Текст книги "Космический маразм (СИ) "

Автор книги: Сергей Бушов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

– Что вы имеете в виду? – спросил Илья Владимирович.

– Да там слишком много внимания уделяется препирательствам между теми, кто считает, что материя первична, и теми, кто считает, что первично сознание. Хотя это абсолютно неважно, потому что материя и сознание – по сути, одно и то же.

– Вы что же, хотите сказать, что не может существовать ничего материального, пока в мире нет ни одного человека? – с подозрением в голосе вопросил Илья Владимирович.

– Совсем нет. Если есть хоть что-то материальное, то у него и сознание – в вашем смысле – уже есть.

– Чудовищный бред! – Илья Владимирович покачал головой, и брови его недовольно нависли над глазами.

– Да я не буду спорить, – махнул лапой Конотоп. – Доказательства теперь просто вокруг летают…

– А мне вот друган один рассказывал, – вдруг заговорил Антипов, глядя прямо в костёр, – что когда-то давно был большой дождь, всё затопило. И будто столько воды было, что совсем не осталось сухого места. И пришлось людям построить большую лодку. И насажали в неё людей и зверей – семь пар чистых и семь пар нечистых, всего шестнадцать.

– Почему же шестнадцать? – не понял Эдуард Валентинович.

– Так там ещё блатных человек десять пролезло, – объяснил Антипов. – И будто поплыли они искать сухое место, а к ним прилетел какой-то ангел, что ли, и сказал "Плодитесь и размножайтесь". И так они размножились на этой лодке, что лодка не выдержала, развалилась, и все утонули.

– Что вы несёте?! – заорала товарищ Крыленко. – Если все утонули, от кого же род человеческий пошёл?

– Так от других людей пошёл. Которые не утонули. Не по всей же Земле потоп, и воды-то столько не наберётся.

– Тьфу! – только и сказала Крыленко. – Ересь и чушь!

– Ничего не чушь, – сказал Антипов. – Вот Бог создал человека по своему образу и подобию, поэтому все мы всемогущие, только чуть-чуть. Как же мы можем после этого все вместе взять и утонуть? Если же всех людей сложить, которых много, получится один большой человек, который и есть Бог, потому что Бог один.

Товарищ Крыленко перекрестилась:

– Ой, я не могу уже… Заткните его кто-нибудь.

– Это ложный принцип подобия, – возразил Константин. – Вот если вы возьмёте карточный домик и увеличите в сто раз, разве он будет стоять? Развалится. И с человеком то же самое. Если человека увеличить в пять раз, то сколько у него будет рук – две или десять? Подобие разное бывает.

Возникла пауза. Я подкинул пару веток в костёр. Нарушил молчание Вам Кого.

– У нас на Моуди многие верили в Синее Пламя, – сказал он негромко. – Разные истории рассказывали. Будто бы возникает оно в разных местах, где очень нужна его помощь или вмешательство. Иногда исходит из него голос, который советует, как поступить. Иногда оно приносит дары. А чаще всего забирает людей – святых или несправедливо обиженных. Я верю, что после смерти мы все окажемся в Синем Пламени.

– А что там? – спросил Константин.

– Не знаю, – ответил Вам Кого. – Оттуда пока никто не возвращался.

– И что же, – взвился Илья Владимирович, – ваша религия основана на том, что какие-то люди сгорели в огне, а кому-то почудился в пламени голос?

– Можно и так сказать, – послушно согласился Вам Кого. – Хотя правильнее считать, что любая религия основана на вере во что-то. Вот атеизм основан на вере в то, что Бога нет.

– Типичная попытка запутать людей, – отмахнулся Илья Владимирович. – Я верю в то, что вижу. Бога я не вижу, а материю вижу. Вот и верю в неё.

– Воздух вы тоже не видите, – заметил Вам Кого.

– Наличие воздуха можно легко проверить, – возразил Илья Владимирович.

– Это не довод, – вмешался Константин. – То, чего не можешь никак почувствовать, вполне может существовать. Вот у меня был случай. Находился я как-то раз в изменённом состоянии сознания. И очень тяжко мне было. И вспомнил я, что у меня в холодильнике была бутылка пива холодного. Я её вечером принёс, в холодильник убрал и не доставал больше. Я в этом на сто процентов уверен был. Открываю холодильник – бутылки нет, мусор один. Каких только фокусов не придумывал. Выключал свет, искал наощупь. Открывал внезапно. Делал вид, что вышел с кухни. Пробовал холодильник в коридор выкатывать. Всё равно каждый раз после открытия двери бутылки в холодильнике не оказывалось. Тогда я разозлился, взял топор и прорубил холодильник сзади. Бутылка сразу нашлась. Оказалась внутри холодильника, где и должна была быть. Вот вам и торжество науки.

– А ваше затуманенное сознание – конечно, довод, – покачал головой Илья Владимирович. – Вы лучше скажите, на черта вы с собой эту бандуру таскаете, которая не работает?

– Это не бандура, – Константин словно бы немного смутился. – Это бумбокс. Он мне нужен, чтобы реальность чувствовать. Когда я его надолго из рук выпускаю, я перехожу в изменённое состояние сознания. Вот раньше верующие вериги носили – тоже, думаю, чтобы с реальностью связь не терять.

– Вы молодец, – сказал Вам Кого. – Вы чем-то напоминаете мне Задика…

– Задика? – Константин посмотрел на Вам Кого с лёгким испугом.

– Ну, у нас в Конгрессе есть парень, Задолнут Пакер. Он тоже такой – молодой, энергичный, много снаружи напускного и лишнего. А начнёшь в нём копаться – сердцевинка-то ничего, не гнилая, есть чем поживиться…

– Нашли тоже, кем восхищаться, – покачал головой Илья Владимирович. – Всё это просто бред наркоманский. Давайте уж лучше кого поумнее послушаем. Вот вы, молодой человек, – обратился он ко мне, – не расскажете ли какую историю?

– Эээ… – сказал я. – Даже и не знаю. А! Вот я анекдот на днях смешной вычитал в Сиатке. Полетела как-то старая тётка из Голоперы в Буд. Возвращается и говорит внучке: "Хорошо там, только порции маленькие". "А зачем тебе большие? – спрашивает внучка. – Ты же и так ничего не ешь после тридцати". "Я их использую".

Я оглядел собравшихся. У всех на лицах было написано полное непонимание, а Сам Дурак смотрел на меня недружелюбно.

– Ну и что же, по-твоему, здесь смешного? – спросил он.

Я пожал плечами, чувствуя себя идиотом.

– По-моему, ты просто не понимаешь, что рассказал, – хмуро сказал Сам Дурак. – Мерзкая и недобрая шутка. Дело в том, что Буд – это богатый курорт. А Голопера – самая бедная планета в Галактике. Там живут люди примерно такие же, как мы, только холоднокровные. Если они долго не едят, то засыхают и становятся похожими на мумии. Еды на всех не хватает. Поэтому людей после тридцати лет не кормят. Если они сами находят чем пропитаться, то выживают. Если нет – они становятся резервной пищей для своих родственников. На их местном жаргоне ждать, пока старик из семьи засохнет, называется «использовать».

– Жуть какая, – сказал я, сглотнув комок, застрявший в горле. – Прости. Я не знал.

– Не понимаешь – лучше не говори, – ответил Сам Дурак и замолчал. Все смотрели на него, видимо, ожидая, что он продолжит. – Я не знаю, – заговорил Сам Дурак, – что вам рассказать. Я – человек военный, и не разбираюсь в религии и науке. Собственно, меня не очень это всё волнует. Но был один случай, когда и меня зацепило. Направили меня как-то с секретной миссией на планету Гнат, на самых задворках Вселенной. Ну, это только говорится так. Короче, очень далеко от Млечного Пути. Суть миссии состояла в следующем. На планете приняли закон, запрещающий стареть. Хотели добиться, чтобы всё население оказалось работоспособным, не нужно было пенсии платить. Но постепенно те, кто жил слишком долго, начали сходить с ума. Старческое слабоумие. Мозгу некуда складывать всё новую и новую информацию, памяти не хватает. Иногда просто человек не может запомнить что-то новое, это ещё куда ни шло, но часто забывает что-то старое, а то и просто начинает вести себя неадекватно, программа сбоит. И вот представьте себе планету, где подавляющее большинство населения – молодые на вид, но на самом деле стареющие маразматики, а правительство просто поголовно выжило из ума. То войну соседям объявят, то законов дурацких напринимают и начинают задерживать у себя инопланетных туристов под предлогом проверки благонадёжности. Это ещё самое безобидное, было и хуже. Ну вот, и я там оказался с целью повлиять на правительство планеты, чтобы оно ушло в отставку, а новое отменило вредный закон. Дело оказалось несложным, так что у меня осталось несколько свободных дней, и я решил поизучать планету. В одном кафе подсел ко мне мужичок – маленький такой, странный, и начал что-то рассказывать. Сначала я даже не понял, что, уж больно путано он говорил. Потом дошло, что рассказывает он про Битву за Плиты. Это одно из самых знаменитых, но загадочных сражений в истории Вселенной. Все о нём слышали, но точных фактов никто не знает. Ни года, когда всё это было, ни места. Известно только, что два великих государства того времени наткнулись на планету, где находились все Плиты – всего предположительно девятнадцать штук. Началось сражение. В нём якобы погиб величайший полководец Гай Мао Кук. По легенде, ему отрубили голову, но его голова после смерти ещё два месяца насвистывала военные марши. В результате битвы часть Плит отошла к Империи Лун, а часть – Вселенскому Гапству. Причём рассказывают, что впопыхах вместе с Плитами прихватили и несколько кирпичей из постаментов, на которых они лежали – именно поэтому точно и неизвестно число. Как и почему там оказались Плиты, доподлинно неизвестно, но опять-таки существует несколько легенд, в том числе легенда о Варе, или Варгнаттубогариттуле, который якобы сотворил наш мир при помощи Плит и сам при этом погиб.

– Постой, – сказал я. – Где-то я слышал это имя. Да и история знакомая…

– Ну, не мудрено, – ответил Сам Дурак. – Эти байки по всей Вселенной рассказывают. И вот, значит, мой собеседник рассказывал мне о Битве за Плиты, и я вдруг начал понимать, что он упоминает какое-то место неподалёку, где якобы эта битва произошла. Я стал расспрашивать, и выяснил, что речь идёт о маленькой планете, которая ни к одной звёздной системе не относится, но в данный момент располагается неподалёку от Гната, в паре тысяч световых лет. Я загорелся идеей туда слетать, выяснил координаты и в тот же вечер покинул Гнат. Я и вправду нашёл бесформенную планету – скорее, даже астероид, весь оплавленный, изуродованный метеоритами, ни на что не похожий. Выслал вперёд экосима, убедился, что на планете есть останки древней кладки – несколько постаментов, расположенных полукругом. Решил высадиться. Но когда сближался с планетой, почувствовал что-то странное. Мысли мои словно начали расплываться. Я не мог сосредоточиться, не мог понять, что показывают приборы. Мне казалось, что я размазан в пространстве, что я – будто бы и не я, а нечто большее. Мне даже казалось, что я вижу себя и свой корабль со стороны. И голоса почудились. Ничего внятного, какая-то бессмыслица. Но я развернул корабль и улетел от этого камня подальше. Я привык доверять своей интуиции, она меня не раз спасала. Так что я забыл об этой планете и старался не вспоминать до сегодняшнего дня. Но с тех пор я стал осторожнее относиться к разным старым легендам. Возможно, что доля правды в них есть.

– Эх, вы, – вздохнул Илья Владимирович. – Военный, крепкий мужчина, а туда же. Дали слабину… Ладно, – махнул он рукой. – Давайте уж заканчивать эту беседу, ночь на дворе.

И правда, небо было покрыто разноцветными звёздами, мерцающими в непроницаемом мраке космоса. Костер, впрочем, всё ещё горел, и рядом с ним было достаточно светло. Я лёг возле него и смотрел в огонь, вспоминая то свой давний сон о многоруком существе, то рассказ Вам Кого про Синее Пламя. Рука сама потянулась к сумке, и я нащупал тетрадь. Именно тогда я начал писать этот текст. Хотя и не был уверен, что в маразме он сохранится именно в том виде, в котором я его пишу. Если даже здания и планеты могут оказаться не на своём месте, что уж говорить о буквах, написанных на листах бумаги.

…Я оторвал голову от листочка, на котором царапал замысловатую формулу, и встретился глазами с экзаменатором. Он поправил очки в роговой оправе и посмотрел на меня с жалостью.

– Хорошо, Владимир, – сказал он, – задам вам последнюю задачу. Представьте себе мешок, в котором лежат чёрные и белые шары – два чёрных и один белый. Вы вытаскиваете их один за другим. Какова вероятность того, что вторым вы вытащите белый шар?

– Это зависит от многих вещей, – заговорил я, чуть подумав. – Во-первых, неизвестна вероятность, с которой шары могут поменять свой цвет. Во-вторых, неизвестно, сколько шаров мы вытащили до тех пор, пока не стали вытаскивать второй. В-третьих, ничего не сказано про степень маразматичности…

– Ну, Ясоний, – профессор улыбнулся, – вы очень хорошо усвоили материал. Можете идти. Пять.

Я проснулся от того, что мою щёку лизнул шершавый язык Конотопа.

– Вставай, – сказал он. – Пора идти.

Я размял затёкшую от долгого лежания на песке шею, отряхнулся и побрёл за всеми по пустыне.

– Есть хочешь? – спросил, обернувшись, Вам Кого, шедший впереди.

– Хочу, – ответил я.

Вам Кого насыпал мне в ладонь горстку необычной серой крупы:

– На. Утром выпала в виде осадков. Вот выпивки, к сожалению, нет.

Я пожевал крупу. Это было гораздо круче цефеста и даже не намного хуже макарон по-флотски, так что я немного воспрял духом и прибавил шагу.

Примерно так же мы шли много дней. Конца и края пустыне не было видно. Днём мы передвигались. Вечером разводили костёр и разговаривали, с каждым разом всё меньше и меньше, поскольку энтузиазм постепенно угасал. Иногда с неба падала крупа. Иногда – бутылки с газированной водой. На привалах я старался писать, хотя мысли путались, да и смысл делать записи казался всё более зыбким.

Мы постоянно надеялись, что на горизонте вдруг покажется город, здание или хотя бы человек, идущий навстречу. Но ничего не происходило. Однообразие выводило из себя. В очередной день Вам Кого, еле переставляющий свои раскалённые на солнце ноги где-то в середине нашей усталой вереницы, не выдержал.

– Всё, – сказал он, наконец. – Я не могу больше. Столько двигаться по жаре не для моего возраста.

Он остановился.

– Мы же выбрали случайный поиск, – продолжил он. – Не нужно было изменять решение. Хм… Друзья! – крикнул он в сторону компании Володи, которая двигалась чуть впереди. – Я думаю, что нам будет лучше разделиться.

– Мне тоже так кажется, – сказал Эдуард Валентинович, разворачиваясь к нам лицом.

– Давно пора, – откликнулся Илья Владимирович. – Всему виной наши идеологические противоречия.

– Хорошо, – Вам Кого кивнул. – Идите дальше, а мы передохнём немного и двинемся в другую сторону.

Володя и компания сухо попрощались с нами и продолжили путь. Как только они отошли шагов на сто, вокруг нас вдруг начали прорисовываться неясные очертания большого города. Сначала изгиб мраморного парапета набережной, потом здания, колонны и перекинутый через реку мост, подвешенный на мощных изогнутых струнах, на поверхности которого мы и стояли.

Я узнавал это место. И, похоже, не только я. Компания Володи воодушевлённо ускорила шаг и двинулась по мосту в сторону небольшого павильона с буковкой "М" на фасаде. Несомненно, это был "Парк Культуры".

Вокруг же творилось нечто неописуемое. Люди танцевали в воздухе, машины ездили задом наперёд, здания колыхались, а некоторые просто двигались, словно корабли по волнам.

– И что мы теперь будем делать? – спросил я.

Вам Кого пожал плечами.

– Бежать, – сказал Сам Дурак, который смотрел в противоположном направлении.

Я тоже повернул голову. Со стороны Центрального Дома Художника на мост въезжало огромное металлическое чудовище – американский огненно-рыжий тягач "Кенворт" с длинным трейлером, представлявшим из себя сложный механизм. В недрах прицепа, словно патроны в барабане револьвера, перемещались длинные продолговатые снаряды. Один из них отделился и опустился на асфальт чуть левее тягача.

Я прищурился и рассмотрел в кабине светлый череп и пару черных перчаток, вцепившихся в руль.

– Ну, что же мы стоим? – крикнул Вам Кого и бросился прочь от грузовика, вдогонку искателям "Парка Культуры". Мы побежали следом.

Тем временем ракета выдвинула из своего тела маленькие колёсики, извергла из сопла огонь и полетела на нас. Мы еле успели броситься врассыпную, на тротуары. Ракета промчалась мимо, догоняя Володю с компанией, почти уже достигших заветной станции. Раздался громкий взрыв, и в небо взметнулся факел огня, закрывший собой Зубовский бульвар и поглотивший бывших наших спутников.

– Не останавливайтесь! – крикнул Сам Дурак. – У него есть ещё снаряды!

И мы понеслись дальше, приближаясь к оседающим на асфальт обломкам и клубам пепла. Я обернулся и увидел, что грузовик всё ещё движется по мосту, а из трейлера выкатывается ещё одна ракета на колёсиках.

Мы быстро бежали вперёд, как вдруг одно из строений, огромное и тяжёлое, выплыло справа и преградило нам путь. Это было главное здание МГУ. Мы неслись прямо ко входу во дворец культуры.

Залетев внутрь, я попытался проскочить мимо стоящего у "вертушки" милиционера в фуражке, но был остановлен:

– Ваши документы.

Я продемонстрировал студенческий билет и прошёл, но тут же увидел, что остальных он пропускать не собирается.

– Эээ, – сказал я. – Они со мной…

В это мгновение "вертушку" сокрушила гигантская ракета на колёсиках, и я инстинктивно прыгнул ничком на мрамор пола, прикрыв лицо руками. Меня оглушило и засыпало кусками штукатурки.

Приподнявшись, я увидел, как мои попутчики, так же, как и я, расползшиеся по углам, осторожно вылезают обратно. От милиционера, похоже, осталась только фуражка, которая валялась тут же, на полу.

Мы собрались вместе и, обменявшись растерянными взглядами, двинулись в сторону лифтов.

– Надоела эта беготня, – сказал Вам Кого. – Я бы присел куда-нибудь, чего-нибудь выпил.

– В университете алкоголь не продают, – заметил я.

– Найдём! – уверенно заявил Вам Кого.

– Вы только посмотрите, – удивлённо произнёс Конотоп, мотнув головой в сторону входа в университетский кинотеатр.

Справа от дверей зала висела огромная красочная афиша с изображением придурковатого молодого человека, который держал на поводке тигра и отдалённо напоминал меня. Афишу пересекала размашистая надпись красными буквами: "Космический маразм". И снизу, поменьше: "Реальности больше нет".

– Уже и фильм сняли, – восхитился Вам Кого. – По вашей книге, небось, Володя.

– Почему только на меня ошейник надели? – не понял Конотоп. – Выглядит унизительно.

– Я такого не писал, – заметил я.

– И насчёт реальности загнули, – продолжал Конотоп. – Как это – реальности нет? Да маразм – это реальность в самом соку…

– Мы отвлеклись, – напомнил Вам Кого. – Где бы здесь достать водку?

Он снял шляпу, почесал отверстие в голове и понёсся вглубь здания. Потом вызвал лифт.

– Там точно водки нет, – сказал я. – Это зона "А", там только учебные помещения.

– Посмотрим, – сказал Вам Кого.

Мы вошли в лифт, и он уверенно нажал кнопку семьсот шестьдесят первого этажа, после чего мне уже показалось неуместным демонстрировать своё знакомство со зданием – в мои времена в МГУ не было такого количества этажей.

Лифт разогнался, затем так же быстро затормозил, от чего у меня слегка закружилась голова. Двери раскрылись, и мы вышли в мрачноватое большое помещение с низким потолком, покрытым трубами и кабелями.

– Туда, – махнул рукой Вам Кого, и мы побежали за ним. Он в своей обычной манере миновал два поворота, спустился по короткой лесенке, потом преодолел коридорчик и влетел в раскрытые двери с надписью "Вино".

– Вот и магазин, – сказал он. – Я же говорил, главное – двигаться уверенно и быстро.

– Что-то ваша тактика не помогает нам добраться до Эгозона, – заметил Сам Дурак.

– Уверенности не хватает, – бросил Вам Кого и подошёл к прилавку, за которым дремал толстый лысый продавец в белой грязноватой футболке. На футболке был нарисован вращающийся логотип "Пепси", который при каждом обороте вдруг превращался в символ "инь-янь".

– Водочки бы нам, – сказал Вам Кого. – И рыбки какой-нибудь сушёной.

– А? – очнулся продавец.

– Водочки, – повторил Вам Кого.

– А у вас студенческий билет есть? – поинтересовался продавец.

– У меня есть, – я начал рыться в сумке.

– А студентам водку не продаём! – жирный мужик расплылся в слащавой сальной улыбке.

– Ну, я-то не студент! – обрадовался Вам Кого.

– А у вас студенческий билет есть? – поинтересовался продавец. – Продаём только при наличии студенческого.

– Что за чушь… – Вам Кого сердито сорвал с себя шляпу. – А если я его билет покажу?

– Не получится, – ответил продавец. – Это же его билет, с его фотографией.

– Как же тогда водки купить? – не понял Вам Кого.

– Никак, – жирный снова улыбнулся. – Только через мой труп.

– Отлично! – восторжествовал Вам Кого, и в его взгляде промелькнуло нечто дьявольское.– Конотоп, сожри его быстрей.

– С удовольствием.

Конотоп издал свой звериный рык и приблизился к продавцу. Тот отшатнулся и побежал от нас, скрывшись в служебном входе.

– Так… Что тут у нас? – Вам Кого зашёл за прилавок и принялся разглядывать ассортимент алкогольной продукции на полках. – Сойдёт.

Он прихватил одну из бутылок, пару пачек чипсов, упаковку пластиковых стаканчиков, и мы вышли из магазина, найдя у окна уютный уголок, где стояли два деревянных резных диванчика.

– Как же меня всё это утомило, – сказал Вам Кого. – Бестолковщина, суета, и никакого результата, – он профессионально вскрыл бутылку и разлил по чуть-чуть. – Что дальше-то делать будем? Ведь мы так можем никогда не приблизиться к цели.

Ему никто не ответил, поскольку настроение у остальных было таким же упадническим.

Вам Кого выпил и принялся остервенело драть пакет чипсов, пытаясь его вскрыть. Конотоп изящно помог ему при помощи когтя.

– Я думаю, – сказал он, – что нам нужно просто продолжать наш поиск. Или не продолжать, что почти то же самое. В любом случае вероятность успеха практически нулевая.

– Ну, обрадовал, – сказал Вам Кого…

– Простите, – послышался голос из коридора, и мы, обернувшись, увидели, как к нам ковыляет невзрачная лохматая собачонка чёрной масти. – Я вот тут мимо проходил… Вы, часом, не Василий Иннокентьевич будете?

– Я-то? – не понял Конотоп. – Да… В некотором роде.

– Ну что, Вася, не узнаешь? – спросил пёсик, глядя Конотопу прямо в морду.

– Нет, – ответил слегка ошарашенный Конотоп. – Не припомню что-то.

– Да я же это, я! – воскликнул лохматый. – Иннокентий Васильевич, папашка твой!

– Чего?! – Конотоп замер на минуту, потом рявкнул: – А ну пошёл вон! Мой отец – великий психиатр, Чебур Рах, а не безродная псина! И не смей пачкать его имя своим вонючим языком.

Пёсик поджал хвост, попятился и промямлил:

– Да я что… Обознался просто. Думал, вы Василий Иннокентьевич… Должно быть, помер он… Туда ему и дорога.

Иннокентий Васильевич развернулся и заковылял прочь, в темноту.

– Зря ты так, – сказал Вам Кого. – Вполне может быть, что на данный момент он и вправду твой отец.

– Да знаю я, – огрызнулся Конотоп. – Но от этого только противнее. Как будто я сам его породил. Скорей бы уж закончился этот проклятый маразм, крыша уже едет. Налей-ка мне ещё.

Вам Кого плеснул ему в стаканчик немного водки, и мы выпили ещё.

– Ну, хорошо, – сказал Вам Кого, – продолжим случайный поиск. Вот сейчас передохнём чуть-чуть – и двинемся дальше.

– Что это было? – спросил Сам Дурак.

Все прислушались. Из раскрытого окна доносился далёкий ревущий звук. Здание слегка дрогнуло и начало мелко вибрировать. Я подскочил к окну и выглянул наружу. Судя по тому, что я видел, мы находились примерно на уровне семнадцатого этажа зоны "А", а прямо под нами, возле стен, клубился чёрный дым, перемешанный с пламенем. Невдалеке, возле автобусной остановки, стоял скелет в чёрных перчатках и махал нам рукой.

В окно рядом с моей головой высунулась и голова Вам Кого.

– Что происходит, Володя? Ничего не понимаю.

– Кажется, мы взлетаем, – пробормотал я.

Главное здание МГУ испустило из своего фундамента мощный сноп огня и стало торжественно подниматься вверх, разгоняясь на реактивной тяге.

– Что за чёрт? – возмутился Вам Кого. – Что нам делать? Мы же не сможем дышать в открытом космосе.

– Не уверен, – возразил Сам Дурак. – У Ясония это получалось.

– Хм… – Вам Кого сел на своё место на диванчике и отхлебнул водки прямо из горла. – Но если предположить, что мы летим на Эгозон, то путь займёт многие годы без перехода в гиперпространство.

– Может быть, есть способ перейти? – предположил Конотоп.

– Хм… – Вам Кого нахмурил отсутствующую часть лба. – Володя, думайте. Вы с этим зданием знакомы. Где тут может быть пульт, с которого включается гиперперенос?

– Понятия не имею, – ответил я. – Ничего похожего не видел. Может быть, в подвале? Там бомбоубежище, коммуникации…

– Я вашу логику не понял, – буркнул Вам Кого, – но давайте начнём с подвала.

Мы двинулись к лифту, прихватив с собой недопитую бутылку и чипсы.

Войдя в кабину, Вам Кого задумался на мгновение, выбирая, какую кнопку нажать. Выбор был огромный – все целые числа от семисот шестидесяти одного до минус трёх, а также слова «подвал», «совсем подвал», «нижний уровень» и «преисподняя». Вам Кого ткнул в «совсем подвал», и двери закрылись.

– Вы только того, – сказал он. – Не расслабляйтесь. Всё-таки мы в космосе.

Я, собственно, и не расслаблялся. Я всё время помнил, что степень маразматичности превышает разумные пределы, и в любой момент можно ожидать чего угодно.

Лифт остановился. Двери со скрипом разъехались, и за ними открылось абсолютно тёмное помещение. Мы немного замешкались, но динамик лифта произнёс голосом нервной немолодой женщины:

– Ну, что застряли-то? Ваша остановка. Лифт в один конец.

Мы вышли. Двери закрылись, и мы оказались в полной темноте.

– У кого-нибудь есть фонарик? – спросил голос Вам Кого слева от меня.

– У меня, – ответил я. – Сейчас, только нащупаю.

Я включил фонарик, и мы разглядели перед собой шершавую бетонную стену. Я посветил влево. Тоже стена. Вправо уходил коридор, но далеко ли он продолжался, трудно было сказать – свет не добивал.

Мы двинулись вправо.

– Ну и фонарик у вас, Володя, – проворчал Вам Кого.

– У вас и такого нет, – огрызнулся я.

– Тихо, – сказал Конотоп, громко нюхая воздух. – Там кто-то есть.

Из темноты нам навстречу выпорхнуло несколько маленьких, быстрых и корявых теней, которые пронеслись мимо и улетели прочь.

– Летучие мыши, что ли? – спросил Вам Кого. – А, какая разница…

Осторожно пошли дальше. Уткнулись в стену. Двинулись вдоль неё вправо, дошли до угла, повернули, потом ещё и ещё.

– Что за чертовщина опять, – сказал Вам Кого. – Похоже, со всех сторон стены. А ну-ка, Володя, дайте свою лучинку.

Вам Кого посветил в центр комнаты. Там лежало нечто огромное, поблёскивавшее во тьме. Свет фонарика скользнул вдоль предмета, и я понял, что это.

– Статуя, – сказал я. – Наверно, Сталин. Его должны были на вершину здания поставить, но не успели.

– В параллельной ветке истории? – хмыкнул Вам Кого. – Ну, во всяком случае, это нам выйти не поможет. Хотя…

Он посветил наверх, и мы увидели люк в потолке.

– Надо лезть туда, – сказал Вам Кого. – Это как раз над рукой.

Бронзовый Сталин лежал на спине, усмехаясь в усы, а его правая рука торчала вперёд, указывая на чёрную дыру в потолке.

Сам Дурак подошёл к статуе, вскарабкался ей на грудь, потом шагнул к руке и, обхватив её, словно бревно, попытался лезть вверх.

– Не так-то это просто, – пробормотал он.

И тут вдруг рука провернулась в плечевом суставе, вытянувшись вдоль тела, так что Сам Дурак свалился со статуи на пол. Послышался громкий щелчок, и пространство вокруг слегка дрогнуло, а по помещению пробежал лёгкий холодок.

– Что это? – спросил Конотоп.

– Хм… – ответил Вам Кого.– Звучит глупо, но похоже на гиперперенос. Только куда?

– Надо выбраться отсюда, – сказал Сам Дурак, поднимаясь на ноги. – Тогда, возможно, узнаем.

– У меня верёвка есть, – заметил я.

– Отлично, – сказал Вам Кого. – Давайте.

Я подал ему моток верёвки.

– Надо бы кошку или крюк… – пробормотал он, отмотав конец. – Ладно, попробуем так – авось за что-то зацепится.

Вам Кого взял верёвку за конец и швырнул моток вверх. Тот, разматываясь, залетел в люк. Вам Кого подёргал – верёвка натянулась.

– Надо же, – сказал он. – Повезло. Зацепилось.

Он схватился за верёвку, подтянулся, обхватил ее ногами и полез вверх. Однако в ту же секунду потолок стал выгибаться под его тяжестью, и по нему побежала трещина.

– Вам Кого, ты бы поосторожнее… – произнёс Конотоп.

Но потолок уже разваливался на части, сверху сыпались огромные глыбы бетона, рушились стены, и всё вокруг нас рассыпалось в мелкие обломки. Вам Кого, вцепившийся в верёвку, пролетел мимо меня. Я попытался поймать его, но в результате тоже оказался в воздухе, перекувыркнулся и потерял ориентацию.

Через некоторое время я понял, что все мы висим в открытом космосе, без скафандров, а вокруг нас плавают бесформенные обломки главного здания МГУ.

– Вот чем меня бесит этот развитой маразм, – сказал Конотоп. – Тем, что никогда не угадаешь, к чему приведут твои действия.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Вам Кого.

Возникла пауза. Мы барахтались в пространстве, раздумывая над сложившимся положением.

– Я что-то вижу, – сказал Сам Дурак.

– Где? – не понял Вам Кого.

– Вон там, – Сам Дурак махнул рукой. – Кажется, корабль. Надо попробовать до него добраться.

– Возьмитесь все за верёвку! – крикнул Вам Кого. – Чтобы не потеряться. И отталкивайтесь от камней, чтобы двигаться в сторону корабля.

Всё-таки не зря Вам Кого был Председателем Конгресса. Наши действия довольно быстро привели к результату. Мы бесформенной кучкой, вцепившейся в общую верёвку, неспешно поплыли в направлении корабля, очертания которого можно было разглядеть всё отчётливее. Небольшой конусообразный объект ржавого цвета, усеянный металлическими причудливыми отростками, висел совсем недалеко от места крушения МГУ, которое было помечено парящей во мраке усмехающейся статуей Сталина, так что минут через десять мы приблизились к нему вплотную.

– Как-то надо внутрь попасть, – сказал Вам Кого.

– А вот интересно, – сказал я. – Почему я вас слышу? Мы же в безвоздушном пространстве, здесь звуковые колебания не распространяются.

– Да идите вы к чёрту, Володя, – возмутился Вам Кого. – Какая уж вам тут физика? Вы ещё спросите, откуда в "Звёздных войнах" клубы дыма в космосе.

Одна из стенок корабля внезапно пришла в движение, и в борту открылся круглый люк, словно бы приглашая нас войти.

Вам Кого вцепился в край люка, подтянулся, и мы по очереди залетели внутрь. Я, разумеется, тут же шлёпнулся мордой на металлический пол, поскольку забыл, что в кораблях обычно работают гравитационные компенсаторы.