Текст книги "Люди и боги (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Глава 3. Немезида

Машина медленно приближалась к большому серому зданию, обнесенному железной решеткой. Довольно неприятное место, меня пробрал озноб – задерживаться тут не хотелось. Настя переключила фары на ближний свет и остановилась перед незапертыми воротами. Во дворе вольготно расположились новенький сияющий «Лендровер» и классическая «Бэха» семерка. Детям такие машины принадлежать явно не могли, как и работникам детского дома, получающим нищенскую зарплату. Нет, ну заведующие, конечно, имеют навар, торгуя «усыновлением», но внутреннее чутье подсказывало, что не могли обе машины принадлежать заведующей.

Настя зло выругалась, выключила фары и въехала внутрь, чуть не снеся ворота бампером. Затем развернулась и перегородила корпусом «Мерина» выезд. Учитывая его массу, никто сию обитель на колесах покинуть не сможет.

– Пошли. Пушку возьми, – бросила мне. – Вот сейчас и проверим, готов ли ты спину прикрывать. – Голос бесцветный, мысли ее были далеко-далеко от меня. Взяла между сидениями кобуру, меч, и быстро вылезла на улицу. Я вытащил из бардачка отданный ею мне днем ПМ, проверил предохранитель, обойму, взял две запасные и вылез следом.

– Посмотрим, что тут творится, – пояснила она, кивая на административное здание. – Если опять взялась за старое, пожалеет об этом.

Ведьма закинула меч за спину, пристегнула кобуру к поясу. Я, за неимением последней, так и держал ствол в руке, интуитивно чувствуя, что таковая мне в любом случае не понадобится.

– Пока не лезь и ни во что, не вмешивайся, – закончила Настя инструктаж. – Это мое дело. Просто будь рядом.

– Конечно. – Я понимающе кивнул.

Дверь оказалась заперта. Ведьма молниеносным движением выхватила клинок, просунула в щель и дернула вниз, срезая «собачку» замка, затем достала из кобуры свою «Беретту», сняла с предохранителя. – Пошли. – И, потянув дверь, быстро юркнула внутрь.

Я последовал за ней и оказался в скупо подсвеченном коридоре. Моя спутница уверенно шла по нему мимо запертых дверей каких-то помещений, сжимая пистолет и к чему-то прислушиваясь. Слушала она не звук, ее восприятие блуждало на более высоких уровнях. Пыталась понять, где в этом помещении люди, сколько их и что, примерно, делают. Во всяком случае, воспринимала общий эмоциональный фон.

Мы прошли лестничный пролет, свернули. Остановилась перед большой дверью, оббитой чем-то черным и недешевым, будто кабинет высокого начальника. Сквозь нее слышались вполне определенного рода звуки и мужской смех. Настино лицо перекосила гримаса ненависти.

– Ты меня понял, это экзамен. Защищаешь мне спину, – обернулась она ко мне. Я кивнул, чувствуя, как вспотели ладони, сжимающие «Макаров». Коленки дрожали.

Удар ногой. Дверь распахнулась, ведьма как ураган ворвалась внутрь. Все звуки моментально стихли.

В комнате, довольно просторной и уютной, находилось пятеро различной степени обнаженности мужчин. Двое совсем молодые, ненамного старше меня, и все кавказцы. Также присутствовали три молодые особы лет пятнадцати, совершенно без одежды и в весьма незамысловатых позах.

– Брысь отсюда! – прикрикнула на них моя спутница. Обалдевшие девки поспешили последовать указанию, на ходу похватав с пола кое-что из одежды.

– А-а-э-э!.. – попытался что-то сказать один из гостей с юга. Ответом ему стал выстрел, затем второй и третий.

Настя стреляла чтоб напугать, не на поражение, выбирая угол попадания так, чтобы рикошет никого из подонков не зацепил. А они – подонки, сомнений не было, даже если не учитывать, где они находились и чем только что занимались – рожи чересчур выдающиеся.

– Где главный? – рявкнула ведьма. Ответом стал кивок в сторону другой двери, внутри помещения.

– Дернутся – мочи, – бросила мне и двинулась в указанном направлении. Удар ногой. Заперто. Взмах клинка, новый удар.

Мне не понадобилось стрелять, слишком неожиданно все произошло, слишком ребятки передо мной были обескуражены. К тому же, за дверью ситуация прояснилась так же быстро – оттуда пулей вылетели две девочки лет по тринадцать, истошно визжа, но я видел в подпространстве вокруг них небольшое облако, синеватую дымку. Успокоятся, как только выбегут отсюда. И будут в трансе, заторможенными, минимум до утра – то есть криком никого не поднимут и внимания, более имеющегося, не привлекут.

Я ногой закрыл за ними дверь, судорожно сжимая «пушку», не сводя глаз с подопечных, когда следом за девочками вышел мужик лет сорока пяти – пятидесяти. Тоже кавказец, убеленный сединами, с выражением властности на лице. Судя по виду, его оторвали от важного дела, он был недоволен, но страха в нем я не чувствовал. Произошла какая-то мелкая неприятность, непонятка, и он собирался ее решать. Из одежды на нем присутствовали брюки, которые он неспешно застегивал.

– Ты кто такая? – недоуменно нахмурил он бровь, сев на диван и оглядев внимательным взглядом вначале меня, потом ее, сделав верный вывод о том, кто из нас главный. В тоне чувствовалась привычка повелевать – он как бы снизошел, задав вопрос.

– Немезида, – сузились глаза моей ведьмочки. Я чувствовал ее напряжение, видел сияние вокруг в потустороннем мире, говорящее об интенсивной колдовской деятельности. Пока что направленной на изучение собеседников, не на воздействие, но использованная мощь поражала.

– Кто? – не понял мужик.

– Немезида, – говорю, – пояснила моя спутница. – Ангел мщения.

Мужик задумался – греческую мифологию он явно не знал. Тем временем один из его людей попытался встать. Не напасть на нас, просто подняться или сменить позу – все-таки молодые были без одежды, и им вряд ли это нравилось, учитывая, кто держал их на прицеле. Выстрел бахнул гулко, проверяя на прочность наши барабанные перепонки, парень упал обратно, зажимая рукой кровь, выступившую из плеча пониже ключицы.

– В следующий раз стреляю на поражение, – холодно предупредила ведьма. – Михаил? – Это уже мне.

– Так точно, – ответил я по-военному, сдувая со лба холодный пот.

– Зачем ты стреляешь в маих людей? – спросил мужик, все больше и больше хмурясь. Но он не боялся, даже выстрел и ранение «шестерки» не произвели на него впечатление. Настя пожала плечами.

– Я же сказала, сидеть. Чего непонятного? Слушался бы – был бы здоров.

Покровительственная усмешка в ответ.

– Девачка, ты нипоняла! Я Иса! – произнес мужик. Иса Бароев!

Видно, крутой мужик по местным меркам. И мы просто обязаны таки знать, кто он. В его понимании.

– Анастасия, – пренебрежительно парировала ведьма, чем ввела авторитета в состояние недоумения.

Я воспользовался моментом и посмотрел на присутствующих через подпространство. Почти все они внутри были черными, чернее ночи. Чернее нашего броневика, если такое вообще возможно. Лишь двое самых молодых были испорчены не до такой степени, но и в их аурах преобладали темные тона. Нет, пожалуй, на нормальную дорогу они уже не встанут. Перед нами были бандиты, шестеро отчаянных головорезов, для которых нет ничего святого в жизни, кроме денег. Представители местной этнической ОПГ, коих так много на бескрайних просторах Родины.

– Ай-яй-яй, Анастасия! – тянул время, все же пытаясь расставить ситуацию по полочкам, авторитет. – Не нада стрелять! Харошие люди и так могут общий язык найти! – оскалился он. – Неправда ли?

– У меня такое предчувствие, что нам не о чем находить общий язык. – Настя красноречиво улыбнулась.

– Кто? – строго спросил Иса, нахмурив брови.

– Что «кто»? – сделала вид, что не поняла ведьма.

– Кто тебе заплатил?

– Заплатил? Никто.

– Я не помню тебя. Где наши дороги пересеклись? Давай уладим, раз пришла, – вновь облагодетельствовал он, решив все же доиграть роль «дядушки». – Хароших девачек прагнала… – добавил с показным сожалением.

Я про себя кивнул – мы для него киллеры конкурирующих структур. Но загвоздка в том, что в этом городке всё схвачено настолько, что структур, могущих нанять для него киллеров, просто нет. Девяностые давно прошли, всё поделено, чужаков не осталось. Во всяком случае, на его уровне ответственности. Остались лишь более или менее «свои», скажем так, иные подразделения одной с ним вертикали бандитской власти, а «свои» мочить не станут.

Вот он и пытался выяснить, кто именно играет с ним в игры. А что это игры подтверждалось тем, что мы его до сих пор не грохнули, лишь сотрясали оружием. Серьезные люди так не делают.

– Иса, нам нечего улаживать, – улыбнулась Настя коварной улыбкой, которую я назвал про себя «ведьминской».

– Тагда зачем пришла? – пожал плечами авторитет.

– Решила сократить популяцию местных подонков, трахающих несовершеннолетних девочек прямо посреди бела дня в маленьком богом забытом детском заведении, – ухмыльнулась Настя. Спокойно, невероятно спокойно. Я не чувствовал в ней агрессии и злости. Какие бы эмоции она не испытывала там, за дверью, сейчас перед Исой стояла не богиня мщения, а хладнокровная Немизида, лишь карающая свою жертву.

Иса засмеялся.

– И всё? Только ради этого ты пришла и ранила Хасана? Ради малолетних шлюх?

– Этого мало? – картинно закатила глаза Настя.

Авторитет расхохотался.

– Ты пришла шутить? Давай пасмеемся. Люблю смеяться с хароших шуток. Ха-ха.

– Знаешь, люди деньги платят, – он обвел рукой комнату вокруг, переходя на серьезный тон. – Платят деньги – палучают девачек. Я не заставляю их ноги раздвигать. Они сами берут деньги и раздвигают ноги.

– Они маленькие! – возмутилась Настя, и это был единственный момент, когда ее пробило на эмоции. Она тут же взяла себя в руки, но Иса заметил и хитро улыбнулся.

– Паслушай, девачка, – нравоучительно поднял он палец вверх. – Маленькие, немаленькие – ты пришла не куда нужно. Иди к ним и гавари с ними. Расскажи, што они маленькие, штобы не брали деньги и не раздвигали ноги. А сюда больше не приходи.

Он выдержал паузу.

– Все, иди. Я сегодня добрый, атпускаю тебя, несмотря на то, что ты ранила маего человека. Мне нравятся безрассудные и смелые. – И он откинулся на спинку дивана, как довольный питон. – Уходи, тебя не тронут.

Все, Настин ход. Я тяжело вздохнул, пытаясь держать себя, усилием ослабляя сжатую добела кисть, как вдруг перед глазами прошла рябь, и я оказался… В каком-то непонятном мире. Солнца не было, но я видел все вокруг. А именно серое марево, насколько хватало глаз, серые камни, серые облака, серые пески.

Очередной Эльвирин мир? Другая планета? Интересно, что эта паршивка на сей раз задумала?

Я попробовал прочувствовать воздух – без тела это по-прежнему представляло собой ту еще задачу. На сей раз получилось довольно легко – азот и кислород, с примесью аргона и углекислоты. Нормальный земной воздух.

– Это не другой мир, – раздался голос Консуэлы сзади. – Это виртуальное субпространство. ВрЕменное, внутри тебя.

Ангел прошла мимо, встав напротив. На сей раз без дурацких крыльев и в одежде – видно, поставила целью добиться каких-то результатов, а не произвести впечатление.

– Ты хочешь поговорить о чем-то важном? – прямо спросил я.

– Да. – Кивок. Я усмехнулся.

– Раньше ты не говорила со мной о важном. Предоставляла это делать Эльвире. Кстати, где она?

– Ее нет, – ангел покачала головой. – Она снаружи. А говорить с тобой о важном раньше не было необходимости. Ты не подходил к черте так близко, как сейчас.

– Черте?

Я закрыл глаза, сосредоточился. Так, давай, давай, вспоминай! Миха! Балбес! Ты был там! Вспоминай дорогу!

Вспомнил. Словно увидел этот мир в стороне. Ого-го! И правда, очень далеко. Ух-ты, сколько пустоты?!

Эффект скольжения. На сей раз более глубокого, словно раздвигаю своим телом пласты реальности, проскальзываю в узенькую щелочку между ними. В этих пластах совершенно неважно, сколько от искомой точки до тебя парсек, сколько между вами галактик, какая громада пустоты вас разделяет. Важны только начальные и конечные координаты, а таковые я знал, поскольку уже бывал здесь.

И вот я стою на каменном отроге, надо мной бушует алый небосвод, а вокруг растекается океан вулканической лавы. Любимый мир Эльвиры, где нельзя врать.

Естественно, ангел тут же появилась рядом. Для нее такие финты не были чем-то необычным, более того, она найдет меня где угодно в пределах вселенной через нашу с нею связь.

– Не доверяешь? – покровительственно улыбнулась она. Я пожал плечами.

– Просто хочу слышать правду. Устал от лжи.

– Тебе кто-то когда-то врал?

– Нет, конечно. Вы не врете. Но слишком уж красиво недоговариваете.

– Кто помешает мне недоговаривать здесь?

Я окинул взглядом мир разумных термитов.

– Это место. И я.

Она не смутилась, лишь еще раз улыбнулась.

– Я весь во внимании, можешь начинать разговор, – вернулся я к теме, ради которой сюда скользнул. – Наверное, ты хотела поговорить о грехе, который я решил совершить? Что убивать нехорошо? Тебя за это потом отымеют, как моего ангела?

– Не совсем. – Испанка задумчиво покачала головой. – Всякое убийство грех. Но не всякое – Грех.

– Переведи, – нахмурился я, чувствуя какую-то новую заморочку. Она вновь пожала плечами.

– Мне трудно объяснить словами, а показывать образами не могу. Но ты правильно понял, есть поступки, а есть Поступки, с большой буквы, за которые придется отвечать.

– Я хочу стать сильнее, Элл, – устало произнес я. – Мне надоело быть тряпкой. Надоело быть презервативом, которым все пользуются. Мне не нравится, что какая-то дрянь мною командует, строя из себя неизвестно кого, постоянно сравнивая с плинтусом.

– А еще тебе хочется ей понравиться, – обезоруживающе улыбнулась Консуэла. Я сбился, кажется, даже покраснел. Но к счастью, быстро взял себя в руки.

– Да, но не только. Пойми, Элл, я никто. Я и жив-то только благодаря сверхспособностям.

Долго так продолжаться не может. Я или стану сильнее, или меня убьют. Да, я хочу ей понравиться. Но хочу быть с нею на равных, не хочу больше зависеть от всех подряд. Ордены, «темные», Насти… Хватит!

Вновь улыбка, добрая-добрая, и все понимающая.

– Ты прав, Миш. Тебе нельзя быть слабым. Понимаю и не осуждаю. Но осуждаю дорогу, которую ты выбрал. Сильным можно стать по-разному, и твой путь…

– А как еще стать сильным? – не выдержал я. – По-моему, бандиты, трахающие несовершеннолетних и торгующие ими – идеальные кандидаты в тренажеры! Кто, если не они?

– Ты судишь, Миш. – Глаза ее сверкнули. – Настя вернулась сюда и мстит. Ей есть за что, это ее месть, это ее Поступок. Она имеет на это какое-то право. Ты – нет.

– Элл!.. – Я хотел возразить, но сбился.

– Но даже это не самое страшное, – сочувствующе покачала ангел головой. – Убийство – не катастрофа. Ты лишь перейдешь черту, которую тебе рано или поздно придется перейти. Либо заставят это сделать, либо ты погибнешь.

Пауза

– Понимаешь, есть Поступок, а есть поступок. Есть Грех, а есть грех. Убийство, которое ты хочешь совершить, чтобы стать сильнее, для тебя – грех, поступок. Но есть еще Грех и Поступок. Я должна попытаться достучаться до тебя, чтобы в вакханалии и желании выпендриться ты не совершил именно их. Понимаешь меня?

Я отрицательно покачал головой. Нет, на самом деле не понимал, даже приблизительно. Ведь все, что говорят сверхсущества, иносказательно, и понимать их слова нужно не умом, а чем-то другим. Интуицией. Сердцем.

– Ты поймешь. Должен понять, – опустила она голову.

– Должен, – согласился я. – Не обещаю, но постараюсь.

Она мило улыбнулась.

– В этом и есть моя миссия, как ангела. Предупредить. Теперь ты вооружен.

Она развернулась, намереваясь исчезнуть, когда я бросил вслед:

– Ну, хотя бы вкратце, чем они отличаются? Ты ведь читаешь мои чувства и мысли, видишь сомнения. Ответь.

Улыбка.

– Когда совершаешь Поступок, меняешься сам. Ты не просто за него отвечаешь – ты отвечаешь в любом случае, за любой поступок. Но после того, который с большой буквы, обратной дороги не будет.

Она снова обернулась, намереваясь ускользнуть, но я вновь крикнул вслед:

– Я должен удержать ее, да?

Молчание. Ангел обернулась, но по ее взгляду ничего нельзя было прочесть. Я же решил додавить, пока располагала ситуация, и крикнул вновь:

– Элл, вы знали о пророчестве. Это для земных колдунишек оно «пророчество из пещеры», вам известно куда больше. И зная то, что я могу стать Избранным, ко мне приставили тебя и Эльвиру. Тебя, новичка, первый раз на деле, и ее, взбалмошную девчонку, не знающую, что хочет ее правая нога. При том, что я – невидимка, человек с редчайшим даром, родившийся впервые за десять тысяч лет. Откуда такой вопиющий непрофессионализм таких уважаемых контор, как ваши?

– Я рада, что за всеми этими погонями у тебя не деградировали способности к анализу, – улыбнулась она и исчезла, оставив в смятении.

«Я тебя предупредила. О Поступке» – раздался в голове ее голос напоследок.

Я снова на том же месте, сжимаю в руках ствол. В голове мигнуло как от обычного недомогания. Настя собралась что-то ответить, читал по ее лицу, после чего начать действовать, но тут события пошли по иному сценарию. Дверь резко распахнулась и в комнату влетела разъяренная женщина лет пятидесяти с криком

– Исмаил! Какого…

Мегера, по другому назвать ее язык не поворачивался. Аура чернее ночи, с ядовито желто-оранжево-серыми вкраплениями ехидства, властности и жестокости. Метра полтора росту, не в меру полная, в очках с хорошей модной оправой. Одета с иголочки, но дорогие шмотки как ни пытались сделать из ее фигуры что-то внятное, сидели на ней, как на бегемоте. Лицо перекошено злобой, разве что желтая слюна не капала.

Мегера, ворвавшись в помещение, обращалась к кавказцу:

– Мы же договорились!..

Но уткнулась носом в ствол Настиного пистолета.

– Что здесь происходит? – на секунду она растерялась, но всего лишь на секунду. Затем голос вновь стал твердым, а в интонации появилось спокойное властное недовольство. – Вы кто такие?!

– Антонина Петровна! Здравствуйте-здравствуйте, давно не виделись. – Настино лицо вновь озарила «ведьминская» ухмылка.

– Кто вы такие? Что вам здесь нужно? Это детское заведение! – завертела головой заведующая

– Анастасия Павловна Никитина. Федеральная служба по надзору за детскими учреждениями. Не потрудитесь ли вы объяснить, что здесь происходит?

В следующий момент я выстрелил. Настя, повернувшись к заведующей, отвернулась от авторитета и его подручных, чем те не замедлили воспользоваться. Все происходило на автомате, я бы даже сказал на интуиции – непривычный к таким вещам мозг не успел работать в режиме реального времени. Но, слава богу, вложенные в любого человека инстинкты сработали, и когда Иса подал пальцами неуловимый жест, палец сам нажал на спуск.

..Хреновый из меня прикрыватель! Я должен был догадаться и выстрелить сразу, хотя бы вхолостую, просто чтобы остудить их пыл. Но проморгал, стреляя в одного их трех уже вскочивших бандитов.

Дальнейшее произошло за долю секунды. Моя пуля вошла горилле аккурат в центр груди, и он по инерции полетел вперед и чуть влево. Настя же сделала кульбит, отскочив в сторону. Только вдруг стояла, направив ствол на старую кикимору, и вдруг оказалась значительно правее, снося клинком голову второму из нападавших. Третий же перекувыркнулся в воздухе и упал в стороне, совершенно не в том месте, куда собирался прыгать. Даже мне было трудно уловить колдовское отталкивающее воздействие, похожее на удар кувалды. Вот это мощь!

Но это было еще не все. Настин клинок, совершив оборот в воздухе, завершил свой путь возле горла толстухи. И только после этого на пол грохнулось тело второго, а рядом шлепнулась его голова, с навечно застывшей перекошенной физиономией. Кровь веселыми толчками выплескивалась из того места, где оная еще секунду назад находилась, заливая пол.

Меня вывернуло прямо на штору. И рвало достаточно долго. Даже осознание того, что я убил человека, не сразу дошло до разума, затуманенного ужасом вида голого тела с отрубленной головой.

Я отполз в сторону, пытаясь хоть как-то сдержать дрожь. Чувствовал, что Консуэла внутри напряглась до предела, не давая мне потерять сознание.

Иса сидел на том же месте, бледный-пребледный. Трое оставшихся бандитов отползли в дальний конец комнаты. Тот, который зажимал раненое плечо, тоже был белее мела, один же смотрел равнодушно, зло, исподлобья. И в его глазах я увидел то, что видел до этого у «танкистов» – это были глаза прожженного ветерана, видавшего и не такое на своем веку.

«Чечня, война», – сразу пришли на ум слова. Этот тоже воевал. И интуиция подсказывала, что не на стороне федеральных сил. А раз так, то он был наиболее опасен, и я взял на мушку его.

– Тебе этого не оставят, – без акцента проговорил Иса. Говорил спокойно, лишь констатируя факты, хотя в лице не было ни кровинки. – Даже если ты убьешь меня, мой брат тебя найдет. Будешь умирать долго и мучительно. – Его лицо, наконец, пронзила гримаса ненависти.

– Ах, как я боюсь! Просто вся дрожу от страха! Аж обделалась! – Настя пнула лежащую без сознания заведующую, упавшую в обморок от увиденного.

– Спасибо. – Это уже мне. Я кивнул. Хотя сильно подозревал, что нахожусь тут для мебели. С ее способностями она и десятерых таких уложит, не моргнув. Я еще раз мысленно подобрался, давя тошноту.

– Ну что, Иса, колись, давай, кто крыша этого прекрасного дома удовольствий?

– Пошла ты! – гордо ответил бандит.

– Ну, смотри, сам напросился. Хотела предложить тебе умереть быстро и легко, не хочешь – как хочешь.

Иса нервно рассмеялся. Настя, не обращая на него внимания снова пнула женщину. Та застонала. Приподняла лицо и стала хлопать по щекам. Наконец, та пришла в чувство.

– Ну что же вы, Антонина Петровна, своих воспитанниц не узнаете? Нельзя же так. В вашем бизнесе короткая память вредна для здоровья.

– Ты? – старуха в ужасе отшатнулась и попыталась отползти – Ты жива?

Я вновь краем глаза увидел движение со стороны чеченского ветерана и наученный горьким опытом предупреждающе выстрелил. Тот намек понял, дергаться перестал.

Окинув взглядом происходящее, ведьмочка равнодушно вернулась к трясущейся от страха заведующей.

– Помните Янку? Которая повесилась? Не помните, нет? Жаль. А я вот помню. – Она показно вздохнула. – А других девочек помните? А мальчиков?

– Это давно было… Я плачу им… Хорошо плачу! Они сами хотят сюда!.. – пролепетала та.

– А, времена, значит, изменились, – деланно кивнула Настя. – Теперь вы не заставляете, а покупаете воспитанниц. Да, как же это гуманно. – И с ноги зарядила толстухе по необъятному животу. Наверное, если бы ударила сильнее, та б окочурилась. Но и этого оказалось достаточно – старуха с перекошенным от боли лицом натужно пыталась схватить глоток воздуха. Настя повернулась ко мне.

– Миш, что мне с ней сделать? Как думаешь?

Думал-то я много как. Да только не мое это дело. По мне, так этими делами правоохранительные органы должны занимаются. Эту мысль и озвучил вслух.

– Должны, – она усмехнулась. – Но сам видишь, не занимаются. Мне отец Михаил однажды папочку дал. Не просто так, а как бы извиняясь, что ничего не смогли с этими сволочами сделать. Если б ты только знал, какие люди здесь замешаны! Тут уже не один детский дом, тут целая сеть на несколько регионов. Бордели с несовершеннолетними – доходный бизнес. Раскрутилась Антонина Петровна, сказать нечего. А знаешь, какие люди все это дело прикрывают? И прокуратура, и милиция, и судьи, и даже в ФСБ свои люди! До самой златоглавой. Так ведь? – она опять зарядила ногой в бочину немного пришедшей в себя заведующей. Та завыла.

– А с другой стороны криминал. Вот такие вот темные личности, – она кивнула на бандита. – «Шестерки», мелкая крыша. Так я говорю, Иса?

Тот не проронил ни слова. Лицо его стало бы еще бледнее, если б было куда.

– Ну, что молчишь? Вы крышуете эту милую деловую женщину? Бизнес-вумэн третьего тысячелетия?

– Пошла ты! – повторился бандит.

– Фу, какой ты не разговорчивый! А ну встать! – это уже заведующей. – Встать, кому сказала!

Настя пинком помогла женщине подняться, затем кинула ее затылком о стену. Потом стала делать перед ее глазами какие-то манипуляции, после чего взгляд «бизнес-вумэн» остекленел.

– Здесь есть камеры?

– Да, – сухим бесцветным голосом ответила заведующая.

– Сейчас они работают?

– Да.

Настя про себя довольно улыбнулась и бросила что-то зло шепчущему под нос Исе

– Вот видишь, эта милая леди и на тебя компромат собирала. На всю вашу банду. Да сиди, сиди! – и успокоила его видом направленного пистолета.

– Вернемся к нашим баранам, – вновь повернулась к находящейся в трансе заведующей. – Кто ваша крыша?

– Бароевы.

– Поподробнее.

– Бароевы. Исмаил и Магомет.

– Их банда?

– Да.

Настя начала самый настоящий допрос, видимо для следственных органов. Раз происходящее снимается на скрытую камеру, ничем иным ее действия объяснить я не мог. Сами вопросы были как можно более конкретезированы: кто, куда, откуда, как перечислялись деньги и т. д. От услышанного меня пробил холодный пот. Не знал, что криминал въелся во властные структуры так глубоко. Должности, звания, суммы так и сыпались из уст заведующей. Иса пытался пару раз дернуться, но грозный вид моего пистолета не вдохновил его на приступ храбрости.

– Все. Хватит. – Настя напряглась, я почувствовал, как она творит очередное колдовство. Какое-то грубое, топорное, но невероятно мощное – лампочки пару раз мигнули – вырубила камеру. Затем хлопнула перед заведующей в ладони и та «ожила», испуганно вытаращившись на бывшую подопечную.

– Миш, можно попросить?

Я кивнул.

– Хочу наказать эту суку. Так, как ее не накажут ни в одной тюрьме мира, и даже ни в одной пыточной.

От этих слов я поежился.

– Я немного «уйду в себя». Прикроешь?

Так, а это, кажется,! Неужели супердевочка «Баффи» действительно доверит мне спину?

Ладони вновь вспотели, несмотря на то, что ситуация в принципе была не такая уж скверная.

Настя отдала мне свою «Беретту» и присела рядом со что-то испуганно причитающей заведующей. Положила на пол клинок. Схватила ту за голову и поднесла ее глаза к своим. Я вновь почувствовал недоступное мне колдовство – она погружалась «бизнес-вумен» в самые глубины сознания. Покрепче сжал рукоятки пистолетов, держа под прицелом южан, стараясь не смотреть на утопающий в крови обезглавленный труп.

Время шло. Минута, две, пять. Настя по логике должна была начать выходить из транса, не век же ей там сидеть? Никто не дергался, не геройствовал, все были достаточно обескуражены видом оружия и крови – я держал ситуацию под контролем. И так могло продолжаться довольно долго, если бы дверь снова неожиданно не распахнулась, и на пороге не появилось новое действующее лицо.

Охранник. В форме, с дубинкой и… протезом.

– Эй, чего тут…? – хотел грозно прикрикнуть он, но уперся в дуло моего пистолета. Это был высокий сухощавый мужик с распухшей от вечного запоя небритой мордой. Во все стороны от него разносилась непередаваемая волна ядреного перегара, да и сам он был немного того… В измененном состоянии души. Форменные рубашка и штаны грязные, не глаженные. Страж, блин! Единственно, что напоминало о благородной профессии – большая черная дубинка. Я вначале подумал, что где-то должен быть и пистолет, но потом решил, что такому бойцу огнестрел вряд ли доверят.

– Ты чего? – он уставился на меня, мгновенно трезвея.

«Сзади!» – закричала Консуэла и события опять понеслись с пугающей быстротой.

Я обернулся и одновременно отпрыгнул влево, открывая огонь. Куда стрелял – не видел и не чувствовал, все было как в тумане. Просто ощущал движение и спускал курок. Больше всего боялся за Настю, такую беззащитную в данный момент – сам-то я мог уйти в подпространство (а мог и не уйти, не успеть, но это пришло уже потом), а она как сидела, утонув во взгляде заведующей, так и продолжала сидеть, ничего не видя и не слыша.

Упал на пол, интуитивно сделал еще пару выстрелов, пока сухо не щелкнули затворы обоих стволов. Осмотрел поле боя.

Ветеран-чеченец лежал в луже крови в полуметре от Насти и еще шевелился, несмотря на штуки четыре пулевых ранения. Другой, которого ранили самым первым, скривившись, лежал на полу. В него я тоже попал, но ему вновь повезло, рана не смертельная. Третий лежал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Иса сползал на пол со своего дивана, держась за правый бок, из которого текла черная жирная струя крови. Печень.

– Мой брат… Он найдет вас!.. – Струйка крови потекла у него изо рта. Через несколько мгновений бандит завалился на бок, глаза его остекленели.

Я вскочил, трясущимися руками перезаряжая «Макаров» – боеприпасы к «Беретте» остались у Насти. Охранник, упав на пол, медленно пятился назад в коридор.

– А ну лежать, сука! Руки за голову!

Я подошел к нему и зачем-то ударил ногой в бок, наставив ствол. Сознание вновь окутывала пелена ярости, не пускающей наружу леденящий душу ужас. Я убил человека! И не одного! Сам! Этими вот руками!

– Кто такой? Чего надо?

И снова пнул. Охранник, надо отдать должное, и не думал сопротивляться. Покорно завел руки за голову и молча сносил удары, до крови закусив губу.

Что делать дальше я не знал. Оставшийся в живых кавказец угрозы не представлял. Дважды раненый, он бледнел и терял силы. Но что делать с этим стремительно протрезвевшим детиной, который, кстати, тоже не грохнулся оземь при виде отрубленной головы, и даже вполне профессионально ушел от возможных пуль при перестрелке?

Наконец, Настя оторвала глаза от старухи. Лужа крови на полу дотекла и до нее, она отступила в сторону и брезгливо вытерла подошвы, хотя коленки ее остались темно-бурыми. Поморщившись, окинула взглядом поле битвы и удивленно присвистнула.

– Все ты?

Я кивнул. Руки дрожали. Снова захотелось блевать. Стена из ярости уже не могла сдерживать напор страха и отвращения.

– Растешь! Молодец! – бросила она, и похвала ее звучала искренне. – А это кто?

– Охранник, – превозмогая дрожь в голосе, ответил я. Настя подошла ближе.

– Михалыч?

Тот удивленно поднял небритую физиономию.

– Настька? Ведьма?

– Она самая.

И тут случилось то, чего я меньше всего ожидал. Его тело начало трястись в беззвучных рыданиях.

– Что, Михалыч? Все также тут и работаешь?

– А куда мне идти? С одной ногой?

– И все также закрываешь глаза на шалости преподобной Антонины Петровны?

– Прости… – он зарыдал в голос. – Я один, а их… И у них все куплено… ЧТО Я МОГУ?!!

Настя лишь небрежно хмыкнула.

– Духов под Кандагаром на стволе танка вешать мог? А местную мразь зарвавшуюся на место поставить не можешь.

Меня, наконец, вырвало. И не отпускало долго, выворачивая наизнанку, хотя вроде было и нечем. До тех пор, пока тело не обессилило и я вновь не смог адекватно воспринимать окружающую жуткую действительность.

– Так то там! А это здесь! Там война была! – оправдывался охранник, не веря самому себе.

– А здесь разве не война?