Текст книги "Волхв (СИ)"

Автор книги: Сергей Мильшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Ого, – Инок закинул руку на затылок. – Ничего себе сродственников. Так ты, и правда, там на неделю зависнешь.

Княжич счастливо улыбнулся:

– В этот раз надолго не останусь – надо же вас забирать, да в город ехать, власть восстанавливать. А в следующий раз обязательно задержусь. Как только все утрясется.

– Так ты же у нас теперь князь, – Инок вытянулся в седле. – Важный станешь, на козе не подъедешь.

«Хлоп», – чувствительный подзатыльник раскидал белый волос парня по голове.

Тот хохотнул и пригладил его.

– В следующий раз в глаз получишь, – спокойно предупредил Любояр.

– Испугал, – на всякий случай довольный Инок отодвинулся подальше. – Ладно, пойду ребятам расскажу, наш Алексей – теперь в тереме засядет, друзей к трону пускать забудет! – он хихикнул и поворотил коня.

Княжич показал ему кулак.

На груди Гора появилась из разреза кафтана усатая мордочка рысенка. Он погладил его двумя пальцами.

– Кто это у тебя там? – Любояр заглянул сбоку.

Гор извлек зверька и поднял перед собой:

– Рысенок.

– Где взял? А мне подержать можно?

– В лесу нашли, – Гор передал зверька Любояру. – Мать погибла, Смагина выручая.

Княжич усадил его на руку. Котенок пристроился поудобнее и замурлыкал.

– Это как, Смагина выручая? Расскажешь?

– Отчего не рассказать, – парень ослабил повод. – Переправились мы как-то с ведуном через Илыч, сами, и тут Трудень, конь мой что-то почуял и щарахнулся…

Дорога, лишь чуть-чуть укатанная редкими здесь телегами закончилась, отряд въехал под высокие и стройные, одна к одной, сосны. Дремучий бор окружил их со всех сторон. Родноверы посоветовали дружинникам спешиться и вести коней в поводу – ям и выворотней хватало на всем пути. Пешими в легких сумерках на хутор и явились.

Бабы выскочили навстречу принаряженными, как на праздник. Верослав, появившийся тут раньше с хорошей вестью, успел сообщить им все, что произошло в ущелье, еще и в подробностях. Встречали, как героев после славной битвы. Нарышка, хоть и еле сдерживался, чтобы не расплыться до ушей, с напускной сердитостью прикрикнул на них:

– А ну, мне. Кыш отсель. Разоделись тут, – и не вытерпел – разулыбался.

Верослав закрыл не потерявших радостного настроения баб широкой спиной:

– Слышь, атаман, мы сена в сарай натаскали – веди туда всех дружинников.

– Хорошо, – он привстал на цыпочки. – Так, мужики, давай к сараю. Там ночевать будем. Верослав покажи.

Колонна усталых воинов свернула к стоявшему в отдалении сараю. Верослав уже распахивал широкую дверь. Здесь же рядом Тугарин и Буслай скинули на траву серну и вытащили из-за поясов широкие ножи. Смагин окликнул Никиту:

– Пошли за водой сходим. Еще кого-нибудь возьми с собой, побольше принесем.

Дубинин тронул Пафнутия за плечо. Тот молча кивнул и, подхватив ведра, отправился за ними.

Ужин решили устроить на улице у костра. Тугарин с Буслаем проткнули выпотрошенную козочку насквозь старым копьем и пристроили над огнем. Мужики вытащили на улицу длинный стол и помогли бабам заставить его разнообразной снедью. Хозяин соседнего хутора Горлов тоже не остался в стороне от устройства пира послал двух сыновей домой, и они уже в сумерках вернулись нагруженные разными припасами. Да не одни: с ними увязались все остальные жители хутора – еще добрый десяток баб и старших детей.

За стол сели, не дожидаясь, пока дожарится козочка. Тугарин еще доводил мясо до готовности над огнем, а мужики и бабы уже начали пировать. Атаман ради такого дела выставил на стол бочку медовухи, встреченную одобрительным гулом.

Гор сидел в конце стола рядом с ведуном и, наблюдая за происходящим здесь, не мог отделаться от ощущения искусственности того, что происходило недавно на дороге. Вот Микола что-то важное объясняет Вавиле на пальцах. Тот не соглашается. Десятник начинает повторять то же самое, еще громче. Наконец Вавила стукает его по плечу и предлагает лучше выпить. Микола охотно протягивает кубок. Жена Вавилы Светозара живо рассказывает соседке – дородной Любаве какую-то очень интересную историю. Во всяком случае, та слушает, приоткрыв рот и забыв донести до рта кусок заливной щуки в ложке. Недалеко Любослав, внимательно внимает волхву, склонив серьезное лицо к столу. Кто-то из гораков напротив через стол заводит тихую протяжную песню, и Клёнка с Никитой пытаются ему подтянуть. И хоть получается плохо – слов, видно, не знают, но стараются. Кряж уже около стола: прыгает вприсядку – показывает, как надо плясать безусому варягу. Тот посмеивается и вдруг выдает таких выкрутасов ногами, что Кряж подтягивает шапку на затылок от удивления, а Верослав чуть не падает со скамейки от смеха. «Вот же нормальные люди сидят за столом, – думал Гор. – Что их разделило там, на дороге? А ведь могли и поубивать друг друга. За что погибли князь и воевода, про которого говорят все только хорошее? Те – на телеге? А ведь тоже могли сидеть рядом и тоже говорить, выпивать, спорить, доказывать что-то. Что это за непреодолимая сила, которая разъединяет неплохих, в общем-то, людей, стравливает их в смертельном бою. И, главное, зачем все это? Почему не жить мирно, как раньше жили. Как сейчас родноверы между собой живут? Ну, веришь ты в Исуса, верь, ради Бога. Почему есть люди, которые считают, что все должны тоже верить в него? Я вот не согласен с этой верой, считаю, что наша правильней, и что? Я теперь должен всех вокруг заставить насильно Исуса на Сварога поменять? Глупости какие. И ведь все понятно, как белый день, почему же тогда вражда идет по земле? Значит, кому-то это выгодно. Интересно, кому?».

Внезапно из-за стола поднялись, расправляя рубахи, Буслай и Рядок. Вытащили мечи из ножен, взмахнули, разгоняя ветер, и встали на изготовку около костра. К поединьщикам быстро приблизился атаман и, полушутя, но твердо, заставил вернуть оружие на место и сдать ему. Немного огорошенные они застыли друг перед другом без мечей, но в их пустые руки уже совали деревянные заготовки. Буслай первым принял ненастоящее оружие и навел его острие на грудь Рядка. Тому ничего не оставалось, как тоже вооружиться деревянным мечом. За столом затихли, разворачиваясь к бойцам. С глухим стуком оружие скрестилось над пламенем. Воины заплясали в танце боя. Это были отличные бойцы – здесь каждый мог оценить по достоинству их мастерство. Мечи сшибались с такой силой, что Гор удивлялся, как остались целы. Бойцы кружили вокруг друг друга, выискивая момент для нападения. Вдруг Рядок стремительно бросился вперед. Но Буслай успел увернуться и сам, используя инерцию его движения толкнул соперника в плечо рукояткой и попытался срубить снизу. Варяг принял удар на клинок. Воины снова отскочили в стороны. Удар встречал меч или упругий воздух, бойцы кружили до мелькания в глазах, но победителя выявить не могли. Нарышка выбрал момент, когда бойцы оказались в разных сторонах импровизированной площадки, и встал между ними, разводя их руками:

– Ну, добре хлопцы. Повоевали и будя. Все видят, какие вы знатные мастера. У гостей наших, – он обвел рукой стол, – уже в горле пересохло, за вас переживаючи. Пора бы и уважить.

За столом снова загудели одобрительно. Народ потянулся кубками к бочке. Буслай и Рядок, тяжело дыша и улыбаясь, заняли свои места.

В самом разгаре пиршества Гор поднялся и выбрался из-за стола. Никто и не глянул в его сторону – мало ли кто куда вышел. Он пересек широкий двор и толкнул дверь дома, в котором уже ночевал недавно. Им с волхвом снова определили спать здесь. Гор добрался до тюфяка, взбил его немного кулаком, скинул обувку и упал на сено спиной. Рысенок повертелся и свернулся клубочком у его теплого бока. Гор еще хотел представить, как завтра встретится со смешливой Белогоркой, но уснул, в мыслях только подходя к родному селу.

Гор проснулся на рассвете. Опять разбудил рысенок, заворочавшийся рядом. Как оказалось, вовремя. Белогост в одном исподнем разравнивал кулаком слежавшийся за ночь тюфяк. Парень подскочил, как по тревоге: скоро идем на Коломны.

– Я не проспал?

Ведун с легкой улыбкой качнул головой:

– Вставай, раз проснулся. Я думал тебя попозже поднять. Чего по росе ноги мочить?

Гор спрыгнул с лежака и быстро нашел на земле боты. Прохладный утренний воздух заставил его поежиться. Мимо проскочил Смагин:

– Поднялся? Молодец, зови ведуна завтракать. Все готово.

– И этому не терпится, – Белогост неслышно вышел на крыльцо. – Ну, пошли что ли, перекусим перед дальней дорогой. Обед, думаю, пропустим, а поужинаем, если ничего не случиться, уже в селе.

– Ага, и рысенка надо чем-нибудь покормить.

– Это точно.

После сытного завтрака, наскоро попрощались с атаманом и его людьми и оседлали лошадей. Выехали вчетвером: ведун с потворником, Любослав и Смагин. Нет, впятером: впереди в траве мелькал загнутый кольцом хвост Бойки. Гор восседал на Трудне, расслабившимся за последние дни без работы, княжич раскачивался на своем кауром красавце русской породы, ведун и Клёнка поставили под седла крепких лошадей побитых гораков.

В этот день, казалось Гору, дорога тянулась бесконечно. Спешиться пришлось уже на первой версте. Двигались напрямую через лес, заросший колючим шиповников, и лошади тут же начали цепляться сбруей за его ветки. В поводу тоже оказалось ненамного лучше, но хоть теперь принимали колючки на себя, ограждая лошадей. Вел ведун, он прокладывал путь, терпеливо снося все неудобства. Может быть, шли бы быстрее, но Белогост всю дорогу то и дело останавливался, чтобы сорвать какую-нибудь целебную травку. Да не просто срывал. Он еще подзывал Гора и объяснял ему, что она лечит или напротив, калечит. Были и такие. Стоял день накануне купалы, все растения обретали наибольшую силу. Волхв не мог позволить себе упустить такое благодатное время.

Погожий денек радовал путников яркими красками и почти полным отсутствием жалящих насекомых. Только к концу путешествия Гор понял, что это ведун постарался. Любослав поначалу явно грустил. Парень только что потерял отца, родноверы старались не тревожить его без надобности. Но постепенно он разошелся и вскоре уже активно и подробно расспрашивал Гора о сельских родственниках. Потворник рассказывал ему все что знал. Только тут он сообразил, что Белогорка, оказывается тоже родственница княжича, двоюродная сестренка. «Как бы не зазналась», – забеспокоился он.

Увидев выглянувшего на божий свет рысенка, Любослав неожиданно поинтересовался:

– Слушай, а как ты собираешься его называть? Рысенок и все что ли?

Гор виновато улыбнулся:

– А ведь и, правда. Как-то не подумал раньше.

– А назови его Мурзик, – Клёнка услышал их, несмотря на то, что шел замыкающим, – хорошее кошачье имя.

– Вот именно, что кошачье, – не согласился княжич. – Ему же нужно настоящее рысье.

– А такие разве бывают?

– Придумаем. Есть мысли, Гор?

– Пока что-то ничего на ум не приходит.

– А ты, Светлый, что думаешь?

– Да как-то тоже не соображу пока, – он выглядел очередной кустик чего-то целебного. – Вы сами молодежь, придумываете, – и снова сошел с пути.

– Гор, поди-ка сюда.

– Так, можно сказать, что все самоустранились. Придется самому, – он забрал рысенка у парня, прежде чем тот отошел к ведуну, и приподнял одной рукой на уровне глаз.

Котенок беспомощно оглянулся вокруг и, не увидев рядом Гора, вдруг зашипел. Вытянув острые коготки, он всеми четырьмя лапами вцепился в руку княжича. Тот поморщился:

– Какой ярый! Ты, Гор, его что, только сырым мясом кормишь?

– Да нет, молоком, ну и мясом тоже, только не сырым.

Ведун уложил в котомку пучок свежей травы:

– А вы его так и назовите.

– Как?

– Ярый. Хорошее имя, по-моему.

– А что, неплохо. Ты, как Гор, согласен? – он оторвал рысенка от руки, на которой отстались набухающие царапины.

– Согласен. Ярый, иди ко мне, – парень принял зверька из рук княжича и тот сразу замурлыкал.

– Ты смотри, как он за тобой ластится, – Смагин дернул зацепившийся повод. – Как за родителем.

– А он и есть для Ярого родитель, – ведун поискал глазами обход поваленной ели и пошел по дуге. – Папа и мама в одном лице.

Гор спрятал рысенка за пазуху:

– Ну, вот, ведун меня воспитывает, а я его буду. Посмотрим, из кого быстрее человек получится.

Княжич хохотнул. Его поддержал Смагин и даже Белогост коротко улыбнулся.

Ближе к вечеру вышли к последнему повороту, за которым открывался вид на первые заборы села. Княжич и Гор притихли, волнуясь. Ведун, почувствовав их настроение, обернулся.

– Все будет хорошо, ребята. На лугу, поди, уже костер раскладывают. Заведем коней к Несмеяну, вещи бросим, оружие, – он покосился на меч Любослава. – И сразу туда. Гор, ты ими поруководи.

– А ты, Светлый, туда не пойдешь, что ли?

– Пойду. Только у меня другие заботы будут – весталке помогать праздник организовывать.

– А она знает, что ты придешь?

– Знает, – улыбнулся ведун.

– А откуда? – княжич недоверчиво прищурился.

– От чуда-юда, – Гор снисходительно хмыкнул. – Это же волхв, а она весталка. Думать надо.

– А-а! – княжич недоверчиво глянул на Белогоста. – Ну, если так…

– Не слушай ты этого болобола, – ведун подкинул увесистую котомку за плечом. – Сегодня ночь на купала, а я обещал прийти. Вот и все.

– Ха, разыграли, – Любослав подскочил к парню и стукнул его по макушке.

Смагин весело загыгыкал. Гор захохотал и тут же вернул отвернувшемуся княжичу хороший подзатыльник. Тот возмущенно выдохнул:

– Ах, ты так? Ну, я тебе устрою битву под Киевом.

Гор, не дожидаясь пока Любослав исполнит обещание, посмеиваясь, рванул вокруг коней. Княжич бросился за ним.

– Ну, вот и Коломны, – ведун остановился и воткнул посох в землю. – Ну, здравствуй вольное село.

Княжич отпустил подмятого под себя парня и сдул волосы со лба. Гор медленно поднялся, вытирая каплю пота, выступившую над губами:

– Дома!

Из-за деревьев выглядывали первые избы Коломен. Бойка тут же исчез за поворотом улицы: похоже и здесь у него были свои собачьи дела.

Село выглядело пустынным: все жители сейчас собирались на лугу у речки. Пока шли по первой улице, где и обитал старик, не встретили никого. Смагин еще раньше свернул к своему двору – его родичи жили на окраине. Трудень, почуяв родную усадьбу, призывно заржал. Ему ответили из соседних конюшен. Забрехали знакомые собаки – посторонние на улице. Гор толкнул калитку, которую когда-то сбивали вместе со стариком. Путникам повезло: дед Несмеян, как чувствовал, решил выйти на праздник попозже, надумал убраться во дворе, после того как прибрал сено. Сейчас Несмеян сгребал остатки рассыпанной травы.

– Деда! – Гор бросился к старику.

– Гор, внучок, – Несмеян обнял парня и смущенно засмеялся: при посторонних как-то неудобно.

Парень отстранился от старика:

– Смотри кто с нами.

– Вижу, ведун пожаловал. А это кто, не знаю тебя, парень.

– Деда, это княжич, Владислава сын.

Старик удивленно глянул на Белогоста. Тот кивнул, подтверждая. Княжич подошел к нему и склонил голову:

– Любояр.

– А отец твой где, неужто, разрешил наведаться? – Несмеян вернул поклон.

– Отец мой погиб вчера.

– Как погиб?

– Дед, – Гор оборвал затянувшееся недоумение. – Потом объясню. Ты на праздник идти собираешься?

– Ну а как же? Сейчас и пойдем.

– Коней приберешь? – Гор смешно сморщил нос. – Ну, пожалуйста, – он отстегнул меч и скинул кафтан, удерживая в руке Ярого.

Старик, присматриваясь к рысенку, усмехнулся:

– Да приберу, приберу, бегите уже.

– Я тебе помогу, – ведун взялся за супонь. – Этих пострелов разве теперь удержишь.

Гор, подождал, пока княжич разоружиться, мотнул ему головой и, дернув за руку, выскочил в незакрытую калитку. Любояр неуверенно последовал за ним.

Начинало темнеть. На светлое белесое небо выкатилась почти прозрачная луна и зависла над темными деревьями. На широком лугу, спускающемуся к узкой речушке Малуге, было непривычно многолюдно. Жители деревни толкались на всем пространстве луга, разбившись на небольшие группы по интересам. Девушки, украсив непокрытые головы цветочными венками, смешливо толкались и водили сразу несколько хороводов. Некоторые собрались на берегу и пускали по воде заплетенные в коло венки – гадали. Парни в расшитых праздничных рубахах, подпоясанных яркими поясами, затеялись играть в лапту, не забывая бросать будто бы нечаянные взгляды в сторону девушек. Тут же выстроились и зрители самого разного возраста. Женатые пары лузгали семечки, разбившись на компании. Старики и бабульки сидели и стояли вокруг скамеек, специально принесенных для них. Некоторые пританцовывали под рожок и гусли, на которых наигрывали музыканты, рассевшиеся на траве посередине луга. Вокруг всех сновала многочисленная детвора, с визгом и хохотом гоняясь друг за другом.

Весталка – высокая худая женщина – окликнула двух парней и приказала им разгрузить телегу и закатить на взгорок перед рекой несколько деревянных колес. Те с удовольствием отправились исполнять указание. На том же взгорке уже возвышался вытянутый к небу шалаш из сухих жердей и веток потоньше – будущий костер.

Гор и Любослав выскочили на луг в числе последних жителей. Потворник решил сразу представить товарища деду с бабкой и быстрым шагом потащил его к скамейкам. Деда Евсея и бабку Малушу он увидел издалека: они о чем-то рассказывали толпе пожилых родственников, собравшейся вокруг них. Гор ухватил скромничающего княжича за руку и с разгона втащил его в центр круга родичей. Старики разом замолчали, разглядывая новенького парня.

– Здравия, родичи, – он вежливо поклонился на четыре стороны и указал рукой на Любояра. – Дед Евсей знакомьтесь – ваш внук, Любояр, – из-за спин выбралась бабка Томила, Гор заметил ее. – А твой правнук.

Высокий крепкий Евсей протер глаза и склонил голову набок:

– Неужто, правду, Любояр?

Княжич выпрямился смущенно:

– Он самый, внук твой.

– Боже ты мой, радость-то, – старик притянул его к груди и крепко прижал.

Родичи вдруг задвигались, зашумели. Каждый желал хотя бы потрогать княжича, к нему потянулись руки.

– Ну, старый, дай глянуть на него, облапил, как косолапый, – бабка Малуша отодвинула мужа и подняла на внука слезящиеся глаза. – Боже, а похож-то как? Ну, вылитая Всенежа. – Она всхлипнула и прижалась лицом к его рубахе.

– Ну, хорош парню на груди болото разводить, – к ним протиснулся медведеобразный Глушата и осторожно отстранил сноху. – Дай-ка я тебя обниму, правнук пропащий.

С другой строну к правнуку приникла старуха Тамила.

Гор, дождавшись пока схлынут первые эмоции, шепнул княжичу, что он ненадолго его оставит. Ответить тот не успел – попал в следующие крепкие объятия. Парень, воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, выскользнул из радостно возбужденной толпы и почти бегом помчался в сторону хороводов. Уже убегая, заметил краем глаза, что к весталке приближается Белогост. «Ну, и славно, – отметил он про себя. – Значит, скоро начнется».

Белогорку он нашел у речки. Она весело щебетала с подружками.

– Добрый вечер, девушки, – Гор посадил рысенка на плечо и по обычаю приложил руку к груди. – Белогорка, можно тебя на минутку.

Девушка слегка вспыхнула и, озорно глянула на парня:

– Явился-таки, думала уже и не придешь, – она подошла, закидывая длинный распущенный волос за плечи. – Ну, здравствуй. Ой, а кто это у тебя? – она тут же стала сама собой.

Уже за это Гор мысленно поблагодарил рысенка.

– Ярый, рысенок, – он ссадил его на руку и протянул девушке. – Погладь, не бойся.

– А он не кусается? – она провела по шерсти пальцами, и котенок замурлыкал.

– Почему, кусается.

– Ой, – она отдернула руку.

– Да не бойся, со мной не укусит.

Девушки на берегу тоже заметили рысенка и обступили парня с веселым гомоном.

– Тише, вы, щебетухи, – Гор уже пожалел, что показал рысенка. – Напугали его.

Ярый, и правда, сжался в комок и начал искать на руке парня место, куда бы спрятаться.

– Давай отойдем немного, а то, видишь, он боится.

Девушка склонила голову и молча пошла за ним. У берега в стороне от народа он остановился.

– Ну, так не ответил мне, где пропадал столько времени.

– Так, потворник я теперь, у волхва. Он меня всяким премудростям учит. Может, когда-нибудь тоже волхвом стану.

– Ты, волхвом? Не смеши…

– А что такого? Лет этак через сто, очень может быть.

– Ну, если только через сто. Не раньше.

– Так что я делом занимался важным. Потом как-нибудь расскажу все, как было – летопись можно написать.

– Да, неужто? А про меня, поди, и думать забыл? В лесу-то.

– Как ты могла такое подумать. Да почти каждый день о тебе вспоминал. Поэтому и пришел – обещал на Купала вернуться, и вернулся.

– Как будто сам пришел, ведун привел, скорее.

Парень нахмурился.

Заметив, что ему не понравились ее слова, Белогорка тут же исправилась:

– Шучу, шучу. Какой обидчивый, – и прыснула в кулачок.

– Прыгнем вместе через костер? – Гор и не собирался обижаться, а брови нахмурил так, на всякий случай.

– Какой шустрый. Бродил целый месяц неизвестно где, а теперь прыгнем…

– Ну, так что? – парень не собирался сдаваться.

– Да, прыгнем, прыгнем. Я же тоже обещала.

Гор облегченно выдохнул и заулыбался:

– А знаешь, кого я привел? Ни за что не угадаешь.

– Видела я – ведуна.

– Точнее, это ведун меня привел, а вот кто с нами явился…

– Ну, и кто? – она неумело притворилась равнодушной, но быстрый взгляд, брошенный на парня, выдал интерес.

– Так и быть скажу… брата твоего двоюродного, княжича Любояра.

Девушка ахнула:

– Не может быть. Его же отец Владислав не пускал сюда уже лет десять.

– Двенадцать. Князя Владислава убили на моих глазах, так что некому запрещать, он теперь сам князь.

– Не может быть. А кто убил?

– Наши, родноверы с хутора. Ты их не знаешь. А целый отряд дружинников в плен взяли. Они сейчас все в плену.

– Ух, ты, как интересно. И ты тоже там был?

– Ага, был.

– И воевал по-настоящему?

– Воевал, и даже одного врага убил и медведя еще…

– Завираешь, поди. Так уж и врага?

– Богами клянусь, правда.

– Какой ты у меня, смелый, – она провела ладошкой по щеке парня и тут же, смутившись, спрятала руку за спину.

– Так, где же Любояр? Здесь, нет?

Гор оглянулся на девчонок у берега. К счастью на него никто не смотрел, потому и не увидел легкий румянец, выступивший на лице.

– Здесь он, вот там, у стариков, – с запозданием ответил он. – Общается, если еще не раздавили в объятиях.

– Я пойду тогда сбегаю – одним глазком хоть гляну, ладно?

– Беги, конечно, остальным двоюродным скажи по дороге.

– Успею еще, сначала сама гляну, – Белогорка подхватила длинный подол и побежала на горку.

Гор вытянулся на цыпочки – похоже, она все-таки опоздала – не быть ей первой из двоюродных – толпа около стариков за то время, что он отсутствовал, выросла еще раза в два. Потворник усмехнулся и повернул к парням – нужно было еще найти Родислава. Интересно, он уже знает, что его отец – Клёнка в селе. Пока ни Смагина, ни его жены Марфы парень на лугу не видел. Но до Родислава Гор не дошел: Белогост дал сигнал музыкантам прекратить играть и склонился к двум добровольным помощникам у костра, усердно накручивающим между ладоней деревянные палочки. Гор побежал туда – миг, когда вспыхнет мох от трения дерева о дерево, для него всегда казался одним из самых волнующих на празднике. Остальной народ тоже стал подтягиваться к взгорку.

Он успел подойти в числе первых и увидеть, как ведун склонился над дощечкой и надул щеки. Огонек мелькнул над сухим мхом и спрятался. Ведун еще раз крепко дунул, и игристые огоньки замелькали и побежали по сухому топливу. Мужики подкинули мелких щепок, и набирающий силу огонь быстро перекинулся на них. Белогост подхватил дощечку с чистым пламенем и осторожно подсунул под шалаш из дров. Огонь облизал тонкие веточки и ухватился за них, полез вверх, вырастая и трепеща. Весталка подняла руки к небу и зашептала славу юному богу Купале. Ведун присоединился к ней с другой стороны разгорающегося костра. Селяне тоже начали шепотом повторять известные с детства слова: «Государь, Купалушка-братец! Сын Семаргла мудрого, огненного, юный парубок, сотвори ты для нас, русичей светлых, доброго ветра теплого, дай силы травам высоким и низким, урожаю на полях, как и братьям твоим – пахарям, охотникам, воинам. Огороди от сил темных, сил неправедных. ПравьСлавляем Тя, Братец-Купала, смелый и благочестивый, ныне и присно, от Круга до Круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!»

Громогласное «Славим» потрясло пламя костра.

Кто-то стукнул Гора по плечу. Он обернулся и увидел смеющегося Родислава.

– Тщщщ, – потворник приложил палец к губам. – Отойдем.

Друг опустил лицо, чтобы никто не увидел его улыбку, и первым начал выбираться из людского скопления. В поредевшей толпе он остановился:

– Ты откуда появился? Я тебя весь день ищу, а ты здесь ходишь.

– Да я только пришел. С ведуном и Любославом.

– С сыном князя? Слышал. Вокруг него столько народу, хотел подойти, да где там. Ой, а это кто у тебя? Котенок?

– Рысенок, зовут Ярый. Он со мной с ворогом воевал и даже жизнь мне спас. Боевой парень.

– Правда что ли? – Родослав не решился поверить, но руку погладить протянул.

– Еще как, правда. Я тебе потом расскажу. Ты лучше скажи, отца видел?

– Отца? Нет. А что он тоже здесь.

– Ну да, со мной пришел. Здесь, наверное, уже где-то ходит, тебя ищет.

– Ох, ты, – Родослав заплясал от нетерпения. – Я тогда побежал, ладно?

– Беги, конечно.

Друг поспешил вокруг пригорка, лавируя между людей и внимательно выглядывая в толпе родителей.

– И что у меня сегодня за день такой, все убегают? – Гор почесал довольного рысенка за ухом и обернулся – на плече лежала рука ведуна. Рядом оглядывался по сторонам Несмеян, одетый в новую рубаху.

– Ну, что, ты сегодня один прыгать будешь, али с кем? – Белогост, хмурясь, высматривал кого-то в толпе.

Гор улыбнулся:

– Али с кем. С Белогоркой.

– Тогда беги – ищи ее. А Ярого мне давай, посторожу.

Гор с готовностью пересадил рысенка в подставленные ладони.

– Ну, я побежал?

– Беги, беги, – как только парень убежал, он отвернулся к Несмеяну. – Что-то мне тревожно, а тебе?

– А мне ничего, – старик внимательно вгляделся в лицо ведуна, – плохой знак, опять случиться что-нибудь?

– Да нет, не на плохое тревога, а как будто забыл что-то важное, а оно рядом. Но вот не вспомню.

– А-а, – Несмеян почесал затылок. – То не страшно, вспомнится.

Оба одновременно увидели приближающегося старика с посохом. Ведун прищурился, узнавая. Улыбка скользнула в уголки глаз:

– Сергий! Здав будь, – он распахнул объятия.

Старики постукали друг друга по плечам. Несмеян кашлянул рядом.

– Несмеян, и ты здесь? – он коротко склонил голову.

– Конечно, здесь, куда я из Коломен денусь? – он ответил на поклон.

Сергий оглядел ведуна:

– А ты не меняешься. Как будто время не про тебя.

– Да и ты, неплохо выглядишь, все скитаешься?

– Уже нет. Осел пока у вас в селе. Одна вдовица очень хочет, чтобы я остался.

– И что думаешь?

– Останусь, наверное. Надоело колесить по дорогам. Все-таки возраст, пора старость уважить.

Мимо проскочила стайка веселой детворы. Завидев почтенных стариков, они остановились и вежливо поздоровались. Те ответили. Сергий усмехнулся:

– Будущее наше, что-то его ждет?

– Теперь все нормально будет, жизнь наладится.

– Сергий убрал усмешку:

– Произошло что-то такое, чего я не знаю? А Белогост, Несмеян?

Старики дружно улыбнулись:

– Еще как произошло. Если коротко – то новости такие, – ведун взял товарища под руку и повел его в сторону от шумного хоровода, приблизившегося к ним почтив плотную. Несмеян тоже навостирил уши – может ведун скажет чего такого, что еще ему не говорил.

Расставшись со стариками, Гор рванул вдоль берега к широким хороводам, в которых уже смешались парни и девушки. Белогорка шла ему навстречу. Он подбежал и слегка запыхавшись остановился близко-близко. От ее волос пахло ромашками и дымом. Был повод вдохнуть этот аромат еще раз – вокруг стоял хороводный шум.

– А я тебя ищу.

– А я тебя, – просто улыбнулась она. – Идем?

– Идем.

Взявшись за руки, они зашагали на взгорок, где искры высокого костра растворялись в темном небе. Навстречу поскакало пылающее колесо, и они остановились пропустить его. Колесо добежало до реки и, зашипев, погрузилось в темную воду. Добравшись наверх, они встали в очередь желающих сигануть через очистительный огонь.

Праздник разгорался. У реки начали раздеваться и осторожно входить в теплую воду мужики и бабы – Купала открывал купальный сезон. Завели веселую песню парни и девчата, собравшись в один гигантский хоровод, огибавший весь луг. В него встраивались все, мимо кого он проходил. Последняя пара перед ним сорвалась с места и исчезла за огненной стеной. Костер, еще высокий и жаркий, бросал в стороны играющие блики. В них лица родичей, окруживших огонь, казались яркими и праздничными. Гор переглянулся с Белогоркой. Ее глаза счастливо смеялись. Они сорвались с места. Разбег, прыжок и костер уже позади. А впереди у него целая жизнь, жизнь с ней, с Белогоркой. Всего год подождать, до его восемнадцатилетия – немного. Пролетит, и не заметишь. А ждать легко – в селе теперь все будут знать, что они помолвлены. Прыжок через купальный огонь – это не только очищение их от накопившейся скверны, но и твердый зарок друг другу – оставаться вместе, пока смерть не разлучит. Эх, а сколько таких же счастливых глаз искрами горели в эту ночь на лугу? И не сосчитать. Как не сосчитать искр купального костра, осыпающихся в эту волшебную ночь теплым пеплом на белокурые головы русичей.

Ведун монументом застыл в гуще людских тел. Он стоял, высоко подняв голову, оглядывая счастливые лица русичей, и наслаждался праздником. Несмеян с Сергием только что ушли к остальным старикам, и никто не отвлекал ведуна от медленных дум. Ему было хорошо. Земля, ставшая ему родной, избавилась от страшной угрозы, и он не чувствовал обычного в последнее время беспокойства за ее судьбу. Вот только это предчувствие чего-то или кого-то, где-то на окраине сознания немного отвлекало от созерцания праздника.

– Белогост, – его окликнул незнакомый старческий голос.

– Да… – он обернулся.

Опираясь на посохи, перед ним замерли два старичка, похожие на грибы-боровички.

– Что хотели, други?

– Ты, Белогост?

– Я. – Что-то в их облике показалось ведуну знакомым.

– Мы ищем человека. Сказали к тебе обратиться, мол, ты знаешь.

– Если знаю, помогу. Как его зовут?

– Его зовут Воинко. Шестьдесят лет…, что с тобой?

Белогост покачнулся и прикрыл глаза ладонью. На щеку, покрытую густой бородой, потекла слеза и повисла на завитках. Он узнал их.

– Креслав, Ставер! Вы ли это? Или мне кажется?

Старики, еще боясь поверить, шагнули вперед:

– Воинко, это ты?

– Я, други. Как я вам рад, вы не представляете.

Три старика, седые и длинноволосые, обнялись, не обращая внимание на снующий вокруг народ. В этот момент для них не существовало никого рядом. Сколько они так простояли, никто из них не запомнил. Наконец, ведун немного отстранился: