Текст книги "Школьный демон. Курс третий (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

Глава 39
Доклад. Начало. (Парвати)

Появление в школе волшебников самого настоящего инквизитора вызвало настоящий шок среди учеников. Хотя об этом говорили еще в поезде, но все равно появление отца Себастьяна было… впечатляющим. В ходе поездки Рон распинался, что инквизитора не следует вообще упоминать в разговорах, «чтобы не накликать». Тот факт, что как раз сам он поминает Погибель магов почти через слово – был Ронникинсом блистательно проигнорирован. А вот мы с Падме, не сговариваясь, решили и впрямь помалкивать. А то мало ли… В конце концов, мы с ней не только ведьмы, но и дочери рода, поклонявшегося Великой и Грозной… пусть наш проклятый предок и отрекся, приняв христианство… но все равно как-то оно спокойнее… До сих пор, за завесой Статута мы чувствовали себя достаточно уверенно, но теперь…

Правда, когда наш сюзерен со своей Темной леди кинулся к отцу Себастьяну, попросил, получил и спокойно принял благословение – наше мировоззрение значительно поколебалось. Но где-то в глубине наших душ мы услышали странный голос, мурлыкающий о том, что мы следуем правильным путем. Но был ли это голос – голосом Великой? Или нас морочили лживые видения варпа? Кто знает… Тем не менее, мы не собирались бросать того, к кому ушли от Великого Белого, тем более, что похоже, он в очередной раз спас наши жизни и души. Может, оно, конечно, и обошлось бы… но то, что он позвал нас, и сам вышел встречать, отдалившись от умеющего изгонять дементоров преподавателя – говорит о том, что Рубины ценны для него.

– И вообще, он нам нравится! – уверенно заявляет Падме, и мне остается только согласиться с сестрой.

– Ага… Жаль только, что уже занят…

– Мы еще слишком маленькие, чтобы думать о таком, – пожимает плечами сестренка. – А там видно будет. Помнишь: «отволоку за волосы, подгоняя пинками…»?

– Она еще тоже… не слишком взрослая. Подрастет, осознает – и вряд ли захочет делиться…

– Это да… – грустно согласилась Падме. Все-таки даже затертые и почти не существующие воспоминания о том, как ее вытаскивали после пыток одержимого, тень того страшного безумия – оставили в ней сильный, пусть и не сразу заметный след. Но будь что будет. А мы посмотрим, как оно будет. Может еще это смутное чувство развеется, как туман над водами…

– Падме, Парвати… вот и вы! – из-за угла вывернула Лаванда. – Пойдемте быстрее! – и подружка Рона буквально потащила нас за рукава мантий.

– Лаванда, куда ты нас тащишь? – вырваться, не применяя магии было проблематично, так что нам оставалось только тащиться за преисполненной энтузиазма девицей.

– Вас Дамблдор найти приказал, – отозвалась Лаванда, не прекращая буксировки.

– Только нас? – заинтересовалась сестренка.

– Не только. Всех наших, – «Всех наших»? Это ту компанию, которая таскалась за Философским камнем, и которую Дамблдор подзуживает на разные выходки? Любопытно…

– А что будет-то? – усилием воли преодолеваю старую привычку, и не обрываю фразу на середине, предоставляя закончить ее Падме. Все-таки, на неподготовленного слушателя такие вещи действуют… не слишком хорошо, как это видно на примере Фреда и Джорджа.

– Дамблдор задал этой… это заучке и ее дружку эссе и сейчас они будут о нем докладывать… – злорадно усмехнулась Лаванда. – Уж теперь-то эти любимчики инквизитора поймут…

Что именно должны понять Гарри и Гермиона – осталось тайной, потому как перед нами уже была Полная Дама. Быстренько произнеся пароль, Лаванда пропустила нас с сестренкой в гостиную Гриффиндора. Там уже успело собраться довольно много народу, причем не только из Дома Годрика, но и из других домов, кроме, разве что, Дома Изумрудного мага. Гарри и Гармиона стояли возле камина, и, судя по выражениям их лиц – категорически не собирались что-либо «понимать». Дамблдор и Макгонагалл сидели с другой стороны от камина, и если декан явно волновалась, то на лице директора было написано разве что вежливое внимание.

– Итак, Гарри, Гермиона… – обратился к нашим предводителям директор. – Я задавал вам доклад о временах войны с инквизицией, поскольку лекцию о ней вы, по собственному признанию, проспали, – найти на лицах хоть кого-либо из присутствующих осуждение столь кошмарного поступка можно было разве что с микроскопом.[44]44
  Прим. автора: первый микроскоп был создан в 1595 году, т. е. почти за сто лет до принятия Статута Секретности в 1689 году


[Закрыть] При этом декан Макгонагалл исключением отнюдь не являлась. Лекции профессора Биннса она знала не понаслышке. – Надеюсь, вы подготовились, и готовы поведать нам о тех мрачных временах?

– Конечно, директор Дамблдор, – кивнула Гермиона. Гарри предпочел отмолчаться. – Только тема оказалась слишком объемной, чтобы уместить ее в заданные 6 футов, так что мы предпочли сосредоточиться лишь на одном эпизоде войны Темных сил.

Директор едва заметно сморщился. Название «война Темных сил» ему явно не нравилось… хотя бы по той причине, что неявно объявляло «темными силами» обе участвовавшие в конфликте стороны. Однако, прерывать выступление он не стал.

– История эта… – начал Гарри после того, как они с Гермионой переглянулись, – началась в XIV веке. В одной из деревень в восточной части Уэльса стали пропадать дети. Когда исчез четвертый ребенок, туда бы направлен инквизитор, – тут Гарри перебила Гермиона.

– Разумеется, когда говорится «направлен инквизитор», это не означает, что он был один – это отец Себастьян может себе такое позволить, да и то исключительно из уважения к чувствам волшебников… – директор снова скривился. Упоминание об «уважении чувств волшебников» ему опять не понравилось. – …а в деревню, где пропадали дети была отправлена настоящий отряд, где кроме инквизитора были и охранники, и специалисты по форсированному допросу, – я улыбнулась, услышав этот эвфемизм. Судя по недоумевающим лицам – поняли ее немногие.

– Стоп, мисс Грейнджер, – остановил доклад Дамблдор. – Объясните, пожалуйста, что Вы имеете в виду под словами «специалисты по форсированному допросу»?

– Разумеется, людей, специально обученных тому, чтобы задавать вопросы, – улыбается Гермиона.

– А зачем учиться задавать вопросы? – вслух выражает почти общее недоумение Рон.

– Чтобы отвечали, – Гермиона отвечает, не убирая улыбки.

– Стоп! – поднял руку Дамблдор. – Мисс Герйнджер хочет сказать, что с инквизитором приехали палачи.

– А я разве этого не сказала? – «удивилась» девочка. «Издевается» – подумала я.

– Мисс Грейнджер! – грозно приподнялся со своего места Дамблдор.

– Ой! Простите, действительно не сказала, – «в панике» «заметалась» Гермиона. – Разумеется, с инквизитором приехали палачи-пытатели, ведь в те времена пытка была обычным подходом при расследовании, будь то расследование политическое или же уголовное. Кстати, Круциатис изобрели немногим ранее… и широко использовали при расследовании даже мелких краж, не говоря уже о заговорах и убийствах. Просто инквизиторы, будучи людьми грамотными и дотошными, скрупулезно документировали процесс расследования, чего светские и волшебные правоохранители, как правило, не делали.

– Откуда же тогда ты знаешь о применении Круциатиса? – глумливо спросил Рон.

– Я сказала «как правило» не документировали, – спокойно ответила Гермиона. Видимо, такого вопроса она ожидала, и ответ был заготовлен заранее. – Исключения – встречались. Существует несколько подробно записанных эпизодов в хрониках, причем неоднократно упоминается, что допрос подозреваемого велся «как обычно»…

– Впрочем, обсуждение волшебной практики правоприменения не входит в наш сегодняшний доклад, – перебил Гермиону Гарри. – Извини, – обратился он к нашей Темной леди, – продолжишь?

– Разумеется, – кивнула Гермиона без тени обиды. Кажется, у них это было согласовано. – Так вот… Когда инквизитор и его команда добрались до деревни, куда их направили, по доносам односельчан было схвачено семь женщин. Схваченные были подвергнуты допросу, в процессе которого двое из них скончались…

– Что говорит о низкой квалификации палачей, – вставил свои шесть кнатов Гарри. Гермиона кивнула, соглашаясь с такой оценкой, и продолжила.

– Одна из подозреваемых созналась, что ненавидела свою свекровь и пыталась навести на нее проклятье. Но, поскольку она была магглой – у нее ничего не получилось. Раскаявшаяся преступница была отправлена для дальнейшего покаяния в монастырь, где через двадцать лет и стала аббатиссой, а через полвека после смерти – была канонизирована. Гарри, продолжи? А то горло пересохло…

– Конечно, – согласился Гарри, наблюдая, как Гермиона отошла в сторону, и стала неторопливо пить воду, поданную ей деканом Макгонагалл.

– Две женщины… – подхватил нить выступления парень, – …сумели доказать ложный оговор. В результате доносчики были приговорены к прилюдному наказанию в виде сотни плетей, чего один из них не пережил, а второй – остался инвалидом. Оставшиеся двое преступлений не признали, но улики против них оказались достаточно тяжелыми, чтобы Церковь отступилась от них, как от «закосневших и нераскаянных», и передала светской власти.

– И что с ними случилось? – поинтересовалась Лаванда, демонстрируя полное незнание истории.

– Разумеется, светской властью в лице местного барона они были подвергнуты «милосердной казни без пролития крови» – то есть, сожжены на костре. Причем, по завершении казни среди углей прогоревшего костра были найдены только одни останки. Так состоялась первая встреча инквизиторов с ведьмой Венделиной, несколько позже получившей прозвание «Странной».

Глава 40
Доклад. Продолжение. (Гермиона)

Заметив, как Гарри посмотрел на меня, я кивнула, давая понять, что готова продолжать. Он так же кивнул мне, и чуть-чуть отшатнулся назад, обозначая «передачу микрофона».

– Еще довольно давно, когда мы только прочитали о Венделине, нас заинтересовала природа ее неуязвимости к огню. Ведь в Великом Лондонском пожаре 1666 года – погибло немало волшебников, так что получается, что секрет этой неуязвимости был позабыт немногим более трех веков спустя. А ведь волшебники живут дольше, чем магглы… так что если не деды, то прадеды погибших в том пожаре вполне могли знать Венделину лично. И мы стали искать… – я улыбнулась, предоставляя слово Гарри.

– Гипотеза о том, что Венделина применяла заклинание на месте – была отброшена еще в самом начале поиска, – мы переглянулись, – предполагать, что у нее не отбирали палочку – было бы крайне наивно. Конечно, можно было предположить, что Венделина Странная владела беспалочковой магией на очень высоком уровне. И с этим утверждением хорошо согласуется то, что ее не находили в прогоревшем костре – очень похоже на беспалочковую аппарацию.

– Это, в принципе, – вступила я, – могло бы объяснить и утрату метода – беспалочковая магия – редкость, и владеют ей немногие. Но это противоречило бы утверждению учебника о том, что «но простецы не знали, что волшебникам огонь не страшен: они умели замораживать огонь и притворяться, что им очень больно». Как видим, здесь используется множественное число, следовательно, метод был достаточно широко распространен. Так что беспалочковую магию придется отбросить.

В принципе, аргумент был несколько хлипкий. Достаточно было кому-то из слушателей спросить – а почему мы столь безоглядно доверяем утверждению из учебника. Тут мне ответить было бы нечего, кроме разве что того, что других оснований для размышления у нас просто не было. Однако, рассчитывать на такой вопрос было бы избыточным пессимизмом. Я с некоторой усмешкой вспомнила, что если бы меня Гарри не натыкал носом – я и до сих пор считала бы саму мысль о том, что в учебнике может быть неправильная информация – страшной ересью. Хм… Вообще-то, я и сейчас так считаю, но сюзерен моего сюзерена приветствует ереси, так что мне остается только принять их взгляд на мир. С другой стороны, присутствовавшие взрослые, в силу большего опыта, могли бы просветить молодежь… но они точно не будут этого делать: зачем им сеять недоверие к учебникам, по которым еще преподавать и преподавать?

– Артефакты, – добавил Гарри, – стоит исключить по тем же причинам, что и палочку – их хоть раз из тех сорока семи, которые Венделина Странная горела на костре, да нашли бы. Остаются зелья. Их преимущества: можно использовать заранее, а так же применение сложно обнаружить тому, кто сам не является специалистом. Придя к этому выводу, мы отправились в библиотеку.

– К нашему удивлению, – перехватила я инициативу, – мы нашли упоминание о «Зелье Огненной жизни», хотя, признаться, не рассчитывали на это. Ведь мы пошли к мадам Пинс исключительно для очистки совести, в полной уверенности, что секрет этого зелья утерян. Тем не менее, упоминание этого зелья в библиотеке – есть… правда несколько не в том разделе, где мы рассчитывали встретить хоть какое-то упоминание. Мы думали найти в чем-то вроде «забытые и легендарные зелья», а нашли – в разделе, посвященном тяжким магическим преступлениям. За изготовление – поцелуй дементора, за хранение, распространение и использование – Азкабан пожизненно. Причем принят этот закон был тогда, когда заклятья, ныне называемые «Непростительными» числились в списке широко используемых.

Произнося эту речь я поглядывала на аудиторию, и обратила внимание, что Дамблдор в начале доклада все сильнее и сильнее хмурился… но при упоминании о «Зелье Огненной жизни» морщинки на его лице резко разгладились, и теперь директор производил впечатление полностью довольного жизнью.

– Мори! – обратилась я к своему парню через Метку. – Ты это видишь?

– Вижу, – согласился он. – Но никто и не говорил, что будет легко. Похоже, он уже перестроил свои планы так, что наш доклад в них вполне укладывается.

– Это как? – удивилась я.

– Могу только предполагать… – засомневался Ксенос Морион.

– Давай предположения, – на первый план вылезла Ученая. – А то с данными для анализа – швах!

– Хорошо, – согласился Мори. – Могу предположить, что Дамблдора порадовал тот факт, что после любого доклада, который не заклеймит инквизицию во всех грехах – нам влепят такое клеймо «магглолюбы», что это поставит крест на любых попытках навести мосты со Слизерином… Да и чистокровные с других факультетов – сильно задумаются.

– Со Слизерином? – удивилась Пай-девочка. – Но ведь здесь нет никого из Изумрудных!

– Пфе! – ответила Авантюристка, и принялась напевать песенку, услышанную от Мори: «Ходят сплетни, что не будеть больше слухов / Ходят слухи, будто сплетни запретять». Пай-девочка покраснела.

– Тогда мы постараемся напугать их так, чтобы они со свистом пролетели мимо прежнего Темного лорда, и дружно оказались в ковене Темной леди Аметист! – Уверенно заявила Авантюристка. Ученая и Воительница дружно поддержали ее, а Джульетта, не отвлекаясь от изложения, сформировала и бросила в канал связи сен-образ стучащего сердечка. И только Пай-девочка с Рабыней промолчали: первой сейчас «вообще все не нравилось», а второй было все равно.

– Именно это мы и делаем, – согласился Мори. – Вот только не уверен, что Дамблдор и этот вариант не относит к числу «допустимых», а то и «желательных».

– Но и нас он устраивает, – ответила Ученая, – а потому «работаем дальше, согласно утвержденного плана».

К счастью, ментальный диалог быстротечен. Так что, восстановив единство собственной личности, я вернулась к докладу.

– Нас заинтересовал этот факт, тем более, что, благодаря мадам Пинс, мы нашли описание в хронике заседания Визенгамота, на котором этот закон был принят с формулировкой «зелье запретить, как опасное и нарушающее интересы древнейших и благороднейших родов», – Дамблдор едва заметно поморщился, но видно было, что даже этот поворот его, в сущности, устраивает. – Так что мы обратились к профессору Снейпу, – среди гриффиндорцев пронесся шепоток, в котором «самоубийцы» – было самым мягким определением. – Все, Гарри, дальше рассказывай ты. Мне… нехорошо.

И вправду, при воспоминании о поведанных Снейпом подробностях меня слегка замутило.

– Хорошо, Гермиона, – согласила Гарри. – Профессор Снейп сообщил, что, во-первых, Зелье Огненной жизни – обладает сильнейшим наркотическим эффектом. Привыкание с первой дозы, – судя по шепоткам в гостиной, поняли Гарри немногие. Ну да ничего, кто не понял – тем объяснят. – А во-вторых, для изготовления зелья требовались некоторые ингредиенты, которые можно было получить, исключительно путем проведения особенного ритуала над волшебником, не достигшим одиннадцати лет. А поскольку ритуал не предполагал выживания объекта – проводить его над ребенком, признанным Родом (будь то урожденным волшебником, признанным полукровкой, или Обретенным, получившим Покровительство) – было извращенной формой самоубийства. За такое мстили, и мстили жестоко. Поэтому изготовители зелья старались найти магглорожденного волшебника или ведьму до того, как ими заинтересуются «древнейшие и благороднейшие», то есть – до появления всплесков детской магии.

– А как можно определить магглорожденного волшебника, если он ничем еще не проявил себя? – удивился кто-то из старшекурсников. Я прижала руку к губам в попытке удержать тошноту.

– Поставить на грань выживания, и ждать всплеска, – спокойно ответил Гарри. – То есть, добытчики набирали группу детей и пытали их до тех пор, пока один из них не выдавал всплеск. После чего проводили вышеупомянутый ритуал.

– А если никто не обращался к магии? – спросил тот же старшекурсник. – Магглорожденные – довольно редкое явление.

– Отработанный материал выбрасывали и шли ловить еще, – Гарри говорил спокойно, вот только по гостиной медленной волной разливалась жажда крови.

– Мистер Поттер, – прервал доклад Дамблдор. – Остановитесь, успокойтесь, выпейте воды. Не стоит изображать непробиваемую статую.

Несколько минут тишины ушло на то, чтобы Гарри успокоился и был готов продолжать.

– Так вот, по окончании ритуала – готовили зелье. Те, кто поумнее – сбывали его, а Венделина тут же использовала как минимум одну порцию, за что, собственно, ее и назвали «Странной». Использованный фиал кружил голову эйфорией, позволял выжить в костре, и давал вспышку Силы, достаточную, чтобы воспользоваться беспалочковой аппарацией. Ну и, постэффекты были достаточно длительные, чтобы без ломки прожить несколько лет. А потом все начиналось по новой. И так – сорок семь раз.

– А потом? – вздрогнула Лаванда.

– На сорок восьмой раз Венделина проявила небрежность, воспользовавшись уже засвеченной маской. Ее опознали, и перед сожжением – искупали в святой воде, которая частично смыла, частично нейтрализовала действие зелья. Но и то и другое – не полностью, о чем ведьма наверняка пожалела. И в костер ее отправили не связав руки благословленной, но все-таки пеньковой веревкой, которая перегорала, допуская аппарацию, а в кандалах из Холодного железа. Костер разожгли под бой часов, возвещавших полдень, а крики затихли через час после заката. Но, когда костер погас, то, что достали из него – еще жило. Видимо, зелье было слишком сильное, и полностью нейтрализовать его не удалось, на беду Венделине.

– И что?! – вскрикнул Дин. Дамблдор сидел с благодушной улыбкой на лице. Видимо эту часть истории, не упоминаемую в победных реляциях для школьников он знал.

– Ее, как была, в оковах – кинули в реку. И текущая вода смыла зло.

– А почему такая формулировка: «нарушающее интересы древнейших и благороднейших родов»? – заинтересовались близнецы.

– Потому, – ответил Гарри, – что в те времена Покровительство еще было широко распространено, и Обретенные, извини, Гермиона, считались ценным ресурсом, способным усилить род. А те, кто расходовал столь ценный ресурс на такие мелочи, как «Зелье Огненной жизни» – становились врагами, и их объявляли вне закона.

– Не стоило извиняться, – откликнулась я. – Древнейшие и благороднейшие и к собственным детям относятся как к ресурсу для усиления рода, причем не только в темном Средневековье, но и сейчас. Что уж тут говорить о магглорожденных…

Моя последняя реплика Дамблдору понравилась. Он, улыбаясь, огладил бороду, и объявил, что удовлетворен докладом.

Глава 41
Проблемы демоничества и вампиризма

– Жизнь прекрасна и удивительна! – провозгласил я, раскинувшись на кровати.

Джинни, выйдя из ванной, посмотрела на меня с удивлением. Со времени доклада о Венделине Странной уже прошло несколько дней, и девочка не понимала, как можно быть столь безмятежно счастливым в свете ходивших по школе слухов. А слухи ходили просто изумительные. Начиная от «Гарри Поттер настолько проникся идеалами Света, что инквизитор благословил его на борьбу со всяким злом», и до «Гарри Поттер настолько пал во Тьму, что связался с проклятой инквизицией и поклялся лично перебить всех волшебников и застрелиться Авадой».

И это они еще не знают, что последнее («перебить всех волшебников», пусть и не лично), хотя и невероятно трудно, но чисто технически – осуществимо. Самоубийственные философские течения, несколько идей о том, как можно увеличить личную силу, пара подходящих по смыслу демонических культов… Я улыбнулся, вспоминая Корион IX. Вопли придурков, приносящих себя в жертву Кузнецу Преисподней были слышны на орбите, хотя это даже теоретически невозможно. Впрочем, спустившиеся Серые рыцари не заметили одной маааленькой подробности: среди приносящих себя и других в жертву Архитектору Судеб практически не было детей. Или они решили, что детей демоны сожрали первыми? Да, орда низших, прорвавшаяся в источенную реальность вполне могла и так поступить, но, прежде, чем это случилось, в мир пришли мы, Высшие.

Вывести ребят, а так же их семьи (если они оказывались достаточно умны и амбициозны, чтобы не вступать в самоубийственные культы), с погибающей планеты было нетрудно. Гораздо труднее было приткнуть их по разным планетам, где можно было это сделать, не привлекая внимания инквизиции и местной администрации. Но и эта задача оказалась решаемой. В конце концов, дети, которых дыхание варпа коснулось в столь раннем возрасте – слишком ценный ресурс, чтобы им разбрасываться. А там, среди мирных обывателей далеких от войны планет, где СПО веками не видела никакого врага, а инквизиторы заглядывали самое большее раз в столетие, спасенные, или их дети, или дети их детей, стали главами новых культов, уже не столь самоубийственно-деструктивных, и потому – намного более опасных.

– Гарри, – Гермиона уселась на краешек кровати, и коснулась моей руки. – Тебя совсем-совсем не тревожат слухи, разошедшиеся по школе?

Произнесено это было скорее для Джинни, потому как в придумывании некоторых значимых и интересных историй Миа лично принимала участие… А распространяли их, роняя значимые, но крайне неопределенные намеки, Дипломат и Видящая. Даже Рубинам было решено этого не поручать: им было бы сложнее спрогнозировать результат невзначай оброненного слова.

– Совершенно не беспокоят, – без тени сомнений ответил я. – Вот прошлогодние слухи о том, что я тебя… хм… против воли… Нда. Вот они – беспокоили. А эти…

Стук в дверь был несколько неожиданным. Ни пророческие видения Кай, ни колыхания варпа не смогли предупредить меня о появлении гостя… А это, если не брать в расчет Кузнеца преисподней, который стучаться не имел привычки, могло говорить только об одном.

– Привет, Луна. Разумеется, ты можешь войти.

– Здравствуйте, – мелкая Малкавиан скользнула в комнату. – А как ты меня учуял? Я же просила лунопухов прикрыть меня… А ты все равно узнал…

– Вот именно, Луна. Вот именно, – покивал я. – Лунопухи тебя настолько хорошо прикрыли, что так ловко спрятаться смогли бы очень немногие из тех, кто хотя бы теоретически могли бы оказаться в этом замке. И уж точно никто из этих немногих, спрятавшись, не стал бы стучать в дверь. Такая логика доступна только Безумному пророку.

– Ой… – сказал Луна, прижав ладони к щекам.

– Ага, – кивнул я. – Но ты не стесняйся. Заходи, рассказывай, зачем пришла.

Луна, все еще не опуская рук прошла в комнату, подумала, и закрыла дверь. При этом я услышал легкое обращение к парящим поблизости к изнанке мира Нерожденным тварям с просьбой сделать так, чтобы смотреть на дверь со стороны коридора просто не хотелось. Неплохой вариант Невнимания… Особенно, если рядом нет такого же прирожденного демонолога, чтобы почувствовать скопление низших на Той стороне.

– Неплохо, – кивнул я под удивленным взглядом Джинни. – И, кажется, теперь я понял, зачем пришла. Не жаловаться ведь на «друзей» из Дома Ровены?

– Нет, – покачала головой Луна. – Они сейчас тихие… и не мешают, хотя нарглы носятся среди них.

– Действительно: все с тобой ясно, – улыбнулась Гермиона. – Серебра захотелось.

– Ага… – смущенно кивнула головой Луна, повергнув Джинни в легкую панику этим напоминанием о ее природе. Кажется, за каникулы Янтаринка об этом подзабыла… Или захотела позабыть?

– Не проблема. Только…

– Что? – грустно подняла глаза вампиресса.

– Дай мен несколько минут, чтобы настроиться. А то еще хлебнешь огня. – Я внимательно посмотрел на Малкавиан. – Пламя Хаоса пока еще не полезно для твоего здоровья… но это изменится.

– Вот именно… – внезапно погрустнела Луна. – Изментися… Все меняется… Но, когда я изменюсь – останусь ли я собой?

– Хороший вопрос, – я внимательно посмотрел на девочку. – Очень хороший. Но, как говорило мне одно существо, немалое время посвятившее наблюдению за чужими неприятностями, «перестать быть вампиром гораздо легче, чем перестать быть Безумным пророком».

– Разве это – ответ? – грустно спросила Луна.

– Это лучший ответ из возможных, – спокойно посмотрел на нее я. – Сначала – решить, «что есть „ты“», а потом держаться за это найденное «что-то» изо всех сил, проявляя тем самым амбиции, и оставляя мелочи на произвол Изменчивых ветров, демонстрируя мудрость.

– Мудрость… – задумчиво протянула Луна. – Надо подумать…

– Подумай, – улыбнулся я. – Это вообще полезно – думать. Хотя иногда не мешает и просто чувствовать. Главное чувствовать – правильно.

– Ага! – встряхнула седыми кудрями девочка, разом повеселев. – А ты еще не настроился?

– Настроился, – успокоил я ее, ощущая, как в венах бежит чистое Серебро.

Тусклая струйка Серебра коснулась тонких губ малолетней Малкавиан, даруя ей силу Изменения.

– Настоящее – это всегда смерть прошлого и рождение будущего. Шаиш. Пурпурный ветер, – погрузился я в философию, чтобы удерживать правильный настрой.

Сейчас я хотел отдать Луне чуть больше, чем в прошлый раз, чтобы хватило не только на поддержку, но и на развитие. Хвала Повелителю Перемен, что девочке хватило ума прийти именно перед самым отбоем, так что к завтрашнему утру я уже восстановлюсь… Вот только кому бы поручить проводить подопечную к общежитию ее Дома? Сам я… мда… Смогу… Наверное. Все-таки тело смертного мальчишки налагает определенные ограничения, пусть я сейчас и отдаю не его кровь, но силу Предвестника Перемен. Но пытаться встать, пусть даже регенерация мантикоры уже залечила ранку – все равно как-то не хочется. В этот момент дверь без стука открылась и в нее просунулась любопытная белокурая головка.

– Ой, Луна, а что ты тут делаешь? Кормишься? – спросила ее ненаследное высочество, младшая леди Гринграсс.