Текст книги "Кассандра"

Автор книги: Сергей Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

28

Дорога домой не заняла много времени, и Леонид, все еще взволнованный разговором у следователя, не дожидаясь лифта, бегом поднялся на четвертый этаж. Достал ключ, но он в замке не проворачивался, его словно заело, и тут до него дошло: замок был открыт! У него перехватило дыхание – неужели его страхи имели основание и он опоздал? Осторожно приоткрыл дверь и вошел в прихожую.

В квартире стояла мертвая тишина – выходит, грабители сделали свое дело и ушли с картинами! А может, они услышали, как он вошел, притаились и ждут удобного момента, чтобы на него напасть? А у него нет никакого оружия, чтобы защититься! В прихожей он обнаружил лишь старый зонтик-трость и решил, что в случае чего пригодится и он.

Сначала Леонид хотел начать осмотр квартиры со своей комнаты, чтобы узнать, какой ущерб понес, но, во избежание всяких неожиданностей, все же решил осмотреть другие комнаты, а в свою зайти в последнюю очередь. В гостиной никого не оказалось и ничто не указывало на то, что здесь были незваные гости. То же самое он мог сказать и о детской, теперь пустовавшей, так как дети гостили у мамы Богданы. Но вот когда открыл спальню, увидел, что его опасения оправдались: по всей комнате была разбросана одежда Богданы, в том числе нижнее белье. Постель была смята: видно, грабители застали в квартире Богдану и надругались над ней, а затем… Какое его ожидало зрелище? Ее мертвое, израненное тело? – Сердце Леонида сжалось от ужаса, на непослушных ногах он двинулся дальше и открыл дверь в ванную комнату. Угловая белоснежная ванна– джакузи была полна розоватой воды, и в ней находилось бездыханное обнаженное тело Богданы!

– Боже мой! – схватился за голову Леонид.

Богдана открыла глаза и испуганно спросила:

– Что-то случилось?!

Леонид минуту оторопело смотрел на ожившую «покойницу», пока не дождался следующего вопроса от побледневшей Богданы:

– Что-то не так? Мама? Дети?

– Входную дверь за собой закрывать надо! – гаркнул Леонид. – Вчера бандитов впустила, не поинтересовавшись их документами, сегодня дверь не заперла, а сама разлеглась в ванне!

– Да ты что?! Дверь не закрыла?! – еще больше побледнела Богдана. – Видно, что-то на меня нашло! Жарко на улице, а я была неподалеку, решила зайти освежиться.

– А одежду разбросала по всей комнате для чего?

– Хотела почувствовать себя настоящей женщиной, раскрепоститься. Помнишь, в одном рекламном клипе женщина проходит через множество комнат, постепенно сбрасывая одежду, вот и я хотела… Только одежду разбрасывала не по всей квартире, а в спальне. Я же не думала, что ты сейчас придешь.

– Ладно, как ты любишь говорить, проехали, но ты меня здорово перепугала. Ты сильно не залеживайся – я, пожалуй, тоже приму ванну.

– Я уже выхожу. Тебе сделать ванну с морской солью или с маслами?

– Давай с солью, только прохладную.

– Соль плохо растворится в такой воде.

– Давай без нее.

«Раскрепоститься ей захотелось!» Леонид прошел в свою комнату, на ходу сбрасывая с себя одежду. «А в этом что-то есть!» – решил он, оставшись в плавках и глядя на разбросанную одежду. Направился к картинам, стал перебирать их, заглядывал на обратную сторону, читая названия.

«Кассандра» – прочитал он и перевернул картину лицом к себе. В левом углу на сером фоне бросался в глаза большой рунический знак – перевернутое дерево, в центре темное пятно в форме трапеции. Присмотревшись, он заметил, что оно испещрено черными пересекающимися линиями, словно художник изобразил лабиринт сверху. У края пятна вытянулась серая тень человека, а сам он на картине не был изображен. Леониду показалось, что это тень юноши, почти мальчика – скорее всего, из-за длинных тонких линий.

«Но можно только гадать, чью тень и для чего художник на ней изобразил», – вздохнул он. Вспомнил, что, рассматривая эту картину в первый раз, за ее исключительную серость забраковал, решил не выставлять на продажу и взял, только чтобы не разбивать коллекцию.

– Вот это да! – раздался веселый возглас Богданы – она вошла в комнату, неся в руке костяную заколку. – Думала устроить тебе скандал: почему это ты таскаешь у себя в кармане женские заколки! А потом узнала свою, которая несколько дней назад куда-то запропастилась.

– Ты уверена, что это твоя заколка? – спросил Леонид и почувствовал, что в горле пересохло.

– А чья еще может быть у тебя в кармане? Моя! Вот, посмотри – небольшой брачок в ее замке. Моя, точно моя. А почему ты так побледнел?

– Эта заколка была найдена в постели мертвого Стаса. С этой женщиной он перед смертью трахался! В ту ночь, когда я оказался закрытым в подвале, я тебе звонил на мобильный и на домашний, но ты не отвечала. Ты была у Стаса, когда я находился в подвале?!

Богдана испугалась, сжалась, растерялась, стала маленькой и совсем несимпатичной. Она пыталась оправдаться: кто-то похитил заколку, подбросил в постель Стаса, чтобы навести на нее подозрение.

– Так почему тогда этот некто не подбросил следствию информацию, кому эта заколка принадлежит?! Для чего тогда ему это было нужно? Никакой логики в действиях! – возразил Леонид.

Богдана начала лихорадочно выдвигать другие версии, но Леонид ее уже не слушал. Он видел по ее глазам, что она неумело, краснея, врет, и она сдалась.

– В тот вечер ты позвонил, сказал, что ждешь его дома и останешься ночевать, но вскоре позвонил пьяный Стас и только рассмеялся, услышав, что ты у него дома. Сказал, что ты прохлаждаешься у очередной барышни, и очень просил, чтобы я к нему приехала: мол, ему надо со мной о чем-то поговорить, о чем-то очень важном, не терпящем отлагательств. Я отказывалась, но он пообещал рассказать, кто твоя любовница, и этим выманил меня. Как только я приехала к нему, он навалился на меня, и, как я ни сопротивлялась… ну, словом, ты понял… После этого он признался мне в любви и предложил стать его женой. Я была потрясена происшедшим, но не смогла удержаться от смеха – как такая нелепость, дикая фантазия пришла ему в голову?! Он стал меня убеждать, читать стихи, посвященные мне, ссылался на некие обстоятельства, вынудившие его открыться мне. В завершение сказал: «Жизнь исключительно коротка, и это замечаешь, только когда она почти совсем ушла».

Я поинтересовалась: ему нужна жена, чтобы в старости было кому подать стакан воды? Неужели Нора не подходила для этой цели?

Стас испугался, стал допытываться, почему я заговорила о стакане воды? Из его бредовой речи я узнала, что он смертельно болен, жить ему осталось от силы полгода и он якобы видел свою смерть: заброшенный, одинокий, страдающий от жажды и испражнений, не в силах встать с постели. После этого он не может без дрожи смотреть на свою кровать, представляя будущий ужас.

В меня черт вселился, я стала над ним издеваться, интересоваться: ему нужна жена или санитарка-уборщица? Он клялся мне в любви, снова читал какие-то стихотворения, которые якобы посвятил мне, но я хотела побыстрее уйти и была очень зла на него. Я понимала, что в происшедшем отчасти сама виновата, точнее, виновата моя ревность, погнавшая на ночь глядя к пьяному Стасу. Зная, что в основном своими успехами в новом бизнесе ты обязан ему, я решила тебе ничего не рассказывать о том случае, об этом попросила и его. В утешение сказала, что девяносто девять процентов предсказаний не сбывается, и пусть он не верит цыганке, которая ему все это нагадала.

Он заплакал, заявил, что Кассандра никогда не врет, а он прошел Перекресток времен и увидел свою смерть. А сегодня из больницы получил результаты анализов, и они подтвердили диагноз – рак.

– Рак на ранних стадиях вроде как лечится, всякая там химиотерапия, – проговорил неуверенно Леонид, отличающийся крепким здоровьем и нелюбовью к медицине.

– То же самое и я ему сказала, а он только махнул рукой и снова начал клясться мне в любви, обещая, что оставшиеся ему несколько месяцев для меня будут сказкой, просил, чтобы я не волновалась, мне не придется за ним ухаживать – он уйдет из жизни раньше, чем станет неспособным сам себя обслуживать.

– А ты?

– Обозвала его дураком и убежала. Он догнал меня уже во дворе, признался, что обманул меня – ты все это время находился в подвале по соседству. Говорил, что ты очень хороший человек, только иногда ведешь себя как дерьмо. Извини, это были его слова на прощание. Пожелал нам жить счастливо. Вот и все. В это время в подъезд вошла какая-то девушка. Увидев ее, Стас заволновался, посадил меня в такси и сказал, чтобы я не переживала – ты все равно доберешься домой позже меня. Эта девушка твоя любовница?

– Слишком складная история, чтобы полностью быть правдой, – криво усмехнулся Леонид. – Единственное, у меня отпали все сомнения в том, что это было самоубийство. Узнать бы заключение судмедэкспертизы: в самом деле Стас был так безнадежен, как считал? Ведь следователь даже не упомянул, что у него был рак, а экспертиза должна была это выявить.

– Да, конечно, должна была, – с жаром заговорила Богдана, но под испепеляющим взглядом Леонида умолкла.

– Я ухожу – возможно, меня не будет несколько дней, – сухо сообщил Леонид и стал одеваться.

– Я уже в ванную воды набрала… – растерянно сказала Богдана и зло добавила: – Да, я стерва, переспала разок с твоим лучшим другом, но это было в отместку за твои постоянные любовные приключения! И если вести счет, то количество твоих похождений превосходит мои во много раз. Стас мертв, и никто нам не мешает начать новую жизнь, ведь у нас дети…

– Все, я пошел – не уверен, что у меня в ближайшие дни будет возможность даже позвонить, – произнес Леонид, собравшись и выходя в коридор.

– Ну и катись к своим шлюхам! – крикнула Богдана и громко хлопнула дверью гостиной.

Леонид вышел на улицу, остановился, не зная, куда направиться и где жить в ближайшие дни. Его решение было продиктовано не разумом, не обидой. Как ни странно, он ничего не почувствовал, узнав об измене жены и предательстве друга, словно все это касалось не его, а кого-то другого, он лишь наблюдал со стороны. Его мир, который еще несколько дней тому назад был целостным, в одно мгновение треснул и мог, не ровен час, развалиться. На перекрестке он направился к пешеходному переходу, чтобы попасть к своему автомобилю, припаркованному на противоположной стороне улицы.

Зазвонил мобильный, и Леонид увидел, что это следователь вновь хочет с ним пообщаться.

– Леонид Григорьевич, ты извини, но я малость поспешил, не знаю, что на меня нашло, – ты мне заколку верни. Пока дело не сдано в архив, я не имел права ее отдавать.

– Нет проблем – верну, но завтра, а сегодня масса неотложных дел.

– Хорошо, до завтра терпит. Я еще буду на старом месте, так что жду тебя с самого утречка. Да, ты не узнал, кому эта заколка принадлежит?

– Нет, не узнал. Времени на это не было, да и вряд ли будет. Василий Васильевич, вы акт вскрытия Стаса помните? У него не нашли никакого серьезного заболевания?

– Была у него опухоль злокачественная, но такие удаляют хирургическим путем с результатом пятьдесят на пятьдесят. Думаешь, это повлияло на его решение?

– Может быть. До завтра.

Леонид набрал номер телефона печального продавца из галереи.

– Вы уже определились с экспертом, который будет подтверждать подлинность картин?

– Да, хозяин связался с покупателем, и тот дал координаты своего эксперта. Его зовут Бхадра Потиевский. Я с ним пока еще не смог связаться…

– Шикарное сочетание имени и фамилии. Я не сомневался, что экспертом окажется именно Баха. Буду с нетерпением ждать встречи.

– Предварительно договоримся на завтра, в девять утра у нас в галерее, но я еще чуть позже уточню.

– Хорошо, до встречи.

«Круг замкнулся», – подумал Леонид и направился к своему автомобилю.

– Привет! – невысокий тощий паренек в черной майке, открывающей обозрению его незавидную фигуру, возник у него на пути. – У меня к тебе дело.

Леонид обратил внимание на его тонкие, но жилистые руки с неожиданно широкими крепкими кистями, и тут же в его памяти всплыл несчастный случай на «зеленке».

– Какое дело, Серый? – Леонид вспомнил, как звали этого паренька, невольного виновника трагедии на тренировочной стенке.

– Серым меня зовут друзья, а по паспорту я Сергей. – Он с неприкрытой насмешкой посмотрел на Леонида. – Ксана хочет тебя видеть.

– А куда она запропастилась? Я к ней два дня не могу дозвониться.

– А у вас что – любовь? – Он нагло улыбнулся, и у Леонида возникло огромное желание отвесить ему затрещину.

– Нет, у нас общие интересы, – четко выговаривая слова, произнес Леонид.

– А интересы секс подразумевают? – Парнишка язвительно хихикнул, глядя Леониду в глаза.

«Он явно напрашивается!» Леонид внутренне вскипел.

– Как тебя: Серый, Сергей?! Выкладывай, как я могу связаться с Ксаной, и проваливай – у меня нет с тобой общих тем для разговора!

– Не получится! – Парниша явно пер на рожон, и Леонид даже оглянулся, ища, куда бы зайти с наглецом, чтобы хорошенько его проучить, – не на улице же!

– Что не получится?

– Не получится «проваливать» – я должен тебя привести к ней. Она в Кассандре.

– Хорошо, пойдем. Экипировка у меня в машине. Впрочем, я туда могу и сам попасть, без твоей помощи!

– Рано еще – пойдем, когда стемнеет. А что сам найдешь туда дорогу, так не свисти – и я не с первого раза ее запомнил. А Ксана рассказывала, что ты был тогда пьяный, как свинья.

– Есть более короткая и удобная дорога.

– Свистишь!

– Да, как рак, – раз в сто лет. Если я что говорю, то это так и есть.

– Лады, пойдем твоей дорогой. Подвезешь на своем драндулете? – кивнул парниша на трехлетнюю «хонду» Леонида.

– У тебя же нет своего – придется на моем, – уколол его Леонид.

– Пока нет – но время идет и все меняется. У кого-то убывает – кому-то прибывает. Если идти твоим путем, то по светлому там спуститься можно? Никто не помешает?

Леонид вспомнил пустынный, заброшенный двор с палисадником, сиротливо стоящую четырехэтажку.

– Попробовать можно – там место довольно глухое.

– Хорошо, рискнем. Встретимся через два часа на этом же месте. Напиши Ксане записку.

– Зачем, если скоро ее увижу?

– Она чего-то опасается, трясется от страха, не уверена, что ты придешь к ней в Кассандру. Я записку отправлю раньше, с приятелем, – она просила об этом, а то еще перейдет на другое место.

– На какое другое?

– А кто его знает – под землей мест таких много.

Все это выглядело более чем странно: возможно, здесь крылся какой-то подвох и этот парнишка не все рассказал? Леонид вспомнил, что на «зеленке» Ксана не проявляла дружеских чувств к этому пареньку, а сейчас, после смерти Миши…

– Что требуется написать в записке?

– А что хочешь! Лишь бы она нас дождалась. Можешь объясниться в любви.

Леонид задумался: записка ему не навредит, если ее составить по-умному. Может, в самом деле Ксана просила написать ее, так как не особенно надеялась, что Серый выполнит ее поручение.

Леонид открыл автомобиль, достал из бардачка блокнот для заметок и набросал несколько слов: «Буду с Серым в условленном месте» – и протянул парнишке. Тот, очевидно, решил испытать его терпение, так как уточнил:

– Я же сказал, что не Серый, а Сергей.

– Мне что – записку переписать?

– Можно зачеркнуть «Серый», а сверху написать «Сергей». И подписаться, например: «Твой любимый козлик». Или…

– Нарываешься? – не выдержал Леонид, сжимая кулаки.

– Или просто подписаться своим именем, чтобы ей стало понятно, от кого, – ведь она твоего почерка не знает, – невозмутимо продолжил парнишка и вернул листок.

Леонид нервно внес исправления. Серый спрятал записку.

– Не проспи нашу встречу, – с этими словами парнишка, резко развернувшись, удалился быстрым шагом, не оглядываясь.

«Надеюсь, у меня сегодня будет возможность проучить этого мальчишку, да и место под землей более подходящее – не надо оглядываться на прохожих и объяснять, в чем дело. У него исключительный талант вызывать антипатию и внешностью, и поведением, и словами».

Леонид сел в автомобиль и задумался: куда ехать и зачем? Затем, решив не маячить под окнами своей квартиры, завел автомобиль и тронулся с места. Звонок Никодима Павловича застал его в «тянучке», обычной для этого времени дня в любой части города.

– Что же вы, молодой человек, молчите, не даете о себе знать? Берите картины и прошу ко мне.

– К сожалению, возникла проблема – хозяйка картин позавчера умерла. Поэтому с картинами придется немного повременить.

– Не вижу проблемы, или уже ее наследники стали одолевать?

– Следователь вызывал, задавал вопросы.

– Ну и что? Он имел вопросы, ты на них нашел ответы – какое отношение это имеет к картинам?

– Все же с картинами повременим. Извините, Никодим Павлович, я за рулем в потоке машин – как бы кого не зацепить. Перезвоню вам… на следующей неделе. К тому времени ситуация должна проясниться.

– Думаешь со мной в кошки-мышки поиграть? – злобно прошипел коллекционер. – Выбирай: или ты сейчас приедешь ко мне с картинами, или… Сам понимаешь!

– Приходится выбирать «или». Прощайте, Никодим Павлович, как-нибудь перезвоню.

– Мальчишка! Зря думаешь, что…

Но Леонид уже отключился. Он решил заехать в какое-нибудь кафе, пообедать, а заодно собраться с мыслями, так как пока не знал, что дальше делать.

29

– Америки ты мне не открыл, я раньше пытался снизу этот люк сдвинуть. Откуда мог знать, что на нем это дерьмо навалено? – Серый указал на куски бордюра, лежавшие на крышке люка.

Освободив от них крышку, он достал из рюкзачка монтировку и поднял ее.

– Дверь в пещеру сокровищ открыта – прошу вниз, господин Али-Баба! – гримасничая, произнес он. – «Химзу» наденем внизу, не будем здесь устраивать сеанс мужского стриптиза, привлекая внимание.

Оказавшись в канализационном ходе, Леонид почувствовал, что словно раздваивается: он сегодняшний видел реальную обстановку, и он же, но из прошлого вспоминал, как было здесь почти семьдесят лет назад.

Он остановился у стенки, ничем не отличающейся от других, которые они уже прошли, стал водить по ней фонариком, говоря при этом:

– Здесь должна быть надпись… Одного полоумного.

– На кой черт она тебе нужна? – поинтересовался Серый.

– Чтобы покончить с наваждением. Это очень важно для меня.

Но сколько он ни водил по стене фонариком, не смог найти надпись. У него застучало в висках от напряжения: «Выходит, это был только сон. Странный, но сон. А все остальное – лишь совпадения». Тут раздался голос Серого:

– Глянь, здесь что-то нацарапано.

– Посмотри сам – должно быть надписано: «26 апреля 1941 года, Степан».

– Точно! И что в этом особенного? – недовольно спросил Серый. – Кто этот Степан?

Но Леонид его не слушал, а уже шел по ходу, невнятно бормоча себе под нос: «Здесь должна валяться коробка из-под папирос «Беломорканал», последняя, которую взял в киоске, – ее нет. А здесь я убил свою первую крысу». Он остановился и с безумным смешком спросил паренька:

– Ты мог бы крысу съесть? Знаешь, ее мясо ничем не отличается по вкусу от старой говядины.

– Похоже, ты сам сумасшедший! Давай: вой, кричи, матюгайся, бейся головой об стенку – радуйся полной свободе! Под землей нет правил и условностей, которые властвуют на земле! – примкнул к его кажущемуся безумию парнишка и закричал что есть силы: – Я сво-бо-ден! Я сво-бо-ден! Я сво-бо-ден! – Громкий крик через несколько шагов глохнул, словно его крали. – Слышишь?! – Он возбужденно затормошил Леонида за плечо. – Здесь нет эха. Мы в царстве тишины и крыс. Рая на небесах нет, души умерших скапливаются под землей – тут им покойно: не шумят реактивные самолеты и ракеты не дырявят небо!

Безумие Серого отрезвляюще подействовало на Леонида, он сбросил его руку со своего плеча:

– Успокойся – биться головой об стенку и сходить с ума можешь сколько угодно, но только без меня.

– Испугался? – неожиданно паренек весело рассмеялся. – А ты говоришь – старая говядина!

Дальнейший путь они проделали молча, Леонида больше не терзали воспоминания о прошлой жизни.

– Вот мы и пришли. – Паренек остановился перед боковым ответвлением.

– Да я знаю. В самом конце его – замаскированный лаз в пещеру. Интересно, почему ее называют Кассандрой?

– Бог его знает. Эту пещеру обнаружил Мишка, он ее и назвал так.

– Это тот парень, который упал со стенки и разбился?! – вспомнил Леонид. – Близкий друг Ксаны.

– Ее младший брат, – неприятно рассмеялся Серый. – Она его вечно опекала, но не уберегла.

– А как Миша обнаружил эту пещеру – он не рассказывал?

– У него был дружок – полоумный художник, с бородой. Он ему дал какие-то ориентиры, а тот по ним и обнаружил, но времени на это потратил порядочно.

«Вроде Эльвира не упоминала, что у Смертолюбова была борода… – И тут Леонида осенило: – Это был Стас, он нашел дневник и обратился к Мишане за помощью».

Первым в лаз ужом прошмыгнул Серый, вслед за ним протиснулся Леонид. На противоположной стороне хода было точно так же тихо, как и везде в подземелье, – ничего не говорило о присутствии здесь людей.

– Что-то нас не встречают, – проворчал Леонид. – Может, Ксаны здесь нет?

– Должна быть – скорее всего, затаилась. Боится. Пошли в центр лабиринта – думаю, там объявится, – оптимистично произнес Серый и вдруг уронил фонарик, который тут же погас.

– Вот черт! Надо лампочку поменять – в рюкзаке есть запасная. Иди вперед, а я догоню. Можешь подать голос – Ксана услышит, объявится. – Он достал и засветил «налобник», стал возиться с фонарем.

Леонид, с нетерпением ожидая встречи с девушкой, к которой назрела масса вопросов, ринулся вперед по хитроумному сплетению ходов, но заблудиться было невозможно из-за их малой протяженности. Время от времени он кричал:

– Ксана! Это я, Леонид… – но ответа так и не услышал. Внезапно страшная боль расколола голову, и сознание померкло.

* * *

Сознание вернулось вместе с потоком воды, обрушившимся на него, и болью, раскалывавшей голову. Он по-прежнему находился в пещере, только его руки были скованы сзади наручниками, а он лежал на каменном полу. Рядом стоял мощный фонарь, светивший на стену, и в его отраженном свете Леонид заметил тени нескольких человек.

– Пришел в себя? – послышался вроде знакомый голос, но Леонид не смог узнать, мучаясь от головной боли, кому он принадлежит.

– А что ему сделается? Крепкая черепушка, явно в ней мозгов маловато, – это был, конечно, Серый.

«Он заманил меня в ловушку. Но кому я мог понадобиться и зачем?»

– Где я?

– Сам знаешь где – в Кассандре, – раздался низкий вкрадчивый мужской голос, явно очень знакомый, но пока Леонид не мог его идентифицировать.

– Что вам нужно?

– Картины.

– Из-за этих трех картин вы меня чуть не убили?!

– Нет, нам нужны все картины.

– У меня могут быть неприятности: Эльвира мертва, следователь знает, что у меня находится коллекция, и я должен всю ее вернуть наследникам.

– У тебя уже неприятности, – вмешался грубый голос третьего участника их беседы, и Леонид тут же почувствовал сильный удар ногой по ребрам, от которого перехватило дыхание.

– Не надо, Баха, – мы еще не услышали ответ. Надеюсь на его благоразумие – мы не сторонники насильственных действий.

В голове у Леонида немного прояснилось: Баха, работник крематория, завтра утром должен был выступить экспертом в сделке по продаже картин. Видно, он решил, что гонорар эксперта гораздо меньше стоимости всей коллекции, и теперь намерен исправить эту несправедливость.

– Что я должен сделать?

– Написать записку жене, пусть она отдаст коллекцию нашему посланцу. Текст должен быть нейтральный: тебе коллекция понадобилась для размещения ее в галерее или для продажи. Мы получаем коллекцию, ты – свободу.

– А если я не соглашусь?

– Будет очень больно, но если ты окажешься слишком твердолобым и это не поможет, то записку напишем мы сами. Впрочем, она уже готова. Образец своего почерка ты нам любезно предоставил. Ситуация у тебя проигрышная без вариантов, вопрос, насколько ты заботишься о своем здоровье. Выбирай.

– Я согласен.

– Разумное решение, и, пожалуйста, без всяких хитростей в тексте – этим ты подвергаешь опасности здоровье жены.

– Я помню – вы противники всякого насилия, – с иронией произнес Леонид.

– Все правильно. Баха! Ручку и бумагу.

С Леонида сняли наручники, и он стал растирать затекшие натертые запястья. В свете фонаря ему поднесли его собственный блокнот для записей, хранившийся в автомобиле, и ручку.

– Как он у вас оказался? – удивился Леонид, рассматривая блокнот.

Затем пошарил в верхнем кармане рубашки, ища ключи от автомобиля, – их не было на месте.

– Ловкость рук и никакого мошенничества – не надо было зевать, когда переодевался, – рассмеялся Серый. – Я их бросил в пакет, чтобы не бегать потом за блокнотом.

– Не волнуйся – ключи и автомобиль ты получишь в целости и сохранности. Комбинация с блокнотом была заранее продумана – листы в нем сильно запоминающиеся. Думаю, твоя жена их сразу узнает и у нее не возникнет никаких сомнений.

Блокнот-ежедневник был сделан на заказ – с кожаной обложкой и тиснением на лицевой стороне, с золотым обрезом и розовым оттенком листов.

Леонид вздохнул и написал записку Богдане с просьбой срочно передать ему коллекцию.

– Часть этой записки мы продублируем в виде эсэмэски с твоей мобилки, которая тоже у нас. Если бы здесь была мобильная связь, то твой звонок жене упростил бы дело, – обошлись бы и без записки, но десяток метров почвы над головой лишает нас такой возможности, а подземелье ты покинешь, только когда вся коллекция будет у нас. А теперь ручки вновь попрошу в браслеты, и не надо упрямиться – все это чревато осложнениями для здоровья.

«Их трое – можно было бы рискнуть, попробовать силой вырваться отсюда, но я не знаю, что они имеют в своем арсенале, да и голова чертовски трещит – чем они по ней так сильно лупанули? Как бы сотрясения мозга не было. Записку написал, ста тысяч лишился, но жизнь и здоровье дороже этого», – подумал Леонид и позволил сковать руки наручниками.

– Баха, отведи нашего гостя… ты знаешь куда. Пусть он потешится разговорами, а то совсем заскучал.

Леонид поднялся, и, следуя по лучу света, отправился с лысым служителем крематория вглубь подземелья. Вскоре они остановились, и его скованные руки пристегнули замком к цепи, прикрепленной к стене.

– Думаю, тебе здесь будет не скучно, но не обольщайся – мы рядом, – произнес служитель Харона и удалился.

Леониду послышалось в темноте чье-то сдерживаемое дыхание.

– Кто здесь?

– Это я, – раздался девичий голос.

– Ксана, ты? – обрадовался Леонид.

– Как слышишь, я. Только радоваться нечему.

– А тебя для чего похитили? У меня картины – хотят заработать на них кругленькую сумму, с пятью нулями. А ты…

– Глупый ты, Леонид, и слепой.

– Не понял.

– Дело в том, что тебя развели: нет никакого покупателя на картины этого полоумного Смертолюбова – он и впрямь был сумасшедшим. Им надо было найти его коллекцию картин. Эльвира их обманула, выдумала, что коллекцию у нее чуть ли не силой забрал сводный брат художника по матери – он реально существует, но братья долгие годы не поддерживали никаких отношений. Чтобы выйти на след, Баха начал бомбить Интернет запросами о покупке картин Смертолюбова, мол, действует от имени мифического коллекционера из Индии, который выставил аккредитив на его имя. Цепочка посредников, желающих заработать на этой сделке, росла. Ты ему помог, выставив на аукционе несколько картин по чрезвычайно высокой цене, тем самым придав правдоподобие этой сделке. Но несколько дней назад ты «засветился» на квартире у Эльвиры, они поняли, что она их обманывает, и ее участь была решена. За тобой проследили и выяснили, что картины у тебя дома.

– Нанесли мне визит, но приход брата жены помешал им их взять, и они придумали эту комбинацию. Не понимаю, зачем столько усилий, если картины не представляют большой ценности?

– В денежном выражении, для непосвященных – да. Смертолюбов занимался магией, был главой их секты и убедил их, что к картине можно привязать душу умершего человека, если при жизни у него взять немного крови и добавить в краску, которой написать картину.

– Подобное я уже слышал, но посчитал полным бредом.

– Может, так оно и есть, но они в это ВЕРЯТ! И не просто верят, они даже готовы пойти на убийство человека.

– Кого же они убили?

– Смертолюбов был создателем и руководителем секты агхора, подобной той, в которой он прошел инициацию, когда находился в Индии. Чем они занимались, ты видел во время посещения этой пещеры. Количество членов секты и даже просто любопытных, желающих поучаствовать в мистических ритуалах, все время росло, что могло принести значительный доход. Но для Смертолюбова была важна сама идея учения, а для его ближайших помощников – деньги. Разногласия у них достигли предела, и тогда участь Смертолюбова была решена.

– Его убили?

– Подсыпали какой-то гадости, от которой человек впадает в глубокий транс, оказывается между жизнью и смертью, но сознание не отключается. Подобные вещи делают йоги, когда демонстрируют удивительные возможности человека, используя для этого специальные упражнения, но можно применить и это средство. Состав его привез из Индии все тот же Смертолюбов, за это и поплатился… Баха подрабатывает в морге санитаром, и ему удалось подменить взятые анализы крови, поэтому средство не обнаружили, а Смертолюбов умер под ножом судмедэксперта. Как подумаешь, что он чувствовал, когда нож патологоанатома кромсал его тело, а он ничего не мог сделать, то становится жутко!

У Леонида, представившего эту картину, пробежали мурашки по спине.

– Следующей стала Эльвира, – предположил он.

– Нет, не она, а мой брат – Мишаня. Ты видел, как его убили.

– Я видел, что это был несчастный случай. Ведь перед этим Серый прыгал со стены, и крюк не выскочил. Разве что опять какая-нибудь магия.

– Магии здесь не было – Мишу убил Серый. После того как прыгнул со стенки, он стал подначивать Мишаню и вновь полез вверх, но больше прыгать не стал. Он прошел по маршруту возле крюка, на котором крепилась страховочная веревка, а вся хитрость заключалась в том, что там был вбит еще один крюк, который еле держался. Он приостановился возле него, развинтил карабин и перебросил веревку на второй крюк – уже бутафорский.

– Но он рисковал – ведь последние метры вверх он шел уже практически без страховки.

– Серый любит риск, как он говорит, балдеет от избытка адреналина в крови. Он не исключал возможности, что Мишаня сорвется, стремясь как можно быстрее забраться на стенку, но тот четко прошел маршрут. – Леонид почувствовал волнение в голосе Ксаны. – Я не сразу догадалась об этой подлости Серого, пока сама не прошла маршрут и не увидела, что страховочный крюк по-прежнему крепко вбит в стену.

– А зачем ему надо было это делать? Зависть, ревность или что-то другое?

– Миша нашел эту пещеру вместе с Серым – под землей ходят в одиночку лишь в исключительных случаях. Серый рассказал о ней Смертолюбову, который увлекался фотографией в подземельях, стремясь показать красоту отвратительного, например слизи, используя для этого цветную подсветку. Тот смекнул, что лучшего уединенного места для проведения ритуальных действ своей секты трудно найти. О пещере до этого знали только Серый, Миша, я и тот человек, который подсказал, как можно найти пещеру. Миша, узнав о том, что там происходит, стал требовать у Серого, чтобы эта отвратительная секта убралась оттуда, так как собирался привести в пещеру археологов для исследований – ведь это древнее языческое капище.