Текст книги "Закон О.М.а"

Автор книги: Сергей Гаврилов

Соавторы: Юрий Любаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

НАЙТИ ПАУЛЯ ЛАНГЕ

Конец толстого алюминиевого провода зажат в тиски. Тяжёлый напильник в детских руках гладит блестящий метал. Опилки падают на белый лист. Из аптечки достаётся баночка с пермагнатом калия. В равной пропорции тщательно перемешиваются красные кристаллы с алюминиевыми крошками. Смесь осторожно засыпается в спичечный коробок. Дрожащие худые пальцы туго обматывают его липкой лентой. На последнем витке закрепляются четыре спички зелёными головками друг к другу. Всё, готово!

Толстая фрау Блох, с шиньоном на голове, входит в комнату для занятий. Тридцать мальчишек встали и застыли в напряжённом ожидании. Классная дама медленно обходит ряды воспитанников, ноздри нервно дрожат.

– Вальде, Шульц, Бидермайер и Ланге! От вас вновь несёт табаком. Вы опять курили. Всех ожидает епитимья после занятий.

Она поворачивается спиной, надутые мячи задницы проплывают мимо бледных подростков. Нетвёрдая рука в кармане нащупывает спички. Бомба летит под подол фрау Блох. Клубы белого дыма, пламя, топот ног и кашель. Дым рассеивается. Классная дама сидит на полу, шиньон съехал с головы, коричневое платье задралось, обнажив бледные трусы с рюшами, чулки на массивных ногах сползли. Из-под подола ползёт лужа.

– Ну, погодите, щенки! – женщина поправляет шиньон. – На войне правых не бывает.

– … на войне правых не бывает. Впрочем, и виноватых найти нельзя…

Пауль Ланге открыл глаза и упёрся взглядом в потолок . Где я?Рядом тихо разговаривали:

– Кто выписывал препарат?

– Не знаю, Валентин Дмитриевич, кто-то из врачей.

– Дайте мне томографию и снимки. Врачи, твою мать! У больного серьёзное сотрясение мозга, а ему «фармакологию для прокурора» дают. Фронтовая медицина, не иначе. Аня, всё в мусорник. Я сейчас выпишу. Капать по моей схеме три дня подряд. Хирурга пришлю вечером, пусть посмотрит перелом и назначит своё. Когда проснётся, дайте что-то лёгкое из бульонов. Мой телефон на рецепте.

Ланге вновь провалился в цветное небытие.

***

Начальник службы безопасности Вазген Шония вызвал самых сообразительных бойцов своей пехоты.

– Пробейте контору, – он показал обратную сторону фотографии Рихарда Ланге с логотипом брачного агентства «Луч надежды».

– На предмет чего? – крепкий парень упёрся в снимок глазами.

– Кто контактировал с этим стариком, имел доступ к базе данных и мог взять это фото.

– Ясно.

– Всех до единого. Телефоны, адреса, работа, абсолютно всё – чем больше, тем лучше. А ты привези Топотуна. Вот адрес,– протянул клочок бумаги. – Но, возможно, он переехал. Тогда ищи. Всё! Вперёд!

С клиентом нехорошо. Сотрясение мозга сильное, и оклемается не так быстро, как хотелось. Ничего, пока никто не хватился. У ментов в розыске нет, заявители отсутствуют, машина в болоте. С кротами как-нибудь разберусь. Сейчас всё тихо. Лишь бы не хуже…

По сложившейся офисной привычке Вазген по утрам листал новостные сайты. Взгляд остановился. «Городские известия» в рубрике «Новость дня» вывесили интригующий текст: «По дороге в Николаев бесследно исчезла машина с иностранными номерами. За рулём находился представитель немецкой судостроительной компании «Clever Yards» ПаульЛанге. Ранее мы сообщали, что этот холдинг озвучил намерения инвестировать средства в приобретение Черноморской судостроительной верфи». Новость украсил портрет пациента. В кармане дёрнулся мобильник. Мамут. Чёрт, не ко времени.

– Слушаю, Сергей Гаврилович… сейчас буду.

Спустился на второй этаж в приёмную, поймал одобрительный кивок секретарши, вошёл в кабинет.

– Доброе утро, Сергей Гаврилович, вызывали?

– Заходите, Вазген Анатольевич. Позвольте представить Риту Штольц. Она работает у наших друзей в корпорации «Clever Yards».

Вазген уважительно кивнул.

– Возникла проблема, – продолжал Мамут, – пропал их юрист Пауль Ланге. Это не просто наш коллега, он сын моего друга Николая Ланге. Поэтому мне лично очень важно найти его. Всех свободных, кто у тебя есть, задействуй на поиски. Вызови людей из отпусков, выходных… В общем, парня надо найти как можно быстрее.

– Мы начнём прямо сейчас, – тихо сказал начальник службы безопасности. – Если есть какая-то дополнительная информация… фотографии, цель приезда, возможные контакты…

 – Вот, для начала, – Мамут положил на стол бумаги и фотографии. – Главные «возможные контакты» – я. В Варваровке живет дед – Рихард Ланге. Его все знают, он там один такой.

Шония поднялся в кабинет. В висках стучало. В груди расправляла крылья знакомая птица, как год назад перед микроинфарктом… Не надо дергаться. Давай думать. Менты быстро найдут пропавшего. Их, наверное, уже простимулировали. Пациента видели доктора и сиделки, несколько человек из обслуги. Спокойно. А если он выздоровел и отправился по своим немецким делам? Никто его не удерживал силой… Человеку стало лучше, и он ушёл.

Для Мамута версия будет такая: мы не знали,кто это… Документов и мобильника при нём не было. Неизвестный парень лежал на дороге, мы его подобрали, привезли в дом и пытались привести в чувство. И вот он исчез. Ушёл, пока благодетели были на работе. Решено! Клиент должен раствориться в пространстве. Это задача для профессионалов. Нужно подключать Лёвика.

К своему старому приятелю – бывшему чеченскому боевику – Вазген обращался редко. Услуги его стоили дорого, зато гарантия исполнения была стопроцентная. На стоянке элитного отеля Вазген припарковался возле модной «Audi» Лёвика.

Специалист «нужного профиля» ждал Шонию в ресторане на втором этаже. Друзья тепло поздоровались. Традиционные вопросы о жене и детях. Вазген передал собеседнику фотографию Пауля Ланге.

– Он в левом флигеле моего дома.

– Охрана?

– Никого не будет.

Лёвик посмотрел исподлобья и ухмыльнулся.

– Сигнализация и камеры?

– Всё отключат. Ворота оставят открытыми для доктора.

– Когда?

– Прямо сейчас. Время не терпит.

Первым отъехал от гостиницы чеченец. Вазген ещё несколько минут неподвижно сидел в машине. Сердце не отпускало.

Когда Шония волновался, то не мог ни есть ни пить. Единственное, что отвлекало его от навязчивых мыслей, – прогулка на свежем воздухе. Вазген выехал из города. Надо было побыть одному. Просто подышать. Полчаса, проведённые на пустынном берегу реки, вернули ему спокойное сердце.

Он уже возвращался в город, когда зазвонил мобильный. Сидор. Твою мать! Что ещё?

– Добрый день, Юрий Сидорович.

– Это хорошо, Вазген, что у тебя уже день, – откликнулась трубка, – у меня ещё утро.

– Значит, Юрий Сидорович, у вас вечер длиннее.

– Как там наш пациент?

– Вашими молитвами…

– Слушай внимательно: напряги всех, не скупись. Грех на здоровье гостя экономить. Возьми хорошего лепилу… Лучше привези из Одессы. Мне парень нужен завтра живой и веселый.

– Юрий Сидорович, у него сильное сотрясение мозга и переломы…

– Ты меня слышишь? Включай интенсивную терапию, чёрта лысого, но ты его должен довести до ума и отрехтовать к завтрему!

– Понятно.

– Вечером позвоню. Буду говорить с ним. Толмача притащи. Он же по-русски, наверное, не шпрехает? Или как?

Чё-ёрт!Вазген покрылся потом. Он чувствовал, как рубаха прилипла к спине. Сердце вновь трепыхалось, как старая птица. Всё отменить. Лёвика остановить!

Шония набрал Лёвика. Абонент вне зоны.Чеченец включался в работу моментально. Мобильный с собой не брал. С момента встречи прошло больше часа. Вазген, не обращая внимания на светофоры, мчался в Луч. На углу Херсонского и Космонавтов едва не сбил старика с собакой, а на выезде из Николаева не остановился на жезл гаишника.

Нужно успеть. Если он не успеет, то рихтовать будет нечего – рихтовать будут его самого.

***

– Ты должен его монотонно рихтовать, – тренер махал полотенцем перед лицом Пауля Ланге. – В клинч не лезь. Помни: он тяжелее. Удержи его в полплеча. Не забывай о левой...

Гонг. Третий раунд. Переполненные трибуны. Там, среди зрителей, Джульетта Варди – девушка егосоперника Гюнтера Зимера. Финальный поединок на первенство университета – поединок за женщину. Оба соперника это хорошо понимают.

Пауль знает о слабой диафрагме Гюнтера. Но правый локоть соперника всё время торчит посередине груди. Есть решение! Лёгкий джеб, касание сверху... Гюнтер наносит встречный удар в голову и открывает заветное пространство. Перчатка проходит по касательной, рассекая Паулю бровь, поток крови льётся в глаз. Но вот она – беззащитная грудь, желанный борт подводной лодки… Удар! В нём всё: эмоции, сексуальные вожделения и заветный приз – самка на гостевой трибуне.

Гюнтер рухнул в углу. Ланге знает, что соперник не поднимется. Рефери выбрасывает пальцы. Общий рёв. Через канаты перелезает доктор. Чистая победа! Аплодисменты, крики, волны флагов. Пауль оглядывает трибуны и натыкается на полное ненависти лицо Джульетты. Это нокаут. В глазах темнеет. Ланге опускает голову и падает рядом с поверженным противником.

***

– Он опять упадёт, – охранники смотрят на мониторе, как пациент пытается подняться с постели. – Задрал уже! Третий раз... Опять его с пола в койку тягать.

Пока дошли, больной успел встать, пройти три шага и рухнуть у двери.

– У-ух, тяжёлый выродок, – парни перетащили бесчувственного Ланге на кровать.

Пауль открыл глаза и снова упёрся взглядом в светлый потолок. Услышал голоса.

– Надо было ему голову на трассе отвернуть. Сейчас бы уже отдыхали…

– Тебе бы голову отвернули. Смелый сильно, братан. Ты Вазгену расскажи… зачем мне бубнишь?

Ланге сквозь ресницы наблюдал за коренастыми парнями, которые стояли у двери. Один из нихдостал телефон из кармана. Низкий лоб напрягся морщинами.

– Да, Вазген… Прямо сейчас? И Сурка? Хорошо. А с клиентом как? Ага. Ворота для доктора… Хорошо. Уже едем, – сунул телефон в карман. – Поехали в офис, Боря. Тревога, общий сбор…

Охранники ушли. Слышно было, как открылись ворота и выехала машина. Стало тихо. Подозрительно тихо.

Пауль собрал силы и уселся на кровати. Голова кружилась, болел правый бок. Он пощупал левой рукой гипсовый панцирь на грудине. Поискал ногой тапки, встал. Шаркая ногами, вышел в коридор. Тёмное стекло на двери отразило худую фигуру в пижаме и небритое лицо. Правое плечо заметно выше левого. Красавец. Хоть сейчас на выставку. Неважно. Надо выбраться. Если доберусь до деда – останусь жив.

Осторожно спустился по лестнице и остановился в холле первого этажа. Некоторое время смотрел на зимний двор, с трудом ловил равновесие. Снял с вешалки пятнистую фуфайку, выбрал ботинки по размеру. Подошёл к двери, открыл. Опять кружилась голова, в глазах темнело. Пауль понял, что сейчас упадёт и скатится вниз по скользкой лестнице.

Сел на заледеневшую ступеньку крыльца. Холода не чувствовал, но сильно тошнило. Спасало то, что эти дни ел мало. Рвать было нечем. Горечь подходила к горлу и скатывалась назад в желудок.

На просторной парковке он увидел красный дамский «Fiat». Дёрнул за ручку. Дверь открылась. С трудом умостился на сиденье. Левой рукой нащупал крышку панели и потянул на себя, чтобы напрямую подсоединить провода зажигания, но… увидел лежащий в нише для очков ключ. Спасибо за подарок.

Ворота были приоткрыты. Ланге осторожно подъехал ближе. Выйти из машины не мог. Надавил бампером на железные створки. С неприятным скрежетомвыехал со двора, процарапав симметричные полосы с обоих бортов.

Через двадцать метров напугал какую-то пьяную бабу, которая шла в лобовую по центру дороги. Проехал переулок до конца и упёрся взглядом в дорожный указатель: «Николаев – 29 км». К деду, только к деду. Он меня не отдаст. Дед у меня молодец! Бравый жених.

БРАВЫЙ ЖЕНИХ

– Упади на дно где-нибудь, не высовывайся. Бабло есть?

– Нет.

– На,

– Сурок вытащил из кармана горсть купюр. – Не светись только. Позже найду тебя.

Хлопнул дверью такси. Олеся Макаронова отдышалась. На заднем сиденье пересчитала деньги. Двести пятьдесят четыре гривни плюс её восемьдесят семь – не густо. На билет до Киева хватит, а дальше? Нет. Нечего там делать. Лучше тут.

– Куда едем?

– Что? – Макаронова спрятала деньги в сумочку.

– Куда едем, барышня? – обернулся таксист.

– В город.

– А точнее?

– Пока в город. Там скажу.

Что скажу? Ничего не скажу. Чёрт… Почему не как у всех? Ладно. Чего стонать? Первый раз подаваться в бега? Из интерната сколько раз драпала. Не умерла ни с голоду, ни с холоду. Мир не без добрых людей. Когда дядя Коля появился, то, конечно, вообще лафа пошла. Хороший дядька. Нефиг на него бочку катить. Ну и что с того, что спал с ней? Не он первый, не он последний. Нежадный, умный, научил многому. Не просто ноги раздвигать, а про мужика первым делом думать. Чтобы он это самое… почувствовал... К фрицу ехать надо. Точно. Там отлежусь…

– Слышь, – наклонилась к водителю, – давай в Варваровку.

– Там где?

– Не знаю адреса. Будем искать знакомого.

– Не проблема. У меня там тёща живёт. Спросим.

– Немца знает? Ланге.

– Его все знают. Встречный переулок. Недалеко от тёщи как раз.

Проехали Варваровский мост, поворот по Очаковской, прямо и налево.

– Вот его дом, – таксист остановился перед красивыми воротами из кованого металла.

Олеся рассчиталась с таксистом и проводила глазами отъезжающий автомобиль. Подошла к воротам. Нажала кнопку звонка. В глубине раздалось громкое клекотание. А если старик глухой? Замёрзну тут, не май месяц. Вот сейчас выйдет, а я такая снегурочка, вся в соплях. И ладно. Баба должна быть слабая, чтобы мужик себя сильным чувствовал, чтобы обогреть мог, спасти... Сильная баба для работы годна. Для любви слабость нужна. А я что, слабая разве? В торец могу зарядить запросто…

Дядя Коля говорил, чтоб забыла и про то, как боксом занималась, и как одноклассниц в угол пинками загоняла, если хочу, чтобы мужики были… Где же этот фашист?Ещё раз нажала на звонок. Долго не отпускала кнопку. Прислушалась. И собаки нет. А может, уехал? Вот это будет номер!

– Кого ждём? – рядом с Макароновой стоял высокий мужик в тёплом овчинном тулупе с полиэтиленовым пакетом в руке, из которого торчали хлебный батон, несколько палок колбасы и пучок зеленого лука. У забора был прислонён новенький велосипед.

Олеся стряхнула сон.

– Чего?

– Вы кого-то ищете? – проскрипел незнакомец.

– Рихарда Ланге.

– Вот как? А зачем он вам, позвольте узнать?

– А тебе какое дело?

Мужик в тулупе недоумённо пожал плечами и вытащил из кармана ключ. Открыл калитку, взялся за велосипед. Заторможенные мозги включились.

– Так я это… я эта… Олеся… невеста ваша…

***

Пауль Ланге выехал на пустую трассу. Сильнее кружилась голова и подташнивало. На Баштанском повороте внезапно потемнело в глазах, пришлось припарковаться напротив недостроенного здания института космической связи. Закрыл глаза и нырнул в бредовый сон.

Оранжевый поплавок неподвижно застыл на гладкой поверхности озера Вилле. Внук с дедом сидят уже целый час с удочками, а клёва нет. Дед молчит. Паулю скучно, хочется домой, где мальчишки на стадионе смотрят увлекательную тренировку футболистов леверкузенского «Байера».

Руди Фёллер десять из десяти точно кладет в левую девятку ворот, затем начинает отработку стандартных угловых и штрафных ударов. Мальчишки хлопают в ладоши при каждом удачном попадании и шумят, как на матче. Руководство клуба разрешает детям посещать тренировки: маленькие болельщики стимулируют взрослых спортсменов.

Поплавок колыхнулся и начал медленное движение по кругу.

– Не торопись, Пауль, дай ему зацепиться как следует, – тихо подсказывает дед.

Тонкие мальчишеские руки дергают удилище, чувствуя заветную тяжесть. Мелькает серебристый бок рыбы, и крупный карась прыгает в зелёной траве. Он живой!

– Живой? – Мужик в меховой шапке стучит по стеклу, и грёзы исчезают. – Подвинься немного.

Ланге открыл дверь и увидел, что он перекрыл проезд на трассу для пассажирской «ГАЗели».

– Как проехать в Варваровку?

– Прибалт, что ли?

– Не понимаю. Что?

– Ладно. Едь за мной. Потом мне на Киев поворачивать, а тебе на Одессу надо будет. Мигну аварийкой – остановимся, я покажу. Ферштейн, эстонец?

Пауль пристроился за микроавтобусом. Машины медленно двигались в серпантине заледеневшего Аляудского подъема. По левую руку за каменным забором чернели кресты старого городского кладбища. Дорогу переходили две облезлые козы. За ними шла старуха в меховом рванье с веткой в руке.

Бандитская страна. Могли меня и убить. Зачем дед сюда вернулся? К бабке на могилу? Ну да, ему ведь, по большому счету, некуда бежать. Жениться надумал. Это же надо такое придумать! У края могилы... Жених бравый...

По Никольской выехали на перекрёсток с Пушкинской. Водитель микроавтобуса затормозил, включив аварийку. Пауль остановился за ним. Новый знакомый высунул руку в левое окно и показал вперёд. Пауль кивнул – понял. Загорелся зелёный свет. «ГАЗель» повернула направо. Собрав последние силы, Ланге поехал в указанном направлении.

В приёмнике – старый добрый «Pink Floyd». Любимая оратория из «Wall» перебивается комментариями ди-джеев, которые издевательски обсуждают серенькую неприглядную форму одежды детского хора. А вот и форма подоспела.Ланге остановился рядом с двумя гаишниками.

– Wie fahre ich zu der Vstretschij Gasse? (Как мне проехать на переулок Встречный? (нем.)

– ?

– Herren Offiziere, wie komme ich am schnellsten zu der Vstretschnij Gasse? (Господа офицеры, как мне быстрее добраться к переулку Встречному? (нем.)

– ?

Боже, что я говорю? Пауль понял, что задает вопросы по-немецки. Мне совсем плохо…

***

Совсем всё плохо. Перемудрили с этим немцем. Любая операция должна быть простой. Нужно было напрячь мусоров, и его бы легально закрыли «до выяснения обстоятельств». Потом бы отпустили... А так – всё плохо. Сейчас Лёвик зажмурит немца, а затем и меня зажмурят…

Вазген мчался по гололеду в свой загородный дом. Стрелка спидометра болталась выше сотки. Два раза Шония опасно обогнал соковозы «Сандора», чудом разминулся со встречной фурой. Вот знакомый поворот и… «Audi» Лёвика стоит у ворот. Всё, опоздал…

Автомобиль мигнул фарами. Вазген остановился рядом и тяжело вылез из машины.

– Ну что?

– Садись, дорогой, – кивнул Лёвик на переднее сиденье, – говорить будем.

– Где он? – Шония поймал себя на том, что у него дрожит голос.

– Это я тебя спрашиваю, где он, – чеченец прикурил сигарету. – Ты ж мне устроил прогулку.

– ?

– Клиента нет.

– Как нет?

– Наверное, вышел погулять... из комы. И не вернулся. Там вообще никого нет…

– Пойдём, смотреть будем, – хрипло пробормотал Вазген.

Вошли в открытые ворота. Двор был пуст. В доме и флигелях не было ни души.

– Что будем делать? – Лёвик умостился в кресле и спокойно смотрел на хозяина дома.

– Ничего не будем. Всё отменяется… Ложный вызов… Не беспокойся, правила знаю.

Вазген повозился с шифром, открыл сейф и достал две пачки купюр в банковской упаковке.

– Пересчитывать будешь?

– Считать не умею. Будь здоров, родной. – Лёвик вышел. «Audi» бесшумно выехала за ворота.

Так-так-так. Пока всё хорошо. Сейчас надо найти немца. Далеко уйти не мог.В открытые ворота медленно вполз серебристый «Lexus». Его люди вернулись из брачного агентства. Вазген уселся за стол и открыл папку с личным делом Рихарда Ланге. Десяток фотографий невест. Томные, кокетливые лица. Открытые плечи в мехах и декольтированные платья.

Ну, прямо открытки солдату на фронт: «Возвращайся с победой». Стоп! Эту девчонку я знаю. Откуда, откуда, откуда? Конечно! Олеся Макаронова. Она же здешняя… Точно. Папаша за наркоту чалится. Стоп, стоп, стоп… Соседка… Живёт где-то рядом… Совсем близко. Горячо, горячо, горячо…

Через двадцать минут два дюжих охранника вытаскивали из машины упирающуюся Татьяну Седловицкую. Волосы растрепаны, помада смазана, подол застиранной комбинации торчит из-под грязных джинсовых брюк. Пьяный мат заполнил пустующий двор. Шония вышел на крыльцо и поморщился.

– Вазген, мать твою, чё за дела? Скажи им, пусть клешни разожмут… Больно же... Вазген, я всё верну… Здесь было открыто… я случайно зашла, а тут всё нараспашку. Вазген, сукой буду, я всё верну…

– Что ты собираешься возвращать мне, соседка? – поинтересовался Шония. Седловицкая тупо смотрела на хозяина дома.

– Ну… это…

Пауза.

– Это… водку… мясо… ну, что там в холодильнике было.

Бог мой, эта сучка грязными лапами лазила в холодильник, пока тут никого не было. Надо сказать, чтоб выбросили еду на помойку… И как она на Лёвика не нарвалась?

– Вернёшь, вернёшь, соседка, не переживаю… – Шония посмотрел на часы. – А где сейчас твоя дочь невеста обитает? У какого из женихов сегодня ночует?

– Вазген, – Седловицкая вновь попыталась вырваться у охранников. – Да скажи же им уже, чтоб отпустили! Не убегу никуда…

Вазген кивнул головой. Охранники отошли в сторону, и пьяная Седловицкая, потеряв опору, упала.

– Хрен её знает, эта сучка скоммуниздила у стариков похоронные деньги и свалила. Я её нашла, отмудохала, пуховик забрала, так она в осенней куртке дрыснула.

– Куда?

– Не волнует. Искать не буду. Проголодается – вернётся. Вазген, я верну всё…

– Ладно, соседка, побудь пока здесь.

– Можно я в дом зайду? Холодно, мёрзну…

– В гараж зайди, посиди. Тихо только.

– Вазген Анатольевич, – подошёл охранник. – «Фиата» нет.

– Как это нет? Он в гараже.

– Нет его. Может быть, она? – кивнул на Седловицкую.

– Она? Нет, эта пьяная обезьяна машину не тронет. – Шония провёл пальцами по лбу. – Всё, я понял! Давайте в Варваровку – по этому адресу. Немец наш там, тащите его прямо в офис. Только без глупостей!