Текст книги "Новый путь истории (СИ)"

Автор книги: Сергей Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Эпилог

Старею, наверное. Второй раз старею. Первый раз изменения накатывали незаметно, да и не знал я примет времени, а потому каждое новое состояние воспринимал как временное, преходящее, только и отмечал морщинки, сединки, что сливались черепаший лик и в сивую масть, позже пошли пигментные пятна. А потом и в зеркало стал смотреться лишь по необходимости: чисто ли побрился, нет ли следов неопрятности. И ещё одна примета приближения старости: дни замелькали как спицы в велосипедном колесе, ускоряясь всё больше и больше. Видимо скоро колесо моей жизни соскочит с оси и, крутнувшись пару раз, по инерции, замрёт в придорожной канаве.

По моим наблюдениям, личное восприятие скорости течения времени меняется с течением жизни и в различной возрастной поре жизни, выявляя в том числе, кроме всего прочего и психологическую зрелость. Или, иначе говоря, сделал ты выводы из очередного этапа своей жизни или нет. В детстве, отрочестве и юности время течёт медленно, оно как медовая капля на ложке тянется почти бесконечно. Запас времени кажется неисчерпаемым, и кажется, что его достанет совершенно на все дела, задумки и планы. Времени столько, что любое дело, да практически всё, можно отложить на потом, а после нагнать и ничего от задержки не случится. Оставить все дела и отчаянно кинуться навстречу приключениям или простому отдыху, а потом, если получится, вырвать пару-тройку часов сна в любом месте, в любой позе, а после встретить новый прекрасный день, как ни в чём не бывало, цветущий и радостный это нормально для юности и ранней поры возмужания. Мы не обращаем внимания на режим дня, давно улетевший в тартарары, мы коротаем за важнейшими делами бессонные ночи, а потом, когда выпадает возможность, дрыхнем и день, и даже сутки: в молодости так приятно спать! И мы спим по восемь-девять часов, и спим, пока нас не разбудят. Тут мы подхватываемся, и снова бросаемся совершать вполне бессмысленные подвиги, такие упоительные и сладкие.

Был такой фильм: «Кризис среднего возраста». Сам фильм уже мало кто помнит, а вот термин остался, и, кажется даже вошел в научный оборот. Так вот, кризисы среднего возраста отлично известны и многократно описаны. В сущности, дело заурядное: в какой-то жизненный момент человек вдруг понимает: всё!!! Жизнь, его личная, уникальная и неповторимая жизнь, перевалила через кочку, и дальше пойдёт только под уклон. Почти все, ещё вчера казавшиеся открытыми дороги закрылись, истаяли. Вчерашние надежды и мечтания стали невозможными, недоступными, и впереди ясно замаячила… у кого-то стенка, у кого-то обрыв. Предел. Аут. Кранты.

И вдруг на человека накатывает судорожное, пока неясное осознание недостатка собственного таланта, отсутствия нужных связей, родственной, клановой или дружеской поддержки. А вот личных черт, способных вывести тебя на позицию супербогача, важного сановника государственного ранга, или, на худой конец, жёсткого и волевого командира спецподразделения у тебя нет, да никогда и не было. Вдруг, как ясный день становится ясно, что никогда не стать тебе мультимиллионером, генералом или даже занюханным главой отдалённого района в мало кому известной области. Кто-то внезапно понимает: поезд ушел, и у него никогда-никогда не будет безумной ночи с королевой красоты или даже просто с очень красивой и страстной бабой, и чтобы баба была полностью удовлетворена – до предела. Речь тут даже не о физической силе, здоровье или банковском счёте, а о таких эфемерных понятиях как нравственность, совесть и личная система ценностей. Границы возможностей, как известно, бывают у разных людей очень и очень разные.

Беда многих мужчин и женщин заключается в том, что они просто не знают чего желать. У них нет планов на будущее кроме самых общих: окончить школу – поступить в институт – найти хорошую работу – жениться или выйти замуж… Впрочем, поколение от нулевых до нынешнего времени брак и детей из списка приоритетов вычеркнули. Большинство из них живёт в «гражданском», «гостевом», пробном' браке и не знаю, в какой ещё ловушке для недоумков. У них нет серьёзных и обоснованных планов на будущее, потому что молодёжь у нас на положении изгоев – она никому не нужна, её отовсюду гонят, у них нет ни жилья, ни работы, ни идеи – ради чего всё это, и понимания – за что сними так.

И к достижению действительно взрослого возраста человеческое понимание времени совершает необыкновенное качественное изменение, когда человек вдруг осознаёт, что прошлые мерки, ценности и шаблоны к нему самому становятся малоприменимы и нужно выстраивать новую личную систему ценностей и целей. Чёрт её знает какую, у каждого человека она своя, но новую. Взросление человека наступает в тот сложный момент, когда он понимает, что время это не та медовая капля из детства и отрочества, а ревущая струя у кромки реактивного сопла. Когда ещё смутно начинаешь осознавать, что время конечно и его совершенно точно не хватит для осуществления даже малой части твоих планов. Но в этом беспросветном тупике есть слабенькая надежда: если очень сильно напрячься, то хотя бы малую часть задуманного сделать всё-таки сможешь. Ты осознаешь ограничения, что наложены твоими собственными чертами характера, таланта, опыта, знаний, возможностей твоего окружения и чёрт знает чего ещё. Ты понимаешь – самым редким и ценным твоим ресурсом становится именно время, и именно времени с этой секунды тебе будет хронически и даже катастрофически не хватать.

И вот ты собираешься, вытираешь слёзы и сопли, отбрасываешь ненужное, наносное и пустое, и строишь новые долгосрочные – по самый предел своей жизни – планы. Возникает понимание пути к цели, ты собираешь всю свою силу и волю, необходимую для движения. Именно это будет показателем твоего зрелого возраста и серьёзного отношения ко времени. К оставшемуся у тебя времени. В новой реальности совершенно исчезает свободное время для ничегонеделания, а для сна теперь хватает пяти-шести часов. Почему? Да потому что нагруженный серьёзнейшими задачами и творческим поиском мозг, замечательно успевает отдохнуть и за время короткого сна. Вдруг ты понимаешь, что разучился спать даже в законный свой выходной, во время отпуска, когда ничего не нужно срочно делать. И ты живёшь так, как следовало жить с самого начала – с полным осознанием, что конец может наступить в любой момент, и каждая новая минута – это минута, подаренная тебе судьбой.

А старость приходит в тот миг, когда исчезают, а может быть, и никогда их не было – глобальные и достижимые цели. Когда иссякнут силы и воля двигаться к обозначенным рубежам. Именно в этот момент начинает умирать. Ему просто незачем жить.

В реальности, подавляющее большинство людей из безбашенной юности, а то и прямиком из детства, где время бесконечно, где оно тянется медовой каплей, где всё на свете можно отложить на потом, сразу попадают в удушающее, словно полицейские наручники, время старости. Это отметили ещё наши отдалённые предки, и в Древнем Риме говорили: «Cras, cras, semper cras, sic evadit aetas», что можно перевести как «Завтра, завтра, всегда завтра – так проходит вечность».

Время этих людей словно маятник качается от работы до выходных, от аванса до зарплаты, от зимы до лета, а там – и до могилы, воспринимаемой уже как избавление от глупой и ненужной обузы под глупым названием жизнь. Впрочем, самой смерти эти люди боятся до истерики, до паралича, до самоубийства.

Человеку нужно понимание, что он просто обязан спешить, мчаться, торопиться не за событиями и удовольствиями, хотя и они важны, а постараться выполнить максимум из задуманного. Впрочем, мудрый понимает, что для реализации планов не хватит и жизни нескольких поколений, не то что его собственной, но ведь это не повод опустить руки, правда?

Тем более, что нам никто не обещал вечной жизни на этой земле.

Сижу, курю. Вернее, сижу у огня, а на столике рядом набитая, но не прикуренная самодельная трубочка из кукурузного початка. Я ещё в той жизни пристрастился к такому куреву, а что, дёшево и весьма качественно. Говорят, сам генерал Макартур уважал такие трубки и на карикатурах советской поры он изображался именно с корн пайп. Вряд ли генерал сам делал такие трубки, хотя… Каких только хобби не бывает у людей. Я здесь и сейчас тоже генерал, и вполне занимаюсь таким вполне увлекательным делом как изготовление трубок. И табак я готовлю сам. Садовник выращивает табак, а я беру листья, обрабатываю их, ферментирую, режу и раскладываю по специально заготовленным кисетам. Тоже медитативное занятие, кстати, удивительно простое, как по форме, так и по содержанию.

А сейчас гляжу на огонь и думаю.

Мир, в котором я нынче живу, совершенно не похож на тот, в котором я жил когда-то. В этом мире легко дышится, потому что леса не уничтожают: это не нужно. Не строятся тысячи деревянных кораблей, не нужны миллиарды шпал, перекрытия домов делаются из искусственного базальта. Малоэтажные дома строятся каркасными, а каркасы и обшивка, и утеплитель – синтетические, и несъедобные для грызунов. Даже крыши самых скромных крестьянских построек покрыты яркими, прочными и долговечными пластиковыми листами. Многоэтажные дома тоже в основе своей пластиковые, лёгкие и прочные. Я не знаю названия здешних пластиков – их тысячи, и люди не задумываются над конкретным видом, а химики и технологи заботятся лишь об одном: чтобы при вторичной переработке пластики разных видов были совместимы. И они совместимы.

В этом мире нет голода, потому что построить пластиковую трубу длиной хоть в сто, хоть в тысячу километров – задача простенькая. А отбуксировать к побережью Африки или Азии айсберг, разделать его и пустить воду в засушливую область тоже не бином Ньютона. Другой вопрос, что в том мире такими простыми вещами не занимался никто, а тех, кто занимался, могли и немножко къебенизировать. Чтобы не мешал приличным людям делать бизнес.

Здесь победил государственный капитализм, и три великие державы внимательно следят, каждая в своей зоне ответственности, чтобы не высунул нос какой-нибудь Наполеон, и не пожелал бы покорить мир.

Реальный Наполеон и здесь прослыл великим политическим деятелем, реформатором и военачальником.

Когда он сообразил, что своей империей размером в две трети Франции, и Англию без Шотландии и Ирландии и без единой колонии он ничего не завоюет, направил свои планы за океан. Высадившись в Новом Орлеане, Наполеон довольно быстро прошелся по Восточному побережью Северной Америки и быстренько привёл все многочисленные колонии, ещё толком не слившиеся в Североамериканские Соединенные штаты под свою руку.

Во Францию хлынул поток дешёвого сырья и заказы на промышленную продукцию: корабли, оружие, машины, тракторы, оборудование, станки…

А солдат Наполеону было нужно немного: потери в американской войне были смехотворные, по сравнению с Европой. Кстати, в Америку мы отправили больше трёхсот тысяч польских и литовских шляхтичей с семьями, и эта операция заняла все силы нашего транспортного флота почти на год. Наполеон был доволен полученным подкреплением.

Между тем, мы как основали на территории Америки фактории, так и продолжали их содержать, выколотив из американцев, а потом и из Наполеона признания их экстерриториальности. На Наполеона пришлось слегка надавить, прислав ему прекрасно проработанный план вторжения во Францию с четырёх сторон силами России, Турции, Испании и европейской коалиции.

Наполеон скрипнул зубами и согласился на наши условия, тем более, что мы требовали самый мизер: признания равных прав коренных народов да незначительного ограничения прав англоговорящих американцев.

Попытка Наполеона вторгнуться в Мексику была пресечена простой демонстрацией мощи русско-турецко-иранского флота в Мексиканском заливе, зато Канаду ему отдали без малейших возражений. И вообще, Северная Америка до Кордильер стала французской, и туда просто хлынули переселенцы из Франции. Действительно, в Америке их ждали сказочные условия: великолепный климат, целинные земли, невероятно богатые недра, великолепные возможности для развития любого дела.

А когда Наполеону наскучило обустраивать Новую Францию, и он стал готовить поход на Центральную и Южную Америку, он умер.

Просто не проснулся как-то утром, хотя охрана уверяла, что даже комары не летали в окрестностях спальни императора. В общем, не стало с нами великого человека, ах какая жалость.

Турция, после прекращения многовековой вражды с Ираном буквально расцвела: военные расходы упали многократно, а доходы, наоборот выросли едва ли не на порядок. Как и в России, турки подняли уровень грамотности подданных до почти поголовного, чему способствовали иерархи ислама. Теперь очень много турецких мужчин и женщин стали востребованы в качестве специалистов на многочисленных промышленных предприятиях и в колониях, где страшный кадровый голод, и рады любому толковому и исполнительному человеку. Хотя, «колонии» – неправильный термин. Зависимые территории, подопечные, младшие партнёры… да мало ли можно подобрать слов. Колонии никто не грабит потому что это невыгодно. Гораздо лучше взять территорию, обустроить её, обучить местное население, вывести местных бандитов, и потом спокойно получать доходы.

У Турции изначально были проблемы с арабами, и эти проблемы сохранились до сих пор, и продолжатся до скончания века: уж очень арабы своевольны и всё норовят объединяться в мелкие фракции, секты и просто клубы по интересам. Недаром говорят, что там, где собралось два араба, тут же возникнет три политические партии и четыре религиозные ереси. Эту проблему турки пытаются решить методами народного образования и воспитания. Когда арабы достигнут державного уровня сознания граждан империи? Не знаю, но задача поставлена, и постепенно выполняется. Возможно, потребуется время жизни десятка поколений, впрочем, время у нас есть.

Ещё одна проблемная группа людей – это негры. В Африке огромное множество наций, народностей, племён, и все они никак не желают жить в мире. Удивляться нечему. У нас под боком живут неотличимые от нас поляки или немцы, а ведь и они провозглашают себя высшей расой, считая других подвластными. Одни говорят, что они потомки сарматов, другие уверяют, что они арийцы, хотя ни генетически, ни физиологически ни умственно они от нас и от других европеоидов не отличаются. А что до гонора, то он обламывается элементарно.

Негры тоже делятся между собой по неведомым нам признакам, а чужаков, таких же чернокожих как и они сами, уничтожают со звериной жестокостью, хотя куда им до законодателей жанра – англосаксов! Там, где негры убьют десяток-другой, много если тысячу врагов, англичане убивают сотнями тысяч и миллионами. В Африке нам надо искать способы воспитания людей в духе единства, а в идеале – в державном духе, но это задача-максимум, её длительность нельзя даже прикинуть, даже ориентировочно.

У Ирана оказалось больше всего проблем, в первую очередь со своевольной и склонной к бунтам и мятежам племенной верхушкой. Проблему решили путём отправки значительной части аристократов в колонии, а когда те укоренились на чужбине, оставшихся поодиночке вырезали. Причины и поводы даже не пришлось изобретать: двое племенных вождей зарезали третьего – вот причина на законном основании репрессировать преступников. Возник заговор, кто-то совершил набег или сжег посевы соседа – воинская часть и государственный прокурор тут как тут. Князьки отправляются на плаху, их земли отходят государству, а воинов тасуют по отдалённым гарнизонам.

С обычными разбойниками разбирались куда быстрее, хотя бы за счёт упрощённой процедуры дознания и исполнения приговоров.

Прошли какие-то тридцать лет, и не только по городам Ирана, но и в отдалённых провинциях люди перестали ходить с оружием. И даже стражи порядка перестали носить оружие в повседневной своей деятельности. Но тайная полиция продолжала работать с полным напряжением сил, выявляя противников центральной власти, а их было немало. В мире вообще много недоумков, желающих властвовать даже над мелким и нищим племенем, лишь бы это была его личная власть над жизнью и смертью людей.

* * *

Надо сказать, что в трёх наших государствах пока сохраняется монархия. Дело вот в чём: людям привычна и привлекательна монархия – в силу своей стабильности. Драка за власть никогда и нигде не приводила к хорошему, а лишь раскачивала устои. Монарх обеспечивает преемственность курса страны, не позволяет ему колебаться слишком сильно.

Дело не в том, что не изобретено иных способов стабилизации политического курса страны, а в том, что этот способ привычен и понятен.

В России нынче царствует Андрей Павлович, а Павел Петрович удалился от двора, и постоянно обитает на космодроме Павловск, расположенном на острове Калимантан, точно на экваторе.

Здесь следует сделать небольшое отступление: в истории России, как и многих других стран, не было прецедентов передачи власти действующим, здоровым и деятельным монархом своему законному наследнику. Как правило, передача власти происходила по факту смерти, и тут уже детали: естественной была та смерть или не вполне.

Просто в один прекрасный день Павел Петрович собрал нас, ближайших своих соратников, и задал вопрос:

– Как вы считаете, друзья мои, способен ли мой сын, Андрей Павлович исполнять обязанности императора Российской империи в полном объёме? Первый пусть выскажется граф Булгаков Юрий Сергеевич, а далее по очереди.

Я встал, и не задумываясь, а чего тут думать, когда я лично преподавал великому князю Андрею Павловичу четыре предмета школьного курса, а после читал университетский курс политологии. Совершенно отдельно был написан и прочитан курс «Варианты развития человечества», впрочем, он считается совершенно секретным.

Итак, я встал, поправил прическу и спокойно заявил:

– Я считаю, что Андрей Павлович является достойным наследником, и вполне может занять пост императора в любое удобное время.

И сел. Следом стали подниматься остальные восемь ближайших советников императора.

Наконец, опрос закончился, и слово взял Павел Петрович:

– Дорогие мои товарищи, я принял решение в течение двух лет передать дела и должность императора своему сыну.

Я оторопел. Не ожидал я от Павла Петровича такого хода. Совсем не ожидал. Сейчас Павлу пятьдесят пять лет, он в расцвете сил и ума. Под его руководством Россия из самой отсталой страны Европы превратилась в научного, промышленного и военного гиганта. В Европе нас нет достойных противников, есть лишь заокеанский – Новая Франция, специально оставленная могучей и опасной, чтобы мы не закисли.

Россия лидирует во всех областях, и с некоторых пор настойчиво рвётся в космос. В содружестве с Турцией и Ираном Россия осваивает околоземное пространство. Мы создали и эксплуатируем системы навигации, спутниковое телевидение, спутниковую связь и недавно появилась система связи между компьютерами под названием «СОВА», правда, объединяет она пока только большие машины с мощными антеннами. Но лиха беда начало! Усовершенствуем систему, создадим более совершенные антенны, построим ретрансляторы, и «СОВА» станет доступна рядовым пользователям, впрочем, ждать осталось недолго: приёмники сигнала с симпатичной совушкой на корпусе уже поставили в серийное производство.

В России на этот момент полностью решены проблемы связанные с голодом и даже недоеданием. У нас практически отсутствует безработица, создано лучшее в мире образование, а правопорядок обеспечен на высочайшем уровне.

И добившись таких результатов, Павел Петрович решил уйти в тень? Невероятно!

А Павел Петрович действительно передал престол Андрею Павловичу, и двадцать второго января тысяча восемьсот десятого года лично возложил императорскую корону на голову сына, а Наталья Алексеевна короновала Елену Ивановну, супругу Андрея Первого.

И Павел Первый с Натальей Алексеевной отправились на остров Калимантан, где на горе Кинабалу основали космодром, а рядом – город учёных, исследователей, техников и космонавтов. Я часто бывал в том городе, построенном на склоне горы, выше слоя удушающего экваториального пекла. Чистый, радостный город, с ровным, очень приятным климатом вечной весны и воздухом горного курорта. Рядом с городом построена большая электростанция, дающая электричество разгонной дорожке, что начинается на высоте полтора километра над уровнем моря и проложена на вершину Кинабалу, на высоту четыре тысячи сто метров.

Павел возглавил объединённое космическое ведомство трёх великих держав, а потом, как-то незаметно прибрал к рукам и термоядерную отрасль.

Наука странная вещь, и пути её развития абсолютно непредсказуемы. В моём мире термоядерная отрасль выросла из физики, а в этом мире она родилась на стыке химии и физики, причём физика началась тогда, когда потребовались машины, аппараты и прочая аппаратура.

Мой уровень знаний – школьный учитель, любопытствующий новыми веяниями в своей и смежных отраслях. Но учёный люд знает, что в сложных случаях, особенно если идея не принята учёным сообществом, следует обращаться именно ко мне. Я всегда найду деньги, помещения, а аппаратуру и таких же сумасшедших – в помощь. Чаще затраты приходится списывать в убытки, но четырежды за полвека идеи выстреливали, вот как в случае с холодным термоядерным синтезом чуть ли не прямо в пробирке.

Павел Петрович, к которому я временно пристроил группу учёных, очень быстро признал их начинание полезным именно для космической отрасли – кораблям нужны двигатели на новых физических принципах. И оставил у себя на постоянной основе и на полных правах.

Я был в космосе трижды – здесь это рутинная процедура, разве что пока очень дорогая. Ничего особенного: переодеваешься в полётный комбинезон, слушаешь инструктаж о правилах поведения на той или иной космической станции, и добро пожаловать в полётную капсулу. Садишься в удобнейшее кресло, и смотришь наружу через жидкокристаллический экран, укрепленный на спинке впереди стоящего кресла. Трогание и начало разгона практически неощутима, никаких вибраций, да и откуда им взяться, когда капсула вывешена в магнитном поле? Постепенно наваливается перегрузка, но она невелика до самого конца, когда перегрузка сменяется невесомостью. Потом маневрирование, переход на нужную орбиту и стыковка с нужной космической станцией. Над Землёй крутится почти сотня орбитальных станций. Дело в том, что мы не пошли по пути сборки на Земле отсеков орбитальных сооружений и последующего монтажа в космосе. Нет. Наш путь проще и эффективнее: космические станции шьются в швейном цеху в виде шара или колбасы – в зависимости от назначения. Аккуратно свёрнутый рулон поднимается на нужную орбиту, надувается воздухом, и пожалуйста: станция готова. Стенки отвердевают, наполнитель между слоями вспенивается, и в случае пробоя метеоритом или ещё чем, пена заполняет пробоину и отвердевает. Готовую станцию наполняют нужным оборудованием, а потом прилетают работники. На орбите очень много работы: нужно ремонтировать неисправные спутники, выращивать всякие кристаллы и прочие вещи, невозможные на Земле. Много работы у географов, геологов, метеорологов и прочих специалистов. Их работу я инспектировал – не просто же так летать на орбиту.

Космонавты побывали на Луне, но её освоение оставлено на потом – когда это будет нужно.

И вот там, на орбите Земли, глядя в мощный бинокль, в панорамное стекло на Обоянь, проплывающую подо мной, я понял что старею, и скоро придёт моя пора умирать:

я больше не знаю, чего желать.