Текст книги "Космический маразм (СИ) "

Автор книги: Сергей Бушов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

Радужки её глаз стали красными, и от зрачков разбежались во все стороны оранжевые полоски.

– Или, если хотите – вот такие, – продолжила Цирикс, и её глаза на мгновение превратились в зелёные со зрачками в виде вертикальных щелей, а потом стали обычными, серыми, как у Тамары.

– Извините за вопрос, – я покраснел. – А у вас всё устроено как у обычных женщин?

– В общем, да, – ответила она. – Хотя я могу себя модифицировать как душе угодно. Но функционирует всё отлично, не сомневайтесь. Я уже знаете сколько детей нарожала за свою жизнь? Со счёту уже сбилась.

– Детей? – удивился я. – А где же они все?

– Да кто где, – ответила Цирикс. – Некоторых подбросила отцам, кого-то в приюты. Считаете, жестоко?

– Не мне вас судить, – сказал я.

– При моём образе жизни воспитывать детей нормально невозможно, к сожалению. Хотя, может быть, когда-то я и остановлю свой бег, чтобы создать нормальную семью. Может быть. Не знаю. Так как насчёт секса?

– Нет, – уверенно ответил я. – Извините.

– Ваше дело, – сказала Цирикс. – Собственно, я и сама не уверена, что этого хочу. Просто мне отчего-то стало вас жалко.

Я сел прямо и тупо уставился на угли бывшего костра.

– Может быть, просто посидим и поговорим? – предложил я. – Вот только костёр бы разжечь. Холодно.

Цирикс придвинулась к углям и протянула вперёд указательный палец левой руки. В кончике пальца раскрылось небольшое отверстие, и из него выстрелила струйка яркого оранжевого пламени. Угли вспыхнули, и от костра сразу повеяло теплом.

– Ох и ничего себе, – пробормотал я. – И вы ещё предлагали мне секс.

– Между прочим, – сказала Цирикс, – я считаю, что огнемёт – это вещь первой необходимости для любой женщины. Мне очень много раз пригождался. Так о чём вы хотели поговорить?

– Я бы хотел понять йокесов, – ответил я. – Чего вы хотите? Чего добиваетесь?

– Ну, вдаваться в какие-то подробности я бы не очень хотела, – Цирикс задумалась. – Но вот представьте себе, Володя, что вы можете всё. Чем бы вы занялись?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Делал бы всякие добрые дела.

– Когда вы бы увидели, к чему это приводит, вам бы быстро это надоело, – покачала головой Цирикс. – Ну, то есть вы бы стали относиться к этому осторожнее. Добро творить нужно, это правда, но очень аккуратно и избирательно.

– Ну, тогда не знаю, – сдался я. – Может, просто бы дурака валял.

– Так вот йокесы по большей части этим и занимаются, – ответила Цирикс. – Стараясь не причинять серьёзного вреда и извлекать из этого по возможности пользу. Правда, приходится ещё думать о том, чтобы обезопасить себя, потому что нас многие не любят. Поэтому у нас везде разведчики, и мы стараемся держаться вместе. Если не вдаваться в подробности, то вот и всё.

– А откуда берутся йокесы? – спросил я.

– У всех это по-разному, – сказала Цирикс. – Некоторые с этим рождаются. Некоторые вдруг в середине жизни понимают, что они всё могут. А кто-то идёт к этому долго и мучительно, через страдания или самосовершенствование. У каждого свой путь.

– Везению можно обучиться? – усомнился я.

– Прецеденты были, – уклончиво ответила Цирикс.

Тут внезапно рассвело, так что я вынужден был зажмурить глаза от яркого света, а когда открыл их, то увидел, как из палатки на четвереньках выползает Вам Кого.

– Ага, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Вот вы где, Володя. Я уж думал, вы сбежали или заблудились.

– Где же я мог тут заблудиться? – не понял я.

– Ну, вы это хорошо умеете, – ответил Вам Кого. – Впрочем, и девушек соблазнять, как я смотрю.

Вслед за Вам Кого вышел Сам Дурак.

– Доброе утро, – сказал он. – Если, конечно, это утро.

– Разумеется, – ответил Вам Кого. – Вон же, оба Солнца уже высоко.

Я только сейчас обратил внимание, что над нами висят и вправду два Солнца – одно чуть ярче, другое чуть крупнее.

– Эээ, – сказал я. – А откуда второе взялось?

– Ну как же! – воскликнул Вам Кого. – Когда ваша речка утекла, два мира же слиплись. И в каждом было по Солнцу.

– Обалдеть, – сказал я.

– Не понимаю, Володя, – хмуро заметил Конотоп, тоже выплывающий из палатки. – Как можно столько прожить в маразме и всё ещё чему-то удивляться?

В этот момент к моим ногам упала белая палка. Я машинально отпрянул, и вовремя, поскольку тут же упала вторая. Присмотревшись, я понял, что это кости – кажется, большая берцовая и ребро. Затем посыпались и другие, пока, наконец, передо мной не образовалась целая груда.

Кости полежали спокойно пару секунд, а потом вдруг взлетели. Покружившись немного в воздухе, словно танцуя, они постепенно стали соединяться друг с другом, пока не образовали полный скелет.

– Приветствую почтеннейшую публику, – сказал Йок Естер своим неприятным свистящим голосом, исходящим, как мне показалось, откуда-то из грудины. – Вы не видели мои перчатки? А, вот они!

С неба как раз спланировали две кожаные перчатки, которые сами собой наделись прямо на руки скелета.

– Кости мёрзнут, понимаете ли, – словно бы извинился Йок.

– Привет, – сказала Цирикс, вставая. – Ты что, один?

– Нет, – ответил скелет. – Но с помощниками не густо. Не всех нашёл, а кто и совсем не в форме.

Конотоп тем временем ходил кругами, придирчиво осматривая йокеса.

– А скелет-то женский, – заметил он.

– Да какая разница? – отреагировал Естер. – Какой на складе выдали, такой и ношу.

В этот момент рядом с ним в воздухе сверкнуло, и на площадке образовалось причудливое существо, больше всего напоминающее бело-зелёную замороженную соплю, перевёрнутую вверх тормашками. На том, что заменяло ему голову, виднелось три расположенных по кругу глаза, а на макушке шевелился длинный отросток, который непрерывно лазил по очереди в несколько отверстий на лбу.

– Здравствуй, Пых, – сказала Цирикс. – Давно тебя не видела.

– Само собой, Цирикс, – ответил Пых электронным голосом. – Я уже год никуда не хожу, у меня непрерывное самооплодотворение. Скоро буду споры выбрасывать. Видишь, какая уже башка?

– Да вижу, – ответила Цирикс. – Только зачем тебе это нужно, если ты в прошлый раз всё потомство сожрал?

– Так я же не могу остановиться, – пропищал Пых. – Если я мозг не буду оплодотворять, то думать не смогу.

– Ну, тогда продолжай, – согласилась Цирикс. – И это вся твоя команда, Йок?

– Я тоже тут, – послышался тихий жалобный голос из пустоты рядом со мной.

– Родиус! – воскликнула Цирикс. – А ты-то чего припёрся? Ты что, будешь воевать?

– В меру своих спо… – ответил голос и умолк.

– Ты что, опять умер? – спросила Цирикс, но ответа не последовало.

– А это кто был? – спросил я. – Невидимка, что ли, какой?

– Родиус, – сказал Цирикс. – Он мертвец. Просто он такой сильный йокес, что не смог умереть полностью. Иногда он может подать голос, иногда его тень проявляется. Иногда предметы двигает. Немножко. Йок! – повернулась она к скелету. – Мне кажется, ты в своём репертуаре. Опять издеваешься? Что за армия такая? Где ваше оружие хотя бы?

Раздался сильный грохот, и на летающий остров запрыгнул человек в камуфляжной форме, обвешанный боеприпасами. В одной руке он тащил огромную сумку, а другой придерживал базуку, лежащую на плече.

– Оружие тут, Цирикс, – сказал он, и я вдруг понял, что это тот самый Пахом, которого я уже знал, только словно бы накачавшийся анаболиков. – А! И ты тут, мил человек, – обратился он уже ко мне. – Ну, здравствуй.

– Здравствуйте, – сказал я. – У меня, между прочим, тоже вот оружие есть, – я снял с пояса флистер, мысленно ожидая, что йокесы будут надо мной смеяться. Но в окружившей меня тишине прочитал прямо-таки благоговение, с которым все рассматривали мой зелёный пистолетик.

– В умелых руках и лопата стреляет, – проскрипел Йок Естер. – Однако же, господа, все собрались. Давайте обсудим, что мы собираемся делать.

– Цирикс рассказала, что вы предлагаете отправиться во дворец Дудикова и уничтожить его, Рубеля, и, по возможности, Моргена, – сказал Вам Кого.

– Ну, если вы согласны, – сказал Йок, – то давайте и приступим.

– Погодите, – сказал Вам Кого, сняв шляпу и забравшись на булыжник. – Я уже здорово надрался смелости и поэтому хочу сказать речь.

– С интересом послушаем, – сказал Йок.

Вам Кого отхлебнул немного водки из стаканчика, который держал в руках, и заговорил:

– Вот кто бы мог подумать! Мы все такие разные, и цели у нас не то чтобы есть, но уж точно не совпадают. И несмотря ни на что, мы всё-таки взяли и собрались. И даже хотим идти драться. А всё почему? Потому что маразм. Все же понимают, что так жить нельзя, а как-то жить нужно. И поэтому все с нами: и тигры, и скелеты, и глиста вот эта, забыл, как её, и даже Цирикс, уж на что, казалось бы, красавица по сравнению со всеми нами, и то тут. Так давайте пойдём и покажем всем Кузькину мать! Всё, я сказал.

Вам Кого слез с булыжника, допил стаканчик и бросил его на землю.

– Ну, поскольку вы меня повеселили, – скелет потёр перчатками друг о друга, – тогда уж и я скажу пару слов. – Он встал на освободившийся булыжник. – Господа! Будьте прежде всего собой. Если вам кажется, что нужно что-то сделать – делайте. И это единственная причина, почему мы здесь. И Моргена мы уничтожим именно поэтому. Вот так.

Он, пританцовывая, спустился с камня, а я рванулся вперёд:

– А можно и мне что-нибудь сказать?

– Володя, ну не позорьтесь, – пробормотал Вам Кого.

– Да пусть скажет, – снисходительно согласился Сам Дурак.

Я тоже поднялся на камень. От волнения у меня дрожали руки, но я всё-таки собрался с духом и заговорил:

– Я это… Я толком не знаю, кто такой Морген и чего он хочет, но тоже думаю, что надо с ним бороться. Вот. И даже не потому, что мне маразм не нравится. Может, кому-то он и нравится, а большинство его вообще не замечает. Но пока есть Морген, он же людей использует. Для него люди – просто ресурс. Если я неправильно понял, скажите. Но я так понимаю, что он силу у людей отбирает, чтобы самому расти и крепнуть. И это – неправильно. Каждый должен сам решать свою судьбу. Так что мы будем Землю освобождать. Если получится, конечно.

Я закончил и слез с камня.

Цирикс захлопала в ладоши.

– Володя, не ожидала от вас! – сказал она, улыбаясь. – Вы молодец.

– Да, неплохо сказано, – сказал Естер. – Ну, все уже закончили с речами? Тогда надо отправляться. Пахом, раздай оружие.

Пахом расстегнул свою необъятную сумку.

– Ну? – спросил он. – Кому чего?

– Мне что-нибудь лёгкое, – пропищал Пых. – У меня щупальца много не удержат.

– Ну, вон, бластер, что ли, возьми, – Пахом протянул Пыху небольшой пистолет.

Пых выдвинул из своего основания тонкое подвижное щупальце, похожее на крысиный хвостик, и обхватил бластер за рукоятку, но тут же вернул назад.

– Тяжеловат, – сказал он. – А ножичка какого нет?

– Да смотри сам, – Пахом придвинул сумку к нему.

Пых растерянно попищал и засунул щупальце в сумку. Пошарив там немного, он извлёк опасную бритву.

– Вот это подойдёт, наверно.

– А бластер можно мне? – спросил Сам Дурак. – У меня есть меч, но это только для контактного боя.

– Само собой, – Пахом отдал бластер Сам Дураку.

– А это что у вас? – удивился Сам Дурак, заглянув в сумку. – Это же моя днехт-пушка!

– Значит, плохо лежала, – ответил Пахом. – Было ваше – стало наше.

– Это я возьму, – раздался тихий вкрадчивый голос в воздухе, что-то полупрозрачное проплыло к сумке, приподняло днехт-пушку и растворилось вместе с ней.

– Э! – возмутился Пахом. – Родиус, на черта тебе она? Тьфу!

Я робко приблизился к сумке и с сомнением стал перебирать разное оружие. Всё выглядело незнакомым, да и обращаться я ни с чем толком не умел. В конце концов я выбрал простую деревянную палку как наиболее безопасный предмет.

Йок Естер взял уже знакомый мне пистолет с длинным стволом и нечто вроде ятагана. Вам Кого прихватил два массивных револьвера с кобурами. Конотоп нашёл для себя длинный ремень, который обвязал вокруг шеи и под передними лапами, и закрепил с его помощью на спине большой пулемёт, а также кучу мелких подручных средств, в том числе приборчик для измерения маразма и несколько гранат.

– Как ты со своими лапами умудряешься всё так точно делать? – удивился я.

– Маразм мне в помощь, – ответил Конотоп. – И потом, я же был человеком раньше. Руки-то помнят.

– Так у тебя же нет рук! – возразил я.

– Но ведь помнят, – сказал Конотоп.

– Что, все набрали, кто чего хотел? – спросил Пахом. – Тогда остальное мне.

– Ладно, – сказал Йок Естер. – Отправляемся.

Он зашагал к краю острова. Все последовали за ним, и Вам Кого, взглянув вниз, воскликнул:

– Чёрт побери! А как же мы спустимся?

Под нами расстилался бесконечный сверкающий океан, покрытый мелкой рябью.

– А в чём проблема? – не понял скелет. – Все за мной!

Он разбежался и прыгнул вниз солдатиком.

– Банзай! – заорал Пахом и, сделав мощный прыжок, сиганул за Естером, размахивая над головой тяжеленной сумкой.

– Потиеку! – пропищал Пых, и стёк с края в набегающий поток воздуха.

– Третий закон роботехники! – выкрикнула Цирикс и, сделав сальто, исчезла под краем острова.

– Хм… – сказал Вам Кого. – Страшновато, но если я не прыгну, то умру от позора. За Землю – вперёд!

И он шагнул с края, придержав рукой шляпу.

– Гамарджоба! – крикнул Конотоп и пронёсся мимо меня в пропасть.

– Володя, давайте, – сказал Сам Дурак. – Я последним.

– Э… – сказал я. – Так я же не знаю, что кричать. Ну, ладно… Африка круче всех! – я подбежал к краю, запутался в ногах и полетел вниз головой в пустоту. Меня несколько раз перевернуло в воздухе, но наконец я с громким шлепком плюхнулся в толстый слой мягкого ила.

– Тьфу! – сказал я, приподнимаясь и пытаясь прочистить от грязи нос, рот и глаза. – А море-то где?

Но через секунду я уже увидел, где море.

Вода вставала двумя стенами справа и слева от нас. Мы образовывали колонну, во главе которой, пританцовывая, шёл Йок Естер, затем уверенно шагал Пахом, за ним семенил своими коротенькими щупальцами Пых, потом гордо вышагивала Цирикс, следом бодро, хотя и слегка пошатываясь, двигался Вам Кого, а передо мной перебирал лапами Конотоп, покачивая пулемётом на спине. Я побрёл за ними, при каждом шаге утопая по щиколотку в противном мокром иле.

– Что, есть польза от везения йокесов? – сказал Сам Дурак за моей спиной. Видимо, он имел в виду расступившееся море.

– А ты что кричал, когда прыгал? – спросил я.

– Ничего, – ответил Сам Дурак.

– А я постонал немного, – раздался вкрадчивый шёпот возле моего уха. – Чтобы страшнее было.

Тут спереди донёсся бодрый возглас Йока Естера:

– А давайте нашу? – и, не дожидаясь ответа, он запел неожиданно громко и звонко:

– Жил король Едрён Второй!

Голоса остальных йокесов тут же подхватили слаженным хором:

– Едрён второй!

– Очень хмурый был и злой! – продолжал Йок

– Да, и злой! – вторили Пахом, Цирикс и Пых.

Под песню шагалось легче и веселей, так что я поневоле попытался запомнить слова. Не уверен, что всё запомнил правильно, но получилось вот что:

– Жил король Едрён второй,

Очень хмурый был и злой,

Правил, денежку копил,

А народа не любил.

У него был славный шут,

Весельчак, хохмач и плут,

Очень шустрый на язык,

Долго думать не привык.

Стал Едрёна он дразнить,

Шутки разные шутить,

Пародировать, и вот

Полюбил шута народ.

Разозлился тут Едрён,

Очень был обидчив он,

Приказал шута казнить,

Расстрелять и расчленить.

Только пуля палача

Не убила хохмача,

Пляшет и смеётся он,

Пулей яростной пронзён.

Стал палач его рубить,

Чтоб быстрее погубить,

Разрубили – тут как тут

Появился новый шут.

Долго машут топором,

А шуту всё нипочём.

День и ночь палач рубил,

Рухнул замертво без сил,

И тогда король Едрён

Прибыл сам вершить закон.

Он достал из ножен меч

И сказал такую речь:

"Я и властен, и силён,

Я – и правда, и закон,

Острый меч в моей руке,

Ты ж в дурацком колпаке.

Я решил тебя убить –

Значит, так тому и быть".

Шут в ответ ему сказал:

"Ты меня переиграл.

Я шучу уж день второй,

А смеются над тобой".

Тут Едрён рассвирепел,

Меч в пространстве завертел,

На шута обрушил, но

Тот отпрыгнул уж давно,

И Едрён изо всех сил

Сам себе башку срубил.

Так погиб Едрён второй,

Распрощавшись с головой,

Шут же бродит до сих пор

Средь полей, лесов и гор.

А с обратной стороны,

Ведь шуты затем нужны,

Чтобы мы могли в веках

Вспоминать о дураках.

Кто б Едрёна помнил тут,

Если бы не вечный шут?

Когда песня закончилась, я услышал голос Сам Дурака:

– Между прочим, Едрён второй – реальный исторический персонаж. Как и Едрён семнадцатый, который убил этого шута.

– Ну, понятно, что реальный, – ответил я. – Иначе почему бы в его честь батон назвали? Подожди – а как это он его убил? В песне же поётся, что он бродит до сих пор.

– Призрак бродит по Европе, – прошептало над моим ухом леденящим голосом, – призрак коммунизма…

В этот момент на нас с обеих сторон обрушились тонны воды, которой, похоже, надоело изображать из себя крепостные стены. В первую секунду меня парализовало от неожиданного холода, и я просто болтался в бурлящем потоке, как деревянный болван. Потом я понял, что захлёбываюсь, и начал беспорядочно бить ногами и руками, насколько это было возможно в толще воды. А потом я вдруг вспомнил, что беспокоиться мне совершенно не о чем. Во-первых, не могу я нормально умереть в маразме. А во-вторых, и умирать не было причин, ведь воздух мне был совершенно не нужен. Я прекрасно обходился без него даже в космосе, а уж здесь и подавно. Да и вообще, что такое вода? Кислород да водород. Кислородом можно дышать, а водород использовать как источник энергии. Когда все эти мысли протекли сквозь мою голову, я перестал дёргаться, медленно опустился на дно и потихоньку продолжил свой путь в колонне остальных, преодолевая сопротивление воды и вдыхая её так же, как вдыхал бы воздух.

Шли мы довольно долго, но, наконец, над нами стало светлеть. Наши головы постепенно приблизились к поверхности, а затем и показались наружу.

Я сплюнул накопившуюся во рту воду и устало вышел на песчаный пляж, где меня поджидали остальные.

– Хорошая шутка с водой, – сказал Йок. – Мне понравилось.

– А мне – нет, – возразил Вам Кого, со шляпы которого струйкой стекала вода. – Чуть шляпу не унесло. Да и не для моего радикулита эта сырость.

– Ничего, – сказал Конотоп. – Солнце так и палит. Сейчас просохнем.

Мы двинулись дальше уже посуху. Наша дорога проходила по пустынным местам – глинисто-каменная выжженная солнцем местность, на которой кое-где виднелись сиротливые клочки травы.

– А куда мы идём-то? – спросил я минут через двадцать.

– Куда йокесы, туда и мы, – ответил Сам Дурак. – Если им повезёт, придём куда нужно.

– Между прочим, – заметил, обернувшись, Конотоп, – маразм растёт. У меня на приборчике уже 5 рахов. Да и невооружённым глазом видно.

И правда, местность становилась всё более нереальной. Гигантские холмы, между которых пролегала тропинка, шевелились, то поднимаясь, то опускаясь, и издавали звуки сиплого дыхания. То там, то здесь суетливо пробегали жиденькие кустики, иногда посвистывая и сбиваясь в группы. Небо раскрасилось в разные цвета и текстуры, так что теперь стало совсем непонятно, где просто небо, где облака, а где и вовсе туча.

– Не нравится мне всё это, – сказал Конотоп. – Я ещё не до конца просох, а тут, похоже, дождь намечается. И спрятаться негде.

– Как же негде? – встрепенулся Вам Кого. – Вон вроде деревенька.

Действительно, с ближайшего холма в нашу сторону сползала кучка кривеньких деревянных домиков, окружённых полуразвалившимися заборами. Тут как раз начало быстро темнеть, и с неба закапал дождь с каплями подозрительного бурого цвета.

– Ну что, попробуем найти ночлег? – спросил Вам Кого.

– Если желаете, – развёл руками скелет Йока Естера.

Вам Кого временно выбился в лидеры, быстро зашагав в сторону деревни. Все остальные последовали за ним.

Скоро мы оказались между домиками, на улочке, которая представляла собой колею, полную жидкой грязи. У одного из заборов мы увидели двоих бородатых мужичков солидного возраста, которые стояли возле груды деревяшек, сваленных на земле, и дружно чесали в затылках.

– Э… – сказал Вам Кого. – Бог в помощь.

– Благодарствуем, – сказал один мужичок. – А вы в комбайнах козлоуборочных случайно не разбираетесь?

– Да вроде бы нет, – ответил Вам Кого, слегка растерявшись. – А вы что хотели узнать?

– Да вот, – ткнул мужичок пальцем в груду деревяшек. – Думаем, можно из этого комбайн построить или нет.

– Можно, – сказал Йок Естер.

– Нет, – ответил Вам Кого.

– Ну, вот и мы так же думаем, – кивнул мужичок и продолжил задумчиво смотреть на дрова.

– А не подскажете ли, – перешёл Вам Кого к делу, – здесь где-нибудь можно остановиться на ночь?

– О, – сказал второй мужичок. – Вас же много. У меня точно не получится. У меня всего полторы комнатки в доме, четверо детей, да все разного полу.

– У меня тем более, – подтвердил первый. – У меня вообще дом только по чётным дням появляется, а когда последний чётный день был, я уже и не вспомню. Уж год как в туалете живу.

– Это вам если только к Упалычу, – сказал второй. – У него дом большой, а их всего двое.

– Да, к Упалычу можно, – согласился первый, почесав бороду и достав из неё компас. – Вот, видите, куда стрелка показывает?

– Разумеется, – сказал Вам Кого.

– Вот в том направлении идти примерно две минуты сорок секунд, – объяснил мужичок.

– Эээ, – не понял Вам Кого. – Это с какой скоростью?

– Да неважно, – отмахнулся бородач. – Сразу видно, что вы не местные. Ну, ещё и амёба с вами, тут таких не водится.

– Кхм, – сказал Вам Кого. – Ну что же, спасибо.

И мы двинулись в указанную сторону. Через некоторое время прямо перед нами из грязи поднялся высокий забор, а в нём распахнулась калитка. Мы прошли во двор и увидели достаточно приличный, хотя и старый, бревенчатый дом в два этажа с мансардой, крашеный в синий цвет, слегка поблёкший со временем. Вам Кого снял шляпу, стряхнул с неё воду, поднялся на крыльцо и постучал.

Прошло около минуты. Толстая деревянная дверь скрипнула и отворилась. Появился человек лет сорока, брюнет, хотя на висках волосы уже начинали седеть. Одет он был в тёплые ватные штаны, валенки, свитер и меховую жилетку, словно на улице стояла зима. Он был среднего роста, подтянут, чисто выбрит, и лицо казалось интеллигентным, гармоничным, не считая выпуклых, больших, широко расставленных глаз, которыми он некоторое время рассматривал нашу пёструю компанию.

– Здравствуйте, – сказал Вам Кого. – Вас зовут Упалыч?

– Предположим, – ответил хозяин дома после паузы.

– Видите ли, – продолжил Вам Кого, – на улице стемнело, и погода не располагает к прогулкам… У вас не найдётся места, чтобы переночевать?

Упалыч ещё раз нас рассмотрел.

– А слизняк ваш не нагадит? – поинтересовался он.

– Нет, – ответил Пых. – Я не в той фазе.

– Ну, проходите, – вздохнул Упалыч. – Придумаем, что с вами делать.

– Большое спасибо, – сказал Вам Кого, вытирая свои металлические ноги о драный коврик.

– Только я Лаврентий Степанович, – заметил Упалыч, входя в дом.

– А мужики на улице почему-то назвали вас Упалычем, – растерянно сказал Вам Кого.

– Почему, почему… – пробормотал Упалыч злобно. – Потому что жена моя слишком языком треплет.

Мы вошли и оказались в просторной прихожей. На полу лежал видавший виды ворсистый ковёр с узорами, напоминающими множество козлиных морд, а на потолке висела люстра в форме осьминога. На невзрачной тумбочке в углу, на розовой салфеточке, стояла поносного цвета фаянсовая ваза, из которой торчало растение, похожее на большой репейник.

Из коридорчика вело три двери. Упалыч махнул рукой в левую сторону:

– Можете там разместиться. Я пока занят. Сейчас новости будут, а потом выступление Семёна Ивановича. Я смотреть буду. Но, если хотите, можете присоединиться.

Мы переглянулись.

– Спасибо, – сказал Вам Кого. – Да, было бы любопытно посмотреть.

Вместе с Упалычем мы вступили в мрачноватую комнату справа, заставленную старинной мебелью. На стуле в углу сидела неподвижная полноватая женщина в малиновом халате. Я сначала подумал, что это манекен, но она вдруг шевельнулась и произнесла "Здравствуйте", после чего опустила взгляд и более не подавала признаков жизни.

Упалыч махнул рукой в сторону уродливого кожаного дивана и двух косолапых кресел, стоящих вдоль правой стены:

– Располагайтесь.

Мы послушно расселись по местам. Конотоп разлёгся на диване, Сам Дурак и я втиснулись рядом с ним. Цирикс и Вам Кого заняли кресла, Йок и Пахом уселись на валики дивана, а Пых растёкся по спинке, выставив наверх свою распухшую башку с непрерывно шевелящейся тычинкой.

– А вы неплохо живёте, – заметил Вам Кого.

– Да, – сказал Упалыч. – Я крепко стою на ногах. Но если как следует тряхнёт, никто не удержится.

Он сел на основательный деревянный стул с высокой спинкой, придвинутый практически вплотную к телевизору, и нажал на кнопку под экраном. Тяжёлый телевизор в старинном резном корпусе зашипел, по увеличенному линзой экрану побежали помехи. Упалыч взял лежащие рядом пассатижи и принялся с их помощью щёлкать каналами, издавая переключателем громкий хруст.

– Ага. Идут уже новости, – сказал он и уставился в экран.

В телевизоре появилось мутное чёрно-белое изображение диктора, который вещал, читая лежащую перед ним бумажку:

– … перевернулся и планирует пойти ко дну. Все сто тысяч пассажиров лайнера считаются пропавшими без вести. Его Величество император Семён Иванович Дудиков в кратчайшие сроки лично наказал всех виновных и распорядился спасать пострадавших. На помощь терпящему бедствие судну спешит трёхмачтовый ледокол "Пипец России".

Муть за спиной диктора поменяла узор – видимо, в студии сменился фон, хотя разглядеть рисунок на экране было невозможно.

– Надо же, – пробормотал Упалыч, обернувшись к нам. – Лично распорядился!

– Кхе, – сказал Вам Кого. – Интересно, как ещё он мог распорядиться.

– И лично наказал, заметьте! – заметил Йок.

– Неужто розгами? – предположил Пахом.

– Есть много способов, – вставила Цирикс.

Йок захихикал и чуть не свалился с валика. Упалыч приложил палец к губам и зашипел.

– На Удодинской птицефабрике удодов, – продолжал диктор, – побит рекорд по жирности птичьего молока утреннего удоя. Массовая доля жира в молоке достигла уже девяноста шести процентов. В планах руководства как минимум двукратное повышение этих показателей до конца текущего дня.

– Это же только представьте себе, какой темп! – восхитился Упалыч.

– Представляю себе молоко такой жирности, – сказал Вам Кого.

– Так у них удоды будут камнями скоро доиться, – поддакнул Йок.

– А что такое "доиться"? – спросил Пых.

– Как-нибудь покажу, – сказала Цирикс.

Упалыч зыркнул на нас недобро, но промолчал.

– А теперь к международным новостям, – сказал телевизор. – Планета Тяпи продолжает свою политику наращивания военной мощи. Как стало известно нашей внешней разведке, они выпустили очередной космический танк, способный летать на батарейках. Министерство внешних сношений Земли готовит ноту протеста.

– Агрессоры, – проворчал Упалыч. – Когда они уймутся, наконец?

– Что за планета такая – Тяпи? – не понял Вам Кого.

– Да нет такой планеты, – ответил Йок. – Я все планеты знаю. Так, надо же что-то в новостях рассказывать, вот и выдумывают названия позаковыристей.

– Я и чудней могу придумать, – вмешался Конотоп. – У меня же с верблюдами здорово получалось.

– Тише! – возмущённо воскликнул Упалыч. – Сейчас Семён Иваныч будет выступать.

На экране возникло изображение человека, сидящего за тяжёлым дубовым столом в короне и мантии. Лицо было трудно рассмотреть, но было ясно, что царь небольшого роста и ничем особенным не выделяется.

– Сморчок какой-то, – проворчал Вам Кого, но, почуяв на себе недоброжелательный взгляд Упалыча, примолк.

– Граждане Земли! – заговорил Дудиков. – Наша планета находится в тяжёлом положении. Нас окружают многочисленные враги, цели которых нам неизвестны, но намерения открыто враждебны и агрессивны. Всё, что мы им можем противопоставить – это нашу сплочённость и умение работать. Чем больше мы будем трудиться на благо планеты, чем больше отдавать, тем прочнее будет наша броня, и тем дальше будут стрелять наши пушки. Я не исключаю провокаций, диверсий и саботажа. Поэтому призываю вас быть бдительными. Не только по отношению к чужакам, но и ко всем, кто проявляет слабину, позволяет себе сомневаться в наших великих целях или просто плохо работает. С такими людьми надо обходиться жёстко. Как минимум брать на заметку и сообщать в соответствующие органы. Объявлять общественное порицание, бойкот и унижать всеми возможным способами, а в некоторых случаях и уничтожать. Сейчас не то время, когда мы можем проявлять слабость. Мы все должны действовать как один, исполняя общую волю. И я здесь как раз для того, чтобы указать, в чём именно заключается эта воля. Сейчас нам нужно быть как можно сильнее. Конечно, придётся напрячься и как следует затянуть пояса. Но каждая единица, собранная в виде налогов и штрафов, пойдёт на укрепление нашей планеты и её устрашающей обороноспособности. Спасибо вам за понимание и поддержку!

– Ну до чего же мерзкий тип, – сказал Вам Кого.

– Зато обороноспособность просто-таки устрашающая, – подтвердил Конотоп. – Я бы даже сказал, феерическая.

– Слово интересное, – заметил Пахом. – Семь букв "о".

– Семён Иванович, – сказал Упалыч, нахмурившись, – великий человек. Он столько для людей сделал, что и не сосчитать.

– Что, например? – уточнил Вам Кого.

– Он защищает нас от врагов, – ответил Упалыч. – И хоть какая-то стабильность при нём. Надежду он людям даёт.

– Надежду – это да, сколько угодно, – согласился Вам Кого. – Сейчас отдайте последнее, а потом, когда-нибудь, будет хорошо.

– Так ведь враги кругом! – Упалыч выпучил глаза и развёл руками с растопыренными пальцами. – Разве же не видите, что творится?

– Да уж вижу, – отмахнулся Вам Кого. – Ну что же, друзья, – он встал с кресла и потянулся. – Может, мы скажем гостеприимному хозяину спасибо да отправимся спать?

Все молча повставали со своих мест и побрели в коридор. Нас ожидала пустоватая, но большая комната с полом, крашенным в тёмно-коричневый цвет, огромной кроватью и наваленной на ней кучей тряпья.

– Так, – сказал Вам Кого. – Чур, я на кровати. А матрацы и одеяла на пол побросаем, места много будет.

– Господин Председатель, – сказал Сам Дурак. – А зачем мы сюда пришли?

– Переночевать и дождь переждать, – простодушно ответил Вам Кого.

Сам Дурак указал мечом в сторону окна, где сквозь тюль пробивалось яркое солнце:

– Мне кажется, нам это уже не нужно. Я бы посоветовал убираться отсюда подальше.

– Отчего же? – не понял Вам Кого.

– Хозяин настроен недружелюбно, – объяснил Сам Дурак. – Кроме того, мне кажется подозрительным, что он неплохо выживает в маразме. Он же не йокес. Если я правильно понимаю, так здесь может существовать только тот, кто связан с Рубелем.