Текст книги "Космический маразм (СИ) "

Автор книги: Сергей Бушов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

– Капитан, готовьте все орудия к бою. Дадим им короткий, но как можно более мощный залп. Проверим слабые места.

– Слушаюсь, господин Председатель!

Капитан подошёл к пульту и начал отдавать команды: некоторые текстом с клавиатуры, некоторые – голосом в микрофон:

– Двенадцатый – сороковому, извлекайте свои ядра!

– Сороковой – двенадцатому, ядра извлечены, – доносилось из динамика.

Вам Кого удовлетворённо кивнул и вновь обратился лицом к иллюминатору.

– Мы готовы, Председатель, – сказал Дубудам. – Прикажете стрелять?

– Извольте, – ответил Вам Кого.

– Огонь! – скомандовал капитан в микрофон.

Грохнуло. Корабль вздрогнул, и чёрный космос за иллюминаторами озарился тысячами разноцветных вспышек.

– Самый красивый фейерверк, что я когда-либо видел, – прошептал я. – Видите, вон там зелёные огонёчки рассыпаются?

– Это наши флистерные боеголовки разбиваются о защитное поле, – пояснил Вам Кого. – А вон те красные змейки, которые вспыхивают слева – это днехт, который растёкся по невидимому защитному контуру. Так что, как видите, мы потратили деньги налогоплательщиков совершенно впустую. Хотя… Капитан, мне кажется, вон тот маленький корабль повреждён?

Я не понимал, как Вам Кого что-то разглядел – для меня флот лаков представлялся скоплением тусклых звёздочек, но капитан подтвердил:

– Компьютер утверждает, что слегка задета антенна.

– Такими темпами мы один кораблик, наверно, совсем лишим связи, если израсходуем все боеприпасы, – сказал Вам Кого.

Автоматические двери рубки разъехались, и вошёл Сам Дурак, держащий в руке злополучный меч.

– Стреляли? – спросил он.

– Да, – отозвался Вам Кого. – Протестировали вооружение. Толку ноль и ноль в периоде.

Компьютер на пульте капитана запищал.

– Сообщение от лаков, Председатель, – сообщил он.

– Зачитайте, пожалуйста, – попросил Вам Кого.

– Читаю… "Досточтимые ходунцы! Вашим жизненным целям стрельба не отвечает. Мы имеем вашу Плиту, которая уже исследуется специалистами, а также нашу несокрушимую Вторую, которая в мгновение способна деформировать ваши тела в нежизнеспособную плоскую конструкцию. Верховный Адмирал лаков Ггу-Ффу".

– Враки, – сказал Вам Кого. – Если бы могли, давно бы деформировали. Они сами плохо умеют со своей Второй Плитой обращаться. Хотя, надо признать, как оружие она имеет чрезвычайно большой потенциал.

– А кто такие ходунцы? – не понял я.

– Это мы, – ответил Вам Кого. – Потому что не летаем. А вот положение действительно серьёзное. У лаков есть две Плиты, у нас – ни одной. Это всё равно как если бы во время холодной войны у Советского Союза всё ядерное оружие украли.

– Вы и про холодную войну знаете? – удивился я.

– Я всё про Землю знаю… – ответил Вам Кого, усмехаясь.

– Есть идея, – сказал Сам Дурак. – Рискованная, правда. А что если послать небольшую диверсионную группу на "Лакеру"? В лучшем случае отобьём Плиту, в худшем – взорвём корабль, а Плиту отправим к нам – есть же команда перемещения, насколько мне известно?

Вам Кого кивнул:

– Есть. Только как вы проберётесь на «Лакеру»? Во-первых, защитное поле. Во-вторых, корпус корабля. Не консервным же ножом его вскрывать. Да и диверсионная группа – это сильно сказано. Вы видели наших молодцов? Потеряют оружие, поднимут кучу шума, попадут в плен, а потом веди переговоры об их трупах – Синее Пламя, прости мне кощунство.

– Защитное поле я возьму на себя, – ответил Сам Дурак, – это несложно. А вот на корабль проникнуть тяжело, надо подумать. Телепортироваться сквозь поле невозможно, да и блокировка наверняка стоит.

– Может, через люк? – спросил я.

– Какой люк? – переспросил Сам Дурак.

– Я был на "Лакере". Меня похитили… Прошу прощения.

В скромное пространство рубки ворвался громкий "Имперский марш". Я достал телефон.

– Алло.

– Алло. Это общество инвалидов? – спросил неприятный свистящий голос.

– Нет, это Володя, – ответил я.

– Извините, – просвистели в трубке. – Передавайте инвалидам привет.

Услышав гудки, я убрал телефон.

– Володя, – уточнил Вам Кого,– у вас же сотовый с Земли?

– Да, – кивнул я.

– И здесь ловит?

– Нет, что вы, – ответил я. – Просто номером ошиблись.

– А, ясно, – кивнул Вам Кого.

– Так что там насчёт люка? – нетерпеливо вмешался Сам Дурак.

– Меня везли в маленькой комнатке на брюхе корабля, – объяснил я. – Мне удалось выбраться, открыв люк.

– Можете на схеме показать?

Я пожал плечами:

– Думаю, да.

Сам Дурак вывел на монитор контурное изображение "Лакеры", повертел его кнопками и приблизил.

– Вот здесь, – я ткнул пальцем в рисунок. – Но он, наверно, заделан уже. Не летают же они с дырой в корпусе.

– Ничего, – сказал Сам Дурак. – Всё равно это облегчает нам задачу. Господин Председатель, вы позволите взять Ясония с собой? Отправимся вдвоём, чтобы шума было поменьше. Он производит лучшее впечатление, чем ваши солдаты, да и на "Лакере" был уже.

– Я только с краешку, – уточнил я. – Совсем чуть-чуть.

– Ну, даже не знаю, – замялся Вам Кого. – В принципе, миссия Ясония уже выполнена, и его вполне можно пустить в расход… Решайте сами.

– В расход? – недоумённо переспросил я.

– Короче, собираемся, – энергично перебил Сам Дурак. – Пойдёмте, вам надо скафандр подобрать.

Мы вышли из рубки в коридор, стены которого были увешаны технологическими кабелями, прошагали метров пятьдесят, затем Сам Дурак остановился и повернулся ко мне.

– У меня есть некоторые правила, – сказал он, – раз уж мы участвуем в совместной операции. Первое – мы переходим на "ты". Второе – начиная с этого момента, ты слушаешься меня во всём. Никакой самодеятельности. Ясно?

– Ага, – сказал я. – Прямо как в кино.

Сам Дурак повёл бровью, но ничего не сказал. Он открыл люк в полу, и мы, спустившись по трапу, оказались в захламлённом пыльном помещении, где я с удивлением увидел в углу потолка паутину.

– Сейчас попробуем что-нибудь найти, – сказал Сам Дурак, отшвыривая ногой ржавую железяку.

– А почему вообще столько шуму из-за этих Плит? – спросил я. – Что в них особенного?

– Я – человек военный… – ответил Сам Дурак, углубляясь в сваленный на полу мусор. – Положи на полку, – я принял от него огнетушитель или нечто похожее и стал озираться в поисках полки, которой не было. – Поэтому я не люблю домыслов, слухов и легенд. А факты таковы… О, кажется, это подойдёт, – он протянул мне потёртые перчатки, и я, уронив огнетушитель, взял их в руки. – Так вот, известно следующее. Первое. Эти Плиты – очень древние, намного древнее нашей Империи. Второе. Они позволяют воздействовать на окружающее пространство с помощью задаваемых им различных команд. Третье. Никто из ныне живущих не знает точно всех их возможностей, и всё обучение пользованию ими основано на пробах и ошибках. Держи, – я взял у Сам Дурака откопанный из груды воздушных шариков гермошлем. – И давай передвинемся к следующей куче, я здесь всё обследовал.

Я чихнул и спросил:

– А были и ошибки в обращении с Плитами?

– О да, – сказал Сам Дурак, передав мне ботинки. – Если верить историкам, то целые государства канули в Лету, выбрав не ту клавишу. Поэтому никто не хочет рисковать, и пользуются теми крохами, что известны. О! Вот это как раз то, что я искал, – Сам Дурак извлёк из груды мусора грязный старый скафандр, напоминающий скорее резиновое трико, чем серьёзную защиту. – Пойдём, отмоем, и будем мерить.

Минут через двадцать я прыгал на одной ножке, напяливая на себя поверх джинсов мокрую и всё ещё вонючую резиновую кишку. Меня впечатлило, впрочем, как сами собой пристегнулись к штанинам ботинки, к рукавам – перчатки, а к воротнику – основание шлема.

– Хорошо, – сказал Сам Дурак, к тому времени тоже надевший похожий скафандр, только новенький. – Радио включается небольшим рычажком в перчатке, большим пальцем нащупаешь. Вот так, – он включил своё радио, захлопнул стекло шлема и продолжил говорить уже шипящим электронным голосом: – Теперь оружие.

Мы зашли в его каюту, где он навешал на себя гору разнообразного оружия, а затем обратился ко мне:

– С мечом обращаться умеешь?

– Нет, – ответил я.

Сам Дурак протянул мне маленький пластмассовый пистолетик:

– Тогда вот. Флистерный. Повесь на пояс. Может пригодиться.

– А как пользоваться?

– Очень просто. Слева предохранитель, под указательным пальцем спусковой крючок. Сверху огонёк зелёный. Если горит – заряжен, можно стрелять. Флистер несменный, заряжается от окружающей среды, так что боеприпасы не нужны. Он практически вечный. Стреляет сгустком энергии, бьёт несильно, но человека завалить можно с одного выстрела. Можно и лака, особенно если стрелять в голову или шею.

– А что такое флистер? – поинтересовался я.

– Микроорганизм такой, всасывает энергию и выбрасывает её при механическом воздействии. Выведен искусственно. Недостаток этого пистолета – низкая скорострельность. Как разрядится, примерно секунд сорок до следующего выстрела. Поэтому нужно думать, прежде чем стрелять. С другой стороны, это относится и к любому другому огнестрельному оружию. Ладно, пойдём к шлюзу.

Мы приблизились к двери, расположенной в конце коридора. Сам Дурак положил руку на её ручку и вопросительно посмотрел на меня.

– Удивительно, – сказал я. – Скафандр такой лёгкий, совсем не стесняет движений. Даже не верится, что он может защитить от перепада давления. Я вот, к примеру, на Земле видел в фильмах скафандры – они большие и тяжёлые, люди в них еле двигаются. А здесь и руки легко гнутся, и пальцы. Я – вот – даже прыгать могу! Э… А мы почему не выходим?

– Жду, когда ты шлем закроешь, – ответил Сам Дурак.

Я покраснел и захлопнул стекло, переключившись на радиосвязь.

В шлюзовой камере размером с маленький туалет Сам Дурак снял со стены моток красной верёвки и, разделив его на несколько частей, принялся цеплять концами к моему скафандру, своему скафандру и ещё к какой-то непонятной рыжей палке, которую достал из-за плеча.

– Это ещё что такое? – спросил я.

– Увидишь, – ответил голос Сам Дурака в наушниках шлема.

Наконец распахнулась внешняя дверь, за которой открылась чёрная пугающая пустота. Я замешкался, не решаясь шагнуть в неё с края металлического пола, который казался последней надёжной опорой.

– Вываливайся, – приказал Сам Дурак и толкнул меня в спину.

Я шагнул вперёд и оказался в невесомости – видимо, компенсатор корабля снаружи уже не действовал. Нелепо раскинув ноги и руки, я медленно поплыл прочь от крейсера, зависшего надо мной многотонной бесформенной громадиной ржавого цвета. Он напоминал остов многоэтажного дома, ощерившийся стволами оружия, покрывшего все этажи, и выглядел чужеродным предметом в окружающем меня со всех сторон прекрасном бездонном космосе.

Звёзды оказались очень яркими, до боли в глазах, разноцветными и переливающимися. Они заполняли собой пространство, пугая масштабами Вселенной и реальной опасностью в ней затеряться. И поперёк этой Вселенной полз гигантский рыжий таракан, шевелящий усами.

– Фу! – завопил я, пытаясь сдуть таракана со внутреннего стекла гермошлема. – Фу! Как ты сюда забрался? Гадость какая…

Таракан свалился со стекла в воротник и принялся бегать внутри скафандра, вызвав у меня желание сбросить с себя всё это облачение прямо в открытом космосе и пойти на тот свет блевать. Меня тем временем притягивали за конец верёвки назад, к кораблю.

– Ты что разорался? – спросил Сам Дурак, поворачивая меня к себе лицом. – Что случилось?

– Таракан в шлеме… – пробормотал я.

– А, ерунда, – сказал Сам Дурак. – Он людей не ест. Представь, если бы это была змея или лоперданский хват, к примеру. В последнем случае в тебе бы крови уже не осталось.

Я представил в своём скафандре змею и неожиданно успокоился. Тем временем рыжая палка надулась до пары метров в длину и толщины хорошего бревна в диаметре. Из неё выросли две пары велосипедных педалей и ручки, за которые можно было держаться.

– Присаживайся, – скомандовал Сам Дурак. – И крути как следует, расстояние большое.

– А двигателя нет? – удивился я.

– Есть, – ответил Сам Дурак. – Но наша цель – подобраться незаметно.

Выбирая страховочный фал, я подплыл к палке, обхватил её ногами и сел верхом. Сам Дурак занял место передо мной, и мы налегли на педали. Палка заскользила прочь от нашего крейсера к скоплению звёзд впереди, в котором я уже мог, прищурившись, разглядеть корабли лаков.

Если наши поражали разнообразием форм и цветов, то у них всё было проще – флот лаков представлял собой груду чёрных и тёмно-синих треугольников, различающихся только размером. Однако Сам Дурак безошибочно выбрал направление к одному из них, в котором я скоро узнал "Лакеру". Она надвигалась на нас, и меня охватил страх, потому что я вспомнил существ, которые всего несколько дней назад захватили меня в плен. Теперь у меня, правда, с собой был игрушечный пистолетик, но зато у лаков никуда за это время не делись огромные гипнотизирующие глаза.

– А как уберечься от их гипноза? – спросил я.

– На меня не очень действует, – отозвался Сам Дурак. – Я привык. Первое время я отвлекал себя, представляя боль в правой ноге. А вообще лучше стараться в глаза не смотреть. Да ты не волнуйся. Погибнем – памятник, может, поставят. "Неизвестным героям одной из древних бессмысленных войн". Ну, или как-то так.

Внезапно наш снаряд, разогнавшийся уже до приличной скорости, уткнулся носом в невидимую преграду, спружинил и плавно отплыл назад, словно обидевшись.

– Вот и защитное поле, – сказал Сам Дурак. – Применим военную хитрость. Главное – чтобы нас не заметили. Впрочем, со стороны брюха я камер не вижу…

Он слегка покрутил педалями, заставив наше причудливое транспортное средство подплыть вплотную к полю, затем извлёк из чехла на поясе тоненькую трубочку и баллончик и соединил их. Конец трубки Сам Дурак осторожно, словно делая укол, поднёс к невидимой поверхности защитного поля и воткнул в него. Трубка прошла внутрь, как в масло.

– Понимаешь, – пояснил он, – эти поля все шибко интеллектуальные. У них очень сложные правила, какие объекты пропускать, а какие нет. Поэтому их легко можно сбить с толку. Приготовься. Когда скажу, резко налегай на педали.

Сам Дурак щёлкнул маленьким переключателем на баллончике, и из конца трубки, который находился уже внутри поля, вылез крохотный розовый воздушный шарик, а затем стал надуваться, превращаясь в увеличивающийся в размерах цилиндр.

Когда диаметр цилиндра достиг метров двух, Сам Дурак потянул за трубку, прижав его к полю с обратной от нас стороны, и нажал ещё одну кнопку на баллончике. Цилиндр прорвался по всей поверхности сразу, выливая из себя сотни литров прозрачной жидкости, которые хлынули на нас изнутри поля.

– Давай! – заорал Сам Дурак, и мы рванулись навстречу потоку. Мгновение – и рыжая палка прошла преграду, словно её и не было, а мы, мокрые и запыхавшиеся, сбрасывали с себя обрывки резиновой оболочки.

– Конечно, от таких трюков они защиту придумают скоро, – вздохнул Сам Дурак. – Но и мы не будем сидеть сложа руки. Где твой люк?

Я ткнул пальцем вправо, и мы направились в ту сторону. Крышка люка и правда снова оказалась на месте, подогнанная так плотно, что её почти нельзя было различить на поверхности корпуса.

– Похоже, это шлюз, – сказал Сам Дурак. – Так что надо будет вернуть крышку на место, когда проникнем внутрь. Откроем замок цивилизованными средствами.

Он приложил к люку маленькую чёрную коробочку, подождал пару секунд, и люк внезапно отвалился.

– Держи крышку! – приказал Сам Дурак, хватаясь за её край, а я поймал другой.

Мы заплыли в уже знакомый мне низенький отсек, затащили туда же палку, и, вставив люк на место, убедились, что он зафиксировался. Отстегнув страховочные тросы и свалив их на пол, присели отдышаться.

– Сейчас давление должно восстановиться, – сказал Сам Дурак, готовясь тем же способом открыть люк в потолке. – Тогда войдём.

– А как эта штука работает, – спросил я, – которая замки вскрывает?

– Не знаю, – простодушно отозвался Сам Дурак. – Дали – пользуюсь. Автоматика, электроника… Не моё дело.

И этот люк был открыт, так что мы оказались в мрачном коридоре, стены которого напоминали тёмно-синий мрамор с чёрными прожилками. Сам Дурак приоткрыл стекло гермошлема, и я последовал его примеру. Из моего тут же выскочил таракан и помчался по коридору вперёд.

– Сейчас он заразит лаков всеми человеческими болезнями, и мы сразу победим, – прокомментировал Сам Дурак, а я разинул рот от удивления, так что ему пришлось добавить: – Шучу.

Сам Дурак взял в руку меч, разложил его и, показав мне знаками держаться сзади, осторожно направился по коридору вправо.

– Плита в следующем зале… – прошептал он.

Войдя в помещение, однако, мы увидели плоские блестящие стены, светящийся синий потолок и шершавый чёрный пол, на котором ничего не было. Плита исчезла. Зато в тёмном коридоре с другой стороны зала что-то зашевелилось, и я почувствовал, что начинаю дрожать от страха.

– Их там много, – заметил Сам Дурак, снимая с плеча винтовку. – Возвращайся в коридор, откуда мы пришли, и попробуй найти Плиту. А мне придётся заняться лаками.

Три существа с мутными глазами медленно вылетели из коридора, вращая мясистыми дисками, и направились в нашу сторону. У одного из них изо рта торчало дуло. Я стоял как вкопанный.

– Володя, я отдал приказ! – выкрикнул Сам Дурак и пальнул из винтовки в левой руке по вооружённому лаку. Лазерный луч вспорол шею, и лак свалился на пол. Тем временем из прохода справа показались ещё двое.

– Слушаюсь, – промямлил я, попятился и, развернувшись, наконец, рванул с места. Кровь стучала в висках, приоткрытое стекло гермошлема болталось вверх-вниз, а коридор полз навстречу. Я пробежал поворот, ещё один, затем влетел в небольшую пустую комнатку, которой коридор и заканчивался. Я уже собирался было вернуться, как услышал позади шипение.

Обернувшись, я увидел в паре шагов от себя приближающегося лака, яростно машущего плавниками и глядящего прямо мне в глаза.

– У меня нога болит, – промямлил я, отводя взгляд в сторону, – я тебя не боюсь…

На самом деле я очень боялся, как никогда прежде в жизни. И совершенно не представлял, что делать. Наконец вспомнил о флистере. Сорвав его с пояса и отскочив к стене, я направил ствол на лака.

– Ты это… – сказал я.– Ты улетай лучше, не тявкай.

Лак зашипел, нахмурился, и ещё активнее завращал дисками. Тогда я прицелился дрожащей рукой ему в лоб и спустил курок.

Ничего не произошло. Меня осенило – наверно, Сам Дурак специально подсунул мне неработающий пистолет, поскольку не доверял. Я готов был расплакаться.

Лак подлетал всё ближе, а за ним показался ещё один. Я прижимался спиной к стене и думал, что мне вот-вот придёт конец. И вдруг почувствовал, как стена позади подалась. Оглянувшись, я понял, что стою около приоткрытой двери, которая почти сливалась со стеной. Не веря своему везению, я проскользнул в дверь и толкнул ручку. Дверь с щелчком захлопнулась.

Из помещения, в котором я оказался, раздался мягкий переливчатый голос:

– Не бойся, они не смогут войти. Здравствуй, Володя-кирдык.

Я огляделся. Комнатка была темноватой, только на потолке горел тусклый синий квадратик, и я не сразу понял, откуда доносится голос. Затем заметил у дальней стены чёрный сосуд, подобный большой чашке без ручки, и с опаской двинулся туда.

– Я не причиню вреда, – донеслось из чаши. Я приблизился к её краю и увидел на дне существо, напоминающее лака и в то же время непохожее на них.

Диски его туловища, сросшиеся, неспособные вращаться, образовывали бесформенный ком внизу. Шея была толще обычной, а глаза, огромные, бездонные, так же были наполнены светлой текучей жидкостью, но не гипнотизировали, а словно бы заглядывали в меня. Я невольно поёжился.

– Я хочу поговорить с тобой, Володя-кирдык, – произнесло существо.

– У меня нет времени, – сказал я.

– Если бы ты понимал, что такое время, ты так не сказал бы. Я обещаю, что ты успеешь, и всё у тебя сложится хорошо. Впрочем, всё зависит от твоей судьбы. Меня зовут Олакур.

– А меня Володя, – буркнул я, озираясь, не приближается ли кто.

– Я знаю, Володя-кирдык, – в голосе Олакура послышалась усмешка. – Мне кажется важным объяснить тебе действия лаков. Не бойся, здесь никого нет, кроме меня, а без моего указания в комнату никто не войдёт, – Олакур вздрогнул, сделав судорожное движение горлом, словно проглотил комок. – Дело в том, что лаки очень серьёзно относятся к судьбе. Они стараются строго выполнять все её предначертания. И я помогаю им в этом. Раз в несколько лет среди лаков рождается ребёнок, не способный летать. Его называют Олакур, потому что он может чувствовать судьбу. Ко всему, что он говорит, относятся с большим вниманием. Когда-то в древности Олакур указал лакам на необходимость создания жизни на крошечной планете, которую ты называешь Землёй. Я же чую опасность, которая исходит от этой планеты. Старейшины, услышав об угрозе для лаков, решили планету уничтожить. Я знаю, что в этом нет логики, но лаки всегда следуют знакам судьбы.

– Значит, Землю хотят взорвать из-за какого-то дурацкого предсказания? – переспросил я, и моя рука машинально потянулась к флистеру. – Твоего предсказания?

– Да, Володя-кирдык, – печально сказал Олакур. – И я жалею о том, что это предсказание стало известно старейшинам. От судьбы невозможно уйти, а они попытались сделать именно это. Если угроза есть, так нужно судьбе. Если лакам суждено погибнуть, значит, так предначертано, и так будет.

– Ты сказал старейшинам об угрозе, но не просил уничтожать Землю? – спросил я.

– Нет, – ответил Олакур. – Они сами делают выводы. Кстати, правильнее говорить "сказала", Володя-кирдык. Все лаки – в некотором роде самки. Они все откладывают яйца. Даже я, только мои детёныши не выживают.

– Мне жаль, – сказал я. – Но что мне делать дальше? Что там судьба говорит?

– Сейчас, когда я вижу тебя так близко, я чувствую, что угроза лакам на самом деле исходит от тебя. Ты – житель Земли, и именно в твоих руках сейчас судьба. Не целая планета, а только ты сам представляешь опасность. Но если так суждено, то этого не изменить. Живи, как считаешь нужным, Володя-кирдык. Я не буду давать советов.

– Хорошо, – сказал я. – Спасибо. А ты не можешь сказать лакам, что ошибся – то есть, ошиблась – в предсказании, чтобы они отступили и прекратили воевать?

– Нет, – ответила Олакур. – Всё зашло слишком далеко. Да и врать я не могу, это неправильно. Сейчас я советую тебе уйти. Справа есть ещё одна дверь, она выведет тебя отсюда в пустую комнату, где на данный момент нет ни одного живого лака. А дальше – как судьбе будет угодно.

– Ладно, – сказал я, направляясь к двери.

– Прощай, Володя-кирдык.

– Прощай, Олакур… – Я обернулся возле выхода и спросил: – А почему ты называешь меня "кирдык"?

– Это не я, – ответила Олакур. – Это твой психотранслятор. На самом деле я произношу слово, которое на нашем языке означает "вершитель судеб".

– Ясно, – сказал я, распахнул дверь и вышел в мрачный коридор. За его углом открылась та самая комната, в которой мы несколько минут назад расстались с Сам Дураком. Там действительно не оказалось ни одного живого лака. Только мёртвые.

Я, сдерживая застрявшую в горле тошноту, осторожно брёл вперёд, стараясь не наступить на истерзанные мясистые диски, залитые синеватой слизью, не глядя в застывшие желеобразные глаза. До разговора с Олакур это зрелище не произвело бы на меня такого впечатления. Раньше лаки казались мне просто причудливыми, к тому же агрессивными, животными. Теперь же я шёл и думал, что война – это очень плохо. Да и судьба, наверно, тоже. За комнатой оказался ещё один коридор, а потом ещё одна комната. Трупы лаков устилали пол и там. Я не знал, куда идти и что делать. Заметил на стене небольшую блестящую выпуклость. Нажал. Выпуклая крышка распахнулась, обнажив маленькую нишу в стене. В ней лежал чёрный полупрозрачный пульт, очень похожий на телевизионный, разве что с небольшим экранчиком в верхней части. Я взял его в руку, повертел…

– Володя, ты как там? – послышался в наушниках голос Сам Дурака. – Нам надо возвращаться.

– Нормально, – ответил я.

– Сможешь добраться назад, к шлюзу?

– Да.

– Давай быстрее туда.

Я развернулся и побежал по коридору назад. Очутившись возле люка в полу, где мы выбирались из шлюзовой камеры, я вдруг увидел, как в потолке образовалось большое круглое отверстие, и в него спрыгнул Сам Дурак с мечом в руке.

– Скорее бежим отсюда! – крикнул он. – Их слишком много!

Через несколько секунд из дыры в потолке хлынул факел огня, но мы уже успели спуститься в люк.

Сам Дурак защёлкнул замок и стал открывать нижний.

– Пристегнись к понтону, – сказал он. – А это что у тебя?

Я всё ещё сжимал в руке чёрный пульт.

– Володя, ты молодец! – завопил Сам Дурак. – Это же пульт от Седьмой Плиты! А я-то жалел, что не смог её найти… Скорее, сейчас всё взорвётся… Сунь его в карман на ноге.

Мы вывалились в космос, не став заботиться на этот раз о том, чтобы закрыть за собой камеру. Усевшись на понтон, я почувствовал, как он резко рванул подо мной вперёд. Я обернулся и увидел исходящую из его заднего конца яркую струю.

– Так он реактивный? – удивился я.

– Да, – ответил Сам Дурак. – Кстати, мы в открытом космосе.

– И что?

– Шлем закрой!

Я захлопнул стекло гермошлема, пытаясь сообразить, как же я не лопнул от перепада давления и не задохнулся, но меня отвлёк взрыв сзади, который швырнул нас вместе с жалкой оранжевой палкой в сторону и закружил.

"Лакера" разваливалась на мелкие части, и в трещинах виднелось ослепительное пламя. Струи осколков разлетались в разные стороны, и среди них можно было рассмотреть части тел лаков. Я вспомнил бездонные белёсые глаза Олакур и застыл, вцепившись пальцами в ручки надувного понтона, который уносил нас прочь, к скоплению имперских кораблей, и чувствовал, как по моей щеке текут солёные капли.

Выйдя из шлюза на нашем крейсере, я сбросил шлем и принялся стаскивать скафандр. Меня трясло, и Сам Дурак это заметил.

– Володя… – сказал он, стараясь поймать мой взгляд. – Я всё понимаю… Но сейчас нужно держать себя в руках. Мы должны выиграть войну.

– Не хочу никакой войны… – пробормотал я.

– Её никто не хочет, – сказал Сам Дурак. – Именно поэтому нужно победить как можно быстрее. Пошли, доложим Председателю.

Я брёл за ним к рубке, держа в одной руке пульт, в другой – флистер.

– Кстати, – заметил я, – подло подсовывать неработающий пистолет.

– Он работает, – отозвался Сам Дурак, входя в рубку. – Небось, с предохранителя забыл снять?

Я щёлкнул рычажком на боку и потрогал пальцем курок. Из ствола вырвался яркий зеленоватый сгусток и просвистел над головой Вам Кого, который едва успел пригнуться. На стене задымился пластик.

– Вы что, рехнулись? – накинулся на меня Вам Кого.

– Прошу прощения, – сказал я. – Нервы, наверное.

– Ладно… Вы, я смотрю, здорово разозлили лаков. Плиту видели?

– Нет, – ответил Сам Дурак.

Вам Кого подвёл нас к иллюминатору.

– Вон она.

Я прищурился. Вдали, посреди рассыпавшихся по черноте пространства осколков "Лакеры", парила маленькая точка, казавшаяся ещё темнее, чем окружающий космос. Я почти не мог разглядеть её, но всё равно она завораживала…

– Ясоний выкрал с "Лакеры" пульт от неё, – сообщил Сам Дурак. – Дай, пожалуйста.

Я протянул Вам Кого пульт.

– Надо же. Даже от Ясония бывает польза, – восхитился Вам Кого. – Это резко меняет ситуацию.

Он нажал на пульте несколько кнопок, и мы увидели, как Плита начала увеличиваться в размерах, приближаясь к нам.

– Ну, теперь мы повоюем… – пробормотал Вам Кого.

Плита плыла в нашу сторону ровно, плавно, без рывков, нематериальная, словно бы нарисованная поверх остального мира, и в то же время ещё более реальная, чем он. Скоро она коснулась корабля и стала проходить прямо сквозь его корпус, будто его не существовало. В рубке показался её угол, затем вся Плита, и, наконец, она заняла почётное место в центре, зависнув над полом.

– Красиво, – тихо сказал я, вглядываясь в мерцающие экраны, лампочки, подсвеченные клавиши. – А кто её создал?

– Долгая история, – сказал Вам Кого. – А вообще-то никто точно не знает…

На пульте управления крейсером запищал противный зуммер.

– Снова сообщение от лаков, Председатель, – доложил капитан Дубудам.

– Что там?

– Там всего одно слово. "Умрите".

– Ага! – Вам Кого торжествующе улыбнулся. – Не понравилась им ваша вылазка. Сейчас будут Второй Плитой нас пугать. Посмотрим-посмотрим.

Я не понимал его азарта. Нас хотели убить за то, что мы убили лаков. Не находил в этом ничего весёлого. С другой стороны, и Сам Дурак тоже был прав – нам приходилось сопротивляться, поскольку иначе мы бы погибли сами и потеряли Землю, а может, и не только её.

Я впервые почувствовал себя чем-то важным во всей этой истории. Ведь фактически я помогал спасти свою планету. И Москву, и Кременчугскую улицу, и Фёдора, и Тамару…

Корабль дёрнулся, да так сильно, что я еле устоял на ногах. На мгновение погас свет, затем всё успокоилось, и лишь мы стояли посреди рубки, испуганно глядя друг на друга.

– Что произошло? – спросил я.

Вам Кого прокашлялся:

– Думаю, лаки применили свою Плиту. Вопрос только в том, как именно.

Мы подошли к иллюминатору. Нас окружал пустынный чёрный космос – ни одного корабля вокруг.

– Кажется, понятно, – сказал Вам Кого. – Капитан, наши координаты изменились?

– Так точно, – ответил Дубудам. – Мы находимся за пределами Галактики.

– Они раскидали наш флот по Вселенной, – усмехнулся Вам Кого. – И стоило для этого напрягаться? Капитан, прикажите кораблям собраться в прежних координатах и сразу же готовьте второй залп, да помощнее, чтобы им шутить неповадно было. И ещё – не размазывайте силы по всей эскадре, а ударьте по одному кораблю, покрупнее, авось пробьём.

– Слушаюсь, Председатель, – Дубудам принялся отдавать приказания.

Мы ушли в гиперпространство, причём жестковато – меня стало мутить.

– Надо бы им приготовить достойный ответ, – сказал Вам Кого, подходя к Плите. – Я не так много о ней знаю, но попробую…

Он принялся задумчиво тыкать в кнопки, вглядываясь в большой экран по центру.

Крейсер вышел из гиперпространства, и Дубудам скомандовал открыть огонь. Вновь небо покрылось разноцветными вспышками, и Вам Кого, на секунду оторвавшись от Плиты, покосился в иллюминатор:

– Ага! Достали-таки один кораблик. Смотрите, Володя, он, похоже, здорово повреждён… Но это всё цветочки.

Он набирал на клавиатуре Плиты длинную строчку, и я, заинтересовавшись, взглянул на экран. Там отображалась полная бессмыслица вроде "/usr/ucb/ps auxww | grep SCP | awk `^{note 1}' | xargs kill".

– Что делаете? – спросил я.

– Пока просто готовлюсь, – ответил Вам Кого. – Эта Плита – коварная штука. Никогда не знаешь, что она вытворит в результате твоей команды. А команд уйма – консольные, голосовые, в том числе пароли, отдельные специальные кнопки на всех гранях. Вот, к примеру, боковые кромки и торцы – тоже кнопки, представляете? А их комбинации да ещё текущее состояние Плиты даёт очень много вариантов. Ну что ж, я готов… Не помню, что это значит, но пусть лаки трепещут…