Текст книги "Космический маразм (СИ) "

Автор книги: Сергей Бушов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

– Какой же праздник? – не понял Илья Владимирович.

– Сам Семён Иванович приезжает! – торжественно провозгласила женщина. – Вот, ждём с минуты на минуту.

– А кто такой Семён Иванович? – поинтересовался Илья Владимирович.

– Как это – кто? Он спаситель наш и заступник! – лицо женщины вдруг помрачнело и стало подозрительным. – А вы, часом, не с другой планеты?

– А с другой – это с какой? – осторожно спросил Илья Владимирович. – Это Земля или нет?

– Конечно, Земля, – ответила женщина. – Разве же другие планеты бывают?

– Не знаю. Я помер вот недавно, так что не в курсе, – Илья Владимирович махнул рукой в сторону дворца, в котором несколько минут назад лежал в гробу, но дворца на месте уже не было, а очередь оказалась просто рядом людей, стоящих вдоль дороги и машущих руками. Илья Владимирович тоже присоединился к ряду, так как ему стало интересно, что же за спасителя и заступника все ждут.

Улица выглядела нарядно. На домах висели разноцветные флаги и воздушные шарики, а поперёк натянуты были транспаранты: "Дудиков дал нам всё!" и "Куда деваться нам от счастья?"

"Это хорошо, – подумал Илья Владимирович. – Цена ведь шарикам – рубль за штуку, а сколько людям радости. Молодцы".

И душа его постепенно стала проникаться тем ликованием, которое исходило из толпы. Скоро, впрочем, он увидел и сам объект ликования, который приближался к ним в сопровождении небольшой охраны, перемещаясь вдоль ряда людей, и заговаривал с некоторыми, здороваясь за руку.

Когда Дудиков подошёл совсем близко, оказавшись метрах в пяти от Ильи Владимировича, стало возможно расслышать его слова.

– Здравствуйте, – говорил Семён, пожимая руку хмурому худощавому мужику в растянутом свитере и болотных сапогах выше колен. – Вас как зовут? Есть ли какие-нибудь проблемы?

– Здравствуйте, – говорил мужик. – Калюжа меня зовут. Проблем нету. Рыба хорошо клюёт, всё благодаря вам. И грибы идут неплохо.

– Это вы правильно заметили, – кивнул Семён. – Рыба и грибы. Прибыльное дело. Надо бы налог ввести на него, как вы считаете?

– Ну, ежели кто торгует рыбой, так он же платит налог, небось, – в сомнениях произнёс Калюжа. – А я же для себя. Жрать-то нечего.

– Так ведь рыба чья? – спросил Дудиков. – Народная. То есть вы у народа берёте, а деньги не платите. Это неправильно.

– А я разве не народ? – удивился Калюжа.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – сказал Семён. – Вот вы кем работаете? Что делаете?

– Слесарь я, – ответил мужик, вытерев нос рукавом свитера. – Прессы делаю, чтобы детали всякие штамповать.

– А вы хотите рыбу ловить и налоги не платить?

– Хочу, – уверенно кивнул Калюжа.

– Тогда вы должны служить народу другим способом, – продолжил Семён. – Идите ко мне работать, на государственную службу.

– А что же я у вас буду делать?

– Ну, сейчас вы просто слесарь, – объяснил Дудиков. – А будете главный слесарь. И будете делать самый главный на Земле пресс. Согласны?

– Ну так это… Ну да.

– Отлично, договорились, – Дудиков снова пожал руку Калюже и продолжил путь.

"Надо же, – подумал Илья Владимирович, – такой большой человек, а заботится о каждой мелкой сошке. Ведь это сколько же сил и времени нужно иметь, чтобы ни о ком не забыть". И он проникся таким всепоглощающим чувством к этому человеку, что даже не мог подобрать для этого чувства подходящего слова, разве что букву – к примеру, "Б".

Семён же как раз добрался до женщины в народном костюме и поинтересовался:

– Здравствуйте. Как вас зовут? По какому поводу так нарядно выглядите?

– Здравствуйте, – расцвела тётка. – Я – Марфа Петровна. А повод у нас простой, Семён Иванович – вы к нам приехали! Праздник у нас.

– Ни к чему это, Марфа Петровна, – возразил Дудиков.– Это не праздник, а обычный рабочий момент. Я такой же человек, как и вы. Я просто делаю свою работу. А задача моя – чтобы работали на этой планете все. И чтобы все вносили вклад в общее дело. И я этот вклад чтобы собирал и справедливо распределял на те нужды, которые считаю единственно правильными. Вот вам же нужно, к примеру, сильное государство?

– Мне лично или в общественном плане? – растерялась Марфа Петровна.

– Ну, скажем, лично, – уточнил Дудиков.

– Тогда конечно, – ответила Марфа Петровна. – Если государство будет сильное, то и защитит оно, и поможет в случае чего.

– Правильно, – Дудиков выставил вверх указательный палец. – В случае чего – да. А пока надо самому государству помогать. Чтобы оно стало сильным. Поэтому сейчас не время праздновать. Надо работать. Строить, производить. И платить с этого налоги. Я вот подумаю ещё немного и, пожалуй, праздники запрещу. Ну, может, не все сразу. Но со временем – все. От них бюджету один вред. Вы согласны?

– Ну, вам виднее, – широко улыбнулась Марфа Петровна.

– В этом вы, безусловно, правы, – кивнул Дудиков и сделал шажок в сторону Ильи Владимировича.

– Здравствуйте, – произнёс Дудиков, и Илье Владимировичу понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что слова обращены к нему.

– А…О! Здравствуйте! – Илья Владимирович с энтузиазмом потряс предложенную руку.

– Ну, а вы, уважаемый? Как вас зовут? Кем работаете? На что жалуетесь? – спросил Семён.

– Я-то? – Илья Владимирович стал лихорадочно вспоминать, как его зовут.– Я ни на что не жалуюсь… Я рад стараться! Тюртяев Илья Владимирович, пенсионер я.

– Очень хорошо, – сказал Дудиков. – Хотя, конечно, плохо. Если вы рады стараться, тогда почему же вы пенсионер? Это же, получается, вы не работаете, а с государства деньги получаете? В чём же тут справедливость?

– Так это же… – пробормотал Илья Владимирович. – Справедливость в том, что я уже своё отработал, а теперь хочу отдохнуть.

– Эх, – покачал головой Дудиков. – Узко вы мыслите, Илья Владимирович, не по-государственному. Я, положим, тоже хочу отдохнуть. Но я вот пойду и отдохну. А на пенсию пока не собираюсь. А вам надо всеми силами государству пользу приносить. Рано нам ещё на покой. Я вот считаю, нам надо повысить пенсионный возраст. Иначе скоро всё государство уйдёт на разных иждивенцев – нет, я не вас имею в виду, вы же рады стараться, а вот некоторые элементы совсем не рады, им бы только на боку лежать да тянуть из меня деньги государственные. Вот вам, Илья Владимирович, сколько лет?

– Восемьдесят два, – сказал Илья Владимирович, выпятив грудь с орденами.

– Вот видите, какой вы ещё в таком возрасте крепкий и бравый! Ещё не все соки из вас вышли, так сказать. Значит, надо на пенсию уходить уж никак не раньше девяноста. Я так считаю. Готовы вы ещё поработать?

– На благо государства – готов! – воодушевлённо воскликнул Илья Владимирович.

– Это хорошо, – сказал Дудиков. – А государство – это я. Значит, вы и лично мне услугу окажете. И я этого не забуду.

– Благодарю за доверие! – гаркнул Илья Владимирович.

Дудиков слегка поморщился, кивнул и отошёл в сторону. Потом вдруг нахмурился и, словно бы что-то вспомнив, вернулся назад, к Илье Владимировичу.

– Я хотел вас спросить, – заговорил вдруг Дудиков, – а раньше вы кем работали?

– Я это… – сказал Илья Владимирович. – По партийной части.

– Знаете, что? – Дудиков явно рассердился. – Никакой пользы от вас не будет. Какая уж сейчас партия? Вы, небось, и не умеете ничего толком. Так что нечего вам небо коптить. Пора вам уж и того, в расход.

– Так я уже! – воскликнул Илья Владимирович. – Я же и говорю – рад стараться. Я же уже и в гроб лёг на всякий случай.

– Ну, и хорошо, – кивнул рассеянно Дудиков. – Это правильно. Народные деньги экономить надо. А то – пенсия…

Семён задумчиво отошёл в сторону, глядя в розовый шевелящийся асфальт.

– Слушай, Рубель, – прошептал он, – может, хватит уже на сегодня? Тошнит от этих рож.

– Ну что ж, достаточно вполне, – пропел голос Рубеля в ухе. – Но всё ж сказать хотелось мне – вы слишком строги и хмуры, в лице недостаёт игры. Вы смотрите на них в упор, и взгляд ваш – как немой укор, а лучше было бы…

– Хватит, понял я, – сказал Дудиков, улыбнулся и помахал народу рукой. – Поехали.

Возле них из серых клубов маразма быстренько сформировался просторный чёрный автомобиль, который раскрыл пассажирскую дверь, впуская Дудикова.

– Молодец, Семён, – сказал сидящий за рулём Морген в образе жирного хряка в кепке. – Всё очень правильно говорили. Но и Рубель прав. Ваша задача не столько набрать больше денег, сколько заработать уважение и любовь этих людей.

– Тут уж либо одно, либо другое, – возразил Семён.

– Не скажите, – Морген завёл машину, и она плавно поплыла над асфальтом, поднимаясь всё выше. – Я вам организую встречу с психологом, он вам разъяснит некоторые приёмы.

– Как скажете, – Дудиков пожал плечами. – Куда едем?

– Да мы и не едем никуда, – ответил Морген. – Это вам только кажется.

Семён огляделся и увидел, что сидит совершенно один за огромным столом в просторном солидно обставленном кабинете.

В дверь робко заглянул Митька.

– Семён Иваныч, к вам министр финансов. Пустить?

– Пусть подождёт пару минут, – сказал Семён. – Я в зубу поковыряю. Застряло что-то.

Дудиков поискал глазами зубочистки, не нашёл и принялся ковыряться между зубов дыроколом. В результате из дупла через некоторое время был извлечён грузовик марки КамАЗ с командой водолазов в кузове.

– Вы что здесь делаете? – спросил Дудиков.

Водолазы, облачённые в глубоководные скафандры, мучительно долго выстраивались в шеренгу, растянувшись на весь кабинет, и так наполовину занятый КамАЗом. Затем один из них замахал руками и низко загудел.

– Я ничего не понимаю, – разозлился Дудиков, – что вы там в шлеме говорите.

Водолаз неуклюже открутил толстенной перчаткой у себя на шее несколько болтов и снял шлем, оказавшись бородатым и потным мужчиной среднего возраста.

– Извините, – сказал он басом. – Мы работу ищем. Никто не платит. Хотели людей спасать на пляжах, а они тонут и сами потом всплывают. Искали корабли затонувшие, а там одно золото, и оно никому не нужно.

– А я-то при чём? – не понял Дудиков.

– Может быть, есть у вас дело для нас? Только желательно бы за энергетические единицы, не рубли.

Дудиков поскрёб в затылке.

– Есть, пожалуй, – сказал он. – Только это будет большой секрет.

– Это нам не впервой, – сказал главный водолаз. – Мы уже столько диверсий разных секретных совершали, что и не перечислишь. Вот, к примеру, в прошлом году нам ваш предшественник поручил один корабль космический затопить совершенно секретно…

– А у меня есть предшественник? – насторожился Дудиков.

– Ну, теперь есть, – ответил водолаз. – И мы, значит…

– Не надо, – махнул рукой Дудиков. – Какой смысл что-то о прошлом рассказывать, если оно всё равно постоянно меняется? Лучше слушайте приказ. Изучите все тоннели и пещеры под этим городом, а особенно под дворцом. И объедините их все в одну большую пещеру, чтобы тянулась она далеко-далеко, к Чёрному морю.

– Так это же, – сказал водолаз. – Мы не землекопы, а водолазы.

– М-да, – Дудиков озадаченно посмотрел в потолок. – Это я не подумал. Ну, тогда залейте ещё эту пещеру водой, чтобы вам не скучно было.

– Слушаюсь, – сказал водолаз. – А сколько заплатите?

– Не обижу. Но на результат сначала посмотрю.

Водолазы синхронно отдали честь, подпрыгнули, оттолкнувшись от песчаной поверхности под ногами, и огромными шагами переместились в кузов КамАЗа, который выдвинул вверх длинную антенну, заморгал огоньками и поехал к двери кабинета. Когда дверь закрылась, снова заглянул Митька:

– Ну что, можно министра звать?

– Зови, – согласился Дудиков. Потом опомнился и вынул изо рта дырокол.

Министр оказался низеньким, с проплешиной и большим портфелем. Он присел на кресло с обратной стороны стола и поставил портфель перед собой, загородив нижнюю часть лица.

– Здравствуйте, – сказал он Дудикову. – Рад с вами работать.

– Здравствуйте, – Дудиков пожал министру руку, протянув её справа от портфеля. – Взаимно. А чем вы занимаетесь?

– Э, – министр засуетился, достал из портфеля несколько бумажек, помял их в руках и убрал обратно. – Так сразу и не скажешь. Я как-то об этом не задумывался. Следим за деньгами, в некотором смысле. Чтобы их всем хватало.

– И всем хватает? – поинтересовался Дудиков.

– Ну что вы! – министр вытянул шею, показав своё румяное личико из-за портфеля. – Их не может всем хватать. Но нам, к примеру, хватает.

– Это тоже результат, – похвалил Дудиков.

– Разумеется, – согласился министр.

– А кому не хватает? – уточнил Семён на всякий случай.

– Да много кому, – уклончиво ответил министр. – Вот, к примеру, с юга письмо прислали. У них там завод производит мягкие игрушки детские. Им денег не хватает. Им мы не высылаем денег уже давно. Они зарплату три года не получали. Бунтуют.

– Бунтуют – это плохо, – сказал Дудиков. – Надо что-то решать с этим.

– Наверно, – согласился министр. – Но денег давать жалко.

– Это правильно, – кивнул Дудиков, и они на несколько минут крепко задумались.

– А эти игрушки, которые они выпускают, – заговорил вдруг Дудиков, – они нам нужны?

– Не знаю, – министр втянул голову в плечи и спрятался за портфелем. – Мне вроде нет.

– И мне нет, – подтвердил Дудиков. – А кому-то нужны?

– Ну, – сказал министр, – каждая вещь кому-нибудь да нужна.

– Тогда пусть им выдают зарплату игрушками, – сказал Дудиков. – А если кому-то игрушки нужны, то этот кто-нибудь у них игрушки и купит.

– Замечательная идея! – воскликнул министр. – Обязательно сделаем! И вообще, это же очень много куда можно применить! Мы же столько денег сэкономим!

– Ну и хорошо, – кивнул Семён. – У вас ещё что-нибудь ко мне?

– Да, – сказал министр. – Я хотел бы денег попросить.

Семён удивлённо воззрился на портфель, пытаясь разглядеть за ним министра.

– Ничего не понял, – честно признался он. – Вы же министр финансов. У вас и так должны быть деньги.

– Очень мало, – отозвался жалобный голосок из-за портфеля. – Сами же понимаете – за всё приходится платить. Кому-то что-то недодали – поднимается бунт, приходится на лапу давать полиции, журналистам, прокурорам всяким, да и вашим соколам, чтобы глаза закрывали. Если нужно, наоборот, кому-то что-то выделить – скажем, дачу построить моему заму – мало того, что на это деньги уходят, так ещё и на взятки за участок, за разрешение, за общественное мнение.

– А вам самим, что же, взяток не платят? – спросил Дудиков.

– Платят, – сказал министр. – Но не хватает.

– Странно, – сказал Дудиков. – Минут пять назад вы говорили, что хватает.

– Ну, на взятки-то хватает, – ответил министр. – На жизнь, туда-сюда, тоже. Но ведь хочется иногда ещё и на дело пустить. Благотворительность там, к примеру. Или на зарплату учителям.

– Ну, – сказал Дудиков, – это вы уже загнули. С жиру вы там беситесь.

– Да какой там жир, – отмахнулся министр, чуть не уронив портфель со стола. – Скоро уже и бензин-то покупать будет не на что. Вон ведь какой автопарк, и у каждой движок в несколько литров.

– Это да, – согласился Дудиков. – Техника вложений требует.

Они снова замолчали на пару минут.

– Значит, мало у вас денег? – заговорил Семён наконец.

– Мало, – согласился министр.

– Хм… А может, переименовать вас из министерства финансов в министерство романсов? – Дудиков усмехнулся и слегка повеселел.

– Не знаю, – сказал министр. – А что это меняет?

– Ну, – пожал плечами Дудиков, – может, вы хоть петь умеете?

– Что касается меня лично, то нет, – сказал министр.

– Ладно, – Дудиков встал и протянул министру руку. – Подумаем, что можно сделать. А пока учитесь петь.

– Слушаюсь, – министр осторожно пожал предложенную руку и, всё так же прикрываясь портфелем, попятился к выходу.

Дудиков вернулся в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Его мозг расслабился, и он ощутил себя парящим в пространстве, в окружении тёплых мохнатых облаков. Лёгкий ветерок шевелил их мех, принося с собой запах дешёвого табака. Дудиков поморщился и приоткрыл глаза. Перед ним, прямо среди облаков, висел невысокий молодой мужчина худосочного телосложения – небритый и неопрятный. На коричневом пиджаке в районе плеча разошёлся шов, а на нижнем кармане виделось приличных размеров чернильное пятно.

– Вы кто? – спросил Дудиков.

– Я психолог, – сказал мужчина, шмыгнув носом. – Незнамов, Валерий Алексеевич. Меня к вам Морген прислал, – при этих словах он поковырял в левой ноздре и извлёк из неё внушительную козявку, которую тут же вытер о штаны.

– Ну, и чего же вы хотите? – спросил Дудиков без энтузиазма. – Тоже денег?

– Об этом не беспокойтесь, – ответил психолог, – мы с Моргеном договоримся. Мне приказано вам объяснить, как на людей хорошее впечатление производить.

– Это интересно, – сказал Дудиков, закрывая глаза. – Ничего, что я пока посплю? Устал что-то.

– Ничего, – сказал Незнамов, широко зевнув. – Может, так ещё лучше усвоится. Моё дело, в конце концов, рассказать, а уж будете вы пользоваться или нет – как желаете.

– Умгу, – сказал Семён.

– Ну, так вот, – продолжил Незнамов. – Чтобы производить хорошее впечатление на людей, нужно просто соблюдать некоторые простые правила. Во-первых, улыбаться, но не чересчур. Во-вторых, проявлять к ним интерес. В-третьих, быть вежливым и относиться к ним с уважением.

– Ну, это невозможно, – заметил Дудиков, не открывая глаз.

– Хорошо, – согласился психолог, присаживаясь на облако и закидывая ноги на соседнее. – Тогда – делать вид, что относитесь с уважением.

– Это как? – уточнил Семён.

– Не перебивать, внимательно выслушивать, возражать мягко и с аргументами. Называть по имени и отчеству, если это уместно, избегать панибратства…

– Ладно, понял, понял, – пошевелился Семён. – Ещё что?

– Смотреть им в глаза нужно, но не чересчур.

– А чересчур – это сколько?

Незнамов скинул ноги с облака и встал, принявшись ходить по воздуху взад-вперёд.

– Хороший вопрос. Ну, скажем, делать перерывы нужно. К примеру, заглядывать в глаза примерно раз в десять секунд. Если вы смотрите постоянно, то это может собеседника раздражать, он чувствует в вас хищника. А если не смотрите, то думает, что вы его не цените, что он для вас ничего не значит. Должна быть золотая середина.

– У кого золотая середина? – не понял Дудиков. – У него или у меня?

– У вашего поведения. Держите дистанцию, но не отдаляйтесь. И себя держите с достоинством, – после этих слов Незнамов громко рыгнул.

– Ладно, – сказал Дудиков. – Это всё?

– Ну, на первый раз хватит, – сказал Незнамов.

– Тогда дуй отсюда, – Дудиков потянулся и улёгся на бок, свернувшись калачиком. – Посплю.

Подул ветер, и Незнамова, словно пушинку, унесло прочь. В тот же миг обстановка вокруг Дудикова стала меняться. Небо потемнело, скукожилось и затвердело в каменные мрачные стены, возвышавшиеся вокруг на несколько метров. Венчал стены тяжёлый свод, украшенный изображением неизвестного сонного чудовища с двумя хвостами.

Посреди залы стоял высокий громоздкий трон из тёмно-серого камня, а на нём сидел, развалясь, Морген, вертящий в руках сложенный дамский зонтик розового цвета. Сбоку от трона стоял скучающий Рубель.

– Гутен, так сказать, – сказал Морген Семёну. – Как ваши дела? Пообщались с психологом?

– Дела нормально, – ответил Семён, зевая и поднимаясь с растворяющегося облака. – Пообщался.

– На пользу пошло?

– Там поглядим, – Семён насторожённо всмотрелся в лицо Моргена, которое переливалось недобрыми шишковатыми сгустками. – А вы по какому поводу поговорить хотели?

– Да так, чепуха, – сказал Морген. – Ты Моргилку не видел?

– Что за Моргилка? – не понял Семён.

– А ты не знаешь? – удивился Морген. – Дочка моя. А также внучка. Сам и не пойму, кто она мне. Вот зонтик опять забыла и исчезла куда-то. Шляется, заразу везде разносит. Не нравится мне это… Но я не о том. Я хотел сказать, Семён, что ты молодец.

– Это хорошо, что вы довольны, – сдержанно высказался Семён.

– Я доволен, – кивнул Морган. – Но не совсем. Как я уже говорил, деньги, которые ты собираешь – это ещё не всё. Надо, чтобы тебя люди любили. До такой степени, чтобы хотели тебе подчиняться. А с этим проблемы.

– Какие проблемы? – уточнил Семён, чуть наклонившись вперёд.

– Да ты присаживайся, – посоветовал Морген, кивнув на крохотную табуреточку у себя в ногах. – Разговор не быстрый.

Семён сел, еле уместившись на малюсеньком сиденье.

– Проблемы с народной любовью, – продолжил Морген. – Я же всё вижу и слышу. Знаю, что люди говорят. Многие тобой восхищаются, да. Но не все. Кое-кто начинает роптать потихоньку, а это нам совсем ни к чему.

– И что же делать? – спросил Семён.

– А ты сам-то что думаешь делать? – ответил Морген вопросом на вопрос. Лицо его прекратило менять форму и превратилось в непрозрачный камень, похожий на яйцо.

– Много есть идей, – сказал Семён. – Вот, к примеру, в метро многие без билетов ездят. Через турникеты прыгают. Большие убытки за счёт этого. Я думаю, нужно турникеты устроить такие, чтобы током били насмерть. Пару десятков грохнем, остальные будут платить как миленькие. Штрафов надо побольше ввести. Вот можно за незаконные аборты, к примеру, штраф ввести. А чтобы аборт по закону сделать, нужно будет купить лицензию. Заплатить придётся немало, зато никаких претензий к тебе у государства. Налогов недостаточно придумано. Скажем, вот люди за воду платят везде одинаково. А вода-то разная. Где вода хорошая настолько, что её пить можно, нужен дополнительный налог за качество. Ещё, думаю, нужно транспортный налог повысить в тысячу раз, чтобы компенсировать потери на строительство дорог. А дороги строить не нужно, это пустая трата денег. И ввести налог на пешеходов, чтобы выгоднее было ездить и транспортный налог платить. А поскольку дорог не будет…

– Ну, довольно! – резко перебил Морген. – Что-то у тебя все мысли в одну сторону. Я вот что хотел тебе предложить…

Однако Морген не успел договорить, поскольку каменная стена справа от Семёна вдруг прорвалась, словно тонкая бумага, и в зал влетела растрёпанная блондинка в белой шубке, из-под которой виднелась красная юбка и черные лосины, с ворохом магазинных пакетов в руках. За ней устремились пляшущие в воздухе снежинки и парочка маленьких птичек рыжеватого цвета.

– Ага! – воскликнула она. – Вот где я его забыла!

Она уверенным шагом направилась к трону, на котором восседал Морген с лицом, снова меняющим форму.

– Моргилка, – произнёс Морген, приобрётший вид дряхлого старика с двумя бородами и вертикальной морщиной на лбу, отражающей его озабоченность и недовольство. – Я просил тебя никуда отсюда не уходить.

– Дедушка! – Моргилка схватилась за ручку зонтика и потянула к себе, но Морген не отпускал. – Я уже абсолютно взрослый и самостоятельный человек. Я имею право на личную жизнь.

– Твоя личная жизнь нуждается в моём личном контроле, – возразил Морген. – Ты слишком опасна.

– Не больше тебя, – парировала Моргилка, продолжая попытки вырвать зонтик из рук Моргена.

– Сам себя я очень даже контролирую, – сказал Морген, стиснув ручку зонтика изо всех сил, – а от тебя одни проблемы. Где товарняк на Уренгой? Где стабильность в эпоху Возрождения?

– А мне почём знать! – Девушка резко рванула зонтик, и Морген, не удержавшись, сполз с трона и выпустил ручку из рук. – Поезд упал в стакан, а художники твои перебесились. Я не виновата.

– За что мне это наказание? – Морген, преувеличенно кряхтя, приподнялся с пола и начал карабкаться назад, на трон.

Моргилка же раскрыла зонтик, словно бы проверив его целостность, и принялась, пританцовывая, кружиться по залу.

– Где хочу, там и гуляю! – крикнула она. – И когда хочу. И вообще, что за имя такое – Моргилка? Я теперь буду Жаклин.

– Мадемуазель, ваш буйный нрав приносит много беспокойства, – заговорил Рубель, до сей поры молча хмуро наблюдающий за происходящим. – И дед ваш абсолютно прав в разрезе заданного свойства. Вам надлежит сидеть в хлеву, кормить коров и тараканов, а по ночам жевать траву и поливать водой баранов…

– Ага! – воскликнула Моргилка. – Опять эти твои абсурдные стихи. Лучше бы ты оду написал. Или теорему, – с этими словами она взмахнула зонтиком, и посреди помещения выросла уродливая и совершенно излишняя колонна. – А моя стихия – любовь! Или смерть? – Моргилка остановилась и задумалась на секунду. – Нет, – решительно встряхнула она головой, – однозначно, моя стихия – ветреность.

Вокруг неё снова закружились снежинки, а трупики птичек попадали на мраморный пол. Ветер принялся носиться по помещению, задевая стены и оставляя на них следы – где трещину, где выросший из камня кактус, а где и бельевую верёвку с парой носков.

– Прекрати баловаться! – закричал Морген. – Это, в конце концов, моё жилище. Я здесь работаю.

– Делу время, потехе час! – завопила Моргилка и побежала кругами по комнате, постепенно разгоняясь и взлетая на стены. – Нет! – вопила она, круша полки и телевизоры и оставляя на стенах причудливые следы. – Я уже не Жаклин! Я буду лучше Мэри Крысмас, в честь бабушки.

Она вдруг свалилась со стены на пол, растеряла все свои пакеты и несколько секунд сидела в нелепой позе, раздвинув ноги, словно кукла.

– Уйду я от вас, – грустно сказала вдруг она, вскакивая на ноги. – Обижаете вы меня все! Я хочу гулять по всем местам и временам, со всеми знакомиться, а вы тут сидите, крыльями машете!

Она схватила зонтик, словно шпагу, и сделала выпад в сторону Рубеля:

– У! Уроды…

После этого она метнулась к одной из стен, прорвала в ней очередную дыру и скрылась за ней, оставив после себя облачко снежинок, клок волос на обоях и груду пакетов в центре зала.

Морген, кряхтя, словно старик, сел повыше в кресле и заговорил:

– Эх, внученька, что же ты меня так мучаешь…

Затем он резко поменял облик на свой обыкновенный, в виде невысокого усатого мужичка, и продолжил уже с уверенной, властной интонацией:

– Рубель, уберёшь тут всё. И при моей дочке чтобы стихами больше не говорил – крылья выдерну. Так, господин президент, на чём мы с тобой остановились? Короче говоря, я думаю, что тебе пора людям объяснить, что к чему. Поговорить с ними.

– Так я же каждый день с ними разговариваю, – не понял Семён.

– Я имею в виду – со всеми сразу, причём на заданную тему. Вот скажи мне, Семён, ты бы любил и уважал человека, который всё время только и делает, что требует с тебя деньги?

– Это зависит, – сказал Семён. – Вот Ксюха моя тоже часто у меня деньги просит, но я её люблю и уважаю.

– Ну, одно дело жена, а другое – посторонний выскочка вроде тебя, – усмехнулся Морген, отмахнувшись от снежинок, которые всё ещё летали по комнате. – А за что ты постороннего человека можешь уважать?

– Мало ли за что, – Семён пожал плечами. – За силу, за ум, за хитрость. За то, что сделал что-то полезное.

– Ага, попал, – обрадовался Морген. – Так вот и сделай что-то для людей полезное, при этом прояви силу и ум. Ты на что вообще деньги собираешь?

– Чтобы государство сильным было, – ответил Семён с некоторым сомнением в голосе.

– Так надо применить эту силу на какое-то полезное дело. Или на то, что людям может показаться полезным. Что можешь предложить?

Семён нахмурился.

– Может, построить им что-нибудь? Там, туалет большой общественный или библиотеку? Только вот денег жалко.

– Денег не жалей, – отмахнулся Морген. – Деньги – это средство, а не цель.

– Почему не цель? – не понял Дудиков. – А что же тогда цель?

Морген пропустил последнюю фразу мимо ушей и продолжил:

– Стройки – это неплохо, но мелковато. Защити людей от опасности. Найди врага и защити. Они будут благодарны.

– А где же его взять, врага? – спросил Семён.

– Придумай, – развёл руками Морген. – Ты вроде бы не дурак. Я думаю, сможешь.

– Смогу, – кивнул Дудиков. – Устройте мне пресс-конференцию, что ли…

– Рубель, займись, – согласился Морген. – Но после того как здесь всё починишь. А я пока прогуляюсь.

Он сошёл с трона и направился к выходу из залы. На пороге внезапно обернулся и вновь обратился к Дудикову:

– Забыл сказать. Я тут посмотрел на счета наши, сравнил доходы с расходами… Не сходится что-то. Ты учти, Семён Иваныч, я же могу и того… предпринять попытку твоего самоубийства. Рубель, прежде чем убираться, объясни господину Президенту, что нехорошо у своих же деньги умыкать.

– Слушаюсь, – сказал Рубель и, отделившись от стены, сделал шаг по направлению к Семёну.

– А то развели тут сингапурщину, понимаешь, – закончил Морген и покинул зал.

Рубель с улыбкой приблизился на расстояние примерно метра и, замахнувшись, врезал Дудикову в левый глаз. Дудиков молча рухнул на пол, затем, повалявшись несколько секунд, спокойно встал и спросил Рубеля:

– Могу идти?

– Да вы свободны, словно ветер, – ответил Рубель. – Идите, не держите зла. Я за приказы не в ответе. Надеюсь, голова цела?

– Цела, – ответил Дудиков. – И в ней я всё запоминаю.

Он развернулся и зашагал по коридору, который после парочки поворотов привёл его к дворцу. Распахнув дверь, Дудиков столкнулся с Ксюхой.

– Привет, – сказала она. – Ты подрался, что ли? Фингал на пол-лица.

– Привет, – ответил Семён. – Да нет. Это для дела. Дети спят?

– Конечно, спят, – Ксения махнула рукой за окно. – Ночь же.

– А у тебя нет крема какого-нибудь, чтобы замазать?

– Сейчас, – Ксения подошла к трюмо, стоящему тут же в прихожей, покопалась в ящичках и достала баночку с тональным кремом. Подойдя к Дудикову, принялась замаскировывать посиневшую припухлость под глазом. Семён морщился от боли, но молчал.

– Что-то ты толстеешь, смотрю, – заметила Ксения.

– Так ведь кормят, – ответил Семён. – Непривычный я к этому.

– Ешь поменьше, – посоветовала Ксения. – Скоро живот из штанов вывалится, я тебя и не узнаю.

– Ладно, – согласился Семён. – Перейду на эту, как её…колибри… кольраби… тьфу, брокколи.

– Вроде всё, – сказала Ксения, отойдя на полметра и осматривая результат. – Хотя всё равно заметно.

– Да ничего, – отмахнулся Дудиков. – У меня сейчас пресс-конференция. Кто там разглядит?

Он нервным движением оправил галстук и шагнул к двери. Его шаги чуть пружинили, давая понять, что идёт он по поверхности прорезиненной дорожки, убегающей вдаль, а дверь прямо перед ним – всего лишь условность. Семён взялся за ржавую металлическую ручку и потянул её на себя, отчего дверь распахнулась в обратную сторону, навстречу пылающему чернотой холодному космосу, в котором танцевали неупорядоченные скопления снежинок.

– И где же здесь пресс-конференция? – озадаченно пробормотал Семён. Он обернулся, ища поддержки жены, но за спиной её не оказалось. Со всех сторон виднелся только бесконечный и бессмысленный космос, который, впрочем, всё так же пружинил под ногами.

Семён оттолкнулся и поплыл вверх. Заболтал всеми четырьмя конечностями, ощутив себя беспомощным в этой пустоте, где больше не на что было опереться.

– Всё ясно, – сокрушённо заметил он. – Это Морген надо мной прикалывается.

– Семён, вы правы, как всегда, – донёсся голос из пустоты, и над головой Дудикова медленно прорисовался синий силуэт с крыльями. – Но вы и Моргена поймите. С субординацией беда, а мы сидим на динамите. Я вам урок преподнесу. Вас окружает хаос чёрный. Попробуйте-ка на весу доплыть … хотя бы до уборной.