Текст книги "Школьный демон. Курс третий (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)

Глава 27
Сила и честь рода. Часть третья. (Гермиона)

– И что же нам делать? – Спросил Гарри, приняв вид удивленного, растерянного и даже испуганного ребенка.

– От тебя потребуется только одно: не испортить все, – улыбнулся Дамблдор. – Сейчас нам очень важно избежать проверки обвинений на Хранителе Справедливости. Этому, заклятому темной магией, камню справедливость, которую он якобы хранит – не интересно. Только Кодексы.

– Но ведь Гарри – не полукровка? – удивилась я. – У него и мама и папа – волшебники.

– Для людей он – не полукровка, – вздохнул Дамблдор, – …а вот для Хранителя Справедливости… Чтобы камень признал его – надо либо чтобы у него были три поколения предков-волшебников, либо чтобы его мама была введена в рода ритуалом кровной магии. Темным ритуалом. Я лично уговорил в свое время Джеймса не делать этого. Темная магия опасна, и, в первую очередь, своими непредсказуемыми последствиями.

Глаза Гарри полыхнули багровой вспышкой. Впрочем, думаю, что она относилась отнюдь не к Дамблдору. «Он делал то, что считал правильным. А вот кое-кому другому – стоило подумать не о мировой революции и мире во всем мире – а о своей семье». Эту фразу я могла предсказать и не обращаясь к Кай.

– Извини, Гарри, – продолжил Дамблдор. – Но я и сейчас уверен, что так было лучше. Боюсь, будь твоя мама связана клятвой роду и кровным ритуалом – ты просто не смог бы обратиться к Хаосу и спасти Падме.

– Фига себе?! – прозвучали в моей голове «не мои» мысли, переданные Меткой. – А как же «ужасный, коварный Хаос»?! – но вслух Гарри произнес только: – Почему?

– Последний представитель, единственный наследник рода не может рисковать собой ради кого бы там ни было… И, прими Лили клятву верности роду – она перешла бы и на тебя. По крайней мере – пока тебе не пришлось бы подтверждать ее в 17 лет.

– А еще – не получилось бы отдать этого самого «единственного и неповторимого» под опеку магглам, – прокомментировал Мори только для меня.

– Но тогда и я встретила бы не Ксеноса Мориона, коварного и ужасного, а некоего «настоящего Гарри»? – мне стало любопытно.

– Ага, – откликнулся мой парень.

– Значит, я должна поблагодарить Дамблдора еще и за это, – вздохнула я.

– Вот над могилой и огласишь весь список, рассказывая, за что ты ему благодарна, – ментальная улыбка Мори окатила меня теплом.

– Но почему Вы уверены в победе? – заинтересовалась я. Переходить под опеку неведомого Трэверса как-то не хотелось.

– Для испытания на Хранителе Справедливости нужно решение не менее чем двадцати шести членов Визенгамота. Я уверен, что, по крайней мере, двадцать пять голосов будет «против». Я об этом позаботился, – уверенно заявил директор.

– Думаю, он ошибается, – заявила Горевестница, которую Великий Белый просто не мог услышать.

– Значит, нам надо подготовить свои вариант решения, – Мори был не менее железно уверен в успехе. – Я вот вижу уже четыре.

– А вот ты – ближе к истине. Но не торопись выбирать, – отозвалась Кай.

– Но что я сделала «представителю дела Света»? Почему он хочет отдать меня под власть Тьмы? – с обидой в голосе спросила я у Дамблдора.

– Боюсь, что тут дело не в тебе, а в Гарри, – покачал головой директор. – Некоторые излишне фанатичные сторонники Света считают, что у Избранного не должно быть слишком сильных привязанностей, чтобы в решающий миг он не сделал выбор в пользу долга перед семьей и близкими. Они считают, что это может грозить катастрофой нашему миру.

– «Избранный»? – выхватил важный момент «добрый мальчик Гарри», – это кто, куда и для чего меня избрал? Надеюсь – не убиться с размаху об Темного лорда? Ведь он же вернется?

– Ах… – вздохнул Дамблдор, – боюсь, что я не смогу просветить тебя на этот счет. Более того – я не могу даже опровергнуть или же подтвердить твоей догадки, потому что я связан Нерушимым Обетом.

– Я… – запнулся Гарри, – …я все понимаю. Нерушимый Обет – это серьезно. Но, когда сможете – Вы же расскажете мне, в чем тут дело?

– Конечно, – по-доброму улыбнулся директор, и звезды на его мантии грустно мигнули.

Дамблдор вежливо откланялся, сообщив, что заседание назначено на следующую неделю, и что он лично заберет нас, сопроводив в уже знакомый нам зал.

Как только директор аппарировал, Гарри развил бурную деятельность. Леди Аметист, то есть – мне, было поручено созвать ковен, и выяснить, что его участникам известно об этой юридической авантюре. Принц Дерианур и леди Нефрит – получили задание выяснить все, что известно относительно рода Трэверс и его обязательствах по отношению к Основателям и Гринготтсу. Асси и Илька отправились выяснять то же самое, но уже среди домовиков. Сам же Ксенос Морион отправился в Свартальвхейм. На переговоры.

Вся эта бурная активность продолжалась шесть дней. В последний же день Мори погрузился в глубокую медитацию, напоив перед этим меня успокаивающим зельем за авторством Снейпа лично, переданным через Драко.

Собранная информация показалась Гарри весьма впечатляющей. По крайней мере, читая записи, переданные ему гоблинами («Совершенно секретно. До прочтения – съесть». Но что свартальвам какие-то грифы секретности по сравнению с возможной ссорой с монопольным поставщиком истинного серебра?), Ксенос Морион просто облизывался.

Драко посетовал, что никак не сможет повлиять на решение отца. Лорд Малфой, глава рода Малфой не собирался идти против своих старых товарищей и светиться в акции, направленной против брата главы рода Трэверс, сидящего в Азкабане именно за участие в боевых акциях Пожирателей смерти. Такую же позицию заявил и старший Гринграсс. Впрочем, Гарри это ничуть не расстроило: он заявил, что, по крайней мере, отец Драко сделает все для выполнения плана, но на более позднем этапе, и что просить его об этом не придется – впряжется сам, «добровольно и песней». Произнося эти слова, Гарри недобро улыбнулся.

Я пыталась выяснить у Гарри подробности плана, но он так и не соизволил мне их сообщить, отделавшись обещанием, что оказаться под опекой рода Трэверс мне не светит ни в коем случае. И что план в качестве самого худшего варианта предусматривает силовой прорыв, которого Джастин Трэверс, младший брат известного Пожирателя Смерти Алмоса Трэверса, просто не переживет. Правда после этого нам всем придется бежать из Англии, так что до такого Мори постарается не доводить. Это меня немного успокоило. Или, скорее, успокоило немного. Так что в зал заседаний Визенгамота я входила несколько вибрируя от волнения. Впрочем, может быть, именно такого эффекта Ксенос Морион и добивался. Я же не тотемный оборотень, способный демонстрировать окружающим любые эмоции, которые считает нужным.

В зале собралось около тридцати заседателей. Впрочем, как я выяснила, еще готовясь к суду над Джинни, это было нормально. Часть из заседателей, имеющих право участвовать в работе Визенгамота, реализовать это право не могли по чисто техническим причинам (к примеру – сидели в Азкабане), так что полный состав этого почтеннейшего собрания не собирался вот уже несколько веков.

Когда все собрались, и помощница Министра Магии, одетая в отвратительно розовую кофточку, призвала собрание к тишине и объявила о начале заседания, со своего места поднялся невысокий худой волшебник, в чьих темных волосах блестело много седины.

– Уважаемое собрание. Я призываю вас признать, что Гарри Поттер, выдвинув обвинение против мисс Уизли, присвоил себе не принадлежащие ему полномочия, так как он не имеет права представлять род Поттер в этом собрании. Более того, он вообще не может считаться наследником рода, так как является полукровкой. В связи с этим я предлагаю передать все достояние рода Поттер под управление главы родственного Поттерам через Блэков рода Малфой до появления достойного претендента на титул и наследство рода. Так же, я предлагаю передать право покровительства мисс Грейнджер, так же незаконно присвоенное полукровкой Поттеров, роду Трэверс. Мои утверждения я предлагаю проверить властью Хранителя Справедливости. Я закончил.

– Господин Трэверс, – поднялся в ответ Дамблдор, – Хранитель Справедливости УЖЕ признал обвинения, выдвинутые Гарри Поттером против мисс Уизли – обоснованными. Всем нам известно, что своих решений Хранитель не меняет. Никогда.

– И тем не менее, – не согласился Джером, – связь мальчишки Гарри с родом Поттеров – недостаточна. Не было объявлено о принятии родом Поттер новой дочери – Лили. Так что ее сын – не может быть признан Поттером.

– Хранитель Справедливости признал его… – начал Дамблдор.

– Хранитель справедливости всего лишь признал преступление дочери рода Предателей крови. Сам мальчишка камня не касался, так как он мог признать или не признавать его?

Дебаты длились почти час, и их достаточно закономерным финалом явилось вынесение вопроса на голосование. Сам Верховный чародей Визенгамота проголосовал «против» испытания на Хранителе. За ним последовала возмущенная Августа Лонгботтом. Министр и его розовая помощница – воздержались. Но, как с нарастающим возмущением наблюдал Дамблдор, и совершенно равнодушно – Гарри, остальные волшебники Визенгамота один за другим отдавали свои голоса «за» проверку. Вот, наконец, поднялся последний, двадцать шестой, заседатель. Он виновато, и даже с некоторым страхом взглянул на Великого Белого… и проголосовал «За».

– Решение принято, – объявил Дамблдор, виновато посмотрев на нас. – Гарри, тебе придется обратиться к Хранителю Справедливости.

Глаза смутно знакомого невзрачного человека, сидящего в кресле советника рода Трэверс, полыхнули торжеством.

Глава 28
Сила и честь рода. Часть четвертая

Я вышел на то самое возвышение, с которого в свое время объявляла о своей виновности Джинни, и обвел взглядом почтеннейшее собрание. Мастер Дароу, столь мастерски обыгравший Дамблдора, наслаждался собственным хитроумием. Примерно половина собравшихся магов, проголосовавшая вопреки «настоятельной рекомендации» Великого Белого, мелко тряслась от ужаса, а проголосовавший последним, и уже не способный укрыться за отговоркой «я надеялся, что „против“ проголосует кто-нибудь другой» – находился на грани обморока. Люциус Малфой сидел, гордо выпрямившись в кресле. Прочитать по его лицу хоть какие-нибудь эмоции было невозможно. А то, что просачивалось через его щиты – говорило скорее об охватившем мага-политика любопытстве.

– Гарри, ты должен… – начал инициатор процесса, Джастин Трэверс, но был перебит мной.

– Гарольд Джемс Поттер, с Вашего позволения.

– Твоя принадлежность к роду – не доказана, – гордо возгласил брат осужденного Пожирателя.

– Когда она будет доказана – Вы получите картель. Думаю, что регент моего рода не откажет мне в такой мелочи, – я надавил взглядом. Запугивание этой марионетки не имело особенного практического смысла… но было непередаваемо приятно.

– «Если» она будет доказана, молодой человек. «Если», – Джастин попытался покровительственно улыбнуться, но дрожащий уголок губ выдавал его с головой.

– Надейтесь, – кивком разрешил я ему. Надежда – это лживый дар коварного бога… но прибегать к нему не запрещено никому из смертных… кроме тех, кто встал под сень Гниющего сада.

Пока мы таким образом перебранивались, темно-багровая масса Хранителя Справедливости поднялась над полом. Я положил на него руку и заявил:

– Я имею право представлять перед Визенгамотом Древнейший и Благороднейший род.

Камень на весь зал полыхнул алым, подтверждая мои слова. Ведь какой именно род я представляю – названо не было. А для пришедших с Вильгельмом младших сыновей, не имевших в этой стране ничего своего, которые собственно и заклинали Камень – слова «по праву победы и завоевания» значили гораздо больше, чем «по праву наследования». Так что Хранитель Справедливости увидел перед собой главу рода Слизерин, и просто не мог не подтвердить моего права представлять его на данном собрании.

– Но род Поттер не является «древнейшим и благороднейшим»… – пролепетал Джастин, почти упав в кресло.

– Вы желаете оспорить вердикт Хранителя Справедливости? – спросил я его. – Вперед.

Честно говоря, шанс у Джастина был. Выйди он со своим заявлением на сцену – Хранитель подтвердил бы и его слова, свидетельствуя о том, что каждый из нас по-своему прав. Такое создателями Камня и Кодекса признавалось возможным, и в таком случае противоречие предлагалось разрешить «по воле Силы и Магии»… Вот только для того, кто попытался бы солгать, даже неумышленно, положив руку на Хранителя Справедливости последствия бывали… Нда. Бывали. И рабский ошейник отнюдь не был пределом. Так что внезапно усомнившийся в своей позиции Джастин выйти не решился. Я порадовался этому факту. Ведь моей целью на этом заседании было отнюдь не «угробить назойливую марионетку». А потому я продолжил:

– А вот Вы, мистер Джастин, представлять кого бы то ни было перед Визенгамотом – права не имеете, так как являетесь Предателем Крови, – и камень, к ужасу многих и многих в этом зале – снова полыхнул алым, подтверждая мои слова. – Глава рода Трэверс не может управлять имуществом рода должным образом, – нанес я следующий удар, – а его ближайший родственник, занимавшийся этим до сих пор – должен быть отстранен от этого вследствие доказанного клятвопреступления. А потому над имуществом рода должна быть учреждена опека, – очередная алая вспышка окатила замерший в ужасе зал. Уж собравшиеся здесь – хорошо понимали, какую свинью я только что им подложил. И только Альбус Дамблдор и Августа Лонгботтом сдержанно улыбались. Впрочем, подозреваю, что эта одинаковая реакция была вызвана разными причинами. Малфой же переводил взгляд с меня на камень с какой-то хищной надеждой. – В качестве опекуна я предлагаю Министерство магии.

Это было уже за пределами возможностей Хранителя Справедливости, а потому он никак не отреагировал на мои слова. Я некоторое время постоял, ожидая вопросов или дополнений, но не дождался. Так что я поклонился почтеннейшему собранию, и покинул зал.

Сделав пару шагов в коридор, я чуть было не оказался на полу, сбитый с ног небольшим, но очень радостно визжавшим вихрем. Для того, чтобы устоять и удержать девочку – мне пришлось прибегнуть к частичному обороту.

– Гарри, – Великий Белый был уже тут как тут. Кажется, он покинул свое место одновременно со мной. – …объясни мне, пожалуйста: почему ты назвал Джастина Предателем Крови?

Я пожал плечами.

– Тот, кто хочет лишить меня больше, чем жизни – должен быть готов расплатиться больше, чем душой.

– Сила любви… – Дамблдор вздрогнул. – «Сила, неизвестная Темному лорду»… Будь осторожен, Гарри. Касание Хаоса уже начало превращать даже это светлое чувство в оружие. Но почему ты был уверен, что Хранитель Справедливости подтвердит твои слова, а не накажет тебя за ложь?

– Когда Вы сообщили мне о предстоящем суде, я, хотя и доверял Вам, но решил подстраховаться на случай всяких случайностей. В конце концов, тот, кого Вы назвали «соратником» и «товарищем», пусть даже и «бывшим» – не может быть просто ничтожеством. А значит – возможны сюрпризы. Так что я, при помощи Асси обратился к Драко, – Дамблдор поморщился, но смолчал. – И он в архивах рода нашел историю о том, как некто Рассел, пришедший в Британию с Вильгельмом Завоевателем, из-за своего коварства рассорился практически со всеми шотландскими кланами. Преследуемый сильными и многочисленными врагами, он бежал, и просил убежища в только что построенном Хогвартсе. И основатели предоставили ему таковое… потребовав клятву на крови за себя и своих потомков, что они не будут вредить самим Основателям, их потомкам и наследникам… кроме как в случае самозащиты. И клятва была дана. Ну а сам Рассел, в честь спасительного для него пересечения Черного Озера сменил фамилию на Трэверс, которая происходит от староанглийского глагола «пересекать»…

– А Поттеры происходят от Перевеллов, которые, в свою очередь, наследовали Гриффиндору… – задумчиво произнес Дамблдор.

На самом деле я совершенно не был уверен в том, что этой связи оказалось бы достаточно для Хранителя Справедливости… Но, к счастью, достойный предок Драко постарался записать клятву первого Трэверса дословно, потому как понимал важность таких вещей. И упоминание в формулировке клятвы не только «потомков», ног и «наследников» открывало некие возможности для манипулирования истиной. Ведь Слизерину я, как и было признано Хранителем, наследовал по праву. Зато теперь многие маги, кичащиеся древностью рода, внимательно перероют родовые архивы в поисках подобного рода клятв и обязательств, поскольку жизнь они могли осложнить просто неимоверно. Ведь всем известно, что незнание закона – не освобождает от ответственности, в то время как знание – частенько помогает выкрутиться.

– И еще, Гарри, – продолжил директор, – объясни, пожалуйста: почему ты предложил в качестве опекуна состояния Трэверсов именно Министерство?

– Ну… – «наивный ребенок» опустил глаза в пол, – Я подумал, что будет неправильно, если я назову конкретную фамилию… А организаций тут было только две – Министерство, и, собственно, сам Визенгамот… Но Визенгамот… после сегодняшнего голосования он не вызывает у меня доверия. А министр Фадж – воздержался при голосовании, да и Хагрид говорил, что он часто советуется с Вами… Вот я и подумал, что правильнее будет предложить опеку именно ему. Я ошибся?

– Нет-нет, Гарри. Ты все сделал правильно. Просто ты сам не понял, каких размеров проблему обеспечил мастеру Дароу…

– А кто это? – поинтересовался я.

– Это тот самый «бывший товарищ», который, в своем стремлении сделать мир лучше, сбился с истинного пути служения Свету, – ответил Дамблдор.

– А это не тот, которого приглашали для обследования Джинни в конце прошлого учебного года? – полюбопытствовала Миа.

– Именно он, – кивнул Дамблдор. – Он считался среди нас лучшим в познании Древнего Врага… но, увы… похоже – верна поговорка о том, что «проникая в мысли темных – проникаешься Тьмой». Вот и мастер Дароу… Какой светлый и проницательный ум – пал… – директор сокрушенно покачал головой, и мы скорбно помолчали. – Так вот, – продолжил Великий Белый, – похоже, ты Гарри, сам не понимаешь, какую бурю начал. Когда с падением Волдеморта закончилась прошлая война, министерство Магии попыталось конфисковать имущество заключенных в Азкабан. Это не получилось: гоблины воспрепятствовали, опираясь на давние договоры. А Кодексы Крови пребывали в забвении, и никому не пришло в голову воспользоваться Хранителем Справедливости для того, чтобы учредить опеку. Это, конечно, не конфискация, но для многих родов, чьи главы либо наследники оказались в Азкабане, формулировка «до появления достойного наследника» – означает «навсегда». И теперь будет большая схватка за право опекать имущество заключенных. И в этой схватке мастер Дароу либо поддержит меня, либо не поддержит. Если он поддержит мои претензии – о возможности повторить сегодняшний трюк он сможет смело забыть. Каждый представитель темных родов, выслушивая его предложения, подумает «а не пытается ли он подставить меня, чтобы добраться до денег рода?» Ну, а если не поддержит… Для него лучше будет поддержать – некоторое ограничение возможностей во Тьме – не стоит того, во что я превращу его перед Светлым кругом в таком случае, – тут Дамблдор спохватился, сообразив, что рассказывает о высокой политике детям, да еще тем, которых сам считает обреченными на смерть. – Впрочем, вам еще рано задумываться о таком.

Дамблдор доставил нас с Миа домой и удалился.

– Мори, – поинтересовалась девочка, убедившись, что директор действительно ушел, – а гоблины не обидятся на тебя? Ведь, насколько я поняла, они не собирались выпускать из рук те счета, за которые сейчас будут сражаться в Визенгамоте и министерстве?

– Со Свартальвхеймом все договорено. Темные альвы за оформление опеки сдерут с жаждущих наживы больше, чем получают за управления этими счетами за год. А все операции по этим счетам – по-прежнему пойдут через Гринготтс. Грипхук сообщил мне, что в свое время они пытались подсказать это решение Министерству. Но прямо сказать они не могли – запрещали заключенные договора и клятвы. А намеки… Кто же будет слушать каких-то там гоблинов?

Глава 29
Не совсем тайные пружины. (Гермиона)

После столь неожиданного для многих завершения этой истории, мы с родителями, ожидавшими нас неподалеку от входа в Министерство, отправились праздновать в небольшой паб в центре Лондона, давно знакомы папе и маме. Мама даже рассказала, что с папой они познакомились именно здесь.

Родители заказали себе пиво, а мы с Гарри наслаждались имбирным лимонадом, надо признать – очень вкусным. Так же некий важный победный штрих вносил сливочный пудинг.

– Гарри, – заинтересовалась моя мама, – я понимаю, почему вы молчали раньше. Мы бы все равно ничем не помогли: только бы зря волновались. Но теперь-то, когда все позади, ты можешь рассказать, чем вся эта история грозила нашей дочери? Зачем вообще была эта попытка отнять у тебя право Покровительства? – Гарри вздохнул.

– Удар был в большей степени нацелен на меня. Признаюсь честно: утрата права покровительствовать Гермионе была бы для меня… неприятна. Очень.

– А для… – попытался вклиниться папа, но мама ткнула его локтем под ребра. Впрочем, Гарри его все равно понял.

– Формально Гермионе ничего не грозило. Она не обязана выполнять распоряжения покровителя.

– А неформально? – мама говорила внешне спокойно, но я-то чувствовала ее напряждение.

– Неформально… Поймите меня правильно: то, что я скажу дальше – не более, чем мои предположения, – начал Гарри. – Я не знаю, что собирался делать Джастин на самом деле, и собирался ли он делать что бы то ни было вообще. Может быть, ему хватило бы моего публичного унижения, и он почивал бы на лаврах, пожиная благодарность Люциуса Малфоя?

– Ну а все-таки?

– Все-таки… – протянул Гарри. – Если бы я хотел серьезно навредить, то начал бы с нескольких неприятных и унизительных рекомендаций. Например – «порвать с этим ублюдком Поттеров» и «постараться войти в свиту Забини», причем в последнем случае – ни в коем случае не сказал бы прямо, но намекнул бы, что «с перспективой стать его любовницей». Возможностей заставить выполнять эти «рекомендации» у меня все равно не было бы, но нервы бы потрепал. А потом, дождавшись, когда мне распишут, куда с такими рекомендациями идти и что с ними там делать, посетовал бы на встрече в частном клубе со своими знакомыми на молодое поколение, и «самоуверенных магглорожденных», «которые и сами не понимают, что для них лучше». Ну а позже, после нескольких таких эпизодов – формально отказался бы от покровительства, мотивируя это тем, что мои советы ничем не могут помочь той, которая не слушает никаких советов старших и опытных товарищей. И это, по сути, закрыло бы для Гермионы практически все возможности для министерской карьеры, и большинство вариантов получения Ученичества у Мастеров.

– Да… – только и смог сказать папа.

– Средневековое общество, – передернулась мама.

– Думаешь – у нас лучше? – как-то криво улыбнулся папа. – Нас просто слишком много, чтобы все всех знали. Но вот, скажи мне: возьмешь ты к себе стажером студента, про которого Билл Тортон[31]31
  Прим. автора: коллега старших Грейнджеров. Стоматолог. Ни разу не канон


[Закрыть] скажет, что он хотя и яркий, и талантливый, но категорически не умеет выполнять то, что ему скажут так, как сказано?

Мама покраснела. Видимо, это была не выдумка, а какая-то реальная история.

– Ну… я ему верила…

– А оказалось, что он просто хочет утопить сына своего неприятеля, – жестко подчеркнул папа. – И у него это почти получилось. Так что ничем мы не лучше.

– Кстати, Гарри, – мама поторопилась «перевести стрелки», – тебе, конечно, повезло с этой клятвой… Но если бы ее не было…

– Какое «везение»? – «удивился» Гарри. – Мне на Трэверсов свартальвы семь пудов компромата слили. Осталось только выбрать: описание какой именно из «ошибок», совершенных представителями этого рода «найдет», – тут Гарри даже жестом показал кавычки, – Драко «в архивах своего рода».

– А зачем гоблинам топить Трэверсов? – удивился папа.

– Тут вопрос в деньгах родов, чьи представители сидят в Азкабане после прошлой войны. Они, конечно, не лежат совсем уж мертвым грузом, но в основном операции по этим счетам заключатся в начислении дохода по принадлежащим этим родам ценным бумагам. А будь у них управляющий со стороны волшебников – ух бы гоблины и развернулись! А уж учитывая, что в их копилку идет скромный процент от каждой операции… Но впрямую отдать деньги Министерству, или кому бы то ни было еще – свартальвам не дают заключенные договора. А гоблинских намеков гордые маги услышать и понять – не пожелали. Так что когда к ним пришел весь из себя такой красивый я, и стал не только слушать, но и слышать то, что они мне сказали – то меня тут же снабдили всем необходимым для того, чтобы организовать опеку над имуществом одного из азкабанских сидельцев. Ведь, если получится установить опеку над одним счетом – рано или поздно опекун найдется для всех.

– Но без кровавого золота, которым гоблины платят тебе за истинное серебро – они с тобой не стали бы даже и разговаривать, – отметила я по нашей связи.

– Это уже детали, – согласился Мори.

– И для Блэков? – заинтересовалась мама.

– Не-а, – улыбнулся Гарри, и я подхватила его улыбку, поскольку про эту историю Гарри мне рассказал до суда. – Хранитель справедливости не подтвердит назначения опеки над имуществом Блэков, потому как им есть кому управлять и без опекунов со стороны.

– И кто же этот «некто»? – спросил папа, кажется, уверенный в ответе.

Гарри задумчиво посмотрел на потолок, и, кажется, даже шаркнул ножкой под столом. Ну да, бедная Асси летала туда-сюда между нашим домом, Гриммо, 12 и Гринготтсом, пока не было найдено взаимоприемлемое решение.

– Но, разве это не подставит гоблинов? – ошеломленно спросила мама. – Ведь когда этот булыжник не вспыхнет в ответ на требование учредить опеку для имущества Блэков…

– А скорее – накажет попытавшегося это сделать за ложь, – ехидно улыбнулся Гарри.

– …то станет ясно, что беглый каторжник имеет какие-то отношения с Гринготтсом…

– «Договора, заключенные после гоблинских восстаний, составлены таким образом, что гоблины не обязаны выдавать лиц, которых волшебники объявили преступниками», – процитировала я лекцию профессора Бинса. – На этом Свартальвхейм настаивал твердо, иначе ему пришлось бы выдать вождей восстания… а на это свартальвы пойти не могли – слишком уж у них сильны семейные связи.

– Вот-вот, – согласился Гарри. Ту лекцию он точно проспал… так что об этом я ему рассказывала лично.

– Хм… – задумалась я. – А разве такой облом не остановит кампанию за национализацию и опекизацию частного капитала?

– Чтобы единственный несчастный случай остановил рвущихся к халявной кормушке? – удивленно спросил папа. – Дочка, ты шутишь?