Текст книги "Школьный демон. Курс третий (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

Глава 73
Перед Визенгамотом

Я кивнул Дамблдору. В принципе, в своем требовании он был прав: раз уж вражда была объявлена публично, на заседании Визенагамота, то и объявлять о ее завершении так же следовало перед Верховным судом. И понятно желание представителя Светлого круга, чтобы его Избранный не тратил силы и время на вражду с хотя и поддерживавшим Волдеморта, но чистокровным всего лишь в третьем поколении и не связанным с Кодексами Крови семейством.

– Господин Дамблдор, – обратился я к директору, – вражда между домом Блэк и Джонатаном Смайлзом, – директор внутренне поморщился при упоминании «главы дома Блэк», но ничего не сказал, и приложил немалые усилия к тому, чтобы это недовольство не отразилось у него на лице, – началась с оскорбления невесты главы Дома. И я считаю, что Гермиона должна присутствовать и на объявлении о ее завершении.

А вот эта идея Дамблдора порадовала. Похоже он считал, что убийство чистокровного полукровкой – уже не порадует «древнейшие и благороднейшие», а уж убийство, совершенное ради магглорожденной… И, как ни странно, я был с ним вполне согласен. Возрождение Волдеморта было неминуемо: слишком многим нужен был Темный лорд. А следовательно, неминуемо приближалась и война. Так что нам с Гермионой стоило потрудиться, чтобы занять комфортные места с обеих сторон этого конфликта. Как простым школьникам Гарри и Гермионе – на стороне Света, и как могущественным князьям демонов, леди Аметист и лорду Мориону – на стороне Тьмы.

– Ты прав, Гарри, – сверкнул очками Дамблдор. – Но сегодня уже поздно, завтра Визенгамот не заседает… так что вы выступите перед следующей сессией, в понедельник. Я договорюсь с преподавателями, чтобы вас отпустили с занятий.

– А можно договориться с учителями, чтобы они позанимались с нами дополнительно? – поинтересовалась Гермиона. – Мы же не виноваты…

– О, разумеется, – улыбнулся директор. – Хотя. Должен сказать, что многие дети были бы рады просто прогулять занятия…

– Мы – не «многие», – вмешался я. – И моя невеста – особенно! Она – уникальна и второй такой нет!

Гермиона потупила глаза, стараясь скрыть тот факт, что они приобрели золотой цвет и вертикальный зрачок. Разумеется, скрыть это от директора не удалось. Он аккуратно поднял лицо девочки и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я смотрю, ты последовала за своим женихом? – улыбнулся директор. – Будь осторожна: мантикора – опасный тотем. Она будет вызывать в тебе ярость и азарт. Тяжело быть оборотнем-мантикорой и не поддаться тьме. Впрочем, у Гарри это пока что получается. Надеюсь – получится и у тебя…

– Я тоже… надеюсь, – пролепетала девочка, поблескивая керамитовыми когтями.

– То, что ты оборачиваешься не в гневе, а в смущении – не может не радовать! – улыбнулся Дамблдор. – Когда сможешь полностью обернуться – не забудь последовать примеру Гарри и зарегистрироваться в Министерстве.

– Но… я…

– Что? – удивился Дамблдор.

– Я уже подала заявление от регистрации… – твердо ответила Гермиона. – Вот только чиновник, ведающий регистрацией, сказал, что «школьники не могут быть анимагами», и даже не предложил пройти проверку!

– Значит, вы оба проходили регистрацию? – заинтересовался Дамблдор.

– Да, – дружно кивнули мы.

– И вас не зарегистрировали?

– Да, – опять синхронный кивок.

– Хм… Но заявление-то приняли? – очки-половинки блеснули в свете факела.

– Приняли. И даже с указанием номера входящего документа и даты принятия, – ответил уже я.

– Вот и хорошо, – улыбнулся директор. – Значит, свой долг вы выполнили. А дальше пусть уже министерство само решает: когда пригласить вас на проверку.

Кажется, ситуация, когда мывроде бы все, от нас требуемое, сделали, а регистрации – нет, директора устраивала не меньше, чем нас.

– В общем, в понедельник, после завтрака – подойдите к моемукабинету, и мы отправимся на заседание Визенгамота.

Нам оставалось только кивнуть, и удалиться по своим делам.

В понедельник из пятидесяти кресел Визенгамота оказались заняты тридцать восемь, и это не было рекордом явки, но все-таки для рядовой зимней сессии – было очень неплохо.

– Господа, – обратился к собранию Дамблдор. – К Визенгамоту желают обратиться Гарольд, наследник Поттер, наследник Блэк… – информация о том, что в случае с домом Блэк я являюсь не наследником, а полноценным главой Дома, принявшим Источник, я не посчитал нужным доверить кому бы то ни было, кроме Миа и своих вассалов, так что перед Визенгамотом меня назовут лордом Блэком только после семнадцатилетия этого тела… Впрочем, мои амбиции и мое честолюбие этим совершенно никак не задеты.

Мы с Гермионой вышли на возвышение посередине зала. Министр грозно взирал на нас сверху. Недалекот от него Люциус Малфой профессионально скрывал свое любопытство. Августа Лонгботтом рвалась на помощь детям, попавшим, по ее мнению, в тяжелую ситуацию. Напротив, Долорес Амбридж в своей розовой кофточке, злорадно усмехалась.

Первой перед взглядами элиты волшебного мира встала Миа. Она боялась. Очень боялась. Но стояла твердо, и чтобы различить дрожь в ее голосе – надо было быть очень опытным интриганом. Конечно, именно здесь таковые имелись… Но именно они подостоинству оценили попытку девочки… и промолчали.

– Оскорбление, нанесенное мне Джонотаном Смайлзом – смыто кровью. Вражда между нами – окончена.

Зал зашумел в удивлении. Кажется, Дамблдор не потрудился проинформировать кого-либо, кроме своих ближайших союзников, о произошедшем в Хогвартсе. Мадам Лонгботтом облегченно выдохнула. Люциус Малфойпосмотрел на меня крайне внимательно.

Я поднялся и встал рядом с Миа.

– Оскорбление, нанесенное роду Поттер Джонатаном Смайлзом – смыто кровью. Вражда между нами окончена. Надеюсь, дом Смайлз… – я несколько польстил семейству, совсем недавно признанному в качестве чистокровного. Рафинированные аристократы, вроде Малфоя, все еще несколько кривились при упоминании «чистокровного семейства Смайлз», не говоря уже о «доме»… но мне было не трудно. – …не посчитает этот конфликт основанием для кровной мести.

Со своего места поднялся невысокий, но грузный, и даже несколько расплышийся волшебник в дорогой мантии.

– Я очень любил своего брата, но вынужден признать, что наследник Поттер был в своем праве. Да не будет между нами вражды.

Я кивнул, соглашаясь с незнакомым Смайлзом.

Амбридж вскочила и постаралась выяснить подрбности инцедента, приведшего к смерти Джонатана. Не видя смысла чего-либо скрывать, я честно ответил на заданные вопросы… Вплоть до того, что объяснил свою скорость и обгоревшую рану тем, что обратился к Пламени Хаоса. За выходные мы с Миа и остальным Внутренним кругом пропахали уголовный кодекс, и убедились, что Пламя Хаоса к запретным техникам не относится.

– И Вы хотите сказать, что уже в столь юном возрасте владеете беспалочковой магией? – постаралась поиздеваться Амбридж.

В ответ меня окутало багровое Пламя Удуна, и помощник министра упала в свое кресло. Миа обняла меня, успокаивая, и огонь исчез, оставив только черное выжженое пятно, для убеждения неверующих. Нет, если бы мне зачем-либо понадобилось, то этого пятна могло и не остаться: Огонь Хаоса жжет только то, что желает призвавший его… если он достаточно силен, чтобы не сгореть самому. Но мне нужен был именно убедительный знак того, что этот огонь – не был иллюзией.

Дамблдор довольно щурился. Лидер и Знамя Света, его Избранный – стремительно набирал очки. Столь же довольно улыбался и Малфой, предполагая, что тот, кто научил меня таким фокусам – не оставит без внимания и его сына.

После этого одельные личности, обладающие мозговым аппаратом военно-полевого, облегченного образца, полтора часа убеждали меня, что я поступил неправильно. Правда от идеи привлечь меня к ответственности отказались даже они: при первой же попытке Дамблдор предложил сказавшему это – повторить свои обвинения, положив руку на Хранителя Справедливости. Не то, чтобы все сразу осознали последствия и прониклись… зато тот факт, что высунувшийся – навлечет гнев Верховного чародея Визенгамота – уяснили все и сразу.

Впрочем, призвать меня к раскаянию также не удалось. Я был твердо уверен, что прав… Может быть, обвинителям удалось бы привить чувство вины Гермионе… если бы Джонатан не умер, пытаясь напасть на нее.

– Наследник Поттер, – поднялся седой заседатель Визенгамота, – Вы сказали, что ударили Джонатана Смайлза в спину. Разве это достойно наследника древнего рода Поттер? Не говорю уже о доме Блэк!

Я посмотрел на «ревнителя достоинства и ценностей» с изумлением, а потом представил, что бы на это ответил основатель рода, первый лорд Слизерин, Изумрудный маг, и чуть не рухнул от хохота. Скорее всего, Салазар сходу проклял бы посмевшего сказануть ему такое… а потом подумал бы как следует – и проклял еще раз. Впрочем, у меня было чем ответить.

– Приношу извинения семье Смайлз… но перед Визенгамотом я должен придерживаться правды, насколько это возможно. Так вот: спереди Джонатан весьма ловко прикрывался Гермионой. Так что «в спину» – было единственным направлением, откуда я мог его ударить, не причинив вреда моей драгоценной невесте.

В бесплодной говорильне прошло еще полчаса, пока Дамблдор, наконец, не прервал заседание, заявив, что «детям тяжело принимать участие в столь длительном заседании, и что он, Верховный чародей Визенгамота, рекомендует оному Визенгамоту принять заявление, выражающиее удовлетворение прекращением вражды семей Поттер и Смайлз». Заседатели побухтели еще какое-то время, и все-таки проголосовали «за» подавляющим большинством голосов. «Против» не высказался никто. Министр и его верная жаба – воздержались.

Глава 74
Зелья и Хаос. (Гермиона)

В классе было холодно. Зелье медленно кипело в котле и медленно меняло цвет, из бурой жижи – становясь прозрачно-малиновым. Восстанавливающее зелье «применяемое для снятия симптомов легкого магического истощения» входило в список СОВ, а так же было одним из особенно часто применяемых в волшебном мире. А потому мы наизусть заучили список противопоказаний «… и ни в коем случае не пытайтесь применять его при более тяжелых степенях истощения – они требуют вмешательства квалифицированного колдомедика», а само зелье варили уже в третий раз, и будем варить еще не менее чем дважды, доводя навык до автоматизма. И именно поэтому у меня возникла идея небольшого эксперимента, которой я поделилась с Гарри. Он внимательно посмотрел на меня, улыбнулся… и полчаса рассказывал, какие меры предосторожности следует принять, чтобы провести данный эксперимент, и не только выжить при этом, но еще и не перебить половину одноклассников.

Меры представлялись мне разумными и осмысленными. Удивляло только, что они не применяются на уроках зельеварения как стандартные. Впрочем, если учесть, что Хаос в Хогвартсе начали изучать только в прошлом году, и специалист есть только один – то ничего удивительного.

Обработка ингредиентов для давно знакомого зелья не отнимала у нас с Гарри много сил и внимания, так что мы вполне успевали параллельно с варкой зелья – вырезать керамитовыми когтями на крышке стола символы, призванные защитить нас и остальных одноклассников «в случае чего». Нанесенные символы мгновенно полыхнули темно-синим, и остались смутной тенью самих себя. Сила, воплощенная в них – заступила на службу.

Пока зелье настаивалось, я приступила к задуманному, начав вливать в котел кроме предусмотренных компонентов, еще и Силу Всеизменяющегося, как нам показывала на уроке Сейлина. Из принесенных учителем железных кубиков получалось что-то интересное… но Сейлина предупредила, что холодное железо максимально инертно по отношению к Хаосу… а такое же воздествие, например, на деревянный кубик – может вызвать взрыв, а на живой организм – привести к непредсказуемым мутациям. В сущности, то упражнение было в основном рассчитано на то, чтобы научить нас проводить через себя силу варпа, и скрупулезно отслеживать происходящие изменения, а так же – откатывать те из них, которые покажуться нежелательными.

Сила плавно текла в зелье. Цвет жидкости постепенно изменялся. Из малиновой она стала фиолетовой, потом постепенно красные тона стали исчезать… Снейп, заметивший происходящее от дальнего угла зала, где отчитывал Лонгботтома за очерендой смелый эксперимент с составом зелья, открыл было рот и двинулся в мою сторону… но сказать ничего не успел.

Посреди искрящейся синей жидкости открылся окутанный синим пламенем глаз без зрачка. Он посмотрел на меня, а потом – подмигнул. И в следующий миг в потолок ударила полыхающая тем же синим пламенем струя.

Вспышка ослепила меня, а грохот – оглушил, так что, отлетая от стола я запомнила только развернутые черные крылья.

В себя я пришла, сидя на попе, прямо на холодном каменном полу класса. Гарри сидел рядом, со столь же очумелым видом. В потолке класса была пробита изрядных размеров дыра, в которую свешивалась голова профессора Ремуса Люпина. Выражение лица на свесившеся голове было… ошарашенное. Я постаралась подняться, и это у меня даже получилось, хотя и не с первого раза.

Как выяснилось, когда я подошла с нашему с Гарри столу, класс ЗоТИ над нами был пробит навылет. В его потолке точно так же зияла дыра, правда уже меньшего диаметра. Что там было дальше – видно не было, но мучили меня смутные сомнения.

– Северус, что там у вас случилось? – поинтересовался Люпин.

– У нас… – задумался Снейп. – Поттер! Грейнджер! – загремел он. – Тролль за урок и в следующие выходные, вместо похода в Хогсмит – отработка со мной!

– Но Северус, может быть… – начал Люпин, но был прерван ревом зельевара:

– А ты там вообще заткнись. Выжил – и радуйся! Экспериментаторы… – пробормотал Снеп, внимательно разглядывая совершенно не пострадавший стол и Знаки на нем. Кажется, я догадываюсь, чем мы будем заниматься на отработках.

– Ой! – рядом с головой учителя в дыру просунулась подозрительно знакомая белобрысая прическа. – Гарри! Гермиона! А что это у вас тут бабахнуло? Мынамыхряки аж запрыгали!

– Мисс Лавгуд! – грозно насупился Снейп. – Скройтесь из вида! А то следующее занятие Зельеварением начнется для Дома Рейвенкло с потери баллов!

Белобрысая голова исчезла.

– Не напугает! – шепнул мне Гарри.

– Естественно, не напугает, – согласилась я. И точно. Мелкая Малкавиан снова возникла в нашем классе… по крайней мере – ее голова и плечи, пролезшие в пробитую дыру, когда из нее убрался профессор Люпин.

– Гарри, а когда делаешь «БУМС!», обязательно, чтобы он был синий? Я вот хочу розовый с серебряными всполохами!

– ВОН!!! – взревел зельевар так, что подпрыгнули оставшиеся стоять на столах котлы, и вздрогнуло пламя непогашенных горелок.

Выходя из класса, я оглянулась. Профессор Снейп старательно махал палочкой, собирая с потолка попавшие туда капли моего экспериментального зелья. Я задумалась.

– Надо было еще и на потолок защиту нанести… – сказала я Гарри. Он покачал головой.

– Тогда бы точно рвануло так, что никому в классе мало бы не показалось. А вытащить я смог бы только тебя.

– Ой… – вздрогнула я. – Но…

– Всегда надо оставлять безопасный путь, по которому сжатая пружина могла бы развернуться, – усмехнулся Гарри.

Разумеется, столь… впечатляющее событие не могло остаться без внимания директора. В конце концов, даже самые впечатляющие результаты попыток Логботтома изучать зельеварение – не покидали пределов класса иначе, чем на телах ребят, спешащих в больничное крыло. А тут – два пробитых перекрытия…

– Мистер Поттер. Мисс Грейнджер… – Дамблдор строго смотрел на нас. – Соизвольте объяснить: что произошло на занятиях по зельеварению?!

– Мы с Гермионой… – начал Гарри, – …варили зелье. А оно БУМС… И в потолке – дыра.

– Ага… – взблеснул очками директор. – И знаки на столе вы нарисовали совершенно случайно? Потому что никак не собирались взрывать зелье?

– Это получилось случайно… – начал Гарри, но я прервала его.

– Это я подумала о том, как совместить то, что рассказывает нам профессор Трогар и зельеварение… И я подбила Гарри на этот эксперимент. А он сказал, что Хаос – это опасно, и что надо подумать о том, как защититься «в случае чего».

При словах «Хаос – это опасно» директор приосанился. Кажется, это пришлось ему по душе.

– Ну что ж, – сказал он. – С сожалением должен сообщить, что мне придется оставить в силе наказание, наложенное на вас профессором Снейпом, – напугал ежика… – а так же Дом Гриффиндора лишится десяти баллов. Я пытался уговорить профессора Снейпа, чтобы он смягчил наказание, назначив вам отработку с Филчем… но он очень серьезно настроен. Так что увы.

– Конечно, господин директор. Я…

– Мы, – перебил меня Гарри. – Мы виноваты и должны понести наказание.

– Я рад, – улыбнулся Дамблдор, – что вы столь ответственно подходите к оценке своих действий. Идите, ребята. Можете быть свободны.

Долго уговаривать нас не пришлось. Уже в коридоре Гарри улыбнулся мне по нашей связи.

– Отлично! Теперь никто не удивиться, что мы уйдем в свою комнату пораньше. «Переживать и внутренне готовиться к отработке».

– А на самом деле чем мы займемся? – заинтересовалась я.

– Навестим новых вассалов, представим им тебя, поинтересуемся: не нужна ли какая помощь…

– И как же мы туда попадем? – Удивление Ученой зашкаливало.

– Спать ляжем.

Глава 75
Найти новый дом. (Гермиона)

Укладываясь в кровать, Гарри протянул мне руку, и я взялась за нее, переплетя наши пальцы. Джинни, тихонько сидевшая на своей постели с учебником Чар, посмотрела на нас с завистью. Мы с Гарри улыбнулись друг другу и закрыли глаза…

А открыли их в знакомом доме на Гриммо, 12. Вальпурга на портрете привстала с нарисованного кресла и приветствовала нас. Я постаралась в ответ сделать книксен, но несколько скептическая усмешка Хранительницы Крови дома Блэк показала мне, что получилось у меня не очень хорошо.

В гостиной нас встретила (видимо, предупрежденная домовиком) изможденная женщина в домашнем платье. В ее прическе отчетливо выделялась седая прядь. Вообще-то даже у неволшебников есть множество способов скрыть это… а уж у магов – так и вовсе. Однако, встречавшая нас не потрудилась принять хоть какие-то меры к скрытию этой пряди. Либо не считала ее недостатком, либо даже гордилась ей.

Женщина опустилась на левое колено. Правую руку она, согнув в локте, прижала к груди, а левую – точно так же убрала за спину. Вся поза ее была униженно-покорной… и одновременно – вызывающе-гордой. Честно говоря, я вообще не думала, что такое сочетание несовместимых противоположностей возможно, пока не увидела его в реальности.

– Беллатрикс Лестрейндж… – последнее слово она будто выплюнула, – …приветствует своего сюзерена, главу древнейшего и благороднейшего дома Блэк, и его гостью.

Гарри коснулся склоненной головы и ответил:

– Представляю тебе свою невесту, Гермиону Грейнджер, принятую Источником дома Блэк и находящуюся под покровительством дома Поттер.

Беллатрикс подняла взгляд и в ее глазах сверкнуло нескрываемое удивление.

– Покровительство – это понятно… но Источник?! Покажи! – ее горящий взгляд зафиксировался на мне.

– Что?! – удивилась я.

– Она еще не знает, – одновремено ответил Гарри, и повернулся ко мне. – Призови пламя Удуна.

Это было несложно, и темный огонь привычно охватил мое предплечье. Окутываться им полностью, как это делает Морион, у меня еще не получается, но, видимо, и этого хватило. Беллатрикс вскочила, благоговейно поднесла свою руку к моей, и язычок пламени весело и ласково облизал ее кожу.

– Это оно… – восхищенно и ошеломленно бормотала женщина. – Это в самом деле оно!

В лепестках темного огня она явно видела что-то мне недоступное. А «раз происходит что-то непонятное – надо звать Мори». И я этим воспользовалась.

– Гарри, что это она? – потихонку спрочила я.

Наверное, можно было воспользоваться связью… но почему-то мне показалось правильным спросить вслух. И одобрительно сверкнувшие глаза Гарри показали мне, что это решение было правильным.

– Ты непроизвольно вплела в огонь не только силу варпа, но и силу Источника дома. И Блэк, пусть даже и оставившая Дом – не может этого не почувствовать.

– Да… – прошептала Беллатрикс. – Я чувствую это… Темное пламя… Когда-то оно так же горело на моей руке…

Глаза ее погасли. И хотя гордая аристократка на позволяла себе подать вида, но эмпатия однозначно говорила мне, что только тяжким усилием воли она не дает себе упасть на пол и забиться в рыданиях.

– Прикоснись огнем к ее лбу, – шепнул мне Гарри, и я так и сделала.

Темное пламя охватило женщину почти мгновенно. Я не успела даже отдернуть руку, как Беллатрикс упала на пол и забилась в корчах. Стиснутые зубы мне давали вырваться крику, но эмпатию мне пришлось заблокировать: ловить испытываемую женщиной боль мне очень не хотелось.

– Гарри, что…

Но договорить я не успела. Пламя исчезло так же внзапно, как и появилось, и Беллатрикс поднялась с пола так легко, как будто это не она только что каталась, сдерживая вопль боли.

– Мой сюзерен, – склонилась она перед Гарри. – Госпожа, – такой же поклон был адресован мне. – Я благодарю за оказанную мне честь.

Гарри мягко улыбнулся.

– Боюсь, что сейчас Вы нужны мне в качестве Лестрейндж. Но когда я найду способ провести Вас в Гринготтс и вывести обратно, то, если Хранительница Крови не будет возражать – я объявлю Ваш брак с родольфиусом Рестрейнджем – несостоявшимся, а Вас – вернувшейся дочерью дома Блэк.

– Господин! – теперь Беллатрикс только что не светилась от радости.

– А пока что… Как там Долохов?

– Боюсь, что… не очень хорошо, – вздрогнула Беллатрикс. – Как видите, он даже не смог встать, чтобы приветствовать вас.

– Не удивительно, – кивнул Гарри. – «Радужный сон» и вообще не полезен для здоровья. А уж если принять чужой, рассчитанный и приготовленный для другого… Нда. То что он жив – и то «прекрасно и удивительно».

– Господин, вы пожертвовали Антонином, чтобы вывести меня? – глазами и лицом Беллатрикс изобразила удовлетворение, но я отчетливо чувствовала, что положительный ответ ее не порадует.

– Я воспользовался одним из немногих вариантов, позволяющих вывести вас обоих и отсечь погоню, – усмехнулся Гарри. – Создавая шторм, я как-то не рассчитывал, что вести через него придется двоих. А варианты «оставить своего вассала в Азкабане» и «гарантировано потерять одного из вас в врапе, не дав стимулятора Антонину» – мне почему-то категорически не нравились. И поэтому я поступил так, как поступил. По моим оценкам, тебя мы доставляли стопроцентно. Да и у Антонина появлялись неплохие шансы.

– «Неплохие» – это какие? – поинтересовалась Беллатрикс.

– «Неплохие» – это где-то 50:50. Либо выживет, либо нет, – жестко ответил Гарри. – Но раз дотянул до дома и пережил первые сутки отката – то уже можно сказать, что он своего шанса не упустил, а «что не убивает – делает сильнее».

– Вы уверены? – с надеждой спросила Белатрикс.

– Уверен, – кивнул Гарри. – Вы тут пока с Гермионой посидите, поговорите… А я попробую немного ускорить выздоровление Антонина.

Нам оставалось только согласиться… да, впрочем, он и не ожидал ответа, сразу двинувшись к лестнице.

– Спасибо, – сказала мне Беллатрикс, усаживаясь за столом, на котором незримый Кричер стал расставлять напитки и закуски.

– За что? – поинтересовалась я, поднимая бокал с лимонадом.

– За темное пламя. Боюсь, Вы даже не представляете, что для меня сделали…

– Не представляю, – согласилась я. – Пока что я знаю только, что причинила Вам сильную боль.

– Вы позволили мне справиться с прошлым, – грустно кивнула скорее своим мыслям Беллатрикс, отхлебывая вино. – Я по-прежнему помню все, но теперь я хотя бы могу делать вид, что это все случилось с той Беллатрикс, которая сгорела в темном огне. Не со мной.

Я уже собиралась спросить, что же такое случилось, когда она криво усмехнулась.

– Кстати, можете называть меня «Трикси». Или «Белла». Как Вам нравится.

– Но… – я заметалась, – Вы же старше меня… – Беллатрикс усмехнулась.

– Госпоже стоит привыкнуть к мысли, что в иерархии Дома Вы гораздо старше меня. Вы – невеста главы и надежда Дома. А я… Даже если глава Гарольд вернет меня в Дом – я буду всего лишь одним из бойцов Дома… и никогда не смогу подарить ему новую ветвь.

– Но почему? – изумилась я.

И Трикси… (да, пожалуй, стоит привыкать) рассказала мне свою историю. В подробностях и без купюр.

– Жаль, – произнесла я, ощущая как ушедшее было пламя Удуна окутывает уже не только руку, но и плечи.

– Не надо жалости, госпожа, – отрицательно покачала головой Трикси. – Жалость – унизительна…

– Я не тебя жалею, – отрезала я. – А вот знай мы об этом раньше… Думаю, Гарри не затруднился бы устроить месть «в жизни, смерти и посмертии»…