Текст книги "Школьный демон. Курс третий (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)

Глава 45
Грани истины

Очень забавно было понаблюдать, как неотразимое оружие ударяет в несокрушимый щит, а точнее – за попытками Дамблдора устроить немедленный разбор полетов, раз за разом разбивающимися об непреклонную решимость мадам Помфри не выпускать из своих владений пострадавших детей. В этот раз победа осталась за обороной, вместе со всеми учениками, присутствовавшими на уроке по укрощению боггарта. Правда, кое-кому из детей пришлось срочно переодеться и обмыться… но это только укрепило уверенность колдомедика в том, что детям нужно как следует отдохнуть и успокоиться, а не разбирать столь травмирующее воспоминание по горячим следам.

Так что все мы, кроме Гермионы, получили по дозе успокоительного зелья и зелья сна-без-сновидений, и были отправлены по кроватям. Миа же мадам Пмфри уволокла в ту самую палату больничного крыла, где на полу была расчерчена монструозная пентаграмма.

После пары часов обследования, мадам колдомедик вынесла вердикт, что «в результате опрометчивого использования слишком мощного для девочки ритуала, мисс Грейнджер получила опасные поражения Хаосом, в результате которых частично утрачена стабильность ее внешнего облика». В общем, после долгого разговора с колдомедиком, Миа смогла расшифровать эту фразу, и выяснила, что она приобрела способности метаморфа. А когда она спросила, было ли такое раньше, колдомедик вздохнула, и ответила, что именно такого – не было, но вот недавно училась в школе одна метаморф от рождения… и женщина тяжело вздохнула. Еще двадцать минут потребовались Миа, чтобы выяснить, что этим метаморфом была уже знакомая нам Тонкс.

После обследования Миа зашла ко мне в выделенную мадам Помфри палату, и уселась на краешке кровати.

– Ты это нарочно устроил? – спросила она у меня через связь Меток.

– Конечно, – легко согласился я. – Когти покажи!

– Ой! – сказал Миа, когда вместо серьезного усилия и концентрации ей оказалось достаточно пожелать, и на тонкой девичье руке сформировались могучие керамитовые когти.

– Метаморфу всегда проще принять какую-то наперед выбранную форму, чем тому, кто заперт в одном облике – стать метаморфом, – пояснил я один из слоев «небольшой пакости».

– Но ведь это не все, чего ты хотел достичь? – поинтересовалась Миа.

– Разумеется, не все, – согласился я. – Ученица, сломившая и изгнавшая в варп тварь, с которой не справился профессор… Какие слухи пойдут по школе…

– О том, что я – настоящая демоница, одолевшая порождение ада с адской помощью? – грустно улыбнулась Миа. – Или чистокровная наследница Слизерина, которую тщательно укрывали у магглов из опасения за мою жизнь?

– Или могущественная Темная леди, невеста и возлюбленная Темного лорда? – усмехнулся я. – И что в этом неправда?

– Ну… – задумалась Миа. – Насчет «наследницы Слизерина»…

– Как есть правда, – не согласился я. – В Гринготтсе лежит мое завещание, в котором сказано, что все, чем я владею, в том числе и как лорд Слизерин – в случае моей смерти отходит тебе. Так что ты и есть самая настоящая, неподдельная, девяносто шестой пробы чистой воды наследница Слизерина!

– А «демоница»? – заинтересовалась девочка.

– Ты ходишь в варп, как к себе домой, словом подчиняешь низших, летаешь с Изменчивыми ветрами, и даже сумела спеть литанию Ненависти, чтобы покарать неугодного, ты слышала песню Некротека и не сошла с ума, – разъяснил я. – Признание тебя младшей княгиней демонов – лишь формальность, а уж кем ты себя будешь считать, демоном, или человеком – и вовсе вопрос выбора, причем – только твоего.

– Ой… – отреагировала Миа на такой финт ушами, – но у меня нет домена… и литанию я пела твоей ненавистью, и…

– Домен – дело наживное, – не согласился я. – Вчера не было, а сегодня уже, глядишь, есть. Да и ненависть, в общем-то, тоже…

Тут в палату зашла мадам Помфри, и возмутилась тем, что Гермиона не отправилась прямо на свою кровать, а сидит со мной и лясы точит. В ответ мы с Миа предложили перенести ее кровать сюда, мотивируя это тем, что мы и так живем вместе, и отдельно от остального Дома. Колдомедик задумалась, а потом махнула рукой.

– Хорошо. Делайте, как хотите!

Так что вечер прошел в неторопливой, расслабляющей и успокаивающей нервы беседе.

А на следующий день нас, то есть, меня, Миа, а так же профессоров Люпина и Трогар призвали-таки в кабинет директора. Там же уже присутствовала и Минерва Макгонагалл, как наш декан.

– Мистер Поттер, – обратился ко мне директор. – Расскажите, пожалуйста, откуда у Вас такой боггарт?

– Это не мой боггарт! – поспешил откреститься «испуганный мальчик», и тут же перевел стрелки, – это профессор Люпин его где-то нашел!

Минерва Макгонагалл прыснула, неудачно постаравшись изобразить приступ кашля. Люпин скорбно и укоризненно посмотрел на меня. Видимо, такое мое поведение не укладывалось в его представления об истинных гриффиндорцах. Сейлина легко удержала покерфейс.

– Нет-нет, Гарри, успокойся, тебя никто ни в чем не обвиняет, – поспешил с заверениями директор, – просто нам надо знать, как получилось, что ты боггарт вытащил такой… кошмар из твоего сознания.

– Господин Дамблдор… я… я еще на летних каникулах перед поступлением в Хогвартс нашел в библиотеке и прочитал книжку о легионе Космических волков Лемана Русса, и о том, как они сожгли и уничтожили планету чародеев, пытавшихся спасти Императора и Империум.

– Может быть, «Сожжение Просперо»?[46]46
  Прим. автора: да, я знаю, что анахронизм и артефакт. Но у нас же АУ?


[Закрыть] – подсказала Сейлина.

– Да… Правильно. Именно «Сожжение Просперо». Я… я испугался. Ужасные воины, всегда готовые истреблять всех, кто не подходит под заданные им параметры… Со мной уже тогда происходили разные вещи, которые не должны случаться с «благонадежным добропорядочным человеком», и я испугался, что они могут прийти за мной. А уж когда прочитал, что иногда они не могли удержать своего зверя, и сами превращались в ужасных чудовищ – вульфенов…

– А откуда ты вообще знаешь, как превращаются в вульфена? – возник в моих мыслях голос той части Миа, которая называет себя Ученой.

– А я и не знаю, – столь же молча отозвался я. – Ни мы, ни Волки, в общем, никто из Астартес как-то не горел желанием приглашать братьев из других Легионов на столь… интимные церемонии, как посвящение неофитов и внедрение генимплантантов. Я о том, как выглядят эти самые неофиты Волков, знаю только потому, что встречался в эфире с отблеском одного из рубрикаторов, и брат поделился со мной воспоминанием о штурме Клыка. Тогда Волки бросили клич «все, способные носить оружие…» Неофитам вручали что под руку попало и кидали в бой, чтобы только задержать Тысячу сынов. Только броня Астартес была им еще не по силам, а броня трэллов – мала. Вот и шли они голой грудью на болтеры, с цепными топорами или мечами в руках.

– Гарри, успокойся, – Макгонагалл подошла и обняла меня, – Космические волки – это всего лишь фантазии магглов. Их не бывает.

– Правда? – с надеждой посмотрел я на декана.

– Правда-правда.

Как я не рухнул от хохота прямо на месте – знает разве что Архитектор судеб. Но все-таки, устоять удалось. И я даже смог сохранить выражение робкого сомнения на лице.

– Теперь Вы, мисс Грейнджер, – обратился директор к девочке. – Почему Вы использовали столь… страшное и темное заклятье? Разве профессор Трогар не предупреждала вас об опасности столь неразумного обращения к силам Изначального Разрушителя?

– Предупреждала, – робко пискнула Гермиона Грейнджер, правильная, до зубовного скрежета, Пай-Девочка. – Но я увидела, что профессор не справляется, и подумала, что надо защитить Га… ребят. Ведь монстр получился более опасным, чем ожидалось!

– Мисс Грейнджер, – грозно поднялся директор. – Я рад, что даже в столь… затруднительной ситуации Вы подумали не о себе, но о защите тех, кто рядом. Но использовав литанию, которая не зря называется Литанией Ненависти, и является очень темным заклятьем, Вы подвергли всех соучеников и себя в том числе намного более страшной опасности! Постарайтесь в следующий раз обойтись без столь… крайних мер. А вас, профессор Трогар, профессор Люпин, я настоятельно прошу научить детей менее… радикальным способам борьбы с нечистью! Всем спасибо, все свободны.

Глава 46
Сила денег

Утренняя почта меня сильно порадовала. Только развернув «Ежедневный пророк», я сразу расплылся в улыбке.

– Что там такое? – заинтересовалась Миа, да и с левой стороны, где устроилась завтракать Джинни, донеслась волна любопытства.

– Вот! – с гордостью продемонстрировал я девочкам передовицу «Пророка» «Уважаемый гражданин оказался трусом!»

«Пророк» чеканным слогом Риты Скитер извещал читателей, что Джастин Трэверс, известный «герой» процесса, в котором он посмел возвысить голос до обвинения Гарри Поттера в самозванстве, оказался презренным трусом. Не дожидаясь неизбежного картеля от регента оказавшегося древнейшим и благороднейшим рода Поттер, Северуса Снейпа, он бежал и скрылся. В связи с этим он был обильно полит грязью мужественной и просвещенной корреспонденткой уважаемой газеты. В последних же строках статьи содержалась ссылка на «Биржевые ведомости», располагавшиеся на 6-й странице.

– А при чем тут биржа? – удивилась Миа.

– Давайте прочитаем, и узнаем, – ответил я, перелистывая страницы из скверной газетной бумаги.

С уже упомянутой шестой страницы на читателей грозно и уверенно смотрел лорд Малфой. Он поднимал к лицу трость с серебряным набалдашником, запахивался в черную парадную мантию, и что-то вещал толи фотографу, толи журналисту.

Сама же статья просто и без свойственных Рите красивостей языка сообщала, что у Джастина, лишившегося права управления родовым имуществом, осталось еще немалое личное состояние, изрядная часть которого состояла из тридцатипроцентного пакета акций «Фривей Инк», известной компании-импортера магических ингредиентов. Копания эта отнюдь не являлась монополистом, но в некоторых областях, не связанных с особенно редкими или дорогостоящими, но зато весьма популярными ингредиентами, такими, как иглы дикобраза, занимала весьма и весьма солидное положение на рынке.

И вот теперь Люциус Малфой заявил, что «в связи с тем, что владелец крупнейшей доли акций и генеральный директор компании оказался недостоин доверия, он, лорд Малфой, больше не может считать эту компанию надежным вложением капитала, и продает принадлежащую ему долю в компании».

Далее журналист пояснял, что доля Люциуса, по некоторым данным, составляла до 10 % акций компании, и это заявление спровоцировало биржевую панику. Котировки «Фривей Инк» летели вниз с неторопливой грацией бетонного блока, сброшенного с башни Биг Бена. Люди в страхе избавлялись от вчера еще надежного и прибыльного актива по любым ценам, которые им были готовы предложить.

– Ну вот, говорил же: «Добровольно и с песней», – прокомментировал я эту новость.

– Ты это о чем? – удивилась Миа.

– Все очень просто, – улыбнулся я девочке. – Вот смотри: если бы Люциус действительно хотел бы избавиться от «сомнительной инвестиции», разве стал бы он об этом кричать на весь волшебный мир, провоцируя панику? Ведь из-за этой самой паники он наверняка продал свои акции дешевле, чем мог бы.

– Но ведь лорд Малфой – умный человек, – задумалась Миа. – А когда умный человек совершает глупости…

– …то это означает, что для этой глупости есть какая-то причина, которой мы не видим, – согласился я. – Впрочем «не видим» тут весьма и весьма относительно. На самом деле – все довольно прозрачно…

– …если он получил такой результат – значит, он его хотел получить? – удивленно спросила Миа.

– Именно, – кивнул я. – А теперь расскажи, какой результат получил отец Драко?

– Он потерял часть денег из-за того, что не смог продать свои акции так дорого, как мог бы… – озвучила очевидное Джинни. Миа внимательно посмотрела не нее. Похоже, она и сама хотела сказать что-то подобное… но теперь задумалась.

– А еще? – поинтересовался я.

– Дешевле… дешевле… – вслух размышляла Миа, – стоп! Но ведь это значит, что и другие тоже будут продавать свои акции дешевле!

– Именно, – согласился я. – Более того, если падение цены замедлится, Малфой может и «добавить огоньку», организовав какую-нибудь подходящую новость в «Ежедневном пророке». Скажем: «По слухам, дошедшим до нашего корреспондента, из-за отсутствия оперативного управления, и недоступности одного из главных акционеров, компания понесла убытки вследствие мора, напавшего на крупнейшую популяцию дикобразов в джунглях Северной Аляски».

– В джунглях Аляски? – рассмеялась Миа.

– Ну да. И если вдруг окажется, что никакого мора нет, и вообще на Аляске дикобразы не водятся – то это не журналист виноват, а дезинформировавший его источник, «который журналист имеет право не называть, но к которому он больше никогда-никогда не обратится!» А в совсем крайнем случае – журналиста выпрут с работы, а издание окажется уж точно не при чем.

– А цена покатится дальше вниз… – кивнула Миа. Джинни же следила за нашими рассуждениями с ошеломленным видом.

– Именно. И в какой-то момент Джастин будет просто вынужден продавать свои акции – у него-то больше нет доступа к родовому капиталу, нет «подушки безопасности».

– И тогда Малфой начнет эти акции скупать… – продолжила Миа, – …по цене бумаги, на которой они напечатаны.

– А еще, чтобы ускорить продажу, можно скупать и векселя, облигации и прочие долговые обязательства «Фривей Инк», и в нужный момент предъявить их к оплате… или, хотя бы – пригрозить это сделать.

– То есть, Малфой, – девочка забарабанила пальцами по столу, – стремясь к собственной выгоде, разоряет Джастина Тревэрса?

– Ага, – радостно кивнул я. – «Добровольно…

– …и с песней», – продолжила за меня Миа, – ты это уже говорил. Но зачем Малфою «Фривей Инк»?

– Во-первых, семья Малфой традиционно владеет собственной торговой компанией, и переход под его руку еще и «Фривей Инк» – позволит снизить конкуренцию и повысить прибыльность обеих компаний. «Эффект масштаба», знаешь ли…

– «Снизит конкуренцию»… – задумалась Миа. – Но разве государство не должно препятствовать такого рода сделкам?

– Должно, – кивнул я. – Но, разумеется, Люциус не станет покупать эти акции на свое имя. Акции купят компании, акциями которых владеют другие компании, контрольный пакет которых – у Малфоя, и это еще простая и примитивная схема.

– Дела… – Аналитик дернула себя за прядку возле уха, – Но вот что странно… То, что ты описываешь… Я думала, что такая развитая биржа есть только у магглов. Неужели волшебники успели подхватить эту заразу?

– Не волшебники, – улыбнулся я. – Гоблины. Думаешь, Гринготтс мог упустить такой способ выкачивания золота из волшебников просто из-за того, что он «маггловский»?

– Выкачивания золота? – удивилась Джинни. – Но ведь мне рассказывали, что на бирже можно и выиграть и проиграть…

Мы с Миа переглянулись и сочувственно посмотрели на наивную девочку.

– Выиграть или проиграть могут только игроки, – пояснила Миа, – а казино всегда остается в выигрыше.

В этот момент поблизости раздалось:

– О Всеотец Ме…

Договорить у Перси не получилось. Вместе со случайно оказавшимся поблизости Роном он был сметен и впечатан в стенку «непроизвольным» и «паническим» «выбросом магии».

Глава 47
Смысл страха. (Гермиона)

– Мистер Поттер! Что Вы делаете? – от преподавательского стола к нам надвигался Дамблдор.

Я перевела взгляд на Гарри, и поразилась: уверенный и спокойный обычно парень, сейчас прямо-таки дрожал. Его руки тряслись, взгляд, как у безумца, метался по залу. Весь его вид выражал смесь страха и агрессии…

– Мистер Поттер! Гарри! Что с тобой? – встревоженно пытался дозваться до ученика директор.

– Вссе… Всеот… Всеотец! Он сказал: «Всеотец!» – выдавил-таки из себя Гарри. – Так ОНИ говорили…

– Кто «они»? – спросила подошедшая Макгонагалл.

– Волки, – вздрогнув, ответил Гарри.

– Какие еще «волки»? – строго сверкнула глазами декан Гриффиндора.

– Космические волки, – пролепетал Гарри.

– Гарри, – в свою очередь вздрогнула Макгонагалл, – я же говорила тебе, что никаких «Космических волков» – не существует. Это просто маггловские выдумки.

– Но если их не существует, то зачем кому-то поминать Всеотца? – и Гарри упрямо повторил: – так говорили Волки!

Я обратила внимание на стол преподавателей. Если Гарри был бледен и трясся, то Люпин выглядел ничуть не лучше. Бледный, как смерть, он с каким-то ужасом смотрел на Гарри.

– Мистер Поттер, Вас подвело плохое знакомство с реалиями магического мира, – Минерва Макгонагалл улыбнулась, при этом продолжая сохранять строгий вид. Как это у нее получилось – я не поняла. – Маги, особенно чистокровные, время от времени поминают «Всеотца Мерлина». Правда, делают это крайне редко. Считается, что Мерлин действительно может услышать, и, если повод для его упоминания окажется слишком слабый – накажет поминавшего. Вот поэтому Вы и не слышали этого восклицания раньше. Неудачно получилось, что Вы впервые это услышали именно после этого… неудачного урока, – Макгонагалл бросила испепеляющий взгляд на сжавшегося за преподавательским столом Люпина. – Но, боюсь, я должна теперь наказать Вас: Вы мало того, что колдовали вне классных комнат, так еще и нанесли вред двум ученикам. Вы лишаете своего факультета пяти баллов, и сегодня вечером явитесь ко мне на отработку.

– Хорошо, профессор Макгонагалл… – все еще запинаясь, но постепенно успокаиваясь произнес Гарри, – спасибо, что не наказали сильнее. Я больше…

– Да уж, постарайтесь больше так не делать, – декан потрепала Гарри по голове, вызвав недовольные взгляды Перси и Рона, явно считавших наказание неоправданно мягким. – Мисс Грейнджер, помогите, пожалуйста, своему товарищу добраться до Больничного крыла. Боюсь, ему надо выпить успокаивающего.

Разумеется, я даже не подумала отказываться. И мы с Гарри вышли из Большого зала. Отойдя от дверей подальше, я вопросительно взглянула на своего парня. Нет, я понимала, что произошедшее в Большом зале было всего лишь представлением, но его смысл ускользал от меня. Хотя… если вспомнить историю про Малфоя и акции… «Имея дело с умным человеком, смотреть стоит не на то, что он хочет показать, а на то, что в действительности получилось».

Так что же получил Морион? Его будут считать несколько неадекватным… Но после прошлогоднего концерта на серпенарго его и так не считают полностью нормальным… Я еще раз вопросительно посмотрела на идущего рядом Гарри. Он оглянулся, убеждаясь, что поблизости нет портретов, и щелкнул пальцами. Насколько я поняла, теперь все, кто захотят нас подслушать – услышат всего лишь невинную болтовню неравнодушных друг к другу мальчика и девочки.

– Так зачем ты все это устроил? – поинтересовалась я.

– Сама не попробуешь угадать? – с улыбкой задал встречный вопрос Мори.

– Ну… – постаралась я сформулировать, – я поняла, что тебе зачем-то надо, чтобы тебя считали неадекватным… Но вот зачем? И… наверное, ты хочешь насолить Люпину, и я даже вроде понимаю, почему он так реагирует… Но, опять-таки – зачем?

– Ты у меня просто умничка! Почти все правильно поняла… Чуть-чуть опыта не хватает только… – зеленый взгляд согревал меня, чуть было не заставляя мурлыкать… Я даже ощутила, как где-то там, в небытии, шевельнулись тяжелые кожистые крылья… – Спокойнее, спокойнее… – Гарри взял меня за руку, – контролируй себя. А то у тебя глаза желтеть начинают.

– Ой! – я прижала свободную руку к лицу. – Правда? – и сама поразилась прозвучавшей в голосе смеси страха и надежды.

– Правда, правда, – Гарри снова улыбнулся мне. – Ну-ка, убери руку… – Я послушалась. – Отлично. Они снова потемнели. Не забывай, пожалуйста, о контроле, ладно? Это очень важно. Сейчас, конечно, такие заскоки спишут на «поражение Хаосом, приведшим к потере стабильности облика»… но у таких оправданий есть свои пределы, и лучше их не проверять.

– Угу, – только и смогла выдавить я. У меня получается! На самом деле получается! Но тут я заметила, что Гарри уклонился от поднятой темы. – А все-таки, объясни, зачем тебе все то, что я перечислила?

– Хорошо, – усмехнулся Гарри. Похоже, я прошла какую-то проверку… Впрочем, думаю, если бы я позволила себя отвлечь, чуть позже Гарри мягко объяснил бы мне мои ошибки. – Начнем с Люпина. Есть у меня смутное подозрение, что проклятый оборотень, друг отца, и, соответственно, давний враг Снейпа, человек директора как бы не в большей степени, чем Хагрид, появился в школе не просто так.

– Думаешь, он будет шпионить за тобой? – поинтересовалась я.

– Или его попытаются подвести как агента влияния… Скажем, под предлогом «научить ребенка какому-нибудь интересному заклятью». – Гарри жестко усмехнулся. – Но теперь, после устроенного представления, это будет…

– Нереально? – попыталась влезть я.

– Это будет сложнее, – поправил меня Гарри. – И я смогу в любой момент разорвать навязываемые отношения, под предлогом «Тотем сказала мне, что он – волк, а я волков боюсь и реагирую на них агрессивно!»

– Но ведь это не единственная причина? – потребовала я продолжения банкета.

– Разумеется, – кивнул Гарри. – Вторая причина в том, что имеет смысл продемонстрировать наличие у героя магического мира, Мальчика-который-Выжил, слабого места. То есть – еще одного слабого места, помимо одной хорошенькой девочки… – Гарри бросил на меня короткий взгляд, и бросил: – Глаза. Следи за глазами. Похоже, теперь вместо того, чтобы краснеть, ты будешь посвечивать золотыми глазками. Красиво, конечно, но, боюсь, некоторые не поймут.

– «Хорошо защищается тот, кто защищается там, где не нападают» – процитировала я древнего полководца и теоретика военного искусства.

– Правильно, – согласился Гарри, – а потому, стоит заставить противника атаковать там, где никто не будет обороняться вследствие отсутствия «там» чего-либо ценного. Думаю, мне придется пару раз подставиться, и «купиться» на дешевые провокации, чтобы убедить противников, что это действительно – мое слабое место.

– Хорошо, – согласилась я, – но что-то мне не верится, что ты и вдруг ограничился двумя целями…

– И правильно не верится, – усмехнулся Гарри. – Есть и третья. Помнишь, про «сеять вражду и рознь»?

Я задумалась, и снова дернула прядку над ухом. Как-то у меня не складывалось. Нет, Рон, разумеется, влетел в стенку… Но как этот факт может внести раздор… Рон же влетал в стенку неоднократно… или… Стоп!

– Перси! – вскричала я. – Ты разозлил Перси Уизли…

– Точно! – кивнул Гарри. – Любое наказание он счел бы неадекватным такому удару по его чести и достоинству. А тут – просто какая-то насмешка над единственно справедливым порядком мироустройства, при котором он, Главный староста всея Хогвартса успешен и недосягаем…

Тут выяснилось, что мы уже почти пришли к Вратам Ада… то есть – занавесочке, закрывающей вход в Больничное крыло. Гарри щелкнул пальцами, и снова превратился в дрожащего от страха и агрессии мальчишку.

– «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – насмешливо процитировала я Божественную комедию, и мы шагнули через порог.