-оборотням в частности. Слухи об уроке ЗоТИ с боггартом, и о том, что с боггартом Гарри не смог справиться даже профессор – давно уже разошлись по всему Хогвартсу.

– Не отзывается, – вздохнула Гермиона. – Может – не слышит?

– Наверное, не слышит, – отозвалась я.

– Позвольте узнать, юные леди, кого это вы ищите? – обратился к нам огромный ростовой портрет со стены.

Из рамы на нас смотрел смутно знакомый юноша с серебряными волосами. Над затянутым в черный шелк плечом возвышалась рукоять меча, увенчанная черным камнем. «Смутно знакомый»? Ой! Это же…

– Простите, а моя кровь – она вкусная? – спросила я своего спасителя, а точнее – его портрет.

– Еще бы, – улыбнулся тот. – Как думаешь? – обратился к кому-то у меня за спитной.

– Любопытно, – раздался ответ, и услышав его, я обернулась и шарахнулась в ужасе. Там вместно такой знакомой и можно скзаать – привычной, Гермионы, стояла леди Аметист, принципал нашего ковена. – Эмпат, да еще сновидица. Она подходит. Берем.

– Берем, – согласился с ней парень с портрета, к которому я сейчас прижималась. Внезапно он протянул руку, и она вышла из холста, как будто это был не портрет, а тонкая грань, разделяющая, но и соединяющая миры. «Ксенос Морион!» – вспомнила я, как предсавляла его нашему ковену леди Аметист.

– Нет! – закричала я, чувствуя, как проваливаюсь в портрет.

В этот момент яркая вспышка ослепила меня. А когда я снова смогла видеть, вокруг немя не было мрачного коридора. Я лежала в спальнике посреди Большого зала, и лучик восходящего солнца, поднимающегося из-за столов, отставленных к стенам, чтобы освободить место для сна учеников, лежал у меня на лице. Видимо, он и разбудил меня… Вот только было у меня смутное ощущение, что это был не просто сон, и что солнечный луч спас меня… вот только непонятно – от чего?

Я огляделась. Гермиона спала неподалеку. Ее спальник был по-прежнему разукрашен черными цветами, выглядевшими почему-то даже страшнее, чем кошмарные крылатые кролики на спальнике Гарри. Я еще раз вгляделась в лицо спящей Гермионы. И почему это со сне мне показалось, что в ней есть что-то общее с леди Аметист? Ведь даже не похожи ни разу?!

Рука с тонкими длинными пальцами погладила Гермиону по щеке. Я проследила ее глазами… и ожидаемо уткнулась в веселый взгляд зеленых глаз. Я на мгноевние задумалась, а потом – последовала примеру своего кумира, и погладила спящую Гермиону по другой щеке. Это оказалось странно приятно.

– М-р-р! – Сказала Гермиона, и, не открывая газ, прихватила зубками палец Гарри, невозмутимо продолжавшего ласкать ее лицо наравне со мной.

– Что ты-то не спишь, рыжик? – поинтересовался Гарри… и в этот момент эмоции полусонной Гермионы полыхнули страхом и ненавистью. Она открыла глаза… и мгновенно успкоилась.

– Ф-фух! Гарри, ты не пугай меня так! – Гермиона зябко поежилась.

– Герми, родная, ну неужели ты думаешь, что я подпустил бы к тебе какого-нибудь другого «рыжика»? Хотя бы и близнецов, не говоря уже о…

Я вспыхнула, осознав, что меня приняли за Рона.

– И все-таки, давай называть ее «Янтаринкой»! Так мне спокойнее, – улыбнулась Гермиона.

– Давай, – радостно согласился Гарри. Меня как-то ни о чем не спросили. Но меня это почему-то и не беспокоило. Янтаринка – так Янтаринка. Красивое прозвище. Мне нравится.

Гарри вопросительно посмотрел на меня. Чего это он? Ах, да… я же так и не ответила.

– Солнце разбудило. Да и сон плохой снился.

– Что за сон? – заинтересовался Гарри.

И я старательно припомнила и рассказала все, что смогла о странном сне. Как выяснилось, вспомнить я смогла довольно много. Вплоть до резного узора на каменных стенах.

– Любопытно, – протянул Гарри. – Значит, говоришь, я «куда-то делся» и вы меня искали?

– Да, – согласилась я.

– И одновременно портрета и меня – ты не видела.

– Не видела, – оставалось только подтвердить.

– А меня и эту… Аметист? – спросила Гермиона.

– Тоже нет, – ответила я. – Я разглядывала портрет, считая, что у меня за спиной – ты, а когда повернулась обратно…

– Очень любопытно, – поддержала своего парня Гермиона. – Похоже, ты очень не хочешь, чтобы мы с ними встретились даже в твоем сне…

– Наверное, – пожала плечами я.

Между тем, Гермиона вылезла из своего спальника, и уселась на нем, задумчиво вращая в руках расческу.

– Гарри, тебе нужно напоминать, что эта штука меня ненавидит? – Спросила она.

– Нет, не нужно, дорогая, – отозвался Гарри, и, забрав из рук Гермионы расческу, стал превращать ее встрепанную гриву в аккуратную прическу, как обычно – «немного» помогая себе колдовством.

– Гарри? – охнула Лаванда. А я ведь ей рассказывала, что прически Гермионы – дело рук Гарри. Не поверила. Зря.

– Гарри, Гарри, – отвечать пришлось мне, поскольку Гарри и Гермиона были настолько погружены в процесс, что не сочли нужным как-то отреагировать.

Вскоре вокруг парочки собралась большая часть девочек Хогвартса. Меня, наверное, оттеснили бы в сторону, не окажись я внутри защитного круга, которым отгородился Гарри, когда его толкнули под руку.

Те девочки и девушки, которые ходили на занятия к профессору Трогар, внимательно наблюдали за действиями Гарри, что-то вполголоса комментировали, и даже записывали. Прочие же, те, кто пренебрег новыми знаниями в угоду идеям чистоты Света – сосредоточенно кусали локти и ничего не понимали.

– Что он творит? – вскрикнула Анжелина Джонсон.

– Причесывает Грейнджер, – спокойно ответила старшая Гринграсс, тщательно что-то конспектирующая.

– Как?! – ахнула Анжи.

– Колдовством, – все так же безэмоционально отозвалась Дафна.

– Ну да, – раздался голос из толпы. – Видать лохмы Грейнджер только колдовством и можно привести в порядок!

Гермпиона не дернулась, только сверкнула глазами в ту сторону, откуда донесся голос. А вот Гарри – дернулся. Его рука случайно соскользнула, складываясь в какой-то малоприличный колдовской жест, и…

Нда. Прическу Мариэтты теперь точно придется приводить в порядок именно что колдовством. Причем, как я подозреваю – у мадам Помфри. Надеюсь, школьный колдомедик справится. Иначе тот колтун всех цветов радуги, что образовался у Эджкомб на голове, придется состригать. Наголо.

– Всем ученикам – покинуть Большой зал, – раздался от дверей голос Макгонагалл. – Расходитесь умываться, а в зале пока что накроют завтрак.

Глава 90
Колдовство и волшебные твари

– Мистер Поттер, – грозно произнесла от дверей Большого зала декан Макгонагалл, – десять баллов с Гриффиндора и две отработки за колдовство вне классных комнат!

– Две отработки? И десять баллов? – растеряно произнесла Мариэтта. – За «колдовство вне классных комнат»? А как же я? Как же вот это?! – Рейвенкловка указала на то, что у меня получилось в результате «случайного сбоя косметического заклинания».

– Вы считаете, что мистер Поттер смог предугадать, куда Вы пойдете, да еще и предусмотрел, что Вы споткнетесь? – поинтересовалась Макгонагалл.

– Я… он… – заблеяла Эджкомб.

Я внутренне усмехнулся. Разумеется, предсказать все это было невозможно… для того, кому не подсказывает Оракул. И это должен быть Оракул, которому доверяешь.

– Так что приходится признать, – поджала губы Макгонагалл, – что случившееся – просто случайность. И как раз для избежания таких случайностей – колдовать вне классных комнат запрещено! Ну или, – тут декан усмехнулась, – если уж так приспичило, – можно было просто уйти в выделенную вам комнату. Вам все понятно, мистер Поттер?

– Все, – коротко признал я, поднялся, протянул руку Миа и мы удалились, оставив спальники на попечение домовиков, а Эджкомб – на растерзание мадам Помфри.

Первой парой у нас сегодня была История Магии. Выдержать гипнотический голос привидения старого профессора, да еще после практически бессонной ночи, мне не удалось. Так что эту пару я сладко проспал.

Проснулся я оттого, что меня чмокнули в щеку, и тихий голос Миа прошептал:

– Гарри! Просыпайся. Урок заканчивается.

– … таким образом, благодаря твердому и квалифицированному руководству министра Гора и его дипломатическим талантам, удалось преодолеть кризис, связанный с совместным выступлением гоблинов и оборотней…

«Ага», – подумал я про себя. – «Дипломатические таланты»… Министр Гефестус Гор оказался настолько талантив, что число оборотней в Британии упало в десятки раз. К тому же, по косвенным признаком удалось понять, что именно в той войне погибли последние в Британии Истинные, которые хоть как-то, но могли контролировать проклятье, и число Проклятых начало небыстро, но неотвратимо нарастать. Зато гоблины, хотя и не получили права владеть палочками, отказавшись от декларированного требовния, но подгребли под себя практически весь оборот золота в Магической Британии. Просто вершина дипломатии!

Покинув класс истории, мы с Миа оделись потеплее, и двинулись к хижине Хагрида, где и должно было проходить очередное занятие по Уходу за Магическими существами, которое у нас, как и в основном мире сиура, проходил совместно со Слизерином.

Видимо, Хагрид уже в достаточной мере оклемался после Азкабана. Так что на заснеженной поляне нас ждали… Именно они. Гиппогрифы.

– Держаться подальше! – бросил я по телепатической связи всем присутствовавшим на занятии членам Внутреннего круга.

Хотя гиппогрифы и относились к третьему классу опасности (условно опасен), но «условно опасными» они были для взрослого, подготовленного мага. Незащищанного подростка такая «условно опасная» тварь могла убить в два-три удара.

– Гарри! – радостно позвал Хагрид. – Подойди сюда.

Что делать? Подошел.

– Смотри, подходишь медленно и осторожно, тчобы он не решил, что ты на него нападешь, но и не слишком медленно, тчобы не подумал, что подкрадываешься, – Хагрид сделал шаг к гиппогрифу. Тот настороженно посмотрел на этого огрина, но с места не сдвинулся. – Надо обязательно поклониться! – и бывший Хранитель ключей, а ныне – профессор Хогвартса склонился перед орлом копытным. Тот еще более внимательно посмотрел на Хагрида… и решил, что полувеликан все-таки достоин его внимания. Гиппогриф склонил голову. – Вот видишь, Гарри? Все просто! Давай, попробуй.

Я сделал шаг к гиппогрифу. Гиппогриф сделал шаг от меня. В конце концов, чтобы получать удовольствие от полета в такую погоду – надо быть мазохистом. Вот я и произвел частичный оборот, слегка изменив мышцы таким образом, чтобы гиппогрф учуял запах крупного хищника (мантикоры), но не настолько, чтобы тот взбесился в панике.

– Да этого темного мага уже даже волшебные существа боятся! – выкрикнул из толпы Рон.

Ну надо же! Ткнул пальцем в небо – зато попал в самую середину.

Я прекратил наступать на гиппогрифа, который уже подавал признаки того, что его страх постепенно переходит в агрессию, и отошел, пожав плечами в сторону Хагрида.

– Бывает, – грусно вздохнул Хагрид. – Ну что? Кто еще попробует?

Разумеется, вперед кинулся Рон. Уж не знаю, движим он был желанием утереть нос главному врагу в Хогвартсе – то есть, мне, или же хотел попытаться вернуть потерянные его ночной выходкой баллы… Но все-таки «Косяк» – его второе имя. Какой там «Биллиус»?

Вырываясь из толпы, Рон натолкнулся на Блейза Забини, который тоже спешил унизить главную школьную знаменитость, и мальчишки врезались друг в друга, как бойцовые петухи. И, разумеется, покатились, поскольку никто уступить дорогу не захотел.

Для гиппогрифа, и так испуганного присутствием мантикоры и разозленного страхом, это оказалось последней каплей. Он рванулся вперед, грудью сбил едва успевших подняться мальчишек, и замахнулся на них тяжелой когтистой лапой…

В следующее мгновение зверь, с окрашнными алым когтями отлетел в сторону, когда в него врезалась небольшая гора. Хагрид буквально снес гиппогрифа в сторону, не дав тому нанести Рону и Блейзу не только смертельные, но даже и сколько-нибудь серьезные раны. Хагрид подхватил обоих драчунов и потащил их в класс.

Мы с Миа «в беспокойстве о пострадавших одноклассниках», последовали за ними, и перехватили Хагрида на выходе от мадам Помфри. Правда, нам пришлось изрядно подождать. Мнение школьного колдомедика относительно «недоумковатых преподавателей, оценивающих опасность представляемых зверей по себе» было длинным и не особенно цензурным. Видимо, пострадавшие уже спали под воздействием зелья Сна-без-Сновидений, а присутствие «группы поддержки» мадам Помфри не пришло в голову.

Расстроенный полувеликан двигался строго по прямой, не обращая внимания ни на что вокруг.

– Хагрид! – позвал я его. – Хагрид! – повысил я голос, без особенного, впрочем, успеха. – Да ХАГРИД, великанша твоя мать!

– А? Гарри? Что ты тут делаешь? – удивился преподаватель УЗМС.

– Ты баллы с них снял? – поинтересовался я.

– Какие баллы? Они же и так… – пожал плечами Хагрид.

– Обязательно снять надо, – ответил я. – А то получится, что ты на уроке не смог проконтролировать детей, допустил их столкновение с опасным зверем… Тебя уволят, и как бы не сразу в Азкабан, – Хагрид вздрогнул, – а гиппогрифа – казнят «как опасное животное».

– Ох! – кажется, угроза крылатому коню напугала его даже больше, чем возможность снова угодить в Азкабан. – Да как же это так?! Клювик, он же добрый! Он же мухи не обидит! – последнее, в свете сегодняшних событий, прозвучало несколько забавно.

– А вот так, – отозвался я, и Миа строго кивнула, соглашаясь. – Так что быстро – снимай баллы и назначай отработку.

– Да какая теперь разница? – махнул рукой Хагрид.

– Очень большая, – отзвалась Миа. – Если они останутся без наказания, то это будет «профессор, не обеспечив необходимого уровня контроля, допустил нападение опасного зверя».

– А если накажешь, – продолжил я за ней, – то это будет «два придурка, нарушив распоряжение преподавателя, нарвались». Взгреют, конечно, все равно. Но уже Азкабан не будет светить, да и Клювика твоего достать будет гораздо труднее.

– Ох, – вздохнул Хагрид, – но как же? Они ведь уже спят…

– Без разницы, – ответил я, хотя хотелось высказаться гораздо грубее. Уж такие-то основы работы преподавателя – ему должны были разъяснить, принимая на должность. – Скажи вслух: «с Забини и Уизли – по десять баллов за неподчинение преподавателю, и по неделе отработок». И магия замка запомнит.

Глава 91
Восприятие действительности. (Снейп)

Несколько дней прошло в напряженном ожидании. Ни Молли Уизли, ни Вивиана Забини не могли оставить случившееся без последствий. Хотя мальчишки и не получили серьезных ранений, но «детей поранило приведенное учителем чудовища, а потом их же еще наказали?» К счастью Хагрида, спор пока что не вышел за рамки обсуждения правильности наложенного наказания. Нет, Молли попыталась наехать на «ужасное чудовище», но была перехвачена на взлете добрым взглядом директора Дамблдора. И теперь группы третьего курса Гриффиндора и Слизерина, из числа посещавших УЗМС сидели в одном из классов, где решено было произвести разбор взаимных претензий.

До сих пор наказания, наложенные профессорами, практически не оспаривались. Так что весь преподавательский состав оказался серьезно настроен против жалобщиков. Но к месту разборок допустили только нас с Минервой как деканов Домов, где обучаются пострадавшие. Минерва выглядела привычно невозмутимой. Правда, если бы она обратилась в свою кошачью форму – ее хвост ходил бы из стороны в сторону.

Мне было сложнее. С одной стороны, инициатор разбирательства – Молли Уизли, как и большинство ее детей, не вызывали у меня никаких положительных ассоциаций. Да и корпоративная солидарность… Но с другой… Второй участник тяжбы – слизеринец, которого надо бы поддержать. Да и в случае положительного для школьников результата тяжбы откроются такие возможности… Та же Железная Августа такое на меня выльет! Может быть, ей даже удасться вытурить меня из Хогвартса, без нарушения договора с директором! Вот было бы хорошо! Хотя есть еще договор с Морионом… Но он, вроде, нетребует непременного присутствия в Хогвартсе? Ксеносу Мориону я обещал «не третировать его девушку» и «помогать по мере возможности».

Рон вздрогнул и потряс головой, видимо, заметив на моем лице совершенно нехарактерное для меня выражение мечтательного довольства жизнью. Впрочем, это выражение мелькнуло и мгновенно исчезло, оставив, тем не менее, шестого Уизли сидеть в полной прострации.

– Мистер Уизли, расскажите, что произошло на уроке УЗМС? – обратился к самому рыжему из пострадавших Дамблдор.

– Ну это… Хагрид вызвал Поттера знакомится с гиппогрифом. Это вообще несправедливо? Почему всегда Поттера? Все учителя его выделяют… – Ага. Особенно я. Правда достать демона – тот еще номер, но я стараюсь.

– Мистер Уизли, – вмешался я. – От Вас не требуют анализа поведения преподавательского состава. Рассказывайте то, что с Вас произошло и не отклоняйтесь в сторону поисков абстрактной справедливости!

– Северус, – укоризненно посмотрел на меня Дамблдор, – разве можно так давить на мальчика?!

– Директор, – отозвался я, – если мы сейчас будем выслушивать все жизненные переживания каждого остолопа – мы и до полуночи не закончим. А детям нужно еще домашнюю работу сделать.

– Остолопа?! – взвилась Молли. – Да мой Ронникинс…

– Мама! – раненой гиеной взвыл Рон.

– Что «мама»? Разве можно вот так вот, при всех ни за что называть «остолопом»? Это нарушение… да всего?!

Давай, Молли, жги! Глядишь да уволят… За нарушение всего, чего только можно.

– Я не ругаюсь, но всего лишь констатирую факт, – заметил я. – Ваш сын и Поттер – два самых больших остолопа на третьем курсе. Но если у Поттера, при всей его тупости, хватило ума найти себе всезнаистую подружку, у которой можно списать, то мистер Уизли-младший не показал и этого.

Молли застыла, как пораженная молнией. От Поттера же пришла узконаправленная эмпатическая волна, которую можно было интерпретировать как «Давай! Жги!» При этом на лице мальчишки отражалась разве что легкая обида.

– Северус, пожалуйста, – вмешался в перепалку Дамблдор. – Ты же сам говорил, что у нас нет времени устраивать перепалки.

– Хорошо, – согласился я. – Так что произошло? Свои впечатления и бесценное личное мнение – можете оставить при себе.

– Так вот… Поттер вышел, но от него даже гиппогриф шарахнулся! Наверное, он настолько ужепропитался Злом….

– Я не золотой галеон, чтобы всем нравится, – флегматично заметил Потер.

– Помолчите, Поттер, – прервал его я. – У Вас будет еще время, чтобы высказаться! – Тот пожал плечами. – Продолжайте, Уизли!

– Так вот… после того, как гиппогриф шарахнулся, Поттер отошел, сказав, что «не больно-то и хотелось». Я решил, что обязательно должен попробовать, чтобы этот… этот… этот герой самозванный, понял, что нечего ему драть нос! И тут этот… Забини тоже выскочил. И мы столкнулись. А этот зверь… он как бросится! Но Хагрид его оттолкнул и отнес нас в Больничное крыло, а сам, пока мы спали – баллы снял и отработки назначил! А еще другом пытался представится! Предатель! Мы же ему помогли…

– Так, – приподнялся я. – А вот об этом – поподробнее! Чем это «вы помогли Хагриду»?

– Северус, это не относится к делу! – оборвал ставшие интересными расспросы Дамблдор. Тем более, что Рон оказался на перекрестье недовольных взглядов своих товарищей-гриффиндорцев. Любопытно. – Продолжайте, мистер Уизли.

– А… я… – заблеял Рон, поняв, что проговорился, и не зная, что сказать дальше. – А все…

– Хорошо, – добродушно усмехнулся Дамблдор, – садитесь, мистер Уизли. Мистер Забини…

Выступление Блейза мало чем отличалось от того, что высказал Рональд. Вот странно. Вроде нормальный мальчишка, умный, в меру хитрый (по крайней мере – достаточно, чтобы попасть на Слизерин). Но как речь заходит о Поттере – его как переклинивает… Впрочем, если бы мальчишка выжил, а не оставил свое имя и тело демону – навеное, и я так же срывался бы… и увы, не только в рамках маскировки перед ожидаемым возвращением Темного лорда… Это сейчас, после воспоминания о смерти Гарри, после той ночи на стене, когда я впервые в своей практике пил с учеником – я смог взглянуть на себя и разобраться в своих заскоках, отрешившись, как подобает настоящему окклюменту, от своих эмоций. Разобраться… и ужаснуться.

– Мистер Поттер, Вам слово, – продолжил опрос свидетелей Дамблдор. – И мистер Уизли и мистер Забини упомянули Вас, так что, похоже, именно Вы можете рассказать о том, что произошло непредвзято.

Ага! Ну совсем непредвзято… Это если не знать: кто именно буквально вынудил Хагрида назначить наказание! И правильно, между прочим, вынудил. Ведь теперь Дамблдор просто вынужден отчаянно защищать Хагрида. Или у него появится «очень приятный» выбор: допустить, что меня выкинут-таки из Хогвартса возмущенные родители, или признать, что то, что происходило с тем же Лонгботтомом – происходило по прямому указанию директора из соображений «будущего шпионажа». Впрочем, последнее можно не рассматривать. Да и было бы не слишком правдиво. Все-таки бесит меня это стадо баранов, неспособное даже внимательно следовать рецепту написанному на доске. Ну какой смысл объяснять «взаимодействие компонентов», то есть, если сранивать с маггловскими дисциплинами – если не высшую математику, то по крайней мере – начала алгебры, тем, кто крючочки в прописи пишет криво и неверно? Но я что-то отвлекся.

– … профессор Хагрид, – ага… ткнул-таки и Забини и Уизли носом. Назвать учителя так, как этого требуют правила школы – никто из них как-то не додумался. – …провел инструктаж по технике беопасности. В частности, он упомянул, что не следует приближаться к гиппогрифу слишком быстро, потому что он воспримет это как нападение… – ага, а они буквально кубарем выкатились. – …после того, как гиппогриф явным образом выразил нежелание идти на контакт, я предпочел не рисковать, приближаясь в зону досягаемости привязанного зверя… – «Трус!» – буркнул Уизли, – …и отступил. После этого мистер Уизли и мистер Забини решили посоревноваться, кто из них будет следующим. Они столкнулись, и буквально выкатились по лапы гиппогрифа, нарушив сразу несколько указаний профессора Хагрида и провоцируая условно опасное существо на нападение. А после того, как они поднялись – то и не подумали поклонится, хотя профессор Хагрид упомянул и об этом!

Ага. Судя по воспоминаниям Забини, которые я успел нелегально просмотреть – у них было от секунды до двух на то, чтобы «подумать о поклоне». Но прозвучало веско.

– Поттер, – приподнялся я. – Вам речь Грейнджер писала?!

– Ага, – кивнул он в ответ. – Я бы так красиво ни за что не сказал!

– Северус, какая разница… – начал Дамблдор.

– Нет уж! – вскипела Вивиан. – Это очень интересно. Судя по тому, что я тут услышала – это был настоящий заговор против моего сына! И надо это непременно выяснить!