Текст книги "3017: Сектор заражения (СИ)"

Автор книги: Сергей Богомазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Мать вашу... – раз за разом повторял Пи-Джи. – Мать вашу… Гребаные ублюдки!

На какой-то момент он замер, после чего подошел к столу, намереваясь прервать сеанс взлома и дешифровки, удалить все данные, после чего забыть все как страшный сон, однако в последнюю секунду, словно обозлившись на самого себя, произнес:

– Ну, уж нет…. Не дождетесь!

После чего вновь уселся в кресло. Он знал, что идет на беспрецедентный риск. Но также знал, что дело того стоит.

Пальцы гениального хакера легли на поверхность сенсорной клавиатуры.

– Ну, держитесь! – произнёс Пи-Джи, и начал действовать.

НАЧАЛО КОНЦА

Земля 2180 год

Планета Земля

крыша небоскреба “Империал Марс Билдинг”

за 8 дней до Великой Катастрофы

Черный квадрокоптер, шумя винтами, заходил на посадку на специально предназначенную для этого площадку, расположенную на крыше “Империал Марс Билдинг” – гигантского небоскреба принадлежавшего корпорации “ИнтерМарс”, в которой располагался головной офис компании, а также жилые апартаменты всей верхушки управления корпорации.

Из-под бронированного брюха машины появились шасси, и, едва они успели коснуться поверхности, боковая дверь квадрокоптера распахнулась, выпуская наружу четверых рослых, вооруженных короткими автоматами людей в черных разгрузках. Люди быстро рассыпались по территории, после чего из лона машины, оправляя полы пиджака, появился Герман Шульц, его сопровождал еще один человек, габаритами не уступавший и даже превосходивший тех парней, что появились из вертолета первыми. Как и Шульц, мужчина был облачен в строгий костюм, под которым явно угадывалось наличие орудия. Также была одна отличительная особенность – на шее с левой стороны угадывалось очертание небольшой татуировки – черный треугольник.

– Парни здесь, ты со мной, – распорядился Шульц, направляясь к расположенной впереди надстройке с дверьми. Телохранитель жестами сделал знак вооруженным людям оставаться на местах, после чего последовал за начальником.

Что бы попасть в роскошный пентхаус президента корпорации, занимавший все три верхних этажа “Империал Марс Билдинг”, много времени не понадобилось, и вскоре оба они уже выходили из сияющей никелированным сплавом кабины лифта, оказавшись в просторном холле, являвшимся частью шикарных апартаментов Карлоса Мура. Несмотря на поздний час, президент не спал, и общество ему составляли две длинноногие девицы, первая из которых, брюнетка с вьющимися волосами, совершенно раздетая сейчас, нежилась в огромном джакузи, а вторая, рыжеволосая, облаченная в одни лишь тонкие кружевные трусики, восседала на коленях у седовласого хозяина апартаментов. При виде вошедших в помещение мужчин ни та, ни другая, никак не выразили смущения, впрочем, удивляться этому не стоило. Что же до самого Карлоса, то он явно прибывал в приподнятом настроении и приветствовал вошедших бокалом виски, в котором звякнули кубики льда.

– Герман! Дружище! Проходи, присаживайся! – президент сделал приглашающий жест гостю, указывающий на полукруглый диван, расположенный напротив него.

Шульц молча опустился на указанное хозяином апартаментов место, скосив многозначительный взгляд на белый порошок, рассыпанный по стеклянной поверхности прозрачного столика находившегося сейчас между ними.

– Это для девочек, не обращай внимания! – махнул рукой Карлос. – Я слишком стар для таких вещей.

– Ну-у-у… Паппи! Ты вовсе и не старый! – промурлыкала деваха, сидевшая на коленях у главы корпорации и прижимавшаяся к его груди своим голым бюстом. – Ты это сегодня уже не раз доказал!

К этому моменту выбравшаяся из джакузи брюнетка, неспешно покачивая бедрами, приблизилась к ним, и, не обращая ни малейшего внимания на Германа, опустилась пред столиком на колени, после чего через свёрнутую в трубочку купюру втянула носом порцию белого порошка, часто при этом заморгав.

– У меня праздник! Пятнадцатая годовщина развода! – развел руками президент. – Решил вот отметить, в тесном кругу. От тебя поздравлений я, кстати, так и не получил! Надеюсь, ты именно за этим явился?

– Поздравляю, – коротко произнес Шульц, лицо которого по-прежнему оставалось чрезвычайно серьезным. – Но я тут по более важному делу.

– А до завтра это не терпит? – лицо Карлоса приняло кислое выражение. Было видно, что если к наркотикам он и не притрагивался, то выпить успел изрядно. – Присоединяйся! Отпразднуем вместе!

– Дело срочное, – все тем же ровным тоном отозвался Шульц – Чрезвычайно. Если бы оно терпело до завтра, то я пришёл бы утром.

– Ну, выкладывай, раз не терпит! Что ж с тобой сделаешь! – вздохнул президент, ставя бокал на столик. – Я весь во внимании.

– Это конфиденциально, – многозначительным тоном произнес Герман Шульц. – Более того, я бы предпочел экранированное помещение.

– Во ведь… – Карлос явно хотел выругаться, после чего махнул рукой, и, ссаживая с коленей рыжую девицу, встал со своего места. – Ладно. Пойдем в мой кабинет.

Он обернулся к девушкам. – Я скоро вернусь! Вы тут не скучайте без меня!

Голая брюнетка подсела на диван к рыженькой и, поцеловав ее в губы, с улыбкой посмотрела на президента.

– Только не задерживайтесь, мистер Карлос, – произнесла она томно.

Президент корпорации шумно вздохнул, потом бросил досадливый взгляд на вставшего с дивана Шульца и махнул рукой. – Пойдем… Раньше начнем, раньше закончим!

Телохранитель Германа, являвшийся также его заместителем, собрался было двинуться следом, но Шульц остановил его.

– Побудь здесь, Дерек. Сейчас мне ничего не угрожает.

Телохранитель молча кивнул, застыв на месте, нарочито игнорируя девиц, которые снова вовсю целовались.

– Видал какие? – не без гордости произнес Карлос Мур, когда они с Германом Шульцем оказались внутри его рабочего кабинета. – Две тысячи кредитов за час каждая! Но того стоят! – президент “ИнтерМарса” подошел к рабочему столу, вызвав на его сенсорной поверхности меню, и, собрав хмельные мысли в кучу, набрал код активации режима радиопомех, после чего обернулся к гостю.

– Ну! Говори с чем пришел. Надеюсь причина действительно важная!

Герман Шульц просканировал пространство вокруг каким-то небольшим прибором, что-то проверяя, затем спрятал его во внутренний карман пиджака, и, глядя президенту корпорации прямо в глаза, заявил:

– Мы должны немедленно прекратить распространение “Метаморфа”.

Карлос Мур посмотрел на главу службы безопасности с каким-то странным выражением лица, после чего вдруг от души рассмеялся.

– Ну ты даешь, Герман! Ну, шутник! – тыча пальцем в сторону собеседника, хохотал он. – А еще все говорят, что у тебя нет чувства юмора!

Когда президент закончил смеяться и снова посмотрел на Шульца, то увидел, что лицо того по-прежнему остается серьёзным, и в этот момент до него начало доходить, что глава службы безопасности не шутит. Улыбка исчезла с лица Карлоса так быстро, как исчезает рисунок на песке, смытый накатывающей на берег морской волной.

– Что значит прекратить использование? – нахмурился он. – На какой период?

– Насовсем, – отозвался глава службы безопасности. – Я уже выдвигал эту идею два года назад. Мы достигли своей цели уже тогда, дальнейшее использование вируса могло принести больше вреда, чем пользы, тогда меня никто слушать не стал. Но теперь придется! Мы должны прекратить использование вируса, закрыть проект, и уничтожить все следы того, что он когда-либо существовал. Причем сделать это мы должны как можно скорее.

– Почему?! – лицо главы корпорации имело выражение, в котором одновременно сочетались какой-то испуг и растерянность. – На нас что, кто-то вышел?

– Нет. С разразившейся по всему миру эпидемией “Химеры” нас по-прежнему никто не связывает.

Карлос Мур с явным облегчением выдохнул, после чего обошел стол и плюхнулся в кресло.

– Ну... Значит не все так плохо, – произнес он, явно успокаиваясь. – Так за каким хреном мы должны прекращать распространение, если тайна не раскрыта?

– За тем, что это в интересах нашей же собственной безопасности, – ответил глава службы безопасности, извлекая из кейса какие-то документы с фотографиями и выкладывая их на стол перед президентом корпорации. – Произошло то, о чем я предостерегал вас еще два года назад! Вирус мутирует!

– Что-что он делает?! – не поверил своим ушам Карлос.

– Мутирует! – с нажимом произнес Шульц, тыча пальцем в разложенные перед президентом бумаги.

Тот неуверенно взял один листок, другой, пробежался глазами по тексту, потом скользнул взглядом по фотографиям, на которых было изображено какое-то непонятное человекообразное существо, лежащее в луже чего-то очень похожего на кровь.

– Это зараженный, – ответил на немой вопрос президента Герман.

– Вижу, что зараженный! – откликнулся президент. – И что с того?

– Он умер не сам.

– Не сам? – недоверчиво переспросил Мур. – Что значит не сам? Ему кто-то помог?

Удивление президента понять было можно. Метаморф, или “Химера” как окрестили этот вирус журналисты, убивал человека, проводя в его организме невероятно быстрые, но всегда летальные мутации, которые до неузнаваемости коверкали облик жертвы. Все происходило в считанные минуты, одним словом очень быстро. Вот есть человек, а вот он на глазах окружающих внезапно превращается в жуткого урода, и умирает.

– Его застрелили, – пояснил Шульц. – Полиция. Но перед этим он успел убить еще двоих человек, оказавшихся от него поблизости, и убил бы больше, если бы не патруль.

– Когда это случилось? И где? – задал вопрос президент, беря в руки другие фотографии, на которых как раз были запечатлены жертвы заражённого, оба, судя по всему, азиаты.

– Три часа назад. В Гонг-Конге. Завтра это будет во всех новостях.

– И из-за этого мы должны закрывать проект? – скептически вопросил Карлос Мур. – Из-за нескольких мертвых китайцев?

– Дело не в мертвых китайцах, – пояснил глава службы безопасности. – Дело в том, что вирус стал действовать иначе. Он изменился. А это значит, что ситуация выходит из-под нашего контроля.

– Да с чего ты взял? – откинулся на спинку кресла глава корпорации. – Может у этого китаезы просто была генетическая предрасположенность к такой реакции на вирус! Вот он и прожил дольше, чем нужно, а заодно прихватил на тот свет парочку своих узкоглазых собратьев!

– Боюсь, что это маловероятно. Зараженный был очень активен, когда его застрелили, и вовсе не думал умирать сам по себе. Я считаю, что вирус мутировал таким образом, что стал преобразовывать носителя в жизнеспособную особь. Значительно более жизнеспособную, чем до заражения.

– Но как такое возможно? – не унимался президент. – Мы использовали вирус столько лет! Он спас нашу корпорацию от разорения, и до сей поры с ним не было никаких проблем! А теперь из-за какого-то гребаного китайца, который наверняка был под наркотой и потому сразу не сдох, мы должны все закончить? Герман, дружище, ты в своем ли уме? Какие к черту мутации? Давай хотя бы подождем массовых случаев, чтобы убедиться, что это не случайность!

– Господин Мур, когда начнутся массовые случаи, действовать будет поздно! Нужно сворачивать проект немедленно. В конце концов, мы добились того чего хотели, увеличили штат работников в нефтедобывающей колонии, не понеся при этом никаких финансовых потерь, и даже оставшись в плюсе. Но сейчас дело принимает серьезный оборот, и у меня очень плохое предчувствие.

– Послушай, Герман. Не нужно нагнетать панику. Во-первых, я не могу принимать такие решения без согласования с советом директоров. Нужно все как следует обдумать и вынести вопрос на голосование! К тому же необходимо получить достаточно веские доказательства, что все это не случайность, и мутация действительно имеет место быть. А вдруг окажется, что она нам только на пользу? Как по мне, так люди уже привыкли к “Химере”, и она их уже не так что бы очень пугает. А тут все заиграет новыми красками! Будет, так сказать, эффект новизны восприятия! Главное, чтобы наши прививки по-прежнему действовали!

– Предположим, что прививки действуют, и лично нам заражение не грозит, – произнес Шульц каким-то странным тоном. – Но представьте, что одна из тех девиц, с которыми вы только что развлекались, внезапно превратится в такую вот тварь, и перегрызет вам горло. Они ведь, как и большинство окружающих нас людей, совсем не привиты. Как вам будет такой эффект новизны?

Похоже, что этот аргумент возымел на Карлоса Мура значительно большее действие, чем все приведенные ранее. Выругавшись, он открыл ящик стола, извлекая из него пистолет, но вовремя сообразил, что находится в халате и его некуда засунуть, после чего раздраженно бросил оружие на стол.

– Умеешь же ты кайф обломать, – произнес глава корпорации, вставая и подходя к огромному панорамному окну, за которым открывался вид на сияющий тысячами огней ночной мегаполис. – В любом случае, без решения совета у меня связаны руки. Я могу назначить экстренное заседание, но что бы собрать всех, понадобится несколько дней, так как не все сейчас в городе.

– Несколько дней слишком большой срок, когда имеешь дело с распространением вируса! – резонно заявил Шульц. – Действовать нужно сейчас!

– Я не могу действовать сейчас! – зло выкрикнул Мур, резко оборачиваясь. – Такие решения принимаются только коллективно! Мы все еще одна команда, господин Шульц, и все решения принимаем сообща! Я объявлю экстренный сбор совета директоров и постараюсь провести его как можно скорее. А вы пока перепроверьте полученные данные, и предоставьте полный подробный доклад.

В дверь кабинета настойчиво постучали.

– Господин Шульц! – послышался голос телохранителя. – Вас срочно вызывают!

Глава службы безопасности нахмурился. Без веской причины Дерек не стал бы прерывать его беседу с президентом.

– Иди, Герман, – вновь обернувшись к окну и немного успокоившись произнес Мур. – Тебя дела ждут.

Предчувствуя недоброе Герман Шульц открыл дверь, и, выйдя из экранированного помещения, принял у подчиненного пластину полиофона.

– Да, – коротко бросил он.

– Господин Шульц! – голос говорящего принадлежал начальнику технического отдела. – Кто-то хакнул защитную систему проекта “Кукловод”!

– Что?!! – Герман Шульц почувствовал, как земля плывет у него из-под ног. – Когда?!!

– Десять минут назад! – голос на другом конце линии также звучал крайне взволнованно, если не сказать больше.

– Как это вообще возможно?! Как?!!

– Сейчас мы пытаемся это выяснить!

– Каков объём утечки?!

– Сто процентов! Но хуже всего – злоумышленники сменили коды доступа к проекту! Ретранслятор и вся станция сейчас полностью заблокированы!

– Сменили коды доступа?! – мысли Шульца судорожно метались. Так… Значит неизвестные злоумышленники хотят либо поторговаться, либо сохранить доказательства в виде целой размещенной в толще горы базы, с персоналом и всем оборудованием внутри. Они знают, что без кодов до нее нам не добраться… Скорей всего, это не спецслужбы, иначе сейчас их уже всех положили бы лицом вниз… Это радует, значит возможно есть шанс договориться…

– Есть хоть какие-то предположения, кто это сделал?

– Он очень ловок! Но одна зацепка у нас есть – он работал с применением нейрочипа, потому вскоре мы его установим!

– Как сделаете – сразу же докладывайте мне!

– Да, сэр!

Герман Шульц прервал связь, и вперил взгляд в лицо телохранителя.

– Возглавишь группу захвата! Мне нужны эти чертовы коды! Любой ценой!

ПРОЕКТ “ФЕНИКС”

2180 год

Планета Земля

7 часов до Великой Катастрофы

Ярко-красный «Ламборджини» плавно затормозил возле приземистого строения, формой напоминающего огромную перевернутую тарелку из серого бетона, одиноко стоящего посреди пустынной местности. Дверь спорткара поднялась, и на асфальтовое полотно дороги, жмурясь от яркого солнца, выбрался подтянутый человек лет тридцати пяти, в идеально сидящем дорогом костюме, являвшийся первым топ-менеджером компании «AMREGO». Мужчина нацепил солнцезащитные очки, которые тут же поменяли степень затененности, подстраиваясь под уровень яркости освещения, и, щелкнув зажигалкой, закурил, наблюдая как от приплюснутого строения «бетонной тарелки» в его сторону бежит лысеющий круглолицый человек в изрядно помятом костюме.

Следом за толстяком, спотыкаясь на высоченных каблуках, едва поспевала фигуристая девица в серой обтягивающей юбке и белой блузке, плохо скрывающей объемистый бюст.

Несмотря на то, что бежать толстяку нужно было каких-то пятьдесят метров, достигнув топ-менеджера, он задыхался и вспотел так, словно преодолел уже минимум пару километров.

– Господин Фонмаер! – произнес толстяк, тяжело дыша и вытирая вспотевший лоб платком. – Какая приятная… неожиданность! А что же вы... А что же вы не предупредили... Мы бы приготовились к вашему приезду!

Грудастая девица ничего не говорила, и, переминаясь с ноги на ногу позади босса, смущенно улыбалась красавцу топ-менеджеру, словно сошедшему со страниц глянцевого журнала.

Фонмаер выпустил струю дыма и смерил формы девицы оценивающим взглядом, после чего перевел взор на круглолицего:

– Все в порядке, господин директор. Я, знаете ли, не сторонник показухи. Не люблю, когда из моего появления делают шумиху.

– Ваша скромность поистине делает вам честь, господин Фонмаер! – заявил толстяк.

“Скромный" владелец красного Ламборджини затоптал брошенный на асфальт окурок, и, кинув взгляд на инкрустированные алмазами часы, произнес:

– Не будем терять время. Отчеты, поступавшие мне, выглядят весьма впечатляющие, но я хотел бы увидеть все своими глазами как можно скорее.

– Конечно, конечно! – засуетился директор, – Прошу вас следовать за мной!

Они вошли в здание, оставив удушающую жару за прозрачными самораздвижными дверями холла, после чего, не останавливаясь, последовали через ряд ничем не примечательных офисов, большинство которых пустовало, пока не достигли дверей лифта. В кабине было лишь три кнопки, ровно по количеству этажей в здании, однако, когда двери за ними закрылись, задняя стенка поднялась, вверх открывая проход к ведущим вниз металлическим ступеням, пройдя по которым, они оказались перед ещё одним лифтом, внутри которого не было никаких кнопок или панелей вообще. Как только они вошли внутрь, лифт самостоятельно запер двери и двинулся вниз.

Спуск продолжался около тридцати секунд, после чего двери открылось, и они вышли в просторное, лишенное окон помещение с высокими потоками. Обстановка здесь уже ничем не напоминала офисную. Стены и пол, и даже потолок, были выложены пластинами из нитротитана, отгороженные друг от друга прозрачными стенками секции лабораторий, заполненные высокотехнологичным оборудованием, с которым взаимодействовали десятки людей в белых медицинских халатах.

Первый топ-менеджер компании окинул пространство бункера взглядом и удовлетворенно кивнул.

– Неплохо, господин директор... Судя по всему, работа идет полным ходом.

– Самым полным, господин Фонмаер! Как видите, люди на месте не сидят, все в трудах! – закивал директор.

– Что ж... Хотелось бы увидеть плоды их трудов.

– Тогда прошу вас сюда! – директор сделал приглашающий жест. – Я познакомлю вас с профессором Кугельманом, ведущим специалистом нашей лаборатории, и главным научным руководителем проекта "ФЕНИКС". Однако... Он несколько эксцентричен, поэтому прошу вас, отнеситесь к нему снисходительно.

Они проследовали через длинный коридор, пока не отказались перед входом в довольно крупный лабораторный отсек, где наткнулись на пожилого человека ученой наружности. У человека на голове виднелся странный обруч, в котором Фонмаер, присмотревшись, не без удивления узнал "Внешний Проекционный Модуль", архаичное устройство, широко применявшееся ещё в те времена, когда нейрочипы были лишь проектной разработкой.

Сейчас модуль проецировал перед профессором объемную голограмму в виде увеличенной молекулы ДНК, которая вращалась в воздухе, в то время как ученый рукой, облаченной в специальную перчатку, менял в её структуре отдельные элементы.

– Господин Фонмаер, – директор лаборатории шагнул вперед, – Рад представить вам профессора Кугельмана. Профессор, это господин Фонмаер, первый топ-менеджер нашей с вами компании!

Профессор Кугельман коснулся проекционного модуля, после чего трехмерная проекция перед ним исчезла, а за тем недовольно покосился на гостей.

– Первый топ-менеджер? – хмуро спросил он, без особого почтения глядя на высокопоставленного гостя. – И что же привело столь значительную персону в нашу скромную обитель? – В голосе Кугельмана слышал явный сарказм.

– Господин Фонмаер совсем недавно был назначен на должность! – значительно пояснил директор, – и решил лично проинспектировать наш главный проект.

– Я безумно за него рад, – тон учёного по-прежнему не выражал ни капли почтительности, – Однако, неужели у руководства компании есть повод сомневаться в правдивости моих отчётов?

Директор лаборатории наигранно рассмеялся.

– Ох, господин Фонмаер! Наш профессор такой шутник! Вы не обращайте внимания, этот ученый юмор порой бывает весьма специфичным! Он не хотел выказать вам неуважение! Так ведь, профессор?

В воздухе повисла напряженная пауза.

– И в мыслях не было, – отозвался, наконец, Кугельман, выражение лица которого, впрочем, по-прежнему осталось без изменений.

– Не волнуйтесь, господин директор, я нисколько не обижен, – отозвался топ-менеджер, глядя на учёного взглядом, в котором читалось любопытство. – Не часто встретишь людей способных говорить свои мысли открыто. Рад, что среди научного персонала компании AMREGO такие присутствуют. Что же касается ваших отчетов, то я ознакомлен с ними в полном объеме, однако, как говорится, лучше один раз увидеть. Тем более, что, судя по всему, взглянуть есть на что.

– Что ж... – отозвался Кугельман, несколько смягчившись. – Думаю, у меня найдется немного времени провести экскурсию. Следуйте за мной.

– Я заметил, вы используете Внешний Проекционный Модуль, – обратился к ученому топ-менеджер, когда они двинулись по проходам, разделявшим лабораторию на разные секции.

– Вы на редкость наблюдательны, – усмехнулся тот.

– Я к тому, что не понимаю, зачем вы это делает,. – произнес топ-менеджер. – Эта технология безнадежно устарела ещё лет двадцать назад. Ее полностью вытеснило нейрочипирование.

– Как видите, не полностью. И, если вы взгляните на меня самого, – усмехнулся пожилой ученый, – То поймете, что я и сам устарел лет эдак шестьдесят назад, однако по-прежнему продолжаю работать, несмотря на то, что мне уже сто четырнадцать лет.

– Вы не используете в работе нейрочип?

– Не использую, потому что у меня его нет.

Топ-менеджер удивленно посмотрел на учёного.

– Но почему? Вы бы могли установить самую современную модель за счёт компании!

– Потому что я не хочу, чтобы какая-то посторонняя штуковина присутствовала у меня в голове. Представьте себе, я настолько стар, что застал те времена, когда для внедрения нейрочипов, желающему приобщиться к новым технологиям, приходилось вскрывать череп. Насмотрелся я и на последствия таких операций, когда у людей мозги в гоголь-моголь превращались.

– Таких случаев было меньше одной сотой процента, к тому же, последний из них произошёл более сорока лет назад, – заметил Фонмаер. – В наши дни технология совершенно безопасна! Сегодня достаточно принять капсулу с наномашинами и...

– И они сами образуют в мозгу структуру нейрочипа нужной конфигурации, – закончил за него Кугельман. – Но лично мне эта процедура не нужна. Моя голова – это только моя голова, и нечего в ней делать какой-то посторонней дряни, с помощью которой завтра меня принудят делать то, чего я сам не желаю.

– Боитесь, что вами смогут управлять, как роботом? – улыбнулся топ-менеджер

– А вы нет? – на полном серьезе поинтересовался седовласый мужчина.

– Я стараюсь смотреть на вещи объективно. Нет ни единой предпосылки, что технология нейрочипирования, которая применяется уже десятки лет, направлена на то, чтобы делать из людей послушных марионеток.

– Так уж и никаких? – с сомнением отозвался ученый. – Эта технология входит в нейронный контакт с вашим мозгом, фактически становясь его частью… Да, сейчас с её помощью вы можете проецировать перед глазами любые изображения, которые будете видеть только вы, можете дистанционно обмениваться информацией как с компьютерными системами, так и с другими обладателями нейрочипов. Выходить в кибернет, пусть и не на самых больших скоростях, совершать манипуляции с бытовыми приборами, например, включить кофеварку не вставая с постели, задав ей нужный режим, а также массу других вещей, и все это силой мысли... Это, конечно, замечательно... Но система нейрочипа в чем-то сродни компьютерной, она имеет уязвимые места, через которые её можно взломать. К тому же, самому нейрочипу без разницы, в какую сторону проводить сигнал. Сейчас он проводит его от нейронов мозга в направлении какого-либо прибора. Но представьте себе некий мощный источник сигнала, который подавит слабые импульсы вашего мозга, и заставит нейрочип работать в обратном направлении. И тогда кофеваркой станете вы, господин Фонмаер.

Первый топ-менеджер усмехнулся, но ничего не сказал, потому, как сейчас они как раз приблизились к месту назначения, и его внимание сосредоточилось на другом.

Прямо перед ними на стальном постаменте в вертикальном положении была установлена биорегенерационная капсула, заполненная прозрачной жидкостью, в которой находилось тело обнаженной девушки, опутанное множеством проводов, и облепленное всевозможными датчиками. Глаза девушки были закрыты, выражение лица было спокойным, казалось, она просто спит. Первый топ-менеджер приблизился к капсуле вплотную, заворожено любуясь совершенством черт лица и безупречностью линий стройного тела. Профессор Кугельман встал рядом, и, скрестив руки на груди, с усмешкой покосился на Фонмаера.

– Вижу, вы явно под впечатлением, – произнес он, обращаясь к топ-менеджеру. Фонмаер некоторое время молчал, а затем кивнул.

– Да... Она само совершенство...

– Среди биологических существ в мире нет никого абсолютно совершенного, – отозвался профессор, – Однако, она, судя по всему, наиболее близка к идеалу. Её иммунная система невероятно устойчива, это первый "прототип", который пережил привитие всех известных нам вирусов, а также поборол губительное действие невероятно сильных токсинов. Но она интересна не только этим, другие её параметры тоже впечатляют. К примеру, в данном прототипе мы смогли реализовать сверхпроводимость нервной системы, увеличив её почти в десять раз.

– Да, я читал об этом в отчетах, но что это дает?

– Как известно, наша с вами скорость реакции ограничена временем, которое требуется электрическому импульсу, чтобы достигнуть мозга, а потом проделать обратный путь к мышцам. В обычном человеческом организме эта скорость ограничена скоростью обмена веществ, и индивидуальными особенностями организма. К примеру, среднестатистическое время реакции человека на визуальный сигнал составляет от одной десятой до трёх десятых секунды. Но у нашей красавицы – это время сокращено примерно до трёх сотых секунды.

– Интересно... – потер подбородок топ-менеджер.

– Ещё бы. Отработав технологию создания нервных каналов повышенной проводимости на ней, и убедившись в её безопасности, мы сможем заменить наши собственные медленные каналы на новые.

– Мы? – удивился топ-менеджер. – Мне казалось, что лично вы против внедрения в свой организм каких-либо инородных систем?

– Не надо держать меня за совсем упертого динозавра. Я против нейрочипов, потому как осознаю их потенциальную опасность, однако, это не значит, что я в принципе отвергаю все новые технологии. В моём организме уже давно бьется искусственно выращенное сердце, полностью заменено одно лёгкое, и печень. Иначе, как вы думаете, дожил бы я до таких лет?

– Понятно, – улыбнулся Фонмаер.

– Как вам известно, именно компания AMREGO стояла у истоков биологического клонирования органов, – добавил учёный. – Мы выступили новаторами и первопроходцами в этой области науки, именно благодаря нам люди по всему миру получили возможность получить тот или иной жизненно необходимый орган без помощи донорства. Именно мы решили проблему нехватки донорских органов и тканей, и тем самым спасли жизни миллиардам. Но для того что бы двигаться дальше, мы должны смотреть на проблему несовершенства человеческого организма шире. Как видите, наш следующий шаг – это усовершенствование организма в целом, и в финале этого славного пути нас ждёт то, о чем человечество мечтает всю свою историю.

– Бессмертие?

– Именно, – учёный кивнул. – Естественно, не для всех... Некоторые вещи слишком дороги, чтобы каждый встречный и поперечный мог себе их позволить, а что в этом мире может быть дороже вечной жизни?

Топ-менеджер согласно кивнул, после чего, бросив взгляд на капсулу с девушкой, спросил:

– А она вообще... Эммм... Разумна? И как она вообще появилась? Кто был источником клонирования?

– Тело представилось нам случайно. Год назад, в районе гибели заправочной станции, пираты, с которыми мы ведем скрытое сотрудничество, искали некий ценный груз, и случайно обнаружили труп погибшей космолетчицы. У нас с ними давно существует договоренность на поставку тел, так что ее привезли на Землю и передали нашим людям. То, что вы видите перед собой – полная генетическая копия жившей когда-то девушки. На счет ее разумности скажу так – она способна к абстрактному мышлению, но, в то же время, мы намеренно не делаем из неё полноценного человека.

– А если подробней?

– Если подробней, то её картина мира сильно ограничена эмулятором сна, в котором она пребывает в данный момент.

– То есть, сейчас она видит искусственно созданный сон?

– Да. В этом сне она свободна и даже счастлива. Сам процесс сна мгновенно оцифровывается, и мы можем наблюдать за ним в режиме реального времени. Эмуляция сна заполнена разного рода испытаниями, требующими большой ловкости и силы. Самое интересное, что рефлексы, закрепленные ею во сне, сохраняются и при бодрствовании, к примеру, из лука она стреляет с поразительной точностью и быстротой, так что пускай её внешний вид вас не обманывает.

– И насколько поразительной?

– Она могла бы всадить стрелу вам в глаз с расстояния в сто шагов, и добавить к ней вторую в другой, ещё до того, как ваше тело рухнет на землю.

Топ-менеджер опасливо покосился в сторону капсулы, в которой находилась девушка.

– Откуда вам это известно?

– У нас тут есть небольшой испытательный полигон, который расположен уровнем ниже, аккурат под этим самым помещением. Ерунда, конечно, по сравнению с тем пространством, что есть у неё внутри эмулятора сна, однако этот полигон позволяет наглядно убедиться в том, что полученные в эмуляторе рефлексы прекрасно сохраняются и в реальности. Периодически мы выводим ее из состояния сна и запускаем туда для различных испытаний. Ловкость, сила, скорость реакции. Оружие, которым она пользуется внутри эмуляции – точная копия реально существующего лука, который выдается ей на полигоне. Кроме того, внизу есть даже модульный лабиринт, структуру которого мы периодически меняем для чистоты эксперимента.