Текст книги "Кассандра"

Автор книги: Сергей Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Плохо соображая, что делает, Леонид вызвал лифт, ввалился в него без сил, а когда тот пошел вниз, сжался в углу, словно это могло ему помочь. Лифт опустился на первый этаж, и Леонид из него выскочил, словно за ним мчалась погоня, испугав и оттолкнув женщину, нагруженную пакетами с покупками.

– Сумасшедший дуралей! – услышал он в спину и ускорил шаг.

Выскочив на улицу, пробежал квартал и лишь потом остановил такси.

– Куда? – поинтересовался таксист.

«А в самом деле – куда ехать? Домой? Ожидать, когда за мной придут?»

– Давай пока прямо, а там определюсь, куда именно, – еле переводя дух после бега, проговорил Леонид.

– Ясно, – бросил флегматичный таксист и тронулся с места, а Леонид все не мог решить, куда ехать.

На Почтовой площади попросил остановиться, щедро расплатился и поспешил на фуникулер. Только он успел прыгнуть в вагон, как дверь за ним захлопнулась и вагончик, скрипнув, медленно пополз вверх. Мимо проплывали деревья, кустарники, аллея, по которой прогуливалась влюбленная парочка, и Леонида потянуло на природу, в спокойное место, где, сидя на скамеечке в тени деревьев, можно обдумать свое положение и решить, что делать дальше.

Сойдя с фуникулера, он неторопливо подошел к чугунной беседке, из которой открывался сказочный вид: на дряхлеющий от жизнедеятельности человека Днепр, все же сохранивший, несмотря ни на что, остатки величия; на промышленный, низкоэтажный старый Подол, постепенно отступающий под напором новостроек; на уникальный Труханов остров с золотистыми пляжами; на развлекательно-ресторанный Гидропарк, стоящий весь в дыму от мангалов с шашлыками. На противоположном, левом берегу поднимался лес высоток, словно соревновавшихся между собой, кто как можно ближе подберется к небу.

Ему вспомнилось, каким было это место в снах-видениях: тогда в беседке играл духовой оркестр, по аллеям парка прогуливались усатые-бородатые мужчины в длиннополых сюртуках, в котелках, женщины в пышных платьях, скрывающих даже лодыжки, степенные мастеровые в картузах, коротких пиджаках и косоворотках, обнимающие за талию веселых девок в глухих платьях и обязательно с покрытой головой. А он, в образе Степана, с браунингом в кармане, следил за соперником, которому отдала свое сердце его любимая. Воспоминания на миг вытеснили из головы все неприятности, вызвав ностальгию по тому времени, словно он в самом деле тогда жил.

Устроившись на поломанной скамейке внутри беседки, разделив ее с влюбленной парочкой, считавшей, что нет лучшего места, чтобы распить бутылочку вина, закусывая поцелуями, он постарался сосредоточиться на своих проблемах.

Неожиданная и непонятная смерть Стаса, а теперь и Эльвиры, вызвала у него чувство страха, словно имелась некая таинственная чудовищная сила, несущая смерть, которая, возможно, наметила в своем списке и его. Но страх – плохой советчик в экстремальных ситуациях, и, немного успокоившись, Леонид попытался найти в своих воспоминаниях точку отсчета, момент, после которого начали разворачиваться события, приведшие к этим трагедиям.

Как он вышел на Эльвиру, пытавшуюся распродать картины мужа? Услужливая память подсказала: увидел объявление в газете. «Все верно – мысленно подтвердил Леонид, – я прекрасно помню, что это была газета платных объявлений, открытая именно на той странице, а само объявление было обведено красным фломастером, привлекая внимание. Она лежала на журнальном столике возле телефона. Тогда же поинтересовался у Богданы, откуда взялась газета, и узнал, что заходил Стас, – похоже, он забыл ее. Но когда с ним созвонился и предложил вместе посмотреть продаваемые картины Смертолюбова, тот отказался – сослался на занятость и пытался меня отговорить от этого. Выходит, Стас уже тогда что-то знал об этих картинах и не хотел, чтобы я ими занимался? Или, наоборот, газета была оставлена, чтобы привлечь мое внимание к обведенному объявлению, вот только почему он хотел держаться в стороне от этого? Почему он, сообщив мне о Кассандре, не рассказал всей правды? Или он ее не знал и в самом деле думал, что Кассандра – любовница художника?»

Простукивание стен в полуподвале не подтвердило, что там что-то есть, и напрашивалась версия, что Стас сам обнаружил коробку с дневником. Зная Стаса, трудно предположить, что он не попытался проникнуть в Кассандру. Но самостоятельно это сделать было проблематично, необходим был помощник – диггер, ориентирующийся в подземных ходах. Недаром Стас сам вывел меня на диггеров, но что ему мешало рассказать всю правду, а не «подкармливать» загадками? Или он чего-то боялся? Выходит, существует реальная угроза? С чем она может быть связана: с пещерой или с картинами Смертолюбова? И в чем заключается опасность? Почему и как умерла Эльвира?

Леонид набрал на мобильном номер Богданы и поинтересовался, не помнит ли она, куда делась газета недельной давности с объявлением, выделенным фломастером?

Богдана зашипела, словно закипающий чайник, и спросила, все ли у него в порядке с головой, ведь он ей звонит, когда она на совещании, и лишь для того, чтобы узнать об участи старой газеты! Посоветовала: догадайся с первого раза – и отключилась. Леонид вздохнул: в самом деле, было глупо звонить, спрашивать, зная маниакальную страсть Богданы без сожаления расправляться со старыми вещами, что бы это ни было.

Парочка, сидевшая рядом, допив вино, совсем распалилась: девица, устроившись у парня на коленях, расстегнула его рубашку и обцеловывала грудь, время от времени давая возможность делать то же самое ему, и тогда он высвобождал свои руки из-под ее юбки. Эта картина плохо способствовала размышлениям, и Леонид, покинув беседку, вскоре нашел свободную скамейку в центре аллеи.

«Хорошо, – размышлял Леонид, – предположим, что Стас специально навел меня на эту коллекцию и, возможно, даже знал Эльвиру. Но для чего он это сделал? Ритуал агхори, проводимый в пещере Кассандра, картины Смертолюбова – каким боком они соприкасаются? Какая тайна связывает их?»

Смерти Стаса и Эльвиры стали грозным предостережением для Леонида, запутавшегося в этих хитросплетениях, но он не был уверен, что если постарается держаться в стороне от всего этого, то избежит опасности.

«А почему я думаю, что опасность все же существует? Нет ли во всем этом удивительного стечения обстоятельств, совпадения?» Но интуиция подсказывала Леониду: опасность существует, однако пока у нее призрачные очертания. Он вспомнил лысого Баху из крематория и решил, что необходимо встретиться с ним.

Его мысли вернулись к тем глупостям, которые совершил, находясь в квартире у Эльвиры, что грозило опасностью, но не призрачной, а реальной. Возможно, сейчас уже опрашивают возможных свидетелей и составляют фоторобот для объявления его в розыск. Ведь его видели в том доме два человека: девчонка с рюкзачком и женщина с пакетами.

«Стоп! Девчонка с рюкзаком – я ведь ее видел раньше!» Ему вспомнилась стенка возле бывшего Зеленого театра – «зеленки», трагический случай и подружки Ксаны. Теперь он был уверен, что именно там видел эту девчонку. «Опять совпадение, очередная случайность? Надо срочно разыскать Ксану, а через нее эту девчонку, поговорить с ней». Наметившийся план вынуждал к действию, помогал отвлечься от неприятных мыслей.

Ему вспомнился звонок Мари. Находясь в таком тревожном состоянии, он не испытывал особого желания тратить время на пустые разговоры, пусть даже с хорошенькой, понравившейся ему женщиной, но, помня об обещании перезвонить, набрал ее номер телефона.

– Вы очень пунктуальны! – мелодично рассмеялась Мари. – Прошло уже значительно больше времени, но я вас прощаю, хотя вы об этом и не просите.

– Простите, обстоятельства были сильнее меня, – пробормотал Леонид, в душе желая побыстрее закончить разговор – телефон Мари у него теперь был, и он мог ей позвонить в более спокойное и удобное для себя время.

– Я хотела бы встретиться: как уже говорила, у меня есть небольшое дельце к вам.

– К сожалению, сегодня сделать это будет проблематично – весь день расписан, хотя встретился бы с вами с большим удовольствием. Может быть, завтра? – И тут же подумал: «Нынешние события внушают неуверенность в завтрашнем дне».

– Завтра? Можно и завтра – я сама вам позвоню.

– А в чем вам требуется моя помощь? Или это не телефонный разговор?

– Нет, почему, наверное, даже лучше, если будете знать заранее. Я купила себе квартиру и наконец закончила ремонт. Но стены – это только стены, их надо чем-нибудь оживить. Узнала, что вы большой специалист по живописи и хотела, чтобы вы мне что-нибудь предложили из картин. Не известных художников по безумным ценам, а таких, которые недавно заявили о себе. Предполагаю потратить на это не более двух-трех тысяч долларов.

– Что это должно быть: пейзаж, натюрморт?

– Ни в коем случае – меня коробит от всей этой цветочно– фруктовой идиллии. Я по профессии психолог и хотела бы увидеть у себя на стене картины, передающие человеческие эмоции, что-то вроде Босха, Дали.

– Пожалуй, это довольно сложный заказ, и, возможно, надо будет увидеть интерьер вашей квартиры, чтобы предложить что-нибудь путное.

– Никаких проблем, – согласилась Мари. – До встречи.

– Все было бы славненько, если бы не мои проблемы, – вздохнув, пробормотал Леонид.

26

С Ксаной Леониду не удалось связаться, ее телефон по-прежнему находился вне зоны действия сети. «Придется пойти по другому пути», – решил он и отправился в крематорий, рассчитывая застать там лысого Баху.

Дверь, ведущая в подвал крематория, оказалась закрытой, и Леонид направился в помещение администрации. Здесь, как и в прошлый раз, из четырех комнат лишь одна оказалась открытой, там восседал уже знакомый лысый философ в светлой тенниске, читая какую-то книгу. Он сразу поднял голову и, увидев Леонида, проявил радушие:

– Добрый вечер. Очень рад, что вы зашли ко мне именно вечерком. Знаете, а я недавно как раз думал о вас! – Лысый расплылся в улыбке.

– Не совсем к вам… – тихо промолвил Леонид и уже громче спросил: – И что же вы обо мне могли думать?

– Каждый человек словно книга: одна привлекает красочной обложкой, другая – названием, третья – содержанием, это самый сложный вариант, так как для того, чтобы его узнать, книгу нужно прочесть.

– Судя по всему, ваше внимание привлекла моя обложка, – заметил с улыбкой Леонид.

– В данный момент она имеет не совсем презентабельный вид, – улыбнулся лысый, намекая на следы утреннего побоища, оставшиеся на лице Леонида, – но вы, скорее всего, третий вариант. Ваше любопытство вызывает ответное любопытство: в прошлый раз вы интересовались человеком, которого только мельком видели. Что на этот раз привело вас сюда? Ах, вспомнил – я ведь обещал вам экскурсию!

– С экскурсией повременим. А я бы хотел увидеть Баху: переброситься с ним парочкой слов.

– Видимо, он произвел на вас сильное впечатление, предполагаю, особенно кольцами в мочках ушей. К сожалению, помочь в этом вопросе не смогу: он взял неделю отпуска за свой счет и сегодня на работе отсутствует.

– Тогда подскажите, где его можно найти, – например, домашний адрес.

– Вы так настойчивы, словно разыскиваете любимую девушку. Адрес, к моему глубокому сожалению, дать не могу – я ведь не знаю, кто вы и для чего он вам нужен. Надеюсь, он не причастен к отметкам на вашем лице?

– Я интересуюсь ритуалом агхори, а кто лучше Бахи может рассказать о нем? – закинул удочку Леонид, пытливо вглядываясь в лицо сидящего напротив мужчины, но тот спокойно отреагировал на «агхори», ничем не выдав своего интереса.

– Я думаю, что это не совсем веская причина, чтобы я назвал его домашний адрес незнакомому человеку. Извините, но не могу. Желаете кофе? У меня есть настоящий – молотый, бразильский.

– За кофе спасибо – не откажусь, – согласился Леонид, устраиваясь на стуле и раздумывая, как получить желаемый адрес. «Самое сильное оружие – это правда», – решил он и пошел в атаку. – Так вы не знакомы с культом агхора, которым увлекается ваш сотрудник Баха?

– Нет, впервые слышу такое название.

– Этот культ непосредственно связан с работой вашего крематория и может очень заинтересовать правоохранительные органы.

– Я не совсем понял вас – можно чуть подробнее?

– Баха, сам или с товарищами, ворует трупы, подготовленные к сожжению, производит с ними отвратительные ритуальные действия в подземелье. Я сам наблюдал недавно, что они творили с трупом моего товарища. Кроме милиции, это заинтересует родственников усопших.

– Не может быть! – побледнел от испуга мужчина.

– Может, и даже очень может быть. Я обладаю достаточными доказательствами этого, а вы как администратор тоже виновны в том, что здесь происходит, – не обеспечили должный контроль. Вы мне адрес Бахи дадите?

– Предъявите доказательства, – выдохнул все еще бледный мужчина.

– Доказательства я представлю не вам, так что извините. Спасибо за кофе, спешу в милицию – подам заявление.

– Хорошо… подождите минутку. – Лысый включил компьютер, поколдовал над ним, затем написал на бумажке несколько строк и пододвинул ее Леониду.

– Фамилия Бахи – Потиевский. Я прошу вас, не надо скандала. Как только Баха здесь появится, мы его рассчитаем. Не желаете коньячку к кофе?

– Спасибо, но я очень спешу – в следующий раз. – Леонид, так и не притронувшись к кофе, встал и пошел к выходу.

– Обязательно заходите – буду рад с вами встретиться, – поймал он спиной прощальные слова лысого.

«Надеюсь, мне это понадобится еще очень нескоро», – и Леонид сплюнул через левое плечо.

* * *

По дороге Леонид решил утолить голод в кафе «Павлин», где был завсегдатаем, – ему нравилась хорошая кухня и спокойная обстановка. «Эх, Стас, Стас!» – зайдя в небольшой зал, полный народа, с горечью вспомнил он приятеля, с которым неоднократно здесь бывал. Несмотря на обилие посетителей, свободный столик он нашел быстро и углубился в изучение меню.

– Какие люди здесь бывают! – произнес кто-то развязным тоном, и Леонид увидел Тиму, плюхнувшегося на свободное место напротив.

Тот явно немало выпил и жаждал общения. Леонид собрался было резко отшить незваного гостя, а потом вспомнил, что тот «работает» на Никодима Павловича, и решил воспользоваться неожиданной встречей.

– Привет, Тима, – деланно радушно кивнул он и отложил меню. – Не поверишь, но я рад тебя видеть. Предлагаю помянуть безвременно ушедшего Стаса. Что предпочитаешь: коньяк, водку?

– Водку и только водку. Покойник тоже был не дурак выпить беленькой… – Тима развалился на стуле. – Помянем Новицкого: был вроде не болван, а умер по глупости.

– Всякая смерть глупа. Закажем, что есть готового, чтобы было побыстрее.

Минут через тридцать, когда наполовину осушили бутылку водки под холодные закуски, Леонид приступил к основной части разговора:

– Тима, вот ты малый, как говорится, с головой, а «шестеришь» за копейки на… сам знаешь кого. С твоей головой ты должен бабла зашибать без меры, а так все сливки снимают другие…

– Ленька, когда ты сказал, что рад меня видеть, у меня от удивления чуть штаны не стали полными. Но, зная тебя, хитрую бестию, смекнул – тебе что-то надо от меня. Давай, говори – не юли.

– Хорошо, давай начистоту. У тебя сейчас Павлович шеф. Он вчера ко мне подкатывал, хотел картины взять на реализацию. Я раньше не замечал, чтобы он работал по мелочам. Предполагаю, что у него уже есть на мои картины покупатель, и притом солидный.

– Ты думал, что водкой меня напоил и теперь я тебе все выложу?! Накось – выкуси! – Тима побагровел и сунул известную комбинацию из трех пальцев Леониду под нос. – Если я работаю на кого, то работаю, и ничего никому не расскажу! Никому! Даже тебе! А тебе и подавно не расскажу!

– Пятьдесят процентов, – произнес Леонид, вытирая руки салфеткой.

– Не понял! – Тима икнул, еле удерживая равновесие на стуле.

Но Леонид знал, что тот быстро пьянеет и так же быстро приходит в себя, все помнит, каким бы пьяным ни был.

– Предлагаю тебе стать моим компаньоном. У меня есть картины, а ты поможешь мне связаться напрямую с покупателем. От продажной цены половина – твоя. Думаю, это значительно больше, чем ты заработаешь у Павловича, известного жмота. Сколько Павлович собирается срубить на этой сделке?

– Тридцать штук зелени… Случайно услышал, – признался Тима.

От такой суммы у Леонида закружилась голова: «Ну, Павлович, ты и жадина – насколько меня опустил, имея такого «жирного» покупателя. Моя встреча с Тимой поистине судьбоносна». Леонид почувствовал, что сразу протрезвел от полученной информации, словно ничего и не пил.

– Вот видишь: ты за безделицу можешь получить пятнадцать штук. Кто заказчик?

– Не знаю, ей-богу, не знаю. Павлович к этой сделке меня не допускает. Единственное знаю, что клиент из-за границы.

Глядя на огорченное лицо Тимы, Леонид не сомневался, что тот говорит правду. А что ему теперь скрывать и зачем?

– Павлович брался доставить картину клиенту за бугор?

– Нет, передача картин и денег должна произойти здесь – у клиента имеется тут доверенное лицо.

– Тима, не томи – как связаться с этим доверенным лицом?

– Не знаю – не допускает он меня к этой сделке.

– А ты прояви смекалку и узнай. Пятнадцать штук, думаю, стоят того. Извини, мне пора, а ты можешь еще здесь посидеть – счет я оплачу, так что не волнуйся, а думай, как выйти на клиента. У нас есть немного времени, чтобы сработать на опережение. Пока.

Леонид подозвал официантку, рассчитался, махнул на прощание рукой Тиме, вышел из кафе и остановил такси.

Таксист никак не мог сориентироваться, где находится переулок, название которого прочитал на бумажке Леонид, потом достал карту и нашел нужное место.

– Это в самом конце Подола, – сообщил он Леониду, прибавляя газу.

Машина пробиралась по узким улочкам, мчалась в потоке автомобилей, ехала вдоль трамвайных путей и бесконечных заводских стен ныне умерших предприятий. Леонид с трудом ориентировался на местности и вглядывался в пробегавшие мимо дома – ему явно мешало количество выпитого и то, что уже стемнело. Наконец свернули налево, объезжая заводскую стену с остатками порванной колючей проволоки, пущенной поверху, и оказались в симпатичном тупичке с небольшим палисадником перед четырехэтажным домом из красно-коричневого кирпича.

Четырехэтажка была очень старая, с разболтанной незакрывающейся дверью подъезда. Наверх вела деревянная лестница, на каждой площадке было по две квартиры. Поднявшись на третий этаж, Леонид приготовился звонить и поразился обилию фамилий – аж семь! – возле звонка, но фамилии Потиевский среди них не было.

«Здесь что – общежитие?» Наугад нажал два раза, подождал, но никто не отреагировал на звонки, тогда он стал поочередно нажимать – три, четыре, пять звонков – и только тогда дверь открылась и показалась девочка лет четырнадцати в грязном ситцевом халате.

– Чего раззвонился? Если звонарь, то иди на колокольню и звони сколько влезет! – произнесла она крайне нелюбезно.

– Мне нужен Потиевский, вот только не знаю, сколько раз ему звонить. Не подскажешь – он дома сейчас?

– У нас Потиевского нет. Иди ищи в другом месте, – прежним тоном сказала девочка и собралась захлопнуть дверь, но Леонид заблокировал дверь ногой.

– Баха Потиевский, такой, совсем лысый…

– А-а! – протянула девочка. – Это чокнутый квартирант тети Маши – нет его. К ней три звонка, но сейчас никого у них нет. Дай мне дверь закрыть, а то папку позову, скажу, что пристаешь, – он сразу с ломиком прибежит!

Леонид отпустил дверь и вышел на улицу. Начинало смеркаться. Дневная жара понемногу уступала место вечерней прохладе, а из зеленого палисадника потянуло чем-то удивительно знакомым – пьянящим запахом расцветшей акации, жасмина. Бахи не было дома, и неизвестно, скоро ли он придет и придет ли сегодня вообще, но Леониду захотелось подольше побыть здесь, вдыхать этот удивительный аромат, будящий в нем воспоминания.

И он вспомнил эту заводскую стену, палисадник, который почти не изменился с тех времен, разве что стал реже и грязнее, четырехэтажку-общежитие – все это видел в недавних сновидениях.

Люк оказался на том же месте, где и должен быть, только на нем валялось несколько почерневших от лежания в земле кусков старого бордюра. Теперь у Леонида не осталось никаких сомнений – события, которые видел во сне, происходили на самом деле, в прошлом. Когда Ксана вела его в пещеру Кассандра, он был сильно пьян и не запомнил дороги, единственное, что с уверенностью мог сказать: спускались они не через этот люк, и самостоятельно повторить тот путь он не смог бы. Но зато теперь, когда оказался в этом месте, которое неоднократно видел во сне, не сомневался: отсюда сможет найти вход в пещеру.

Похоже, неспроста лысый Баха поселился поблизости от этого входа, возможно, сейчас он находится там и творит свои черные дела. Скоро совсем стемнеет, и никто не помешает спуститься вниз, правда, Леонид не имел нормальной экипировки – «химза» осталась в автомобиле, да и открыть люк будет проблематично без инструментов. Ему вспомнились люди в черных накидках, чрезвычайно недружелюбные, и он решил отложить посещение пещеры, тщательно подготовиться к нему.

Дома его ждала обеспокоенная Богдана. Увидев на его лице следы побоев, она всплеснула руками, усадила рядом на диван и устроила допрос:

– Ты стал очень скрытным. Раньше мне рассказывал о своей работе, планах, а теперь пропадаешь днями и ночами, непонятно чем занимаешься, и вот это… – Она указала на царапины на его лице.

– Ерунда – задумался, оступился, теперь, кого ни встречу, каждый придумывает ужасную историю, а все прозаически просто, – беспечно махнул рукой Леонид.

– Возможно, и так, – с неопределенной интонацией произнесла Богдана, и было непонятно: то ли она сомневается в его словах, то ли соглашается. – Что еще мне расскажешь кроме истории своего неловкого падения? Кстати, где она произошла?

– Приехал в мастерскую Стаса, увидел, что там начался ремонт, а когда спускался, оступился – никакого криминала.

– А теперь объясни: по какому поводу милиция интересуется твоей особой?! – повысила голос Богдана.

У Леонида душа ушла в пятки – он вспомнил мертвое лицо Эльвиры и испуганно подумал: «Как они быстро вышли на меня!» Постарался взять себя в руки и изобразил недоумение на лице:

– Откуда мне знать? Разве они не объяснили тебе цель прихода?

– Нет, не соизволили, лишь подробно расспросили о тебе, и все. А вот ты мне все расскажешь! – резко потребовала она. – Ты за последнюю неделю очень изменился, стал нервным, что-то все время утаиваешь. Я готова выслушать твою исповедь и даже отпустить небольшие грешки, но если что-то утаишь, то тебе несдобровать! Ты знаешь меня! – Богдана грозно посмотрела на мужа.

– Не имею ни малейшего представления, почему они приходили, – продолжал стойко держать оборону Леонид, ведь рассказав часть правды, не утаить ее всю. – А что конкретно они спрашивали?

– Чем ты занимаешься, с кем общаешься, где бываешь, а один лысый, такой странный, с перебинтованной головой, словно у него болят уши…

– Лысый, говоришь? Уши… А ты документы их видела?

– Показали красные корочки с крупными буквами МВД, а внутрь не заглядывала.

– Таких корочек для розыгрышей по городу продается тьма, а ты взрослая женщина, могла бы быть и поосторожнее! – Он снова вспомнил мертвое лицо Эльвиры. «Кто знает, сама она умерла или ей помогли?» – Что они еще хотели?

– Услышав, что ты занимаешься торговлей картинами, попросили дать возможность взглянуть на те, которые находятся дома.

– И ты провела их в мою комнату?!

– А что здесь такого? Как раз в это время зашел мой брат с приятелями – тоже хотел тебя видеть. Звал на выходные к себе на дачу: поесть шашлыка, искупаться в реке, а заодно ему кое в чем помочь – вроде как сауну перестраивает.

– Как же лысый и компания отреагировали на картины?

– Никак: мельком глянули на те, что были развешаны, и ушли.

– Считай, что ты родилась в рубашке.

– Ты думаешь, они были не из милиции?

– Думаю, да. Особенно меня настораживают эти перебинтованные уши.

– Какой ужас! Неужели бандиты?

– Впредь думай, кому открываешь, и внимательно знакомься с документами. А еще лучше не открывать. Сказать, что одна дома и без участкового их не пустишь в квартиру, – это твое законное право.

– Я участкового никогда в глаза не видела, могут кого хочешь с собой привести. Ладно, проехали. Ужинать будешь?

Заиграла мелодия мобильного – это оказалась Ксана:

– Ты меня разыскивал?

– Нам надо как можно скорее встретиться.

– Прямо сейчас? – поинтересовалась девушка.

Леонид заметил, с каким напряженным вниманием Богдана прислушивается к разговору.

– Сегодня поздно – лучше завтра. Днем – в любое удобное для тебя время, но обязательно.

– О’кей. Желание сделать что-либо завтра создает иллюзорную веру в то, что оно настанет, но это не всегда так. Иногда действительно бывает поздно. Бай-бай!

Леонид слушал гудки, и тоскливое чувство овладевало им. «Стас в последний вечер плел какую-то чушь по поводу того, что завтра может не наступить. Эльвира вчера тоже что-то подобное обронила, и теперь оба они мертвы. Сейчас Ксана завела об этом речь – это намек, что наступил ее черед или, может, мой?!»

Он набрал ее номер, но связи с нею уже не было.

– Мне очень нравится – в моем присутствии договаривается с какой-то телкой о встрече. Спасибо, что не побежал прямо сейчас! – завелась Богдана.

– Это был клиент – очередная сделка.

– С каких пор у тебя клиенты – молоденькие девицы?! Похоже, речь шла не о сделке, а об очередной случке с этой сучкой!

– Стал бы я при тебе договариваться с кем-то о любовной встрече! – разозлился Леонид.

– Выходит, у вас любовь?! А я думала – просто секс. А для любви хороши шалаши и пустой желудок! – И она, выскочив в кухню, стала с остервенением вываливать содержимое кастрюлек в мусорное ведро.

Леонид уныло потянулся следом, зная из опыта, что успокоить разбушевавшуюся Богдану – это то же самое, что остановить ураган на его пике.

– Ты все неправильно поняла. Ты ведь знаешь меня…

– Тебя я знаю хорошо, а вот меня ты совершенно не знаешь! – И она бухнула в ведро салат.