Текст книги "Закон О.М.а"

Автор книги: Сергей Гаврилов

Соавторы: Юрий Любаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

В МИРЕ ЖИВОТНЫХ

Участники пикета в защиту бездомных собак перекрыли выезд из двора. Прохожие испуганно оборачивались на голоса, усиленные мегафоном. Автомобили выбирались по тротуарам, водители материли пикетчиков.

– …Товарищи, не проходите мимо, посмотрите, что делается в нашем городе! Надо остановить это убийство, – шумная общественница в потёртой искусственной шубе подняла плакат.

На листе большого формата наклеены увеличенные фотографии мёртвых собак и кошек. Под картинками буквы, наведённые красным фломастером: «Остановим убийц!», «Сегодня собака – завтра человек!», «Куда смотрит прокуратура?».

– Об этом уже гудит вся Европа. Николаев претендует на звание столицы зоофашизма. Остановим варварское уничтожение животных! – мужчина в очках с толстыми стёклами держал перед носом треснутый мегафон.

Прохожие останавливались.

– Что случилось?

– Отравили вчера четырёх собак – тут, во дворе.

– Там, где рынок по выходным?

– Ну…

– Бродячих?! Правильно сделали…

– Что правильно?..

– То и правильно. Ночью пройти невозможно.

– И днём тоже. Вон ребёнка из того дома покусала одна…

– Да то хозяйская была. Не дворовая. Я в курсе…

– Много вы знаете. Ребёнку сорок уколов в живот делали. Я на месте родителей сам бы задушил тварь…

– Да никто уже сорок уколов не делает, не надо врать!

– И какая-то сволочь ещё котов прикармливает…

– У нашего подъезда тоже каждое утро на газетке объедки выложены. Возле них свора и собирается…

– Товарищи, мы идём в цивилизованную Европу! Уничтожение животных – уголовное преступление!.. Мы не должны показывать нашим детям примеры жестокости!.. – Активистка привлекала внимание прохожих. – Есть специальные службы, которые прививают и кастрируют животных. Потом от них уже не будет никакого вреда…

– Ага… – рядом остановился высокий парень в чёрной куртке. – Ловить?! И обратно их сюда выпускать? Вон у нас в том дворе – стая. Собачья свадьба целая. Это же сколько заразы на них живёт. На стройке спят, на мусорниках жрут. Я за то, чтобы мы взялись и навели порядок в своём дворе.

– Правильно, – поддержали зеваки решительного парня.

– Убивать их надо, – согласились прохожие. – Не место бездомным во дворе.

– Что вы такое говорите, граждане? – защитники животных затрясли плакатами. – Такое обращение с животными неизбежно аукнется. Какой пример вы подаёте детям? Это немотивированная жестокость!..

– Плевать на это, – лицо у парня покраснело. – Возьму ночью винтовку или «докторскую» с правильными таблетками, выйду собачек покормить... Найди меня потом. А? Слабо?! Поймаешь, кошачья мать?

– Вы с ума сошли? Потом ваши же дети утром будут видеть умирающих животных. Чему вы их учите?

– У меня у самого сын. И пусть видит. Должен знать, как себя защитить. Если властям не до нас.

Толпа зашумела. Кто-то активно защищал парня, кто-то обвинял его во всех смертных грехах. Из маршрутного автобуса выбежал высокий молодой человек. На ходу вытащил из кармана мобильный телефон и сделал несколько снимков. Затем на том же телефоне включил функцию «диктофон» и ткнул им в лицо одному из митингующих.

– Можно узнать, что тут происходит?

– А ты кто такой?

– Корреспондент сайта «Городские известия» Игорь Бряцалов.

– Вон старшая, её спрашивай, – мужик махнул плакатом в сторону шумной женщины.

– У меня, мужик, спроси… – парень в чёрной куртке схватил Бряцалова за рукав.

– А вы кто?

– Конь в пальто, живу я тут...

– Хорошо, представьтесь.

– Это… работаю на заводе. Сам я вот с того дома…

– Как вас зовут?

– Евгений.

– Фамилия?

– Краснокутский. Да не важно… Главное вот что: убивать их надо…

– Кого?

– Да животных этих бродячих. Вот тут с утра четыре трупа собак нашли. Эти защитнички сразу слетелись. Живут, небось, не здесь. А я тут. Мне не всё равно. И считаю: правильно убили этих тварей. Знал бы, кто сделал, – ещё и сто грамм налил бы от себя…

– То есть вы полагаете, что так поступать правильно?

– Конечно. По-любому, человек главнее животного. И если мы тут живём, то, значит, порядок должны навести. А давай, корреспондент, устроим материал бомбу. Хочешь прославиться? Идём ночью со мной. Я буду убивать собак, а ты всё это снимать. Идёт? Только так, чтобы у меня лица не было видно. Там или полоска на лице, или что там ещё… что можно. Ну как показывают в криминальной хронике. Договорились? Телефончик мой запиши. Созвонимся.

Бряцалов еле вырвался из рук парня, которому хотелось поговорить. Игорь покрутил диктофоном в разные стороны, фиксируя настроения толпы.

– Подъезды все зассали…

– Воняет…

– Да если кот углы пометил – уже ничем не выветришь…

– Я в детстве, помню, весь в лишаях от кошек ходил…

– Да и сейчас такие же больные по дворам лазают…

– И эти, бульдоги, которые гуляют без намордников. Их тоже штрафовать…

– Бульдогов штрафовать?!

– Не придирайтесь к словам. Вы понимаете, о чём я говорю.

– Так эти хоть какие-то породистые. А от бродячих? Кроме проблем – ничего…

– Вы что, сдурели? Давайте теперь и бомжей убивать, раз они пользу не приносят!

– И проституток!

– А что? Хорошая идея. Меньше заразы в городе будет…

– Вы организатор митинга? – Игорь приблизился вплотную к женщине в потёртой шубе.

– Да. Мы протестуем против жестокости. Это негуманно. Преступления нужно остановить.

– И в чём вы видите выход?

– Выход есть – лабораторная стерилизация животных. Правда, деньги на это пока не выделены в городском бюджете, и потому…

– Одни только разговоры, никто ничего не делает, закричали из толпы. – Вот постройте сначала, а потом уже рассказывайте…

– В нашем городе всего три тысячи собак. Когда начнёт работать лаборатория, то за полгода мы решим эту проблему.

– Да вы просто американские бабки отрабатываете, – заорали из толпы.

– Болтуны! Ничего не делаете, только себя тут рекламируете. Видел я на всех сайтах эти ваши фотографии. Ты тут главная? – громко кричал лысый мужик. – Набрала бригаду с плакатами постоять. А они такие же активисты, как и я. Вот ты, корреспондент, того мордоворота спроси, для чего он сюда пришёл. Он тебе ответит: полтинник за день заработать. Плакатом махать – не лопатой…

Бряцалов повернул диктофон в сторону здорового детины.

– Вас как зовут?

– Ну… это… Володя. А что такое?

– Володя, вы активист организации защиты животных?

– А тебе какое дело? – Володя развернулся и перешёл на другой фланг.

– Вот, – лысый вцепился в корреспондента. – А ещё посмотрите на тех вон попрошаек.

Бряцалов обернулся. Люди с картонными коробками в руках приставали к прохожим. На коробках были наклеены фотографии собачьих трупов и надписи «Остановим убийство».

– Это бизнес, молодой человек, бизнес на крови. Пока что на собачьей, но...

– Куда же идут деньги?

– Частично на организацию самого митинга, частично на рекламу своей организации, а остальное – ушлым общественникам.

– Врёшь ты всё! – шумная женщина накинулась на лысого. – Это провокация. Вы такими словами полностью дискредитируете общественное движение в городе.

– Да вы давно сами себя дискредитировали! – Это принятая во всём цивилизованном мире система поддержки социально значимых мероприятий. Народная… прямая демократия…

Лысый и женщина в потёртой шубе кричали друг на друга. Стало ясно, что знакомы они давно, знают друг о друге много.

– …Так оно всё и делается. Примазываются к проблеме и начинают давить на жалость. По рубчику с населения соберут, спонсоров подтянут. А ещё и иностранцы денег на такие дела дают. Грантоеды, вот кто они такие!

– Молодой человек, не слушайте вы этого негодяя, активистка начинала нервничать. – Неправда это…

Бряцалову надо было ехать. Он опаздывал на совещание, которое назначил на утро главный редактор.За Игорем уже числилось несколько проколов в работе и опозданий. Но за такой оперативный материал его простят и оставят в штате. А может быть, и дадут специальное задание.

ЗАДАНИЕ

В Николаевском аэропорту вылет чартера задержали на двадцать минут. Ждали ещё одного пассажира. Мамут начал раздражаться. Какой ещё пассажир, чартер был для одного заказан!Однако вышел командир экипажа и сказал, что опаздывающего будут ждать в любом случае. Часть денег Мамуту вернут за некоторые неудобства. Это личное распоряжение владельцев авиакомпании.

Нужны мне ваши бабки!Мамут обиделся и попросил рюмку коньяку. Стюардесса принесла рюмку вместе с полной бутылкой.

Нечего волноваться. Раз Оскар вызывает на встречу, значит, есть дело. Последний раз его в Лондон дёрнули так же срочно по вопросу зерновой компании «Колос», владелец которой не внял добрым советам и полез на чужую территорию. Недалекий был человек… совсем недалекий. С ним разобрались, как с ребёнком, загнали в долги и отобрали активы. Довели до картонной коробки. Э-эх, время фронтовое – девяностые. Кто поумнел, тот выжил… Что они там сейчас придумали?

Важным пассажиром оказался высокий блондин лет шестнадцати с компьютерным рюкзаком за плечами. Парень по-хозяйски протопал в конец салона, попросил колу и вытащил ноутбук. С каникул, наверное, возвращается от бабушки,– подумал подобревший Мамут. – Самостоятельный. По возрасту – как моя Лиза. Это чей же такой? Надо будет узнать, когда вернусь.

Станстед – маленький аэропорт на северо-востоке от Лондона – построен специально для чартерных рейсов. Один терминал, большая парковка и дорожная развязка в два уровня. Транзитный отель, пара ресторанчиков, круглосуточный книжный магазин.

Николаевский поболе будет…Мамут стал искать в толпе встречающих свою фамилию. Нашел. Упитанная барышня в униформе стояла в стороне, подняв руку с табличкой MAMUNT. Везде бардак, они даже не знают, как пишется моя фамилия. Он подошёл и долго объяснялся. Барышня успокоилась только тогда, когда посмотрела паспорт.

Поездка на юго-запад, в Ричмонд, заняла полтора часа. После перелёта нужно было собрать в кучу мозги. Банкир попросил таксиста ехать медленней. За окном мелькали парки Кенсингтона, Хаммерсмита и древняя улица Чизика – шесть миль по набережной Темзы.

И вот он, Ричмонд – деревенская резиденция английских королей и современная тихая обитель банкиров. Дворец Хэмптон Корт соседствует с Кью Гарденс – ботаническими инкубаторами колониальных растений. Старые дубовые аллеи скрывают особняки в викторианском стиле, до горизонта тянутся ухоженные парки и площадки для крикета.

Он вспомнил свой николаевский особняк на Большой Морской, который считается одним из красивейших в городе. Строение ХIХ века, бывший дом нувориша-караима. Мамут несколько лет скрупулезно реставрировал это заброшенное здание, но… в сравнении с лондонскими особняками его жилье – бразильские фавелы.

Нужно перетекать в Лондон. Потолкаться ещё пару лет в Николаеве, доделать начатое и собираться… Хватит жить среди дебилизма и узких бандитских лбов. Надоело быть на фронте, надоело кормить дармоедов, что кусают руку дающую...Банкир опять вспомнил, как его обманули с орденом.

***

Кованые решётки беззвучно открылись, машина поехала по гаревой дороге, через старый парк, к большому светлому дому в георгианском стиле. Ещё одниворота – и появилась зелёная лужайка рядом с фонтаном. Мамут вышел из такси, огляделся.

Двое мужчин с клюшками для крикета бросили игру и направились прямо к нему.

– Здравствуй, Сергей. – Оскар обнял его и отстранил. – Для совершеннолетнего ты выглядишь достаточно молодо. Фитнесс? Бассейн? Или русская баня?

– Пиво, водка и сигареты, Оскар, – секрет русской молодости.

Все засмеялись.

– Позволь тебе представить Джордана Ферта – моего дядю и партнёра. Пойдёмте, друзья, продлевать молодость. Мне сегодня прислали два галлона чудесного новозеландского пива.

Новозеландское пиво оказалось пивным коктейлем – смесью советского общепитовского компота и солоноватого минерального «Нарзана». Мамут двадцать минут давился этой жидкостью, но свой литр одолеть так и не смог. Он с облегчением воспринял предложение Джордана перейти в столовую к традиционным напиткам.

После обеда Оскар неторопливо приступил к делу.

– Сергей, мы тебя пригласили проконсультировать нас по одному вопросу.

– … ?

– Что ты нам можешь рассказать о Николаевской Черноморской верфи?

– Что интересует?

– Всё.

– Не получится, – Мамут пригубил ароматный кофе, – для этого не хватит двух гостевых дней, которые ты мне выделил. Давай будешь задавать вопросы, а я попробую ответить в силу компетентности.

– Резонно, – улыбнулся Оскар и посмотрел на своего дядю. Джордан с отрешённым видом курил сигару.

– Хорошо. Что сегодня представляет собой завод? Численность рабочих, менеджмент, заказы? Нарисуй общую картинку.

– Черноморская верфь… – Мамут задумался, – примерно шестьсот пятьдесят акров территории, численность персонала в последнее время колеблется от семисот до полутора тысяч человек, менеджмента… никакого. Вернее, есть, но на пещерном уровне. Заказы? Мелкий судоремонт, сборка частей корпусов, какие-то буксиры, баржи, ну… построили пару траулеров. Сейчас пытаются заложить корветы для украинских ВМС… Чёрт возьми! Скажите, что именно вы хотите знать. Я вам говорю банальные вещи, о которых во всех газетах писано…

Оскар и Джордан переглянулись.

 – Мы хотим купить этот завод.

– Зачем?! Зачем вам этот мертвец, где основные фонды расхищались двадцать лет подряд, где директора менялись по три раза в год, где… – Мамут захлебнулся от переполнивших эмоций. – Этот завод дробили на пять частей для какого-то мистического холдинга, потом опять восстановили единый комплекс... часть территории уже проданы местному зерноторговцу!..

Он перешёл на крик и стал махать руками.

– Его проще взорвать и построить новый, чем восстанавливать старьё, которое есть! Не вам говорить, что и металлургия, и лакокрасочная химия ушли далеко вперед… там… там даже ни одно помещение не подойдёт для современного оборудования!..

– Успокойся, Сергей, – Оскар поднялся и положил ему руку на плечо, – успокойся. Этот завод нам интересен своим уникальным нулевым стапелем. У нас в Ньюпорте есть один с похожими характеристиками, а всего в мире два таких сооружения. Мы хотим интегрировать николаевский завод в работу нашей корпорации. Таким образом, у нас окажутся два самых крупных стапеля на планете. Понимаешь мотивацию?

– Да, – вздохнул Мамут, – но, боюсь, вы не понимаете, во что хотите вляпаться.

– А ты просвети нас, Сергей, – впервые подал голос Джордан.

– Пожалуйста. Вас обяжут гасить многолетние долги предшественников в пенсионный фонд и по зарплате – раз! – Мамут стал загибать пальцы. – Расширят объем инвестобязательств – два. Сократят сроки их выполнения – три. Заставят участвовать в ненужных социальных проектах – четыре. Вынудят подписать такой коллективный договор с профсоюзом, при котором вы всегда будете виноваты, а они правы… И наконец...

– Хорошо, хорошо, Сергей, не горячись... – Оскар обошёл вокруг стола и замолчал. Затем резко повернулся к Мамуту. – Мы уже посчитали все эти издержки и приняли решение купить завод. Тебя мы хотим облечь полномочиями агента в этой сделке. Комиссионные – полтора процента. Как смотришь на предложение?

Боже правый, зачем мне на старости эта головная боль? -мелькнуло у Мамута.

– Могу я задать некоторые вопросы?

– Мы ради этого и собрались.

– Кто будет участвовать в аукционе?.. Как всегда, ваши компании?

– Нет, Сергей, эта практика ушла в прошлое. Русские научились узнавать, кто есть кто. Теперь подставные конкуренты не проходят. Всё станет известно, и сделку сразу аннулируют. Поэтому соперники будут реальные.

– Потолок суммы и условия, при которых мы откажемся от сделки?

– Всё в этой папке, – Оскар протянул тонкий кофр.

– И последнее: есть сведения о конкурентах, которые имеют намерение приобрести контрольный пакет?

– Есть, – Оскар посмотрел на Джордана. Тот кивнул головой. – Это немцы. Судостроительная корпорация «Clever Yards».

– Сколько времени у меня есть, чтобы принять решение?

– Нисколько. Лоб Мамута покрылся холодными каплями.

– Хорошо, я согласен.

– Вот и отлично, Сергей, это правильное решение. Кстати, мы решили сделать тебе на совершеннолетие подарок.

Чтоб вы все сдохли!Мамут улыбнулся.

– Наверное, средство от подростковых прыщей?

– Нет, средство купишь себе сам. Мы ещё на пять лет продлили твое участие в Гамбургской контейнеровозной линии и на семь лет – в экспорте колумбийского кофе. Это будет тебе дополнительным гонораром за хлопоты. И запомни, – тон улыбающегося Оскара стал жестким, – завод должен быть только у нас. Понял, казачий генерал?

У Мамута дернулся кадык. Уже и о казаках знают.– Понял. – Ну что ж, – протянул руку Оскар, – иди, казак, маши саблей, руби врагов своих и наших.

***

Обратно Мамут летел регулярным рейсом. В аэропорту Хитроу он набрался в пабе, и набрался капитально. Даже привычный к русским кельнер испытующе посмотрел на него, наливая последнюю рюмку скотча. Весь перелёт до Киева банкир проспал. Проспал в потном бредовом сне с беспорядочными картинками.

Урок физкультуры в школе. Маленький и толстый Серёжа Мамут стоит в самом конце шеренги одноклассников. Старая застиранная майка и черные трусы до колен. Он выглядит нелепо. Упражнение – прыжок через коня. Высокие пацаны и длинноногие девчонки легко перелетают через препятствие. Сережа разгоняется и… ложится толстым пузом на кожаное тело снаряда. Все смеются.

13-летний Сережа Мамут вступает в комсомол. Длинная очередь на экзамен в кабинет инструктора райкома.

– За что получил Ленинский комсомол свой второйорден? – казённо спрашивает худая девица в очках. Мамут молчит. Он не знает, за что можно одновременно наградить орденом тридцать шесть миллионов человек.

– Иди, Мамут, – строго говорит инструктор, – выучишь к следующему году ордена комсомола, и мы тебя примем.

Серёжа идёт домой по осеннему городу. В глазах слезы. Он не прошёл инициации. Все будут носить комсомольские значки, а ему придется ещё целый год таскать опостылевший пионерский галстук.

ОПОСТЫЛЕВШИЙ ГАЛСТУК

– Последний раз показываю. Берём узкий конец, перебрасываем через лицевую сторону, затем пропускаем толстый через петлю на левую сторону, потом на правую и через верх, легко, без нажима, формируем оксфордский узел. Понятно?

– Да.

– Повтори.

Вот уже битый час Топотун учит нового подопечного по фамилии Сурок завязывать галстук. Ничего не получается. Парень три недели назад освободился из Ольшанской колонии и никак не может привыкнуть к цивильному быту. Говорить не умеет, одеваться не умеет, даже жрать прилично не умеет. Вот и сейчас вместо галстучного вяжет швартовочный узел.

У него, наверное, и костюма никогда не было,– подумал Топотун, наблюдая за татуированными пальцами Сурка. – Ходил всю жизнь в трениках, щемил на рынке торговок семечками. Тридцать лет, две ходки. Это он сейчас смирный, а как напьётся? Ладно, Вазген просил рога ломать тихо, значит, обойдёмся без больнички.

– Я тебе сказал «через верх»! – подзатыльник открытой ладонью – и голова со стуком вошла в стол. Кровь из носа брызнула на казённую белую рубашку. – Чёрт! – Топотун отпрянул. – Одни проблемы с тобой. Иди в туалет, умойся, будем продолжать.

Топотун откатился на кресле в мёртвую от видеокамер зону и закурил, пуская дым по белой стене. В ночную смену это можно было себе позволить. Вот уже двенадцать лет он честно служит охранником в «АКТИВ-банке» и дорожит своей работой. После сыктывкарской зоны начинал точно так же, как этот парень. Учился правильно говорить, есть, пить, одеваться и завязывать галстук.

Десятка на зоне в Коми – это тебе не на курортных «зонах» юга Украины. Сколько он там тянул? Вазген сказал, что трёшку по малолетке за наркоту и на взрослой – пятерку по рэкету. Чего они так за него схватились? Никчемный ведь мужичишка, хлипкий какой-то, и смотрит побитой собакой…

Телефонный звонок прервал педагогические размышления Топотуна. Он затушил сигарету, разогнал дым рукой и подъехал к аппарату.

 – Тимофеев, четвертый пост, слушаю.

– Привет, Топотун, – в трубке зазвучал голос с лёгким грузинским акцентом. – Как там наш стажёр? Осваивается?

– Конечно, Вазген Анатольевич, сегодня учимся завязывать галстук, под пиджак, чтобы…

– Хорошо. Ты, Топотун, внимательнее к нему будь. Гуманнее, так сказать. Парню освоиться надо. Травма у него личная. Не в себе немного. Понял?

– Как не понять? Доходчиво всё.

– Ну, вот и хорошо. Служи. Положил трубку.

Что ж за штымп такой, что с ним так носятся? Сам начальник безопасности суетится. Кстати, куда подевался подопечный?

– Сурок, ты там как? Умер?

Топотун встал, одёрнул пиджак и пошёл к туалетной комнате. Дверь была приоткрыта, свет включён.

– Эй, приятель, уснул, что ли?

Тяжёлый удар по голове свалил охранника.

***

– Ну, а теперь, друзья, внимание на экран.

Начальник службы безопасности Николаевского филиала «АКТИВ-банка» Вазген Анатольевич Шония удобно расположился в кресле возле телевизора и включил видео. Сурок и Топотун в окровавленных рубахах сидели на неудобных стульях.

 – Будем смотреть немое кино. Мне не интересны ваши бредни. Всё равно ничего умного не скажете.

Экран разделён на четыре части. В одном из квадратов крупным планом – руки Сурка, пытаются вязать оксфордский узел. Грубые пальцы теребят шелковистую ткань, останавливаются, затем опять сворачивают галстук не в ту сторону. Вазген взял пульт, нажал паузу и повернулся к Сурку:

– Вадим, ты случаем не на флоте служил?

– Нет, Вазген Анатольевич... вы же в курсе, я отбывал наказание в местах лишения свободы.

– Узлы откуда знаешь?

– В яхт-клубе на «Кадете» ходил.

– Понятно, поехали дальше.

Во втором квадрате – раздутые ноздри Топотуна и желваки на скулах. Последнее упражнение, подзатыльник, кровь, пустой пост, сигаретный дым. Вновь пауза на пульте.

– Курил, Топотун?! Отвечай!

– Только одну…

– И не в затяг? Ладно, посмотрим, чем кончится всё.

Топотун берёт трубку, говорит, кладёт трубку, идёт по коридору. Некоторое время ничего не происходит. Затем на экране появляется Сурок, который тащит неподвижное тело к посту, развязывает галстук, переворачивает жертву вниз лицом и крепко вяжет швартовочным узлом руки. Шония перематывает плёнку вперёд. Стажёр скотчем обматывает ноги охраннику. Затем садится в кресло и начинает спокойно вязать оксфордский узел.

Вазген выключил телевизор.

– Вадим, у тебя было время до утра. Узел получился?

– Получился, – Сурок уставился в пол.

– Покажи.

– Вот, – парень достал из кармана смятый галстук и за десять секунд сделал оксфордский узел.

– Слава Богу, хоть что-то за ночь позитивное, – Вазген погладил свою лысину. – А теперь слушайте, друзья, приказ.

Взял компьютерную распечатку и поднёс к уставшим глазам:

– За грубое нарушение производственной дисциплины при исполнении функциональных обязанностей старшего охранника Тимофеева Ивана Ильича перевести на должность уборщика туалетных помещений сроком на три месяца. Всё, свободен. Поработаешь в новом дресс-коде… без галстука.

Когда дверь за охранником закрылась, Вазген повернулся к Сурку и тяжело вздохнул:

– Что мне делать с тобой, Вадим. Выгнать? Так ведь пойдёшь на третий круг.

Помолчал.

– Обещал покойной матери присмотреть за тобой. Я ведь её хоронил, пока ты чалился.

– Спасибо, Вазген Ана…

– Молчи! Не доводи до греха.

Опять задумался.

– Переходишь охранником ко мне на дом. Режим вахтовый, неделя через две. Платить буду, как здесь. Потом что-нибудь тебе придумаем… без галстука, если уж ты его так не любишь, – Вазген написал на визитке несколько слов. – Старший на месте всё объяснит. Иди с глаз моих.

Сурок прочитал буквы на визитке.

– Вазген Анатольевич, а где этот посёлок Луч?