Текст книги "Новый путь истории (СИ)"

Автор книги: Сергей Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3

Чем хороши маленькие государства, так тем, что они мало отличаются от больших поместий. Любой объект, в пределах досягаемости, любое дело не слишком велико и объёмно. Эдак можно править. Правда, я на Мальте не правлю, зато управляю финансами и вообще экономикой ордена и архипелага.

За очень короткое время, спустя каких-то пять лет Мальта в финансовом плане оказалась абсолютно самодостаточна, разве что сильно зависела от поставок из России сырья и полуфабрикатов, впрочем, я так и планировал. На Мальте нет торфяных болот, поэтому сырья для торфохимии тут нет и быть не может. Все пластики, используемые в мальтийской промышленности, завозятся из России в виде гранул или готовых изделий, и уж тут пускаются в переделку или сразу в дело. Из русской лужёной жести тарный заводик катает банки, и развозит их по рыбоконсервным заводам, раскиданным по всем островам невеликого архипелага. На консервные заводы местные рыбаки, а также их коллеги из Сицилии, материковой Италии, с испанских Балеарских островов и даже из Туниса везут свой улов. Ещё в море они сортируют рыбу по породам и размерам, раскладывают по отдельным ящикам всякую морскую живность, которая тоже пойдёт в банки. Сюда же доставляют овощи из Сицилии – здесь орденом выкуплены четыре громадные латифундии, что выращивают лук, морковь, цветную и белокочанную капусту – тоже в консервы. География орденских латифундий расширилась на всё Средиземноморье, причём все довольны: и крестьяне, что работают по твёрдым ставкам, и соседи-помещики, которые поставляют нам излишки собственного урожая, и власти стран довольны стабильным поступлением налогов. Властям мусульманских стран нет дела до того, что купил земли и хозяйствует христианский военно-религиозный орден: главное, что христиане ведут себя мирно, проповедовать среди правоверных не пытаются, да к тому же, благоустраивают как собственные земли, так и дороги ведущие к ним.

Через полгода после приезда на Мальту и запуска первых производств, я поехал в первый свой отпуск в Россию.

В это время я, в приятной компании, сидел на плоской крыше своего дома, под пёстрым маркизом, попивал холодное, только из холодильника, вино.

– Смотрите – сказал Анджело Ломбарди, сидящий лицом к порту – незнакомые корабли. Никогда не видел такой архитектуры. И, если я совсем не ослеп, это твои соотечественники, мой мальчик, – Анджело кивнул мне – синий Андреевский крест на белом поле.

Наговаривает на себя старый Анджело. Несмотря на возраст он весьма крепок, может и молодого мужика утихомирить, если нужда настанет. Правда, устаёт быстро, это да. Что до зрения, то зоркость старого рыцаря не уступает многим молодым и здоровым. Встаю и беру в руки бинокль, что давно уже серийно делают в Загорске в Подмосковье, и смотрю на входящую троицу кораблей с одинаковыми корпусами, только у одного надстройки другие, не военные.

– Да, мессиры, эти корабли мне прекрасно знакомы. – сообщаю я собеседникам – Впереди идёт яхта русского императора «Афина», следом за нею крейсера «Витязь» и «Джигит». Полагаю скоро мы узнаем, кто прибыл, и причины визита.

Корабли вошли в порт Валетты и встали у причала военной гавани. Мы, стоя на крыше, видели, как с «Афины» на причал стрелой подали кургузый внедорожник, в него сели матрос и офицер. На выезде из порта в машину сел один из стражников.

– Да, скоро узнаем. – задумчиво сказал Великий магистр Эммануэль де Роган-Полдю – Правда я опасаюсь, что ваш государь истребует вас к своей особе. Я, во всяком случае, держал бы вас при себе неотлучно, настолько высоко ценю ваши советы и идеи.

– Соглашусь с князем и магистром. – кивнул старый Анджело.

– Если в России не случилось какого-то кризиса, а таковые всегда вероятны, то государь император хочет видеть меня для консультации. Да, военные корабли между Петербургом, Севастополем и Мальтой теперь ходят регулярно, но живое общение есть живое общение, тем более, что многого из того что мы знаем, нельзя доверить бумаге.

– Истинно так. – согласился Великий магистр – Впрочем, машина уже у ворот, сейчас всё и узнаем.

Действительно, не прошло и двух минут, как из люка показался сначала мой мажордом, а вслед за ним старый знакомый, третий помощник капитана «Афины», только уже не лейтенант, а старший лейтенант Злобин Артём Ефимович. Я представил офицера своим собеседникам, и поинтересовался:

– С чем прибыли, Артём Ефимович? Судя по отсутствию в вашем отряде транспортных судов, вы торопились?

– Ваше наблюдение отчасти верно, Юрий Сергеевич. Особой торопливости мы не проявляли, дабы не перенапрягать машины, но и скорость держали такую, какую транспортники выдержать не могут. Хотя должен вам сказать, скоро и для транспортника средняя скорость хода будет до двадцати узлов.

– О! Я вижу, что вы ознакомились с практической моделью газовой турбины?

– Совершенно верно, Юрий Сергеевич, ознакомился. Но прошу прощения за столь долгие прелиминарии. – старлей подтянулся и заговорил официальным тоном – Имею повеление передать вам почту от Их величеств и приглашение посетить Санкт-Петербург. От себя замечу, что приглашения исходят от Их величеств, а пожелания увидеть вас воочию высказало не менее сотни человек, от высоких вельмож до профессоров Университета.

– Благодарю вас, Артём Ефимович, присаживайтесь, а я пока ознакомлюсь с посланием Его величества.

Старлей сел, и с ним вполголоса заговорили Великий магистр де Роган-Полдю и мой товарищ по экономике, а на самом деле наставник и учитель Анджело Ломбарди. Письмо, которое следует прочитать первым, по условленной с Павлом Петровичем системе знаков, было помечено карандашной «птичкой», за него я и взялся.

'Юрий Сергеевич! Если дела тебя не слишком задерживают, то не сочти за труд, и посети меня в Петербурге. Надо многое обсудить, поскольку наш с тобой план, похоже, начал давать сбои, а в будущем грозит обернуться чем-то грозным…

На устройство дел даю тебе неделю, отряд кораблей подождёт сколько надо, но было бы желательно, чтобы ты не медлил, и отправился тотчас же.

Твой искренний друг, Павел.

p.s. Разрешаю бегом.

p.p.s. Шнурки можно не гладить.

П.'

Ну что же, в столице всё прекрасно, раз Павел Петрович даже шутит, посмеивается над моими казарменными шуточками. Встаю:

– Мессир Великий магистр, вы были правы, государь император требует меня к себе, впрочем, лишь для консультаций.

Де Роган-Полдю насупился, и расстроенным голосом проговорил:

– Мессир граф, я уже привык к вам, понял, что финансы ордена в надёжных руках, а тут ваш отзыв на другой конец Ойкумены. Успокойте меня, скажите, что обязательно вернётесь.

– Я вернусь непременно, мой Великий магистр, поскольку предвижу, что Европа на пороге больших потрясений, и мой долг – находиться в центре событий.

– Хорошо сказано, мой мальчик, и мы будем тебя ждать с нетерпением. – потянулся ко мне и потрепал за рукав старый Анджело.

* * *

Голому собраться – только подпоясаться.

Но сие присловье не про меня. Вещей у меня гора чуть поменьше, чем Монблан, так ещё новые друзья всё несут и несут подарки, и ведь не откажешь – подарки не мне, а моим мальчикам и дочери, которую я ещё ни разу не видел. Одних шпаг принесли шесть штук, и это не какие-то игрушки, а вполне боевое оружие, разве что маленькое. Два полных комплектов латных миланских доспехов, тоже маленькие, на мальчиков лет восьми-десяти. И игрушки для девочек: резные деревянные козочки, погремушки, куколки, ящерки.

Всё погрузили в трюм «Афины», туда же погрузили и дипломатические подарки императору и важнейшим сановникам Российской империи, я их буду вручать лично, поскольку являюсь третьим по значимости лицом ордена Госпитальеров. Я же буду вести переговоры с русским правительством о взаимовыгодном сотрудничестве. Для меня это нетрудно, поскольку поручение являет собой возможность ещё более укрепить связь России с Мальтой, и я выполню его со всем тщанием.

Ясным октябрьским утром я с сопровождающими меня пятью рыцарями ордена взошел на борт «Афины». Ещё по десять рыцарей отправились в поход на «Витязе» и «Джигите». Их задача изучить устройство кораблей, их двигателей, вооружения, аппаратуры управления и всего многосложного хозяйства лёгкого крейсера. На совещании Суверенного Совета мы приняли решение о перевооружении мальтийского флота на лёгкие крейсера русского проекта. Первые крейсера будут построены в России, последующие, когда мальтийские судостроители получат достаточный опыт, на верфях самой Мальты. Кроме того, решили заменить крепостные батареи открытого типа, прикрывающие Валлетту, на башенные установки, тоже русского производства. Здесь у нас даже получится некоторый взаимозачёт: русские моряки учатся и практикуются на мальтийском флоте, а русские кораблестроители будут учить мальтийских коллег.

Стремительные силуэты кораблей стелются над волнами. Я стою на крыле мостика, чтобы никому не мешать и любуюсь волнами. Мальта осталась далеко позади, мы держим путь, на Геркулесовы столбы. Слегка штормит, но я по счастью, качке не подвержен, и вижу лишь красоту волн, без неприятностей из той красоты проистекающих. Неслышно, из-за волн и работы двигателя, подходит капитан корабля, и деликатно кашляет. Я поворачиваюсь, и Александр Иванович предлагает:

– Юрий Сергеевич, не желаете ли чаю, кофе или шоколаду? Мой кок варит преотличный шоколад. Не поверите, но, петербуржские рестораторы присылают своих шоколадников учиться у Козьмы Ивановича.

– Не устою перед такой рекомендацией, – улыбаюсь я – но почему вы не предлагали мне шоколаду в прошлое наше путешествие? Мне просто любопытно.

– Тогда я и не мог вам предложить, поскольку Козьма Иванович тогда был несколько занят. Он был в отпуске для устройства личных дел, а проще говоря, женился. На самой свадьбе я с офицерами и всей командой побывали, да-с. Нельзя не проявить уважение нашему кудеснику.

– Александр Иванович, простите за возможно неловкий вопрос, но офицерам быть на свадьбе простого кока… Несколько необычно.

– У меня, Юрий Сергеевич, – довольно улыбается капитан – не только корабль необычный, но и команда кораблю под стать. Козьма Иванович происходит из старого дворянского рода, и пришел новиком ещё на мою старую скампавею. Мы тогда много стояли, и чтобы занять юношу, приходилось посылать его, куда придётся, в том числе и на камбуз. Вот на камбузе и проявился его истинный талант. Готовит Козьма Иванович необыкновенно. Божественно готовит. На корабле среди холода, сырости, сквозняков и тяжёлого труда, хорошо покушать – истинное счастье. Козьма Иванович офицер, мичман. Просто он совмещает работу на камбузе, с обязанностями моего младшего помощника, ответственного за снабжение. Кстати, с обязанностями он справляется великолепно. Он и с пушками справляется преотлично, говорит, что пушка от кастрюли отличается лишь толщиной стенок. Мои офицеры все как один подхватили эту его шутку.

Пока капитан рассказывал, матрос-вестовой принёс поднос, на котором стояли две кружки с горячим какао и выпечка. И то и другое оказалось выше всяких похвал.

– С норда слышна стрельба! – послышался голос сигнальщика.

– Сигнал по отряду: «Курс на норд». – вполголоса скомандовал капитан и предложил мне – Юрий Сергеевич, перейдёмте на правое крыло, там будет лучше видно происходящее.

Корабль, не снижая скорости, круто повернул, так что мне пришлось ухватиться за поручень. Капитан устоял, и одобрительно усмехнулся в сторону вахтенного офицера:

– Пижонит Герман, но молодец, аккуратно пижонит.

Лейтенант, надо полагать, услышал командирскую похвалу, в стекле мостика отразилась его широкая улыбка. Ромуальд де Трасс, рыцарь Мальтийского ордена, присутствующий на мостике в качестве дублёра вахтенного офицера, оглянулся на меня и показал древний, ещё римских времён жест: сжатый кулак и большой палец, отставленный вверх: «мол, класс!» Ну да, галеры на такой скорости не разворачиваются.

Между тем, наш отряд ещё прибавил скорость, «усы» отваливающиеся от носа корабля стали ещё выше и белее. Выше стали и буруны за кормой. Не прошло и десяти минут, как мы увидели, что крупный парусный военный корабль под британским флагом обстреливает два корабля поменьше, под неизвестными мне флагами. Один из маленьких кораблей уже садился на корму, а второй старался прикрыть его собой и палил из своих пушек, калибром куда меньше, чем у противника.

– Пиратский фрегат под флагом несуществующей страны атакует две бригантины под флагом Корсики. Как полагаете, Юрий Сергеевич, нам следует поучить наглеца?

В это время фрегат слегка довернул, всем бортом ударил в нашу сторону, и по волнам заскакали мячики ядер.

– Следует, Александр Иванович. Он ведь совсем страх потерял – даже по нам открыл огонь!

– Сигнал на «Витязя»: «Достойно ответить»! – всё так же вполголоса скомандовал капитан и посоветовал мне – Следите за «Витязем» сейчас он постарается достать наглеца «Улисса».

Название фрегата мы разглядели, поскольку приблизились весьма близко. «Витязь» повернул обе свои башни, и по очереди ударил четырьмя своими стволами. Я отчётливо видел, что две снаряда прошли выше фрегата, а один плеснул с недолётом. Но не успело лицо капитана недовольно скривиться, как раздался оглушительный взрыв, и на месте фрегата вспухло огненно-дымное облако, из которого вылетали какие-то доски и брёвна.

– Ого! Фон Риттер умудрился с первого залпа угодить в крюйт-камеру! Сигнальщики! Поднять сообщение: «Золотой выстрел, мои поздравления».

Подошли к месту взрыва фрегата, спустили по две моторные шлюпки с каждого нашего корабля и они принялись обшаривать поверхность. Я видел, как матросы периодически вынимают из воды тела, и уже в шлюпке пытаются делать искусственное дыхание. Впрочем, тел оказалось немного. Крейсера остановились, а мы подошли к бригантинам.

– Нужна ли помощь? – в мегафон спросил капитан.

– У нас подводная пробоина в корме, сбит руль и трещины в обеих мачтах. – ответил с мостика бригантины офицер с перевязанными головой и рукой.

– Предлагаю отбуксировать вас в ваш порт, если вы справитесь с пробоиной. Еще могу помочь откачать воду.

– С благодарностью принимаю помощь! – поклонился корсиканский капитан.

Наш корабль встал, прикрывая корсиканскую бригантину от волны, с нашего борта на их палубу перескочили матросы аварийной партии, им подали толстые шланги, вскоре заработали помпы, и корсиканец понемногу стал подниматься, выправляться. Корсиканская команда в это время суетилась на корме с каким-то брезентом.

– Александр Иванович, что они делают?

– Где?

– На корме.

– Ах, это! Заводят пластырь. Пластырем перекроют доступ воде, а мы доведём корсиканцев до их дому. Это называется морская взаимопомощь. Кроме того, премию получим, как же без этого.

Обе бригантины мы взяли на буксир, и повели их за собой. Уже в Аяччо, когда повреждённую бригантину отбуксировали в берегу и ремонтники принялись хлопотать у пробоины, к «Афине» подошла красиво украшенная резьбой лодка, и с её борта к нам поднялся весьма важный господин. Говорил он на итальянском, которого я не знаю, но капитан любезно переводил:

– Господина зовут Гильермо Жакоте, он занимает должность министра внешних сношений Корсиканской республики. Господин Жакоте благодарит за спасение консула республики и просит пройти с ним, так как консул желает выразить благодарность лично. Пойдёте?

– Отчего же не сходить, Александр Иванович? Я тут представитель двух держав, хоть одной из них Корсика может пригодиться.

Со мной отправились три русских офицера и три рыцаря Мальтийского ордена. Пешком мы прошли по мощёным булыжниками кривым улицам, и наш провожатый остановился у обыкновенного четырёхэтажного здания с окнами, по причине жаркого дня, закрытыми ставнями-жалюзи. По крутой лестнице поднялись на второй этаж, и в спальне, на кровати, я увидел смутно знакомого молодого мужчину, по шею накрытого тонким одеялом. В сущности, ничего особенно выдающегося: невысок, худощав, волосы чёрные, длинные, нос довольно большой. Глаза умные, живые.

Но ведь я откуда-то знаю этого человека!

– Присаживайтесь, господа! – приветливо улыбнулся мужчина – Приношу тысячу извинений, но во время морского боя я был ранен, и не могу встать, чтобы вас приветствовать. Я консул Корсиканской республики, моё имя Напулионе Буонапарте.

Я так и замер: Наполеон Бонапарт!!!

Вот это встреча! Всем встречам встреча!

Но вежливость превыше всего. Мы представились, и Наполеон весьма внимательно стал присматриваться ко мне. Ещё бы, слухи о моих похождениях гуляют по всей Европе, достигли и Корсики.

– Скажите, мессир Напулионе, как случилось, что вы подверглись нападению, как сказал мой капитан, «корабля под флагом несуществующей страны»?

– Я возвращался с переговоров, которые проводил с руководством Кастилии. Фрегат догнал нас, и потребовал сдачи, но мы приняли бой, хотя безо всякой надежды не то что на победу, а даже на простое бегство. Чего хотел пират? Ограбить нас, захватить корабли, а экипажи продать в рабство марокканцам. За офицеров они бы попытались получить выкуп.

– В таком случае, пират получил достойное воздаяние. Если не секрет, мессир Напулионе, удачны ли были ваши переговоры? Поясню свой интерес, мессир консул. Дело в том, что я являюсь одним из гроссмейстеров ордена Госпитальеров и одновременно, я генерал русской армии. Согласитесь, сведения о переговорах такого уровня крайне любопытны как для Мальты, так и для России.

– Понимаю вас, граф Булгаков, но должен признать, что переговоры были неудачны. Кастильцы, хотя они уже балансируют на грани поражения, отвергли наши предложения о союзе.

– Опрометчиво с их стороны – покачал я головой – я понимаю, они ещё не знают уровня вашего полководческого дарования, но ведь в ситуации угрозы поражения хватаются и за соломинку, не так ли? Но почему вы вообще обратились к Кастилии?

– Как вы говорите, хватаясь за соломинку. Франция сейчас переживает период неустройства, что позволило нам получить независимость, но вот что очевидно: когда француза подавят сепаратистов на окраинах, то рано или поздно возьмутся за нас.

– Соглашусь, этот ход вполне очевиден, мессир консул. Но почему бы вам, в таком случае, не совершить, что называется, обратный ход?

– Что вы имеете в виду мессир граф?

– Довольно забавную вещь. Совершите вторжение на французскую территорию, и объявите, что королевская власть себя изжила, а потому была свергнута правильно. С другой стороны, революция, несмотря на многие благие деяния, привела к развалу великой державы, а потому тоже должна быть прекращена. Ваша цель – объединить Францию, слегка ограничить церковь, значительно поднять роль науки, закрепить свободы третьего сословия, но с признанием полезности дворянства. А потом, через некоторое время, вы станете императором Франции.

Наполеон слушал меня с всё возрастающим изумлением, и наконец замер с выражением величайшего изумления на лице. Ошалевшими выглядели и мои спутники.

Но Павел написал, что наш проект расчленения Европы стал давать сбои, я ему верю, он прекрасный аналитик. Вернее, пара Павел-Наталья является великолепным аналитическим центром. А коли так, то пусть Франция восстанавливается, к тому же, кто-то должен взять на себя грязную работу по содержанию Англии в чёрном теле. И с другой стороны: Франция враг давний и привычный, а что из себя будут представлять Бразилия, Аргентина, Канада или Индия в роли великих держав? Как бы не было хуже, право слово.

С тем мы и расстались.

* * *

В Бискайском заливе, где борются между собой Канарское течение и Гольфстрим, отчего он имеет прозвище "мешок бурь', нас знатно потрепало, но без фатальных последствий. Ла-Манш преодолели ночью, отчего пришлось сбросить скорость – уж очень много тут болтается всяких корыт, жадные хозяева которых из копеечной экономии не зажигают ходовых огней. И даже на пониженной скорости едва не утопили какого-то недоумка, что неудачно оказался в туманном клоке. Разойтись-то с ним мы разошлись, но буквально в паре сантиметров. Датские проливы прошли куда спокойнее – там береговые власти куда требовательнее, и за шалости с ходовыми огнями могут и судно конфисковать.

Зашли в Ландскруну, забрали почту, заодно прихватили полсотни пассажиров, впрочем, они, как люди простого происхождения, сидели по своим каютам, и гулять им разрешалось только по нижней палубе.

С одной стороны, так вроде и несправедливо, а с другой стороны, деление на классы сохранилось на транспорте и в том, супер толерантном будущем.

В Петербурге наши пассажиры сошли у таможенного поста рядом с Адмиралтейством, а для нас опять развели моты, и опять мы встали у Зимнего дворца, а там нас опять ждали, только на этот раз несколько открытых автомобилей, вот на них мы и доехали до Павловского замка.

Первой, кого я увидел в толпе, что встречала нас во дворе замка, была моя Лиза.

– Больше я тебя одного никуда не отпущу! – сказала она, сделав шаг вперёд.

А я её даже не посмел поцеловать – в эту эпоху такое поведение считается неприличным.