Текст книги "Новый путь истории (СИ)"

Автор книги: Сергей Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8

Сначала пришла телеграмма:

'Юрий Сергеевич, ректор университета представил мне приват-доцента факультета биологии, кафедры биологии морских организмов, Рогожина Пафнутия Львовича,приват-доцента кафедры гальваники механико-математического факультета Ивана Ивановича Шульце и старшекурсника физико-математического факультета Порфирия Эрастовича Полубешкина, вместе с их изобретениями, как то: болометр и полупроводники. Все трое жаждут лично поговорить с тобою, даже готовы потратиться на телеграф, но я рассудил, что им следует приехать к тебе. Ответствуй, примешь ли прожектеров[1] и вообще, стоит ли овчинка выделки?

Павел.'

Ответ я написал, не отпуская посыльного, что принёс телеграмму:

'Ваше императорское величество, если представленные Вам люди продемонстрировали именно то, о чём я думаю, то это величайшие учёные современности. Если есть возможность, Ваше величество, отправьте этих господ ко мне, можно даже с семьями, пусть и они насладятся морским путешествием во время бархатного сезона. Если таковой возможности нет, немедленно выеду для личной беседы и определения их потребностей как личных, так и исследовательских.

Юрий.'

Спустя каких-то три недели, в Валлетту вошла «Афина» со своим неизменным сопровождением, «Витязем» и «Джигитом». Как мне объяснили, кораблики гоняют по всем возможным направлениям, и так часто, насколько возможно. Это называется «наработка на отказ», а если проще, проверяется выносливость самой конструкции и каждого элемента в отдельности.

На причал сошли трое мужчин: двое в возрасте лет сорока, что называется, набравшие солидности. Третий мужчина был молод, не старше двадцати пяти лет, но скорее меньше, поскольку он старался выглядеть старше, но на деле собственное лицо выдавало его: то и дело молодой человек смущался и заливался здоровым румянцем. Мужчин сопровождали их супруги и дети: три мальчика и четыре девочки, возрастом от двенадцати до шести лет. Чьи это конкретно дети, понять было невозможно, поскольку мальчики и девочки постоянно передвигались и играли, впрочем, совершенно не мешая взрослым. Молодого человека сопровождала дама лет сорока пяти, одетая во всё новое. По-видимому, дама приходилась матерью молодому мужчине. Новую и богатую одежду дама носила неловко, очевидно, она не успела привыкнуть. Руки тоже выдавали невеликий имущественный достаток женщины. Перчатки дама сняла и держала в правой руке, и любой наблюдатель видел её натруженные руки, знакомые и со стиркой, и с прополкой грядок, и другой, не менее грубой работой.

Я, в парадном облачении Гроссмейстера, со всеми положенными по статусу регалиями, встречал прибывших гостей у трапа. Об руку со мной стоит Елизавета Алексеевна, в парадном облачении Дамы Мальтийского ордена.

– Весьма рад приветствовать выдающихся русских учёных на земле Мальты. – говорю я мужчинам, их женам и детям, потом произношу коротенькую речь.

Церемония взаимного представления оказалась весьма недолгой. С Рогожиным приехала его жена, Клара Алоизовна, сын Евгений и дочери Анна, Лиза и Нонна.Шульце сопровождала жена Прасковья Моисеевна, сыновья Курт и Георгий, и дочь Маргарита. А со студентом Полубешкиным прибыла, как я правильно догадался, его матушка, Людмила Юрьевна.

– Благополучно ли добрались?

– Весьма благополучно! – ответствовал Пафнутий Львович, главный в троице учёных – Волнение на море было минимальным, и даже моя супруга, подверженная морской болезни, нимало не страдала, и лишь наслаждалась морским путешествием. Правда, дорогая? – приват-доцент повернулся к жене.

– О, да! – звучным глубоким контральто ответила Клара Алоизовна – Путешествие доставила нам всем несказанное наслаждение.

Меня аж в дрожь бросило от её голоса: необыкновенной силы, небывалого объёма. Впечатление было тем сильнее, когдадобавим к голосу великолепную стать женщины. Клянусь, я вспомню, а не вспомню, так лично напишу несколько произведений для такого голоса!

– Я вижу, ты впечатлён голосом Клары Алоизовны и ею самой? – шепчет Лиза, когда мы повернули к машинам.

– Невероятный голос! Непременно напишу что-то для обладательницы такого голоса! Ты мне поможешь, моя родная?

– Конечно, помогу. – тихонько смеётся Лиза. – Скучно с тобой, Булгаков, даже поревновать не даёшь повода.

– Если тебе доставит удовольствие, то могу приударить за кем-нибудь. – улыбаюсь я, но нашу пикировку прерывает Паша, что подруливает к нам на велосипеде.

Зорко глянув на наших гостей, Паша демонстрирует хорошее воспитание:

– Здравствуйте, господа и дамы, добро пожаловать на Мальту! – звонко выпаливает он, и выслушав ответ поворачивается ко мне:

– Батюшка, позволь задать вопрос?

– Изволь, непоседливый отрок!

– Это и есть те русские ребята, что будут жить и учиться у нас?

– Они. Впрочем, насколько долго они здесь, решат их родители.

– Батюшка, разреши спросить позволения родителей на наши совместные игры?

– Спрашивай, Паша.

– Многоуважаемые господа! Не соизволите ли дать разрешение на наши совместные игры с вашими детьми? Я вижу, что некоторые из них старше, но уверяю, и им найдётся интересное дело вроде катания на велосипеде и вождения швертбота во внутренней гавани. Ещё они научатся подводному плаванию, ну, те, кто пожелает, конечно же. Нашу безопасность обеспечивает охрана, представленная моим отцом.

Семь пар детских глаз с мольбой уставились на родителей, а родительские скрестились на нас с Лизой.

– Завтрак у нас, как правило, в час пополудни, и времени у детей более чем достаточно. Тем временем, взрослые немного обустроятся в выделенных квартирах. Вас устроит такой расклад, господа?

Серия кивков и согласие, выраженное вербально.

– Мы стараемся жить запросто, не обременяя себя излишними формальностями. – поясняет Лиза – что касается детей, то их приведёт Павел за полчаса до посадки за стол, так что все успеют привести себя в порядок. Дети одеты легко, по погоде, купальные костюмы для девочек доставит Паша.

Спустя мгновение мелкую шуструю толпу унесло в боковую улицу, а взрослые, с понятным сожалением посмотрев им вслед, расселись по автомобилям.

Откровенно говоря, я с самого начала решил институт полупроводников основать здесь, на Мальте, и причина тому климат. Питер, при всей моей к нему любви, обладает нездоровым климатом. Постоянные перепады температуры, влажности и атмосферного давления отнимают у каждого жителя Северной столицы несколько лет жизни, а уж, сколько отнимает здоровья, и посчитать невозможно. В этом плане Москва была много лучше, но с тех пор, как её постоянное население перевалило три миллиона (о да, я настолько старый, что помню это время), невозможно жить стало и там. Именно по такой причине всякое научное и прочее начальство предпочитает жить по всяким Переделкиным, выезжая в город только на работу. И эта картина интернациональна – все разумные люди стараются жить в просторных, малолюдных местах, оставляя городам функцию рабочего места.

Мальта в смысле размещения научно-исследовательских учреждений идеальна, намного лучше, чем приморские города, хотя бы в том смысле, что людей здесь немного, и шанс встретиться с хулиганом колеблется в районе нуля. А ежели произошло нечто неприятное, то виновника инцидента легко можно вычислить и расправиться, вплоть до казни или депортации на материк или даже на дно морское.

Эту нехитрую концепцию я объявил своим гостям, впрочем, объяснив, что ответ ожидаю нескоро, по прошествии не менее недели по времени. А потом выдал каждому ключи от дома, где учёные могут жить сначала в гостях, а потом и постоянно. Вот они три домика, построенные за время, что мы ждали гостей. По виду дома неотличимы от обычных средиземноморских домов: толстые каменные стены, побеленные снаружи, с плоскими крышами, на которых можно отдыхать по вечерам, и там уже установлены пока сложенные зонты. Для сиденья имеются пластиковые столы, стулья и прочая необходимая мебель. Внутри дома снабженымощной теплоизоляцией, и системой кондиционирования, позволяющей постоянно поддерживать комфортную температуру. На окнах ставни-жалюзи, несущие двойную защитную функцию: как рубеж обороны и как защита от жары. Туалет, душ, ванна построены изначально. Все помещения тщательно продуманы, функциональны и оставляют простор для самовыражения.

Домики небольшие, пяти-семи комнатные, плюс комнаты для прислуги, без них в эту эпоху нельзя.

Для самого молодого из учёных построен точно такой же дом, поскольку создание семьи для молодого перспективного учёного лишь дело времени. Что до его мамы, то дама она интересная, а холостых мужчин тут немало, так что замужество и рождение ребёнка для неё не то что решительно определённое, но более чем вероятное будущее.

– Господа, осматривайтесь в своих домах, все замечания, вопросы и предложения передавайте через домоправительниц.

Ободренные хорошим приёмом гости пошли по своим домам, с тем, чтобы к часу собраться у меня.

К обеду, который здесь называют завтраком, ко мне приехали Великий магистр, и мой заместитель, на самом деле являющийся моим учителем, Анджело Ломбарди. Пока гости не подошли, мы беседуем о наших делах.

– Я слышал, мой мальчик, что ты пригласил из России группу учёных, и уже потратил на них некоторую сумму? – полюбопытствовал старый Анджело.

– Да, учитель. На дома, лабораторный комплекс и оборудование для него я потратил около семидесяти тысяч золотых луидоров.

– Ещё недавно я бы схватился за сердце, услышав о таких тратах. – улыбнулся Анджело – Но теперь я просто спрошу: что ты хочешь получить в результате?

Великий магистр слушает нас молча, только переводит взгляд с одного на другого.

– Учитель, тебе понравился телеграф?

– Прекрасная вещь! Моментальная передача письменной речи на немыслимые расстояния это прекрасно.

– Что же ты скажешь о телефоне?

– Ещё лучше! Когда я впервые услышал человеческий голос, что решил, что имею дело с колдовством, но, по счастью, ошибся.

– Так вот, государи мои, учёные, что приехали к нам, создадут вещь куда более чудесную: радио. При помощи этих приборов мы сможем передавать письмо, речь и даже изображение на огромные расстояния, и при этом без проводов.

– Господи Иисусе! Возможно ли такое? – ахнул старый Анджело.

– Многое из того что сейчас стало обыденностью, ещё вчера было абсолютно невероятно. – вступил в разговор Великий магистр – Давеча мессир граф дал мне акваланг и костюм, и мы вдвоём осмотрели подводные скалы и живность на них. А когда я лично добыл двух акул из подводного ружья, то верю и в самое невероятное творение научной мысли. Но скажите, мессир гроссмейстер, разве не опасно отправлять таких великих учёных на край света, коим для России являются наши маленькие острова? Не логичнее ли создать для них идеальные условия в Санкт-Петербурге или в ином городе России, под надёжной охраной?

– Мой князь, в этом мире всё непросто. Дело в том, что именно этим учёным, для их работы нужны определённые климатические условия. Приборы, которые они собираются сотворить, могут быть созданы только там, где царит вечное тепло. Идеальными условиями стало бы Красное море, то вы сами знаете, в тех краях не то что творить, но и просто жить крайне тяжело. Средиземноморье же почти идеальное место для жизни не только для этих учёных мужей, но и для многих и многих других. Здесь приятный климат, разнообразная и при этом дешёвая пища, минимальные расходы на отопление.

– Погодите-ка мой друг! Уж не собираетесь ли вы, мессир гроссмейстер, собирать на островах нашего моря вообще всех учёных?

– Мысль верная, мой князь, хотя и недостижимая. На островах Средиземноморья идеальные условия для научной работы, и я бы хотел расселить их здесь. Безопасностью занимался бы Мальтийский орден, продукты питания поставляли бы Россия и Великая Порта, а выгоду получали бы все участники нашей научной концессии. Ну и внедрялись бы наши разработки в России, Турции и Иране.

– Грандиозный и благородный план! – согласился Великий магистр – Какое счастье, что Господь в неимоверной милости Своей, позволил мне прикоснуться к осуществлению сего замысла. Но как же нам быть, когда раздадутся обвинения в предательстве Мальтийским орденом интересов христианского мира?

– Да, это необычайно серьёзный вопрос. – поддакнул старый Анджело.

– Мессиры, я предлагаю сей вопрос предоставить богословам, а основой для обсуждения сделать примерно такое суждение: «Некогда единое христианство раскололось на множество ветвей, важнейшими из которых стали Православие и Католицизм. Некоторые ветви отошли ещё до Великого Раскола тысяча пятьдесят четвёртого года, и существуют совершенно автономно. Более того, некоторые ветви, отколовшиеся от Католицизма и Православия, превратились в антихристианство. Я говорю об англиканстве, ветви протестантизма и о хлыстах, отпочковавшихся от какой-то ветви Православия. В этом смысле, исконным Католицизму и Православию гораздо ближе исконные Суннизм и Шиизм»

– В этом есть смысл, мессир гроссмейстер. Орден Госпитальеров воевал за освобождение Гроба Господня, но не против ислама как вероучения. В этом смысле наша распря ничем не отличается от войн между христианскими или мусульманскими державами. Более того: нередки примеры, когда христианское государство выступает в союзе с исламским, против христианского. Иными словами, религиозная принадлежность той или иного государства или личности на политическом или бытовом уровне, не имеет решающего значения. – выдал необычайно длинное рассуждение Анджело Ломбарди.

Наша беседа была прервана приходом Лизы, что приглашала нас к столу, так как гости пришли. Как я и приглашал, они пришли с детьми: Великий магистр захотел посмотреть на семьи в неформальной обстановке. Что-то он решал для себя, вот и обратился с такой просьбой.

В столовой расселись строго по ранжиру, а для детей, как и положено по этикету этой эпохи, был накрыт отдельный стол. Сначала поговорили на общие темы, потом Великий магистр задал важный вопрос учёным:

– Господа, что вы изобрели, мне объяснил мессир граф Булгаков, но, признаюсь откровенно, я не понял, каким образом вы собираетесь выращивать эти самые полупроводники. Прошу вас, объясните, только учитывая то обстоятельство что ни я, ни высокочтимый мессир Анджело Ломбарди не обладаем даже десятой частью знаний современных течений науки мессира графа Булгакова.

– Извольте, мессир Великий магистр. – поклонился фактический руководитель этой группы, приват-доцент Рогожин – Если вы уяснили что такое полупроводники, то должны понимать, что на их изготовление идут сверхчистые химические элементы. Самих этих элементов в природе великое множество и распространены они буквально везде, даром, что в смеси с другими элементами. В самом устройстве должны быть только нужные вещества и никаких других, иначе прибор просто-напросто не станет работать. Если угодно, я бы привёл такую аналогию: для человека бессмысленно обладание бочкой выдержанного вина, если известно, что вино отравлено.

– Да, я понял, это прекрасная аналогия. Прошу вас, продолжайте.

– Есть путь очистки веществ химическими или термическими методами, а чаще, комбинацией этих методов, но беда в том, что эти методы крайне затратны и чудовищно вредны для окружающей среды.

– Насколько затратны и вредны?

– Гм… Мессир Великий магистр, согласились бы вы по доброй воле поселиться рядом с кожевенными мастерскими, да ещё и с ядовитыми стоками?

– Даже так?

– Именно так, мессир Великий магистр, именно так. Но есть выход. Вы знаете, что существуют такие существа, как коралловые полипы, которые строят огромнейшие подводные коралловые рифы. Почти все эти существа строят свои жилища из известняка, но есть среди них микроорганизмы, что строят свои жилища из других элементов и даже металлов. Самое любопытное, на что я обратил внимание, а мои коллеги дружно поддержали, что микроорганизмы способна строить свои жилища из строго определённой смеси чистых веществ. Совершенно без посторонних примесей! Да, готовый продукт приходится тщательнейшим образом проверять и производить жесточайшую отбраковку, но даже при этих условиях полупроводники получаются на порядок дешевле полученных химическим способом. Более того, мессир Великий магистр, наш юный коллега, Порфирий Эрастович Полубешкин, хоть он и не биолог, выдвинул предположение, что микробы способны выстраивать молекулярную решётку органического полупроводника определённым, заданным способом! Сейчас мы проводим исследования именно в этом направлении, и смею надеяться, первые результаты у нас есть. Правда, о форме молекула мы судим по косвенным признакам, поскольку оптики, дающей необходимое разрешение, пока не существует в природе. Боюсь, что таковая оптика появится очень и очень нескоро.

– И в какую же сторону вы желаете направить свои исследования?

– Мы трое являем собой передовой отряд научного поиска. Смеем надеяться, что нам дадут достаточное количество помощников, на которых мы сможем переложить почти всю необычайно важную, но второстепенную работу. В этом случае, наши исследования ускорятся многократно.

– Мессир гроссмейстер Булгаков полон решимости обеспечить вас всем необходимым, а руководство Ордена и я, в том числе всей душой поддерживаем его в благом начинании. Но мне любопытно, господа, как скоро мы получим первые практические результаты?

– Весьма скоро, мессир Великий магистр. От того момента, когда будет установлено необходимое оборудование и в наше распоряжение поступят необходимые реактивы, до получения первых полупроводников пройдёт не более двух, много если пяти месяцев.

– Действительно весьма споро.

– Мы уже говорили мессиру гроссмейстеру, повторю и вам: недурно было бы иметь поблизости команду конструкторов, которые будут строить собственно радио. То есть, аппарат, который будет генерировать радиоволны, и прибор, который будет принимать радиоволны и преобразовывать их в звук.

– В чём смысл такой близости?

– Конструктора смогут оперативно применять детали, созданные нами, выявлять недостатки и сообщать о них нам, а мы думать над устранением упущений и дефектов.

На протяжении этого разговора я внимательно наблюдал за детьми, и их реакция мне чрезвычайно понравилась. То, что их родители едва ли не на равных разговаривают с главой хоть и крошечного, но государства, вселило в них гордость. Осознание того, что даже важные вельможи не знают того, что знают их отцы, зародило в ребятах желание заниматься наукой, такой полезной и важной. Может быть, они займутся отраслью, в которой нынче подвизается их родитель, может они займутся чем-то другим, но совершенно точно – учиться ребята станут изо всех сил.

После завтрака дети были отпущены и умчались осваивать швертбот. Это замечательно. Дети заняты на свежем воздухе весьма умными вещами, требующими серьёзнейшей физической подготовки.

Взрослые занялись куда более скучной, но и куда более ответственной работой: планированием будущей работы целого направления прикладной науки.

– Мессир Великий магистр, вы всерьёз предлагаете построить целый плавающий город для перевозки студентов университета к месту летней практики? – со смесью восторга и недоверия спрашивает формальный студент Полубешкин – Да, совместить практическую деятельность с отдыхом на тёплом море прекрасно, но вы представляете стоимость такого предприятия?

– Думаю, что представляю даже отчётливее вашего. – парирует де Роган-Полдю – Но выгода от таких практик в курортных условиях совершенно очевидна.

– Не могу не согласиться. – отвешивает поклон Полубешкин.

Почему я сказал, что он «формальный студент»? Всё очень просто: научное направление Порфирием Эрастовичем выбрано, и диплом ему вручат без экзаменов, так сказать, по совокупности научных заслуг, тем более что в зачётках по пройденным курсам у него полный ажур.

Вечером перед сном ко мне пришел Паша.

– Батюшка, а почему Аня Рогожина сказала, что она никогда так много и вкусно не кушала? Неужели они бедные, и им не хватает денег на еду?

– Это жизнь, сынок. Папа Ани, Пафнутий Львович, великий учёный, но у него до недавних пор была невеликое жалование. Исследования, которые проводит Пафнутий Львович со своими соратниками, необычайно важны для науки и практики, но… Они не считались нужными, и на них выделялось мало денег. Вот и приходилось учёным оплачивать изыскания из собственного кармана, и как видишь, даже за счёт собственных детей.

– Как же так, папа? Получается, Аня голодала?

– Не думаю, что она голодала, сынок Необходимый минимум она получала, но вкусного, вроде мороженного и шоколадных конфет она и другие дети почти не получала.

– Папа, я понимаю, что нельзя проявлять жалость, здесь она унизительна, но как бы помочь Ане и остальным ребятам?

– В сущности, это легко, сынок. Бери с собой на прогулки соль, лимоны и специи. Вы ловите рыбу?

– Конечно! И жарим на костре.

– Рыбу и морепродукты можно купить у рыбаков. Ты можешь готовить вкусные вещи для своих новых друзей, и никто не посмеет сказать, что ты подаёшь подачки.

– Да, папа, я думаю, что так будет достойно. Я ведь буду угощать всех, правда?

– Ты умница, сынок! Спасибо за разговор, ты навёл меня на отличную мысль: я из личных денег стану доплачивать семейным учёным с невысоким жалованием.

– Папа, лучше будет, если ты будешь давать не деньги, чтобы учёные папы не тратили их на науку, а выдавать паёк, как у нас на паруснике во время похода, только пусть там будут вкусные вещи для детей. Сделай так, пожалуйста.

Паша ушел спать. Для него справедливость восстановлена, а я ломаю голову: как помогать не только гениям вроде этой троицы, чтобы от их научного любопытства не страдали дети. Проблема шире, и надо помогать многим энтузиастам, при этом, не открывая лазейку для прохиндеев.

[1] Напомню, что едва ли не до начала ХХ века слово прожектёр не несло негативного значения, а означало только участника некоторого прожекта, то есть проекта.