Текст книги "Дао Дзэ Дун (СИ)"

Автор книги: Сергей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Лестница в итоге подняла его на один короткий марш над куполом и выплеснула в ровно освещенный коридор, кончавшийся закрытыми дверями. Такого рода пространство было Страхову знакомо. Вполне возможно, он повернул бы обратно, решив не рисковать и не выяснять, какого цвета униформу носят за теми дверями, но надпись – золотыми буквами, шрифтом Arial – очень удивила его, и любопытство пересилило.

REALE UBER ALES

Carl Jung

Страхов хорошо знал творчество Карла Юнга, но такой заметной фразы – «Реальность превыше всего» – он в работах доктора не помнил…

Он подошел к дверям – они открылись. Дальше был отсек с точно такого же, бледно-голубого цвета, плоскостями пола, стен и потолка. Пустой и безлюдный, длиной в десяток шагов. С потолка свисало табло, вежливо приветствовавшее Страхова бегущей строкой на разных языках – «Добро пожаловать». Он решился-таки пожаловать и, как только ступил в пространство отсека, так двери позади него закрылись, а в глазах Страхова сверкнула зеленая нитка – его просканировали. Он обругал себя: похоже, любопытство оказалось излишним.

– Хай! Ваш язык, пожалуйста, – сказал бархатно-синтетический женский голос.

– Английский, если можно, – ответил Страхов.

– Спасибо, – сказал голос. – Добро пожаловать. На предварительных этапах вами достигнут высший уровень. Если теперь вы достигнете цели с первой попытки, вы обретете средство высшей власти…

«Вот черт! – выругался про себя Страхов. – Не вовремя!»

– Вы обладаете правами ви-ай-пи, – продолжали информировать Страхова о важности его персоны. – Выбор защиты любой. Выбор оружия любой.

«За что боролся, на то и напоролся», – старался не терять присутствия духа Страхов.

Из левой стены выехала решетка с навешанными на нее средствами личной защиты: шлем, легкий бронескафандр с вместительной разгрузкой, высокие десантные ботинки и много всякой мелочи – респиратор, очки, какие-то наручные приборы. Ни на чем никаких марок! Из правой стены выехал стенд с ассортиментом ручного оружия: автоматы различных систем, пистолеты, запасные магазины, гранаты…

Страхов рефлекторно экипировался, как это делал во время корпоративных учений. Фиолетовый костюм аутсорсера-управленца он не снял – тот не мешал надеть все поверх.

Экипировавшись, Страхов опустил руки и стал безропотно ждать.

– Извините, вам необходимы навигатор, респиратор и радиометр, – напомнил голос. – Наденьте их, пожалуйста.

Надевать респиратор не было никакого желания, но он подчинился.

– Активируйте навигатор, пожалуйста, – продолжал командовать голос гостем-випом.

Страхов включил на левом запястье гаджет, напоминающий старинный прибор GPS: на экранчике появилась пустая сетка и яркая красная стрелка, видимо, показывающая нужное направление. Он попытался разобраться и с радиометром, но ему сказали, что тот пригодится только в «центральной активной зоне».

Опустевшая левая решетка убралась в стену.

– Вы закончили выбор оружия? – спросили Страхова.

– Да, – сказал он, и правая решетка тоже убралась.

Он сделал было шаг вперед, к следующим дверям, но его остановили очень странным предупреждением:

– Вы не сделали выбор вероисповедания.

– Что?! – поразился Страхов.

Он не ослышался: вновь прозвучало слово “creed”.

– Я – буддист, – сдерживая иронию, ответил Страхов.

– Error, – бесстрастно констатировал женский голос. – Повторите выбор.

Страхов немного подумал и назвал веру своих предков.

– Спасибо, – синтетически поблагодарили его. – Активирован «режим крестоносца». Фонд желает вам успеха.

Двери впереди разъехались – и Страхов увидел темноту.

Он сделал несколько шагов вперед – и понял, что оказался на поверхности земли. Он стоял на склоне, поросшем, судя по темным абрисам, невысокими деревьями. Впереди была тьма с неровным, осколочным краем, над которым поднималось усеянное звездами небо. Небо выглядело чуть более светлым, чем плоская тьма под ним.

Страхов взглянул на навигатор и ничего не понял. Только увидел, что стрелка изменила цвет на зеленый, а так куда указывала – вперед, – туда и продолжала указывать.

«VIP я или не VIP?», – подумал Страхов и активировал радиометр. Тот показывал норму, и Страхов снял респиратор.

Пахло прокаленным южным летом, песчаной почвой, чем-то хвойным и еще чем-то незнакомым.

«Подождут», – подумал Страхов и оглянулся: позади него осталось маленькое, бункерного вида строение с аварийным светильником над дверями.

Страхов посмотрел под ноги: внизу была живая земля с редкой и непонятной травою.

Никакие выводы в голову не лезли, кроме одного: что сюда из Шанхая он доехал гораздо быстрее, чем из Москвы в Шанхай, раз еще ночь.

Между тем, глаза стали привыкать к темноте, и то, что различил Страхов впереди, на другой стороне ущелья или большого оврага, показалось ему крепостной стеной, за которой теснился какой-то очень старый город. Смутно проявлялся за стеной из тьмы большой желтоватый купол. А на этой стороне, слева… Приглядевшись, Страхов удивился: на фоне неба он различил маковки несомненно православной церкви.

«Я уже в России! – немного возбудившись и обретя больше уверенности в себе, подумал он. – Интересно, где? Похоже, где-то на юге… А может, еще не в России… В Крыму… Или, вообще, в Болгарии…»

Градус уверенности резко понизился. Страхов вспомнил про «режим крестоносца», английское приветствие, надпись на немецком… Биты информации стыковались плохо. Страхов почувствовал в себе злость и решил перекипеть: «Никуда не пойду, буду ждать утра. Посмотрим, как среагируют. Я – VIP. И пусть мимо меня пронесут трупы моих врагов…»

Он сделал еще шаг, прикинул место, куда присесть, сел на землю, положил автомат рядом с собой, снял шлем… В бронекостюме было ни жарко, ни холодно, но без шлема сразу почувствовалась слабая ночная прохлада, и она показалась очень приятной. Страхов лег на спину, заложил руки под затылок и вздохнул: давно он так вот не смотрел на звезды, лежа на траве, пусть и редкой-жухлой, как здешняя…

Сверху, от бункерной постройки донесся едва слышный свист, но Страхов, как VIP, решил не реагировать.

– Извините, сэр…

Страхов решил не двигаться, чтобы не выказать беспокойства.

– Сэр, у вас все в порядке?

Над ним, на фоне звездного неба освещенный сбоку бункерной лампочкой, появился высокий, представительный, седовласый и седобородый человек лет шестидесяти в бесцветном плаще с эмблемой на левой груди – трилистником фонда Юнга, стилизованном под трехмерную систему координат.

«Ага! Я просто попал в аттракцион Фонда! Сейчас все само прояснится…» – прозорливо подумал Страхов и сказал:

– Здравствуйте. Спасибо. У меня все в порядке. Просто небольшая передышка.

Незнакомец неторопливо отпил из банки Pepsi – и Страхов немного напрягся. Именно таким – высоким, седобородым и не дряхлым человеком – он представлял себе архетипический образ Мудрого Старца или Короля, олицетворяющий, по Юнгу, самость, полноту личности. Именно таким он его себе рисовал, когда создавал паттерн продакт плейсмента для компании Pepsiсо… Банки Pepsi должны были – по его, Страхову, тайному замыслу – превратиться в глубинные бомбы, сбрасываемые в коллективное бессознательное. «Бери от жизни все!» – мощнейщий залп по Selbst’у попсовыми жестяными банками.

«Мудрый Старец» с меткой Фонда Юнга на одежде опустил руку.

– Похоже, вы и так уже вполне счастливы. Без этих… «средств высшей власти», – аккуратно прозондировал он Страхова. – Звездное небо над головой и нравственный закон в душе… Верно?

Страхов кивнул.

– Вы позволите присесть? – спросил воплощенный архетипический образ.

Страхов повторил кивок, который получался снизу вверх.

Незнакомец неторопливо устроился рядом, только на спину не лег. Попахивало от него отнюдь не Pepsi, а чем-то крепким.

– Извините, я по долгу службы обязан услышать от вас определенную устную информацию, – ненавязчиво проговорил он. – Я не получил о вас никакого сообщения. Не было, повторяю, никакого сообщения. Это странно… Вы совсем не похожи на игрока. Вы – инспектор?..

– Возможно… – отнюдь не вызывающе ответил Страхов, подумав, что теперь главное – выяснить у «архетипа», как добраться… ну, скажем, до Санкт-Петербурга, а там уж – рукой подать.

– Я готов дать вам устный отчет… – сказал «архетип». – Хотя он будет предельно краток… За отчетный срок – только два игрока третьего уровня. И одна экскурсия – двое аутсорсеров из западного Центра управления. Вот и все за год. Точнее за триста девяносто пять дней.

– Таких аутсорсеров? – спросил Страхов, вытаскивая из-под бронескостюма воротничок фиолетового френча.

«Архетип» взглянул на воротничок, потом пристально посмотрел Страхову в глаза. От него еще сильнее запахло спиртным. «На виски похоже», – подумал Страхов.

– Странно, что не было сообщения, – пробормотал почти про себя «архетип». – Я не знал, что аутсорсеры высшего уровня тоже начали играть… А может, вы хотите совместить с обзорной экскурсией?.. Понимаете… Извините, что повторяюсь… Мне для отчета перед Фондом все равно необходима базовая информация о вас. Вы же знаете, у нас здесь нет камер слежения, и не используется сканирование личности. Только устный отчет. Такова установка Фонда.

– Но ведь мой уровень был определен… – заметил Страхов.

– Но вы же показали на входе свой пропуск… – напомнил ему «архетип».

«Ключ от всех дверей… – подумал Страхов. – Оказывается, у него есть и минусы».

– Скажите, если бы я в качестве вероисповедания выбрал ислам, какой режим был бы активирован? – зашел он с другой стороны.

– «Режим сарацина», конечно… – ответил «архетип».

Страхов вгляделся в крепостную стену, в купол за ней… Он вдруг вновь – такое уже с ним случалось – почувствовал, что его видно со всех сторон, что весь мир уже знает о нем, а этот Мудрый Старец просто обхаживает его, для чего-то тянет время.

– А если бы – иудаизм, то что, «режим Маккавеев»? – отгоняя от себя параноидальные идеи, спросил Страхов.

– Хорошая идея… – усмехнулся «архетип». – Нобыл бы избран более скромный вариант. Хотя и не менее героический. Скажем, «режим бойца Пальмаха» или… Вы что-нибудь слышали о Шестидневной войне?

Реальность накрыла Страхова, как волна цунами. Он резко сел. Перевел дух.

Он случайно вышел из поезда на платформе «Иерусалим»! Случайно, да?!

И теперь он просто сидит на склоне Масличной горы, где дьявольский фонд Юнга устраивает теперь эксклюзивную забаву – «Завоевание Иерусалима» в ассортименте… А также проводит обзорные экскурсии.

– У меня восьмой уровень три плюс, – ответил Страхов.

– Тогда вы, конечно, слышали, – с облегчением проговорил «архетип».

– А какой режим лучше? – Задавая вопрос, Страхов не стал сдерживать иронии.

«Архетип» помолчал, глядя вдаль, на Святой Город… и ответил без всякой иронии:

– Это хорошо, что вы не инспектор… Знаете что, молодой человек. Когда я жил в России… а потом в Украине… в городе Vinnitsa… правда, тогда это был еще даже Советский Союз. У меня был друг. Когда его спрашивали, кто он, он отвечал, что сефард… Иногда он даже сам говорил, когда его никто не спрашивал: «Я – сефард». И знаете, ему многие верили, потому что там никто никогда не видел сефардов. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да, конечно, – ответил Страхов по-русски. – Как не понять…

Теперь он смотрел вдаль, а «архетип» вглядывался в его профиль.

– Получается, что я очень давно не видел русских, – заговорил «архетип» с характерным западенским акцентом, – раз они так изменились, что я не признал. Добро пожаловать в святой город Иерушалом.

Все, что позволял знать о фонде Юнга высокий информационный уровень Страхова, было – он это прекрасно понимал – внешней скорлупой…

Фонд объявил о своем существовании за несколько лет до наступления Равновесия. Поначалу он позиционировал себя, как организация, созданная крупнейшими информационными провайдерами с целью практического развития идей всесильной аналитической психологии Карла Юнга и, как искомое, – творческой активности креаторов. Первым ощутимым результатом деятельности Фонда стали разработка и внедрение новых операционных и поисковых систем, содержавших в себе игровой элемент квеста. Работая с этими системами нового поколения каждый пользователь должен был отождествить себя с каким-либо мифологическим или сказочным героем, таким образом выбирая себе тип виртуальной реальности, в которую он попадал, включив компьютер. Любой, даже самый примитивный поиск, превращался в игру-поход с призами, бонусами или какими-то не слишком значимыми потерями.

Противники идеи не сомневались, что теперь все-все на Земле страшно затормозится… Однако ошиблись. Проведенные вскоре исследования показали, что творческая активность населения повысилась, средний IQ человечества стал расти, развитие высоких технологий ускорилось.

Спустя примерно полтора года Forbes представил Фонд самой богатой некоммерческой организацией мира, что никого не удивило, и практически одновременно с этим «разоблачением» Фонд выступил с неожиданной инициативой. Фонд заявил о необходимости равновесия в «конфессиональном распределении», недвусмысленно намекнув о том, что бесконтрольная исламская экспансия уже серьезно угрожает «базовым блокам» коллективного бессознательного западной цивилизации. Была объявлена программа «новой христианской волны». Фонд выделил, согласно его же пресс-релизам, около триллиона юэнов для поддержания уже существующих и строительства новых монастырей. Было предложено равное финансирование всех христианских конфессий, особенно «коптского анклава» с его огромным опытом выживания в исламской реальности. Каждому из протестантских течений было предложено создание большой орбитальной станции, несущей функцию информационной базы и телевизионной студии с выделенным каналом.

Следующим шагом было объявление о начале проекта «Царство Небесное». Церковь получила возможность первой осваивать космическое пространство и планеты, которые будет постепенно заселять человечество. Ведь если Церковь начнет отставать от переселенцев, то будет неуклонно расти вероятность возникновения тоталитарных деструктивных сект в замкнутых коллективах-пространствах, окруженных предельно враждебной природной средой. Худшей перспективой представлялось появление где-нибудь – скажем, на Марсе – скрывающей свои кровавые культы цивилизации типа майя, которую придется потом выкорчевывать с помощью новых конкистадоров…

На безлюдной Луне стали строить миссии с прицелом на будущее. Телевидение начало показывать фантастические картины, ставшие реальностью: величественные соборы и монастырские крепости, построенные посреди лунных цирков и накрытые полупрозрачными защитными куполами. Копия собора Святого Петра в Риме в море Изобилия… Нотр-Дам на берегу моря Спокойствия…Храм Василия Блаженного у моря Ясности…

Вскоре на Земле было отмечено резкое снижение посещаемости христианских храмов. Исламские СМИ стали воодушевленно муссировать эту ситуацию, но развить новую стратегию пропаганды не успели – по земному шару прокатилась волной-цунами эпидемия энигмы, и из исламского мира сведения стали приходить отрывочные…

Мир разом изменился, и в один из главных мифов нового мира переросли слухи о том, что все истинно верующие земляне успели переселиться на Луну… В том числе и мусульмане – на ее обратную, не видимую с Земли сторону, которую стали называть на арабском «чистой стороной Луны», что звучало небезосновательно после разных лунных экспедиций, оставивших на передней стороне Луны много западного сора, флагов и эмблем.

– Согласитесь, довольно странно: сесть не на тот поезд и случайно оказаться в Иерусалиме? – заметил Страхов.

Вопрос во всех смыслах был риторическим.

Страхов подумал, что не сможет еще долго добраться до своей цели, если не будет задавать этому архетипическому Мудрецу вопросы, так или иначе его, Страхова, разоблачающие.

Архетипический Мудрец некоторое время молчал, углубленный в себя.

– Если вы не игрок… и если вы не инспектор… и если вы сами не знаете кто… я готов поверить в это… то тогда, собственно, кто? – В режиме неторопливого рассуждения Мудрец глядел не на Страхова, а на Святой Город. – У вас есть предположения?

– Может быть, они возникнут, если я буду знать, кого в этом сюжете представляете вы… – парировал Страхов. – Если учесть выбранный мой «режим крестоносца»…

– Водки не хотите? – перебил его Мудрец. – Или виски?

– Спасибо, позже, – сказал Страхов.

– А мне пора немного… – сказал Мудрец. – В каком режиме брать – с этикеткой или без?

Страхов хотел спросить «это как?», но успел догадаться: если бы он позиционировал себя в качестве аута, то Мудрец, строго соблюдая законы новой природы, вернулся бы с «голой» бутылкой, а в случае креатора этикетка была бы жизненно необходимой, ведь креатора при виде «голой» бутылки стошнило бы совершенно не оправданно. Архетипический мудрец был в курсе…

– Мне все равно, – ответил Страхов.

– Вот это и есть ответ на вопрос, – заметил Мудрец, тяжело поднимаясь и оставляя Страхова хорошенько подумать над его словами.

Наступал очередной момент истины, точнее момент бифуркации реальности. Мудрец ушел, чтобы либо сдать его, Страхова, с потрохами высшим силам, либо просто выпить, либо – для того, чтобы оперативно сделать и то, и другое. В результате этого выбора вот-вот должна была наступить одна из двух реальностей – либо созданная Страховым , согласно его подрывному плану, либо противостоящая ему. Укрыться от любой было негде.

Мудрец вернулся с бутылкой, предваряемый с двух шагов волной легкого аромата старого виски.

– Извините, я забыл представиться, когда уходил, – сказал он, снова подсаживаясь рядом. – Чтобы вы успели подумать в одиночестве о том, кого я представляю в вашем подсознании… Я здесь – Смотритель Маяка. Заметьте, самый первый.

О существовании такой должности в Фонде Юнга знали все, чей информационный уровень был выше «пятерки плюс». Некогда Фонд предложил особую жизнь-игру под названием «Смотритель Маяка». Речь тогда действительно шла о каких-то маяках, для работы на которых требовались несемейные мужчины старше сорока, готовые рискнуть – прожить в полной изоляции на определенной пищевой и информационной поддержке до конца своих дней. Цена вопроса исчислялась мифически огромной зарплатой-пенсией, непонятно только для чего в этих условиях нужной. Впрочем, наличие близких родственников – родителей, сестер, братьев – не запрещалось. Желающих, как сообщали СМИ, оказалось много, но отобраны были всего трое или четверо уникумов…

Страхов силился вспомнить, чем эти «избранные» были уникальны… В пресс-релизах говорилось только об уникальности их нейрофизиологического статуса.

– Что-то не похоже это место на мыс у океана, – заметил Страхов. – И одиночество у вас… мне так кажется, не слишком уж катастрофическое.

– С какой стороны посмотреть… – вполне оптимистично сказал Смотритель Маяка. – Чем святой город Иерусалим не маяк?.. Пусть даже такой, какой он есть теперь. Чем Елеонская гора не маяк для вас, если вы избрали режим «крестоносца»? И появление кораблей на горизонте… чем вы сами не «корабль» в этой жизни. Банальный образ, но, увы, вся жизнь состоит именно из банальных образов.

– Если так… то я в вашей реальности получаюсь чем-то вроде «Летучего Голландца»… – метафорически подумал Страхов.

– …то есть чем-то вроде легендарного, даже мифического героя, – как бы невзначай, без всякого нажима, расшифровал метафору Смотритель.

На мгновение Страхов почувствовал себя в необъятной, вселенской пустоте. Пустота вызвала у него парадоксальную реакцию – приступ клаустрофобии, страха замкнутого пространства. Он схватился взглядом за крепостные стены, как хватаются пальцами за выступы отвесной скалы, болтаясь над пропастью… Город стал светлее, а небо над ним стало чуть темнее и гуще – близилось утро, и солнце должно было подняться у него за спиной…

Герой?! Что, все уже предопределено? «Глубинные бомбы» не поразили цель?.. А только вытолкнули его самого наверх – и теперь он, пытавшийся скрыть свой заговор от всех, оказался-таки у всех на виду… и все скандируют «Давай! Делай, что задумал!» И вместо цели, которой он хотел достичь, он против своей воли достиг ее «надира» – той «высшей цели», которую так искусно рекламировал и так последовательно промотировал великий и ужасный герр Карл Юнг… Его демон победил, его программа успешно завершается?

– Ну, и чем можно заняться герою в Иерусалиме? —растерянно вопросил Страхов. – Если святой город пуст…

Страхов располагал только базовым информационным блоком по теме… Незадолго до наступления Равновесия некая антиглобалистская террористическая организация, считая, что все мировые конфликты происходят из борьбы за обладанием Иерусалимом, взорвала в Старом Городе «грязную бомбу». Все население в радиусе двадцати километров было эвакуировано, и Иерусалим был объявлен «закрытым городом» минимум на пятьдесят лет…

– Вы хотите заранее знать, чем герой отличается от «крестоносца»? – ответил вопросом на вопрос Смотритель Маяка.

– В равной степени – от «сарацина» и «бойца Пальмаха», – уточнил Страхов.

– Вы, наверно, помните, как к доктору Юнгу пришли в гости крестоносцы? Настоящие крестоносцы…

Страхов честно признался, что упустил этот эпизод из внимания.

– Я подчеркну, что доктор совершенно серьезно описывал их бесцеремонное вторжение в его швейцарский дом. Пришли незваные, хлопали дверями, как невоспитанные полтергейсты… А потом очень рассерженно, будто это он был во всем виноват, сообщили ему, что не нашли в Иерусалиме того, что там искали… А что они здесь искали, доктор Юнг нам не раскрыл, унес секрет в могилу. Он, видимо, считал, что каждый ищет свое… Jedemdas Seine.

– История двадцать первого века показывает, что доктор Юнг действительно мог быть виновником, – дал Страхов волю чувствам. – Крестоносцы – не последние жалобщики в его доме, это факт… Выходит, герой, по-вашему, это – тот, кто в итоге не пойдет к доктору Юнгу жаловаться на его врачебные ошибки?

– Интересный поворот мысли! – отметил смотритель и сделал глоток не Pepsi.

Страхов не стал приглядываться, есть ли этикетка на бутылке или нет. Может, и вправду такое безразличие к знакам и символам – один из признаков героя?..

– А игроки находили то, что искали?

Страхов был уверен, что не получит ответа на этот явно противоправный вопрос!

– Я не знаю программы, – ответил Смотритель. – Это не входит в мои обязанности. При мне никто оттуда не возвращался. Видимо, выход только там, по ту сторону, За Львиными вратами.

Он указал на проявившуюся в утреннем сумраке дорогу, что спускалась с горы, а потом вновь поднималась – к городским воротам, располагавшимся у правого угла крепостного периметра. Пыль и песок давно покрыли асфальт, и теперь это была практически настоящая грунтовая дорога, эксклюзивный раритет в новом прекрасном мире. Реликт.

– И какие препятствия предусмотрены программой, мне тоже не известно… – Смотритель Маяка деликатно тронул носком грубого ботинка лежавший между ним и Страховым автомат АКМ-300. – И не может быть известно по причине, вам вполне понятной.

– Я так и не получил ответа «нет» на вопрос, знаете ли вы, чем герой отличается от «крестоносца»? – настойчиво заметил Страхов.

– Вот теперь я понимаю, в чем заключается моя функция «волшебного помощника» по схеме Кемпбелла, – приободрился Смотритель Маяка. – Знаток легенд и преданий… Не беспокойтесь, просто так эти предания и легенды узнать невозможно. В наше время они устно не передаются и в базовые доступы в качестве запретного плода не входят. Это вам не Дао Дзэ Дун… Я получил свод преданий по программе индивидуальной подготовки Смотрителя Маяка. В схему появления христианского героя включено только одно. Часть христиан, переселившихся на Луну, утверждают, что огонь, самовозгоравшийся в Храме Гроба, впервые перестал появляться в год наступления Равновесия. Другие уверены, что это случилось после энигмы. И если придет настоящий герой…

– …этот огонь снова возгорится? – На Страхова эта «легенда лунных христиан» не произвела никакого впечатления. – Это совсем не укладывается в программу Второго Пришествия, о котором написано в Библии. Я бы сказал, что такого героя придумал сам доктор Юнг для поддержки своих идей достижения Самости и душевного равновесия. Если бы он жил в наше время…

– Вам еще не кажется, что ваше место уже не здесь, а на Луне? – с необидной иронией поинтересовался Смотритель Маяка.

– Я подумаю об том завтра, – сказал Страхов, а про себя подумал: «Похоже, он меня заложил… Только не суетись». – На досуге…

– Вот вам еще одна идея для размышления. – Смотритель Маяка нашел повод для еще одной подсказки, необходимой то ли для Страхова, то ли для самого себя. – Сами знаете, при долгом одиночестве порой странные мысли посещают. Вот заметьте, герр Юнг с детства очень не любил историю про проповедника Иешуа… Герр Юнг пытался вместить Иешуа в самого себя как один из важных архетипических образов… Отец Юнга был пастором. В глазах сына – вполне неудачным пастором, слабым, неполным человеком… В общем, неудачно в этой семье получилось… Не удалось герру Юнгу пристроить в себе Иешуа для полноты своей личности. И вот представьте себе, приходит мне в голову такая еретическая мысль, что от того, что наш герр-благодетель отменил так называемое Второе Пришествие, вроде как и Машиах теперь задерживается на неопределенный срок… Такая вот нехорошая мысль у бывшего потенциального бойца Пальмаха… Может быть, теперь все должно произойти на Луне, а не здесь, на Земле? Раз теперь здесь Равновесие, и к приходу любого настоящего героя уже все для него готово… Готовая инфраструктура, так сказать…

– Инфраструктура?! – поразился Страхов ивспотел.

– Я не знаю, как это лучше назвать, – повел плечами Смотритель Маяка. – Вам виднее… Какая-то система, которая обеспечивает герою комфорт и безопасность… Ну, и весь… как это теперь сказать по-русски…выбор аттракционов… полный, так сказать, ассортимент… Чего еще герою и его поклонникам надо? А раз так, сами понимаете, им и надеяться нечего…

– Вот черт! – выругался Страхов, вытер пот со лба и поднялся на ноги.

Перспектива стала совсем неопределенной. Дорога превратилась в щель – не протиснуться…

Золотой купол за крепостной стеной уже сиял.

Страхов посмотрел левее, на маковки православной церкви.

– А там что? В периметре? – спросил он.

– Где? – не понял Смотритель Маяка.

– За оградой…

– Гефсиманский сад… Бывшее владение францисканского ордена…

– Там открыто? – как-то бесцельно поинтересовался Страхов, вспоминая, что давно среди зелени не прогуливался ради приятного релакса.

– Вы меняете режим на «обзорную экскурсию»? – ответил вопросом на вопрос Смотритель маяка.

– Пока не знаю, – сказал Страхов и посмотрел на бутылку.

Смотритель протянул ее:

– Пожалуй, вам пора прояснить намерения.

Страхов не отказался. Инфраструктура работала отменно. Виски было отличным. Марку Страхов определить не смог и не огорчился по этому поводу – продвижение налицо.

Намерения, действительно, прояснились. Страхов отдал бутылку – и сделал один шаг по направлению к городу.

– Если вы не меняете режим, не забудьте… – напомнил в спину Смотритель Маяка.

Страхов оглянулся. Мудрец-Смотритель снова тронул носком ботинка аккуратно положенный на кочку автомат АКМ-300.

– Я не знаю, в каком месте активируется «режим крестоносца», – грустно улыбнулся Мудрец-Смотритель. – Может быть, уже здесь или за той оградой.

Страхов неопределенно махнул рукой, демонстрируя «режим ожидания». Он отстегнул кирасу бронекостюма и вздохнул полной грудью… Он вспомнил, что так пахнет землей в августе… Почему в августе?

– Мне больше не нужно никакого режима, – помыслил он вслух. – Я – не крестоносец. И уж точно не герой. Я даже не знаю, что мне тут искать. В общем, завоевание Иерусалима откладывается до лучших времен.

Он вдруг вспомнил какие-то древние слова, явно не из Дао Дзэ Дуна.

– Не помню, откуда это. «Смотрю глазами – и не вижу, слушаю ушами – и не слышу»… – блаженно проговорил он, не поворачиваясь к собеседнику. – А вы не помните?

И услышал в ответ:

– Вы цитируете не совсем правильно…

– Да? А как?.. – Страхов сначала повернул голову, а потом за ней повернулся весь.

Левой рукой седобородый Смотритель Маяка довольно небрежно, слегка повалив, держал бутылку, а правой рукой довольно уверенно держал на весу автомат АКМ-300.

Сначала Страхов увидел вспышку, потом услышал легкую дробь хлопков… Но за миг до этого – тело своим природным, глубинным разумом все поняло гораздо быстрее – он дернулся в сторону, с линии огня, поэтому и дуло с дымком и огоньком увидел уже не анфас, а в боковом ракурсе. Одна пуля шаркнула по защищенному предплечью.

В прыжке Страхов развернулся к стрелявшему своей бронированной спиной, упал на бок, скрючился и стал перекатываться вниз по склону, пытаясь вытащить из-за пояса любимый наган товарища Мао. Наконец, удалось!.. Но перед этим дробь ударов больно, будто заклепки вбивали в Страхова, хлестнула вдоль позвоночника снизу, обожгло шею. Страхов перевернулся на другой бок, лицом к опасности, и трижды выстрелил сквозь завесу пыли.

Силуэт, видный сквозь пыль, повалился, как плоская мишень на стрельбище.

Страхов полежал, как лежал, пока не улеглась пыль.

Смотритель Маяка громоздился выше по склону темной кочкой.

Стараясь ползти бесшумно, Страхов стал пробираться наверх по дуге, а когда оказался над Смотрителем Маяка, осторожно пополз к нему сверху, держа ориентиром и целью его голову.

Смотритель Маяка лежал на спине. Пули кучно пробили ему грудь, как оказалось, не защищенную никакими фирменными бронями. Он был еще жив, хрипло, толчками дышал, с уголка рта стекала образцово смертельная струйка крови.

Страхов со злостью отпихнул ногой от его руки АКМ-300 и с еще большей злостью занялся осмотром пострадавшего.

– Какого черта! – выругался он. – Где анестетик?! Где SOS-активатор?!

– Ничего больше не нужно, молодой человек, – прошептал Смотритель Маяка, щурясь и улыбаясь, как от щекотки. – Программа полностью выполнена. Благодарю вас.

– Какого черта! – прорычал Страхов. – Я зашел сюда, к вам, только чтобы спросить, как мне до дома доехать!

Он поднял повалившуюся вместе с хозяином бутылку и вылил остатки спиртного на пробоины в его груди. Смотритель Маяка поморщился.

– А вы говорите, что не герой, – вязко задвигались его губы. – Героя невозможно остановить. Ничем. Пока он сам не остановится… Что и требовалось доказать… А у всех остальных выход только там.

– Где активатор? – снова спросил Страхов, шаря по одежде Смотрителя Маяка в надежде найти какой-нибудь прицепленный к ней гаджет.

– Не беспокойтесь, я его снял, – улыбнулся умирающий архетипический Мудрец. – Вы оказали мне большую услугу. Вам пора. А я сам дождусь. Все хорошо. Мне не больно.